Подруги матери Терезы. Из книги Голая подруга Часть 4: Веруська

У моей яхонтово-бриллиантовой, кроме подруг, которым она благоволит, есть ещё куча родственников, которым она благоволит не в меньшей, скорее даже в большей степени, чем подругам. Вот давеча приехала к нам её родная сестра чутка помладше возрастом. Меньше, чем на два года. Так получилось, что пока тёща кормила одну дочь, тестюха сумел заделать вторую. Дети от Бога, решили они, и не стали прерывать беременность. Да и времена были не те, когда женщины могли свободно на аборт сходить. "Опчество" было категорически против. Так у них в семье и народилось шесть детишек. Пять девок и пацан. Вот одна из сестёр приехала погостить. Без дела, просто так.

Надо сказать, что девчата в семье моей изумрудной оказались девушками весьма добросердечными, практически безотказными и даже, можно сказать, весьма любвеобильными. И потому довелось мне испробовать их сердечное расположение, их доброту и любвеобильность наравне с безотказностью. Жена, впрочем, была вовсе не против. Не буду утверждать, что она у меня святая, аки та же самая мать Тереза, потому и утверждать о том, что моя рубиновая не подставила кому-то из своих зятевьёв тоже не стану.

Подставила так подставила. Главное у рогоносцев не то, что тебе рожки наставили, а то, чтобы об этом никто не знал. На крайняк ты сам можешь знать об этом, но вот если просочится куда-то на сторону, то тут уж принято принимать какие-то меры. Раньше это были вожжи для воспитания неверной жены. Ещё раньше, говорят, камнями забрасывали. Ну да я считаю это варварством. Не хочешь ты драть изменницу, так найдётся кто-то другой. Зачем же бабу убивать? Всыпал ей по мягкому месту, чтобы ни сесть, ни лечь не могла, и на этом хватит, пожалуй.

У нас с Веруськой сложилась полная гармония. Ещё когда мы по молодому делу жили в тёщином доме и Веруська ещё не была замужем, развлекал её, как мог. Правда тогда я мог не особо много. Откуда взяться умению, нарабатываемому с годами, но нам с ней и того хватало. Добавить к этому, что в их семье было что-то вроде культа натуралов, так всё станет ясно. Для тех, кто в танке, поясняю, что в семье тёщи было принято ходить едва ли не нагишом. Впрочем, нагишом тоже ходили. Не говорю о совместной помойке в бане. И к шалостям вроде того, что кто-то куда-то кому-то вставит, тоже относились с пониманием. Дело молодое, так пусть вставляют, пока стоит.

Благоверная моя трудяга навроде той пчёлки Майи, которую в мультике изобразили. Всё трудится и трудится на благо семьи. Надо же мужа — молодого пенсионера кормить, одевать, обувать. Ну да это я навроде как пошутил. Вполне достаточная пенсия, да постоянные подработки. И не только у подруг матери Терезы, но и на стороне, когда расплачивались звонкой монетой. Так что доход у нас был вполне приличный. Да ещё кое-какие средства крутились в деле друзей моих, что тоже приносило копеечку, которая,  

как известно, рубль бережёт.

Вот пока моя золотая трудилась, отдавая все свои силы и знания на благо государства, я филонил, если не было работы. И потому мы с Веруськой часто оставались дома парочкой. Делов особых нет, когда весь дом заполнен бытовой техникой. Это как в анекдоте:

Жена закинула вещи в стиралку-автомат, муку и прочие ингредиенты в хлебопечку, нужные продукты в мультиварку, включила робот-пылесос и села за компьютер. Вечером муж с работы приходит.

— Что моё солнышко целый день делала?

— Стирала, хлеб пекла, убиралась, кушать готовила...

Вот и мы с Веруськой сделаем примерно то же самое и в кроватку. Есть занятие интереснее, чем с продуктами на кухне возиться, да с пылесосом по квартире ползать.

Вот в один из вечеров, припозднились что-то, только улеглись, как моя платиновая тут как тут. И принесли же её некоторые личности, которые, как утверждают попы, обитают в некоторых подземных чертогах, помахивают хвостиками с кисточкой на конце, носят на голове вполне симпатичные рожки и имеют дурную привычку совать свой пятачок во все места, творя мелкие пакости людям вроде нас с Веруськой. Нет, ни скандала, ничего подобного мы не ждали. Куда там скандалить, когда сама моя солнцеликая разрешает сестре позабавиться с зятем, иногда и до совместных развлечений доходит. Только в этот раз, судя по всему, попали мы не под самое подходящее настроение моей звёздочки. С порга рыкнула

— Разлеглись тут! Ни дела им, ни заботы. Тут ноги еле таскаешь, вымоталась, устала, как собака, а они тут...

И дальше началось перечисление наших с Веруськой недостатков, прегрешений и, соответственно, достоинств моей ангелоподобной супруги. Закончилось тем, что моя звёздочка указала на двери своей сестре:

— Брысь!  — И добавила персонально для некоторых.  — А ты чтобы был готов полностью удовлетворить меня. И попробуй только...

Что последует в качестве карательных санкций супруга не озвучила, но ясно, что ничего хорошего. Потом, немного сбавив обороты, спросила:

— Вы ничего не успели?

Веруська от двери ответила:

— Успеешь тут. Весь день, как заведённые. А тут ты.

Супруга пообещала сестре, одновременно раздеваясь:

— Не ссы, лягуха, оставлю на пару затяжек.

И засмеялась, заваливаясь на кровать. Легла на живот, выставила попу:

— Я подмылась, пока вы тут сиськи мяли. Могли бы и успеть, я давно пришла.

Ну так что поделать, если сами виноваты. Надо было ебаться, а не миловаться. Раздвинул пышные ягодицы, жена попу чуток приподняла для моего удобства, попросила:

— Везде.

Это значит и пизду, и попу. Не впервой. Я стараюсь, языком работаю. Язык ведь не только для того, чтобы речи произносить. Говорят же? Попробовать на язык. То есть ощутить вкус. А моя драгоценная во всех отношениях половиночка вкусная со всех сторон. А что попросила везде, означает, что в попу захотела. Нравится ей это. А помню, как в первые годы жизни упрашивал хотя бы с самого краешка всунуть туда. Раскушала, теперь два из трёх в пизду, а один обязательно в зад. Лижу, женулька стонет, ахает, охает.

— Всё! Всё!  

А то кончу! Верка!  — Позвала сестру.  — Где ты там?

— Здесь. Что надо?

У Веруськи голос недовольный.

— В тумбочке презики. Дай один, вставать не хочу.

Верка подъебнула:

— Может мне и одеть?

— Будь добра, если сможешь.

Та плечами пожала:

— А что тут мочь? Вроде в первый раз гандон натягиваю. Чего лежишь, залупу свою подставляй.

Это уже мне. Ух, какая сердитая.

Сердитая, но презик натянула нормально, расправила, разгладила, сама села на край кровати:

— Я не буду мешать, просто посижу.

А жене уже по... Без разницы. Она на бок завалилась, ногу подняла, торопит:

— Вставляй!

Пока я терзал попку своей ненаглядной, сколько уж лет наглядеться не могу, Веруська с независимым видом сидела на краю кровати и делала вид, что её совсем не интересует то, чем мы занимались. Эка невидаль — сестру в жопу ебут. Сама не раз туда давала. Правда посмотреть со стороны всегда интересно.

Счастье моё вскрикнула, замычала что-то нечленораздельное, сжалась. Нравится мне, когда она кончает, пока я в её попе. Частые, почти судорожные сжатия сфинктера доставляют огромное наслаждение. А вот я пока к оргазму не придвинулся ни на шаг.

Жена полежала. Окликнула сестру:

— Верусь, дуешься?

Та фыркнула:

— Вот ещё!

Тогда стягивай гандон и ложись на моё место. Да куда ты? Ты бы хоть разделась. Занимайтесь. Теперь я буду вашим зрителем.

Веруське повторять два раза не надо. К тому же девушка явно слегка перевозбудилась и потому накинулась на член, словно голодная собака на сосиску. Сосала так, словно хотела заглотить полностью, благо не откусывала кусочки и не жевала. А моя радость, стоящая рядом, ещё и подсказывала

— Глубже, глубже глотай. Что ты, как начинающая, одну головку тискаешь своими губами. Ты заглоти.

Отстав от сестры, насела на меня:

— А ты что развалился, боров толстожопый?

Это я-то толстожопый? Что-то сегодня жёнушку понесло по кочкам. Наверное на работе её начальство поимело мою изумрудную во всех позах и в извращённой форме. Начальники они такие, это они умеют.

Женулька продолжает:

— Давай, вылижи девочку, а потом трахни хорошенько во все дыры.

Верка в ответ:

— Я во все не хочу.

— А кто тебя спрашивает. Все подставишь. Милый, ты её в попочку уже драл?

Некогда мне отвечать, я делом занят. Хотя да, было дело как-то, когда в гостях у тёщи был. Мы тогда с Веруськой весьма прилично поддали, вот и раскрутилась она на анал. Верещала, правда. Может сейчас уже разработала свою попочку. Я ей тогда, помнится, посоветовал заниматься этим делом — разработкой, чтобы со временем не было неприятных ощущений.

Ну вот, девочка готова. Успела оргазмик словить, пора подарить ей второй, а там как масть пойдёт. Жена, неугомонная, помогать взялась. Ради прикола приставила головку к Веруськиной попе. Эк как та взвилась

— Нет! Нет! Не надо!  — Немного успокоилась, добавила.  — Пока не надо.

Уже кое-что. А моя яхонтовая уже направила головку в щелку, меня по заднице хлопнула: Дерзай!

Оседлал Веруськины бёдра и поехали, как сказал первый космонавт.

Веруська довольная, сытая, лежит и млеет. Тащится, зараза такая. Моя изумрудная говорит:

— Всё? Все довольны?  

Тогда мыть жопы и ужинать.

Веруська потянулась:

— Точно. Жрать хочу, как дурак бороться.

Моя яхонтовая возмутилась:

— Совесть имей. Жрать она хочет. Нет, чтобы сперва мужика накормить, вон как пахал, в две смены.

Веруська отбрехалась:

— Да мы столько наготовили, что всем хватит ещё и на завтра останется. И вообще, чего ты сегодня такая взвинченная?

Та отмахнулась:

— Да так, мелочи.  — Ко мне обращается.  — Устал? Нет? Тогда тебе, милый, предстоит потрудиться ещё разок. Доставай бутылочку, силы буде копить. А потом, как жирок малость завяжется, готовься двух голодных баб ублажать.

И что это было? Да хоть что. Ответил, как положено юному пионеру:

— Всегда готов!