То, конечно, это мы. Часть 4/4

Раздел 10: Доказательства

Мардж Деверо

В ту ночь около трех часов утра мне поступил звонок от Дуайта после похорон Киннисона. В это время я находилась в Огайо и не смогла поговорить с Кайлом Франклином. Я заметила, что его семья не пригласила меня на свое собрание. Теперь я уверена, что они избегают меня по какой-то причине. Может быть, они обвиняют меня в потере Джилл Айка или винят морскую пехоту, но это не соответствует действительности, так как Кайл прекратил общение со мной еще до ее смерти. Он игнорировал все мои электронные письма. (Сестра майора Киннисона говорит, что они не злятся на морскую пехоту.) Я была в растерянности.

Из-за разницы во времени большинство звонков от Дуайта приходили посреди ночи. Мы обсуждали текущую ситуацию и его работу, а в прошлых развертываниях полка мы даже поддерживали интимные отношения. Теперь он является командиром полка, и это огромная ответственность лежит на его плечах. Во время текущего развертывания ему нужна больше поддержки, чем возбуждения.

– Я была на похоронах майора Киннисона, – сообщила я после того, как мы закончили обсуждать наше соскучивание и происходящее там. – Я не смогла быть присутствующей, так как была на других похоронах младшего капрала Томаса, который погиб вместе с ней.

– Как все прошло? – спросил Дуайт из-за границы.

– Это было странно. У нас возникли проблемы с поиском ее мужа, Кайла Франклина. Он уехал домой в Огайо, вместо того чтобы остаться в их доме на базе. Но хотя бы я вспомнила его фамилию – Франклин. Я пришла на похороны. Когда ей передали флаг, он передал его матери. Мне так и не удалось поговорить с ним, – рассказала я.

Я услышала, как Дуайт вздохнул, словно сдерживая дыхание. Он делал это время от времени в напряженных ситуациях, даже за рулем.

– Пока мы были в Афганистане, мы почти не общались, – сказал он.

– О? Почему?

– Было очень много дел, а она отлично справлялась со своей работой. Проблем со снабжением никогда не возникало. Она хорошо знала свое дело, – добавил он. – Мы все считали наш логистический отдел на высшем уровне. В S4 были довольны ее работой. Это значительно облегчало их задачи.

– Понятно, – проговорила Мардж. Обычно он не проявлял такого интереса к вопросам и людям. Казалось, что он хочет что-то выяснить относительно майора Киннисон.

– Ты что-нибудь знал о ее личной жизни?

Он стал грубоватым и угрюмым.

– Да. Мне пришло сообщение из Кэмп-Пендлтона, когда она там находилась по командировке. Она нуждалась в медицинской помощи. Возможно, у нее возникли проблемы с беременностью или что-то подобное.

Я знаю, что такое медицинская помощь. До тех пор, пока карьера моего мужа не забрала все мое время, я работала дипломированной медсестрой.

Потом мы перешли к другим темам. Этот эпизод не казался странным до тех пор, пока мы не положили трубку.

Дуайт разведывал? Он "проверял" своих солдат, как должен делать хороший командир, но обычно это ограничивалось информацией о их семейном положении, детях, образовании, политических связях и так далее. Меня удивило то, как много он знал о ситуации с майором во время ее командировки на другом конце страны. Было так давно. В каком месяце это было? Он не уточнил.

Обычно он забывал вещи, которые не имели долгосрочного значения для него или для Корпуса.

Я взял конверт в руки. Надпись «ТОЛЬКО для Кайла» была выдержана крупными черными буквами. Внизу, едва различимым почерком Джилл, было написано:

Прочитай это сначала, Кайл. Пожалуйста.

Я прочитал вслух, оставшись один в комнате.

Майор Джилл Киннисон Франклин

Дорогой Кайл,

Я потеряла самого дорогого человека в своей жизни – тебя.

Мне так жаль. Ты никогда не узнаешь, насколько я тебя люблю.

Когда ты так внезапно ушел вечером, я осознала, что поставила под угрозу все лучшее, что было во мне. Я не могу поверить, что сделала это, что согласилась на то обманывать и стать другим человеком. Я изменилась и не понимаю почему.

Просто так случилось.

Я завершила все личные отношения с полковником Деверо. Разорвала их без объяснений; даже записала заявление и запомнила его слово в слово. Я сказала ему: "Полковник, наши личные отношения должны закончиться, и закончиться прямо сейчас. То, что мы делаем, неправильно, и мне нужно преодолеть чувство вины. Я никому не расскажу об этом и ожидаю того же от вас".

У него было такое облегченное выражение лица, будто с него сняли груз. Я была еще одной проблемой, которая была решена до развертывания полка на позициях.

"Мы больше не будем говорить об этом, майор", – сказал он.

Он не возразил абсолютно ни слова. В его ответе я заметила осторожность. Если он еще раз попытается это обсудить, я планирую сообщить об этом его жене и тебе. Вопрос спорный, поскольку ты это читаешь.

Я повернулась и ушла. Больше я не останусь наедине с ним, никогда больше. Никто не знает о нашей связи: ни другие морпехи, ни его жена, абсолютно никто. Только ты, Айлин, Гил и (Боже!) мама и папа. Я помню мамины глаза, когда Айлин рассказала ей. Эти глаза всплывают у меня каждый день в мыслях.

Я оставила тебе свои контакты и компьютер. Я хотела уничтожить или удалить все сообщения и записи, но уже достаточно манипулировала тобой, основываясь на собственных желаниях и разрушительных мыслях. Теперь решение о том, насколько подробно ты хочешь знать о моей связи с полковником Деверо, за тобой. Я думаю, что просмотрев содержимое телефона по порядку, ты можешь выбрать только нужные детали. Я бы предпочла, чтобы ты не заглядывал в компьютер, но это – решение за тобой. Надеюсь, что как бы то ни было – если ты увидишь всё, только некоторые вещи или ничего – в конечном счете станет легче.

Я бы хотела, чтобы ты удалил все сообщения и записи, которые я отправляла или получала. Всё это была одна большая авантюра. Я говорила, делала и так далее... Это было распутно и я не думала обо мне и о тебе. О нас двоих. Я люблю только тебя. Мне очень-очень жаль.

В любом случае, если ты это читаешь, мне больше никогда не придется с тобой столкнуться.

Я сменила пароль на всех приложениях и устройствах. Теперь он одинаковый и на телефоне и на ноутбуке: (все строчные буквы, без пробелов): nonsemperfi.1.

Я разрушила свою жизнь. Я обидела человека, который больше всего меня любил, и этого уже не исправить. Хотя возможно, всё может наладиться.

Я потеряна. Я любила тебя. Я закончила свою жизнь. Я подвела свою семью, себя и тебя. Даже морская пехота оказалась подведена.

Найди кого-нибудь другого для любви. Если сможешь, прости.

Джилл

***

Кайл Франклин

Я снова опустился в кресло. Мы уже не были ребятами.

Я уставился на её телефон. Что я хочу знать – правду? Нужно ли мне знать что-то такое, без чего я смогу жить? Смогу ли я быть счастливым, не зная этого? Будут ли возникать вопросы? Почему я не могу просто оставаться вдовцом в горе?

Я решил, что хотел бы узнать о времени начала нашего романа, о том, был ли выкидыш нашим ребенком и почему Джилл пожертвовала нашим браком ради секса. Как она могла позволить себе начать эту связь? Какие обстоятельства привели ее к интимным отношениям с ее начальником? В какой момент Джилл перестала уважать наш брак?

Я проявлял особую осторожность, чтобы не вступать в интимные отношения с кем-либо еще. Я задумался о Мо. Мо была также осмотрительна, как и я, даже несмотря на... нет, ПОТОМУ что она думала, что любит меня. Маленькая Мо во время похорон Джилл высказывала слова о ценности брака.

Я включил телефон и компьютер Джилл и изучил их функциональность. Ее пароль подошел с первого раза. Я обнаружил свое упущение, которое привело к тому, что я увидел СМС от Деверо. Однако я оставался предельно аккуратным, чтобы не удалить все. На ее компьютере были файлы и видео, сохраненные под названием ТОЛЬКО ДЛЯ КАЙЛА. Я открыл ее чат и почту на телефоне, а также все, что было на компьютере. Я ввел в поисковой строке телефона слово "Деверо", и список результатов заполнился тысячами пунктов. Я просмотрел множество сообщений, касающихся встреч, явно связанных с работой, а также несколько, которые могли быть как рабочими, так и личными. Я нашел СМС-ки, голосовые сообщения, чаты и видео и открыл их по датам в порядке возрастания.

Я нашел дату через неделю после присоединения Джилл к этому подразделению. Было несколько рабочих сообщений от Деверо, ответы на них следовали одно за другим, все выглядело деловым до конца второй недели. Однако после получения поздравительного сообщения о ее повышении до майора Джилл ответила через два дня следующим образом:

Такое больше не должно повторяться. Это опасно из многих точек зрения.

Деверо отвечает через некоторое время:

Это было потрясающе. Непредвиденно. Не запланированно. Великолепно. Но больше мы здесь не будем, ты права.

Джилл: У меня не было защиты.

Я выпил за то, что прочитал и за то, что не прочитал. Это вызвало жжение.

Через пять недель пришло несколько сообщений с намеками. Это был Рождественский день. Мы находились в нашем доме в Кэмп-Лежоне.

Джилл: Теперь я понимаю. Один момент – верить в принципе, другой – иметь такие обязанности, которые исключают любую ошибку. Мне нужно разобраться с этой проблемой. Но это не зависит от меня. Я не верю в то, что я делаю.

Деверо: Я могу помочь тебе. Назначу командировку в Пендлтон через неделю или около того.

Через неделю или около того – еще одно сообщение и ответ.

Деверо: Будет лучше для тебя уехать с базы.

Джилл: Я воспользуюсь гражданским учреждением.

Снова Джилл: У меня назначена встреча в Лос-Анджелесе на 07:00 понедельника. Процедура состоится во вторник.

Через несколько дней, за день до ее отъезда в Кэмп-Пендлтон, он прислал ей сообщение.

Деверо: Я прибуду в LAX American Airlines в субботу утром около 11:00.

Джилл: А что с Мардж?

Деверо: Я сказал ей, что еду на брифинг командиров полков в штаб корпуса морской пехоты. Я доберусь до RDU и прилечу в Лос-Анджелес.

Джилл: Поехала бы за тобой. Ты останешься до моего отъезда?

Деверо: Конечно.

Некоторое время прошло без новостей.

Я осознал, что им не нужно было общаться тогда. Они были рядом. У них был ребенок, которого нужно было абортировать, жизнь, которую нужно было перестроить, дела, которые нужно было уладить, оптимизации, которые нужно было провести. Все эти разговоры о принятии ответственности за ошибки, ценности жизни ребенка и правильном подходе спорны, подумал я. Честь, долг, страна. Беременность могла помешать ей уехать с полком. Это усложнило бы ее жизнь. Могло повлиять на выполнение задачи. О, это могло означать вечную ложь перед мужем.

Ее поездка в Лос-Анджелес была спланирована с целью провести меня в заблуждение. И план удался. Они рассчитывали на мое доверие.

***

Кайл Франклин

После аборта их отношения изменились. В течение нескольких недель после непредохраненного полового акта они перестали обсуждать свою интимную жизнь. После процедуры аборта они решили не обсуждать это событие. Очень скоро, после искренней беседы в кабинете Джилл, они возобновили половую жизнь, примерно через месяц после аборта. Один раз Джилл написала:

Не могу скрыть, что я хочу тебя. Но мы не должны ошибиться снова.

Они начали заниматься сексом регулярно, при этом стараясь сохранять свою тайну. Избегали интимных отношений на работе, хотя полковнику очень нравилось ласкать ее грудь, когда они оставались наедине, и она всегда боялась, что кто-то заметит мятую блузку. После почти застукали их, они прекратили оральный секс, который Джилл делала ему в своем кабинете. Именно ей было обидно из-за этого. Ей нравилось сосать его член и глотать сперму.

По моим наблюдениям, они встречались в основном в субботу днем, когда он возвращался с заседания со штабом командующего дивизией, или по вечерам во вторник, когда у него обычно были запланированные встречи. Теперь же он освобождал свой вечер и проводил его с ней уже с четырех часов дня. Если полковник не хотел ехать домой за город, у него была комната на базе для таких случаев; она была незаметной. Они использовали ее дважды в неделю, иногда чаще. Никто из окружающих не подозревал о том, что они занимаются сексом.

Когда полковник Деверо отправлялся в командировку на несколько дней, они поддерживали интимные отношения по телефону; он записывал свои голосовые сообщения и отправлял ей на компьютер. Я мог слышать их разговоры.

Деверо: Я здесь в одиночестве.

Джилл: И я тоже. Ты держишь свое достоинство?

Деверо: Да, оно мягкое. Висит между моими ногами.

Джилл: О, как мне нравится его мягкость. Мне нравится видеть, как он становится твердым. Мне нравится ощущать, как он упругий в моем рту, сжимать его губами или языком.

Деверо: Сейчас он становится тверже. Ты одета?

Джилл: Нет, я нахожусь в своем кабинете дома. Дверь закрыта. Я только что сняла трусики. Мои груди свободны. Ноги разведены широко.

Деверо: Ты сидишь?

Джилл: Я находусь на столе, откинувшись назад, желая, чтобы здесь был ты и проник в меня своим большим членом. Он уже твердый?

Деверо: Да.

Джилл: Я вводлю палец в себя. Теперь два пальца. Сколько пальцев будут таким же большими, как твой член? Три? Четыре? Вся моя рука?

Деверо: Ты когда-нибудь практиковала фистинг?

Джилл: Пока нет, но мне и не нужно, когда есть твой огромный член. Я ввожу третий палец. Боже, как я хотела бы, чтобы это был твой член внутри меня.

Деверо: Я двигаю рукой вверх и вниз по своему члену. Отслаиваю крайнюю плоть от головки.

Джилл: Он блестит от секрета? Ты знаешь, как я люблю пробовать его.

Деверо: Да, он влажный.

Джилл: Моя киска все мокрая. Я думаю о тебе, ощущаю, как мои пальцы входят и выходят. Хочу, чтобы твой член заполнил меня.

Деверо: (стонет). Не думал, что мой член может быть таким большим.

Джилл: Как бы я хотела, чтобы он был еще больше! Ох, как я хочу нас трахаться.

И так продолжалось тоны этих слов зазвучали у меня в ушах неприятно, пока он не извергся, воскликнув: "Черт возьми, я кончаю", а она стонала в ответ.

Их переписка становилась все более и более откровенной. Ни одно из сообщений, которые я прочитал, не касалось меня. Зато было несколько текстов о впечатляющем и сильном органе полковника.

Деверо: Вчера ты нашел меня привлекательным.

Джилл: Это – пожарный шланг. Я никогда... Люблю его в рот, пока он еще не твердеет. Мне нравится, когда он лежит на моем плече, а я сидя в кресле.

Деверо: Теперь он подходит тебе. Больше нет боли.

Джилл: В этот раз ты был больше. Я чувствовала, как он входит в мою матку снова и снова. LTBFBY

Я не знал значение этого сокращения, поэтому проигнорировал сообщение и понял, что оно означает "люблю, когда ты меня удовлетворяешь". Были и другие фразы на эту тему: "не могу дождаться быть с тобой" и "хочу быть с тобой прямо сейчас". Они разработали свой особый язык для выражения сексуальных желаний. Он был подростковым и, вероятно, возбуждающим для них. Однажды он попросил ее называть его полковником, и это иногда приводило их в возбуждение. Я не знал, что это значит.

Были и видео. Я проиграл первое; мне кажется, оно было снято на веб-камеру. Освещение было не очень хорошим, но я мог видеть Джилл и Деверо, а голоса были различимы.

– Полковник, я хочу, чтобы твой большой член был во мне, – сказала она, полностью обнаженная на кровати с широко расставленными ногами, такими широкими, какие я никогда не видел.

– О? – ответил он, стоя перед кроватью. – Тебе нравится большой член в твоей киске, майор?

На мгновение показался его член - мягкий, когда Джилл подняла его рукой и взяла в рот. Меня удивляло то, как он может оставаться мягким при обнаженной и раскрытой ее фигуре с такими желанными большими грудями.

Джилл приложила свои губки к его члену, и он с удовольствием отреагировал на это. Вынув его изо рта, она ласково облизала головку, играя с крайней плотью, а затем встретилась с его взглядом.

– Хочу почувствовать тебя внутри меня. Хочу, чтобы ты наполнил меня полностью, полковник.

– Ты так хорошо знаешь желания полковника. – Его эрегированный член был большим и твердым.

– Я хочу быть только твоей, полковник, – прошептала она.

Тогда он без церемоний опустился на колени между ее ног, подставил свой член к ее желанной дырочке и проник в нее сильным движением. Джилл вскрикнула от удовольствия, но затем начала подавать головой сигнал продолжения:

– О да, трахай меня... еще... еще...

– Тебе нравится мой большой член внутри тебя? – спросил он.

– Мне очень нравится быть заполненной им так глубоко! – ответила Джилл, наклонив голову в сторону.

– Сейчас я заполню тебя своей спермой, майор, – прошептал он.

Она ответила:

– Да, кончай в меня. Я хочу быть только твоей.

После нескольких сильных толчков она промолвила:

– Он становится еще больше! О, боже, полковник, делай это... наполни меня!

Тогда он вошел в нее еще глубже и издав громкий зарыкание, я понял по ее крику, что Джил чувствует его оргазм.

– Не двигайся, – сказала Джилл, когда он лег на нее. – Я хочу почувствовать, как ты станешь мягким внутри меня.

Через несколько минут Деверо встал и выключил камеру.

Было еще одно видео, которое я просмотрел. В основном они показывались на кровати: Джилл отдавала ему минет, а потом они обсуждали детали операции полка. Это было примерно за неделю до ее отъезда.

– Я сомневаюсь, что нам удастся встретиться на Ближнем Востоке, – сказал Деверо. – Там слишком много всего происходит, очень мало возможности для уединения. Может быть, нам стоит оставить все это позади.

– Но я так люблю делать минет тебе, – сказала Джилл. – Не можем обойтись без этого?

Деверо улыбнулся.

– Звучит заманчиво, но нет, думаю, лучше не рисковать. Существует большая вероятность раскрытия. Пока никто не знает. Я даже не думаю, что моя жена догадывается. А ведь она уже однажды почти поймала нас два года назад...

На какое-то время в комнате наступила тишина.

– Ты до сих пор спишь с ней? – спросила Джилл.

Он засмеялся.

– Не по вторникам и не по субботам. Ты меня измотала! – ответил он. – А ты продолжаешь заниматься сексом со своим мужем?

– Да. Но не в те дни, когда я провожу время с тобой.

Он спросил:

– А ты не задумывалась о... ну, ты понимаешь?

Она подняла голову и поцеловала его нежно.

– Во вторник.

Снова наступила короткая пауза. Джилл начала рисовать узоры на его груди указательным пальцем правой руки.

– Твой муж знает или догадывается? – спросил он ее.

– Кайл? Нет, совсем нет. Он... Даже после аборта он не заподозрил ничего. Он доверяет мне.

Я видел, как Деверо кивнул.

Джилл продолжила:

– Я думаю, мы хорошо все скрываем.

– Я рад, что ты так сделала, – сказал он.

– Я бы хотела... – начала говорить Джилл, но затем замолчала.

Через несколько минут я заметил, что Джилл тихо плачет, обнявшись с Деверо. После некоторого времени он встал и выключил камеру.

Существуют разные проявления мужества и верности. Возможно, корпоративная культура ослабила ее решимость. Мы говорили о грубых выражениях, которые обычно употребляются; она старалась избегать их использования, но, как она сказала, они окружали ее. Возможно, она поступила нарушив свои принципы, чтобы вступить в подразделение. Или же это было чистой случайностью.

О, Джилл, на самом деле я не знал тебя. Во вторник вечером, перед ее отъездом в отпуск, Деверо занимался с ней анальным сексом. Это было ее первое такое испытание, и по СМС-сообщению в среду стало ясно, что это укрепило их связь.

– Она только твоя, – сказала она. – Моя задница принадлежит только тебе. Навсегда.

В одном из сообщений она написала:

Я даже не представляла, что это может быть так важно для меня – делить часть своего тела только с тобой.

Он ответил:

Ты моя полностью, майорша, моя сперма повсюду внутри тебя. Моя. Трахать Кайлу никогда не будет то же самое, – ответил он.

Здесь речь шла не только о сексе. Я задумчиво читал это сообщение.

Последние пару сообщений выражали сожаление о необходимости прекратить все. Последнее сообщение было отправлено в четверг, когда мы летели на самолете домой из отпуска. Я не знаю, удалены ли другие сообщения или нет, но осталось только то пресловутое, которое я обнаружил в ее телефоне после полета.

Впервые мне захотелось, чтобы Джилл была больше похожа на Айлу.

Я сидел и долго размышлял, прочитав и узнав столько о их романе. Затем я позвонил Айле. Когда она ответила, я рассказал ей об аборте, о том, что у Джилл возникли чувства к Деверо, и о том, что никто больше не знает об их отношениях.

– Я даже не подозревала, что миссис Деверо это знает, – сказала она.

– Я тоже в этом сомневаюсь. Он сказал это однажды за несколько недель до ее отъезда.

Больше говорить не было нужды. Уже было очень поздно. Мы положили трубку, и я решил отправить СМС Мо. Она перезвонила через минуту, и мы поговорили о Анне Брэдстритт, браке и разочарованиях.

Я испытывал ярость по отношению к умершей женщине и ее живому возлюбленному.

Глава 11: Возвращение шестого батальона морской пехоты

Айла, несколько месяцев спустя

– Кайл? Кайл? Ты здесь? Очнулся уже? – спросила я. Он держал телефон близко, и я слышала его дыхание.

– Да, Айла, я трезвый. Это прошло. Мне нужно что-то делать? – спросил он. – Понимаешь, у нас больше нет связи... Я имею в виду, она ушла, у тебя есть Гил и дети, у меня есть виски «Дикая Индейка». Никакой связи, правда.

– Ха-ха-ха. Хорошо. Ты в порядке? Мои родители беспокоятся, всегда интересуются. Ты – необычный зять, понимаешь ли.

Я услышала его вздох.

– Да, они такие замечательные. Зачем ты позвонила?

– Ты получил приглашение? В следующую пятницу полк Джилл вернется домой. Они хотят, чтобы семьи, особенно семьи пяти погибших из полка, чувствовали себя приветствуемыми гостями. Мне кажется, это серьезно. Оно пришло по почте.

Кайл помолчал.

– В Лежоне? За последнее время я получил несколько писем, но уже не обращаю на них внимания.

– Да. Церемония, приветствие домой, а потом ребят отпустят к семьям. Полагаю, будет речь полковника. Возможно, короткая. – Я колебалась. – Деверо.

Кайл молчал.

– Кайл? – спросила я через минуту.

– Я буду там, – решительно ответил он.

Я была удивлена. Ожидала, что ему захочется подумать. Верила ему лишь отчасти. Прошло несколько месяцев, но измена и смерть Джилл оставались горьким опытом.

Возможно, он был готов снова взяться за жизнь.

***

Айла Гилстрап

Миссис Деверо связалась со мной за неделю до возвращения.

– Мы собираемся туда, – сообщила я, – мама, папа, я, мой супруг и наши дочери. – Но Кайл? Вы знаете, что у них возникли трудности.

Она откликнулась:

– Да, я так и поняла. Не могу понять. Он был против ее отправки? Такое иногда случается между супругами.

– Нет, мэм, это личное дело. Послушайте, я устала ходить вокруг да около. Кайл – член нашей семьи, но перед отъездом они поссорились и так и не помирились. Кайл – вероятно, мой близкий друг. Я поговорю с ним о его прибытии, но мы не узнаем об этом до самого момента. Недавно он сказал мне о своем намерении приехать. Понятно?

Миссис Деверо задумалась на мгновение, затем согласилась.

– Да, вероятно так лучше. Мне жаль только то, что она уехала со свободным концом.

– Это вызывает горечь в душе, это точно, – подтвердила я.

Я позвонила Кайлу за четыре дня до возвращения домой.

– Кайл? Айла на связи.

– Айла, у меня на линии Мо. Она может присоединиться? – спросил он.

Я была удивлена и первоначально хотела сказать "нет", но потом ответила:

– Да, конечно.

– Хорошо, Мо и Айла на связи, – сказал Кайл.

– Привет, Айла, – приветствовала Мо голосом маленькой девочки. Как она могла так сильно волноваться? Я не могла понять поведение Мо: ее скромность и твердость характера противоречили моему опыту.

– Мо, рада слышать тебя. Ты пойдешь с Кайлом на встречу? – спросила я, и Гил, услышав это, улыбнулся. Он посмотрел на меня так, словно хотел сказать: «Ты серьезно задала этот вопрос?»

– Что ты думаешь? Стоит ли это делать? Кайл? – обратилась к Мо.

Кайл звучал несколько растерянно.

– Я никогда... да... почему бы и нет? Мне нужно лететь в RDU. Ты смогла бы забрать меня оттуда, Мо? Ты считаешь, что это подходит, не так ли, Ай? – спросил Кайл.

– Конечно.

Мо произнесла:

– Я чувствую себя приятно удивленной.

***

Доктор Морин Мюррей

Я ожидала в аэропорту RDU, когда из зоны ограниченного доступа появился Кайл. Он улыбнулся, мы обнялись, и это было более продолжительное объятие, чем обычно. Он не поднял меня в воздух, но я думаю, что он подумал об этом. Я обняла его за плечи. У нас было больше личного общения теперь — чаты и голосовые сообщения — но он жил в Колумбусе и работал на Zenger, поэтому мы не виделись. Когда или если он будет готов, я буду готова.

– Рад видеть тебя, Мо, – сказал он. Теперь он смотрел мне прямо в глаза дольше времени, чем раньше. Это вызвало у меня некоторое беспокойство, но я была возбуждена.

– Рада видеть тебя, – ответила я.

Он действительно держал мою руку, когда мы шли за его чемоданами. Он выглядел гораздо более открытым и улыбчивым, чем на похоронах. У него также не было того мрачного взгляда, который сопровождал его депрессию. Возможно, он избавляется от нее.

У нас было много времени, чтобы поговорить, пока я везла нас в Джексонвилл. Он беспокоился о возвращении домой в Шестой полк морской пехоты.

– Я не ожидал такой роли. Я буду единственным мужем умершей, а она была высокопоставленным членом подразделения. Как мне себя вести?

Я сидела за рулем и ответила:

– Веди себя так, как ты считаешь правильным для порядочного человека. У тебя нет причин чувствовать себя неудобно.

Он посмотрел на меня, не желая обсуждать ее измену.

– Кайл, твое уважение к своему браку не должно страдать из-за неуважения других людей, даже ее.

Как я могла убедить замужнего мужчину в том, что измена его жены не умаляет его достоинства?

– Ты постоянно вспоминаешь стихотворение Брэдстрита, – заметил он.

Я улыбнулась. Мы совершили поворот на Кинстон и двинулись в сторону Джексонвилла.

– Брэдстрит всегда был примером для любящего мужа, – ответила я.

– Честно говоря, я хочу оставить все это позади. Я хочу помнить Джилл такой, какой она всегда была, а не такой, какой она была последние полгода или около того.

Я кивнула снова.

– Возможно, после встречи с полком ты сможешь это сделать.

Кайл уставился в окно на колючие сосны за болотом и словно погрузился в размышления.

Мы встретились с Киннисонами у мотеля, когда вытаскивали чемоданы из багажника моей машины. На похоронах и на собрании я познакомилась с Гилом и Айлой, но почему-то пропустила Дэна и Пенни Киннисон. А также не заметила детей.

– Мо, это Дэн и Пенни Киннисон, родители Гила и Айлы, – представил Кайл.

Я подошла вперед, и миссис Киннисон протянула руку.

– Ваша песня у могилы была прекрасной, – сказала Пенни, пожимая мою руку. Она на секунду неудобно посмотрела на меня, затем наклонилась и обняла меня.

– Спасибо. Мне было немного нервно. Я пела на многих свадьбах, но не так много похорон, – ответила я. – И я хотела, чтобы для Кайла это было особенным.

– Вы работаете с Кайлом? – присоединился Дэн, пожимая мне руку.

– Работаем. Хотя видим друг друга только несколько раз в год на встречах, – ответила я. – Мы обмениваемся большим количеством электронных сообщений.

Кайл всегда был со мной, поэтому я никогда не ощущала себя потерянной или заброшенной среди Киннисонов. Он всегда следил за мной как за ребенком (иногда я использовала это в своих интересах, но иногда мне хотелось быть ровесницей). Поздним вечером мы провели время в закрытом бассейне мотеля, наблюдая за играющими детьми. Они не совсем понимали, как относиться ко мне. Иногда они воспринимали меня как еще одного ребенка, и я присоединялась к их играм, а иногда они помнили, что я – взрослая. Я была одета в цельный купальник, который очень хорошо смотрелся на мне. Кайлу нравилось бросать девочек в воду снова и снова, и мне также понравились два его броска меня.

Я спросила его сбоку:

– Ты очень умело это делаешь. Ты имеешь опыт метания маленьких людей? Возможно, в баре?

Он на меня посмотрел, сначала не понимая, а потом засмеялся и долго смеялся. Я никогда не видела его так искренне смеющимся. Он был безречен.

Айла была настоящим привлекательным зрелищем. Эта женщина была высокой, стройной и сексуальной, а ее грудь – больше чем только предположение. Она носила цельный купальник, и нет, Кайл не стал ее бросать. Они явно контрастировали со своим невысоким кругленьким мужем, но они выглядели такими влюбленными и счастливыми друг с другом. Это доставляло радость. Он был блестящим математиком, посвятившим себя жене и детям, она – прекрасной женой, которая видела лучшее в своем муже и лучшее в детях.

Когда я пару раз видела Джилл, я поняла, что в семье она красавица. Она была привлекательна, но Айла находилась на другом уровне.

Мы поздно поужинали в местном ресторане с креветками и провели целый час разговаривая, пока маленькие девочки не стали выглядеть усталыми от купания и езды. Потом мы вернулись в мотель, и Кайл проводил меня до двери. На мгновение он замолчал.

– Мо, мы не начинаем все с нуля, ты знаешь. Прошло всего лишь четыре месяца с тех пор как она умерла. Семь – с тех пор как я узнал о... но четыре – с тех пор как она умерла.

Я поцеловала свой палец и прикоснулась им к его губам.

– Ш-ш-ш, я все понимаю. У нас есть время. И ее семья – это и твоя семья. Они замечательные. Девочки – такие милые. Айла, Гил, ее родители... В каждом из вас столько любви. Я понимаю, почему у тебя было такое замечательное детство.

Моё сердце переполнили все эмоции, которые ему предстояло испытать. И вот я решила войти.

На следующее утро на встречу полка со мной и Кайлом поехали Пенни и Дэн. Гилстрапы приехали на своём минивэне. У нас были особые пропуска, по которым нам разрешили проехать через ворота, и указатели направляли нас к зоне полка. Это был мой первый раз на военной базе. Я была поражена её размерами и отсутствием видимого оружия, кроме того, что охраняло главные ворота. Мы проехали мимо нескольких танков и гусеничных транспортеров, двигавшихся по песчаному грунту, а Кайл рассказывал нам о том, что мы видим.

Полк возвращался в Кэмп-Лежен по одному батальону за раз, скорее всего так же, как он сходил с корабля в Морхед-Сити. Штабная рота полка под командованием Джилла прибыла утром пятницы около 11:00 часов, а пехотные батальоны вернулись после полудня. На поле, огороженном ленточными заграждениями, которые можно было легко поднять, стояла толпа людей. Перед ней находились трибуна и громкоговорители, а также открытая площадка, где батальон мог выстроиться перед выходом. Рядом играл оркестр морской пехоты.

Грузовики высадили роту возле склада оружия в четверти мили вниз по улице, чтобы сдать своё оружие. Толпа ждала с нетерпением. Все наблюдали за тем, как рота сдаёт своё оружие и потом двигается к полю – для этой толпы это был вечность, ведь они ждали уже семь месяцев.

В конечном итоге, это было правильное решение - первым делом им нужно было сдать своё оружие в арсенал.

Миссис Деверо собрала семьи погибших и раненых бойцов у угла ленточного заграждения.

– Здравствуйте, меня зовут Мария Деверо. Я супруга полковника Деверо. Приятно видеть вас здесь, – приветствовала она нас. Количество раненых составляло около десяти человек. – Мне необходимо узнать имена всех, чтобы полковник знал, к кому обращаться. Обычно процедура такая: рота выходит на поле, полковник произносит короткую речь и обращается к каждому из вас - к раненым, а затем к семье погибшего морского пехотинца. По очереди слева направо. Если возникнут ошибки, просто поправьте его и укажите, кто есть кто, – добавила она. – Позже он поговорит со мной об этом!

Она улыбнулась нам. Таким образом, она распорядилась стать в углу площадки: перед нами - раненые слева и другие родственники погибших - справа.

Я стала за спиной Кайла, справа от него, чтобы иметь возможность разглядывать между Дэном и ним. Моя позиция была скромной, но я считала ее подходящей. Было бы неудобно представлять своего коллегу полковнику.

Миссис Деверо оказалась любезной и сердечной женщиной. Я сомневалась, знает ли она о том, что ее муж общался с Джилл. Я не понимала, какую ответственность несет на себе жена военного офицера перед семьями: устанавливает контакт, помогает, организует, консультирует. Она прошла вдоль шеренги, запоминая имена семей и беседуя со всеми; видела, что каждую из них запоминает.

Особое внимание Мария уделила Кайлу.

– Рада видеть вас здесь, Кайл, – сказала она, протягивая руку.

– Спасибо, мэм, – ответил он и пожал ее руку. Кайл внимательно глядел ей в глаза.

– Мне очень жаль вашей потери, – добавила она.

Кайл кивнул.

– Спасибо.

Миссис Деверо замедлила движение и посмотрела на него некоторое время, ожидая, но Кайл молчал. Он пристально смотрел ей в глаза, будто пытался узнать, знает ли она что-то, но не находил ответа.

– Хорошо, скоро они должны появиться, – произнесла она. – Повторяю, я рада видеть вас здесь.

Она ушла от нас в тот самый момент, когда первое подразделение вышло на поле.

Кайл стоял слева от нас, а родители Киннисонов – рядом с ним. Затем Гил со своими девочками, стоящими возле Айлы.

Полковник Деверо коротко обратился к толпе, пока их сыновья стояли перед ними лицом к лицу. Воздух был наполнен тревогой и желанием увидеть своих мальчиков, прорваться сквозь барьеры и снова обнять их. Полковник Деверо чувствовал это, но он также понимал, что некоторые из них были ранены, кто-то останется инвалидами на всю жизнь, а кто-то не вернулся живым. Он говорил ясно и отмечал их самопожертвование и честь.

– Четыре месяца назад эта штабная рота потеряла двух убитых и шесть раненых в бою. Еще четверо были ранены в другие месяцы. Слава Богу, больше нам не пришлось пожаловаться на убитых из этой роты. Я хотел бы приветствовать вас, потерявших так много, – сказал он, спускаясь с небольшой трибуны и подходя к углу, где стояла миссис Деверо, пожимавшая руки родителям и близким раненых, а затем нам – родным погибших. Она передала список пожилому морскому пехотинцу, который сопровождал полковника.

Полковник Деверо был очень высоким и подтянутым мужчиной с загорелым лицом и красивой внешностью. Он превосходил большинство других морских пехотинцев. Фактически он головой выше меня, но я не думаю, что он это замечал. Рядом с ним был коренастый пятьдесятилетний сержант-майор полка, который не выглядел желающим завести новые знакомства. Полковник возглавлял всю беседу, когда он и сержант-майор обращались к каждой семье, используя список, составленный миссис Деверо.

Он прошел вдоль здания, двигаясь слева направо, обращаясь к семьям и пожимая руки. Иногда он обнимал мать, отца или жену. Я услышал его ясно: «Я очень рад, что сержант Уилсон вернулся на ноги» или «Корпус поддерживает своих раненых». Большинство слов были личными и, возможно, проникнуты добрыми намерениями. Вся обстановка была серьезной и грустной, так как несколько женщин, матерей и отцов плакали. Почти всегда рядом с каждым из них стоял раненый морпех. Семья справа от нас держала большое фото погибшего сына.

Он подошел к Кайлу, первому члену семьи Джилл. Я ясно видел это. Деверо был выше на двенадцать-пятнадцать см. Адъютант держал список и произносил имена членов семьи Джилл. Деверо понимающе кивнул.

– Семья майора Киннисона? – спросил полковник.

Он оглядел всю группу, встречаясь с их взглядами.

– Мне очень жаль о вашей потере. Она была отличным морпехом, замечательным человеком во всех отношениях. Майор Киннисон навсегда останется частью этого полка, этой дивизии, этого корпуса морской пехоты. Мы никогда не забудем ее и не забудем ее жертву.

Он посмотрел прямо в глаза Кайлу.

– Вы – муж майора Киннисона? Кайл, верно?

– Да, это я.

Я смотрела на этого высокого человека, зная, какую боль он причинил семье Киннисон, какое зло нанес Кайлу. Я видела его высокомерие и кажущееся радость от победы. Думаю, и Кайл тоже это видел. Вспомнилось слово Толстого: «Жизнь наша связана, и связана не людьми, а богом. Разорвать эту связь может только преступление, и преступление такого рода будет иметь серьезные последствия». Я сомневалась, что полковник думал об Анне Карениной.

– Она была моим верным помощником, с легкостью управляла своим отделом, ее солдаты обожали ее. Ее утрата никогда не будет забыта, – сказал Деверо. Он решил не изменять девиз и произнес его очень серьезно:

– Всегда верен.

Он протянул руку, чтобы пожать руку Кайла.

Кайл опустил взгляд на руку и потом медленно перевел его на полковника. Затем он действовал так быстро, что Айла спросила меня позже, задумывался ли он об этом? Кайл посмотрел полковнику в глаза и тоже очень серьезно и четко произнес:

– Всегда верен, черт возьми.

Не думаю, что полковник понял, что происходит, поэтому когда Кайл ударил его правым кулаком в челюсть и повалил его на траву буквально метровых двадцать, он не пришел в себя около пяти минут. Это сломало ему челюсть, которую пришлось потом зашивать проволокой в больнице. От удара Кайла все тело перевалилось через ограду и он чуть не упал на полковника. Тем не менее, он остался на ногах еще секунду. Наступило мгновение потрясенной тишины. Внезапно повсюду раздался шум и движение.

Сержант-майор полка повалил Кайла на землю прямо передо мной. Несколько морпехов вышли из строя, чтобы защитить своего полковника, бросившись на Кайла и сержант-майора. Люди кричали. Я была так маленькая, что была закрыта и оттолкнута толпой, которая двигалась вперед как живое существо.

Я посмотрела вправо, чтобы уйти от наплыва толпы, но они были слишком большие и не замечали меня. У меня не было возможности двигаться, мои ноги даже не касались земли. Через щели между людьми я видела только кусочки происходящего. Гил обнял каждую из своих девочек и притянул их к себе подальше от движущейся толпы. Дэн, обнимая Пенни, повернулся вправо к Гилу и девочкам. У меня началась паника, поскольку толпа уносила меня прочь от семьи Гилстрапов. Вдруг я почувствовала, как чья-то рука сильно схватила мою руку и потянула вправо, между двумя нашествующими толпами: Айла притягивала меня к своей семье. Мои ноги снова прикоснулись к земле. Она прижала меня к себе, убедилась, что я в порядке, и вдруг улыбнулась. Ее левая рука обняла меня, правая – маму, а девочки были в безопасности посередине. Моя левая рука естественно оказалась вокруг Гила, а теперь я обняла Айлу своей правой рукой.

Всего несколько мгновений, но я никогда так не испытывала страха, как при передвижении в толпе, когда я практически летела над землей.

Не уверена, услышала ли она меня в этом шуме, но я прошептала:

– Благодарю.

Толпа остановилась, люди начали отступать в стороны, чтобы уступить место группе морпехов с Кайлом на поверхности.

Миссис Деверо стояла неподвижно справа от нас, собравшись с мыслями и поднимая желтую ленту для того, чтобы пройти к своему мужу. Она была беспокойна и это было очевидно. Ей потребовалось несколько дополнительных секунд из-за скопления людей на ее пути.

– Какой прекрасный день! – воскликнула Айла и я почувствовала то же самое. Солнце светило, полк был дома, было тепло. Защитить свою любовь необходимо. Я задумалась о том, скоро ли я буду встречаться с осужденным. Я с нетерпением ждала момента, чтобы рассказать об этом своим родителям.

Я сказала Айле:

– Возможно, это не так, как описала Энн Брэдстрит.

Айла посмотрела на меня и засмеялась, и я подумала, как замечательно, когда тебя понимают.

Вокруг царил хаос. Я слышала такие высказывания от морских пехотинцев, как: «Муж майора Киннисона нокаутировал полковника!» и «Сделал это одним ударом!», а от другого члена группы: «Лучшее возвращение домой в истории!». Все хотели знать, что произошло и почему. Морпехи все еще стояли в строю или менее-более так, обменивались комментариями, а я тихо смеялась сквозь слезы. Наш объятий закончился вместе с опасностью, но мы стояли ближе друг к другу.

Айла приблизилась к Гилу и он сказал:

– Кайл... Ты должна любить Кайла! – а потом Айла прижалась щекой к голове мужа.

Миссис Деверо подошла к группе морских пехотинцев, пройдя сквозь них, и присела рядом с мужем, положив руку ему на волосы. Один из санитаров из ВМС также опустился на колени по ту сторону от него. Он проверил важные показатели жизнедеятельности и осторожно потрогал челюсть Деверо. Казалось, он успокаивает миссис Деверо. Прибывшие военные полицейские кричали на толпу, чтобы она разошлась, а сержанты и лейтенанты призывали своих солдат вернуться в строй. Несколько командиров или сержантов привлекли внимание нескольких отделений.

Миссис Деверо погладила щетинистые волосы своего мужа; его шляпы было не видно. Военные полицейские оттащили шестых морпехов от Кайла после окончания игры. Эти морпехи вернулись на свои места. Гил кивал и улыбался. Дэн и Пенни не до конца понимали, что делать, но Айла обняла маму, у которой было самодовольное выражение лица. Была ли она рада, что Кайл ударил Деверо? Я не знала.

– Папа, – сказала Айла, – мама, возьмите наш автомобиль, если хотите. Отвезите детей в гостиницу. Проведите день у бассейна или прогуляйтесь по магазинам. Гил, Мо и я останемся с Кайлом. – Она посмотрела на меня, и я кивнула. – Неизвестно, сколько времени он проведет в тюрьме. Возможно, только одну ночь. Что бы ни случилось, мы все узнаем. Возможно, понадобится адвокат.

Айла явно была довольна. Дэн взял Пенни за руку и теперь улыбался.

– Убедитесь, что он в порядке. Приятно видеть Кайла больше похожим на себя, – сказал он Гилу, когда получил ключи от своего минивэна.

Мама Пенни сказала, словно преодолевая свое состояние депрессии:

– Не беспокойся, мы позаботимся о девочках. Узнай, какие планы у них по отношению к Кайлу. Нам будет приятно заботиться о девочках.

Они найдут себе чем заняться. Мои родители полюбят их, я была уверена.

Эта семья нуждается в Кайле. Он – их благо.

Девочки были смущены таким развитием событий. Айла сказала:

– Девочки, про то, что дядя Кайл говорил нецензурные слова, мы поговорим позже.

Она улыбнулась; девочки должны были подумать, что дядя Кайл сделал что-то плохое, а мама радуется этому. Айла продолжила:

– Об этом можно будет поговорить потом. Сейчас идите к бабушке и дедушке, хорошо? Мы останемся сегодня с дядей Кайлом.

Затем она поцеловала их, и бабушка с дедушкой повели их за руку к фургону на стоянке.

Айла посмотрела на меня и решительно произнесла:

– Мы поговорим об этом. Поговорим о принципах и чести, о том, чтобы всегда быть верными. Они узнают, что значит "всегда".

Я улыбнулась ей в ответ.

Вся рота сосредоточилась щелчком внимания, и, наконец, каждый отряд вернулся к порядку, став четким и подчиненным. Кайл выглядел немного ошеломленным, когда двое мужчин поддержали его и повели. Теперь полком командовал офицер, но из-за звука сирены он не мог долго говорить. Сирена становилась все громче, и вскоре рядом на траве появилась скорая помощь.

Деверо стонал и начал приходить в себя. Мардж выглядела задумчивой, стоя на коленях рядом с ним.

Я думаю, что она поняла мотивацию Кайла. Возможно, у нее были другие признаки или подсказки на интрижку. Она посмотрела на Кайла между двумя военными полицейскими, а затем на Айлу. Она наклонила голову, словно задавая вопрос, и я увидела, как Айла кивнула в ответ.

Мардж собрала все факты вместе. Она кивнула, расчесывая волосы мужа, и взглянула на него с глухой грустью на лице. Она направила свой взгляд прямо на Айлу, которая находилась несколько метров от нее, слегка покачала головой и сказала уверенно, выходящее за рамки контекста:

– Это было неизвестно мне.