Тридцать три. Часть 14

Я совершенно выспался и, открыв глаза, сразу всё вспомнил. Тело слегка поламывало и не удивительно. Лобок Леночки всё также грел мне щеку, а её нога была заброшена на меня. Женщин в спальне не было. Из комнаты доносился женский разговор с перекатами смеха. Телевизор, наверное. Я встал, и не найдя ничего подходящего в качестве одежды, вышел, как есть, что уж тут стесняться, когда всех перетрахал, во все щели. Оказалось, что не всех.

Кроме хозяек, Веры Ивановны и Зои, за столом пили чай ещё две женщины. Все хоть и были в халатах, но чувствовалось по обвислости грудей, что одеты они, если не на голое тело, то не более как на ночнушку. Их руки с чашками чая, застыли у лиц, а моя рука продолжала рассеяно почёсывать пах.

— А вот и наш герой — любовник! Во всей красе, так сказать. Любуйтесь.

Вспомнив рассказ о соседках, которых драл муж Веры, и поборов в себе замешательство, я прошёл к столу, отпил у Зои чая.

— Доброе утро. Александр, для друзей — Саша, для любовниц — Саня. Правда, Верочка? Зоя?

— Очень приятно. Надежда. — протянула мне руку худощавая седеющая женщина.

— Клавдия. — Сдержанно кивнула крашеная блондинка, пожалуй, даже слишком худая для своего возраста. Обе заворожено смотрели на меня, голого и наглого.

— Вечером здесь женщины так кричали, что мы подумали, не случилось ли чего?

— Как же. Как же. Конечно, случилось. Я их всех перетрахал.

— Как это?

Я уже начал веселиться, и очень жалел, что Макс не может составить мне компанию.

— Сейчас покажу. — Я подмигнул Вере Ивановне, которая кивнула мне в ответ.

— Сначала я ворвался и всех связал.

Я взял кухонные полотенца и связал ошарашенным соседкам руки и ноги.

— Поставил их раком — сопровождал я рассказ демонстрацией. — Но, член у меня с мороза не стоял, и мне пришлось согревать его в гостеприимных ртах этих женщин. Надежда, вы рот то откройте, а то не правдоподобно получается. Клавдия, вы можете пока рот закрыть. Двигайтесь сюда, поближе. Вот. Теперь ротик. Ну, так вот. О чём это я. О! Клава, вы просто мастер. Ах, да. Когда член встал, я задрал им юбки, раздвинул ляжки и начал совать член, во влагалище, то одной, то другой. А задрал им задницы повыше и пялил, что есть силы. — Клавдия стонала, Надежда подвывала — Наверное, хорошо им было, вот они и кричали. — Я резко оборвал рассказ и встал, с елдой вздёрнутой к пупку. — Вот, примерно так всё и происходило.

Не дотраханные женщины, которые только, только начали возбуждаться, стояли с голыми задранными задницами, и явно ждали продолжения, жадно взирая на мой член. Как я сейчас гордился собой!

— Так крики слышались до поздней ночи. Дальше-то что было? — Нашлась Клавдия.

— Да, ничего особенного. Просто подойду, вот так, и начну клитором играть у одной, и суну поглубже другой, а потом наоборот. Вот если бы вы прежде, чем сюда идти, хорошенько подмылись...

— Ой! Очень, очень хорошо. Даже подушились.

— Ну-ка! Дай понюхать. — Я опрокинул Клавдию на спину и уткнулся ей в коротко стриженый костлявый лобок и лизнул ей клитор. Она охнула, и пыталась удержать мою голову у себя между ног. — Хорошо, но мне надо проверить и Надю, вдруг у неё вкусней.

Я повернулся к Надежде, женщина уже лежала на спине с раздвинутыми коленками и расчёсанной вдоль щели на прямой пробор пышной шевелюре. Тут мне захотелось задержаться, и из-за нежного запаха, исходящей от её вагины, и из-за удивительно красивой вульвы, на которую хотелось не только смотреть, не только трогать её, но и целовать. Поблескивающие желанием гладкие стенки влагалища, влекли посетить свои глубины. А почему бы и нет. Здесь всё дозволено. И я лёг на неё и задвинул член в вагину — красавицу, комкая её причёску. Влагалище было здесь сверху, и не надо было изгаляться, чтобы сунуть член на всю его длину. Это была женщина с довольно редким расположением влагалища. В народе таких называют — «королёк». Мне она пришлась по вкусу, но правила, выдуманной мной же, игры не давали мне права делать какие-либо предпочтения. В этой игре все были желанными.

— Клавдия, раздвинь-ка ножки. Тебя-то я так не попробовал.

Клавдия раскраснелась, и чем-то напомнила мне Леночку, такая же хрупкая. Лежать на ней было неудобно. Глубокое обширное влагалище поглощало мой член без задёва. И я снова поставил её раком. Помогая себе руками, я довёл женщину до оргазма. Но и сам выдохся и рухнул на пол рядом с ней.

— А продолжение рассказа будет? — Надежда опустилась передо мной на колени и нежно гладила, начавший было терять стойкость член. Я лежал отдуваясь, с учащённо бьющимся сердцем, но эту женщину я хотел, хотел войти в неё, как несколько минут назад и если не заставить её кончить, так дать ей как можно больше и может быть столько же получить назад.

— Будет, если я ощущу ваше голое, без этих шмоток, тело.

— Оно совсем не так хорошо, чтобы им любоваться.

Не обращая внимания на её стыдливость, я снял с неё всё. Она стеснялась своего, некогда роскошного тела, которое сейчас приходило в упадок, несмотря на все её потуги. Но, в ней оставался былой шарм. Её не портили ни большие повисшие, но не дряблые груди, ни похудевшие, некогда стройные ноги, от вида которых мужики брызгали слюной, но теперь покрытых сеткой вен, ни несколько небольших складок на животе, похоже никогда не знавшем беременности. шагу! Совсем распустилась!

Леночка, по-детски заплакала от обиды и закрыв лицо руками скрылась у себя в комнате.

— Ну, зачем ты так? — Заступилась за неё Клавдия.

— Нечего ей приучаться водку с детства хлестать! — Парировала Зоя.

— А меня мать специально напоила, да так, что я вся облевалась. После этого на водку до сих пор смотреть не могу. — Поделилась опытом Клавдия.

— Да, ладно, те! То-то вчера, как лихо закладывала?

— Да. Пила. Так-то, без удовольствия.

— Правильно. Удовольствие-то начинается после третьей.

— Нет, бабоньки. Главное не то, с какой рюмки начинается, а то после какой заканчивается. Я вот вовсе не пила, а после первого курса поехала отдыхать, отец путёвку достал в туристический лагерь. Гитары, песни, танцы у костра, вино, водка. А на утро со мной ни одна девушка говорить не захотела. Оказывается, я напилась и стала ко всем парням приставать. Вот меня в палатке и выебли, кому только не лень. Кажется, ленивых не оказалось. Девки объявили мне бойкот, а я, им назло, весь поход отдавалась всем парням напропалую, чтобы им никто не достался. Доброжелатели написали в институт. Меня отчислили. Беременная я была тогда. Мать к бабке повитухе. С тех пор ни мужа, ни детей. И клеймо «гулящей» на всю жизнь. Так, что зови девку, поить будем, чтобы меру с малолетства этому зелью знала.

— Да ты чё, Надя. Она ж ребёнок совсем! — не сдавалась Зоя.

— Ага! Как мужику подкладывать — взрослая, а как пару рюмок пропустить, сразу маленькая?

— Ни какая я не маленькая! А дядю Сашу я сама захотела. Он хороший! Я водку пить не хотела, думала шампанское осталось. А водка. Ничего страшного просто голова кружится. Немного. Можно я к тебе?

Она как вчера, в кино, забралась ко мне на колени, с той лишь разницей, что сегодня мы все были голыми. Опавший было член снова начал поднимать головку, и теперь торчал между её худых ляжек.

— Как же ты в неё влез, с такой-то елдой? — Клавдия привстала и коснулась головки холодной ладонью. Член резко выпрямился. От неожиданности Клавдия отдёрнула руку. — Тьфу! Испугал, как черт из табакерки!

Пока они трепались, я разлил остатки водки и поднял рюмку.

— За то, чтобы всегда всего было в меру.

Захмелевшая Леночка полезла ко мне целоваться.

— Я пьяных девочек не целую. Отстань!

Тогда она, по-прежнему сидя на мне верхом, и используя своё положение, поиграла членом на нижних губках, смазывая вход, и насадила себя.

— Ой, как здорово! Вот так, когда вздумается сунуть в себя член. Тётя Клава, смотрите, он весь в меня влез? — она откинулась мне на грудь, и развела для показа ноги.

Клавдия подслеповато прищурилась и нагнулась вперёд, рассматривая живописную картину совокупления.

— У тебя такие аппетитные губки! Так и хочется поцеловать.

— Так в чём проблема? Мне это тоже нравится.

Клавдия потёрлась своими худыми грудями по моим ляжкам и подобравшись в плотную припала к вульве Леночки. Перепадало и мне. Руками, почему они у неё всегда такие холодные? она играла моей мошонкой. То делала попытки просунуть свой длинный язычок между членом и стенкой влагалища. А когда сосала Леночке клитор, вагина той сильно сжимала мне член. Чтобы отдать Клаве хоть часть ласк я теребил ей груди и соски.

— Я хочу кончить! — взмолилась Лена, задёргавшись на члене. Сильные спазмы прокатились внутри её животика — А! А! А! — подмахивала она задом — О!!! У!!! АААААА! — Её ноги безвольно опустились на пол. Тишина повисла под потолком. Три пары женских глаз смотрели, как из развороченной ласками вагины, пульсируя, вытекают мутноватые струйки. Леночка безвольно опустила руки и, кажется, уснула.

— Замучилась, бедная. — Зоя подошла к нам, легко взяла девочку на руки, с чмокающим звуком сняв её с торчащего члена, и отнесла в комнату.

— Уснула. Ну, что? Ещё по одной? Клюквенная. — Она выставила на стол пузатую импортную бутылку с настойкой ярко-красного цвета. — Мам! Ты скоро? А то мы сейчас Сашку и голодного затрахаем.

— Иду! Иду! — в её руках парило огромное блюдо с ароматными домашними пельменями.

— Вот хренок, горчичка. Хлеб кому нужен?

— Дали бы хоть чего на плечи накинуть, хоть и жарко топят, но в неглиже за столом сидеть неудобно.

— Да, перестань! Неудобно ему. Зато нам приятно на мужчину, на голого поглядеть. Можно под столом пощупать, вона как торчит. Ой! Милые, давайте поедим по-быстрому, а то у меня уже зудит всё, так хочется. — Вера Ивановна насыпала мне изрядную порцию пельменей. — А ты, смотри не переешь! А то сонным и ленивым станешь.

— Пусть ест. Мы его быстро в чувство приведём!

_______

Домой, хорошо сказано, домой я добрался поздно. Яйца ныли, член горел, чуть не стёрли как мыло, похотливые сучки. Вертеп с четырьмя изголодавшимися по сексу женщинами и одной молодой кобылкой, меня сильно утонил, но был я доволен собой, сыт и в меру пьян.

Дежурная Ксения, улыбнулась мне из-за стойки, оформляя группу приезжих.

Макса не было. Единственное, что мне сейчас хотелось — это выпить пива и лечь спать. В холодильнике было всё кроме пива. Буфет закрыт. Выругавшись про себя, поплёлся вниз. Пиво у Ксении в заначке наверняка было, но уж больно много народу у стойки. Не солоно хлебавши, вернулся в номер. Разделся. Выпил воды из графина и лёг спать.

Завтра на выписку. Что я покажу Наталье Александровне?