В Плетневке зори тихие (5 часть)

За окнами было ещё темно, когда мать зажгла керосинку висевшую под потолком в зале и растолкала меня и брата в родник за водой.

— Вставайте лежебоки. Хватит дрыхнуть, так всё на свете проспите. Давайте принесите мне воды с родника. Я подмоюсь и поедем в город за продуктами....

— говорила нам мама, тормоша меня и брата за плечи. Я то проснулся сразу и поцеловал мамину ладонь которой она меня будила. В ответ Марина ласково погладила меня по голове. А вот Витька спал и сладко посапывал во сне, свернувшись калачиком возле стенки. Старший брат ни как не хотел просыпаться, тогда мать шлепнула его ладонью пару раз по голой жопе, задрав ему трусы. И Витёк вскочил как ошпаренный, потирая ягодицы. Рука то у нашей атаманши тяжёлая.

— Подъём Витя, тут тебе не армия где ты днями и ночами спал у себя в хозвзводе. Я вас быстро к порядку приучу. А ну взяли ведра и бегом за водой, заодно и зарядку сделаете....

— Марина стояла перед нами в короткой белой ночной рубашке, поставив руки в боки, знак того что мать сердита на нас. Я вскочил с дивана и лишь мельком глянув на соблазнительные мамины коленки под короткой ночнушкой, пошёл в одних трусах на терраску за ведрами. Брат следом за мной, боясь получить от мамаши ещё шлепок по жопе.

— Вот же сучка, больно дерётся зараза. Ну ничего посмотришь Костян как она сегодня заорёт подо мной, когда я ей до матки достану....

— говорил мне Витёк возле родника набирая воду в ведро. Мать его больно долбанула и он то и дело потирал ушибленный зад.

— Хорош фигню говорить брат. Ты с ней не справишься, да и я тоже. Видел же вчера какая она "безбашенная"? Лучше пошли быстрее принесём ей воды....

— сказал я Витьке, набирая в роднике, холодной ключевой воды. Брат в первые в жизни не стал со мной спорить, понимая мою правоту. Ведь наша смелая и безумно красивая мама с обалденными налитыми формами, не шлюха медсестра с отвислыми грудями. Которую брат ебал у себя в армии. Марина огонь, как и в жизни так и в постели. Я чувствовал её горячее тело, когда обнимал мать сзади пытаясь отобрать у неё веник, им она нас с Витьком шутя лупила. И я не сомневался что сорокалетния Мариша в постели, даст фору любой молодой девушке. Настолько сильна была в этой женщине, какая-то внутренняя сексуальная харизма, обаяние и шарм.

— Замерзли ребята? И зачем нужно было в одних трусах на родник бегать? А если заболеете то что мне с вами делать...?

— с неподдельной тревогой и заботой встретила нас мама, когда мы с Витьком зашли на кухню неся в ведрах, столь необходимую воду. Мать волновалась не зря, за ночь погода резко поменялась и на улице заметно похолодало. Наступили так называемые " черёмуховые холода" природное явление в конце мая. Выбежав по привычке во двор в одних трусах, мы с братом основательно продрогли. И умная Марина, отложив в сторону пистолетную обойму, которую она набивала патронами сидя за кухонным столом. Подошла к нам и обняв прижала к себе. На маме в это утро была только короткая белая ночнушка по колено и больше ничего. Привычных трусиков под ночной рубашкой сейчас на ней не было. Это говорило о том что у Марины закончились её " критические" дни и мамина писька " выздоровела".

— Мариша, ты словно печка греешь...

— сказал нашей матери Витёк, прижимаясь стояком к её крутому бедру. И вовсе глаза рассматривая груди взрослой женщины, в вырезе ночной рубашки. Они были считай на половину видны. Тяжелые, налитые сисяры Мариши, томились под тонкой тканью ночнушки и просились на волю в руки молодых парней.

— Я же мать, как мне не согреть своих сыновей и любовников в одном лице....

— засмеялась Марина, обнимая нас за плечи и прижимая к своему горячему как огонь телу.

— Я вчера их толком не рассмотрела у вас в темноте, а сейчас на свету гляну....

— хихикнула Марина и спустив с Витька и с меня трусы обеим до колен, взяла в руки наши стояки и залупила пальчиками залупы. На улице уже рассвело, и через большое окно в кухню проникал солнечный свет. И маме сейчас действительно было в сто раз лучше видно члены своих сыновей, чем вчера при тусклом свете керосинки.

— Вить, а у тебя всё же головка больше чем у брата. Толстенькая такая, с пупырашками...

— приговаривала мама, залупив пальчиками мне и старшему сыну залупы, внимательно их рассматривая. Ведь сегодня алая плоть её детей, войдет по очереди ей в вагину и будет натирать ребристые стенки влагалища. Которое до этого натирали залупы чужих мужчин. Но чувствовать в себе член своего ребёнка, не сравнимое ни с чем наслаждение. Мама может по этому внимательно рассматривала, залупы у меня и у старшего брата, водя по ним подушечками пальцев. И у меня создалось такое впечатление, что Марина опять нам подрочит члены, судя по движению её рук. Мама стоя перед нами в короткой ночной рубашке, обхватив наши стояки руками, стала легонько их массировать пальчиками смотря нам в глаза. И я было уже приготовился поймать запредельный кайф, от того что родная мать будет дрочить мне член своей ласковой материнской рукой. Как этот придурок Витёк все испортил.

— Марин, а у твоего бойфренда который тебя на семинаре трахал, небось побольше чем у нас с Костей хуй был....?

— спросил у матери мой брат, не думая своей бестолковой головой. Ведь Марина ещё вчера утром сказала нам, что теперь мы её бойфренды. А мужчины которые у неё были до нас, остались в прошлом. И Витёк опять напомнил матери о мужике который её когда то трахал. Ну какой женщине это понравится?

— А это не твоё дело Витя. Тоже мне прокурор нашёлся, про размеры членов моих бойфрендов ему интересно....?

— Марина выпустила из рук наши стояки, вернулась к столу и сев на стул, стала набивать магазин своего карманного " Вальтера" патронами. Причём рассерженная на сына мама. Сидела на стуле плотно сжав ноги, лишив нас возможности лицезреть её великолепные ляжки.

— Костя, сынок поставь пожалуйста ведро воды на газ и чайник вскипяти...

— попросила меня мама и я выполнил её просьбу.

— Мам, а я в армии видел у офицеров, пистолет " макарова," и он похож на твой " вальтер"....

— спросил у матери Витёк, он подлизывался к Марине, зная её любовь к оружию.

— Конечно похож, ведь наши конструкторы во главе с Макаровым. При создании знаменитого " ПМ" взяли за основу " Вальтер ППК ". Да и Калашников тоже свой " калаш" с немецкого автомата скопировал. Вот смотрите это эмблема " Локотской республики" 1943 год....

— Марина развернула пожелтевший от времени листок газеты, взятый из ящика где лежали пистолеты. И на ней действительно по мимо свастики в углу. Вверху был изображен герб русских колобрационистов, " Локотской республики." Созданной немцами в тылу группы армии " Центр" наступавшей на Москву. На этом гербе были изображены вверху четыре автомата похожие на автомат " Калашникова" как две капли воды. А внизу четыре немецких гранаты " колотушки", с длинными ручками.

— Это автоматы Шмайссера " Штурмгевер 44 ", а Калашников свой автомат ещё не делал. Так что у нас всё скопировано у немцев и у американцев.....

— ответила сыну Марина и ловко вставив полную обойму в пистолет. Взяла с плиты ведро с тёплой водой, держа в одной руке ведро, а в другой пистолет. Пошла в свой закуток за печкой подмываться. И хотя дверь в зал была открыта, мы с братом и не думали туда заходить, боясь разгневать нашу атаманшу. Да и мужчина не должен видеть как женщина подмывается. Мы стояли молча, ждали когда Марина нас позовёт и я лишь показывал Витьке кулак. Ведь по вине этого придурка, мать не стала дрочить нам члены.

— Парни, идите сюда и помогите мне одеться...

— позвала нас Марина из своего закутка. И когда я и Витёк вошли с кухни в зал, то прямо остолбенели от увиденного. Мама вышла к нам из за перегородки в одних чёрных колготках, под которыми белели просвечиваясь её светлые трусы. Груди у нашей атаманши были голые и манили к себе взгляд, своими налитыми формами и темными сосками. В одной руке мать держала щётку для волос, а в другой бюстгальтер, под цвет трусов.

— Ну что встали столбом? Помогите женщине лифчик одеть...?

— попросила нас мама. Марина сама приложила чаши бюстгальтера к своим не сильно отвислым для её возраста грудям. И ждала кто из сыновей, застегнет ей застежки на спине.

Первый к ней подскочил Витёк, он дрожащими от волнения руками стал застегивать нашей с ним матери, застежки бюстгальтера. А я стоял спереди и рассматривал великолепное тело сорокалетней женщины. Живота, который как правило бывает у рожавших женщин в возрасте, у Марины не было. Вернее он был но едва заметный и без складок, нежный и упругий, как у молодой девушки. Половина маминого животика, была затянута чёрными полупрозрачными колготками. Я вообще обожаю чёрное нижнее бельё на женщине, чёрные чулки, лифчики, трусики. Но чёрные колготки, были моей страстью. И сейчас видя полуголую мать, в чёрных полупрозрачных колготках, натянутых до пупка и с голой грудью. Я честно чуть не кончил, только от одного вида мамы Марины.

— Костя, не стой столбом. Бери расчёску и рассчеши мне волосы....

— приказала мне мама, она уже сидела на диване, а её роскошные груди, прикрывал бежевый бюстгальтер. Который с большим трудом но все же застегнул старший сын.

— Как скажешь Марина, это я с удовольствием мама....

— ответил я матери, и взяв у неё щётку из рук, стал рассчесывать её волнистые длинные волосы.

— А ты Витя, принеси из моей каморки косметичку...

— попросила Марина, старшего сына и тот мигом принёс ей набор для макияжа.

— Как хорошо, обожаю когда мужчины за мной ухаживают....

— сказала мама, крася свои красивые и без всякой помады губки.

— Но я ещё мальчик Мариша....

— ответил я матери, сидя рядом с ней на диване и расчесывая у неё волосы. Я работал щёткой для волос и смотрел на спину и плечи Марины. Чистые белые, без родинок, и их так хотелось целовать и ласкать.

— Точно блин, ты же ещё не спал с женщинами Костя. Тогда что же мы тут сидим? Поехали в город, быстрее вернёмся от туда, и быстрее ты станешь мужиком сынок....

— сказала смеясь Марина, закрывая косметичку и вставая с дивана. А я видя свою мать в бежевом лифчике и в чёрных колготках, натянутых до пупка, через которые просвечивались её белые трусы. Не удержался и обнял Марину сзади за животик, прижимаясь членом к её попке.

— Только колготки мамуль не снимай, когда из города вернёмся....

— попросил я мать, целуя её в шею.

— Ха, ха, ха, как же ты меня будешь трахать в колготках глупенький? Придётся их снять сынок, с ними не получится...

— засмеялась мама, мягко отстраняясь от меня. Но моё место тут же занял брат и так же обхватил её руками за животик, прижимаясь стояком жопе Марины.

— Мне тоже мам нравится, когда на тебе эти колготки одеты.

— Витёк, мял матери живот и балдел давя стояком ей жопу.

— Да ну вас парни, нашли о чем меня просить, извращенцы. У меня есть старые рваные колготки, в них можно дырку в промежности вырезать, тогда я вам дам в колготках.....

— засмеялась мама и высвободившись из объятий старшего сына. Стала одевать одежду, зелёную юбку ниже колен, чёрную блузку, шерстяной джемпер и темную курточку. На голову мама повязала платок, но не на лоб, а обычно как его завязывают женщины. И на ноги Марина одела белые кроссовки. А ещё мать вынесла из своего закутка за печкой, где в шкафу лежали её вещи. Небольшой рюкзак и одела его себе на спину.

— Ну вот по колхозному оделась....

— засмеялась Марина, оглядывая себя в зеркало висящее на стене в зале.

— Очень красивая и опасная колхозница.....

— сказал я матери, подойдя к ней сзади, поправляя лямки рюкзака на её плечах. Мать стояла возле зеркала одетая с рюкзаком за плечами, в платочке на голове. Её шелковистые волосы выбились из под платка и рассыпались по плечам. В одной руке мама держала пачку сигарет, а в другой немецкий пистолет. По этому я и назвал её красивой но опасной колхозницей.

— Возьму с собой, в дороге оружие не помешает. Тем более что он очень компактный и удобный....

— Марина щелкнула рычажком вверху пистолета, ставя " вальтер" на предохранитель. И сунула его во внутренний карман своей курточки, застегнув на молнию. Действительно, немецкий пистолет словно слился с телом женщины и не выделялся у неё под одеждой.

— Теплее одевайтесь парни, вы мне нужны здоровые. А то заболеете и меня не кому будет трахать....

— засмеялась Марина, обнажая красивые золотые коронки на зубах. Мы с братом по-быстрому натянули джинсы, одели рубашки, тонкие свитера и куртки. На улице заметно похолодало и в дорогу нужно быть одетым тепло.

— Вить, ты удочки вытряхни из рюкзака и возьми его с собой. А ты Костя, сумку хозяйственную большую бери...

— приказала нам с братом Марина, и мы быстро выполнили её указание. Витёк выложил удочки и рыболовные принадлежности из рюкзака и одел его на плечи. А я взял в одном из баулов с нашими вещами из квартиры. Большую хозяйственную сумку, по вместимости равную пожалуй Витькиному рюкзаку.

— Присядем на дорожку парни и в путь....

— сказала нам мама, мы сели на кухне одетые за стол. Марина закурила последнию сигарету из пачки, и выкурив немного. Отдала её нам с братом, чтобы мы тоже зятянулись перед поездкой. Я докуривал бычок после Витьки, и смотрел на мамины ножки обтянутые чёрными капроновыми колготками. Представляя как я закину эти ноги в колготках на свои плечи. Мне больше хотелось сначала лечь с Мариной на диван, но не с голой. А в колготках под которыми одеты трусы и в бюстгальтере.

— Что ты на меня так смотришь сынок...?

— мама заметила мой пристальный взгляд на её ножки в чёрных колготках и встала со стула. Не долго думая Мариша села ко мне на колени, давя своей пухлой жопой мой стояк в штанах.

— Просто смотрю какая ты красивая Марина...

— соврал я матери и обнимая её за животик, ощущая у неё в кармане куртки, пистолет.

— Осторожно не сдвинь предохранитель...

— сказала мама, убирая мою руку с кармана где у неё лежал заряженный " вальтер". Марина посидела немного у меня на коленях, а потом села на колени к другому сыну. Чтобы и старший насладился давлением её пухлой и мягкой попки.

— В путь ребята, пока до города доберемся, как раз магазин откроется...

— сказала мама, смотря на свои маленькие часики на руке. Дом наша атаманша закрыла на замок, а ключ от него положила под большой камень возле порога. Очевидно что и прежние хозяева это кирпичного дома. Ложили ключ под камень возле порога, по деревенской привычке. Да и в деревнях на сколько я знал по фильмам. Двери часто подпирали палкой, знак того что хозяина нет дома. А воров судили сами не дожидаясь милиции.

Ценных вещей у нас не было, одежда только и посуда, да и то дешёвая. Единственная наша ценность сейчас была у мамы в кармане куртки и в сарае под кучей досок. Оружие и взрывчатка на " чёрном рынке " стоило денег. Но и за него можно было получить срок в колонии.

Велосипеды стояли в сарае с накаченными колесами и готовые к дороге. Мама взяла себе женский " харкiв" с изогнутой рамой и защитной планкой на цепи. Мне достался наш советский дорожный велосипед " Урал", его мы нашли вчера в доме возле церкви. А Витёк оседлал " немца," правда с русскими колесами.

— Парни, вам задание на завтрашний день, полазить по домам в деревне, может где найдётся замок с ключами. Нам свой сарай нужно закрыть....

— сказала мама, подпирая дверь нашей хозяйственной постройки, обычной палкой. На сарае замка не было и он стоял с открытой дверью, когда мы сюда приехали позавчера. Хотя брать в нём кроме досок было нечего, а про тайник в подполье никто не знал.

К реке мы спускались пешком, ведя велосипеды в руках. Бугор от нашего дома к мосту был крутым и если ехать на велосипеде, то можно запросто сломать себе шею.

— А мост то не рухнет под нами...?

— боязливо спросила мама, ступая на хлипкие доски деревенского моста.

— Да я проходил мам по нему на тот берег, иди не бойся не обвалится.....

— сказал я матери и брату, которые шли за мной по мосту. На том берегу нас ждал ещё один не менее крутой бугор, подобный тому с которого мы спускались от дома к реке. И только пройдя вверх метров пятьдесят, мы наконец вышли на ровную дорогу и сели на велосипеды.

— Ого, а " фашист" прёт не остановишь... .

— закричал Витёк и рванул на своём велосипеде времён ВОВ, по просёлочной дороге.

— Осторожно сынок, не разбейся на нём....

— крикнула мама, видя что её старший сын, что есть дури крутит педали.

— Мариша, я первый с тобой лягу в постель. Да мама....?

— спросил я у матери, мы ехали с ней по дороге вместе и не гнали велосипеды как этот придурок Витёк.

— Так и будет сыночек. Я больше тебя люблю, ты ласковый, а он грубый....

— Марина кивнула головой на старшего брата, который уже возвращался назад, петляя по дороге, делая восьмерки.

— Витя, ты уже взрослый, а ведешь себя как ребёнок. Чтобы я больше не видела твоего лихачества на дороге....

— приструнила Марина старшего сына. И тот снизив скорость, встал за нами и уже ехал потихоньку средним ходом, не спеша как и мы с мамой.

По левой стороне от дороги, едва мы поднялись на бугор. Стояли разрушенные животноводческие фермы. Судя по всему за рекой, было отделение колхоза который базировался в Плетнёвке. Мы ехали и смотрели в пустые коровники, с выбитыми словно в войну окнами и разломанными крышами. На которых уже поросли молодые берёзки. Зрелище было неприятное и все вздохнули с облегчением. Когда разбитые и заросшие крапивой колхозные коровники, остались позади. Дальше дорога пошла по лесу, петляя между поваленных осин и берёз.

Мы ехали и смотрели по сторонам, поскольку лес был густым и мрачным. Из за елей и сосен росших в нём, вперемежку с лиственными породами деревьев. Обычно в таких густых лесах, водится различное зверье. Что вскоре и подтвердилось, когда на дорогу перед нами, буквально в десяти метрах, вышла косуля.

— Марина, стреляй...!!!

— в один голос крикнули матери мы с братом. Мать моментально выхватила пистолет, нацелилась на косулю, но не выстрелила. Из леса вслед за взрослой косулей, вышла маленькая косуля, вероятно её детёныш и они перейдя дорогу, скрылись в лесу.

— Извините парни. Не смогла нажать на курок. Ведь я тоже мать как и она. И если я её сейчас застрелила, то детёныш остался без матери и погиб бы один в лесу....

— сказала Марина, ставя " вальтер" на предохранитель и убирая его обратно в карман.

— Мариночка, я тебя люблю...

— сказал я маме, восхищаясь её благородным поступком. Только Витёк был недовольным из того что мать упустила столько бесплатного мяса.

Дальше мы поехали без приключений и через час были в райцентре, как раз к открытию в нём магазинов. Городок куда мы приехали из Плетнёвки, был небольшим и старинным. Об этом красноречиво говорили дома явно дореволюционной постройки. Во всяком случае, вся центральная улица райцентра, состояла из старых одноэтажных домов, построенных ещё в царские времена. Возможно в городе были и новые дома, современные многоэтажные. Но если они и были то только на окраинах в микрорайонах. Туда конечно мы не поехали, осматривать городок не входило в наши планы. Нам с лихвой хватило его центральной улицы. Где находилась действующая церковь выкрашенная красной краской. И блиставшая позолоченными куполами в свете весеннего утра. За церковью в ряд шли продовольственные, хозяйственные магазины, аптека и универмаг.

— Витя, ты сегодня у нас в боевом охранении. Стой и не спускай глаз с велосипедов. А мы с Костей пойдём по магазинам....

— приказала Марина сыну, и тот с недовольным лицом подчинился, не осмеливаясь перечить матери.

— Хорошо мам, только купи мне сигарет. Курить хочу, сил нет....

— попросил Витёк мать и она не отходя далеко от нас. Купила моему брату пачку " астры" в ближайшем ларьке.

— Могла бы и с фильтром купить. Тебе же Оксана денег дала на всех...

— сказал обиженно Витёк, закуривая простую сигарету.

— Обойдешся, ты не заработал ещё на сигареты с фильтром. Пока покурим дешовые. А денег что дала Оксана, едва хватит на продукты и выпивку. Да ещё презервативы нужно купить...

— зло ответила Марина старшему сыну, и взяв у него изо рта горящую сигарету. Несколько раз глубоко затянулась и вернула окурок Витьку.

— Костя, пошли первым делом в аптеку зайдем и посмотрим там презервативы, а уже потом по магазинам пройдём... .

— сказала мне мама и повела за руку в крашенное желтой краской здание с вывеской " Аптека". На витрине в аптеке, было наверное пять марок презервативов. И мы с Мариной выбирали какие лучше нам подойдут.

— Костя, давай вот эти купим, они не очень дорогие и ребристые. Продирают будь здоров, проверенно....

— сказала мне мама, показывая на пачку кондомов " Durex Classic". За нашим выбором презервативов, внимательно наблюдала пожилая женщина аптекарь. И у неё скоро глаза полезли на лоб, когда она внимательнее нас разглядела. Я как две капли воды был похож на мать. Те же волосы, глаза, нос и губы, у меня были мамины. И бабке в белом халате, было дико видеть как мать с сыном, выбирают презервативы. А нам было наплевать на её мнение. Нас в этом захолустном городке ни кто не знал, и нам было всё до лампочки. Марина купила у ошалевшей аптекарши два пачки презервативов по 12 штук в каждой. И мы вышли из аптеки, оставив бабку в белом халате, сидеть на стуле с открытым от удивления ртом.

— Не маловато мам " резинок" купила? По двенадцать штук мне и брату....

— спросил я у Марины, когда мы вышли с ней из аптеки и направились в продуктовый магазин через дорогу.

— Да хватит вам на первый раз. А потом я вас без них научу. Мне больше голенький член нравится, чем одетый....

— хихикнула мама и сжала мою руку своей нежной ладонью. В магазине мать всё же расщедрилась и купила каждому из нас по блоку сигарет с фильтром " Союз - Аполлон ". Неплохих к стати табачных изделий. А от дешовой " астры" и " примы" можно чахотку заработать.

— Кость, нам три бутылки водки хватит? Лучше сахару возьмём побольше и затрём самогонки.

— спросила у меня мать и не дожидаясь моего ответа, купила в магазине три бутылки водки. Бутылку хорошего вина, десять килограм сахара и столько же муки. Три трехлитровых пластиковых бутылки растительного масла, для жарки рыбы. Хлеб, несколько баночек консервов, колбасы, сухой и вареной, селедку, сыр, различные крупы. Чай, кофе, конфет, и мы вышли из магазина с набитыми рюкзаками и сумкой.

На последние оставшиеся деньги, мама купила в универмаге, столь необходимый в хозяйстве фонарь с запасом батареек. И маленький радиоприёмник тоже на батарейках. А в хозяйственном магазине, Марина приобрела керосиновую лампу, в дополнение к нашей " летучей мыши". Но правда эта лампа была не подвесной, а обычной настольной.

— Ну парни по пивку, покурим и домой поедем

— мама купила в ларьке по бутылке пива, на оставшуюся в кошельке мелочь. Мы сели на лавочку возле магазина, пили пиво, курили и смотрели на проезжающие мимо машины и спешащих по делам людей, идущих по тротуару. И мне дико, до боли в сердце, захотелось уехать из этой городской суеты, в тихую и спокойную Плетнёвку. Ставшую за три дня проведённых в ней, почти родной. И такое чувство овладело не только мной но и мамой и старшим братом. Допив пиво и бросив пустые бутылки в урну. Марина и Витек, взвалили рюкзаки на спины, а я повесил сумку на руль, и наша троица тронулась в обратный путь.

Дорога домой, заняла в два раза больше времени чем поездка утром в райцентр. Тогда мы ехали на легке, а сейчас с грузом. У Витька в рюкзаке лежали три бутыли с маслом и различные крупы, колбаса и консервы. У меня в сумке считай двадцать кило сахара с мукой. А у мамы в её рюкзачке, три бутылки водки, вино, три блока сигарет, фонарик, керосинка, и радиоприёмник. По этому мы ехали с перекурами, останавливаясь по дороге на отдых.

В Плетнёвку мы попали ближе к вечеру, усталые, голодные но довольные. У нас было курево, водка и продукты. А самое главное презервативы, без которых наша атаманаша ни в какую не соглашалась ложиться с нами в постель.

— Парни, я знаю что вы устали. Но нужно наносить воды и дров. Затопим печь, нагреем воды и искупаемся в корыте, смоем с себя пот и грязь. Вы помоете меня, а я вас...

— сказала Марина, едва мы переступили порог дома в котором жили с недавнего времени.

— Хорошо мамочка, натаскаем и дров и воды. Но только ты не раздевайся Марина и не снимай с себя колготки....

— попросил я мать, беря ведра на терраске.

— Вот ещё, мне эти колготки жмут, да и тело должно от одежды отдохнуть....

— сказала мама и ушла в свой закуток за печкой переодеваться. А я не стал её уговаривать, мне сейчас хотелось только одного, выпить, поесть и засадить матери.

— Что ты примотался к Марине с этими колготками Костян? Хоть бы так дала. А колготки или чулки после оденет. Нам нужно дорогу между её ляжек проделать и тогда она ручная станет. Сама будет просить чтобы ей засадили.....

— говорил мне Витёк, когда мы шли с ним неся воду с родника в дом. И я с ним был согласен. Мне конечно хотелось снова увидеть мать одетой в чёрные колготки под которыми просвечивались её белые трусы. Но я решил будь как будет. Главное что мать согласна с нами переспать, а в колготках или нет без разницы.

— Ставьте ведра на газ, заносите корыто в зал и растапливайте печь. Давайте парни пошевеливайтесь. Я уже стол накрыла и хочу выпить и покушать....

— сказала нам мама, выйдя из дверей зала. К моей безумной радости Марина сняла с себя только курточку, платок и джемпер. А нижняя одежда осталась на ней. И сейчас мама стояла перед нами в чёрной эластичной блузке без рукавов, больше похожей на майку, под которой выпирали её тяжёлые груди. И даже были видны бретельки бежевого лифчика, его утром одевал ей Витёк. На маме так же была одета зелёная приталенная юбка ниже колен, а под юбкой выглядывали ножки в чёрных колготках. Только белые кроссовки, в которых мать ездила в город, сейчас стояли в углу комнаты возле печки. А на ногах у женщины были одеты домашние тапки.

Пока мы ходили за водой и за дровами, Марина успела не только стол в зале накрыть но и накраситься. Если утром у мамы были слегка накрашены губы. То сейчас на её лице был нанесен броский вульгарный макияж. На чувственных губах, слой яркой помады, а глаза умело подведены синими тенями и чёрной тушью. Марина сейчас выглядела как красивая и развратная шлюха, и она хотела ей быть в этот вечер. А бесцветный и какой-то сумасшедший взгляд её зелёных кошачьих глаз. Говорил о том что мать не только хочет выпить и покушать. Но и быть хорошенько продратой двумя молодыми парнями, своими сыновьями.

— Что на вас столбняк напал? Не видели меня такой? А сегодня я хочу быть шлюхой, и не понимаю что вы ещё не затопилии печь парни...?

— Марина подошла к нам повернулась задом и положила по одной руке, моей и Витька на свои груди под блузкой. Мать по очереди потерлась жопой об наши стояки в штанах, как бы поддавая их задом. Это был полный пиздец, зрелая самка Марина, накрашенная как шлюха. Стояла повернувшись спиной к своим взрослым сыновьям и призывно тёрлась об их ширинки, пухлой жопой под юбкой. Причём если от волос матери пахло духами, то от её тела шёл возбуждающий запах женских выделений. Мать стоя перед нами текла и если на ней были трусы, то сейчас они были мокрые от любовного сока.

— Мы сейчас мама, в один голос выдохнули я и брат закидывая дрова в топку печи. И она на удивление быстро разожглась и в ней весело затрещали берёзовые поленья. Сам дом содействовал мне и Витьку. Чтобы мы по-быстрее выебли эту блядь свою мать, безумно красивую и смелую женщину.

— За нас с вами, за этот гостеприимный дом. И за любовь...!!!

— мама толкнула тост стоя возле стола держа в руке рюмку с водкой. И выпила с каждым из нас на брудершафт. С Мариной я целовался второй раз в деревне. И если первый её поцелуй тогда ночью в саду, был нежным наполненный любви и ласки. То этот поцелуй в засос на брудершафт, был грубым и страстным. Вслед за выпитой водкой в мой рот проник горячий мамин язык, и заходил в нём ходуном. У меня закружилась голова и если бы этот поцелуй в засос продлился ещё мгновение. Я бы реально кончил в штаны, до того он был необычным и возбуждающим.

— Вить, давай вдогонку ещё по одной сынок и поедим...

— скомандовала мама, вытирая размазанную помаду на губах салфеткой. Старший брат ошалело смотря на мать, налил ей, мне и себе по рюмке водки. Которую мы выпили просто чокнувшись друг с другом, и накинулись на еду. Голод дал о себе знать, а две выпитых рюмки водки, только усилили аппетит. Как говорится " любовь, любовью, а обед по расписанию". Да и мне с братом нужно было поесть чтобы набраться сил. Для сумасшедшей ночи в объятьях своей родной матери, красивой и сильной самки.