Нахальная скромница 1

Кивком соглашаюсь, проскальзываю в дверь и иду к морю – смыть с тела липкий пот и мускусный запах секса. Проходя мимо пирса, слышу окрик.

— Ты что здесь делаешь, почему не спишь! — Повернувшись вижу, что это воспитательница убывшей старшей группы, временно выполняющая обязанности медика. — Ночью купаться запрещено.

Подойдя поближе и заметив мокрое пятно на моих трусах, из под которых выглядывала головка всё ещё набухшего члена.

— У тебя что, поллюции? Чего молчишь?

А что тут скажешь, слово-то незнакомое. Звучит как название болезни.

— Нет, я не болею. — На что она начинает смеяться и говорит.

— Поллюция – это не болезнь, это когда воображение хренеет, а хрен начинает воображать. У мальчиков это бывает.

Ничего не понятно, но очень интересно! Стоит передо мной, на пол головы выше, белая кожа и рыжие волосы. Из одежды – цветастые трусики фонариком и белый лифчик.

— Ну раз так, иди окунись быстро.

Захожу в воду поглубже, ложусь на спину, раскинув руки и ноги качаюсь на волнах прибоя. Тёплая морская вода и воздух одной температуры, над головой южное звёздное небо, тихий плеск... Проснулся от толчка в плечо.

— Что с тобой? Тебе плохо? – Схватила за руку и буксирует к берегу.

— Да хорошо мне! Уснул просто.

— Как уснул? На воде разве можно уснуть? – Смотрит с недоумением. – А меня научить сможешь?

— Да легко. – Хотя это неправда и получалось не у всех ребят нашего отряда.

Заходим по пояс в море, она отталкивается от дна и ложится на воду. Сначала ничего не выходит. Поддерживаю ей ноги – начинает тонуть голова, голову – ноги под водой. Приходится перейти на попу, а чтобы не сводила ноги вместе – встать между ними и придерживать за бёдра и зад. Очень двусмысленная поза, но наконец всё получилось и она просит покатать по воде, взяв за руки. После нескольких покатушек слетает лифчик, а когда мы его ищем, выясняется, что и трусы уплыли. Белый лифчик найти легко, а вот цветастые трусики – нет. Приходится отдать свои семейки, в которые воспитательница влезает с трудом. Но это полбеды. Насмотревшись на голую девушку, проснулся мой дружок между ног и я стараюсь стоять, повернувшись к ней спиной, прикрывшись руками.

— Чего встал, пойдём чаем напою. — Зовёт она, а поняв какая у меня проблема, с интересом разглядывает и весело смеётся. Полу обняв прижимает к боку и так мы идём в её барак.

В комнате царит полумрак, нарушаемый лунным светом из окна. Задёрнув занавески на окнах зажигает керосиновую лампу. Достаёт китайский термос и разливает чай по кружкам. Сухари и леденцы – вот и всё угощение.

— Отвернись, я оденусь. — Странные эти женщины, минуту назад голышом бегала, а теперь отвернись.

— И ты оденься. — Бросает мне мои же влажные трусы.

Натягиваю их, но резинка растянулась и они сваливаются. Приходится придерживать руками. Сама одета в белый врачебный халат с пояском. Заметив удивлённый взгляд, объясняет, что два года отучилась в мединституте. Поняла, что это не её, когда дело дошло до трупов в анатомичке — потеряла сознание и пришлось переводиться в педагогический.

— Угощайся и чувствуй себя как дома. —Меня уговаривать не надо, только хруст стоит от сухарей. После купания аппетит зверский. Замечаю на кровати книгу. Это Бальзак. Закладка на «Человеческой комедии», «Отец Горио». Прикольно. Мне этот роман очень нравился. Кивнув на книгу спрашиваю, как понравилась.

— Скучно, но больше почитать нечего. А ты, что — читал? Может расскажешь?

Ну конечно расскажу, да ещё и в действующих лицах отца Горио, дочерей, Эжена и т. д. и т. п. Быстро выдав краткое содержание, замечаю, что девушка сидит на кровати, прижавшись ко мне, в каком-то трансе. Это было впервые, когда я начал понимать, что значит “женщины любят ушами”. Хотя возможно, это потому что одна моя рука на её груди, гладит сосок, а вторая внизу живота, пробирается через рыжие заросли.

— Плохой мальчик. – Резко встаёт и пересаживается на стул. Заметив мокрое пятно на том месте где сидела, ощупывает себя. На халате сзади расплывается пятно.

— Ебун мелкий, ты где этому научился. – Голос дрожит и глаза со зрачками на пол лица.

Облом. Встаю и хочу уйти, но когда направляюсь к двери, спадают трусы и я запутавшись с грохотом падаю. Картина маслом – лежу на полу, член стоит дыбом, рыжая зараза ржёт. Отсмеявшись, стягивает с меня трусы, перетягивает на них резинку потуже.

— Одевай, теперь не потеряешь. Хочешь, чтобы я дала?

Странный вопрос. Такое уже было в школе. Одноклассница, которую задолбал дерганием за косы, подкладыванием кнопок и прочими подлянками, тоже предложила “Хочешь дам”. На вопрос, а что “Дашь”, удивилась и начала плести какую-то хрень. И вот опять! Стою молчу. Видимо приняв моё молчание за знак согласия, подходит вплотную и взъерошивает волосы.

— Хорошо! Только давай завтра. Мне надо подготовиться. Понимаю, что у вас такой период. Утром скажешь своей воспитательнице, что плохо себя чувствуешь и пойдёшь в медпункт. Только обещай никому не рассказывать. Договорились?

Ну ещё бы – конечно! Интересно, что она хочет мне дать. Я заметил в углу комнаты ласты и маску с трубкой – вот было бы здорово! Весь в мечтах о подводном плавании, заваливаюсь на свою кровать – уже светает.

Как говорится, утро добрым не бывает. За пару часов не выспишься и пацаны устав меня будить, притащили завтрак в барак, а сами с нашей воспитательницей ушли в посёлок, за продуктами. Поев, снова засыпаю. Повторно будит рыжая бестия.

— Вставай! Нехорошо заставлять даму ждать. Я готова. Быстро искупнись и ко мне.

Мысли о ластах и маске заставляют проснуться, бегом в море и вот я вваливаюсь в медчасть. Здесь уже всё готово к приёму, но не тому, что я ожидал. На полу два матраса, застеленные простынёй и подушки. Меня вытирают полотенцем, сняв предварительно мокрые трусы. Дверь на замок. Начинаю понимать, что похоже о подводном плавании, можно забыть.

— Ну что же ты, вчера такой смелый был. – Снимает халат, аккуратно кладёт на стул. Стройные ноги, упругий девичий живот с рыжим клином внизу, маленькая, но красивая грудь, пухлые губки – полная противоположность моему Комодику.

— Только давай сразу договоримся. Я девочка, так что можно только в попу. Хорошо? И поласкай меня сначала, как вчера.

Сглотнув слюну, киваю соглашаясь. Ложится на спину, я сверху. Прижался к ней, одной рукой сжимая грудь, теребя сосок, второй рукой грубо, не сдерживаясь, полез между ног. Однако повторить ночной фокус не удаётся. То ли мешает дневной свет или отсутствие голоса, переходящего в шёпот – но контакта нет. Хотя я уже и достаточно возбудился, по девушке этого не видно. Приподнимаю ей ноги и пытаюсь войти.

— Не туда, дурачок, ниже, в анус, – прикрывается ладошкой. - Давай помогу.

Наверно это медицинское название жопы. Но как не назови – не получается и после нескольких неудачных попыток, она решает сменить позу. С такого ракурса передо мной две классные дырочки мокрые от смазки. Мне в верхнюю.

Член стоит колом, головка тычется в анус, похожий на паучка, периодически соскальзывая в нижнею щелочку. От катастрофы спасает защита ладошки. Навалился всем телом, направляя член руками, чувствую что уперся в намертво сжатый анус.

— Больно, блядь, как больно. Подожди, - умоляет она, со слезами на глазах. – Давай добавим ещё вазелина.

Обильно мажет головку и свою попу из маленькой металлической коробочки. Продолжаем безуспешные попытки раздавить паучка, но девичий анус оказывается сильнее.

Время к полудню, на улице жара, мы оба уставшие и мокрые от пота. Она что-то говорит про то, как готовилась, делала клизму, извела последний вазелин на смазку и всё зря.

— Может попозже ночью повторим? – предлагает, а на лице дорожки от слёз.

Киваю, соглашаясь. А в мыслях – Щас. с. с...! На ночь у меня есть планы на другую дырочку! Ну что с этими рыжими не так? Ведь больно ей, а хочет снова. Убери ладошку и всем будет хорошо! Хотя с паршивой овцы...

— Можно взять ласты с маской, поплавать? – спрашиваю я, почти уверенный в отказе - в лагере запрет далеко в море заплывать.

Странно, но получаю разрешение и схватив снаряжение бегу к морю. Куда девались усталость и раздражение от неудачи. Тёплое море смывает остатки вазелина и пот. Пару раз хлебнув солёной воды через трубку, быстро приспосабливаюсь и плаваю на зависть друзьям, которые вернулись из посёлка. Впервые за всё время, пообедав заваливаюсь спать до ужина, пока ребята по очереди осваивают ласты и маску.

Полдник, состоящий из двух печенюшек с шайбой масла посередине – пироженка для бедных - и сладкого чая с хлебом, ребята оставили на тумбочке рядом. Проснувшись, съедаю всё это и иду на ужин. Надеюсь, что впереди бессонная ночь и нужно хорошо подкрепиться.

Наконец долгожданная южная ночь, все спят, набегавшись за день. Подхожу к приоткрытой двери, за которой оказывается меня уже ждут. Закрывает за мной дверь на ключ и прижимает к себе.

— Миленький мой! Думала ты заболел, не придёшь. Я весь день о тебе думала. Соскучилась. Раздевайся скорее. - Тихий шёпот, поднимающий самооценку до небес. Но похоже, что не только её – бугорок в трусах принимает угрожающие размеры.