Беззаботное шоссе. Часть 2

Это произошло два года назад, и с тех пор мы не оглядываемся на прошлое. С самого начала у нас возникли сложности, и нам обоим пришлось преодолеть доверие друг к другу. Ее доверие было нарушено из-за печального опыта в жестокой семье, а мое – из-за общего недоверия к людям, особенно к женщинам. Хотя с самого начала она казалась доверчивой ко мне до определенной степени, нам потребовалось несколько недель, чтобы преодолеть этот первоначальный уровень. Почти месяц прошел, прежде чем я перестал спрашивать ее, хочет ли она пойти своим путем и начать новую жизнь в соседнем городе. Именно это стало причиной нашей первой ссоры.

Все начиналось достаточно безобидно. Мы ехали в Вайоминг и перевозили несколько рулонов бумаги. Когда мы приближались к границе штата, я вспомнил одну из ее ранее высказанных мыслей и решительно начал разговор:

— Не хотела бы ты, чтобы я высадил тебя в каком-то конкретном месте в Вайоминге? — спросил я.

— Можешь оставить меня где угодно, — тихо ответила она.

Я посмотрел на нее и заметил, что впервые с тех пор, как мы были вместе, она плакала. Я почувствовал себя сильно обескураженным и решил больше не поднимать эту тему. Когда мы первый раз остановились в Вайоминге, я заметил, что она достала свой рюкзак из машины. Она делала это только при наличии прачечной поблизости, поэтому я понял, что что-то случилось. Я видел, как она разговаривает с каким-то неприятным мужчиной, который на нее ухмыляется. Они повернули к его автомобилю, и я заметил ее испуганное движение, когда он ее обнял. Я бросил все то, что держал в руках и подошел к ним прямо перед тем, как они сели в его автомобиль.

— Если ты не уберешь от нее свои чертовские руки, я тебя истреблю, — прошептал я на него сквозь крепко стиснутые зубы.

— Тип, она сама подошла ко мне, — простонал он. — Если не хочешь, чтобы твоя дочь водилась со мной, просто скажи, и я уйду.

— Я — не его дочь, — усмехнулась Ева. — Я — его возлюбленная, но он собирается меня бросить.

Он сел в свой автомобиль и покинул парковку.

— Зачем ты выгнал мою чертовскую машину, если так сильно желаешь, чтобы я ушла? — выпалила Эви на меня после того, как парень уехал.

— Ты сама говорила о поездке в Вайоминг. Мы же здесь — в чертовом Вайоминге! — отозвался я в ответ.

— Ну что ж, ты выполнил свою работу и доставил нас сюда. Так что я просто ухожу, чтобы больше не было нужды переносить меня. Поскольку для тебя я такая обременительная личность, — произнесла она.

— Я же не говорил, что ты проклятая обуза? — спросил я.

— У вас какие-то проблемы? — спросил прибывший полицейский, подходя к нам, в то время как мы кричали друг на друга.

— Никаких проблем, офицер, — ответил я.

— Можете быть уверены, что проблема есть, — сказала она. — Он изгнал мою чертовскую тачку.

— Ладно, ребята, могу я посмотреть ваши документы? — сказал полицейский.

Я вытащил свои водительские права и протянул их ему. Эви сделала то же самое. Он поблагодарил нас и осмотрел карточки.

— Вам сорок лет, сэр, а вашей дочери двадцать один год. Так что технически вы оба взрослые. Я знаю, что это сложно для вас, но иногда мы должны дать своим детям возможность принимать свои собственные решения. Согласно закону, если она хочет уйти с кем-то в двадцать один год, вы не можете ее остановить. Но вы, молодая леди, должны слушаться своего отца. Он явно заботится о вас и просто не хочет, чтобы вы пострадали, — сказал полицейский. — Хорошего дня и старайтесь избегать конфликтов, ведь здесь могут быть дети.

Больше минуты мы просто стояли и смотрели друг на друга, никто из нас не говорил.

— Почему ты его прогнал?  — спросила она.

— Потому что он был жутким, и смотрел на тебя так, будто бы голоден, а ты — чертов бифштекс,  — огрызнулся я.  — И потому что ты вообще-то не хотела ехать с ним. Я видел, как ты скривилась, когда он тебя обнял.

— Почему тебя это волнует? Ты же с самого начала хотел избавиться от меня,  — огрызнулась она.  — Если я хочу оказаться там, где никому не нужна, я просто возвращаюсь домой автостопом.  — Итак, мы здесь, в Вайоминге, чаши весов уравновешены. Ты сделал своё доброе дело. Увидимся.

— Тащи свою маленькую задницу обратно в грузовик,  — огрызнулся я.  — Я скажу тебе, когда ты сможешь уехать.

— О, правда?  — огрызнулась она.

— Да,  — твердо сказал я в ответ.

— Ну, пап,  — сказала она, смеясь.  — ты кое-что сделал неправильно.

— Что именно?  — спросил я, улыбаясь ей в ответ.

— Моя задница не маленькая, и почему ты продолжаешь о ней говорить?

Я молча сидел с открытым ртом, уже месяц я не упоминал о её заднице.

•  •  •

После этого некоторое время все шло относительно гладко, за это время мы привыкли друг к другу и даже начали немного флиртовать. Эви определенно флиртовала, но только со мной. Когда бы мы ни останавливались, она всегда следила за тем, чтобы быть одетой с головы до ног. Думаю, время, проведенное в дороге в одиночестве, научило её быть как можно менее заметной и не пытаться привлечь к себе внимание.

У меня было несколько друзей в местах, куда я часто ездил, и в конце концов нам пришлось внести некоторые коррективы. В Тусоне была официантка Сара. Первый раз мы с Эви были там, когда путешествовали вместе уже около четырех месяцев. На тот момент мы с Эви ещё ни разу не прикасались друг к другу. Я имею в виду не секс, имею в виду, что мы никогда не вступали в физический контакт каким-либо образом. Тот урод в Вайоминге имел с ней больше контакта, чем я.

Сара заметила, как я вышел из фургона и вошел в ее закусочную, после чего бросилась обнимать меня. Затем она быстро поцеловала меня и спросила, что я хочу заказать, когда Эви села за стол. Они осмотрели друг друга от головы до ног и принялись за работу.

— Чейз, ты никогда не говорил мне о своей дочери, — сказала Сара, пытаясь разобраться в ситуации.

— Чейз, я не знала, что тебе нравятся пожилые женщины! — возразила Эви. — Я такая же его дочь, как и ты его бабушка. Ты пытаешься целовать всех мужчин в этом городке или только моего?

— Эви, успокойся. Сара — моя старая подруга, — быстро ответил я, удивляясь тому, как все так быстро вышло из-под контроля.

— Еда здесь отличная. Давай просто перекусим и вернемся в дорогу. Ты же хотела остановиться? — сказал я легким тоном.

Сара попыталась прийти в себя и ушла, после того как я попросил принести Эви. После того, как Сара передала наш заказ шеф-повару, она села за стойку. Эви пошла в женскую комнату и попросила меня включить на музыкальном автомате песню.

— Какую песню? — спросил я, не понимая, о чем она говорит. Музыкальный автомат был одним из новых моделей, который проигрывал mp3. Я провел там всего минуту, когда Сара подошла ко мне, положила руку на мое плечо и провела ей по спине. Я до сих пор не знаю, было ли это больше дружеского касания или нет, потому что все закончилось так быстро со стеклом и криками. Эви вышла из женской комнаты, увидела, как Сара подошла ко мне и положила на меня руку, после чего просто схватила ближайший предмет — гаечный ключ от одного из клиентов. Гаечный ключ ударился о музыкальный автомат всего в нескольких сантиметрах от головы Сары, а затем последовала Эви. Сара, вероятно, была на двадцать килограммов тяжелее Эви, но та была в ярости и направлялась к нам.

Я перехватил её, подхватив за талию и отведя к грузовику. После чго вернулся в ресторан, чтобы забрать нашу еду и заплатить хозяину за стекло в передней части его музыкального автомата.

— В эту дыру мы больше никогда не вернемся,  — огрызнулась Эви, когда я вывел грузовик на дорогу.

— Но еда там хорошая,  — сказал я, пытаясь сменить тему.

— В следующий раз, когда эта сука дотронется до тебя рукой, я брошу в нее не только гаечный ключ,  — огрызнулась Эви, забирая пакет с едой и выбрасывая его в окно.

Затем она протянула руку и положила свою на мою, пока я переключал передачи. Прикосновение её руки было первым, когда я прикоснулся к другому человеку почти за год. И это скрепило связь между нами. Я не знаю, когда это началось, но в тот момент понял, что между мной и Эви что-то происходит. Я вспомнил её слова, сказанные Саре. Сначала это прошло мимо меня. Она сказала: «Ты целуешь всех мужчин здесь или только моего? »

Когда это я 

стал ее?

— Мне жаль, Чейз,  — сказала она, снова коснувшись моей руки.

— Не так жаль, как будет,  — ответил я.  — Ты выбросила нашу еду в окно, так что, следующие двести миль нам придется жить на картофельных чипсах.

•  •  •

Даже после того инцидента прошло больше года, прежде чем мы действительно занялись сексом. В течение нескольких месяцев мы периодически спали вместе на спальном месте, прежде чем это случилось. Мы пережидали снежную бурю в Огайо. В целях безопасности дороги были закрыты. Мы поиграли в несколько видеоигр и послушали музыку, прежде чем я сказал Эви, что собираюсь немного вздремнуть, чтобы, когда дороги откроются, смог вести машину дольше, чтобы попытаться доставить нас куда-нибудь поближе к расписанию. Мы лежали рядом друг с другом на спальном месте. На мне были джинсы и фланелевая рубашка, на Эви — тренировочные штаны и футболка. Внутри грузовика мы всегда поддерживали тепло и уют. Я проснулся в середине сна, потому что мне приснилось, что кто-то лижет мою шею.

Проснувшись, я осознал, что это была реальность. Эви сняла свою верхнюю одежду и села рядом со мной в нижнем белье и футболке. Она нежно целовала мою шею и, заметив, что я проснулся, прикоснулась к моим губам. Затем она начала дарить мне легкие поцелуи и пыталась открыть мои брюки.

— Эви... — начал я.

— Ш-ш-ш, — прервала она меня. — Не портим все.

Она сняла с меня брюки до конца вместе с трусами. Потом взобралась на меня и страстно целовалась. Она сняла свои трусики и уселась на меня. Я был в возрасте сорока лет и неоднократно побывал в этих краях. Был даже женат, но никогда ранее не испытывал подобного чувства, как когда первый раз проник в Эви. Её вагина была самой горячей и тесной из всех, где я когда-либо был, но также была достаточно влажной, чтобы я легко проник в неё. Я чуть не кончил, когда она опустилась на меня. Я начал двигаться, но она приостановила меня.

— Подожди, дорогой, ты для меня особенный, поэтому мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть к этому — сказала она.

Затем она начала делать медленные круговые движения бедрами, каждое из которых доставляло удовольствие от моего члена по всей позвоночнику. Сначала она молчала, но потом я услышал её приглушенные стоны. Они становились все громче и громче. Потом она посмотрела на меня с выражением желания на лице и сказала:

— Чейз, переверни меня и возьми своим.

И я это сделал. Я не знаю сколько времени мы провели таким образом, но мы не заметили проезжающую снегоуборочную машину, которая расчистила дорогу на несколько миль. Узнав от Билла, что здание для доставки товара закрыто из-за бури, мы поняли, что все равно не сможем его доставить. В итоге мы отправились в отель, чтобы...

принять душ и впервые оказались в одной постели. Эви, выйдя из душа, завернувшись в полотенце, подошла и села рядом со мной. Она обхватила меня руками и поцеловала.

— Это был лучший подарок на мой день рождения,  — серьезно сказала она.

Я не знал, что ответить, поэтому промолчал. Позже в тот же день мы пошли в торговый центр. Ходили из магазина в магазин, покупая ей все, на что она положила глаз. Когда выходили из одного из магазинов, у Евы открылся рот. Она сказала пожилой женщине за прилавком, чтобы та прекратила выписывать товар.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать,  — сказала она.  — Мне не нужно ничего из этого дерьма.

— Эви, я не пытаюсь от тебя избавиться,  — рассмеялся я.

— О, тогда ещё хуже,  — сказала она.  — Ты уже сделал мне подарок сегодня утром, а теперь пытаешься всучить кучу дерьма и забрать его обратно.

— Эви, о чем, черт возьми, ты говоришь?  — спросил я.

Старушка за прилавком спросила:

— Что же он подарил вам сегодня утром?

Эви просто наклонилась к женщине, а затем похлопала по моему члену через штаны.

— Сегодня утром он подарил мне это,  — ухмыльнулась она.  — А теперь пытается заменить это какой-то одеждой и прочим дерьмом.

— На это я бы тоже не пошла,  — сказала женщина.  — вам лучше убедиться, что он не пытается отдать его какой-нибудь другой девушке.

•  •  •

Мои мысли пронеслись сквозь месяцы, превратившиеся в два года, что мы с Эви были вместе. Грузовик проехал несколько миль. Мы только что пересекли Мичиган, когда Эви слезла со спального места и забралась обратно на своё сиденье.

- Блин, Чейз, - она прорычала. - Из-за тебя я упустила два целых штата.

- Мы проедем их на обратном пути, - тихо ответил я.

У Эви была задача: мы должны были засветиться в каждом штате. Поэтому каждый раз, когда проезжали через новый штат, нам нужно было придумать что-то особенное. Мне это нравилось, так же как и ей.

- Если бы мы остановились, нас опять завалило бы снегом, а твой день рождения только через пару месяцев, - сказал я ей.

- В любом случае мы немного опоздаем, - ответила она. - Осталось проехать около 75 миль, а снег уже начинается. Если нам повезет, то будем двигаться со скоростью около 35 миль в час.

Эви правильно подметила, и через два с половиной часа мы проехали сквозь большие ворота "Тенистых акров". Я подъехал грузовиком к главному зданию и зашел на заднюю погрузочную площадку. Вышел из кабины и легко запарковал прицеп, будто делаю это каждый день. Даже Эви была впечатлена, потому что не знала, что я такой профессионал уже на протяжении долгого времени.

- Блин, парень, ты самый лучший водитель грузовика у нас тут, - сказал чей-то голос.

- Ты задом въехал на эту площадку как настоящий профи. Давай я позову ребят и мы разгрузим тебя, - сказал он, уходя обратно в здание.

- Чейз, а мы не выйдем погулять? - спросила Эви.

- Можешь идти, если хочешь. А я просто посижу здесь, поиграю в игры на твоем планшете и проверю почту, - нервно ответил я.

Снег падал все гуще, и ожидалось, что на подходе будет ещё как минимум 15-20 сантиметров. Я слышал, как бригада грузчиков отпирает двери трейлера и начинает вынимать груз.

Эви спрыгнула с грузовика и пошарилась вокруг. Вернулась она через несколько минут и сказала:

— Можешь выходить, милый, они разгружают грузовик, но используют ручные домкраты для поддонов. Мы пробудем здесь как минимум пару часов, а может, и больше.

Я неохотно слез и остался возле грузовика, волосы на моем затылке встали дыбом, и я ждал неизбежного.

— Эй, дальнобойщик,  — начал голос, которого я не слышал почти три года,  — дороги закрываются, и наш директор сказала, чтобы я предложила тебе комнату на ночь. Можешь отдохнуть, а бригада пусть не торопится разгружать твою машину.

— Все в порядке, мы в порядке,  — огрызнулся я.

— Чейз, ты грубишь,  — сказала Эви.  — Конечно, мы возьмем комнату.

Затем, понизив голос, она сказала:

— Чейз, мы не занимались этим в гостиничном номере в Мичигане, а это место такое же большое, как гребаный отель. Кроме того, я думаю, пока мы здесь, нам стоит размять что-нибудь кроме ног.

Сразу же после слов девушки у Малькольма возникло забавное чувство. Он подошел, чтобы посмотреть на мужчину, но тот стоял спиной к Малкольму.

— Ты — просто прелесть,  — сказал Малкольм Эви, взяв её за руку. Почти мгновенно я преодолел расстояние между нами и впечатал старика в стену.

— Держи свои гребаные руки подальше от нее, Мал,  — прорычал я. Услышав шум, прибежала пара охранников. Я настороженно посмотрел на них, но не отпустил Малкольма.

— Чейз, друг мой, ты мне причиняешь боль, я уже не такой молодой, как раньше, — воскликнул Малкольм.

— Чейз, дорогой, отпусти его, — сказала Эви, — он всего лишь хотел пожать мне руку. Он старый и безобидный.

— Отпустите его, господин, — сказал первый охранник.

— Или вызовете полицию? — усмехнулся я. — У тебя нет пистолета, черт возьми, у тебя даже дубинки нет. Ты уверен, что твоя зарплата в час стоит этого?

Охранник посмотрел на Чейза и задумался.

— Иди и приведи Энн,— бросил он своему напарнику.

Вот неприятность,— подумал я, отпустив Мэла и направляясь к кабине своего грузовика.

Малкольм потер шею там, где Чейз схватил его.

— Чейз, куда ты? — спросил он.

Малкольм искренне не понимал происходящего. В последний раз видев Чейза они были лучшими друзьями. Мэл считал Чейза своим сыном. Все это было непонятно для него. Но молитвы Малкольма услышаны.

— Эви, садись в грузовик, мы его отцепим, а завтра вернемся за прицепом, — крикнул я.

— Чейз, дороги слишком плохие, — сказал Малкольм.

Я почти добежал ещё пару метров и уже был близок к грузовику. Ещё несколько секунд и я оказался бы в безопасности в кабине, и всего этого ужасного, что я опасался со времени, как Билл рассказал мне о месте назначения, можно было избежать. Это также можно было избежать, если бы я не схватил Малкольма, но я не хотел позволить этому старому подонку выйти безнаказанным.

Эви тоже направилась к грузовику. Она не знала что происходит, но если ее мужчина сказал ей садиться в грузовик, то она так и поступила.

Энн Беннетт добралась до погрузочной платформы через несколько мгновений после того, как услышала, что какой-то сумасшедший водитель грузовика врезал Малкольма в стену. Мало что теперь вызывало у нее такую реакцию. Некоторые думали, что она просто потеряла желание жить, но известие об опасности, грозящей человеку, который был не просто одним из её постояльцев, заставило Энн вздрогнуть. Малкольм был её другом, и был им уже давно, ещё до того как её бросил муж. В те времена, когда они вдвоем вкладывали все силы в то, чтобы сделать сумеречные годы для своих подопечных полнее и счастливее. В те времена, когда не было ничего, что бы они не сделали для людей, о которых заботились. Людей, чьи собственные дети отправляли их в такие места, потому что у них не было ни времени, ни интереса, чтобы позаботиться о них самим.

Когда Энн увидела крупного мужчину на платформе, она поняла, почему её вызвали сотрудники службы безопасности. Он был крупным, но в нем было что-то знакомое. Едва встав на платформу, она узнала его, и её мозг начал давать сбои. Этого не может быть!

Она закричала, когда её разум проверил то, что говорили глаза:

— Чейз!!!

Она побежала к нему так быстро, как только могла, ничто не должно было стоять между ними.

Ничто и не стояло, кроме одной вздорной брюнетки с прокуренным голосом.

— Подожди, бабушка, откуда ты знаешь Чейза?  — сказала Эви, предостерегающе протягивая руку.

— Чейз, кто эта маленькая девочка?  — спросила Энн.

— Та самая маленькая девочка, которая отлупит твою старую толстую задницу, если ты ещё раз назовешь меня маленькой девочкой,  — огрызнулась Эви.

Энн пыталась обойти Эви, но девочка всегда была на ее пути, несмотря на все усилия.

— Чейз, почему ты нанес Мэлу вред? Он был для тебя как отец. Почему ты бросил нас? Где, черт возьми, ты был? — спросила Энн.

Я молча повернулся и пронизывающе посмотрел на нее.

— Да, конечно, — ответил я холодно. — Отецом он тоже был. Я просто не хотел, чтобы он прикасался к Эви своими грязными руками. То что моя последняя жена оказалась изменщицей-шлюхой, не значит, что и Эви такая же.

— Его она никогда не сможет получить. Сначала я закопаю его в землю и всех остальных старых ублюдков. В этот раз я не уйду! — закричал я.

На шум и крики прибежали больше сотрудников и жильцов. Те из них, кто пробыл здесь достаточно долго – персонал и постояльцы – сразу узнали меня и застыли словно перед воскресшим из мертвых.

— Может быть, нам стоит перейти к этому разговору в более уединенном месте? — предложил Малкольм. — Вам двоим, возможно, стоит поговорить.

— Он никуда не пойдет наедине с этой старой жрицей, — прошипела Эви.

— Чейз, снег все еще идет, и дороги будут расчищены только завтра утром, — сказала Энн. Ее мысли были заняты неожиданным появлением мужа. Ей было все равно, почему он ее бросил или где он был или сколько женщин имел. Главное было то, что он вернулся домой к ней. И она не собиралась больше позволять ему уйти без борьбы. Вся ее взрослая жизнь прошла в любви к этому человеку и эта рыжеволосая странница ничего не может изменить в их отношениях.

— Почему бы нам не подготовить комнаты для тебя и твоей подруги..?

— Комната и девочка,  — огрызнулась Эви, прерывая её.

— О чем ты сейчас болтаешь?  — спросила Энн.

— Ты сказала комнаты, бабушка Мозес,  — огрызнулась Эви.  — Нам нужна только одна комната. И я — не его гребаный друг... ну, может быть, я и его гребаный друг, потому что мы много трахаемся, но я — его девушка. А ты кто, блядь, такая?

— Я — его жена,  — огрызнулась Энн.

На некоторое время все притихли. Эви ошеломленно молчала. Я был зол как никогда, и снова открылись старые раны. Малкольм был потрясен моим внезапным возвращением домой, а Энн пыталась понять, что она может сделать, чтобы удержать меня здесь, и почему я вообще уехал.

•  •  •

Час спустя мы вчетвером были в комнате, которую нам выделила Энн. Мы с Малкольмом сели за стол напротив друг друга. Энн села рядом со мной. Казалось, она старалась подойти ко мне как можно ближе. Она ещё не прикасалась ко мне, но было неизбежно, что попытается, и вероятно, скоро. Чтобы предотвратить резню, которая, скорее всего, разразится, когда это случится, я встал и пошел через комнату туда, где нервно вышагивала по полу Эви.

Я положил руки ей на плечи и толкнул её на кровать.

— Эви, тебе не стоит нервничать,  — сказал я.  — Я боялся приехать сюда, но теперь, когда мы здесь, мы можем покончить с этим, чтобы двигаться дальше.

— Но я не хочу жить дальше без тебя,  — ныла она.  — Чейз, я...

— Не волнуйся,  — сказал я, прерывая её.  — Все будет хорошо.

— Ты был прав. Мы должны были остаться в этом долбаном грузовике. Один только тягач весит более восьми тонн. Снег мог нас лишь замедлить. Мы могли бы съехать с дороги и переждать, как делаем всегда,  — сказала она.

— В другой раз, Эви, — сказал я, нежно убирая волосы с ее лица.

— Будет ли вообще следующий раз? — спросила она, удерживая мою руку.

Прежде чем я успел ответить, кто-то постучал в дверь и вошел. Это была старшая женщина с блокнотом для записей. В ее каштановых волосах уже пробивались седые пряди, а улыбка выражала заботу и радость.

Она подошла к нам, взяла меня и Эви за руки и провела нас к столу, за которым уже сидели Энн и Малькольм.

— Меня зовут Берта Маккини, — представилась она, — психотерапевт. Никто из вас не считается безумным, но Энн попросила меня провести это собрание для поддержания позитивного настроя.

— Кто-нибудь возражает против моего присутствия? — поинтересовалась она.

— Зачем нам нужно это бесполезное собрание? — спросила Эви. — Почему бы вам всего лишь помочь нам разгрузить грузовик и не мешать вам? Лучше всего, мы просто подождем в нашем грузовике, а вы потом постучите по кузову, когда закончите, и мы уедем отсюда.

— Я понимаю ваше нежелание присутствовать, мисс, — сказала Берта. — Но здесь есть те из нас, кто имеет важные вопросы и хотел бы получить ответы. И с учетом скорости накапливающегося снега, никто все равно не сможет уехать.

— Давайте начнем с простого вопроса, мистер Беннетт. Кроме своих обязанностей по консультированию жильцов, я также последние годы работала с вашей женой, помогая ей бороться со своими проблемами. Она долгое время страдала от клинической депрессии. Конечно же, это было вызвано вашим неожиданным уходом. Не хотели бы вы об этом поговорить или что-то сказать?

— Нет,  — сказал я и рассмеялся.  — С этим покончено, все равно это было дерьмо.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?!  — закричала Энн.  — Ты просто бросил меня здесь три года назад. Ничего не говоря. Мы были счастливы. Я тогда любила тебя больше всего на свете, и знаю, что ты любил меня. У нас была прекрасная жизнь, не смей называть её дерьмом.

— Ты, наверное, действительно думаешь, что раз я был глуп тогда, то глуп и сейчас,  — сказал я.

— Может быть, это — не лучший вопрос для начала,  — сказала Берта.  — Давайте попробуем что-нибудь попроще.

— Насколько я понимаю, вы с Мэлом были очень близки, так почему же напали на него сегодня и без всякой провокации врезали семидесятилетнего старика в стену?  — спросила она.

— Это была его вина,  — огрызнулся я.  — Он сам виноват.

— Как это?  — спросила Берта.  — Что он сделал?

— Он неверно меня истолковал,  — сказал я.

— Это неважно, я его прощаю,  — сказал Мэл, протягивая мне руку.

Я просто уставился на нее, как будто он предлагал мне дохлую крысу.

— Я не нуждаюсь в твоем гребаном прощении и не принимаю его,  — огрызнулся я.  — Это ты облажался, а не я. У тебя должно было хватить ума держаться подальше от Эви.

— Ладно, мы ни к чему не пришли, почему бы нам не попробовать другое направление. Энн, почему бы тебе не начать и не рассказать, что ты помнишь о времени, проведенном с мужем. Кто-нибудь против этого возражает?  — спросила Берта.

— Мне все равно, кто будет говорить, давайте просто покончим с этим дерьмом. Но я возражаю против того, чтобы вы называли его её мужем,  — сказала Еви.

— Мы с Чейзом были счастливы, — начала Энн, глядя на Эви. — После того как прожили в браке около восьми лет, у меня появилась возможность. Я получила образование в области управления здравоохранением, и мне надоела работать в больницах. Мне предложили должность руководителя «Тенистых акров», и я очень хотела её. Это дало бы мне возможность оказывать более личное воздействие на жизнь людей, о которых я заботилась. Конечно, я не могла осуществить это без Чейза, потому что для этого нам пришлось бы переехать в этот регион. Я знала, что с его степенью в области управления бизнесом Чейз может найти работу где угодно, но все же опасалась, что он не захочет просто перебраться в другой регион. К моему удивлению, он полностью поддержал меня. Даже пришел работать сюда со мной, понимая, что нам не хватает сотрудников.

— Это место стало нашим домом, а постояльцы — нашей большой семьей. Мы вложили в это место практически все, что имели, и были счастливы. Я решала большинство вопросов, связанных с пациентами, а Чейз занимался повседневными делами. Мы были отличной командой. Казалось, что с каждым днем мы все больше полюбили друг друга. Не было ничего, что я не готова была сделать для Чейза, и я уже видела, насколько он готов пойти ради меня и нашего счастья, — сказала Энн.

— Держись, — прошептала Эви достаточно громко для всех слышимости. — Не обращай внимания на то, сколько она наговорит ерунды; просто игнорируй её слова. — Она подняла глаза и улыбнулась, заметив, что все обращают на нее внимание. — Простите меня за высказанное вслух; я не предполагала, что вы услышите это, — добавила она со смехом.

Энн прочистила горло и заговорила снова:

— Однажды Чейз просто исчез, без предупреждения. У нас не было ссоры или чего-то ещё. Он просто поцеловал меня на прощание, сказал, что уходит за вещами, которые, как я ему говорила, нам нужны, и с тех пор не вернулся. Сначала мы все подумали, что, возможно, произошел несчастный случай. Но грузовик был припаркован у ворот, а его Мustаng исчез. Вся его одежда была на месте, не было только Чейза и его машины,  — сказала она.

По её лицу катились слезы, и было очевидно, что она не может продолжать.

— Энн за ночь, после того как Чейз исчез, просто изменилась,  — сказал Малкольм, продолжая рассказ.  — Это повлияло не только на нее, но повлияло и на всех нас. Мы были как одна большая счастливая семья, а потом одна из самых важных частей этой семьи исчезла без предупреждения. Мы все сплотились вокруг Энн, чтобы облегчить ей жизнь и поддержать её, но она как будто просто умерла, и от нее не осталось ничего, кроме оболочки. Она больше не выходила к нам поговорить. Там, где раньше она всегда была рядом, теперь стала просто администратором, и нам не хватает её такой, какой она была.

— У Энн был дар видеть боль людей и делать что-то, чтобы им стало легче. Для 

всех нас она была ангелом. Делала для нас то, что не смог бы сделать ни один врач или кто-то ещё. Скрашивала жизнь многих стариков так, как не могли сделать даже их семьи. Она была подарком небес. А Чейз был для нас как сын, которого у нас никогда не было. Он тоже всегда был рядом, чтобы помочь. Они были идеальной парой, пока он не исчез и не разбил сердце Энн,  — сказал Малкольм.  — Мы искали его несколько месяцев, но не смогли найти ни одной зацепки. Все детективы считали, что мы должны искать в сфере управления или бизнеса, ведь именно на это он учился в колледже. Никто не мог предположить, что он станет водителем грузовика.

Берта заметила, что я откинулся на кресло, покачивая головой и смеясь.

— Не хочешь что-нибудь дополнить? — спросила она меня.

— Вам предоставили версию из учебника, но опустили несколько важных деталей, — начал я. — Как и утверждают эти двое недалеких людей, я решил бросить работу и переехать в этот штат с Энн. Потому что она была права, когда говорила, что я ее люблю и готов на все ради нее. Я действительно думал, что мы взаимно любим друг друга и наша совместная жизнь была прекрасной, или так мне казалось. Но все это оказалось ложью: она никогда не испытывала к мне настоящей любви. А если даже предположить, что она действительно любила меня, то она безусловно больна. Истинную любовь не предает.

— Я тебя любила и до сих пор люблю, я бы отдала все лишь бы вернуть тебя, — громко произнесла Энн.

Я посмотрел на нее сквозь стол и с самым хладнокровным тоном, на который я был способен, сказал:

— Я выслушал твою лживую версию всего происходящего, так что дай мне возможность рассказать, как все было на самом деле.

— Пожалуйста, продолжайте, — сказала Берта.

— Как я уже упоминал, мы здесь работали для того, чтобы улучшить жизнь каждого. Мы делали все возможное для постояльцев. Энн часто организовывала вечеринки и экскурсии, стремилась сделать это место лучше. Но она зашла слишком далеко. Примерно через год после нашего переезда я начал замечать, что Энн все время посылает меня за разными делами. Меня это не беспокоило, потому что я хотел помочь всем в моих силах. Но порой меня удивляло то, что она никогда не просит никого другого об этом.

Я осмотрел комнату и заметил, что все пристально смотрят на меня, а воздух наполнился тишиной так плотной, что было слышно, как снег падает за окном.

— Так случилось, что однажды я отправился в одну из этих маленьких поездок и, не успев далеко отъехать, заметил, что забыл список, который составила она. Я развернул грузовик и поехал обратно. Я не хотел, чтобы все шутили, что я старею, и первое, что теряю, это память. Вы знаете, как начинаются истории о том, что сначала у тебя плохая память и требуется список, чтобы вспомнить то, что нужно. Потом кто-нибудь должен напомнить тебе, что у тебя был список. В общем, я решил просто 

вернуться в офис, взять список и ехеть своей дорогой, не обращая ни на кого внимания.

— Сначала мне нужно было убедиться, что в офисе никого нет, поэтому я на цыпочках прокрался через дом. Я думал, что я — гребаный ниндзя, так я двигался. Я скользил по углам и следил, чтобы никто меня не заметил. Потом, когда, наконец, оказался возле офиса, заметил очередь из пяти или шести жильцов возле офиса. Я не знал, что, черт возьми, происходит, поэтому стал наблюдать. Дверь открылась, и оттуда вышел Клод Дженкинс. Он был злобным старым ублюдком, даже в свои восемьдесят пять лет он никогда не мог сказать ничего хорошего ни о ком, кроме Энн, и я начал подозревать, что знаю почему.

— Когда Клод вышел из офиса, внутрь сразу же вошел следующий старик. Я вернулся на улицу и подкрался к краю здания. Заглянул в офис, и моё сердце оборвалось и почти остановилось. Там была моя жена, мой лучший друг, моя родственная душа, женщина, ради которой я бросил свою гребаную работу и карьеру и переехал через всю страну, чтобы она могла следовать своей мечте. Она склонилась над своим столом с поднятой на талии юбкой, как двухдолларовая шлюха. А мой лучший друг Малкольм всаживал в нее свой старый склизкий член и сжимал её сиськи.

Удивленный вздох Берты и изумленные выражения лиц всех присутствующих заставили меня замолчать на мгновение.

— Но у меня есть объяснение, — прошептала Энн, начав рыдать.

— Прости, — сказал я, — но пока что моя очередь. Я почти закончил, а затем мы с Эви уйдем отсюда.

Эви поднялась и схватила меня за руку, видя, как трудно мне было это пережить. Но я должен был высказаться после всего этого времени, когда все это держалось внутри меня.

— Я не мог придумать никакой причины, по которой Энн смогла бы так предать меня. Как я уже говорил, мы никогда не ссорились, я делал все для нее, потому что очень ее любил. Даже то, что мне не хотелось делать, я делал ради нее. Ведь лучше быть немного несчастным, чем рисковать потерять ее. Наша интимная жизнь была прекрасной; мы редко пропускали ночь вместе – так я думал. Однако заглянув в окно, я заметил что-то. Энн наклонилась через стол, позволяя им заниматься сексом сзади. Давно уже она не позволяла мне такого делать, и я скучал по этому. Сейчас этого не скажешь, потому что она набрала вес, но раньше у Энн была самая прекрасная округлая попа в городе, и мне нравилось видеть, как мой член скользит между этими идеальными половинками. Но в такой позе она просто не чувствовала себя комфортно. Теперь я знаю почему – она сохраняла эту позу для своих встреч со стариками. Хотя это уже больше напоминало поездку на поезде. Помните телевизионное шоу девяностых «Душевный Поезд»? Вот так Энн стала проводником "поезда стариков".

— Думаю, у меня было много способов справиться с этим. Я мог бы пойти туда и выбить всю дурь из многих стариков. Но что бы это дало? Я был моложе и сильнее их всех вместе взятых. Я мог бы пойти туда и дать пощечину Энн. Но я никогда в жизни не бил женщин. Я стоял и просто наблюдал за ней, не видя выражения её лица, но, очевидно, это продолжалось уже давно. И именно поэтому в город за всем она всегда посылала меня. Мы все каждый день в жизни делаем выбор, и я думаю, что Энн предпочла тех стариков мне и нашему браку. Так что, поскольку это было то, чего хотела она, а у меня был опыт предоставления ей того, чего она хотела, я просто оставил ключи от грузовика в столовой и направился в гараж.

Мой «Мустанг» — это не стандартный 4,6-литровый V8. Я поменял двигатель на V8 большего объема с воздушной заслонкой. Он выдает около 462 лошадиных сил. Он довольно быстрый, но и чертовски громкий. В то время я почти никогда не ездил на нем, потому что, когда его заводил, слышно было на весь дом, и Энн выбегала и просила меня выключить его. Это если только она не была перегнута через стол, натягивая свою киску на член какого-нибудь семидесятипятилетнего старика. Я просто уехал, не оглядывался назад.

— Но...  — начала Энн.

— Все равно ещё моя очередь,  — огрызнулся я.  — Примерно с год я был довольно злым. Ни с кем не разговаривал. Мне не нужны были ни друзья, ни что-либо ещё. Я думал о том, что я сделал или где ошибся, но просто не мог этого понять. Боже, как я по ней скучал. Но через некоторое время даже это угасло. Я начал понимать, что, как я уже говорил, все мы делаем выбор, и Энн решила игнорировать мои чувства и возможные последствия в пользу того, что делала она. Так что, я мог либо отгородиться от жизни, либо просто идти дальше. Я снова начал смотреть на женщин, первой, наверное, была Руби в Мемфисе, потому что она была похожа на Энн, но моложе и с большими сиськами. Трахая её по-всякому, я как бы получал завершение, которое мне было необходимо, чтобы просто оставить брак позади.

Я сделал паузу, так как две женщины одновременно на меня гневно смотрели.

— Наш брак не окончен, Чейз, — проговорила Энн в недовольстве. — Мы можем разрешить все проблемы, ты не понимаешь.

Она начала говорить что-то ещё, но была перебита:

— Заткнись, старушка! Он с тобой закончил! — отрезала Эви, с огнем глядя на меня. — Я знала, что эта женщина охотится за тобой. В следующий раз, когда мы поедем в Мемфис, я отомщу этой искусственной блондинке. Её груди даже не настоящие, Чейз. Если мои груди для тебя недостаточно большие, то лучше иди к бабушке. Её груди наверное опускаются до талии, когда она снимает лифчик. Но по крайней мере у меня настоящие.

— Можно я закончу? — громко спросил я. Поскольку ни Эви, ни Энн не возразили, я взглянул на Берту, а затем на Малкольма, который опустил голову и не мог встретиться со мной взглядом.

— Я не подавал на развод, потому что решил, что если Энн хочет, она может сама заплатить за него. Также я не думал, что когда-нибудь снова женюсь, поэтому это было необходимо только ей. Я просто отказывался от любой работы, которая требовала временного пребывания в Мичигане. Потом, когда все автозапчасти стали поставляться из других мест, я понял, что это бессмысленно и больше не брал работу в Детройте. Я только начинал чувствовать себя живым снова: у меня была новая жизнь и несколько друзей по всей стране. Ничего серьезного, но жизнь стала хорошей. В моем сердце ещё осталась некая тоска, но я решил это — всего лишь следы чувств, которые я оставил для Энн.

Я услышал, как она тихонько всхлипнула при этом.

— Потом встретил Эви. Она была дерзкой, грубой, злой и безумно ревнивой, полная противоположность Энн. Она для меня слишком молода, и у нас нет абсолютно ничего общего. Мы постоянно спорим обо всем и обо всех. Я не знаю, как и почему мы до сих пор не убили друг друга. О, подождите, знаю. Это потому, что я люблю её так, будто завтра не наступит. Она забрала всю ту боль, которую я получил от Энн, и снова сделала меня целым. Все это время я избегал ехать сюда, потому что глубоко внутри боялся вернуться. Боялся, что мне будет казаться, что я отдал тебе все, что у меня было, и этого все равно недостаточно,  — говоря это, я смотрел прямиком на Энн.

— Но внезапно стало неважно, что ты думаешь, Энн, потому что теперь моя жизнь — Эви, так что, если мы столкнемся с тобой, то так тому и быть. Я больше не боялся. Потом мы приехали сюда, я увидел Малкольма, и когда он прикоснулся к Эви, я просто сорвался. Я не стану извиняться перед тобой, Мэл. Уверен, ты понимаешь, почему. Но все кончено, и такова моя маленькая грустная история,  — сказал я и встал.

— Пойдем, Эви, разгрузку уже должны были закончить. Давай отправимся в путь.

Эви встала, чтобы последовать за мной, и мы оба остановились, когда Энн вскочила перед дверью и сказала:

— Подождите!

Мы с Эви молча посмотрели на нее, Берта все ещё была в шоке и не могла ничего говорить, а Малкольм все ещё сидел за столом и бормотал про себя.

— Ты не понимаешь!  — сказала Энн.  — Не хочешь, чтобы я тебе объяснила?

— Нет,  — отклонил я и повернулся к двери.

— Пусть она выскажется,  — сказала Эви.  — Мы уже так много услышали. Можем услышать и все остальное. Чтобы это наконец закончилось.

Мы с Эви опять

уселись за стол. Едва начала Энн говорить, как Малкольм заплакал.

— Прости, Чейз. Я не хотел причинить тебе боль. Тебе не следовало это знать. Это было глупо,  — признался он.

— Отлично,  — буркнул я.  — Я потратил свою жизнь впустую и разрушил свой брак из-за глупости.

— Чейз, я так сильно люблю тебя, что до сих пор каждый день сижу у окна и жду твоего возвращения. Если бы ты не появился сегодня, я бы наверное все еще сидела там и ждала тебя. Я всегда знала, что наша любовь такая сильная и не может угаснуть, и что ты вернешься,  — рассказала Энн.

— Как ты уже сказал, мы любили друг друга. Ты говорил о том, как сильно любишь меня. Я также сильно любила тебя и продолжаю это делать. Ты был для меня единственным мужчиной во всем мире и всегда им будешь.

Когда она закончила, Эви хихикнула и засмеялась.

— Чейз, для меня тогда было важными только две вещи: прежде всего — ты, и во-вторых — это место и мои люди. Если помнишь, некоторые из этих старших ребят были очень подавлены. Они почти потеряли желание жить. Один из самых плохих случаев был у Клода Дженкинса; он уже отчаялся. Я начала обсуждать это с ним и выяснила, что даже в его возрасте у него было очень сильное сексуальное желание. Я подумала, что старик восьмидесяти лет не знает, что делать с этим чувством. Все со временем сложилось так, что я начала носить более открытые блузки рядом с Клодом, и это привело к некоторому поддразниванию и, в конце концов, к некоторым прикосновениям. Я никогда не рассказывала тебе об этом, потому что не видела в этом ничего плохого, но знала, что ты разозлишься. Мне понадобилось время, почти полгода, но он снова начал успокаиваться. Он углубился в депрессию и больше не выходил из своей комнаты. Мне пришлось попросить Малкольма привести его ко мне в офис, а именно тогда ты отправился в свой первый шопинг. Я чувствовала себя очень виноватой, но была настроена спасти жизнь этого старика, и я справилась с этим.

— Чейз, он едва мог продолжать и кончил почти сразу, как только воткнулся в меня. Но в течение следующих нескольких недель он опять стал человеком, был лучше, чем когда-либо. Я была поражена, что нечто настолько простое сработало, когда все лекарства и психологи оказались безуспешны. Это ничего не стоило, и ничего у нас не отнимало, и так хорошо работало. Я ни на секунду не задумалась о том, что это может сделать с тобой, с нами или с нашим браком, но если бы задумалась, то оно никогда бы не началось. Я просто была так счастлива, что это сработало.

— И я подумала, что если это работает для него...  

Ну, остальное ты знаешь. Я же ничего у тебя не отнимала. Я их не любила. Просто дала им попробовать то, что ты получал каждую ночь. И делала это только перегнувшись через стол, потому что не хотела их видеть и думать об этом. Но с тобой я перестала делать это в такой позе по двум причинам: во-первых, не хотела делать с тобой то же, что и с ними, а во-вторых, мне нравилось смотреть в твои глаза, когда мы занимались любовью, и видеть всю твою любовь ко мне,  — сказала она.

— Когда была с ними, я не думала ни о чем, кроме того, что происходит, это было легко, потому что, скажем прямо, они были стариками. Не то чтобы они собирались потрясти мой мир или что-то в этом роде, но им это нравилось. Каждый вечер с тобой я просто хотела полностью сосредоточиться на всей любви, которую мы испытывали друг к другу. Я никогда не думала, что ты узнаешь. И это должно было быть лишь временно. Все просто вышло из-под контроля. Мне так жаль, Чейз. До сих пор я не знала, что ты это видел. Ты, должно быть, был опустошен. Все это время я думала, что ты просто сбежал, потому что устал от меня? Особенно когда появился с ней... Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

— Да, — согласился я, — ты прощена.

Эви поднялась, видимо раздраженная, но села обратно, когда я взглянул на нее.

— А что насчет меня? — спросил Малкольм, глядя в пол, он четко ощущал свою вину.

— Мэл, мы были хорошими друзьями, как мне кажется, — сказал я, поворачиваясь к нему. — Мэл, веришь ли ты в Бога? — спросил я.

— Да, — ответил он. — Я посещаю церковь и часто молюсь. Я старею и не знаю, когда умру. Поэтому мне нужно быть готовым.

— Ну что же, Мэл? — улыбнулся я ему. — Я надеюсь, что это произойдет скоро и что ты осознаешь свое продолжительное пребывание в аду. Разве желание жены твоего ближнего не входит в десять чертовых заповедей? Нет, черт возьми! Я не прощаю тебя и не буду. Но это все уже прошло. Когда-то я думал, что не смогу пережить Энн. Но смог, и приезд сюда стал важным шагом. Теперь я могу развестись и оставить это проклятое прошлое.

— Я слышал, что для изменщиков отведено особое место в аду, — добавил я.

— У тебя, Энн, замечательная жизнь, я серьезно. Она могла бы быть такой же у нас, но ты предпочла других мужчин передо мной. Я все еще надеюсь, что мы когда-нибудь станем друзьями, но на это потребуется время. Не удивляйся, когда вернусь домой, я сразу подам на развод. Надеюсь, ты тоже сможешь двигаться дальше. Уверен, найдешь кого-то еще. И на этот раз надеюсь, что не будешь лгать или скрывать от него что-либо.

Я легко прикоснулся к ее плечу и открыл дверь, двигаясь по коридору, а Эви следовала за мной.

Даже через закрытую дверь и посреди коридора мы слышали плач Энн и попытки Берты и Мэла ее утешить. Измена и скрытие правды всегда имеют свойство возвращаться и отплачивать, и полагаю, Энн, наконец-то столкнулась с этим. Но возможно, ее мотивы для измены были до некоторой степени чистыми. Возможно, она начинала с самых лучших намерений и действительно хотела только помочь. Но говорят, что благие намерения вымощены дорогой в ад.

•  •  •

Может быть, это я плохой, раз меня не волнует, почему она поступила так, и в итоге мы оба немного проиграли. Думаю, поскольку я — единственный пережил это и первым двинулся дальше, может показаться, что я победил. Но в этой ситуации я не уверен, что есть победитель. Сейчас я был счастлив, но искренне желал Энн только добра.

Это заставило меня много думать о жизни и любви, пока я шел к своему грузовику. Во-первых, я понял, что для всех нас существуют безграничные возможности. Вполне возможно, что я никогда бы и не узнал об измене Энн, и мы могли бы счастливо прожить всю жизнь. Есть также возможность, что я мог бы узнать об этом, встретиться с ней и простить её. Но на самом деле я — не такой человек. Дело не в том, насколько сильна моя любовь к ней, а в том, что для некоторых людей, включая меня, любовь требует доверия и верности.

Энн разрушила и то, и другое, и по каким бы причинам она тогда ни разорвала наш брак, если бы мне удалось её вернуть, я бы никогда больше ей не доверял. И я также знаю, что ни она, ни я не стали бы больше уважать меня. Я больше не был бы тем мужчиной, за которого она вышла замуж. И мне бы тоже не понравилось смотреться в зеркало. И если говорить о зеркалах, то Энн должна была остаться в моем зеркале заднего вида. Место на сиденье рядом со мной — у Эви.

Через несколько минут мы снова были в нашем грузовике, разогревая мотор. Эви лежала на спальном месте и смотрела на меня сверху вниз, как обычно, обнаженная. Даже снег перестал идти.

— Эй, пока ты не начала храпеть, я должен тебе кое-что сказать,  — сказал я.

— Да ладно, я уже поняла, — пробормотала она. У бабушки грудь больше, чем у меня.

— Это правда, — ответила я. — Но дело не в этом. Эви, ты для меня самое дорогое на свете. Когда я разведусь, выйдешь ли ты за меня замуж?

— Я и так это знала, идиот, — отрезала она. — Как ты можешь просить меня стать твоей женой без какого-либо колечка? Возвращайся, когда будешь готов. Мне нужно поспать.

— Эви, посмотри на меня, — сказал я. Я не мог поверить своим глазам, но ее щеки были слегка влажными. — Эви, почему ты плачешь?

— Я не плачу, черт возьми! Просто что-то попало мне в глаза. Давай уедем отсюда, чтобы ты смог купить мне обручальное кольцо. Ты такой скупой тип.

Как только я включил передачу на грузовике, из радиоприемника дошло сообщение о снятии предупреждения о снегопаде и открытии автострад. Я переключал каналы, искав хорошую музыку для поездки, и услышал знакомую песню, которая раздалась из динамиков.

Перелистывая в памяти страницы тех времен, что я так люблю.

Мне интересно, делает ли она то же самое?

Теперь то, что я называю "жизнью",

Просто удовлетворение.

Я знаю, что никто не виноват.

Беззаботная трасса, как я скучаю по тебе, моя старая любовь.

Беззаботная трасса, ты видела лучшие дни.

После блюзового утра с головой до ног.

Беззаботная трасса, позволь мне уйти.

Уйти от тебя.

На этот раз эта песня не вызывала у меня грусти. Я закончил с прошлым и больше не испытывал отвращения. Я смотрел вперед через лобовое стекло на дорогу и полностью погрузился в музыку.

— Чейз, черт возьми, выключи эту ерунду!