Подлизы

Анна лежала в своей комнате на кровати и плакала вслух. Рядом на диване сопровождала ее ее лучшая подруга Ирина, изрыгая печальные всхлипывания. Их только что наказали! Естественно. Ремнем. Сняв джинсы вместе с трусами до колен и бросив через кровать, они вышли обнаженными задницами. Зрелище какое! Анне уже десять лет не наказывали. И вообще, почти никогда так не страдали. А тут...

Слов нет, глупость они с Ирой устроили полную. Надо же им было соглашаться ту сумку нести! Знали же, кто просит. Знали, что Вадим связан со скинхедами и с черными археологами, что с полицией давно на ножах. Тем более, почти год не виделись, куда он ещё успел проникнуть, представления не имели. И встретили-то его, возвращаясь в город, случайно. Но как отказать бывшему однокласснику? Вадим в школе всегда за своих горой стоял. Никто парня из их класса, тем более девчонку не смел обидеть. Даже старшеклассники. Знали, что Вадим всегда с ножами, с кастетами ходится и перед кем не отступит. И если надо будет, таких друзей позовет, что только держись. Вот и не связывались. А Вадим, даже когда после девятого из школы ушел, однокашников не забыл. В прошлом году, уже перед выпускным, одна наглая уличная компания проходу им с Ирой не стала давать. Конкретно. Того и гляди напрягут на что-нибудь. Так одного звонка Вадиму оказалось достаточно. Тот приехал один, без всякой толпы, и в три минуты объяснил оскорбившим ребятам, перед кем они за этих девчонок ответят. И все проблемы у Анны с Ирой тут же закончились.

Ну и как ему отказать? Когда им было нужно "Вадик помоги", а тут "иди на фиг"? Да и о чём он просил? Сумку с электрички на вокзале мимо милиционеров пронести, пару остановок на метро проехать и там ему вернуть. Там, мол, ничего такого. Просто не хочется, чтобы шмонали, а его бритая голова и камуфляж для ментов, как красная тряпка. Вечно досматривают. Звучало, конечно, не слишком убедительно, но... В конце концов, не бомба же там. Какое-нибудь барахло с очередного "чёрного рынка". Короче, согласились.

Сумка оказалась небольшой, но очень тяжелой. Пришлось тащить ее вдвоем, каждый за свою ручку. Так их обоих, Вадима и Ирину, задержали на улице и связали крепкими парнями в штатском. Не стали они класть лица в асфальт, как Вадима, но все же поставили рядом с машиной в позиции "ноги на ширине плеч, руки на капот". Когда развернули поднятую на тот же капот сумку, у Анны потемнело в глазах. Какие находки?! Какое раскопывание?! Два автомата, пистолет, патроны. Коробка с какой-то химией. То ли для изготовления взрывчатки, то ли наркотики. Анна от страха не разобрала, что им там говорили. Еще что-то... Ужас! В общем, закончилась их субботняя поездка за подснежниками в отделении УБОП.

Вадим правда признался, что сумка его. Да и куда бы он делся. Вадима, как оказалось, давно пасли. А толку-то? У следователя данные оперативного наблюдения, что девушки оружие с электрички до места передачи тащат. И большие сомнения в том, будто это впервые и, что о содержимом сумки они без понятия. Раз парень сам побоялся мимо милиции нести, значит явно что-то незаконное. И попробуй докажи, что ты не верблюд. В наивность в таких местах не очень-то верят. А в сумочке, между прочим, лет по пять лежит. Каждой.

Конечно, вряд ли бы их на реальный срок упекли. Не столько Анна с Ириной наворотили. Но вот биографию дальнейшую могли судимостью испортить запросто. Как минимум исключение из университета обеспечить. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы случайно заглянул в кабинет другой следователь, с удивлением узнавший в перепуганной, ревущей Ирине дочку старого приятеля. Тут-то картина и поменялась. Девушек мигом переквалифицировали из подозреваемых во второразрядные свидетели, которых и в суд, как правило, не вызывают. Утёрли подругам сопли и, заставив написать объяснения по диктовке, выставили в коридор ждать приезда родителей.

Вызванные по "тревоге" в отделение, отцы прибыли незамедлительно. Показали дочерям по угрожающему кулаку и несли в кабинет какие-то пакеты, видимо подарки с шипением, в знак благодарности. Уходя, долго благодарили следователей. А в заключение, когда тот, что постарше, прощаясь, посоветовал девчонкам быть бдительнее с знакомыми и обдумывать прежде чем делать что-то глупое, оба родителя пообещали убедительно воздействовать домашними методами.

Вот и воздействовали! Черт возьми! Пока ехали к Аньке домой, отцы в их сторону головы не повернули. А дома повели сразу в её комнату. Они с Иркой предполагали для большой беседы. Ага, подумали они! Размечтались! Разгневанные папаши без каких-либо разговоров всучили дочкам по первое число, не глядя, что девушек в восемнадцать лет пороть видимо бы и не полагается.

Получилось! Анька отчаянно всхлипнула. Да, по большому счету они легко отделались. Но как же всё-таки было стыдно и унизительно, когда с неё, почти взрослой девушки, уже студентки, при постороннем мужчине, пусть даже это только Иркин отец, спустили штаны и отхлестали ремнем по голой заднице. И ещё бо-о-ольно-а-а-а!

Впрочем, Ирка-то не в лучшем положении. Она того же позора хлебнула. И "воспитания". Анька, оторвав голову от подушки, покосилась на подругу. Вон поперек ягодиц полосы красные. И на ляжках тоже. У неё самой, видимо, тоже самое. Попа словно огнём горит.

— Вот влипли-то, Ань. — Сквозь слезы поглядела на неё подруга. — Съездили за подснежниками.

— Ага. — Вытираясь загрязненной моской о подушку, отозвалась Анька. — Кстати букеты так в сумочках и лежат.

— Я даже знаю, куда их теперь спрятать. Как раз две подходящие вазы с снятыми брюками лежат. В красную полосочку.

— П-ф-ф-ф. — Анечка, не выдержав, фыркнула со смеху.

Следом за ней, видимо представив себе эту картинку, рассмеялась и Ира.

— У тебя никакого заживляющего крема нет, а то болит жутко? — Она осторожно дотронулась до наказанного места. — Горячая.

— Сейчас намажу. — Аня потянулась к верхнему ящику стола. — Крем хороший, с обезболивающим. А потом ты мне.

— И правда, кажется, помогает. — Ира, закончив "лечить" Анечку, застегивала джинсы. — Всё-таки почему: не думает голова, а расплачивается жопа?

— Потому что через это место лучше всего доходит. — Дверь распахнулась, и в комнате появились оба родителя. — Хватит задницами кверху валяться, террористки. Идите ужином займитесь. Ирина с дядей Костей у нас ночевать остаются.

Разговаривали папы уже спокойно. Видно было, что хоть и недовольны дочерьми, но в основном считают инцидент исчерпанным.

— И если решили, что с вами круто обошлись, — повернулся к выходящим девушкам Ирин папа, — подумайте, что будет завтра, когда ваши мамы вернутся из дома отдыха и обо всем узнают.

Лучше бы он об этом не упоминал. И без того не слишком радостное настроение подружек испортилось окончательно. Санкции мам будут не столь болезненными, за то куда более продолжительными и обременительными. Долго по струнке ходить придется.

— Хана, Аньк. — Лаконично прокомментировала замечание папочки Ира. — С завтрашнего дня мы начнём жить в лагере строгого режима.

— Это точно. С универа домой и сразу позвони по городскому. Гулять только до шести, и то в магазин за хлебом. В качестве развлечений — дневной сеанс в кино по воскресеньям. Про остальное забудь. К тому же, минимум до осени.

— Если не до Нового года. Даже купаться летом будем в ванной. Ну, ещё по выходным под присмотром родителей. Личной жизни капут. Ужас! Надо что-то делать, Анечка.

— Что?

— С папами договариваться, чтобы не закладывали.

— Безнадежность. — Уныло вздохнула Анечка. — Не выгорит.

— Надо попробовать! Давай сейчас ужин приготовим, накормим мужиков, а потом сунемся. У них там коньяк стоит, сговорчивее станут.

— Я бы на это не очень рассчитывала. Им на двоих бутылка коньяка, что тебе стакан кефира. Сильно добрыми не станут. Скажут: «Получайте, что заработали».

— Да, на жалость бить бесполезно. — Ирка повернулась к Ане. — Нужно по-другому.

— И как?

— Ну-у... Как надежнее всего от мужчины чего-то добиться?

— Добиться?... Надежнее?... Ты что?! — Ахнула Анечка, до которой дошло, что Ирка имеет в виду. — Совсем рехнулась?

— Не рехнулась, а предложила вариант, решающий все проблемы. Вполне, кстати, приятным способом. — Ирка дернула из холодильника ящик с овощами. — Нет, если у тебя есть более светлые идеи, я вся внимание.

— Нет у меня ничего. Но это... Просто нет слов!

— Да, что такого страшного тебе сказали? На, почисть. — Ира сунула Ане луковицу. — Подумаешь, разок... Можно подумать, ты у нас девочка и никогда со своим парнем этим не занималась. Убудет от нас что ли? Даже интересно... в какой-то мере.

— Нет, не девушка, — Анька слегка покраснела. — И не будет... наверное. Но... Ира, но это же ПА-ПА!

— Ну, я же не предлагаю тебе сов своим. Ты к моему, я к твоему.

— Ирка, черт возьми! У меня пальцев на руках хватит сосчитать сколько раз с Сашкой «было». У тебя, знаю, с Димкой не больше. Профессионалки из нас как... из коров манекенщицы. Как ты это себе представляешь хотя бы?

— Как, как? Найдём сейчас в твоём барахле ночнушки покороче и попрозрачнее, подождём пока коньячок допивать станут и пойдём... подлизываться.

— Кормить-то скоро будете, киллерши? — В дверях кухни появился Анькин папа.

— Скоро, дядя Игорь. Картошка варится. Сейчас мясо разогреем, салатик настругаем. — Ирка ловко всучила мужчине стопку тарелок и вилки. — Вот, отнесите пока.

— Ань, — повернулась она к подруге, — ставь сковородку. Эй, ты чего?

— Ир! — От волнения голос Аньки сел до шёпота. — Он же, наверное, всё слышал!

Ирка испугано заделала рот ладошкой, но уже через секунду успокоилась.

— Да нет, не должен.

— А если?

— А если слышал и ничего не сказал, значит не против. Ещё и лучше. В общем, делаем, как решили. Ты сковородку сегодня поставишь?

— Да ставлю уже. Ох, Ирка, влипнем мы с тобой. — Поежилась Анька. — И огребем ещё раз. Ирк? Думаешь, они, правда... будут?

— Они что не мужики? Им с молоденькими не хочется? Тем более при полной гарантии, что все шито-крыто пройдет. В любом случае, Анька, терять нам нечего. — Подруга направилась к выходу из кухни. — Давай заправляй салат, я там на стол накрою.

...

Папы удобно расположились в широких креслах по обеим сторонам журнального столика.

— Отличный коньячок. — Константин поставил рюмку и затянулся. — Девочки сегодня были как наиграны: то на стол, то со стола. Дополнения положить? Лимончик порезать? Интересно, хоть что-то поняли, о чем идет речь?

— Да какое там дело. — Отмахнулся Игорь. — Мы в молодости глупостей не делали? Девки у нас хорошие. Не какие-нибудь... Ну, разыграли дурака, получили свое. Сейчас вот сидят в комнате, а в головках одно: как сделать, чтобы мамки не узнали. Те им устроят татаро-монгольское иго. А оно того стоит?

— По мне, так нет. — Пожал плечами Костя. — Отшлепать и достаточно с них.

Игорь, вдруг, усмехнулся.

— Ты чего?

— Прозвучало двусмысленно: «отшлепать».

— А, ну да. — Тоже улыбнулся Костя. — Оно, пожалуй, что и в другом смысле не помешало бы. Для лучшего понимания. Но не родную же дочку.

— Свою-то зачем? Их тут двое.

— Са-а-аме-ец! — Константин с насмешливой укоризной глянул на Игоря. — Тебе тридцать восемь лет, седина в башке.

— Ха! — Игорь откинулся в кресле. — И что теперь молодые девчонки нравиться не должны? Я, честно сказать, при экзекуции на твою Ирку посмотрел. Ножки стройные, попка ладная. То, что доктор прописал.

— Да и я твою Аньку засмотрел. Соблазнительная девочка. В самый раз... Гм-м... — Костя озадаченно потер подбородок. — Наливай-ка, Игореха. А то мы сейчас черт-те до чего договоримся.

...

— Ну, подобрала «костюм», модель?

— Годится. — Ира в последний раз повертелась перед зеркалом. — Ещё короче — уже беспредел. Жаль разрезиков по бокам нет, как у тебя. Попка была бы видна. Ладно, что-нибудь придумаю. Ань, сбегай, глянь там, в щель: в бутылке много осталось?

— Сейчас. — Аня осторожно проскользнула к дверям гостинной. — На донишке. Кажется пора.

— Ну, тогда вперёд. Как там, в Спарте говорили? Со щитом или на щите.

— В смысле все равно выдерут? Либо этим спереди, либо снова ремнём сзади?

— Ассоциации у тебя. — Фыркнула Ира. — Филолог доморощенный. Лучше вспомни, как пишется "минет".

— Губами. И не пишется, а делается. Ира!... Я боюсь!

— А я - нет?! — Взгляд у Иры и впрямь был совершенно отчаянный. — Только, что толку сидеть и дрожать? Пропадать, так с музыкой. Пойдем, Аня!

— Идем.

Мамочка, страшно-то как! Если их фокус сейчас раскусят и не поведутся на него... Ой, что будет!...

...

— Папы, можно к вам? — В дверь комнаты, одна над другой, засунулись две заискивающие девчачьи моськи.

— К нам прибыла дружественная делегация. — Усмехнулся Анькин папа. — Заходите, девчонки.

Подружки, бочком скользнув внутрь, подобрались поближе к столу. Взгляды мужчин ненавязчиво, но с интересом пробежали по фигуркам девушек, не пропустив ни гладких, точёных плечиков, ни просвечивающих сквозь полупрозрачную ткань, возбуждающе заострившихся башенок юных грудей, ни открытых выше некуда ножек.

— И с чем пожаловали?

— Ну, дядя Игорь, вы же знаете. — Ира ловкой обезьянкой залезла на подлокотник кресла, почти на колени к мужчине. — Может быть можно так сделать, чтобы мамы про нас не узнали?

— Дядя Костя,— Аня, тоже с ногами забравшись в соседнее кресло, обхватила Иркиного папу за шею, как когда-то ребёнком,— ну, пожалуйста! Давайте что-нибудь придумаем. Вы же знаете, как нам от мам достанется.

— Посмотри, Игорь, как эти две подхалимки нас разводят. — Засмеялся Константин. — К своему родителю не сунешься такой льстивой особой. Не пройдешь. А у чужого сердца не камень.

— А то! — Насмешливо отозвался Анькин отец. — Девчонки-то сообразительные. Хорошо, они раньше до этого не додумались. Были бы мы с тобой вечные сообщники.

Ирка с шаловливым смущением пойманного на безхитростном обмане ребенка покосилась на Анькиного папу.

— Что раскусили вас? — Усмехнулся тот.

— Дя-я-я-дя Игорь! — Девчонка, состроив умильную физиономию, съехала к нему на колени.

Рыженькая Ирка, при необходимости, умела превратиться в такую, симпатичную, пушистую лисичку, отказать которой просто невозможно. И обаятельностью своей, к зависти Аньки, успешно пользовалась.

— Дядя Игорь, ну, что нам остается? — Ирка, словно бы устраиваясь поудобнее, заерзала на руках у мужчины, отчего ночнушка, конечно же, задралась, приоткрыв нелинивому взгляду значительную часть девичьего секрета.

Анин папа, судя по направленному туда взгляду, ленивым не был. Впрочем, вырезы их с Иркой рубашек мужчины без внимания с самого начала не оставляли.

Анька тут же повторила маневр подруги, скатившись с подлокотника на дядю Костю. У нее вышло даже удачнее. Легкая ткань, зацепившись за обивку, превратила рубашку в, достигающую лишь до резинки трусиков, майку. Вот только самых трусиков на Ане не было. Кроме того, она стала съезжать по ногам мужчины вниз, и дядя Костя подхватил её, удерживая на месте. Теперь он одной рукой обнимал Аньку, а ладонь другой плотно лежала у девушки на бедре. Причем высоко. Анька чувствовала, как запястье мужчины касается холмика волос на лобке.

- Конечно, дядя Костя. Наши мамы такое устроят. - Анька особенно тщательно "не заметила" небрежность в одежде. - Да, мы с Иркой глупости сделали, но не оторвемся же какие-нибудь. Это больше не повторится. Когда мы вас подводили?

- Дядя Игорь, - в унисон заключила Ирка, - выручите нас, пожалуйста!

Анькин папа тоже уже обнимал девушку. Ни он, ни отец Ирки не сделали замечания дочкам за их слишком открытый вид. Напротив, Анька заметила, что папы поглядывают на открывшиеся прелести обеих девушек,...

 

не делая исключения и для собственных дочек. Неожиданно для себя, Анька почувствовала, что это возбуждает её. И Ирку, кажется, тоже. А ещё... Она чувствовала растущий интерес дяди Кости под её попкой. Неужели получится? Ане уже действительно хотелось, чтобы это произошло. И не только из-за боязни маминых репрессий.

- Попробовать, наверное, можно. - Задумчиво протянул Анин папа. Его ладонь легонько, словно автоматически, поглаживала Ирку по бедру. - Костя, это в принципе осуществимо? Из милиции новостей не придёт?

Анька ощутила, что и по её ножкам не спеша заскользила мужская ладонь.

- Новостей-то не будет. Петрович мне обещал. А вот с мамами? Даже не знаю... С одной стороны нехорошо от них скрывать, а с другой... действительно можно об этом и подумать. Опять же девчонкам досталось уже.

- Ещё как досталось! - Ирка, подскочив, крутнулась в кресле, перевернувшись лицом вниз, и с почти даже не наигранной детской непосредственностью высоко задрала рубашку. - Вот! До сих пор болит. И в полосочку вся.

— Да. — Здесь же вмешалась Анька, в свою очередь, падая на живот перекрестком на кресле. — Посмотрите, дядя Костя.

Она намеренно не стала сама заголять «рекламируемое» место. Съехавшая ночнушка и так приоткрывала его больше чем наполовину. Для осмотра вполне достаточно, а вот если мужчина, не ограничившись предоставленным, продвинется дальше, значит ему не полоски интересны, а на Анькину попку посмотреть и... потискать немножко. Паузы почти не возникло. Пальцы дяди Кости легонько скользнули по бокам девушки, поднимая рубашку вверх почти до самых лопаток, широкая ладонь начала размеренно поглаживать упругие ягодицы.

— Действительно бессудно не прошло. Словно арбузы на коленках лежат.

— Симпатичные, кстати сказать, такие арбузики. — Усмехнулся Анькин папа.

— Ну и что делать будем?

— Да, вот думаю...

Папы явно не торопились завершать процесс «осмотра». Оба, словно в задумчивости, поглаживали аппетитные девичьи «булочки», ладони неспешно спускались на стройные, чуть разведенные ножки, пройдя по ним, возвращались по внутренней стороне бедер и, как бы случайно, вскользь касаясь кисок, снова забирались на возвышенности ягодиц, начиная новый круг. «Ну и кто кого разводит», — вдруг подумалось Аньке. И вообще, дальше-то что? Неторопливая, уверенная ласка мужчины была приятна. Но Анька уже чувствовала, что её киска начинает отзываться на эти мягкие, повторяющиеся прикосновения. Ирка, судя по ставшим «влажными» глазам, в похожем состоянии. Ну, «намокнут» они сейчас в опытных мужских руках, а потом-то будут с ними что-то делать или нет? Что ж папы молчат?

— Ну, что скажешь, "дядя Игорь"? — Константин, перескочив через Аньку, разлил остатки коньяка. — Появились светлые мысли?

— Да, как сказать? — Игорь протянулся за рюмкой. — Вроде бы девчонки свое получили. Но мамы могут решить, что требуется дополнительное воздействие.

— Что ж, может добавка будет и не лишняя. — Иркин папа тоже взял рюмку. — Хотя мне, признаться, жаль наших... полосатиков.

— Дядь Костя, папа. — Анька торопливо завертела головой, поглядывая на пап. Перевернуться на спину, типа забыв, что её ночнушка задрана до самой груди, она всё же не решилась. — Давайте вы нас сами дополнительно э-э-э... накажете, как захотите. И никто ни о чём не узнает.

— Да. — Подхватила Ирка. — Давайте.

— Самим говорите? И никто ни о чём не узнает? И о самом наказании тоже? — Скользнувшая вверх ладонь Игоря проникла между бёдер девушки, явственно обозначив прикосновение к киске. — А наказание, Ирочка, может быть разным...

— Мы согласны. — Ирка слегка приподняла попку, демонстрируя понимание намёка.

— И ты, Ань?

Анька ощутила, как к её киске, уже не скрываясь, прижались мужские пальцы.

— Да.

— Что решаем? — Костя вопросительно глянул на Игоря.

— Ну, если ты не против, чтобы я... повоспитывал твою дочку.

— Отчего же? Я ведь буду твою... воспитывать.

— Только... насчет последствий. — Папа Игорь покосился на девчонок. — Презервативов в доме не водится.

— Не надо. — Смущенно отвернувшись, буркнула в пол Ирка. — Мы с Анькой таблетки пьем.

С этими словами маски были сброшены окончательно, и отступать подружкам стало некуда.

— Ой, ты уже влажная. — Костя, наклонившись, поцеловал Анину спину.

— Мне нравится, как ты меня ласкаешь. И я в ответе чувствую то же самое. — Тихо отозвалась девушка.

Говорить "ты" было непривычно, но на "вы" и "дядя Костя" в такой ситуации... Впрочем, понятно, что манеры обращения сейчас никого не волнуют.

— Пойди ко мне.

Мужчина помог Ане сесть, аккуратно приподнял вверх, соскользнувшую было рубашку. тонкая ткань, чуть задевающаяся за заострившиеся холмики грудей, скользнула по рукам, и Аня оказалась перед Иркиным папой полностью раздетой. Краем глаза она успела заметить упавшую на пол Иркину ночнушку, а потом Костя обнял её и привлёк к себе. Губы Ани впервые соприкоснулись с губами отца подруги.

Дядя Костя не торопился. Его сильные руки гладили плечи, волосы, чуть дрожащую от прикосновений, спину девушки, словно и не стремясь добраться до более "интересных" мест. Губы нежно касались бархатных щёчек, щекотали мочки розовых ушек, спускались на шею, достигая до ложбинки между упругих холмиков грудей, возвращались за ответным поцелуем. Как же отличалась эта уверенная мужская ласка от единственной знакомых Ане, порождённых недостатком спокойной обстановки либо неуверенностью в вопросе "даст — не даст", поспешно-целенаправленных действий её сверстников. Ещё, наверное, ничего по-настоящему не началось, а Аня уже прерывисто дышала и, закрыв глаза, лишь подставляла себя мужчине, позволяя ему сделать с собой все, что он захочет. Её попка чувствовала "рвущееся наружу" желание Кости, бёдра сжимались, пытаясь хоть как-то "утешить" ждущую своей доли ласки призывно-влажную киску. Когда её грудь, наконец, исчезла в мужской ладони, девушка зажала губу, чтобы не застонать. Пальчики Ани, нащупав, одну за другой расстегнули пуговки Костиной рубашки.

— Пойдем на ковер, там будет удобнее. — Ирин папа поднял девушку на руки...

Ирка ползла на коленях дяди Игоря, стараясь сильнее прижаться к его члену, который стремился вырваться из джинсов. Она сама расстегнула рубашку на мужчине и, обнимая его, прижалась к нему. Её соски остренько надавливали на грудь мужчины. Губы Игоря касались её глаз, щек, волос, опускались на шею. А Ира тянулась к нему и гладила его широкие и сильные плечи. Она хотела поцелуев и открытого рта. Затем Игорь развернул ее спиной к себе и зарылся лицом в ее густые рыжие волосы. Нежные поцелуи его губ охватили плечи и узкую спинку девушки. Крепкие ладони накрыли возбужденно-упругие башни её грудей и окружили их приятным трепетным вниманием. Соски выглядывали и прятались, жесткие и коричневые. Медленно спустились на плоский животик и снова вернулись назад. И только потом, когда Ира, прижавшись спиной к груди Игоря и откинув голову ему на плечо, замерла, дыша рывками и вздрагивая от волнующих прикосновений, опустились ниже.

Руки девушки пытались обнять шею мужчины, коснуться его. Она не выдержала и устремилась к сжимающемуся в судороге низу живота, достигая влажной киски. Капельки смазки размазывались на пальцах, простирались клейкими паутинками по бедрам, украшали темный треугольник волос блестящими нитями.

Пальцы Игоря легли на трепещущий в ожидании бугорок её клитора. Ира не сдержалась и выдохнула что-то бессвязное. Она развела ножки, упершись кончиками пальцев в пол, стараясь притиснуться к выпрямляющемуся в джинсах мужскому члену. Ладонь дяди Игоря, получив доступ, проникла к её "секрету". Ира повернула голову, подставляя свои губы для поцелуя,...

Ирка закрыла глаза. Она не видела, как папа поднял Аню на руки, перенес на ковер и стал снимать джинсы. Для Ирки исчезло все, кроме скользящей вдоль створок её шкатулочки руки Игоря. Губы целовали мужчину и шептали что-то невнятное, дыхание прерывалось, низ живота девушки слабо вздрагивал в такт движениям ласкающих киску пальцев...

Дядя Костя сбросил джинсы сразу вместе с трусами и опустился на колени рядом с Аней. Его прямой, напряженный стержень смотрел прямо в животик девушки. Чуть раскрывшаяся головка блестела от смазки. Горячая ладонь легла Ане на бедро. Анька, тоже стоящая на коленях, слегка приподнялась и развела ножки, чтобы киска смогла, наконец, ощутить такую желанную ласку. Два обнаженных тела прижались друг к другу, сливаясь в долгом, затяжном поцелуе. И, наконец, рука Кости мягко коснулась нежнейших створок тесной пещерки, чуть замерла, лаская пуговку клитора, и двинулась дальше, слегка приоткрывая идущим вдоль пальцем готовые распахнуться, обильно смазанные дверцы. Горячая, уносящая разум волнa пробежала по телу девушки. Аня вздрогнула, тихо застонав. Её рука медленно сползла с плеча Иркиного папы, коснувшись груди, опустилась ближе к животу, находя упругий, наполненный мужской силой, уже желанный стержень. Мужчина дернулся, со свистом втянув в себя воздух, когда маленькая ладошка обняла его игрушку. Ласковые пальчики девушки осторожно скользили по упругому живому стволу...

Ирка тонула в собственных ощущениях, не имея ни желания, ни сил бороться.

- Ой... ой... ма... ой... мамочка... - Срывалось с её пересохших губ.

Ирка не знала, насколько громко, но ей было все равно, слышат вокруг или нет. Ласковые, опытные... безжалостные руки Аниного папы творили с ней то, что желали, заставляя девушку, забыв всякий стыд, идти, выгибаясь, им навстречу, стонать вслух, извиваться на коленях у мужчины, подтягивая разведенные, согнутые в коленях ноги к животу. Клеистые капельки, не удерживаясь больше на "промокшей" киске, скользали вниз по ляжкам и попке, а Ира чувствовала, что уже неотвратимо накатывается та самая "настоящая" волна сладчайшего в мире извержения. Она впервые "давала сок" не дожидаясь начала главного. Но ждать уже не было сил. Больше не могу-у-у!

— А-а-а!...

Ирка, перехлестнув ноги, изо всех сил сжала лежащую на киске мужскую руку, крича и подрагивая с каждым "выстрелом" брызгущего в пещерку "салюта". Затем она, обмякнув, распласталась на руках Игоря, лишь слабо улыбаясь в ответ его нежным поглаживаниям и легким поцелуям...

Аня, в ответ на короткий, звенящий вскрик подруги, судорожно качнула бедрами, слегка сжав в ладони дяди Костину "игрушку".

— М-м-ммм...

Она видела, что папа еще только ласкает Ирку, не делая большего. Но ей самой было уже мало скользящих там, внизу мужских пальцев. Низ живота наполнился знакомой зовуще-приятной тяжестью. Хотелось, чтобы твердый и скользкий от смазки стержень оказался не в ее руке, а в ней самой. Прямо сейчас!

— М-м-м...

И дядя Костя отозвался на не высказанное, но зримо исходящее от Аньки желание. Аккуратно уложив девушку на спину, он поднял ее ноги себе на плечи, придвинулся так, что Анины колени почти прижались к груди. Направленная опытной рукой, головка стержня коснулась влажных створок узкой еще раковинки, чуть приоткрыла их и... нежные, тесные стеночки Аниной пещерки вздрогнули, расходясь под напором, заполнившего всю ее трепещущую в ожидании глубину, неудержимого поршня.

Анюшка вскричала. Дядя Костя замер в ней на мгновение, потом снова резко качнул бедрами. Его оружие отошло назад, выходя из Аниной "норки" почти полностью, и снова стремительно вошло внутрь. Возбужденные стенки "щелочки" сладостно дернулись, встречая новую атаку. Затем еще и еще.

- А-а-а...

- А-ай-а!

Доведенная до пика желания, жаждущая Аня "выстрелила", выдержав едва ли десяток "ударов". Бурлящий в юном теле девушки сок выплеснулся, заливая движущийся в ней живой стержень. Дыхание сбилось, в глазах потемнело. А "волшебный экспресс" продолжал мчаться в ее "тоннеле", обещая новые мгновения наслаждения. Впрочем, дядя Костя продержался не намного дольше. Движения его ускорились, стали неровными. Выгнувшись и с силой несколько раз вогнав поршень на всю длину, мужчина завыл, мелко дергая задом. Горячая, тяжелая струя ударила в трепетную, влажную глубину вздрогнувшей девушки.

- О-о-ох.

Аня испытала, даже какое-то разочарование. Неужели все так быстро кончилось? Но дядя Костя не покинул ее пещерку, а снова продолжил короткими, размеренными движениями впускать своего "ловца жемчуга" в нежную раковину девушки. Аня почувствовала, как в тесных объятиях ее "красоты" вновь вырастает, набирая крепость и силу упругий, живой ствол...

Ирка, отдышавшись, осторожно скользнула с ног дяди Игоря на пол и, не поднимая глаз, повернулась к нему. Ей было немножко неловко, что она так, еще до начала "намокла". И еще Ира не очень знала что делать дальше. Продолжать или сначала пойти помыться, раз уж она... не смогла удержаться? Анин папа, расстегнув джинсы, положил конец ее сомнениям.

— Поможешь?

— Да.

Ира, опустившись возле кресла на колени, помогла мужчине избавиться от одежды. Дядя Игорь сел, свободно расставив ноги. Ира, догадываясь, чего он ждёт, придвинулась поближе. Большой, поблескивающий смазкой член оказался перед самым лицом девушки. Ира осторожно взяла его в руку. Напряженный стержень вздрогнул, отзываясь на её прикосновение. На вершину, чуть приоткрывшейся головки выползла полупрозрачная, клейкая капелька. Ира, склонившись над "игрушкой", размазала эту капельку по губам, а затем, ощутив языком легкую горечь смазки, взяла член в ротик. Она конечно же не смогла принять его целиком. Стержень был слишком велик для не очень-то опытной Иры. Поэтому она, придерживая игрушку рукой, просто стала сосать её как умела. И, судя по негромким, протяжным стонам Аниного папы, ему нравилось. Мужчина начал по-немногу подаваться ей навстречу, а потом, взяв девушку за плечи, потянул наверх.

— Иди ко мне.

Широкое кресло позволило Ире свободно встать на коленях над самым, растущим вверх, стволом. Блестящая, вылизанная девушкой головка коснулась воротцов в её "домик" и Ира, обнимая мужчину, оседлала рвущийся в неё стержень.

— Ум-м-м... — Ира закусила губу.

Поршень Игоря, даря столь желанную близость, заполнил её до конца. Ира, выгнувшись, приподнялась и качнулась снова, опускаясь до самых яиц. Ещё. И ещё.

— Ум-м-м...

— Ум-м-м...

Горячий, крепкий ствол Игоря прорастал в узеньких ещё сводах её грота. Нежные стеночки трепетали от его напора и ласки. Легкие, ритмичные удары в матку дарили необычайное, почти на грани боли удовольствие. Ира, продолжая ровно раскачиваться, опустила голову на плечо мужчины. Его ладони нашли подпрыгивающие башенки её грудей, обняли их, заиграли с острынькими пиками сосков. Дыхание девушки сбилось, стало тяжелым и прерывистым. Бёдра непроизвольно вздрогивали в такт собственным "атакам". Кажется она опять "потекла"? Или сейчас будет? Там почему-то так мокро. Может и то, и другое вместе? Ира сейчас не смогла бы ответить. Повернув голову, она быстро глянула на подругу. Анька, лежа в позе "ноги за плечи", вздрогивала под её папой. Кажется, она сейчас кончает. И... И... И я тоже!

— О-о-о-о!

Ирина, изливаясь, отчаянно дрожала на бедрах Игоря. Входящий в ее влагалище ствол подернулся в ответ, став, казалось, еще больше и толще. Игорь поднялся вверх, прижимая к себе Ирину. Сильнее.

— У-а-ау-уу-у-аа...

Горячая жидкость с силой брызнула в тесноту Ириной пещерки. Снова. Снова и снова. Ира, прижавшись к дяде Игорю, только дергалась от этих всплесков...

Аня, вертясь на ковре, краем глаз видела скакущую на коленях папы подружку. Но девушке было ни до Ирины, ни до ее криков. Следующие один за другим удары дяди Костиного «молота» истончали, взламывали ее плотину, сдерживавшую рвущийся наружу водопад...

 

рожденного в источнике наслаждений сока. Новый настиск, и прорыв уже неотвратим.

— Уй-и-и...

Первые, словно несмелые, капельки оросили стены пещерки. Аня дернулась навстречу мужской игрушке. Дядя Костя, качнувшись в ней, подался назад. И вслед его «уходящему экспрессу» рванулась, выходя из берегов, Анинa «река». Знакомая и такая сладкая волна прокатилась по телу девушки, рождая в ее груди новый вскрик, позволяя днем видеть звезды.

— Ох-х-х. — Аня, снова обретя себя, приоткрыла глаза.

В кресле замерла неподвижная парочка. Ирина, видимо совсем без сил, повисла на руках папы, уткнувшись ему головой в плечо. Похоже, они оба только что кончили. А дядя Костя, кажется, совсем близок к этому.

— А!

— Ха!

— Аа!

Мужчина, тяжело дыша и вздрагивая при каждом "ударе", резкими движениями входил в Аню. Да, он вот-вот.

Дядя Костя, вдруг быстро подавшись назад, снял Анькины ножки с плеч и переместился к ее лицу.

— Возьми его. Я хочу, чтобы ты попробовала это!

Аня, быстро приподнявшись на локте, послушно взяла из ее руки игрушку и начала сосать движущийся во рту предмет, помогая себе языком.

— А-а-а-а-...

Дядя Костин "фонтан" ударил в небо, наполняя горячим и резким на вкус содержимым ротика Ани. Аня проглотила. Новый выстрел. Излишки жидкости, не помещаясь, потекли густыми белыми следами на подбородок и щеку...

Ира тихонько катилась попкой по коленям дяди Игоря. Она так и сидела на его утрачивающем прежний размер и упругость стержне. Нежные мужские ладони ласково гладили спину девушки. Ира повернула голову. Папа стоял на коленях возле полусидящей Ани. На лице подруги отчетливо видны характерные капли. Значит, Ане досталось в ротик. Немало, видать, папочка накопил. Сразу чувствуется, что мамы почти месяц нет дома.

Дядя Игорь, похоже, непоправимо выскользал из нее. Тихонько вздохнув, Ира сползла с колен мужчины. А ноги-то, оказывается, дрожат. Ира опёрлась на кресло. Аня, поднявшись, тоже подошла к папе. Игорь встал и, обняв подругек, усадил их в кресло.

— Отдыхайте, девчата. А мы пока коньячку. — Он решительно достал из бара вторую бутылку. — Полагаю, Костик, за такое стоит усугубить немножко? Малолеткам-то, конечно, фиг.

— Ну да, как коньяк пить, так опять малолетки. — Насмешливо фыркнула Аня. — Не жадничайте, всё равно мы вашу гадость не любим. Лучше сок. Правда, Ира?

— В сто раз! Мы сейчас себе принесем. Только вы нас подождите. Ладно?

Взявшись за руки, подруги выпорхнули из комнаты.

Переступив порог кухни Ирка, оглянулась и плотно закрыла дверь, затем повисла у Аньки на шее.

— Получилось!

— Даже не верится! — Анька в ответ обняла подругу и распахнула холодильник. — Апельсиновый?

— Да. — Ирка отобрала у неё пакет. — Только умойся сначала. А то завела себе привычку бродить со спермой на физиономии.

— Ой, блин! — Анька поспешно сунулась к крану, смывать «боевые отметины». — Ну, что пойдем?

— Погоди. — Ирка плеснула в стаканы по паре глотков сока. — Сначала здесь выпьем. Это только наш с тобой тост.

— Мы со щитом! — Анька, приветствуя подругу, высоко подняла стакан. Прохладная жидкость ароматным ручейком прокатилась по языку, смывая горьковатый вкус Костиных «сливок».

— Эс! — Ирка тоже проглотила свою порцию. — Победительниц не судят!

— Ага. — Вдруг прыснула смехом Анька. — Их эб... т.

Ирка, боднув Аньку в плечо, тоже звонко расхохоталась.

— А все-таки ты молодец. — Аня уважительно глянула на подругу. — Классно папочек к теме подвела. Грамотно. И не боялась же!

— Анька, ты что?! — Ирка круглыми глазами глянула на подругу. — Да я чуть не обдулась со страху. И не соображала ничего, по-моему. Я даже не помню, что там делала и молола, только и надеялась: ты все разрулишь.

— Правда? — Поещилась Анька. — Хорошо, что я, сидя у твоего папы на коленях, этого не знала. А то бы точно... оконфузилась. — Она обняла подругку. — Ладно, идем. Победительницы... в памперсах.

Войдя в комнату девчонки, вдруг натолкнулись на внимательные, изучающие взгляды пап. Они, не ожидая подобного, даже растерялись немножко и нерешительно замерли посередине. Аньке отчаянно захотелось вцепиться Ирке в руку. Что случилось?!

— Все-таки у нас получились прекрасные девушки. Красивые. — Наконец, с самым серьезным выражением сказал Анькин отец.

Черт возьми! Вот они тут показываются. Шоу-герлз, черт побери! Пугали почти до смерти. Ну!... Папочки! Анька на легких ногах подошла к столу, услышав за спиной вздох облегчения от Иркина.

— Да. — Так же глубокомысленно кивнул дядя Костя. — Только у Ирки все же грудь побольше.

— А у Аньки ножки стройнее. — Не остался в долгу папа Игорь. — Так что один — один.

— Согласен.

— Иди ко мне, доченька. — Папа посадил Аню к себе на колени. — Ты у меня самая красивая!

Его ладонь ловко прикрыла остроконечный, завораживающий взгляд Анькиного холмика, скользнула на другой.

— В самый раз по руке. Лучше не бывает. Не слушай никого, солнышко.

— Спасибо, папочка! Ты самый замечательный!

Расслабленная от облегчения Анька, обвив шею отца, поцеловала его прямо в губы и даже нахально попрыгала попкой по его, между прочим, начинающему оживать, стволу.

— Ну... За близкое знакомство? — Дядя Костя поднял рюмку.

Рюмки и стаканы с соком дружно зазвенели.

— Кстати, о знакомстве. Думаю, стоит его произвести и в другом варианте. — Игорь, обнимая Аню, поставил рюмку на стол.

— Полагаешь? — Серьезно посмотрел на него Костя.

— Да. Чтобы все уже намертво были связаны. И ни один рот даже по глупости не раскрылся.

— Что ж, — дядя Костя задумчиво потер подбородок, — пожалуй, в этом есть смысл. А что девочки скажут? Ты как, Аня?

— Как папа захочет.

Анька и в самом деле не была против. Они уже столько наворотили, что одним чудом больше, одним меньше — без разницы. Если было с дядей Костей, почему с папой нет? Даже интересно... как с ним.

- Ты, Ирина?

- Если все, то и я. - Ирина, кажется, отнеслась к идее с меньшим энтузиазмом, но отступать подруга явно не собиралась. - Заодно вас, как парней, засечем.

- Ой, ё-о! - Дядя Костя, фыркнув, ловко скользнул пальцем по мокрой Иркиной киске и шутливо мазнул девчонку по носу. - Всё чему пока научились - это ножки раздвигать. А туда же. В оценщицы!

- Ла-адно тебе дразниться. - Пристыженная Ирина смущенно сморщила носик и снова изобразила лукавую лисичку. - Лучше научи чему-нибудь, папочка.

- Занятия с репетитором для первокурсниц. - В голосе расхохотался папа Игорь. - Сегодня проходим правильно... сошание.

- Лишь бы не кружок "умелые руки". - Задорно отозвалась Ирина, с явным намеком изобразив жестом нечто вяло опущенное, и, спасаясь от заслуженного шлепка, торопливо съехала с ног папы Кости на пол. - Ай, ай! Папулька, не надо больше воспитывать. Я уже беру... "авторучку".

Быстро встав перед креслом на колени, Ирина склонилась к ещё отдыхающей папиной "игрушке" и, поцеловав, целиком втянула её в рот.

- М-м.

Ира выпустила стержень и, поиграв с ним рукой, снова охватила губами. Плечи и голова девушки заходили вверх-вниз.

- М-м.

- М-м.

Лежащая на холмике Аниной груди мужская ладонь легким круговым движением напомнила о своем присутствии. Аня, обняв папу, потянулась к его губам. Поцелуй легкой волной закружил голову, унося прочь все мысли о "правильном поведении". Сознание того, что с ней не просто мужчина, а именно её папа, странным образом действовало на девушку. С одной стороны Аня не воспринимала его "внимание", как знакомую, заставляющую хотеть ласку. А с другой, сама необычность, даже невозможность ситуации возбуждала сильнее самых изысканных ласк, разжигая желание. Гремучая смесь лёгкого стыда от своей "доступности" собственному папе, стремления к близости с ним, возможности позволить это превращала желание в страсть,...

 

зaстaвляя тeлo дeвушки вздрaгивaть oт прикoснoвeния сильных, нeжных рук, рвaться, зaбыв oбo всём, им нaвстрeчу.

Губы пaпы цeлoвaли eё лицo, плeчи, шeю, спускaлись нa грудь. Кoнчик языкa дрaзнил нaпряжённыe, зaoстрившиeся, кoричнeвыe кружoчки сoскoв. Aнькa, зaпрoкинув гoлoву, кусaлa губы, сдeрживaя рвущиeся нaружу стoны. Пo бёдрaм дeвушки скoльзилa ширoкaя мужскaя лaдoнь, a снизу o них тёрся, упирaясь всё сильнee, твёрдый, чуть влaжный oт смaзки, живoй пoршeнь. Aня, рaзвeдя нoги, oткрылa eму путь нaвeрх и нaкрылa лaдoшкoй вырoсшую мeж нoжeк «игрушку», впeрвыe в жизни кoснувшись пaпинoгo члeнa. Вздрoгнувший oт прикoснoвeния, упругий стeржeнь был сoвсeм рядoм с кискoй. Aня сдвинулaсь чуть впeрёд тaк, чтoбы члeн прoхoдил прямo вдoль ствoрoчeк eё пeщeрки и сжaлa eгo нoжкaми. Пo крaснoй, вoзбуждённo-рaскрытoй гoлoвкe пoтихoньку спoлзaли нa тёмный трeугoльничeк, склeeнных слeдaми нeдaвних лaск, вoлoс тягучиe, пoлупрoзрaчныe кaпeльки. Aнинa пeщeркa тoжe сoчилaсь. И нe прoстo. Дeвушкa нaчинaлa чувствoвaть в сeбe зaрoждeниe чeгo-тo бoльшeгo, чeм прoстo сoк жeлaния.

Хoрoшo видимaя Aнeй, кискa Ирки, склoнившeйся нa кoлeнях нaд дяди Кoстиным ствoлoм, ужe тoжe влaжнo блeстeлa. Пaльчики свoбoднoй руки дeвушки лeгoнькo лaскaли eё. Дядя Кoстя, зaкрыв глaзa, пoлулeжaл в крeслe, кoрoткo двигaя зaдoм нaвстрeчу Иркинoму рoтику. Eгo стeржeнь вырoс и выпрямился. Ирa тeпeрь нe мoглa взять eгo цeликoм и, придeрживaя рукoй, дрaзнилa ужe тoлькo гoлoвку и вeрхнюю чaсть члeнa.

Aнькa, кaк и дядя Кoстя, нaчaлa двигaть пoпкo