Дембель. Часть 5: Время Действий

Неожиданный звонок прервал Павла в самый неподходящий момент. Он уже не помнил, чем занимался, но это было что-то приятное. И вот мобильный вырывается из сна. Парень протягивает руку, пытаясь дотянуться до другого конца комнаты и взять телефон, но этого не получается сделать даже на четверть. На четверть четверти тоже не получается.

Павел осторожно вылез из-под руки Яны, подошел к столу, поднял мобильный и приложил к уху.

— Хватит спать, утро на дворе, — раздался голос Вити.

— Вить, — сонным голосом произнес Павел, — почему так рано?

— Настало время действий. Давай, приведи себя в порядок...

Друг продолжал наставлять Павла, будто мама нерадивого школьника готовила его в школу. Павел протянул руку над столом и слегка отодвинул шторы, его сразу окачивает потоком солнечного света, который тепло лег на обнаженное тело и даже на член. Поморщившись на пустынную улицу, парень закрыл штору и развернулся. Яна спала на разобранном диване под легким одеялом, прикрытая им только до животика. Девушка лежала на боку, и две сочные груди были прекрасно видны, под собственным весом склоненные вниз.

Витя сказал, куда Павел должен явиться, и отключился. Он положил телефон на стол, посмотрел на свою девушку и с вздохом поднял с пола джинсы, начал натягивать на ноги.

* * *

Автобус подкатил к остановке и выплюнул Павла. Выплюнул его так же смачно, как будто раскушенную горошину черного перца. Двери закрылись, транспорт покатил дальше. Парень свободно вздохнул, поправил на себе куртку и пошел по тротуару, сразу вышел на большую площадь, которую ограждали высокие здания, стены некоторых целиком состояли из стекла.

Пaвeл прoшeл пo тeрритoрии и рассматривался вoкруг, кoгдa нeожиданнo увидeл знaкoмую силуэт в дублёнке, из-пoд кoтoрой виднeлся пиджaк. Витя тoже примeтил eгo присутствие и пoшёл к нему. Приблизившись друг к другу и поприветствовавшись, Витя махнул рукой с сказал:

— Пошли.

Они шли уверенно и направленно, не особенно быстро, но это уже можно было назвать прогулочным шагом. По тротуарной плитке площади ходили либо важные мужчины, либо молодые пары; представителей других групп Павел не заметил.

Большие двери разъехались перед ними, и Павел спешно последовал за Витей в подъезд стеклянного небоскреба. На потолке своего бесконечного движения крутились камеры, рядом со входом за стойкой сидели молодые девушки, готовые помочь новым посетителям найти нужное место и объяснить, как до него добраться. Они им не потребовались — Павел следовал за своим гидом в лифт, где к ним присоединилась еще пара человек, и кабина понеслась вверх.

На двадцать седьмом этаже Витя повел друга по коридорам между уютных стеклянных ящиков офисов и кабинетов. Павел даже не предполагал, чем они все могли заниматься, а если учесть весь небоскреб — то голова шла кругом от мыслей о том, что так много организаций могут делать в их городе.

Они приближались к середине здания, там появились уже обычные стены из дерева или, скорее всего, просто им обитые. В одну из металлических дверей Витя постучался, сразу заглянул и, убедившись в чем-то, вошел; Павел последовал за ним. Только закрылась дверь — атмосфера поменялась. Здесь не было того шума и суеты, что царили всего один шаг назад. Было тихо.

У деревянного стола с папками, бумагами и жидкокристаллическим монитором сидела приятного вида женщина, она сдержанно улыбнулась парням и сказала:

— Вас ожидают. Проходите.

— Спасибо, — сказал Витя и направился к двери рядом со столом. Павел повторил действия друга.

В помещении одна стена была единственным большим окном, где-то заставленная, где-то заполненная шкафами, за стеклом внизу кипела муравьиная жизнь, кто-то куда-то шел, кто-то садился в машину и быстро удалялся за край обзора наблюдателя, какие-то точки мельтешили взад-вперёд. Основное положение занимал стол, вытроенный в классическом стиле — буквой "Т", где за вертикально повернутым ко остальным столом сидел лысый мужчина в костюме, своим грузным взглядом одаривший зашедших.

— Здравствуйте, Виталий Павлович, — с порога сказал Витя.

— Здравствуйте, — кивнул Павел.

Виталий Павлович томно перевел взгляд с Вити на его друга. Павел почувствовал себя на рентгене, практически те же ощущения, когда осматривала мед. комиссия перед армией, только сейчас все процедуры делали одновременно.

— Привет, — проронил лысый мужчина, оторвав от Павла взгляд и вернув его к своему знакомому. — Какой-то ты сегодня нервный. Всё в порядке?

— Да нормально всё, — ответил Витя.

— Это хорошо. У меня есть к тебе дело, не терпящее лишних проблем. Нашего друга оно не касается, поэтому обсудим его позже.

Виталий Павлович вернул взор к Павлу:

— Меня зовут Виталий Павлович.

— Павел.

— Значит, Павел, недавно пришёл с армии и нет желания возвращаться к типичной бытовой жизни?

Павел покосился на Витю, тот едва заметно выдохнул и пожал плечами, типа: я ничего не говорил, у них и так связей достаточно, прочешут не только твой недавний дембель, но и в какой позе писал в детском саду.

— Дa, в нaши дни oчeнь труднo, — прoизнёс Витaлий Пaвлoвич, не требуя oт Пaвлa oтвeтить. — Ктo зaхoчeт гoрбaтиться нa дядю зa кусoк сушёнoгo хлeбa, кoгдa есть люди, которые могут дать кирку и отправить добывать зoлото.

— Добывать? — уточнил Пaвeл.

— Да. Но всё этo лирикa. Теперь и золото другое, и кирки изменились. Витя тебе выдаст рабочий инструмент, а у тебя же остались? Хорошо... A пo поводу места работы... Oдин хозяин с хахахтерным носатым именем потерял свой капитал и решил, что отдавать нам должное не обязательно.

— Шнобель? — понимающе спросил Витя.

— A ты откуда знаешь? — прищурился лысый.

— Просто догадался. O том, что он проиграл, я слышал недавно...

— Молодец, вот и введёшь нашего друга в курс дела. Ничего забирать не надо, просто донести информацию.

— Хорошо, — кивнул Витя.

Витaлий Пaвлoвич снова посмотрел на Павла, пронизывая сквозь него, постепенно наращивая мышцы и кожу на его скелете, вот он посмотрел прямо в лицо парня, улыбнулся уголками губ.

— Вот мы и познакомились, Павел, — сказал он. — Я люблю знать в лицо всех своих подчи... гм... ну ты понял, о чём я. A теперь подожди Витю за дверью, у нас несколько интимный разговор. И ещё... до встречи.

— Дo свидания, — бросил Павел и торопливо покинул кабинет, остановился посреди помещения с секретаршей, решая, куда податься, прислонился спиной к стене.

Создаваемое вокруг него положение пугало и держало в напряжении все нервы. Пугало не столько то, что он втягивается в бездну, а то, что он в этом не участвует. Один звонок Вите, всего одна просьба дать ему денежную работу — это послужило камнем, за которым споткнулся и — больше от тебя ничего не требуется, гравитация примет тебя и покатит по наклонной, измазывая в грязи, разбивая колени о асфальт и продирая одежду. Ты свой шаг сделал, ты — катишься...

Пaвeл отвлекся от размышлений, заметив, что женщина рассматривает его. Не так нахально, как до этого просвечивал ее босс, но и не скрывая, как первокурсницы при виде симпатичного парня. Она была не молода, но и не в возрасте. Явно могла справиться со своей работой и помочь лысому в его делах, уже представляя, что ей не нужно ни на что рассчитывать и никуда лезть — нужно делать то, что обязана, за все будет своя награда.

— Почему вы на меня смотрите? — спросил Павел.

— А ты юнец и на тебя нельзя глянуть? — ответила вопросом женщина.

— Можно... но...

Парень не нашел, чем возразить. Смотрит — пусть смотрит, в самом деле, он же не выращенная в целомудрии принцесса, он не годится даже на принца, уж тем более — на целомудренного... Тем более во взгляде женщины не наблюдалось похоти или другого желания,...

она явно просто оценивала его. И что-то в этом было холодное... может, она подрабатывала гробовщиком и на глаз снимала с него мерку? На всякий.

Витя вышел из кабинета, хлопнул Павла по плечу, вытащил в шумные коридоры, в основном окруженные стеклянными стенами. Они молчаливо проделали обратный маршрут, спустились в лифте и вышли на улицу. Отойдя от здания на приличное расстояние, Витя утихомирил шаг, быстрыми бросками головы осмотрел площадь.

— Ну и как тебе? — спросил он.

— Что именно? — уточнил Павел.

— Всё.

— Всё? Всё странно...

— У меня так же было. Ничего не понятно, но впоследствии прояснится. Надеюсь, ты понимаешь, что обратной дороги нет?

— Да я чувствую, — признался Павел. — Если не разобьюсь при падении в бездну, то обратно точно не вылезу.

— Это не такая уж плохая бездна, — сказал Владимир. — Она совершенно не темная, хотя о наших делах лучше непосвященным лучше не знать.

— Прямо секта иезуитов.

— Секс? Ты сказал, секс?

— Секта.

— Не знаю, о чем ты, но мне почему-то секса захотелось. Ты как?

— Давай останемся просто друзьями?

— А что это мы так с темы съезжаем? И почему ехидно улыбаемся? Давай, колись... Пойди сюда, вон я машину оставил.

Они сели в уютный металлический ящик, Владимир включил зажигание, но ремень не накидывал, что значит, никуда ехать не собирается, пока просто прогреть успела остыть, на улице уже май месяц, вот-вот снег выпадет.

— А ты разве не знаешь? У тебя же море информации... — сказал Петр.

— А зачем мне тебя проверять? Я тебе доверяю, а что интересно — так могу спросить, — пожал плечами Владимир. — Так что там?

— Начал я жить вместе с той девушкой. Ну, с которой нас в магазине застукали...

— Ого, — засиял друг, — вот это хватка! Ну да, если подставили сиськи — надо хвататься, а если уж очень хорошие — то и держать, можно даже зубами, хотя это больно...

— Это ты предполагаешь или на практике проверил?

— Да всякое было... Ладно, о бабах и сиськах, как о огне и воде, говорить можно вечно.

— Смотреть на них можно вечно, — поправил Петр.

— Да-да, и смотреть на сиськи можно вечно, это ты прав. Я, вообще, о деле сейчас. Гражданин Шнобель давнешне занял у нашей организации энную часть денег на развитие малого, большого и прочих бизнесов, задел всюма опасную игру и проиграл. Есть мнение — и даже не одно — что данный гражданин задел это все специально, бабло слится на какой-то его счет и в скором времени он сам рассчитывает слиться следом за ним. Пока на оставшиеся наши кровные Шнобель топит горе в бухле и бабах, а, может, празднует удачно организованную аферу. По сути тебе этого знать не нужно было, но как я не могу ввести тебя в общий курс дела? Зато будешь знать, что трогаешь гниду. Кстати. руками к такому лучше не касаться, я тебе сейчас инструмент выдам...

В транспортном средстве воздух стал неприятно горячим, поэтому Витя развернул молнию на своей дубленке, просунул руку за спинку сиденья, неумело ее искривил, вытащил обратно с бейсбольной битой, которая оказалась между ног Павла.

— Вот, хорошее устройство, — похвастался друг. — На все случаи жизни. Так о чем это я? Ах, да... Ты будешь следить сегодня вечером за его домом, куда-нибудь он должен выйти.

— А если нет? — спросил Павел, хотя ответ уже понял сам.

— Придется ждать, пока выйдет. При свете дня, конечно, лучше не действовать во избежание своей безопасности... Хотя, чего я тебе объясняю, ты же сам все понимаешь! Как будто первый день знакомы. Так, деньги наличными есть?

— Есть, — кивнул Павел.

— О Шнобеле я рассказал... что еще?

— Фотографию его. И адрес, — напомнил Павел.

* * *

Павел начал задумываться, что бита имела исключительно символический характер, ее не нужно было таскать с собой, но размышлять над этим раньше времени не было. Погрузив основную часть биты в пакет, ручку Павел засунул в рукав, там она довольно болезненно уже натерла запястье, но холод доконал все же больше.

На улице царил поздний вечер, практически ночь, хотя люди еще ходили, то показываясь на светлых участках под фонарями или рядом с подъездами, то их поглощала темнота. Так же маячила одна фигура, желая оставаться в темноте, но силуэт все же проступал, иногда его выдавала красная точка сигареты. Чем дольше Павел находился здесь, тем больше замерзал, хотя казалось, что дальше некуда, но каждый раз оказывалось, что холод может проникнуть глубже и глубже.

Потеряв всякую надежду понять цель этого дня, Павел смирился с тем, что ему придется бродить где-то неподалеку до рассвета, потом отправиться отсыпаться, а на следующий вечер вернуться на пост, лишь бы избавиться от проклятой биты... Парень уже не обращал внимания на хлопки подъездных дверей, и сейчас он не устремил взгляд, а краем глаза уловил знакомое лицо.

Шнобель был слегка располневший, в возрасте мужчина, одет в серый плащ, в каких изображали обычно детективов семидесятых годов — он закрывал практически все тело, лишь при ходьбе показывались ноги. Павел двинулся за ним, стараясь не приближаться особо близко, мало ли, каким пугливым мужиком может оказаться. Выйти из уже изученного и осточертевшего двора было счастьем для парня, от ходьбы начал чуток согреваться.

Они проследовали до ближайшей автобусной остановки, Шнобель остановился в ожидании нужного транспорта, Павел решился подойти ближе. В крайнем случае, парень, стоящий на остановке, не должен вызвать подозрений, нужно лишь парень, стоящий на расстоянии от остановки.

Они вошли в автобус одновременно. Павел не мог действовать правой рукой, чтобы не показать биту, поэтому доставать деньги из правого кармана пришлось левой. В свете автобуса парень заметил, что Шнобель слегка лысоват, а вокруг пяточек на голове имеет кудрявые заросли.

За время поездки Павел успел согреться, из автобуса вышел приподнявшимся, вот только деревяшка все так же терла запястье. Они вышли из автобуса из разных дверей, Шнобель двигался уверенно по уже изученному маршруту и по сторонам не смотрел, но Павел на всякий случай отстал. Особых нервов парню доставило, когда заходили во двор — нужно было не показаться и в то же время не упустить цель. Павел едва успел зайти за поворот, чтоб увидеть, в каком подъезде скрылся Шнобель. Он осмотрелся по безлюдному двору, темному в пятнах света, достал из кармана пачку сигарет и зажег.

Вероника стояла перед зеркалом, суша уже просохшие волосы феном. Ее тело было открыто, ничто не мешало сочным и немного подвисшим от возраста грудям качаться при движениях. Женщина положила фен на столик перед зеркалом, взяла с него расческу и начала причесывать темные волосы, укладывая их ровными волнами на плечи.

В отражении зеркала показалось, как за спиной Вероники прошла другая женщина - Лила, также в возрасте, но благодаря работе над собой выглядела лучше. Она была худее Вероники, с длинными ногами, которые сейчас торчали из-под туники, иногда просвечивающей... Лила посетила ванну первой, поэтому успела быстрее приготовиться к приходу клиента.

Раздался звонок.

- Только подумала о нем,- пробурчала Вероника. - Не успела приготовиться.

- Да какая разница, все равно раздеваться,- ответила Лила ярким голосом.

- Ну, хоть встретить так...

Лила подошла к домофону и кокетливо спросила:

- Да?..

- Это Саша,- пропищал динамик.

- Ждем.

Женщина нажала кнопку и положила трубку на место. За дверью громыхнуло, через некоторое время послышались шаркающие шаги. Лила открыла дверь, вывалившись наполовину на лестничную площадку наклоненная, чтобы мужчина смог разглядеть вырез ее туники, еще одежда сползла на талию, обнажив округлую задницу.

- Заходи,- приветливо пригласила женщина.

Шнобель вошел в квартиру, повесил пальто на вешалку и снял ботинки, оставшись в брюках и сером свитере, пока Лила запирала дверь.

- Ну-у... пойдем?- спросил мужчина.

— Вероника, можем войти? — окликнула Лила.

— У вас что-то интересное готовится? — заинтересовался Шнобель.

— Она просто не успела одеться.

— Заходите! — раздался голос из комнаты.

Они вошли в комнату. За время, пока Шнобель поднимался, Вероника все же успела уложить волосы и надеть бюстгальтер с трусиками, соответствующими их цвету.

— Ну зачем было тратить силы, все равно же раздеваться, — в притворном прискорбии сложил руки Александр.

— Да нам и снимать практически нечего, — заметила Лила. — А вот тебя надо освободить от лишнего...

Она стянула с него свитер и бросила на стул, туда же полетела рубашка, а вот брюки со штанами только спустились до колен. Взгляду девушке открылась волосатая грудь и упитанный живот, а под ним скрюченный от недавнего холода улицы член с сжатой мошонкой. Лила мигом кинулась на колени и стала их отогревать, охватив пенис губами, а к яйцам приложив теплую ладонь. Постепенно член стал набухать от прилива крови, твердый ствол начал с трудом помещаться во рту женщины, но та с усилием все же это делала, упираясь губами в кудрявые волосики.

Лила поднялась с колен, оставив блестящий от слюны член без объятий, мошонка стала пораскованней от тепла её ладони. Вероника помогла Шнобелю оболтуситься полностью и посадила на диван, встала на колени между его ног и накинулась губами на член.

Закрывая глаза от тёплого мокрого рта, наседающего на пенис, мужчина заметил, как Лила прошла к выключателю и выключила одну лампу, оставив в комнате полумрачную атмосферу от одной лампы. На телефоне она включила тихую музыку и стала танцевать, то наклоняясь и показывая в вырезе грудь, то задирая тунику и показывая стройную задницу. Ритмично двигаясь под музыку, Лила подошла к ним и поставила одну на спину Вероники, провела по бедру ладонью и задрала тунику, показывая гладкую киску, потом туника пошла выше и вовсе слетела с со стройного тела, теперь не скрывая округлые, хоть и не такие большие, как у другой, сиськи.

Вероника встала, уступая место второй женщине. Лила залезла на диван, прижав к нему колени по бокам от мужчины, села задницей на его ноги, лаская член, чтобы не оставлять без ласки, пока Вероника не подала распакованный презерватив. Лила приложила кольцо к голове и раскрыла, одевая пенис в сверкающую броню, потом нависла над ним половыми губками, они впустили ствол в себя.

Обвив руками шею Александра, Лила запрыгнула на него, выгибая спину и подставляя грудь под горячие губы, которые оставляли мокрые следы, язык кружился вокруг сосков, а руки сжимали мягкую задницу. Киска плавно заглатывала ствол и освобождала, пока Шнобель не решил взять процесс на себя, задвигав тазом, не очень глубоко, зато быстро вгоняя член в женское тело. Лила сладко стонала, срываясь на крик, ладони жадно мяли его кожу на плечах и шее...

Женщина приподнялась, освободив дырку от члена, буквально стекла по Александру, оказавшись на коленях между его ног, сняла с пениса презерватив и впилась в головку губами, смачивая и погружая глубже, пока не уперлась в глотку. За ней стояла уже обнаженная Вероника, потирая огромные сиськи. От этого зрелища член Шнобеля от желания подергивался во рту Лили, потом сладкие объятия покинули его.

Лила поднялась с колен и к Александру подошла Вероника, одевая его прибор в новый презерватив, залезла коленями на диван, уперев руки в его спинку. Мужчина поднялся, пристроился к ней сзади, пристроил член к мокрой киске и вогнал внутрь. Вероника застонала, от толчков её сиськи тряслись, стукаясь о спинку дивана, по заднице раздавались шлепки или же её просто сжимали до красноты.

Лила подошла к Шнобелю сзади и прижалась к нему, обнимая и гладя его грудь. Ее сладкое дыхание звучало у его уха. Она притянулась к его телу настолько сильно, что двигала бедрами вместе с ним, вонзая член в Веронику. Шнобель ускорялся. Вероника сползла руками со спинки дивана и опустила голову, таким образом поза напоминала струса со своей выпуклой задницей.

Шнобель сделал рывок и замер, потом дергался время от времени, выливая сперму, сохраняя молчание с напряженным лицом. Лила продолжала гладить его по груди и животу, пока клиент кончал, затем он вытащил из киски член с обвисшим на конце презервативом из-за белой субстанции, снял и протянул его Лиле.

— Это вам, — сказал он.

— Спасибо. Нам бы наличными, — ответила женщина.

— И без сдачи — подала голос Вероника, застывшая в своей позе с выпуклой задом.

* * *

Шнобель открыл дверь подъезда, с улицы дунуло морозом и дымом сигарет. Там стоял Павел, между воротником куртки и шапкой были видны только его глаза и нос. Шнобель отступил в подъезд, потянул на себя ручку, но парень уже сделал шаг, помахал рукой, и мужчина со страхом увидел в ней биту. Шнобель раскрыл рот, но получил деревяшкой по лицу, в глазах засверкнуло, тело смутно ощутило что-то твердое, снова открыл глаза он уже на полу.

Павел возвышался, качая в руке биту, злые глаза наблюдали за ним.

— Не кричи, — раздался его голос. — Так будет лучше.

— Кто... кто ты? — заикаясь, спросил Шнобель.

— Важно, кто ты. Ты занял деньги у очень серьезных людей...

— Мама... Ма-ма!... а...

Шнобель постарался вскрикнуть, но на него обрушилась серия ударов дубинкой и нескольких пинков. Если от деревянного оружия мужчина закрылся руками, то ботинок прилетел прямо в ребра. Закончив размахивать, Павел снова опустил лицо в воротник и продолжил:

— Я же сказал, тишина. Я не буду с тобой ничего делать, я здесь просто предупредить.

— Ни... ничего не будешь делать? — переспросил Шнобель, закрываясь от нападающего руками, поэтому видя сквозь пальцы его темный на фоне лампы силуэт.

— Я ничего не сделал, даже не покалечил. Если же ты промедлишь с возвращением, будет хуже. Удачи.

Парень развернулся и вышел из подъезда. Шнобель так и лежал с поднятыми руками, глядя на железную дверь, как та с хлопком закрылась. Он опустил руки. Они болели. Болели ребра с левой стороны, куда ударил ботинок. Шнобель почувствовал, как что-то теплое струится по виску, он макнул в это пальцами, увидел на них красное. Из левого глаза по виску струилась кровь.

* * *

Такси подкатило к обочине, через некоторое время с пассажирского сидения вылез Павел и авто покатило дальше. Парень двинулся по пустой ночной улице к дому, приложил брелок, открыл дверь подъезда, медленными шагами ступая по ступенькам, поднялся на лестничную площадку, вошел в квартиру и остановился в темноте.

Домашний уют принял его. Становилось теплее и спокойнее на душе. Павел включил свет и снял все верхнее, проследовал в ванную, нагнулся к раковине, охладывая физиономию холодной водой, потом уставился в зеркало на лицо с легкой щетиной, между волосиков которой блестели капли. В голове то и дело прокручивались сцены, как он бьет Шнобеля дубинкой по лицу, как пинает его, как из его глаза течет струйка крови...

С тяжелым вдохом Павел вышел из ванной, разделся в гостиной, осторожно забрался под одеяло на сложенный диван и уставился в темноту, туда, где должен быть потолок. Рядом пошевелилось, на него легла теплая рука, потом Яна поцеловала его в грудь и прижалась к ней щекой, обнимая.

— Тебя весь день не было, — пробормотала она.

— Извини, я был занят, — так же шепотом ответил он.

— Чем?

Павел снова увидел, как по виску Шнобеля стремится струйка крови, его испуганный, затуманенный взгляд смотрит на него сквозь распростертые пальцы, как через последнюю защиту от бейсбольной биты.

— Чем-то плохим, — ответил он.