Её десять поцелуев. кн.2 ч.9 (эроповесть)

Её десять поцелуев. кн.2 ч.9 (эроповесть)

– Ты что же творишь, дрянь бессовестная? – Встретила в дверях Ленку расстроенная мать, – мы с отцом места себе не находим, по больницам тебя разыскиваем. Хорошо, что Серёжа стал обзванивать твоих подруг. Иди, эгоистка, порадуй отца.

– Никакой личной жизни с вами, родители! Ещё и Сергея подключили к розыскам.

Из комнаты вышел Ленкин отец, сжимая в кулаке пряжку брючного ремня, с явным намерением применить его в воспитательных целях.

– Папуля, брючки не упадут? – с опаской глядя на отца, поинтересовалась Ленка.

– Явилась, мерзавка? Чем ты была занята весь день?

– Папочка, может меня изнасиловали... – с обидой в голосе предположила дочь, – а ты ещё ремнём грозишь...

– Не говори ерунду, Елена, тебя с двух часов до семи насиловали? Соня, скажи ей сколько на это требуется времени? – Обратился Терентий Никодимович к супруге.

– Откуда мне знать? – Озадачено пожав плечами, удивилась мать, – меня ни разу не насиловали. Если когда и было, то по согласию, но не так же долго, Леночка. У тебя новый мальчик появился, доченька?

– У меня и старого не было, мамуль, – напомнила дочь.

– А Серёжа, такой положительный молодой человек. Столько лет вы дружите...

– Мамочка, это инцест, мы ведь двоюродные, забыла что ли?

– А как же Марик? Он ведь тоже двоюродный. Вот только почему я в твоей постели нашла не Серёжу, а Марка?

– В темноте не разобрала, мамуль, была уверена, что это Серёжка. Твой обожаемый Маркушка без мыла в задницу влезет, а Серёжа ещё разбухтится – «Как можно с сестрой!? »

– Зато Маркушка взял и влез, куда не звали, – напомнила мать, – хорошо Серёжа не знает.

– Вот и позвони своему племяннику, чтобы не волновался за любимую сестру.

– А сама чего не позвонишь?

– Да начнёт докапываться, где и с кем таскалась, не отвяжется. Скажи, что меня отец ремнём порет, освобожусь, сама перезвоню.

– Звони, мать, а я пока с дочерью разберусь, даром что ли ремень снимал.

Пользуясь моментом смягчить свою участь, Ленка тут же предложила:

– Давай ремешок тебе в штанишки заправлю. Одной рукой дочь пороть, а другой штаны держать... Я ведь со смеху помру, папуль.

– Вот звездану по заднице раз-другой, будешь знать, как родителям нервы трепать.

– Ладно, разок можно, но не больше, только из уважения к родителю, – нехотя согласилась Ленка, покорно стягивая юбку с широких бёдер.

– Панталоны тоже долой, – потребовал неумолимый поборник нравственности.

– Панталоны даже мамка не носит, а на мне танго для молоденьких женщин.

– Стоять! А это откуда засосы на булках? – возмутился Терентий Никодимович

– Почём мне знать, говорю тебе насиловали. Не сама же себе нацеловала.

– Полагаю, Лена, что насильник вряд ли бы стал целовать твою жопу, тут романтик поработал и, видать, не без твоего согласия, – определил Терентий Никодимович характер нанесённых «увечий» на заднице потерпевшей. И скорее с досады, чем со злости, хлестнул ремнём по пышным ягодицам дочери.

– Ай а а а – нарочито горько взвыла Ленка, с упрёком зыркнув на отца, – ты же педагог, а с родным ребёнком позволяешь себе варварские методы воспитания.

– Повозмущайся мне, ещё добавлю, дрянь разэтакая! – Посулил Терентий Никодимович, нервно заправляя кончик ремня в тренчик на поясе брюк. – Чтобы больше про изнасилование я от тебя не слышал. Перворазрядницу по рукопашке какой-то чмошник уложил под себя... За дурака отца держишь?

– Ты уж, доченька, не зли отца, – вмешалась Софья Даниловна. Он в своём техникуме на таких обормотов насмотрелся, что твои фортеля терпеть не станет.

– Пап, а фамилию Суржиков в вашем технаре ты не помнишь?

– Ещё бы! Редкостная сволочь этот Суржиков. Гнать его надо из техникума в шею. А в чём дело, откуда ты его знаешь?

– В нашей группе одна девочка с ним встречается, – почёсывая покраснение на ягодицах, нашлась Ленка.

– Мои искренние сожаления этой девочке.

– Он плохо учится?

– Он вообще не учится, дерзит преподавателям, пропускает занятия. Пусть в армии послужит. Там ему мозги быстро вправят на место. Видать, его девочка о нём ничего не знает или сама дура последняя. Так и передай ей.

– Обязательно передам, папуль, – Ленка, быстро обхватила грузное тело отца и, перебросив через бедро, кинула Терентия Никодимовича на диван.

– Лена, прекрати сейчас же, разве можно так с родным отцом, – вступилась за мужа Софья Даниловна.

– Задача – зафиксировать нарушителя и пресечь попытки к сопротивлению, – процитировала инструкцию девчонка, плюхнувшись тяжелым задом на спину отца.

– Ленка, зараза толстожопая, слезь с отца, опять ему спину потянешь, – не унималась мать, – а мне потом лечи старого дурака. Терюша, прекратите ваши дурацкие игры, – обратилась она к мужу, захлёбывающемуся беззвучным смехом.

– Да не волнуйся, Со-неч-ка, Ы ы ы ы, Ленка мне спину разминает, – успокоил Терентий Никодимович жену, покряхтывая под крупными телесами любимой дочери.

– Замуж эту дурищу пора отдавать, пусть мужу разминает, пока что-нибудь не сломает парню. Ленка, хватит глупостями заниматься, мой руки и за стол. Весь день ничего не ела.

– Меня насильник хорошо накормил, – доложила дочь, слезая с Терентия Никодимовича.

Софья Даниловна недовольно взглянула на Лену, буркнув себе под нос, – могу себе представить чем...

– Фи, maman! Я не сторонник биологических добавок с протеином в спортивном питании, если, конечно, ты об этом?...

– Поумничай мне, ремень вернуть недолго, будет тебе добавка, – огрызнулась мать, выходя на кухню.

– Соскучилась по своему любимчику Маркуше? – усмехнулась Ленка, на ушко Софье Даниловне, прикрывая за собой кухонную дверь.

– Марик хорош для тонуса в жизни женщины, а Серёжа превосходен в качестве мужа для тебя. Всё уяснила?

– Понятно почему Маркушка залез ко мне в постель. Тонус решил сестре поднять, сучонок. Мамуль, расскажи, как у тебя с ним это в первый раз было? По согласию или по принуждению?

– Замолчи, дурёха! Не хватает ещё отцу узнать, что я себе позволяю с племянником. Теперь он к тебе будет лезть при всяком удобном случае. Я уже пройденный этап для него. Марик и в первый раз не особо церемонился с тёткой. Взял меня на этом самом столе, когда никого в доме не было. Я и ахнуть не успела, как он меня «уговорил», пройдоха.

– Что ж ты ему так и позволила себя изнасиловать? – удивилась Ленка, принимаясь за еду, намазывая ломтик чёрного хлеба горчичкой.

– Знаешь, дорогая, наш папка уже давненько забросил эти дела со мной, а Марик умелец в обращении с женщиной. Хороший любовник. Да ты сама уже поняла, как с ним сладко. Только в мужья не годится. Избаловала сыночка Шурка. Он с неё и начал с бабами куролесить. Предупреждала меня сестра, да я как-то не сильно брала на свой счёт. О тебе и вовсе мысли не допускала. В тот раз я его не дождалась у себя в спальне и зашла в твою комнату, а как увидела вас под одеялом вместе, то было уже поздно шуметь, да и Серёжка убил бы его на месте. Дорожил он тобой с детства, и в колледж заставил поступать с ним. Но дальше детской дружбы у него не пошло в отличие от тебя – любила ты Серёжу с детства. Зато Марк частенько ко мне забегал пошкодить.

А нынче у тебя с кем было, Алёна-гулёна? – Поинтересовалась Софья Даниловна, – явно не с Сергеем, я бы сразу поняла. Он очень расстроился, когда ему сообщила, что ты с обеда где-то шляешься. Ты уж позвони Серёже сама. Хоть глаз твоих бесстыжих не увидит. С кем столько времени провела, Леночка?

– Нашёлся охотник, только, думаю, вам с папкой он не понравится.

– Уж не тот ли, дочка, о ком отец говорил? – мрачнея, спросила мать.

– Тот самый, только таким обормотом он мне не нужен. Он у меня с красным дипломом закончит свой технарь, – глубоко дыша открытым ртом от крепкой горчицы, пообещала Ленка.

– По словам твоего отца, ему и синего диплома не дождаться, – прикинула вслух Софья Даниловна, озабоченно качая головой.

– Захочет меня, бросит свой выпендрёж, – заверила дочь, аппетитно заедая хлеб фасолевым супом.

* * *

В конце рабочего дня Надежда Сергеевна зашла к Валентине в её магазин «Магнит».

– Мам, ты чего пришла? Могла позвонить, я бы купила чего надо. Давай список, что взять к ужину?

– Вот список для нас, а на обороте возьми для Костика. Я сама ему сварю. Поговорить с тобой хочу о нашем оболтусе, Валечка. Сдаётся мне, что у него с учёбой появились серьёзные проблемы. Может, доченька, выберешь время и справишься в его техникуме. Как ни спросишь, как дела, один ответ – «нормально». Верунька постоянно с учебниками сидит, зачёты какие-то сдаёт, а у нашего умника всегда «всё нормально и отстань». Что-то боюсь, дочка, врёт он всё. Съезди в его техникум, поговори с училками, беды бы не было. Только сделай так, чтобы он не знал. Вдруг я зря всполошилась и у него действительно всё «нормально».

– Не волнуйся, мамуль, обязательно съезжу и Семёна прихвачу с собой. С ним разговор посерьёзнее будет. Мужчина при звании в форме полицейского. Мне он не откажет.

– А я уж у тебя, дочка, в долгу не останусь, – пообещала Надежда Сергеевна.

– Чего ты выдумываешь, мам? Какие ещё долги в семье между своими.

– Да я это к слову, Валюш. Ты дочку Сирафимы Витальевны ещё помнишь?

– Клаву, что ли? Давно не видела, как от матери съехала с мужем, кажется. А что ты о ней вспомнила, случилось что?

– Да нет, как-то повстречалась с ней, поговорили, вспомнили, что она с нашим Костиком в детстве дружила. Она тебя видела в магазине, понравилась ты ей очень. Сама Клавка такой красоткой стала, а вот с мужем у ней беда. Разошлась с ним, а мужика у ней нет, хоть на стену лезь. Может, захочешь девчонку утешить, очень ты ей нравишься.

– Ах ты, старая лиса! Сводничать решила на старости лет. Или себе замену для дочери нашла? Так у меня моя Верунька есть на этот случай.

– А ты что думаешь, милая моя, с чего вдруг она нашего Костю прогнала от себя? Парень у неё объявился, видела я их как-то вместе. Не чета нашему балбесу. Серьёзный, осанистый, она от него глаз не отводит. А к телефону просит её позвать, так Верой Павловной величает. Это нашу-то Верушку! А где с таким уважением к девушке, там и с любовью непременно. Так что отойди от неё хоть на время. Бояться тебе нечего, ваша дружба с вами так и останется. А с Клавкой другое дело... С Верунькой у вас для души, а здесь для тела. Одно другому не помеха. Не всё с нами старухами безобразить...

– А для тела ты, видать, уже убедиться успела?

– Затем и предлагаю, чтобы без проигрыша для тебя. Хороша девчонка, довольна останешься. Ещё матери спасибо скажешь за неё.

– А чего ты Костьку обошла? Ей-то он более необходим для этого.

– Меня заботишь больше ты, а не Клавка. Даёшь согласие или как? – Валентина сдержано кивнула головой, молча соглашаясь, положив список в карман рабочего халата.

– Тогда я ей скажу, что ты не возражаешь. Тебя подождать? Вместе пойдём.

– Не жди, мамуль, мне ещё полчаса, за мной Семён зайдёт.

* * *

Днём позже, в дверь кабинета заведующего торговым залом постучались. Валентина подняла голову от документации по приёмке товаров и графика работы сотрудников на неделю.

– Не заперто, – крикнула она, откинувшись в кресле, распрямляя затекшую спину от долгого сидения за столом, нетерпеливо глядя на приоткрывшуюся дверь.

– Разрешите войти? – нерешительно прозвучал голос посетителя.

– Разрешаю, кто там такой вежливый?

– Здравствуйте Валентина Алексеевна. Это я, Клава. Надежда Сергеевна просила зайти к Вам...

– А без Надежды Сергеевны сама бы не нашла. Могла бы и позвонить. Ну, здравствуй бывшая соседка. Что ж, Клава, возобновим знакомство или передумала?

– Если разрешите, буду очень рада, Валентина Алексеевна...

– Тогда более приятные воспоминания от нашего знакомства оставим на будущее, а пока договоримся на субботу, по известному тебе адресу, часам к десяти. Время тебя устраивает?

Клава согласно закивала головой, собираясь выйти из кабинета.

– Погоди, красавица, куда ты направилась? Коли уж мы решили продолжить наше общение, то давай условимся.

– В чём Валентина Алексеевна? – С готовностью принять условие своей новой любовницы, остановилась девушка.

– Во-первых, дорогая, наши отношения не разглашаются не для кого. Во-вторых, ты не на столько молода, а я не на столько стара. И в этих делах принято общаться на ты. Подойди ко мне девочка. Назови меня по имени и поцелуй.

– Я поняла, Валюша, очень рада нашему знакомству, – волнуясь пролепетала Клава робко обнимая любовницу за талию. Губы девушки коснулись губ партнёрши. Валентина, выждав время, взяла инициативу на себя и, сжимая в ладонях, через лёгкое платьице упругие ягодички Клавы, поцеловала продолжительным поцелуем молодую любовницу.

– Умница, Клашенька. Теперь иди, мне работать надо, – довольно улыбаясь произнесла Валентина, шлёпнув ладонью по упругой попке свою молоденькую партнёршу.

* * *

В комнату Верушки заглянула Надежда Сергеевна и сообщила, что её просит к телефону некая Лена Блохина.

– Наверное, Веруша, не надо было говорить, что ты дома? – Спросила Надежда, целуя девочку в пробор густых волос на голове.

– Спасибо, Наденька, всё равно дозвонится, может что-то срочное у ней, – вставая из-за стола, Верушка, чмокнув Надежду в щёку, пошла к телефону.

– Привет, беглянка. Что у тебя стряслось на ночь глядя? Если ты о нашем котике, то я предупреждала, что товар возврату не подлежит. Можешь его кастрировать на своё усмотрение. Темперамент поубавится, но жрать будет по-прежнему.

–

– А по какому вопросу такая срочность? И что с ним не так?... Прогуливает? Откуда информация?

–

– И что думаешь делать? Боюсь одними яйцами здесь не обойтись, усыплять мерзавца придётся. Ты вот что, ему пока не говори, чья ты дочка. А мы тут на семейном совете решим, что будем укорачивать паразиту. Как никак, член семьи. Так что, дорогая, ограничь, на какое-то время, доступ к своему телу этого члена. Это более действенный способ в его случае. Но у этого котика есть реальная возможность послужить отечеству. Спасибо, подруга, за наводку. Тебе мой телефон Сергей дал?

–

– А почему ты не сказала, что ты с моим Сергеем находишься в родстве? Я бы так не переживала зря. Выходит, что мы с тобой в будущем можем породниться. И будешь ты мне, вроде, двоюродной золовки... Слышь, золовка, завтра опрос по уголовному праву. Лекции хоть открывала или ты под впечатлением от этого блохастого котяры?

–

– Быстро у тебя с ним! Даже не знаю, завидовать или сочувствовать тебе. Теперь вас не остановишь, дураков. Ладненько, спать иди, Розалинда блудливая, только Серёже не рассказывай. Пока и до завтра.

* * *

Не успела Веруша выйти из кухни, как телефон вновь заливисто задребезжал.

– Не надо меня приглашать, Серёженька, я уже у телефона. Что стряслось, милый, соскучился или по делу?

–

– Конечно делом занималась. «Делу время, потехе час», так что час в нашем распоряжении.

–

– Если хочешь, то подъезжай. На наше место у остановки. Я вся в нетерпении, мой Ромео.

–

– Уже на остановке? Тогда бегу, родненький.

Верушка бросила трубку телефона и, сбрасывая на ходу домашний халатик, устремилась в свою комнату переодеться в светлую кофтёнку и лёгкую юбку.

– Ты куда помчалась, оглашенная? – крикнула вдогонку мать, выходя из ванной.

– Меня ждут, мамуль. Ложись спать, скоро приду. Только повидаюсь с молодым человеком и вернусь.

– Познакомила бы с парнем...

– Хватит, с одним уже познакомила. В ЗАГСе знакомиться будешь, мамуль. Утром поговорим. – Наспех поцеловав Татьяну Николаевну в лоб, Верушка выбежала за дверь и, не дожидаясь лифта, помчалась вниз по ступеням лестницы. На остановке её ждал Сергей, раскинув руки, он подхватил Верушку на бегу и закружил на месте.

– Чего прикатил на ночь глядя, Серёжа? – прерывисто дыша, спросила Веруша.

– Шоколадку привёз с номером телефона.

– Умничка, тогда целуй, как договорились и каждый вечер перед сном будем созваниваться. Бабушка не заревнует ко мне?

– Она сама к тебе отправила и шоколад дала.

– Замечательная у тебя бабушка, передай ей спасибо. Но часто пусть внука не целует. Теперь я это буду делать сама. Как её имя?

– По паспорту она Наталья Тихоновна. А я её зову бабусей.

– Я тоже её буду звать бабусей, а меня пусть зовёт Верушей. Мы с ней подружимся, Серёжик, у меня, никогда не было бабульки. Это она твою Ленку откормила пирожками? В отличие от твоей Розалинды я больше трёх не ем, а то разлюбишь меня.

Продолжение следует