Ведомый. Часть 2/3

Мы с моей компаньонкой пересеклись в Лондоне. Скорее, она непреднамеренно столкнула меня на дороге.

В "Челси Хилтон" отеле есть замечательная особенность - просторная гостиная прямо в холле. Я расслаблялся там, наблюдая сквозь окно как ливень обрушивается на Лондон, словно муссон. И я испытывал благодарность за то, что я находился внутри и оставался сухим. Размышляя о том, что новый я - поле Лори, вечером решил попробовать немного вина вместо пива. Первый бокал был по рекомендации бармена. А точнее - уже второй. Он щедро наливал, так что по американским меркам к моменту ее появления я был пьян, может быть, как минимум на три бокала.

Еще один приятный аспект отеля помимо его бара заключается в том, что все девушки за стойкой регистрации были красавицами из Восточной Европы. Не модельной внешности или чего-то подобного, но крепкие и надежные так, что заставляли парней стремиться жить лучше, чтобы быть достойными их. Они обладали опасной привлекательностью.

Я был готов поклясться Джоанне - очень красивой светловолосой девушке из Польши с зелеными глазами, которая работала за стойкой регистрации в тот вечер, что наступила для меня новая и лучшая жизнь. У меня уже было несколько глупых вопросов о достопримечательностях, которые должны были стать предметом нашего разговора и, возможно, даже прикосновения ее руки при указании на карту города, лежавшую на стойке. Я уже шел к ней и собирался открыть рот, когда меня оттолкнула абсолютно промокшая фигура.

Из-за вина моя реакция замедлилась немного. Мне понадобилось мгновение чтобы осознать, что эта промокшая фигура - на самом деле молодая женщина, до нитки промокшая и очень несчастная. По манере поведения и громкости голоса, она также была американкой.

Она начала рассказывать Джоанне долгую и запутанную историю о несчастье, когда Джоанна подняла руку, чтобы ее прервать. Женщина неохотно остановилась.

– Извините, мисс, – сказала Джоанна, – но этот мужчина, полагаю, был перед вами.

Женщина посмотрела на меня. Помню, я подумал, что она не может быть более мокрой, если только не будет находиться под водой. Ее черные волосы свисали вокруг измученного лица. От того места, где она стояла с промокшим чемоданом, до двери протянулась длинная лужа. Я медленно посмотрел на эту лужу, затем на женщину, а потом на Джоанну, которая начала улыбаться на мой счет. Понимая это, она должна была подумать, что я сошел с ума.

– Джоанна, – наконец сказал я – мне кажется ей нужно больше поговорить с вами чем со мной. Я подожду.

Улыбка Джоанны стала шире и ее лицо стало похожим на лицо богини. Я больше не хотел вести лучшую жизнь, чтобы быть достойным ее. Вместо этого я хотел прожить самую лучшую жизнь, какую только мог, чтобы стать достойным ее даже если это означает поступить в медицинский колледж и провести двадцать лет, изгоняя глистов у сомалийских сирот, прежде чем мы встретимся.

В ответ на это на лице женщины промелькнул слабый признак облегчения, а не улыбка. Затем она повернулась к Джоанне и рассказала грустную историю о том, что ей забронировали номер в другом отеле Hilton на другом конце города из-за членских баллов ее отца в сети Hilton, но возникли проблемы с бронированием и ее рейс задержали, а также у нее возникли проблемы с картой в банкомате, поэтому у нее немного денег наличными. Она ехала на метро, где возникли технические неполадки, что вызвало задержку обслуживания. А потом пошел дождь, и сейчас она здесь, в Челси, потому что сотрудник службы Hilton сказал, что возможно здесь есть свободный номер, но она не может его забронировать из-за проблем в системе, поэтому ей следует проверить это самостоятельно. Именно это она и сделала. И это – ее последняя надежда.

Джоанна выслушала все это в дружелюбной манере, сказала, что ей очень жаль слышать об этих проблемах, и она посмотрит, что можно сделать. Она повернулась к компьютеру и начала что-то набирать, по мере того как набирала текст, ее брови хмурились все сильнее. Наконец, она остановилась, глубоко вздохнула и сообщила особе плохие новости: я занял последний свободный номер.

– Он. Вон этот парень, – указала она на меня. – Все остальное полностью занято.

Особа посмотрела на меня с чем-то близким к ненависти, за исключением того, что она была слишком измотана.

Черт. Это будет еще десять лет выведения глистов у сомалийских сирот, прежде чем я стану достойным Джоанны, если не сделаю что-нибудь драматическое.

– Может быть, я смогу помочь, – сказал я.

Обе женщины посмотрели на меня. Джоанна выглядела слегка удивленной и любопытной. Особа выглядела настороженной.

– Молодая леди может жить в моем номере, пока не найдет чего-нибудь, – сказал я.

Джоанна выглядела потрясенной. Особа выглядела так, словно собирала последние запасы энергии, чтобы броситься на меня и задушить до смерти, потому что я, по сути, предложил ей обменять на ночлег ее добродетель.

Тогда я вытащил свою козырную карту. Я протянул правую руку, сжав ее в кулак и вытянув мизинец.

– Признаю, что в комнате лишь одна кровать, но даю вам обещание мизинцем, что буду безупречным джентльменом, пока вы будете моей гостьей.

Взгляд особы сменился с гневно на ошеломленный. Джоанна, однако, была просто картиной. Она засветилась как рождественская елка, на ее лице расплылась огромная улыбка, а глаза удивленно распахнулись. Она опять стала богиней. Улыбка была потрясающей, но ей явно требовалось огромное усилие, чтобы не рассмеяться вслух. Я надеялся, что особа скажет мне отправиться в ад, чтобы мне не пришлось делиться номером, а вместо этого я бы мог потратить время на разговоры с Джоанной о своем благородстве, что уменьшило бы время сомалийских обязанностей по удалению глистов.

И тут я обнаружил недостаток в моем плане. Личность была в довольно трудном положении, чтобы серьезно рассмотреть мое предложение.

Она обратилась к Джоанне.

– Как вы считаете? – спросила она, как женщина другую женщину.

Джоанна посмотрела на нас обоих, довольно удивленно.

– Сегодня он вел себя хорошо. В компьютере есть его личные данные, на всякий случай. И это обещание на палец...

Она оставила эту мысль висеть в воздухе. Личность колебалась.

Затем сказала:

– Договорились, – протянула правую руку и соединила мизинцы со мной. – Но если будешь шутить надо мной, я тебя накажу, – добавила она.

Я согласно кивнул.

Джоанна настояла на записи личных данных личности и ее добавлении в очередь на сохранение для моей защиты. Об этом я не подумал, но это имело смысл. Единственным, что было у личности и при этом сухим – это паспорт. И все потому, что он был упакован в несколько пластиковых пакетов.

Я попросил Джоанну предоставить дополнительные вешалки, потому что был уверен, что мокрая личность захочет развесить свои вещи. Джоанна кивнула, не переставая улыбаться, пока мы шли к лифту.

– Стив, – сказал я, протягивая руку.

– Маргарет, – ответила она, пожимая ее. – Только не называй меня Мэгги, иначе я тебя убью.

Я посмотрел на нее.

– Мэгги, Мэгги, Мэгги-бу-бэгги! – сказал я, закрыв глаза в ожидании удара и выпятив губы и подбородок.

Когда удара не последовало, я открыл глаза.

Несмотря на свои слова, она продолжала улыбаться.

– Просто проверялся, – сказал я.

– Сейчас я слишком устала. Убью тебя позже.

Пока лифт с шумом поднимался на наш этаж, я сказал:

– Знаешь, у тебя большие проблемы с гневом. До сих пор ты угрожала мне как минимум три раза.

Она посмотрела на меня и сказала:

– Ты даже не представляешь какие.

***

Я впустил ее в номер, думая, не спросить ли, захочет ли она полностью раздеться перед сексом на кровати, или предпочитает просто спустить штаны и перегнуться через стол, но решил дать ей свободу действий.

Она нашла зарытый глубоко в чемодане один комплект одежды, который был почти сухим, и, вооружившись дополнительными вешалками, стала развешивать вещи на просушку. Я сказал, что буду в холле, и чтобы она, когда примет душ и согреется, спускалась поесть.

Вернувшись в холл, я обнаружил, что Джоанна тихо разговаривает на стойке регистрации с Александрой, такой же красивой блондинкой-венгеркой. Обе прекратили, увидев меня, и улыбнулись. Обе подняли правые руки, вытянули мизинцы, пошевелили ими, а затем разразились приступами хихиканья.

Бармен оставил мой счет открытым и спросил, не хочу ли я еще бокала «Мерло». Я захотел.

Через тридцать минут спустилась Мэгги, заряженная энергией после душа, в трениках и толстовке и выглядела очень непринужденно. Она не выглядела хорошенькой в лучший момент своей жизни, но выглядела хорошенькой, у которой все лучше, чем в среднем. Она высушила свои волнистые темные волосы, и это имело огромное значение. Должно быть, ее обувь и носки промокли, потому что она была в шлепанцах, что позволило мне увидеть, что ногти на ее на изящных ножках накрашены синей краской в тон ногтям на руках.

Меня поразило ее лицо. Ее настороженное лицо и широкая улыбка входили в противоречие. Я взглянул в ее ореховые глаза и тут же задался вопросом, как мне, не теряя чести, нарушить обещание, данное на мизинце. Посмотрел на Джоанну и Александру, делавших вид, что якобы не подглядывают, и забеспокоился, что они могут прочитать мои больные, извращенные, мужские мысли, поэтому попытался успокоиться.

Подошел бариста. Маргарет удивила меня, заказав двойную порцию водки, а затем стакан того же напитка, что и я, потому что она хотела меня догнать. Бариста улыбнулся и отправился за её заказом.

– Мэгги, тебя ждут проблемы, – предупредил я её.

Она подняла на меня взгляд.

– Я же говорила тебе не называть меня Мэгги. Я не могу стерпеть это прозвище. Именно так называл меня мой бывший парень-подонок, когда мы расстались перед моим отъездом.

– Прости, – сказал я. – Как тебя зовут все остальные?

– Все остальные, включая моих родителей, называют меня Марджи. Но мне это тоже уже не нравится. Я приехала в Европу этим летом, чтобы начать учебный год за границей в следующем семестре и хочу начать все с чистого листа. Марджи – это девушка, которая позволила какому-то подонку-изменнику называть её Мэгги, говорить, что он любит её и хочет жениться на ней, а затем переспать с её соседкой по комнате, прежде чем они оба признались ей, что это всего лишь секс. Марджи – это девушка, родители которой сказали ей, что она должна простить этого подонка, потому что мальчики будут мальчиками и они вместе со школы, поэтому не могут расстаться. Эта девушка, Марджи, или скорее Мэгги, больше не существует. Сегодня вечером начинается новая глава моей жизни.

Бариста вернулся с заказом. Она уже выпила водку до того как он поставил на стол бокал с вином. Бариста посмотрел на меня с поднятой бровью и ушел.

– А что насчет Пегги? – спросил я.

Она уже приносила бокал к губам еще до того как я закончил вопрос.

– Никто никогда не называл меня Пегги, – ответила она.

– Это вариант имени Маргарет, – сообщил я.

– Знаю. Но никто никогда им не пользовался. Мое второе имя – Сьюзен, так что, ну, ты понимаешь, что.

Мы оба рассмеялись.

– Хорошо, – сказал я. – Понял. Пегги – нормально. Но не Пегги Сью.

– Давай попробуем, – сказала она, звеня бокалами с вином. – А что за история у тебя, Стив?

– К черту Стива. Он женат на сучке-изменщице и только что подал на развод, чтобы начать жизнь заново.

– Страдания любят компанию, да? – спросила она.

– Думаю, да.

– А как насчет Стефана?

– Нет. Слишком близко к Стиву.

– Этьен?

– Никогда.

– Как твоя фамилия?

– Миллер.

Губы Пегги расплылись в улыбку.

– Как насчет Эстебан Молинеро? Это испанская форма твоего имени. Ты можешь быть любителем латыни.

Я хихикнул.

– Хорошо, сеньорита Пегги. Я – знаменитый боксер Эстебан Молинеро из Толедо, но не тот, что в Огайо. Ты же будешь моей сеньорой, танцующей фламенко.

Мы рассмеялись, снова звякнули бокалами и заказали сэндвичи. Поели, выпили еще вина и рассказали друг другу свои истории, хотя я напустил в свою тумана. Через некоторое время мы решили удалиться на ночь.

Когда проходили мимо стойки регистрации, Джоанна и Александра строго посмотрели на меня, когда Пегги не могла видеть, и пошевелили мизинцами. Очевидно, у них появились причины думать, что я могу не выполнить свое обещание, возможно потому, что я позволил своему взгляду поблуждать по попе Пегги, когда та шла впереди меня к лифтам. Она была достойна внимания в стиле «черт возьми, я – скульптор и должен вырезать эту задницу в камне, чтобы сохранить ее на века».

Я сделал круг указательным и большим пальцами левой руки и покачал правым мизинцем туда-сюда, одновременно шевеля бровями в сторону Джоанны и Александры. Я выпил достаточно, чтобы быть готовым сделать это. Давайте будем честными. С Джоанной у нас ничего не получится. То же самое с Александрой. Я никогда не смогу закончить медицинский колледж, чтобы изгнать глистов у сирот. Однако Александра, несмотря на отсутствие у меня класса, тихо засмеялась, когда мы проходили мимо, а Джоанна стояла, вытянув руки вперед, и смотрела на меня убийственным взглядом. Я просто улыбнулся и помахала рукой через плечо.

Когда мы добрались до номера, Пегги умылась, почистила зубы, посмотрела на меня, казалось, сонными глазами, забралась на кровать королевских размеров в одних трениках и быстро провалилась в глубокий сон. Я заметил, что она лежит на той же стороне кровати, на которой обычно спала Лори. Сам я выпил пару стаканов воды, чтобы избавиться от похмелья, переоделся в шорты и футболку и тоже забрался в кровать. Я достаточно насмотрелся на формы тела Пегги даже в мешковатых трениках, чтобы иметь серьезный стояк, поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы заснуть. Вызванный алкоголем храп Пегги успокоил меня, и в конце концов, я заснул.

***

Проснувшись, я обнаружил, что Пегги прижалась ко мне, полулежа на левом боку, положив руку мне на грудь. Раньше так делала Лори. Я предположил, что обычно Пегги так спала со своим парнем. Моя левая рука была обернута вокруг нее, а ладонь лежала на ее спине. С Лори я опускал руку к ее попке и начинал медленно поглаживать вверх и вниз по ее щели. Это всегда ее будило, заставляя работать мотор. Мне потребовалось вся моя стойкость, чтобы не попробовать то же самое с Пегги.

Через несколько мгновений она начала просыпаться, выглядела сонной, пыталась сориентироваться, вдруг поняла, где она и с кем, и тут же запаниковала, быстро отстранившись.

– Прости, – сказали мы хором, а затем рассмеялись.

– Все в порядке, – сказали мы опять же хором, и опять рассмеялись.

Мы отодвинулись друг от друга, насколько позволяла кровать, и еще немного подремали. Самым большим сюрпризом для нас обоих, когда мы, наконец, проснулись и успели все обдумать, было то, что у нас не было такого похмелья, как думали.

Пегги обнаружила, что большая часть ее одежды за ночь высохла. Она первой полезла в душ, а я выглянул в окно и увидел, что дождь, прошедший предыдущей ночью, рассеялся, и небо чисто-голубое. Когда она вышла, я сказал, чтобы она посмотрела, не находится ли кто-нибудь из вчерашних девушек у стойки регистрации. Когда она спросила зачем, я ответил, что они, вероятно, захотят узнать, сдержал ли я свое обещание, данное на мизинце. Она засмеялась и вышла. После душа я последовал за ней.

Александра была за стойкой, но Джоанна не на дежурстве. Должно быть, эти девушки работают в две смены. Александра и Пегги стояли близко друг к другу и тихо разговаривали, когда в поле зрения появился я. Увидев меня, они сразу же замолчали. Я пожелал им доброго утра и направился в ресторан «Гриль», чтобы позавтракать. Вскоре ко мне присоединилась Пегги. Я так и не спросил, о чем она говорила с Александрой.

За завтраком Пегги объявила, что поскольку накануне вечером я вел себя как джентльмен, то если захочу, могу сопровождать ее во время экскурсии по городу. Я не дурак, так что сразу же принял приглашение.

День был прекрасным. Мы совершили долгую прогулку вдоль берега реки к Парламенту, затем повернули на запад и добрались до мемориала Виктории перед Букингемским дворцом именно во время смены караула. После этого мы перекусили легким обедом, прогулялись по Гайд-парку и оказались в Ноттинг-Хилле, где она настояла на том, чтобы мы выпили чашечку послеобеденного чая. Я подумал: «Забавно, я уже ходил по тем же местам вчера, но сейчас это гораздо приятнее с такой милой и общительной девушкой».

Мы находились в артистичном заведении с диванами вместо стульев. Сидели рядом друг с другом и продолжали пить чай, чтобы справиться с последствиями перелета через несколько часовых поясов – да ещё и потому что мы были в Лондоне. Я подумал о том, что больше не выдержу ещё одной чашки чая без того, чтобы не разорваться от переполненности, когда Пегги вдруг нахмурила брови, глядя в свой телефон. Я дал ей немного времени, все больше расстраиваясь, прежде чем заговорить.

– Что случилось? Проблемы с Wi-Fi?

– Нет, дело не в этом, – ответила она, не поднимая глаз. – Я ищу обновления по той истории, за которой следила до отъезда из США, но похоже, ничего нового нет. Это меня очень раздражает. Несколько недель назад эта история была повсюду в новостях, а теперь просто тишина.

– А о какой истории речь?

– Об этой местной синоптичке, которая изменяла своему мужу с каким-то бывшим футболистом из своей программы на новостном канале. Муж узнал об этом и опубликовал всё в Твиттере и Фейсбуке, после чего жену и спортсмена сняли с эфира. Я уже пару недель не видела обновлений. У меня зависимость от таких новостей. Скоро начнет трясти, если я не получу свежие сведения.

Пока она говорила, я почувствовал, как моя кожа становится липкой. Накануне вечером я сказал ей, что поймал свою жену на измене, и что мы разводимся, но не более, позволив Пегги вести большую часть разговоров о парне, который ей изменил.

Я решил быть осторожным.

– Что именно тебя интересует?

– Обратная сторона моей истории, в общих чертах, – сказала она, отрываясь от своего телефона. – Ты должен знать, насколько это ужасно, когда тебе изменяют. Я бы с удовольствием обняла этого парня и сказала ему, что все будет хорошо. Кроме того, он наверняка красавчик. Судя по фотографиям, что я видела, жена-метеоролог просто супер-красотка. Ее муж, вероятно, высокий и накачанный. Я бы хотела его утешить, – с лукавой улыбкой и взглядом сказала она.

Я не смог удержаться, начав смеяться. У меня довольно здоровое эго, или было, пока эта сучка мне не изменила, но я не взбешен. Я не считаю себя красавчиком, у меня нет шести кубиков на прессе. Я – обычный парень, который поддерживает себя в хорошей форме. И которого половина Интернета считает неудачником, потому что его сексуальная жена наставила ему рога.

Пегги была в замешательстве.

– Что тут смешного?

– Ты видела фотографии парня, мужа метеорологини?

– Нет. Он держится в тени. Ни в одном из репортажей его фотографий нет. Его профиль в Твиттере – это жена, целующаяся со спортивным парнем. Все остальное, что у него было в социальных сетях, является частным, за исключением сообщений о ее измене. В его аккаунтах в социальных сетях даже нет полного имени. Его друзья тоже ни с кем не общаются.

– Как зовут метеорологиню? – спросил я.

– Лори Миллер, – ответил Эстебан.

Она нахмурилась от неожиданности, когда до нее дошло, что Эстебан знаком с ней.

– Ты хочешь сказать мне, что она – твоя родственница? – спросила она.

– Немного так, – признался я.

Я достал свой мобильный телефон. У меня были фотографии Лори, но я решил удалить их. Все они ушли в недавно очищенную папку. Однако одну из них можно было восстановить. Это была фотография с нашего выходного на Багамах, где мы отмечали ее новость о работе в новостях. Мы стояли на пляже в купальниках, Лори смотрела мне в глаза с любовью, а я улыбался в камеру для сохранения этого момента. Один из официантов помог нам сделать это фото, но у нас получилось не очень: мы не обращали внимания на одно направление. Я передал телефон Пегги.

– Это просто невозможно! – воскликнула она.

– Нет, это возможно. Вот, я могу обнять тебя прямо сейчас. Но я должен признаться, что мы предпочитаем оральный секс больше объятий. Хотя это может подождать до отеля.

Если Пегги услышала меня, то не обратила на это внимания. Она изучала фотографию, увеличивая ее, чтобы рассмотреть детали.

– Ого, – наконец сказала она и вернула мне телефон. – Она выглядит потрясающе.

Затем она повернулся ко мне на диване лицом, подняла ноги и скрестила их в позе лотоса. Оперлась локтями на колени и положила подбородок на руки. Ее глаза были направлены прямо на меня, когда она улыбнулась и попросила:

– Расскажи мне все.

Я вспоминал, как мы с Лори познакомились впервые. Пегги иногда задавала вопросы, но по большей части слушала меня как полицейский дознаватель. Она заставила меня повторить факт, что Лори оплатила наше пребывание в отеле, мой билет в Европу и даже судебные издержки по разводу при помощи своей кредитной карты. Она хорошо посмеялась над этим. Мне пришлось рассказать ей историю о том, как я предложил устроить всех бездомных после моего ухода из дома, и она так сильно смеялась. В конце концов, слова истории иссякли у меня. Рассказать все это стало для меня неким видом очищения.

Мы рассчитались по счету и отправились искать место для ужина. Не успели выйти за порог, как Пегги оказалась в моих объятиях, прижавшись ко мне так, будто собиралась удавить до смерти, и сказала, что все будет хорошо. Я в ответ обнял ее, но более нежно. Потом мы пошли искать китайский ресторан, рука об руку, напевая «Werewolves of London» Уоррена Зевона. Ее «ах-ху» были лучше, чем мои. Она делала их серьезно, а я нет. Да ладно. Это же несерьезная песня.

В тот вечер в отеле на дежурстве снова была Джоанна. Она улыбнулась нам и покачала мизинцем. Мы сделали то же самое, со смехом направляясь к лифтам. Высушив одежду, Пегги забралась в постель в длинной футболке и трусиках. Я всерьез хотел установить ее в позу «по-собачьи» и начать сношать то, что, как я надеялся, было кипящей горячей соской. Но я ведь дал обещание мизинцем.

Когда забрался в постель, она попросила меня обнять ее. Я немного подождал, представляя себе гниющую рыбу, чтобы моя эрекция спала перед тем как я это сделаю. Когда прижался к ней, она прижалась попкой к моему паху и расположила мои руки так, чтобы я удерживал ее так, как хотела она.

– Я попросила тебя сделать это, потому что люблю спать в обнимку. И знаю, что могу тебе доверять, хотя мы познакомились только вчера, – сказала она, положив мою правую руку себе на живот.

Я ничего не мог с собой поделать. Мой член опять уперся в ее попу.

– Даже с этим, – прошептала она, покачивая тазом.

– Опустись, мальчик! – сказала она, смеясь, и поцеловала мою левую руку.

– Откуда?

– Откуда это? – спросила она.

– Как ты можешь быть уверена, что я достоин доверия, если мы познакомились только вчера? – ответил я.

Она повернулась и посмотрела мне в глаза.

– Любой парень, который дает обещание мизинцем, – безнадежный романтик. Я думаю, ты из тех парней, которые встречаются раз и навсегда. Могу поспорить, что ты также очень надежный. Я могу попросить тебя хранить мои деньги, и ты согласишься на это.

Я поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.

– Твои слова звучат неубедительно.

Она лишь улыбнулась и пожала плечами. Я выключил свет.

Когда мы легли спать, я шепотом сказал ей:

– Единственная причина, по которой я не убегу с твоими деньгами, заключается в том, что номер в отеле оплачен до конца недели.

– Меня это устраивает.

Через несколько минут я услышал ее глубокий сонный вдох, и она заснула. Я наклонился и увидел на ее лице улыбку. Она действительно чувствовала себя хорошо в моих объятиях.

Каким-то образом я тоже заснул.

***

Утром, когда я проснулся, мы снова были в той же позе – она лежала на боку, положив руку мне на грудь, а моя левая рука лежала на ее спине, готовая задрать ее сорочку и начать гладить ее попку. Но опять я не сделал этого, потому что дал обещание мизинцем. На этот раз ни один из нас не извинился, когда она проснулась.

В этот момент меня осенило. Утром мы не страдали от похмелья, и я почувствовал желание выйти побегать. Я хотел быть ответственным хозяином и поэтому осторожно спросил у Пегги, нет ли у нее возражений.

– О нет, конечно нет! – быстро ответила она и удивила меня своей реакцией.

Прежде чем я успел возразить, она добавила:

– Только не без меня!

Не успел я понять, что происходит, как она уже рылась в чемодане, потом была в ванной с зажатой в горсть одеждой, а потом снова вышла из ванной в обтягивающих черных шортах для бега и аквамариновом спортивном бюстгальтере, поверх которого натягивала беговую майку.

Пока я стоял в ошеломлении, она посмотрела на меня.

– Я думала, ты хочешь бегать, Эстебан. Vite, vite! Allez! Vamonos! Schnell! Schnell!

Я быстро оделся, и, не успел оглянуться, как мы уже бежали по набережной Челси на северном берегу Темзы, направляясь на восток. Она была на голову ниже меня и примерно килограмм на двадцать семь фунтов легче, но на самом деле подталкивала меня. Она все еще держалась впереди, когда мне захотелось сбавить темп. Будучи парнем, я не мог этого допустить, поэтому мне приходилось гнаться за ней. Через три мили мы пересекли реку по мосту Воксхолл и направились обратно на запад. Мы пронеслись через парк Бэттерси, Пегги не проявляла никаких признаков усталости, а затем мы снова пересекли реку по мосту Альберта. Вернувшись на набережную Челси, она начала наращивать скорость. Моя гордость мачо не допускала провала, поэтому я сопротивлялся. В итоге мы промчались до точки, с которой стартовали. Победила она. Мне казалось, что мои легкие вот-вот взорвутся.

– Это была хорошая легкая пробежка, чтобы прочистить мозги, – с улыбкой сказала мне она, и я понял, что она надо мной издевается.

– Я позволил тебе выиграть, потому что я – джентльмен.

– Ха!

***

В этот день мы посетили Лондонский Тауэр и колесо обозрения «Глаз Лондона». После этого отправились в паб на южном берегу Темзы, недалеко от Тауэрского моста. Просто сидели вместе в баре, наслаждаясь оживленным разговором. Мне пришло в голову, насколько легко со мной. Она снова погрузилась в свой телефон, но я чувствовал, что она замечает мое внимание.

– Что? – спросила она.

Я пожал плечами.

– Просто подумал о том, что эта поездка выходит намного лучше, чем я предполагал, когда садился в самолет.

Пегги пробежала глазами мое лицо. Затем ее челюсть сжалась и было видно, что она приняла решение.

– Нам нужно устроить тебе интимное свидание, – заявила она.

Я рассмеялся.

– Правда?

– Да. Когда это было последний раз?

Лгать не имело смысла. В последнее время я многое ей рассказал.

– Пару месяцев назад.

Она покачала головой.

– Всего пару?

– Ну, еще в мае. Были парочка быстрых сексуальных контактов, скорее из жалости. Я был бы счастливее, если бы просто дрочил.

– Мы должны это исправить.

Я промолчал, пока она задумчиво смотрела на меня. Через несколько мгновений она улыбнулась.

– Знаешь что? – объявила она. – Я могу стать твоим посредником и помогать выбирать женщин, которые, по моему мнению, подойдут для этого, и уговаривать их ради тебя.

Я рассмеялся, но она выглядела серьезной, хотя и улыбалась.

– Обычно такое делает друг парня, чтобы отвлекать уродливую подругу на красивую девушку и давать возможность парню обратить на нее внимание. Но ты-то не парень.

– Тем не менее идея интересная. Когда мы вместе, я показываю другим женщинам, что ты безопасный собеседник. Кратко рассказываю им о твоей истории, чтобы они знали, что у тебя есть красивая известная подруга, и вот они уже лежат на спине и считают плитки на потолке.

– А тебе-то с этого что?

– Просто помощь другу, который помог мне, когда я в этом нуждалась. Что скажешь, Мэверик?

– Ты ведь знаешь, что фильм «Top Gun» – это аллегория борьбы мужчины с собственной гомосексуальностью, верно?

– Что? Заткнись!

– Келли МакГиллис – это гетеросексуальность, а Айсмен и его команда пытаются заставить Мэверика пойти по гей-пути. Сама взгляни в Интернете.

Пегги на мгновение задумалась.

– Хочешь сказать, что Малибу Барби сделала тебя геем?

Малибу Барби. Это что-то новенькое.

– Возможно.

– Тем больше причин вернуть тебя в игру.

– А что насчет тебя?

– У тебя разрыв был хуже. Сначала займемся тобой. А после того как забьешь гол, ты сможешь стать моим ведомым и помочь потрахаться мне.

Я посмотрел на нее. Она была серьезна. Не в том, чтобы потрахаться, а в том, что ей нужна помощь, чтобы это случилось.

– Никакая помощь тебе не понадобится, – сказал я ей. – Все что тебе нужно, это посмотреть на парня и улыбнуться.

Она покраснела и толкнула меня в грудь, но больше ничего не сказала. Примерно в этот момент в паб вошла женская футбольная команда испанского университета, одетая в одинаковые куртки для разминки с названием их команды «Las Aguilas» – «Орлы». Пегги сразу же просияла.

– Теперь у нас здесь среда, богатая на цели, Мэверик.

– Если начнешь петь «You've Lost That Lovin' Feelin'» (Ты потерял это чувство любви), я выйду через заднюю дверь и поеду в отель на Uber.

– Я сделаю лучше, – сказала она, а затем крикнула девушкам:

– ¡Oye, chicas! ¿Quien ganó? (Эй, девочки! Кто победил? – исп.)

Ближайшая из них, маленькая девушка с темными волосами и черными глазами, удивилась, услышав свой родной язык. Она повернулась, оглядела нас и произнесла на безупречном английском:

– Мы хорошенько их задели!

Поскольку места было недостаточно, она и ее две подруги присоединились к Пегги и мне.

– Я – Пегги. А это – Эстебан, – сказала она, указывая на меня.

Девушки одновременно улыбнулись.

– Эстебан?

Я пожал плечами.

– Это долгая история.

Пегги решила взять на себя ответственность.

– Эстебан, будьте любезны, принесите этим молодым леди что-нибудь выпить.

К счастью, все они предпочитали просто пиво, поэтому заказ был легким. Вернувшись, я застал их в глубоком разговоре на испанском. Они замолчали и уставились на меня в то время, как я раздавал напитки.

Самая разговорчивая из них, Соня, спросила:

– Эстебан, – произнося это имя с особым акцентом, потому что знала, что это не так, – если ты все еще женат, где же твое обручальное кольцо?

Я посмотрел на Пегги, которая лишь закатила глаза.

– Я продал его после того, как узнал, что у этой девушки есть парень.

Соня и Вероника только рассмеялись. Третья девушка, Патрисия, была занята просмотром своего телефона и радостно показывала что-то двум другим.

Пегги шепнула:

– Они проверяют твою историю. Я знаю, что Соня более разговорчивая, но у Вероники лучше фигура. И она заинтересовалась. Каждый раз, когда ты на нее смотришь, она подтягивает грудь и играет со своими волосами. Заведи ее себе.

С этими словами Пегги встала и направилась к туалету – первая женщина в истории человечества, которая отправилась в общественный туалет в одиночку. В это время девушки уже проверили мою искренность и с сочувствием смотрели на меня.

– Не хочешь поговорить об этом? – спросила Верóника.

Я заметил, что Пегги права. У нее и впрямь лучшее тело. Да и лицо – самое красивое. Как правило, мне нравятся волнистые волосы, но ей шли прямые волосы длиной до плеч. Они были черными, в тон глазам. Губы красивые – полные и красные. Зубы же настолько белые, что почти слепят меня.

– Нет, – честно ответил я. – Расскажите мне о своей игре и о том, что вы здесь делаете.

Слова оказались волшебными. Все трое начали оживленную беседу, направленную на меня, но не требующую моего участия. Оказалось, что у их университета в Англии есть школа-побратим, и в начале лета они всегда проводят футбольный матч, причем команды ездят друг к другу по очереди. Обычно побеждает испанская. В отличие от Штатов, большинство этих девушек все еще живут дома, так что, это – один из немногих случаев, когда они могут уехать от родителей. Соне и Патрисии остается еще один год учебы, прежде чем они получат дипломы. Верóника же учится на врача, поэтому у нее – еще три года.

Пока девочки разговаривали, рядом со мной опять села Пегги. Она медленно провела рукой по моей ноге. Я почти сразу отвердел. Ее рука остановилась на моем кармане, а затем она что-то туда засунула. Я посмотрел на нее сбоку, но она говорила по-испански с Соней и Патрисией. Верóника металась взглядом туда-сюда между мной и Пегги, и на самом деле немного выпирала грудь. Я посмотрел на ее грудь, потом на ее глаза. Она видела, как я это делаю, и улыбалась. Она была рядом со мной с другой стороны и наклонилась, чтобы прошептать:

– Сейчас, когда у тебя нет супруги, твоя девушка – Пегги?

– Нет, она – всего лишь друг.

Она посмотрела на меня так, будто не поверила. Я приблизился, чтобы прошептать ей что-то еще:

– На самом деле она – моя союзница.

– Союзница?

– Ну, как партнеры-пилоты в бою, – сказал я, ждущий ее реакции, и продолжил:

– Как будто она пилот другого самолета. Она защищает меня.

Вероника сосредоточенно закручивала свои каштановые волосы на палец, стараясь разобраться в английских выражениях. Затем улыбнулась.

– Почему она сама не преследует тебя?

– Я дал ей обещание на мизинце быть джентльменом.

Мне пришлось объяснить это. Затем Веронике пришлось привлечь к объяснению Соню и Патрисию. Пегги подтвердила правдивость моего рыцарского поведения. Все три испанки нашли эту идею смешной до слез.

Перестав смеяться, Вероника сказала, что ей жарко и ей нужен свежий воздух. Она встала и направилась к двери. Соня и Патрисия наблюдали за мной, а Пегги ткнула меня локтем.

Поняв намек, я сказал:

– Пойду проверю, как она там, – и вышел вслед за ней через главный вход.

Вышедши из здания, я огляделся и увидел Веронику, прислонившуюся к перилам бетонной стены, идущей вдоль набережной реки. Над нами высился Тауэрский мост с лондонским Тауэром по ту сторону реки. Дотрагиваясь до кармана, где ранее находилась рука Пегги, я нащупал ленту из трех презервативов. Я спрятал их глубже в штаны и подошел к Веронике. Она повернулась ко мне и улыбнулась.

– Когда я пью слишком много пива, у меня просто возникает желание спать, – сказала она мне.

– Не хочешь прогуляться, чтобы проснуться?

– Давай.

Мы гуляли вдоль по реке, наслаждаясь мягким вечером, пока не кончилась дорожка, по которой можно было гулять. Тогда мы развернулись и пошли в обратную сторону. Нашли место, где продается мороженое, и сели на скамейку. Она опять настойчиво спрашивала, почему я не добиваюсь Пегги, говоря, что у той очень красивая попа. Похоже, я окончательно убедил ее, что никогда не нарушу своего обещания не связываться с ней. После этого Верóника рассказала мне о том, как выросла в Мадриде в большой семье с дядями, тетями и кузенами, разбросанными по Латинской Америке, Штатам и Европе. Из четырех детей она – самая младшая. Наконец, я рассказал ей о Лори, в то время как она держала меня за руку.

После того как я закончил, Верóника придвинулась ближе, чтобы поцеловать меня в щеку, но это застало меня врасплох. Я решил, что она пьяна и не хотел воспользоваться своим преимуществом, поэтому повернулся, чтобы что-то сказать, и в этот момент поцелуй в щеку перешел в поцелуй с языком, что удивило нас обоих. В тот момент мне стало все равно, пользуюсь ли я преимуществом. И ее поцелуй с языком не был пьяным, как понял я. Мы оправились, отстранились друг от друга, а затем вернулись к поцелуям, как будто так и было задумано. В тот момент, когда я обычно двигаю руку вверх под блузку, зажужжал ее телефон, показывая приход СМС.

– Ээ! – сказала она. – Автобус отходит! Меня ждут! Я пропустила другие СМС!

Мы поспешили назад, чтобы увидеть остальную часть команды, ожидающую нас. Когда те нас увидели, вся команда заулюлюкала, заорала: «Ура! », а затем начала скандировать:

– Поцелуй! Поцелуй! Поцелуй!

И я ответил на поцелуй. Просто по вежливости.

Когда мы закончили, и перед тем, как я успел сказать что-либо, она произнесла:

– Я хочу повстречаться с тобой еще раз, когда у тебя все устаканится. Если ты всё ещё свободен. И если, наконец, разведешься. Мне не нужен замужний мужчина, дома у меня уже есть много таких вариантов. Так что поторопись со своим разводом!

Она ушла, только замедлившись на мгновение, чтобы поговорить с Пегги. Пегги была удивлена, а потом кивнула. Вероника вбежала в автобус, и мы помахали ей рукой. Мне было интересно, что они обсудили с Пегги, но я не смог спросить.

После отъезда автобуса мы с Пегги повернули к отелю, и она спросила:

– Сколько презервативов у тебя осталось?

– Нет больше.

– Значит ли это, что она хотя бы сделала минет?

Внезапно я остановился.

– Она сделала тебе минет? Она сделала тебе минет? – удивленно спросила Пегги.

Но это не то, что меня беспокоило. Я понял, что всё испортил.

– Черт! Я не спросил у неё номер телефона, электронную почту или даже фамилию. И теперь она исчезла.

Улыбка Пегги заставила меня замедлиться.

– Расслабься, Мэверик. Помнишь, я здесь, чтобы следить за твоей спиной? Соня, Пэтти и я позаботимся об этом, пока ты гуляешь. Мы проверим каждого из вас. Я отправлю тебе всю информацию по электронной почте, когда вы будете друг сосать.

Она сказала мне все это с самодовольной улыбкой. Я просто молча смотрел на неё.

– Это так, Мэверик, – сказала она.

– Что?

– Ее фамилия. Эррера. Полное имя – Верóника Мария де лос Анхелес Эррера Гутьеррес.

Она утрированно рычала на букве «р», произнося это.

– Ты – нечто.

– Я знаю.

Я шлепнул ее по заднице, а затем обнял, пока мы шли вдоль реки.

***

Вернувшись в отель, мы забрались в постель.

– Вот что я тебе скажу, Мэверик. Поцелуй был просто адский.

– Как и подобает для женщины, заставляющей меня напрячься, а потом уходящей из моей жизни, – легкомысленно сказал я, пытаясь притвориться, что я не серьезен.

Это замечание вызвало загадочный взгляд.

– А что, не так?

Пегги лишь покачала головой, глядя на меня нейтральным взглядом, который я не мог расшифровать.

Я нарушил неловкое молчание, добавив:

– Она сказала, что у тебя хорошая попа.

Пегги продолжала смотреть на меня. Я никак не мог прочитать ее, оставил попытки и перекатился в противоположную сторону, чтобы выключить свет.

– Не хочешь, чтобы сегодня вечером мы легли ложками? – спросил я.

– Нет, – без эмоций ответила она.

Она перекатилась на бок, подальше от меня. Я испугался, что по какой-то причине она на меня злится, поэтому оставил все как есть. Через некоторое время погрузился в дрему.

***

Примерно через тридцать минут я проснулся от странного звука. Он был похож на трение, но также были нотки влажности. Было слышно тяжелое дыхание. Кровать слегка покачивалась. Я на мгновение прислушался, пока не убедился, что Пегги мастурбирует. Затем повернулся на бок и встретился с ней взглядом. Я был тверд как камень. Она лежала на спине, я видел, и сразу же прекратила свои действия, когда поняла, что я проснулся.

Проклятая Вероника. Она покорила меня своим обаянием, но затем исчезла из моей жизни. Это было все, что нужно было сделать. Это неожиданное обещание не предполагало наблюдение за чужими интимными моментами без их ведома.

– Знаешь, когда ты делаешь это, гораздо приятнее, когда тебя держат в объятиях, – сказал я ей.

Не дожидаясь разрешения, я положил руку на ее шею и взялся за плечо другой рукой. Я поцеловал ее губы и проник своим языком в ее рот. Она отвечала на поцелуй без сопротивления. Я прервал его.

– Продолжай наслаждаться, возбужденная девочка. Доставь себе оргазм, пока я целую тебя.

Она послушно подчинилась и ускорила движения. Я вернулся к поцелуям. Через некоторое время я остановился снова.

– Раздевайся, – сказал я ей.

При тусклом освещении виделось беспокойство на ее лице, и я сказал:

– Обещание остается в силе. Я не хочу использовать тебя ради своих интересов, но ты должна позволить себе почувствовать свободу, чтобы достичь лучшего оргазма.

Она молча сняла рубашку и трусики и легла обратно. Ее дыхание стало частым. Она подождала, пока я снова обхвачу ее руками, и только после этого продолжила ласкать себя с новой энергией. Я поцеловал ее снова, и она попыталась заглотить мой язык. Сразу же я отклонил ее руку от клитора. Она издала разочарованный стон.

– Это грязная и эгоистичная привычка, – произнес я.

Она выглядела смущенной.

– Оргазм лучше всего ощущается, когда он приходит от другого человека, а ты заслуживаешь самое лучшее.

Пегги выглядела паникующей.

– Только пальцами, – сказал я, пошевелив ими.

Она слегка расслабилась, но, казалось, все еще раздумывала. Наконец, кивнула. Сначала я перешел к ее груди и слегка погладил соски, один за другим. Они сразу же затвердели. Затем погладил грудь и живот. Ее кожа покрылась мурашками. Затем нашел ее пушистые волосы и с удовольствием почувствовал, что они у нее подстрижены в короткую узкую полоску. Мои пальцы пробежались по ним и легко нашли ее клитор. Она была вся мокрая. Я начал нежно поглаживать, а затем увеличил темп, глядя ей в глаза, которые были закрыты в сосредоточенности. Я целовал ее, и она охотно отвечала.

Каждый раз, когда я прекращал ее целовать, она повторяла бесконечным потоком хриплого шепота:

– О, мой Бог! О, мой Бог! О, мой Бог! О, мой Бог!

Я дышал ей в ухо:

– Скажи, когда соберешься кончить, красотка Пегги.

Ее руки сжались в кулаки, смертельной хваткой вцепившись в простыни. Ее живот и ноги затвердели.

– Кончаю! – это было все, что она смогла вымолвить, когда ее ноги завибрировали, а затем стали подрагивать. Я глубоко поцеловал ее, хотя она чуть не прикусила мой язык.

Она дышала так, словно только что пересекла финишную черту в забеге, снова победив. Она лежала на спине, ее учащенное дыхание стало замедляться, она не могла вымолвить ни слова. Наконец, ее глаза сфокусировались, и она удивленно посмотрела на меня. В этот момент я решил рискнуть. Пальцы моей правой руки были покрыты ее соками. Я намеренно поднес их ко рту. Она пристально смотрела, как я их обсасывал.

– Твой сок очень приятный на вкус, – сказал я.

Я заметил, что она слегка покраснела, хотя мне не удалось это увидеть. Я наклонился к ее уху и прошептал:

– Я хочу еще.

Глаза ее расширились, а в ее рту затихли слова. Начиная с ее грудей, я поцеловал их и двигался дальше вниз по ее телу. Она дышала судорожно, но не произнесла ни слова. Вскоре мой рот оказался между ее раскрытых ног. Я смотрел на ее лицо, где отражались страх и желание одновременно. Я не прекращал поддерживать визуальный контакт.

– Можно? – спросил я.

Она быстро кивнула, и я начал наслаждаться этим.

– О Боже! – стонала она, широко раздвигая ноги и полностью предаваясь происходящему.

На мгновение она закрыла глаза, затем открыла их и продолжала смотреть на меня. Она перестала обращать внимание на меня только тогда, когда оргазм охватил ее, и ее ноги начали дрожать и сжиматься, а она стиснула мою голову своими бедрами. Я позволил ей испытать три оргазма при помощи своего рта. Когда закончил, она была безразличной и слабой. Я мог бы заняться с ней сексом, и она не выразила бы никакого сопротивления. Вместо этого я просто обнял ее.

Через пять минут она повернулась ко мне и поцеловала меня в губы, не произнося ни слова. Ощутив вкус своего сока, она углубилась в поцелуй. Затем она отстранилась, посмотрела на меня со злобной ухмылкой и начала снимать мою футболку. Мне пришлось присесть, чтобы помочь ей. Она бросила футболку на кровать. Затем начала снимать мои шорты, подталкивая задницей вверх.

Когда я был полностью раздет, она взяла мой член в руку, несколько раз его потеребила и затем опустилась между моих ног, чтобы делать минет. Иногда она поднимала глаза, чтобы увидеть, нравится ли мне это. Мне очень нравилось. Через мгновение она переместилась вверх по моему телу, садясь на меня. Она приподняла голову к потолку и издала стон, погружая меня в себя. Полностью опустившись на мою грудь, она начала двигаться своими бедрами вперед-назад и целовать меня. Я пытался сказать что-то, но она тихо заткнула меня поцелуем.

Вскоре я уже готов был кончить. Я попытался ее предупредить, но она опять тихо поцеловала меня. Тем не менее, замедлила свои качающиеся движения. Казалось, целую вечность она удерживала меня на грани. Затем, медленно начала наращивать темп. Я думал, что она делает это ради меня, но через мгновение она напряглась, и ее ноги свело спазмом, когда она кончила...

На мгновение она прильнула к моей груди, прежде чем снова поцеловать.

– Теперь твоя очередь, – с ленивой улыбкой сказала она. – Ты сильно запоздал.

Она села и начала подпрыгивать на моем члене вверх-вниз.

– Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот, так что, скажи, когда будешь близок, – сказала она.

Я не нуждался в поощрении. Через несколько мгновений я сказал.

– Вот-вот!

Она снялась с меня как олимпийская гимнастка, и не успел я опомниться, как мой член оказался у нее во рту. Вскоре я уже разрядился, а она жадно глотала. Через мгновение она подползла и рухнула на бок спиной ко мне.

– Теперь можешь погладить меня, лежа ложками.

Я так и сделал. Пегги гладила мои руки, а я ее обнимал. Однако, по мере того как я начинал думать, я чувствовал себя все более неловко. Наконец, мне пришлось вымолвить:

– Было здорово, но я чувствую, что только что изменил.

Не задумываясь, она ответила:

– Конечно, но Барби Малибу сделала это первой. И делала большее число раз. Ты лишь начинаешь догонять.

Мне пришлось рассмеяться. Кого волнует Лори? Какая Лори?

– Я говорил о Верóнике.

Теперь рассмеялась Пегги.

– А, о ней? Не-а. Там все чисто. Прямо перед тем как запрыгнуть в автобус, она схватила меня и сказала: Позаботься о нем ради меня, пока я не увижу его снова. Возьми его в постель, если хочешь, но не забирай сердце.

– Как это так?!

– Это все, что она сказала, но ее подруги заранее дали мне инструкции, Мэверик. Все это имеет смысл. Она – прилежная студентка и редко ходит на свидания. Ее цель – стать врачом, поэтому она усердно учится для получения высоких оценок. По какой-то причине ты ей нравишься. Возможно, она выпившая, и когда протрезвеет, тебя отбросит в сторону, но сейчас ей важно знать, что ты будешь доступен, когда определиться с жизненными планами. Другими словами, если я приму эту задачу на себя, моя цель будет заключаться в том, чтобы занимать тебя до тех пор, пока ты не определишься со своим будущим.

С улыбкой она произнесла последние слова и обернулась ко мне.

– Странная тактика, – сказал я.

– Ох уж эти жалобы на жизнь.

– Ну да, раз так говоришь...

– Просто не влюбляйся в меня.

– Я постараюсь этого избежать.

Пегги повернулась ко мне лицом.

– Я серьезно. Я думаю, ты один из тех, кто склонен влюбляться. Ты не предпочитаешь случайные связи. И это хорошо, но сейчас давай просто наслаждаться настоящим моментом. Согласен?

Видимо, я выглядел двусмысленно, поэтому Пегги увеличила ставку:

– Мизинчик, обещай мне, что не влюбишься.

Она выставила правый мизинец.

– Договорились, – сказал я, – при условии, что и ты согласна на то же самое.

– Ха! – с широкой улыбкой ответила она. – Этого никогда не случится!

Я притворился обидевшимся.

– Что?! Разве я не потряс твою жизнь?

– Хм, ты справился с заданием.

Она взяла мою руку и повернулась так, чтобы я прижался к ней, обхватив ее своей рукой.

Перед тем, как заснуть, она произнесла:

– Ты выполняешь свои обязанности достаточно хорошо, чтобы я могла сказать следующее: Барби из Малибу – эта безумная девушка, которая отвергла тебя. И я думала, что метеорологи должны быть умными.

– Она не метеоролог. Она – привлекательная девушка-метеорологиня. Прости. Погодный репортер.

– Возможно так.

Она на секунду замолчала.

– Она говорила правду?

– Кто?

– Вероника.

– О чем именно?

– Насчет моей задницы. У меня красивая задница?

– Да, черт побери. Мне не требовалось ее мнение по этому поводу. Я заметил это сразу же в первую ночь. Если бы не этот проклятый палец, я бы оттрахал тебя как собака, как только мы поднялись наверх.

– Рада слышать это.

Она снова сделала паузу.

– А что насчет моих грудей?

Я протянул руку и охватил обеими руками их, прежде чем сжать их. Они полностью заполнили мои руки.

– Они выполняют свою функцию на все сто.

Я поцеловал ее в шею, и она прижалась задницей к моему тазу, одновременно перемещая мои руки ниже так, чтобы они оказались на ее животе.

Потом она сказала:

– И для информации, если Малибу Барби сделала тебя геем, то у тебя это будет абсолютно отвратительно.