Вырыть две могилы. Часть 5/6

Утро в среду, половина девятого. Без преувеличения можно сказать, что ночь прошла для меня беспокойно. Однако самое сложное было удержаться от искушения заглянуть в тот пакет, который ожидал меня на стойке регистрации отеля. Ведь там были все вещи, помеченные именем Билла. Но я нашел в себе силы не вскрывать содержимое. Единственной причиной этого было данное мной обещание - обещание старому другу Баду.

Билл только что присоединился ко мне в угловой кабинке, которую я успел занять. Сначала я поставил перед ним стакан кофе, который купил специально для него, а затем подал пакет Бада. Он открыл коробку и на мгновение нахмурился, извлек из нее две папки и отошел на пару шагов в сторону. Он перебирает страницы обеих папок, а я вынимаю из кармана своего пиджака диктофон. Тоже помеченный "для Билла", однако я не считал это нарушением данного обещания Баду. Я обещал не заглядывать в папки, но никаких ограничений не было по поводу прослушивания аудиозаписей.

Смотрю на диктофон и с трудом сдерживаю гнев, который накрыл меня. Гнев на Сьюзи, и может быть даже чистая злость на этого скверного Шмидта. Отчаяние в моем сердце помогает мне контролировать этот бурлящий гнев...

Билл возвращается за столик и спрашивает, готов ли я пойти в кабинет Сьюзи. Прошу его подождать минутку, после чего объясняю ему о фотопленке и то, что услышал на записи. Он успокаивающе кладет руку мне на плечо, и мы обсуждаем, что делать с этой информацией. Наше настроение совсем не такое, как вчера вечером. Мы собираем все материалы с унынием и отправляемся в кабинет моей жены.

Когда мы входим в кабинет, на лицах обеих появляется выражение ожидания. Я молча наблюдаю, как ожидание у обеих сменяется недоумением. Я понимаю, что они рассчитывали на наш яркий выход. Вместо этого мы входим, словно готовые похоронить прошлое.

Билл заглядывает в свой портфель и извлекает аффидавит, полученный от Джанин вчера. Он передает копию Сьюзи и Вики.

– Что это? – спрашивает Сьюзи.

– Предлагаю вам прочитать это сами, – говорит Билл. – Оно само говорит за себя.

– А где оригинал? – интересуется Сьюзи.

– У нас есть оригинал, мы планируем вернуть его до нашего отъезда сегодня, – объясняет Билл.

Обе быстро осматривают документ и обращаются друг к другу.

– Ты виделся с Хайди перед тем, как она подписала это? – спрашивает Сьюзи.

– Да, виделся, – отвечает за меня Билл, пока я молчу. Я ощущаю, как мой гнев просто пылает под поверхностью. Я не доверяю себе, чтобы заговорить.

– Тогда я согласна с твоим советником. Этот документ сам по себе говорит, – говорит Сьюзи. – В нем указано, что Хайди, когда Джейк будет перед ней стоять, подпишет все что угодно.

– Что?! – вскрикиваю я.

Рука Билла немедленно и крепко сжимает мое предплечье, подавляя следующие слова, которые должны были вырваться из моего рта.

– Конечно, она это подписала, Джейк. Она была твоим секретарем в течение многих лет. Она была твоей любовницей неизвестно сколько времени. Ты запугал и фактически вынудил ее подписать это новое заявление под присягой.

– Ты полностью потеряла контроль над всеми своими чувствами? – недоверчиво отвечаю я. – Ты полностью игнорируешь все то, что знаешь об Хайди и обо мне за последние восемь лет!

– Ты изменял мне. Я ничего не знаю о тебе, – отвечает Сюзи.

– После встречи прошлой недели я могу сказать то же самое о тебе, – прошипел я, нарушив своё обещание дать слово Биллу. Он усилил хватку на моем запястье, чтобы напомнить об этом.

По крайней мере, на этот раз Сьюзи отвернула взгляд. Но только на мгновение. Когда она опять посмотрела мне в глаза, её лицо превратилось в лицо прокурора.

Билл достал из портфеля ещё один документ.

– Это – копия оригинального документа, который вы передали моему клиенту, – сказал Билл и протянул каждому из нас копию "оригинального" аффидавита. – Нас интересует, заметили ли вы то, что первая и вторая страницы аффидавита, который вы считаете правдивым, значительно отличаются по тональности? Заметили ли вы, что первая страница – это жалоба на домогательства? Вторая страница же обвиняет моего клиента в плохих лидерских качествах, как будто это – оценка работы. Эти две страницы не сочетаются.

– Это мнение, которое вы и ваш клиент явно придумали, – сказала Вики Гамбино.

– Сюзи, – пробормотал я, снова нарушая своё обещание. – Хайди сказала мне, что никогда не видела этой первой страницы. Она говорит, что изначально первая страница была моим рекомендательным письмом. Говорит, что подписала только вторую страницу и ей сказали поставить подпись на обеих страницах. Она утверждает, что там не было нотариуса!

– Конечно, она так скажет, Джейк. Ты заставил её прикрыть тебя! Заметил ли кто-нибудь, что эта женщина подписала два абсолютно разных заявления под присягой? Разве это не говорит о её характере?

– Ты хорошо осведомлен о характере Хайди, – вызывающе замечаю я.

– Именно это меня и интересует, когда мой супруг отстаивает свою возлюбленную перед своей женой.

Я с удивлением вглядываюсь в нее.

– Ты сама не видишь бревна в своем глазу, – просто отвечаю я. Однако одновременно замечаю, что решимость Сьюзи слегка ослабевает. Она понимает, что я правильно говорю об характере Хайди. Возможно, она потеряла веру в меня, но не в Хайди.

– Почему до сих пор Хайди ничего не говорила об этом? Она должна была узнать о показаниях под присягой на прошлой неделе, – возражает Сьюзи.

– Брат Хайди получил рецидив наркотиков и его посадили в тюрьму. Хайди находилась в Хьюстоне со своей семьей, пытаясь разобраться в сложившейся ситуации. Кто из вас рискнет предположить, кто на самом деле поставил свою подпись под этим документом? – спрашивает Билл, махая рукой в сторону копии первоначального аффидавита.

Никто из них не попадается на уловку Билла.

– Лично исполнительный директор по персоналу, госпожа Хинкли, сделала всю работу и приехала к дому Хайди, чтобы получить ее подпись всего за несколько часов до отъезда Хайди в Хьюстон. Хинкли предложила помощь Хайди в решении проблемы с ее братом. Она сказала Хайди не беспокоиться о времени, которое ей потребуется провести в Хьюстоне, и провести там все необходимое время. Она даже сказала ей, что моя клиентка лично поручила ей отправиться к Хайди со строгим указанием не беспокоиться о каком-либо отпуске. Джейк никого не отправлял с госпожой Хинкли в эту поездку. Почему исполнительный директор по персоналу шел на такие отчаянные меры, чтобы помочь бывшей секретарше Джейка, даже не сообщив об этом Джейку? Почему она не послала одного из своих сотрудников отдела кадров, которые работают под ее руководством? И это еще не говоря о том, что до вчерашнего дня Джейк и не знал о проблемах с братом Хайди. И, как мы понимаем, госпожа Хинкли – близкий личный и деловой союзница мистера Шмидта, с которым вы недавно заключили сделку, если я правильно понимаю.

Сьюзи направляет взгляд на меня, когда упоминают ее и Шмидта. На мгновение она побледнела, но затем быстро сняла свою маску серьезного прокурора и театрально развела руками.

– Все эти аргументы не имеют значения, – сказала она. – Тебя осуждают сами фотографии. Даже если женщина на снимках – не Хайди, ты явно поддерживал интимные отношения с кем-то еще. Я разводлюсь не с Хайди, а с тобой.

Рука Билла снова стиснула мое предплечье, предупредительно. Билл посмотрел на Вики и произнес:

– Исходя из вчерашней встречи, мы выяснили, что есть два основных спорных момента, приведших к подаче иска на развод. И хотя оба этих фактора являются достаточно серьезными по отдельности, вместе они составляют убедительные доводы. Мы уже подвергли сомнению первое утверждение – показания под присягой. У нас есть еще больше информации, которая полностью опровергнет все оставшиеся сомнения относительно первоначального письменного заявления и докажет его подделку. Второе утверждение – это фотографии, в отношении которых у нас возникли значительные сомнения. Не стоит ли всем немного остыть, вернуться назад и выяснить факты перед тем, как принимать дальнейшие меры?

– Пока не доказана подлинность первоначальных показаний под присягой, – ответила Вики Гамбино. – Как всем известно, на этих фотографиях изображена мисс Бевис, и сейчас она пытается прикрыть своего начальника. После его обвинений она передумала и не хочет кусать руку, которая ее кормит. Нет никаких доказательств того, что оригинал документа является недействительным.

Билл посмотрел на меня, и я слегка кивнул головой в знак согласия с тем, что сейчас не время раскрывать информацию о татуировке. Похоже, что ни один из них не был готов к этому.

– Как только было сказано ранее, существуют данные, которые опровергнут все сомнения относительно первоначального заявления под присягой. Нам нужно лишь время и возможность их представить.

– Я искренне сомневаюсь в этом, и мне надоели все эти громкие заявления, – отрезала Сьюзи. – Джейк, поверь мне, я тщательно изучила доказательства. Мне стало плохо. Затем я пригласила экспертов, и они все подтвердили. Тот фарс, который ты с твоим адвокатом настойчиво пытаешься представить, только заставляет тебя выглядеть еще более отвратительно и презренно.

– Отвратительно и презренно? То, что ты пришла к такому выводу, свидетельствует о том: ты не смогла рассмотреть ситуацию объективно и не учла все факты. Очевидно, что ты полностью игнорировала любые вопросы психологии. После того как увидишь то, что мы покажем тебе этим утром, уверен, ты изменить свое мнение. То, что мы покажем, полностью опровергнет два доказательства, которыми вы собираетесь обвинить меня.

Я сжал зубы, чтобы не позволить себе добавить какие-либо комментарии о предыдущей пятнице и... ну, как сказал Бад, сейчас не время и не место. По крайней мере, не сейчас. В глубине души я задаюсь вопросом, почему я вообще здесь нахожусь?

– Джейк, это не игра. Это не то, что ты должен выиграть любой ценой, даже придумывая всякую чепуху.

Внезапно я осознал, почему я все еще здесь, стремясь доказать свою невиновность.

– Все то, что мы покажем вам может быть легко подтверждено или уже подтверждено. Но ты частично ошибаешься. Ты права – это не игра о выигрыше. Ты обвинила меня в чем-то абсурдном. В том, о чем я никогда бы и подумать не мог. Ты оскорбила мое достоинство и мой характер. И ты жестоко наказала меня, эмоционально и физически, за то, чего я никогда не делал. Даже если ты отказываешься видеть свет, то, что мы сделали в последние несколько дней, чтобы полностью опровергнуть все обвинения в твой адрес, имеет значение для меня. Тебе решать, имеет ли это значение для тебя и, в конце концов, для нас.

– Благодарю вас за эти прекрасные замечания, советник, – иронично отвечает Сьюзи.

Я улыбаюсь ей в ответ, по большей части потому, что знаю, что она раздражается, когда пытается меня задеть, а я просто улыбаюсь.

Чтобы остановить ухудшение разговора, вмешивается Билл:

– Кто-нибудь из вас слышал о скрытых кодах принтеров, которые производители принтеров должны печатать на каждом листе бумаги по требованию Секретной службы США?

Неудивительно, что Сьюзи знает об этом всем. Однако Вики Гамбино никогда не слышала об этом. Я сижу и пью кофе, пока Сьюзи своим лаконичным и эффективным стилем рассказывает адвокату о деталях.

– Итак, что вы знаете об этих скрытых кодах? – спрашивает Вики.

– Ты знаешь, что два листа "оригинального" аффидавита, который ты дала мне в понедельник, были напечатаны в разное время в один и тот же день?

– Это логично, не так ли? – спрашивает Вики. – Листы могут выйти из принтера с небольшой задержкой.

– Да, так бы и было, – возражает Билл. – Но в данном случае второй лист был напечатан в 7:03 утра. А первый лист – через пятнадцать часов, в 22:13. Этот лист был напечатан ПОСЛЕ того, как Хайди и якобы были подписаны и заверены нотариусом. Он был напечатан через несколько часов после того, как Хайди уже находилась на самолете и прибыла в Хьюстон. Если Хайди была в Хьюстоне, как ее подпись оказалась на этой странице?

Я наблюдаю, как Сьюзи сидит немного прямее и сомнительно насмехается.

– Ты можешь это доказать?

– Ты можешь доказать это сама. Твои сотрудники обладают большим опытом, чем мы. Это то, что можно было легко сделать раньше, – возражает Билл. Билл опускается в свой портфель и перебирает несколько папок, пока не находит нужную.

– Вот, возьми, – он бросает папку на стол. – Это – та самая папка и оригинал так называемого аффидавита, который ты дала мне в начале недели. Пусть эксперты изучат его.

Она берет папку со стола и открывает ее, осматривая содержимое.

– Я это проверю, – говорит она без эмоций.

– Предполагается, что они были напечатаны в разное время. Это не обязательно доказывает злонамеренность, как ты утверждаешь. Может быть, произошла ошибка и первый лист просто перепечатали?

– Мисс Гамбино, – быстро вступает в разговор Билл. – Я уверен, что вы знаете, что такого никогда не сделали бы с документом, который якобы был нотариально заверенным. Но что еще важнее... если первый лист действительно перепечатали, то как объяснить подпись Хайди на нем? Помните ли вы, что к тому времени Хайди уже находилась в Хьюстоне?

– И это еще не все, – добавляю я. – Подпись Хайди на первом листе написана не чернилами, а тонером. Тем же самым тонером, который использовался для печати первого листа. Этот факт подтверждает недавние показания Хайди под присягой о том, что она никогда не видела и не ставила подпись на этой странице.

– Я считаю, что мы достаточно доказали, что по крайней мере первый лист заявления под присягой, предоставленного вами, является подделкой. Он не только не был подписан Хайди Бевис, но на самом деле она даже не видела эту страницу до того момента, как Джейк показал ей ее на этой неделе, – добавляет Билл.

Не признавая ничего, выражение лиц Сьюзи и Гамбино говорит мне все, что нужно знать. Они осознают, что показания под присягой являются фальшивкой.

– Надеюсь, вы понимаете, – добавляет Билл, – сам факт того, что документ подложный, говорит о злонамеренных намерениях.

– Надеюсь, вы не собираетесь утверждать, что моя клиентка подделала этот документ или имела злые намерения! – быстро возражает Вики.

– Я думаю, очевидно, что ваша клиентка сознательно совершила несколько действий со злыми намерениями! – горячо добавляю я.

Билл сжимает руку и заставляет меня замолчать.

– Мы не утверждаем, что ваша клиентка имеет отношение к подделке аффидавита. У нас есть доказательства того, кто это сделал. Жаль, что ваша клиентка не проявила должной осмотрительности и не обнаружила эту информацию самостоятельно. Нам потребовалось всего несколько часов после получения документа для её раскрытия. Но мы всегда подозревали его подлинность, в то время как ваша клиентка была "не в курсе". – Билл поднял руку для того чтобы прекратить возражения Гамбино. – Мы хотим двигаться дальше и представить другую информацию.

Билл снова потянулся к своему портфелю и достал еще одну папку. Открыв её, он передал две копии данных журнала регистрации пропусков за тот день, когда было подано первоначальное заявление под присягой. Мы выделили важную информацию о времени доступа на этаж и владельцев этих пропусков. Билл объясняет, что это за документы и особо подчеркивает, что в 7:03 утра на момент печати второй страницы журнала регистрации пропусков указано только два человека на этаже. Билл делает паузу, чтобы обе женщины сами осознали, что Хинкли и Шмидт были этими двумя людьми.

Не в силах сдержаться, я заявляю:

– Я осведомлен о том, кто дал тебе свидетельские показания, Сьюзи. И также знаю, что ты знаешь о нашей долгой вражде. Ты была в курсе его личной неприязни ко мне. Ты должна была учесть это ещё со старта. Он предательски поступил со мной, а ты его поддержала.

Я гляжу на Сьюзи, и на этот раз она не выдерживает моего взгляда и отводит глаза.

Билл говорит:

– Теперь перейдем к более разрушительному доказательству... фотографиям. Вчера мы обсудили очень короткий промежуток времени, когда эти фотографии были сделаны. Мы также обсудили, что за все это время мой клиент не двигался.

– Значит, ты признаешься, что это ты на фотографии? – прямо спрашивает Сьюзи.

– Да, к сожалению, – отвечаю я.

– Так что даже если это не Хайди, ты всё равно изменял мне с женщиной, похожей на нее. Может быть, ты даже фантазировал, что это Хайди? – вызывающе бросает Сьюзи.

– Ты так низко думаешь обо мне, что тебе приходится изобретать мои недостатки? – горячо отвечаю я. Я собираюсь с силами и продолжаю. – Да, это я на фотографии. И нет, это не Хайди. Если ты внимательно посмотришь на последнюю фотографию, то увидишь часть татуировки в верхней части её спины. У Хайди, как ты уже догадалась, Сьюзи, нет никаких татуировок.

– Я уверена, что это не Хайди, Джейк. Проблема не в Хайди. Проблема в тебе, Джейк, – говорит Сьюзи с возращающимся гневом.

– Всё, чего я хочу - это возможность представить наши выводы без возможности оспаривать каждый аргумент, – говорит Билл.

Сьюзи фиксирует свой взгляд на Гамбино, а затем снова обращает внимание на меня.

– Не думаю, – просто отвечает она.

– Прекрасно, – говорю я. – Это всего лишь замедлит нашу презентацию, но не повлияет на ее содержание. Во-первых, причина, по которой Джейк не двигался на фотографиях, заключается в его состоянии под воздействием наркотиков.

– В состоянии наркотического опьянения! – возражает Сьюзи. – Откуда ты это знаешь? И почему ты не сообщил об этом ранее?

– Я вернусь к этому позже. Сейчас продолжим. Во-вторых, эти фотографии были постановочными. Мы уже достигли соглашения относительно часов и календаря.

– Нет, мы не достигли такого соглашения. Ты это обсуждал, а мы это проигнорировали, – опять возражает Сьюзи. – Ничего мы не договаривались.

– Во-первых, ты действительно полагаешь, что мой клиент настолько глуп, чтобы допустить себя на фото во время измены? Во-вторых, мы уже представили доказательства того, что один из твоих основных вопросов был злонамеренно подделан. Мы знаем, что было приложено значительное усилие для создания фальшивых показаний под присягой. Ты не задумывалась о том, что это ставит под сомнение достоверность фотографий? Что люди, ответственные за аффидавит, могли пойти так далеко, чтобы постановить сцену на фотографиях?

– Я вынуждена воздержаться от комментариев насчет уровня интеллекта твоего клиента. И есть несколько возможных объяснений тому, почему часы и календарь расположены таким образом.

– А что насчет бутылки с водой? – спрашивает Билл.

– Бутылка с водой? Что с ней не так? Ты же не утверждаешь, что в отеле нет продаж и предоставления воды?

– У этого отеля эксклюзивный контракт с Mountain Ice. Они не предоставляют никакую другую брендированную воду. Ее нельзя купить ни в торговых автоматах, ни в ресторанах, ни при обслуживании номеров. Если ты обратишь внимание, эта бутылка с водой относится к бренду Aquafina, а не Mountain Ice.

– Он мог сам принести эту пузырь с жидкостью.

– Действительно, и он принес. А пузырь с жидкостью ему передал господин Шмидт.

– Как удобно, всем виноват Шмидт? – провокационно бросила Сьюзи. – Из-за него ты изменил?

– Нет, вся эта ситуация не только его вина. Это также частично и твоя вина, – шепчу я. – И я не изменял!

На этот раз Билл просто посмотрел на меня, и я опять садится в кресло.

– Есть свидетель. Некий господин Уэстон был как с Джейком, так и с господином Шмидтом. Мы еще не успели опросить господина Уэстона, но мы уверены, что когда это случится, он подтвердит, что последний напиток и пузырь с водой для Джейка вернул Шмидт. Это произошло приблизительно за пятнадцать минут до того, как Джейк почувствовал сонливость. В это время он пожелал спокойной ночи Уэстону и Шмидту и ушел в свой номер, при этом оставшись в одиночестве.

Я улыбаюсь, когда Сьюзи начинает смотреть на свои руки. Она всегда так делает, когда испытывает стресс или чувствует, что ситуация выходит из-под ее контроля.

– Ты видела один из этих подвесных календарей в гостинице? – спрашивает Билл.

Сьюзи поднимает глаза.

– Это не мне нужно отвечать на вопросы.

– Я буду считать, что ты уклоняешься от ответа и не видела такого календаря в гостинице. Или видела?

– Нет! – категорически заявляет она.

– Хочешь знать, у кого на столе стоит такой календарь? – добавляю я, импровизируя. Мне неизвестно, есть ли у Шмидта один из этих календарей или нет, но я вижу возможность для блефа.

Сьюзи не отвечает, ее глаза опять смотрят вниз, на руки.

– Мы можем доказать, что в номере было третье лицо.

– У вас есть какие-то доказательства наличия третьего лица в номере? – спрашивает Вики.

– Во-первых, мы можем увидеть, что камера была передвинута. Календарь и часы повернулись таким образом, чтобы фиксировать время и дату съемки. И это подтверждает нашу теорию о том, что мой клиент был запечатлен в момент измены. Или, вероятнее всего, его подставили, как уже было доказано свидетельским показанием.

– А как вы можете быть уверены, что камера не была установлена на штативе? По-моему, она просто стоит под другим углом, – задает вопрос Вики, а Сьюзи молча смотрит на свои руки.

Билл объясняет про угол наклона фотографий и поворот календаря и часов. Затем он снова заглядывает в портфель и достает папку с отрицательными копиями. Бросив ее на стол рядом с другими папками, он предлагает отправить эти материалы для изучения своим экспертам так же тщательно, как мы это сделали.

Я взглядом оглядываю Сьюзи. Теперь она сжимает кулаки, ее взгляд неподвижен. Я не уверен, слушает ли она меня.

– Джейк, ты говорил, что есть некоторые косвенные доказательства отравления тобой наркотиками? – неожиданно спрашивает Сьюзи, снова возвращаясь к разговору.

Билл вступает в разговор:

– Прямых доказательств... нет. Но есть много косвенных... да. У нас нет бутылки с водой для проведения анализа. Мы не можем проверить кровь Джейка наличие наркотиков уже после такого времени. Но представь, как эти фотографии могли быть сделаны? Заметь, что нет никаких доказательств того, что Джейк смог проникнуть в женщину на этих фотографиях.

– О чем ты говоришь? – возражает Сьюзи скептически и встает со стула.

Я произношу:

– Посмотри сама, Сьюзи, только на этот раз посмотри объективно. Посмотри, не позволяя себе быть ослепленной тем, во что ты хотела верить, что я способен сделать. Будет ли для тебя иметь значение то, что я проснулся на следующее утро в одних трусах?

Сьюзи обращает свой взгляд на меня, а затем снова фокусирует внимание на фотографиях. Подумав некоторое время, она решает присесть.

– Джейк, все, что ты говоришь, указывает на то, что тебя обманули. Зачем ему использовать такие экстремальные меры?

– Сьюзи, ты уже осознала, что он принял крайние меры и сфабриковал свидетельские показания! И ты уже знаешь причину! Я говорю тебе об этом уже несколько месяцев. Он прибег к этим действиям по нескольким причинам, и они вполне осмысленны, если подумать о его целях. Мы оба стремились к одному высокодоходному партнерству. Один из нас должен был достичь успеха. За всей этой ситуацией стоит человек, и ты это понимаешь. Ты понимаешь это так же хорошо, как знаешь меня. Еще одной причиной является то, что мы двое просто не переносим друг друга, но думаю, что его отношение выходит за рамки и наполнено ревностью и ненавистью. Ничто не доставило ему большего удовольствия, чем нанести мне вред и потом победоносно смеяться. Но чтобы мне по-настоящему причинить боль, ему понадобился кто-то близкий.

Я замечаю, как с лица Сьюзи исчезает весь цвет. Я вижу, что теперь она полностью осознает, насколько она была обманута. Интересно, начинает ли она понимать, что даже если не она лично нанесла мне удар в спину, то все же помогла ему это сделать?

Вики интересуется, есть ли у нас альтернативные доказательства подтасовок на фотографиях.

Билл достает VHS-кассету, которую создал Бад из различных видеозаписей системы безопасности отеля. После получения разрешения он подходит к боковой стенке своего кабинета и включает телевизор. Вставив кассету, он берет пульт дистанционного управления и отходит к нашему столу.

– Это – видеозапись с камеры системы безопасности на этаже гостиничного номера Джейка в ту ночь, когда были сделаны эти фотографии.

Он нажимает на кнопку перемотки вперед до момента, когда часы показывают 1:23 утра. Затем он перематывает ленту на одну минуту назад и решает дать видеозаписи говорить самой за себя. Через несколько секунд мы видим, как двери лифта открываются, из него выходят двое людей и направляются по коридору. Они останавливаются у номера и используют ключ-карту для его открытия. Затем он перематывает ленту вперед до 1:35 утра. Через несколько мгновений эти же двое выходят из комнаты и, повернувшись спиной к камере, продолжают свой путь по коридору. Они открывают другую дверь с надписью "Лестничная клетка" и исчезают. Он перематывает ленту и проигрывает всю последовательность еще раз.

– Номер, в который они зашли, – это номер Джейка, – тихо добавляет Билл. – В ту же ночь, что и на фотографиях. Они провели в его комнате всего двенадцать минут. Именно в то время, когда были сделаны фотографии. Если хотите, я могу еще раз воспроизвести запись, и вы увидите, что они даже знают о наличии камеры наблюдения и предпринимают все возможное, чтобы не попасть в ее поле зрения. Хотите, я воспроизведу запись?

Вики обращается к Сьюзи, которая теперь сильнее сжимает свою руку. Кажется, она потеряла еще немного цвета. Вики снова обращается ко мне и качает головой.

– У меня есть еще одна вещь, которую мы хотим вам показать, – объясняет Билл. Он снова приседает и достает еще одну папку.

– Здесь ваша копия, – говорит Билл, протягивая папку с двумя комплектами фотографий. Затем он переключает видеозапись на момент 1:23 утра, когда двери лифта открываются в первый раз.

– Видите этот бак для мусора с хромированной отделкой в правом нижнем углу? – спрашивает он.

Никто из них не отвечает.

– Это очень важно. Обратите внимание! – твердо говорит Билл. Это больше похоже на приказ, чем на просьбу. Сьюзи перестает разминочные движения рук и смотрит в указанном направлении.

– Да, я его вижу, – говорит она с разочарованием.

– Теперь посмотрите на первую фотографию. Это кадр, который был снят на фотопленку, – говоря это, Билл бросает фотографию на стол, и они видят практически то же самое изображение, что и на экране телевизора.

– А теперь обратите внимание на вторую фотографию. Это увеличение правого нижнего угла первой фотографии, – добавляет Билл и бросает еще одну фотографию. На ней четко видна верхняя закругленная часть пепельницы с хромированной отделкой.

– И теперь посмотрите на третью фотографию, которая является увеличением второй фотографии, – говорит Билл.

Я смотрю через стол на фотографию, которую Сьюзи держит перед собой. Очертания мусорного бака потерялись, но видны отражения на хромированной поверхности.

– И последняя фотография – это увеличение третьей, – говорит Билл.

Я снова смотрю на фотографию перед Сьюзи. На ней изображены двое людей в длинных пальто. У того, что справа и чуть меньше ростом, волосы завитые, как у Хайди. Тот, что слева – выше ростом мужчина. Как мы видели вчера вечером, изображение зернистое, но для меня ясно, кто это.

– Качество картинки не идеальное, – говорит Вики.

– Ее может быть сложно представить в суде. Но я не думаю, что это нужно делать, верно? Она должна иметь значение только для нас здесь. И я думаю, что все мы четверо точно знаем, кто они.

Сьюзи снова опускает взгляд на свои руки. Показалось, что она отошла в сторону.

– Сьюзи, – произношу я. – У нас даже есть фотографии проститутки. Она не будет давать показания под присягой, но она придет сюда. Она узнала Шмидта как человека, который заплатил ей. Говорит, что ей сказали, что это все была шутка. И она также скажет тебе, что подумала, будто я пьян или что-то в этом роде, потому что я не двигался. Она также скажет тебе, что у меня все это время были трусы и мы не могли заниматься сексом из-за отсутствия эрекции.

Я слышу Сьюзи плакать. Часть меня помнит наше с ней прошлое и отчаянно хочет подойти к ней. Но другая часть помнит о недавних ее поступках и хочет, чтобы ей было так же больно, как мне.

Я осознаю, что Сьюзи права. Я обманывал самого себя о "выигрыше любой ценой". Но сейчас я осознаю, что все еще проигрываю. Мы оба проигрываем.

Вики кладет руку на мое плечо и смотрит на меня. Она говорит, что ее клиентке нужно немного времени и она свяжется с нами.

Это заставляет меня вздрогнуть. После всего, через что я прошел, я хочу, чтобы она упала на колени и умоляла меня о прощении. Я уже готов сказать что-то, когда чувствую руку Билла на своей руке. Я оборачиваюсь на Сьюзи, затем на Вики. Вики говорит: "Пожалуйста"!

Я киваю. Мы встаем с Биллом и поворачиваемся, чтобы уйти. У двери я останавливаюсь и оглядываюсь.

– Сьюзи, – наконец произношу я. Она смотрит на меня, слезы наполняют ее глаза. Мое сердце разрывается на части и я сомневаюсь стоит ли продолжать разговор. Я машу рукой небрежно и поворачиваюсь, больше не говоря ни слова. Дверь громко щелкает, закрываясь за мной.

Среда, 13:00

Мы с Биллом входим в тот же конференц-зал, где я встречался с комиссией по моему делу в понедельник. В зале присутствуют те же пять членов комиссии. Я приветствую Тома и Кристи, сажусь и уступаю место Биллу.

Незадолго до начала встречи я общался с Томом Уэстоном. Он подтвердил, что рассказал Хинкли о проблеме с Хайди. У Хайди действительно была проблема с персоналом, а так как Хинкли была отвечающей за персонал исполнительным директором, это относилось к ее ответственности. Он был удивлен, когда я рассказал ему все подробности о личной роли Хинкли в этой ситуации. Том также подтвердил другой факт - он помнил, что именно Шмидт купил последний напиток по двум причинам: из-за его долгого колебания и потому что на бутылке воды на подносе не было крышки.

Кристи прочистила горло и попыталась начать встречу.

– Извините, – сказала Кристи. Она встала и протянула руку через стол. – Мы не были представлены? – обратилась она к Биллу.

– Вы, должно быть, Кристи Эванс. Мистер Викерс много говорил мне о вас. Я – Билл Беннер. Мистер Викерс назначил меня своим представителем.

– Понятно, – торжественно произнесла она.

– Мистер Викерс, – официально сказала Кристи. – Конечно, вы знаете, что вам запрещено внешнее представительство.

– Я знаю, что имею право на представительство, – ответил я.

– Да, имеете право на внутреннее представительство. Но это не судебное заседание. Мы должны следовать политике работы с персоналом, которая запрещает внешние вмешательства.

– Мне кажется, что получить объективное внутреннее представление невозможно. Поэтому мне нужно обратиться за помощью к внешним источникам. Если вы не согласны, то я не вижу смысла продолжать нашу встречу. – Я поднимаюсь со стула, и Билл следует за мной.

Кристи сначала обращается к Тому, который кивает, а затем к Хинкли, которая пожимает плечами.

– Мистер Викерс, – говорит Кристи холодно, – я назначена специальным консультантом по этой ситуации, и партнеры поручили мне решить этот вопрос. Вчера проводилось экстренное совещание со всеми партнерами компании и членами комиссии. После долгих обсуждений было принято решение о вашем увольнении из компании. Предложение о выходном пособии, отправленное вам в понедельник, все еще действительно, но только если вы его подпишете прямо сейчас. Кроме того, вам придется подписать документ о том, что вы не будете подавать никаких дальнейших гражданских исков против компании.

Я медленно опускаюсь на свое место.

– Это было решено вчера вечером? – спрашиваю я с трепетом в голосе.

На мой вопрос никто не отвечает. Я оборачиваюсь налево к Тому Уэстону, который изображает недовольство. Сразу понятно, что он – менеечисленный на этой встрече. Я смотрю прямо на Кристи, у которой появляется легкий туман в глазах, и она старается сохранить спокойствие.

Этот день развивается не так, как я задумывал... – подумал я про себя.

Внутри меня появляется пустота, внезапная потеря. Я всегда отдавал этой компании все свои силы, а теперь вынужден уйти из-за фальшивого обвинения какого-то дурачка. Взглянув направо, я сталкиваюсь с взглядом Шмидта. Его презрительная улыбка на лице слишком сильна... или, возможно, просто достаточна... чтобы вызвать во мне гнев.

Я снова вглядываюсь в Кристи.

– В понедельник было решено, что у меня есть время до полудня сегодня, чтобы представить этой комиссии свой ответ на выдвинутые против меня обвинения.

– Это предложение было сделано из вежливости и не накладывало на меня никаких обязательств, – послушно отвечает Кристи.

– Не накладывало? – говорит Билл с моей стороны.

– Мистер Беннер, – быстро произносит Кристи, – вы не имеете на этом заседании никакого статуса, и мне придется выгнать вас из здания, если вы не сможете себя контролировать.

– О, заткнись, – говорит Билл, удивляя всех в комнате, включая меня. – Господи, теперь я ясно понимаю, почему не пошел на корпоративное право!

– Мистер Беннер... – перебивает Кристи.

– Вы услышите меня прямо сейчас, – перебивает Билл. – Или услышите меня в суде. И могу заверить вас, что то, что вы услышите в суде, вам не понравится.

Не дожидаясь ответа, Билл переходит к изложению всех первоначальных обвинений и доказательств, которые мы обнаружили за последние два дня. Мне было очень приятно сидеть и наблюдать. Особенно интересно было наблюдать за Хинкли. Похоже, она меняла пять или шесть оттенков от белого до пунцово-красного, по мере того как раскрывалось ее личное участие в этой схеме. Особенно порадовало, когда Билл объяснил, как она использовала информацию, полученную от Тома Уэстона, чтобы убедить Хайди подписать оригинал документа. Но самое замечательное было то, как она меняла цвета лица при описании скрытых кодов отпечатков и данных пропусков. Билл также настоятельно подчеркнул, что экстренное совещание, проведенное вчера вечером, нарушило политику компании при моем увольнении. Он также указал на то, что мое увольнение основано не только на фальшивых обвинениях, но и на том, что высшее руководство нарушило уголовное законодательство при создании поддельных документов и использовало ресурсы компании для совершения преступления.

– С учетом этого, – сказал Билл, – ваше первоначальное предложение абсолютно неприемлемо.

– Тогда, в соответствии с условиями, обозначенными на нашей встрече вчера, боюсь, что нам придется отменить наше предложение о компенсации за выходные, – отвечает Кристи.

– Отлично, – отвечает Билл. – Ваша организация сделала большую услугу моему клиенту, отзывая предложение. Это дает возможность моему клиенту подать не только гражданский иск по поводу незаконного увольнения, но и уголовное обвинение не только против организации, но и против конкретных руководителей. Однако учитывая то, что мой клиент посвятил значительную часть своей жизни этой организации и до сих пор испытывает к ней определенную привязанность, он готов рассмотреть предложение, которое как минимум на 250% больше предложения о компенсации за выходные, которое вы только что отозвали. В замен мой клиент согласится не подавать гражданский иск против организации, который ему будет легко выиграть. Мой клиент также не будет предоставлять окружному прокурору никакую информацию о преступных действиях. Кроме того, мой клиент заключит соглашение о неразглашении и неконкуренции. Однако мой клиент сохраняет право подать в суд на отдельных лиц за обиды, которые были ему причинены вне компетенции компании.

Билл говорил без перерыва в течение пятнадцати минут или даже больше. Когда он внезапно замолчал, в комнате повисло напряженное молчание.

Кристи прочистила горло.

– Мне потребуется время для представления этого всем партнерам.

– Я дам вам до конца рабочего дня завтрашнего дня.

– Мне потребуется некоторое время, чтобы их приготовить, – возражает она.

– Вы провели два неотложных совещания за последние сорок восемь часов. Уверены ли вы, что сможете провести еще одно совещание в течение следующих тридцати шести часов? Завтра я подготовлю наши документы для передачи в суд. Если до конца рабочего дня завтра я не получу от вас удовлетворительного ответа, то первым делом в пятницу мы подадим документы в гражданский суд, – решительно заявляет Билл.

– Как мне связаться с вами? – спрашивает Кристи.

Билл достает свою визитную карточку и протягивает ее через стол.

Кристи улыбается и берет карточку, после чего обращается к Хинкли и Шмидту, находящимся слева от нее.

– Мне нужно видеть обоих вас в моем офисе непосредственно после этой встречи. Начнем с вас, мисс Хинкли.

– У меня уже запланировано несколько встреч на утро. Я могу прийти к вам после обеда, – объясняет Хинкли. Шмидт нервно приталкивает кресло.

– Нет, – говорит Кристи. – Вы можете следовать за мной в мой кабинет. Если вам нужно отменить какие-либо встречи, мой административный помощник сделает это за вас.

Кристи обращается вправо.

– Том, пожалуйста, проводите мистера Викерса и мистера Беннера до выхода.

Том кивает, и встреча прерывается. Том улыбается и говорит мне, что другие управляющие партнеры легко согласятся на новый пакет, как только увидят все то беспорядок, который творится здесь. Мы благодарим друг друга за годы совместной работы. Он просит меня держать его в курсе о своем новом месте работы и не становиться чужим для него. И наконец, он говорит, что не будет провожать меня. Он полагает, что я сам знаю, где находится дверь, и ему не очень интересно возможное угощение принтером или чем-то подобным. Мы пожимаем друг другу руки, и я вижу, как он быстро направляется по коридору, но не к своему кабинету, а к кабинету Кристи.

Мы с Биллом шутим, приближаясь к двери.

– Ну что, думаешь, ты победил, негодяй? – слышу я за спиной, когда проходим мимо пустого конференц-зала.

Я оборачиваюсь и вижу Шмидта, прислонившегося к косяку двери.

– Разве сейчас тебе не пора принять лекарство в кабинете Кристи? – спрашиваю я в ответ.

– К черту это говно, – смеется он.

– Ты знаешь, что тебя уволят, – поддразниваю я. – Доказательства против тебя достаточно хороши, чтобы стать компрометирующими.

– И что с того! Есть еще десятки других компаний с более высокооплачиваемой работой, – смеется Шмидт и направляется обратно в конференц-зал.

Я решительно двигаюсь за ним, но Билл останавливает меня за предплечье.

– Ты не должен этого делать, Джейк, – предупреждает он.

– Я обязан это сделать, – отвечаю я и захожу в конференц-зал, закрывая за собой дверь.

Я подхожу прямо к Шмидту. Он выше меня на несколько сантиметров, но это меня не пугает.

– Ты никогда не достигнешь этого партнерства, идиот. На самом деле, тебе повезет, если не оказаться за решеткой.

Я падаю на колени от боли, вспыхивающей на моем лице. Я не ожидал и не видел, как его предплечье ударило меня в переносицу.

Ошеломленный, я слышу его смех.

– Ты всегда был таким жалким слабаком. Проклятый адвокатский тряпка, – смеется он.

Я стараюсь прояснить голову, сконцентрировать зрение...

– Знаешь что, – продолжает он. – Ты – хороший чертов адвокат, кроме одного. Ты не видишь общую картину, по крайней мере, не так хорошо как я.

– Я тебя убью чертовски, – бормочу я.

Шмидт смеется.

– Видишь ли, Викерс, ты подтверждаешь мою точку зрения, приходя сюда и говоря о партнерстве и доказательствах. Наверное, ты думаешь, что все это связано именно с партнерством?

– Конечно, да, – пробормотал я. – Именно этого ты хотел достичь все это время. Из-за этого ты использовал меня.

Шмидт вновь засмеялся.

– Ты все еще подтверждаешь мою точку зрения. Это не имеет никакого отношения к работе. Все было связано с твоей женой! С первого раза, когда я увидел ее в колледже, я задумался о возможности иметь интимные отношения с ней... либо с ее лицом. Я понимал, что только я могу по-настоящему оценить ее прекрасные формы. Я знал, что внутри нее скрывается настоящая шлюха, которая жаждет выйти наружу, и что именно я стану тем мужчиной, который освободит ее. К сожалению, она не обращала на меня внимания в колледже, но сейчас она этого явно не отказывает. И знаешь, Викерс, я был прав. Она – первоклассная шлюха и превосходная в оральном сексе. Я никогда не видел такого быстрого глубокого заглатывания члена, как у нее. И то, как она молила меня окончить в ее рот... черт возьми, она просто горячая шлюха. У меня есть друг с еще большим членом, и я уговорил ее попробовать его и записал это на видео. Если хочешь, могу прислать тебе копию, – смеется он.

– Ты – отвратительный тип, – прошипел я, мое зрение начинает проясняться.

– А ты – слабак! – рычит он. – Ничего не понимаешь? Ты проиграл, дурак. Я был в твоей постели и каждую пятницу трахал твою жену. Ты – рогоносец! Знаешь ли ты, что она просит меня больше моего члена? Она никак не насыщается. Всего несколько часов назад я позвонил ей и сказал, что приготовил для нее обед в своем офисе. Когда она пришла, заперла дверь моего кабинета, разделась до трусов и туфель, опустилась на колени и стала делать минет так, словно не ела неделю. Невозможно передать словами, насколько это было приятно, когда я взял ее за волосы и двигался в ее роте. Мне потребовалось всего лишь несколько дней, чтобы превратить твою жену в мою личную шлюху. Я превратил уважаемую помощницу прокурора в полноценную шлюху. А ты – слабак, который позволил мне сделать это. Я должен осуществить услугу для твоей жены и вытрясти говно из твоей жалкой задницы.

Вскоре Шмидт наклонился и пробормотал:

– ...и между нами... она сказала мне, что теперь наслаждается вкусом мужской эякуляции.

Мои глаза вдруг заблистали от ярости, и я резко вскочил со своего места. Возвышаясь над ним, я откинул голову назад и почувствовал, как задний край моей головы столкнулся с его носом. Откатившись настолько далеко, насколько это возможно, я нанес ему самый сильный удар прямо в пах. Звук взрыва и матерные слова Шмидта заставили меня шататься, когда я поднялся на ноги. Я посмотрел на Шмидта, который скорчился, держась одной рукой за промежность, а другой – за кровоточащий нос, и он проклинает меня едва дыша.

Без колебаний я с размаху ударил его коленом прямо в лицо. Даже прижимая рукой кровоточащий нос, его стон от боли вызывает только улыбку на моих губах. Я позволяю себе мгновение удовлетворения, когда Шмидт опрокидывается на спину, одной рукой держась за нос, а другой – за промежность.

– Я только начинаю переворачивать твою жизнь... – произношу я. Мне хочется еще раз врезать ему в лицо, но я с трудом заставляю себя повернуться и направиться к двери.

Билл смотрит на меня, подняв бровь.

– Ты делаешь жизнь своего адвоката интересной, – говорит он. – Ты в порядке?

– Стало лучше, – отвечаю я и осторожно прикасаюсь к своему переносице. – Но все равно не так плохо, учитывая обстоятельства.

Он улыбается.

– Пойдем отсюда.

– Сначала есть еще одно дело, – говорю я и слышу его стон. – На самом деле, мне нужно это сделать. Иди за мной, пожалуйста.

Я прохожу небольшое расстояние до того помещения, где находится отдел продаж. Я направляюсь прямо к офису Шмидта и испытываю смешанные чувства, увидев его помощника администратора за своим столом.

Ее глаза следят за моим приближением к ее рабочему столу, на ее лице отражается смесь тревоги и удивления.

– Бетти, – начинаю я, – я не хочу создавать неприятности. Просто интересно знать: вчера моя жена была здесь?

Она смотрит на меня и вздыхает. От боли закрываю глаза, когда она подтверждает мое предположение.

– Зашла она в кабинет Шмидта?

Она снова кивает.

– И дверь была заперта?

Опять же она подтверждает.

– Благодарю тебя за честность, Бетти. Твоя откровенность очень ценится.

Я обращаюсь к Биллу.

– Пойдем со мной, Билл, – прошу я его. – Настало время для новой стратегии этой игры.