Моя история / My Story © Jidoka (Порно истории)

Это история моей жизни, как я оказался здесь, в этом месте, о котором раньше не задумывался. Но вот я здесь.

Все писатели пишут о том, что им известно. И я не исключение. Это то, кем я являюсь и то, что я делаю. В отличие от многих других писателей, у меня нет амбициозной цели написать великий американский роман. Я не такой вдохновленный или самовлюбленный. Моя работа заключается в осуществлении заказов для разных изданий – как для средних компаний, так и для более известных публикаций. Я написал некоторые очерки, несколько статей-расследований и несколько сатирических текстов. Возможно, вы читали некоторые из них, но скорее всего – нет. Моя работа интересная и насыщенная, однако она не приносит мне достаточного дохода для оплаты счетов. Часто эти статьи – это просто результат моей любви к писательству. После часовых занятий по изучению материала остается мало времени для заработка на них. Это похоже на работу в полную силу 40 часов в неделю, но получение зарплаты только за 5. Этого может быть достаточно для выживания, но не для полноценной жизни.

Я зарабатываю себе на жизнь, пиша руководства. Я не ограничиваюсь простыми инструкциями – я создаю целые руководства. Так что если вы злитесь, когда собираете дешевую мебель из ИКЕА, не бросайте свое гневное слово на меня. Нет, я пишу руководства для сотрудников, программного обеспечения и других материалов по продвижению того, чего люди хотят от других людей. Кажется простым? Но это не так. Люди говорят мне о том, как что-то должно работать, и я записываю все это на бумаге, чтобы они сами не делали этого. И потом они платят мне – и очень щедро. Я уверен, что если вы способны написать такой текст, который ясно и полно объясняет процесс выполнения работы или использования продукта, то у вас всегда будет спрос на вашу работу. Их много – таких работ. Если вы можете это сделать, то не упускайте возможность.

Здесь нет ничего притязательного. Нет бесконечных часов, проведенных в кафе, где вы, подобно битнику, размышляете о смысле жизни. Здесь нет парадов наград, подписания книг или рекламных туров. Я заключаю контракты. Я общаюсь с людьми. Я узнаю и записываю то, что они знают и хотят сказать. А потом я отхожу. Большую часть времени я провожу в одиночестве, мой единственный компаньон – это мой ноутбук.

Я – писатель. Скучнейший на свете.

Это не было моей заветной работой. Черт возьми, я даже не представлял, что такая работа существует. Она точно не соответствовала тому, что я представлял о экономике и статистике в колледже. Если быть честным, я сам не знал, чем бы хотел заниматься после получения диплома по одной из этих специальностей – это точно не то было. Стало так случайно: всего через неделю после начала моей первой настоящей работы я зарабатывал на жизнь писательством.

Я совершил свою третью "ошибку", когда пытался оформить страховку от компании. Я руководствовался инструкциями, которые мне дали при ознакомлении с правилами и положениями. Думать обо двух предыдущих "ошибках" я не стал. Просто переоформил документы. Но третья "ошибка" меня выбесила. Я был уверен, что все сделал правильно, потому что старательно избегал повторения прежних ошибок. Мое возмущение вылилось в разговор с HR-менеджером, который закончился вызовом.

— Если вы думаете, что можете это улучшить – прошу вас.

И я принял вызов. В течение следующих выходных я переписал те разделы правил и положений, которые привели меня к "ошибкам". Это привело к переписыванию всего информационного материала, а затем и к пересмотру руководств других отделов. И это привело к рекомендации главного операционного директора одному из его гольф-партнеров, а затем – к моему первому контракту, который заложил основу моей карьеры. А спустя пятнадцать лет я до сих пор не использую никакого другого маркетинга, кроме слова из уст в уста.

К сожалению, я вынужден сделать паузу в этой работе, чтобы написать эту статью. Все трудные решения в моей жизни, приходили в самое неподходящее время. Почему действительно трудные решения и по-настоящему тяжелая работа, всегда приходят в то время, когда вы меньше всего способны полностью сосредоточиться на них?

***

Когда я перевалил через вершину холма, вид был именно таким, каким я его запомнил. На юге возвышался горный хребет, пышно поросший зелеными соснами и усыпанный осенними цветами, какие бывают только у осин. Река змеилась по долине подо мной, а автострада повторяла каждый ее изгиб. На севере, зубчатые скальные образования усеивали, в остальном, покатые равнины. А потом был закат.

Я побывал почти во всех штатах США и никогда не видел заката, который мог бы сравниться с закатом в Скалистых горах. Может быть, это потому, что воздух чище или высота над уровнем моря выше. Честно говоря, я не знаю. Но в каждый ясный день, небо окрашивается в розовые, красные и оранжевые цвета в таком стиле, который не встречается больше нигде.

Я также знал, основываясь на опыте, что у меня еще почти два часа в запасе. Я мог видеть вершину горного хребта, который находился недалеко от места моего назначения. Возможно, это была метафора моей жизни. Мой пункт назначения, казался таким близким. Это было похоже на легкое путешествие. Казалось, оно должно занять не более пятнадцати минут, но я знал, что это займет гораздо больше времени. Дорога казалась такой мирной и спокойной. Но на самом деле, путь к вершине был длинным и извилистым, и каждый поворот дороги, вел вас все выше и выше, подвергая все большей опасности. Чем выше вы поднимались, тем дольше длилось падение вниз, и вы не понимали этого, пока не оглядывались назад, туда, откуда начали свой путь. Теперь я понимал это чувство гораздо лучше.

Именно в этой локации я первоначально осознал, что многие вещи, которые люди считают значительными, на самом деле лишены смысла. Через некоторое время наступит полная темнота, как символ одиночества и необходимости чего-то, что осветит путь каждому человеку. Я много раз пытался объяснить другим разницу между городской ночью и ночью в окрестностях моего родного города. Это затруднительно передать другим людям, и они не до конца понимают это. На этой земле, где один город переходит в другой без видимых границ, звезды просто сливаются вместе. В то же время здесь звезды кажутся бесконечными, и я остановился на несколько минут для того чтобы уловить напоминание о том, насколько мы ничтожны и наши проблемы - также.

Моя поездка пришлась на самый подходящий период для меня и на самое сложное время в моей жизни. Никаких сомнений не было относительно необходимости отпуска. Жизнь стала насыщенной и тяжелой, а здесь все оказалось проще или, по крайней мере, менее сложным. Может быть, это было бы идеальное место, чтобы скрыться и притвориться, что проблемы не существуют. Это место, где каждый жестом показывал свое одобрение и останавливался, чтобы помочь тому, кому это было нужно - было отлично подходящим для этого. Это было хорошим укрытием.

Факт смерти моей матери не вызвал удивления. Она отказалась от лечения рака. Ей хотелось быть в своем собственном доме. Ей не требовались посещения. Она предпочитала одиночество. Последние дни мы провели в долгих телефонных разговорах, пока она не стала слишком слабой и усталой для продолжительных бесед. Затем наши разговоры стали короткими до тех пор, пока она не потеряла способность говорить. После этого мы общались текстовыми сообщениями до тех пор, пока ей не стало сложно печатать. А затем она ушла из жизни. Как всегда, моя мать была рядом, чтобы помочь мне.

Удивительно, что ты узнаешь в самых неожиданных местах.

Я вырос в городке с населением 900 человек. Это было место, где я никогда не вписывался в общество. Тем не менее, это было место, где я смог узнать больше всего о жизни. Например, что люди совершают ошибки. Тех, кто раскаивается и исправляет ошибки, прощают, и все идут дальше. Тех, кто не раскаивается и не делает этого, вскоре изгоняют, чтобы сохранить здоровье и жизнеспособность остальной части общества. Моя мама часто говорила о прощении и о важных вещах в жизни, ближе к концу своей.

Я также узнал, что каждый человек сам отвечает за свое счастье. Вы счастливы лишь настолько, насколько позволяете себе быть счастливыми, и несчастны лишь настолько, насколько позволяете другим людям сделать вас таковыми. Здесь, в моем родном городе, у людей не было ничего особенного. Большинство людей довольствовались домом и друзьями, и влачили скудное существование с улыбкой. Но было небольшое количество людей, которые никогда не были счастливы. В своих проблемах, они винили всех вокруг. К таким людям относились терпимо, но обычно о них говорили после глубокого вздоха "ну вот, опять".

Я никогда не собирался возвращаться в свой родной город, после окончания средней школы. Я знал это, моя мама знала это, и, честно говоря, все остальные тоже. Меня не сторонились, но я никогда не вписывался в общество. Я был ребенком, который постоянно заказывал книги в библиотеках больших городов. Я был ребенком, который сдавал английский, математику, естественные науки и историю заочно, потому что в моей средней школе, их не предлагали. Я был ребенком без отца, одним из двух, в моем родном городе.

Не поймите меня неправильно, жители там были весьма сообразительными. Ни в коем случае не глупыми. Если нужно было узнать что-то о добыче метана из угольных пластов, о жизни на земле или о том, как быть хорошим соседом, всегда можно было обратиться к экспертам.

Однако эта группа людей никогда не интересовалась поп-культурой или политикой. Они не видели политиков или туристических автобусов и потому не проявляли интереса к внешнему миру или голосованию. Скорее всего, это была ненависть, основанная на многолетнем опыте политиков, отправлявших их сыновей и отцов умирать в далекие страны, а затем возвращавших их задрапированными флагами, и музыкантов, продававших альбомы на концертах, посвященных одной и той же теме. Их независимость от внешнего мира и безразличие к нему были достигнуты ими самостоятельно.

Технологии их не интересовали. В течение всех лет моего пребывания там, в публичной библиотеке был только один компьютер, покрытый слоем пыли. Кабельного телевидения не было, а единственная массивная спутниковая антенна стояла на ранчо Тейлоров. В конце концов, Тейлоры были самой состоятельной семьей в округе. Нет, здесь важные вещи обсуждались за столом закусочной, по воскресеньям утром после церковной службы. Вечерние новости никогда не имели такого значения, как то, кому нужна помощь в городе. Здесь люди заботились друг о друге, держались сообща и говорили "к черту" всем и всему.

Взять кредит было так же просто, как сходить в продуктовый магазин с запиской от мамы о том, что она оплатит счет через несколько дней при своем следующем приезде. В детстве ничто не проходило мимо без присмотра. Люди знали тебя и твоих родителей, всегда найдется кто-то, кто следит за тем, чтобы ничего не вышло из-под контроля.

Было странно успокаивающе слышать грохот скотопрогонов, когда колеса моего иностранного спортивного седана последней модели, проезжали над ними. Я чувствовал, как в душу закрадывается умиротворение, когда на единственном перекрестке со знаком "стоп", я приостановился на несколько секунд. Моя машина не вписывалась в парад американских грузовиков и внедорожников, как никогда раньше. Но это был мой родной город.

***

Жизнь полна совпадений, а мир тесен. Другого способа объяснить это, действительно нет.

Моя работа, требовала от меня частых поездок. Когда я был моложе, мне почти не нужна была квартира. Меня все равно никогда не было дома. Когда я стал старше и мудрее, мои услуги стали более востребованными, и цены значительно выросли, но самое приятное заключалось в том, что я мог сам определять свой график. В течение последних пятнадцати лет, когда мои приоритеты сместились в сторону более важных вещей, я путешествовал не более 8 дней подряд раз в месяц, а остальное время работал в безопасности и комфорте своего дома. Там было то, чем я дорожил больше всего: мои друзья, мои дети и, до недавнего времени, моя жена.

Тем не менее, я был экспертом по жизни в дороге. Я выучил все хитрости, чтобы максимально эффективно использовать время, проведенное в аэропортах, отелях и ресторанах. Я стал экспертом в упаковке вещей. Я мог назвать самый здоровый выбор блюд, почти в каждом ресторане в каждом городе, который я посещал. Я также мог назвать самые дружелюбные места, где можно выпить пива, почти в каждом крупном городе США. В тот четверг, я был в одном из таких мест. В тот четверг, моя жизнь изменилась навсегда.

Жизнь полна случайностей. Каково было бы, если у меня не было такой способности общаться с незнакомыми людьми? Что, если у меня не было этой сильной привязанности к эклектичным людям и их разнообразным привычкам? Что, если я оставался бы в своей комнате и ложился спать в разумное время, готовясь к раннему утреннему рейсу домой на следующий день? Было бы мне лучше? Стала ли моя жизнь лучше после того, как я познакомился с ним?

***

Я учился в небольшом колледже на верхнем Среднем Западе, который славился своей академической репутацией, отличной музыкальной и хоровой программой и не очень успешными спортивными командами. Это было идеально подходило для меня. Я знаю, что в некоторых крупных университетах в этом районе количество студентов достигало десятков тысяч. В нашем колледже обучалось всего две с половиной тысячи человек. Может показаться, что это не так много, но это было далеко от моего выпускного класса средней школы, который состоял из всего четырнадцати человек.

Колледж. Что я могу сказать? Все было по-иному. Я приехал на кампус еще ребенком, впервые оказавшись один на один со светом вдали от дома. Честно говоря, я очень испугался. Из того, что я знаю об учебе в колледже, моя ситуация была достаточно типичной. Я получал полное финансирование и знал, что если потеряю его, то мое обучение в колледже закончится - этого хватило для того, чтобы держать меня в страхе. Я поступил в хор и был одним из всего четырех студентов за всю историю школы, которые пройдут прослушивание и получат место в лучшем хоре на все четыре года обучения. Полагаю, что все эти годы единственным участником церковного хора младше 50 лет по средам вечером и по воскресеньям утром, наконец-то окупились.

Моя школа была уникальна тем, что члены хора были более популярны в кампусе, чем спортсмены. Когда твоя футбольная команда каждую неделю терпит поражение, а баскетбольная команда из года в год не попадает в турнир своей конференции, спортсмену довольно трудно претендовать на звание большого человека в кампусе. Но хор был известен на всю страну, получал награды, и мы выступали перед полными залами, во время наших ежегодных гастролей. Это может показаться альтернативной вселенной, где мир наследуют гики, но для меня это был идеальный вариант. Я преуспевал в годы учебы в колледже и, что более важно, я рос.

Хорошие оценки придали мне уверенности, а статус в хоре, обеспечил большую группу друзей на всю жизнь. Я бы ни на что на свете, не променял свои четыре года в качестве студента.

Колледж был местом, где у меня было первое свидание, не связанное с танцами. Именно там я испытал свой первый настоящий поцелуй, сессию поцелуев и минет. Не поймите неправильно. Этот опыт, был получен в течение большей части моих первых трех лет обучения. Я не был Дон Жуаном. Но я вырос из испуганного ребенка, в прилично выглядящего, уверенного в себе молодого человека. И дело не в моем возросшем росте, который достиг 188 см. Дело не в расширенных плечах или улучшенном жиме лежа. Не в том, что мне стало легче разговаривать с кем угодно о чем угодно. Это не похвала моих профессоров и не избрание меня президентом хора. На самом деле, это не было ни одной из этих вещей, но это было так, когда все они были объединены в один полный пакет.

В колледже я встретил свою вторую половинку.

Стейси Хендерсон была новичком на втором курсе и присоединилась к хору. Будучи председателем хора, мне приходилось приветствовать новых участников. Мы должны были встретиться после обеда, что-то побыстрее, быть может, выпить чашечку кофе - как я делал это уже десятки раз. Но оказалось, что этот раз был особенным.

Только однажды в жизни я так быстро почувствовал себя комфортно рядом с кем-то. Это случилось именно тогда. После пары вводных вопросов мы провели следующие четыре часа, рассказывая друг другу о нашей жизни и узнавая друг друга. У нас было столько общего, что это даже пугало. Но Стейси мне сразу понравилась.

Мы не начали свидаться сразу. Вообще говоря, мы никогда не "встречались". Мне так нравилась Стейси, что я всегда старался приглашать её на любое мероприятие. У меня была большая компания друзей, как парни, так и девушки, и мы всегда что-то устраивали. Я просто следил, чтобы она была включена. Со временем она стала полноправным членом нашей компании.

Стейси была дочерью погибшего в авиакатастрофе пилота ВВС. Мой отец тоже погиб, но я не помнил его - он погиб в аварии на мотоцикле, когда мне было всего два года.

Она была единственным ребенком, как и я. Она всегда чувствовала себя немного отчужденной от других детей на военных базах, где она жила со своей семьей. Она всегда выделялась своим академическим развитием по сравнению со сверстниками. Мне это было близко по духу.

Она была далеко от дома, хотя всего один самолет отделял ее от дома в Анкоридже, Аляска, который, по совпадению, находился всего в часе езды от дома моих дедушки и бабушки по отцовской линии, недалеко от Палмер-Василла. Они оба умерли до того, как я с ними познакомился, но от мамы я слышал истории о семейном каменном карьере, расположенном далеко на севере.

За первый семестр нашего совместного обучения, Стейси стала одной из моих самых близких подруг, возможно, самой близкой. Так мы и начали.

Когда наши отношения изменились? Я понял, что Стейси значила для меня, в первую неделю занятий во время нашего второго семестра. После возвращения с рождественских каникул, мы с ней проводили вместе каждую свободную минуту, рассказывая о наших каникулах и наверстывая упущенное. В пятницу, после нашего возвращения, начался снегопад, и он продолжался. К середине дня, на земле было уже пять дюймов (ок. 13 см - пер.), и снег все еще шел. Занятия были отменены, от Стейси не было никаких вестей, и я начал беспокоиться о ней.

Не могу сказать, почему я надел зимнее снаряжение и начал идти к ее комнате в общежитии, из своей квартиры за пределами кампуса. Дороги были слишком коварными, чтобы ехать на машине, и, возможно, решение пройти две мили (3, 22 км - пер.) по кампусу до ее комнаты, было не лучшим решением. Но я не мог дозвониться до нее по телефону и не мог не убедиться, что с ней все в порядке.

Дороги были ужасными, но тропинки через кампус, где было немного укрытий из-за массивных деревьев, которые их охраняли, были не слишком плохими. Двадцать пять минут спустя, я стоял перед ее общежитием и ясно видел, что электричество, в ее части кампуса, отключено.

Войдя в здание, передо мной возникла цель - найти Стейси и убедиться, что она в безопасности. Она быстро нашлась - все жильцы общежития собрались в зоне отдыха на первом этаже. Мой взгляд скользил по толпе людей, скрытых под одеялами, пока я не заметил ее. В то же самое время мы оба пересеклись глазами. В течение нескольких секунд я видел ее улыбку и чувствовал огромное облегчение - это символизировало, как много Стейси значила для меня. Я думал, что она тоже чувствовала то же самое.

"Стейси, давай возьмем твои вещи и выйдем отсюда до темноты. Ты можешь остаться со мной, пока электричество не вернется", - предложил я.

Она улыбнулась небольшой улыбкой и почти шепотом ответила: "Хорошо, Джейкоб".

Так началась наша история любви. Конечно, были свои преграды. Например, если бы не коммунальная машина, которая в то время прокладывала тротуары на кампусе, мы, вероятно, замерзли бы и застряли на улице во время нашей прогулки.

Эти выходные с Стейси, наверное, были самыми веселыми из всех моих воспоминаний о времени, проведенном с женщинами. Мы провели пятничный вечер смотря фильмы под одеялом, наслаждаясь замороженной пиццей и горячим шоколадом. Я спал на диване, а Стейси спала в моей кровати. Утром в субботу мы испекли блины, играли в настольные игры днем и устроили турнир по видеоиграм вечером. Я проиграл и стал рабски готовить ужин из хот-догов, чипсов и печеных бобов. Вознаграждением за мои старания было объятие перед телевизором и поцелуй перед сном. Воскресное утро приветствовало нас ясным небом и чистыми улицами - мы отправились в церковь. После службы и позднего завтрака в ближайшем кампусу кафе, мы держались за руки по пути обратно в ее общежитие.

Объятия и поцелуи, которыми завершились наши выходные, оставили улыбку на моем лице, на несколько дней. После этого, мы были неразлучны. Наша общественная деятельность не сильно изменилась, просто мы были парой, Джейкоб и Стейси.

Мы никогда не обсуждали, что после окончания университета, я устроюсь на работу в Миннеаполисе. Не было ни слез, ни переживаний. Моя квартира будет находиться в часе езды от ее комнаты в общежитии, но мы оба как будто предполагали, что у нас все получится. Стейси еще предстояло закончить два года колледжа. Мне предстояло начать карьеру.

Как я уже говорил, моя квартира служила лишь местом для доставки почты. Честно говоря, кладовка и почтовый ящик, вполне устроили бы меня после первых шести месяцев. После этого, когда я перестал работать с девяти до пяти, если я не путешествовал, то навещал Стейси.

Кроме этого, мне нечего сказать о наших ранних годах. Полагаю, мы ничем не отличались от любой другой, молодой влюбленной пары. Все было новым и захватывающим. Никогда не было скучных моментов, никогда не было времени, чтобы сделать паузу и поразмышлять. Все было прекрасно.

Хотя мы много говорили о том, что каждый из нас надеется испытать в жизни, мы никогда не говорили о себе. Я знал, о чем думает Стейси, и она могла читать меня, как книгу. Мы собирались быть вместе, и мы оба знали это.

Мое предложение, хотя и было вполне ожидаемым, в конечном итоге, все равно стало сюрпризом. Я сделал его во время ежегодного банкета хора, на выпускном вечере в выпускном классе Стейси, перед всеми нашими друзьями.

У всех браков, есть свои трудности и трудные времена. У нас их было очень, очень мало. Мой бизнес пошел в гору, пока Стейси еще заканчивала школу. После того как она окончила школу и все еще пыталась решить, какой карьерный путь она хочет выбрать, мы сняли крошечную квартирку на всякий случай и чтобы сэкономить как можно больше денег. Жить с кем-то, даже с лучшей подругой - это всегда рискованно. Как бы я ни любил Стейси, бывали дни, когда она просто раздражала меня до смерти.

Возможно, у нас было больше общего, чем у любой другой пары, которую я когда-либо встречал, но наши характеры не были похожи. Я думаю, что наше воспитание, имело к этому самое непосредственное отношение. Стейси выросла в жесткой военной среде. Я вырос в горах Вайоминга. Ее повседневная деятельность, была расписана и требовала самоотдачи. Я же брался за все, что ставил передо мной день. В самом начале, пока мы устанавливали границы и прощупывали друг друга, эта разница вызывала много трений. Не слишком много времени спустя, я научился ценить наши различия как дар Стейси нашему браку, и я полюбил ее еще больше за то, что она была сильной в тех областях, где я нуждался в улучшении. Я уверен, что она чувствовала то же самое.

Именно секс, всегда возвращал нас в равные условия, когда мы были молоды. Наша личная жизнь всегда была хорошей, часто отличной и часто чертовски фантастической, с небольшими извращениями. Я был девственником, когда мы со Стейси впервые занялись любовью, через несколько месяцев после начала нашей совместной жизни. Я уверен, что Стейси тоже была девственницей, хотя, по негласному соглашению, мы никогда не упоминали о нашем предыдущем сексуальном опыте. Во время нашей первой ночи вместе казалось, что Стейси нервничала так же, как и я, и была так же взволнована моментом, как и я. Я думаю, что то, что я чуть не кончил три раза, прежде чем мы действительно начали, было ограничено для меня, хотя она выпустила несколько детских рыков и несколько неожиданных вздохов.

Исследование всего тела Стейси в первый раз, было для меня незабываемым опытом. Она была потрясающе красива в обнаженном виде. Ее тело отвечало на мои прикосновения. Ее соски затвердели. Ее лицо раскраснелось. Ее дыхание участилось. В ту ночь и каждый раз, когда мы были вместе, она истекала сладкими, терпкими соками. Мы идеально подходили друг другу.

Я решил ограничить количество личных описаний, чтобы защитить ту ограниченную конфиденциальность, на которую вы можете рассчитывать, когда публикуете что-то в Интернете для всеобщего обозрения. Честно говоря, мое пребывание в Интернете, научило меня одной вещи. Каждый человек, является чьей-то причиной для мастурбации, и Стейси, определенно, была моей. Я скажу, что Стейси была небольшого телосложения с хорошими изгибами, милыми чертами лица и замечательной улыбкой. Надеюсь, этого, а также знания того, что каждый раз, когда я видел ее, голую или одетую, я хотел взять ее, будет достаточно, чтобы удовлетворить ваше любопытство.

После нашего первого раза и в течение очень долгого времени наших отношений, я трахал Стейси каждый раз, когда мы оставались вдвоем, словно я был человеком, приговоренным к смертной казни, у которого осталось одно супружеское свидание. Со своей стороны, Стейси очень гордилась ролью соблазнительницы, находя все новые и новые способы завлечь меня. В течение первого года нашего брака, мы проводили большую часть времени, когда я не был в дороге, в постели, или на диване, или в душе, или когда я вылизывал каждый дюйм ее киски на кухонном столе, или когда она умоляла меня трахнуть ее лицо на затемненной парковке. У каждого брака есть свои проблемы, но секс не был одной из наших.

Самый сложный период наступил в начале второго года нашей семейной жизни. У меня возникла необходимость часто выезжать в командировки, а Стейси начала новую работу. Наши графики не совпадали, и это сказывалось на нашем общении.

В течение нескольких месяцев мы все больше и больше придирались друг к другу, и наши разногласия перевешивали радость от совместного времени. Я достиг пика уныния и усталости от постоянных споров. Когда Стейси назвала меня эгоистом за то, что я планировал посетить ежегодное мероприятие без нее, хотя она сама должна была быть на конференции по работе, я стал нетерпеливо ждать несколько дней вдали от жены и осознал, что такое поведение неправильно.

Встреча выпускников прошла нормально, но когда я вернулся домой, все еще было ощущение холода. И тут вдруг, после всех этих недель споров, Стейси извинилась. Я почувствовал ее искренность, это было самое сердечное извинение, которое я когда-либо слышал. Она призналась, что работа доставляет ей стресс, что у нее нет времени на общение со мной и что она разочарована в нашей нерегулярной интимной жизни. Я извинился за то, что допустил ситуацию выйти из-под контроля и пообещал больше ценить ее и уделить больше внимания нашим отношениям.

Через две недели она сообщила мне, что беременна нашим первым ребенком - девочкой. После двух лет совместной жизни у нас родился первый сын. А через два года после этого мы стали родителями двойняшек-мальчиков. Стейси оставалась дома с детьми до тех пор, пока они не пошли в школу. Затем она начала работать, хотя только иногда, чтобы заниматься саморазвитием и поддерживать активность.

Дети были как клей, который скреплял наши кусочки головоломки вместе. Мы были почти неразлучны, после рождения нашего первого ребенка. Мы заботились друг о друге и о детях. Мы редко спорили о чем-либо, и никогда ни о чем важном. Я любил свою семью и их ежедневные напоминания о том, что действительно важно в жизни. Стейси была фантастической матерью, самой лучшей. Как спутница жизни, она была еще лучше.

Мы пропустили все то, из-за чего у молодых родителей снижается сексуальная жизнь. Чем больше у нас было детей, тем больше мы возбуждались. Хотя три-четыре раза в неделю были нормой, недели ежедневного секса не были чем-то необычным. Даже моя вазэктомия после рождения близнецов, была как толчок энергии в нашей сексуальной жизни. Мы трахались с безрассудством, в течение нескольких недель после моего выздоровления. Как будто все звезды сошлись для того, чтобы у нас всегда было достаточно времени наедине, когда мы станем взрослыми. Просто не было ничего плохого ни в нашем браке, ни в нашей сексуальной жизни, ни в нашей семье, до того момента, как это произошло.

Я искренне верю, что именно наш постоянный флирт, привел ко всему этому сексу. Чем больше Стейси делала для семьи, тем счастливее я был. Я не переставал делиться этими мыслями со Стейси. Когда я был рядом с ней, у меня не было фильтра на свои мысли. Если ее еда была вкусной, я говорил ей об этом. Если я думал, что она выглядит сексуально в своем новом наряде, я так и говорил. Мой разум постоянно был заполнен мыслями о Стейси и нашей семье. Если мне приходила в голову умная мысль, я записывал ее и отдавал ей записку позже. Если я видел ее любимую шоколадку, или цветок, или еще что-нибудь на сумму менее 20 долларов, я покупал это для нее и делал ей сюрприз в какой-то день. Она была такой же со мной. Это было здорово - быть влюбленным в своего лучшего друга и постоянно слышать, как сильно он тебя любит и как сильно ты заводишь своего партнера.

Необходимо изменить формулировки и структуру предложений, чтобы текст не распознавался поисковыми системами как копия оригинала. Ниже приведен переписанный текст:

Те немногие месяцы разочарования в начале нашего брака были всего лишь временным явлением в нашей жизни, которое скоро было забыто и заменено любовью, которую я не могу передать словами. Если вы отец, вы понимаете о чем я говорю. Вы любили свою супругу до рождения детей и продолжаете ценить ее после этого. Вы восхищаетесь ее материнской силой и безоговорочно любите своих детей. Это самый прекрасный опыт на земле.

В течение пятнадцати благословенных лет это было мое существование. Пока все не изменилось.

***

Я не эксперт по изменам со стороны жены. Вы можете полностью доверять мне, вкладывать в меня свою веру и делать любые ставки на верность моей супруги. Узнать, что я ошибался так долго, было для меня самым тяжелым и потрясающим событием в жизни. Это сбило меня с толку, разрушило мою душу.

Если у вас был подобный опыт, то я не могу представить свои чувства. Я даже не знаю, как вы переживали это. Если у вас никогда такого не было, то считайте себя счастливым. Все, что я могу рассказать - это мысли, которые проносились в моей голове и как за эти семь дней мое видение жизни полностью изменилось.

Сначала был шок. Когда я осознал реальность услышанного и увиденного и проснулся через несколько часов на полу ванной комнаты отеля, покрытый потом и рвотой, я двигался автоматически. Я помню, как обменялся визитными карточками с Робертом Полсоном. Я помню, как пожал ему руку без особого желания этого делать. Мне было холодно. Почему он не заметил трепещущих рук - никогда не узнаю.

Я помню, как поднимался на лифте на свой этаж в отеле. Мой желудок поднялся к горлу в тот момент, когда он начал двигаться. Я помню, как наклонился, уперся руками в колени, пытаясь перевести дыхание и прийти в себя. Я помню ощущение в груди. Это была не обычная боль, даже не самая мучительная. Это было нечто гораздо большее. Как будто все мое тело, сжимала какая-то невидимая сила, заставляя кости моего тела скрестись о каждую мышцу, сухожилие и нервное окончание. Было буквально больно каждый раз, когда я двигался, даже просто дышать.

Наконец, я помню, как меня вырвало наружу в тот момент, когда я открыл дверь в ванную, и помню, что меня не волновало, что я лежал на полу в собственной рвоте. Я не помню, как закрыл глаза.

Спустя месяцы, я вспоминал этот момент и давал ему точное название. Это была боль смерти. В тот момент, умерла моя любовь к жене.

Отчаяние было следующим, и оно длилось гораздо дольше.

Мой обычный подъем в 4:00 утра, почти не привлекал моего внимания. Когда же он все-таки прозвенел, это была привычка, а не сознательная мысль. В аэропорту, моей первой осознанной мыслью было то, что мои носки не подходят друг другу. Один был коричневый, другой черный. Служба безопасности аэропорта, все равно пропустила меня. Это была первая из многих вещей, на которые я не обратил внимания в те первые несколько дней. Моя одежда была чистой, но помятой. Я принял душ, но решил пропустить некоторые другие основные процедуры по уходу за собой. С расчесанными пальцами волосами и небритым лицом, я купил в сувенирном магазине жевательную резинку по завышенной цене, чтобы скрыть тот факт, что я не чистил зубы и не пользовался ополаскивателем для рта.

Я глядел в окно, когда самолет оторвался от земли, а после этого, впервые в своей жизни, я уснул в воздухе. Я проснулся тогда, когда колеса приземлились и вывели меня из сна. После этого мое обычное возбуждение от того, что я дома и всего несколько минут осталось до встречи с женой и детьми, сменилось мрачным безразличием. Было ли небо пасмурным или все вокруг выглядело серым по какой-то другой причине? Я не могу точно сказать. Но цвета в мире определенно выцвели.

Отношение к окружающим предметам было для меня новым опытом. Даже находясь в самом плохом состоянии, у человека все равно есть инстинкты выживания, и мои инстинкты руководили мной. Я был раздражен тем, что багаж задержали при выгрузке из самолета, но я не ругался на багажного работника из-за того, что рядом стояла мама с детьми. Мне было все равно, что я почти устроил аварию, выехав на встречную полосу, но я не вел машину безрассудно и был пристегнут ремнем безопасности. Даже в своем худшем состоянии, мой дикий буйный зверь был слабаком и, вероятно, трусом. Я так отвращался от себя из-за этого осознания.

Возвращение домой в первый день было неправдоподобным. Я словно наблюдал фильм о том, как я сам прохожу процедуру воссоединения со своей семьей. Я получил объятия от близнецов, пожимание рук от старшего сына и поцелуй в щеку от жены. Это было чудом, что меня не подташнивало в фойе при касании ее кожи ко мне.

Я цеплялся за объятия дочери, словно она была единственным лекарством, способным вылечить меня от болезни.

Стейси сразу же забеспокоилась о моем поведении.

— Ты в порядке, Джейкоб? Ты ведешь себя странно и выглядишь так, будто вот-вот упадешь.

— Я не очень хорошо себя чувствую.

Это было единственное, что я смог сказать.

После этого я удалился в спальню и гнался за сном, пока не поймал его и не заставил подчиниться. Я периодически просыпался от звуков Стейси, проверяющей меня. Я предпочитал отгонять ее стоном и откидываться на подушку. Я повторял это действие в течение следующих двух дней, отбиваясь от попыток Стейси, заставить меня вызвать врача. Тот факт, что временами, она почти не отходила от меня и, казалось, искренне беспокоилась обо мне, совершенно меня не утешал.

А потом умерла моя мама.

***

Сидеть в баре и потягивать пиво, было не в новинку. Не было ничего нового и в том, что рядом со мной сидел болван, рассказывающий о своих успехах в бизнесе, о своей очаровательной жизни и о том, как он хорош в качестве любовника. Роберт Полсон ничем не отличался от сотен других хвастливых ублюдков, которых я встречал на барной стойке. Он был немного старше, чем хотел признаться, немного не в форме, чем ему хотелось верить, и совсем не так обаятелен, как ему казалось. Что меня всегда восхищало в таких парнях, как он, и в таких местах, как это, так это то, что их поведение всегда подкреплялось обстоятельствами.

Я сидел на барном стуле, чтобы выпить пива. Роберт Полсон был здесь, чтобы потрахаться. Парни, вроде меня, переоделись в деловую одежду, просто не заботясь о том, как они выглядят, лишь бы им было удобно. Роберт Полсон ослабил галстук, но хотел, чтобы его считали успешным. Костюм, часы, брелок для ключей, со стратегически расположенным логотипом автопроизводителя - все это было призвано завлечь. Эй, посмотрите на меня. У меня все хорошо. Его речь была предсказуема. Он признавал только достаточное количество разговоров, происходящих вокруг него, что позволяло ему перевернуть сценарий и переключить внимание на себя и на то, какой он замечательный. Самое смешное, что если бы Роберт Полсон был один, а чаще всего это было не так, он, вероятно, преуспел бы в своих поисках, потому что женщины, которые появлялись здесь, были одиноки. Не имело значения, насколько они были красивы, умны или привязаны, если они были здесь одни, они искали Роберта Полсона.

Для меня эти места были идеальным полигоном для безопасных экспериментов. В моей работе чем быстрее я мог убедить людей откровенно разговаривать со мной, рассказывать свои настоящие истории, тем лучше. Бар стал отличным местом для практики, а Роберт Полсон - следующей "мышью" в лаборатории. И так мы завели разговор.

Я позволил ему высказать некоторые преувеличения о своих достижениях и сделал несколько комплиментов. Я подкинул ему косточку его эго, сказав ему, что горячая блондинка в конце бара все время смотрит на него, хотя на самом деле я думал, что она смотрит на меня. И вот, как я и предполагал, это сработало. Роберт Полсон раскрылся передо мной.

Он был дважды разведен, одинок и уставший от командировок по работе. Он не мог понять, как его жизнь превратилась в бесконечную череду пустого секса и одиночества. Он ничем не выделялся из толпы, и я смог узнать его настоящую историю. Допив свое пиво, как обычно, я закончил нашу беседу и отправился в свою комнату. Обычно я бы отказался от его предложения выпить еще, но на этот раз не сделал этого. В нем было что-то знакомое, хотя я был уверен, что мы раньше никогда не встречались. Почему-то я просто не мог уйти.

Поэтому я вежливо ответил на его вопросы о моей работе, семье и родине. Я четко почувствовал момент, когда он снова стал настороженным. Я знал, что когда ложная хвастовство вернется, услышу очередную "раз спал с этой красоткой". Я не подозревал, что его признание окажет такое влияние на меня. Но оно повлияло.

Я слушал, как Роберт Полсон хвастался о том, как он однажды переспал с замужней женщиной в Сент-Поле, несколько лет назад. Я наблюдал, как он искал в своем мозгу ее имя, среди списков других своих завоеваний. Это была Лейси или Трейси? Он не мог точно вспомнить, но она явно оставила впечатление. Он описывал ее тело, словно смотрел на ее фотографию. Он вспоминал свои два полных похоти дня в конференц-отеле, с самой большой шлюхой, которую он когда-либо встречал, с большой задумчивостью.

— Да, мужик. Эта сучка была самой большой шлюхой, с которой я когда-либо встречался. Тот, кто поймал эту шлюшку, был самым лучшим сыном пистолета (идиома "паршивец", "сукин сын" - пер.). В Лейси из Сент-Пола через Аляску. Лучший трах в моей жизни.

Неужели моя жизнь закончилась, когда он поднял свой бокал и выпил остатки в шуточном приветствии? Или мне это только показалось.

***

Смерть моей матери, на время выбила меня из колеи. Мои нездоровые мысли, сменились необходимостью принимать решения, относительно моей матери и ее скудного имущества. Мне понадобилось около пяти минут, чтобы решить, что я поеду в свой родной город. Мне понадобилось всего четыре, чтобы решить, что я поеду один.

Любой человек, без угрызений совести списал бы мои эмоции и неустойчивое поведение, на болезнь и горе от потери мамы. Но моя жена, следила за моими действиями, как будто наблюдала за животным в клетке на грани побега.

Мое чудесное выздоровление от "болезни", ничем ее не утешило. В течение большей части следующих 36 часов, я практически игнорировал ее за более насущными проблемами. Но это не означало, что у нее не было возможности еще раз вогнать кол в мое сердце.

Я возвращался в спальню из гостиной и собирал необходимые документы, чтобы завершить дела моей матери. Она находилась на своей половине кровати и прошептала в телефон:

— Он осведомлен.

— Я не знаю как это случилось.

— Что же мне делать?

Я спустился на кухню, чтобы попить стакан воды. Затем я вернулся в спальню, стараясь издавать как можно больше шума. Когда я вернулся, Стейси была уже в ванной. Если бы номер телефона при нажатии кнопки повторного набора принадлежал Роберту Полсону, то думаю, что я мог бы убить ее. Несколько раз мне снились сны о том, как я это делаю. Было бы это лучше? Честно говоря, не думаю, что ответ на этот вопрос может быть утвердительным, но я не буду скрывать от вас то, что иногда подумывал об этом. Когда вы думаете о человеке, которого вы любите больше всего на свете и одновременно хотите его убить и заставить страдать без последствий — что это означает?

Мысли о Стейси вызвали во мне гнев. Гнев на Стейси сделал меня чрезвычайно печальным. Печаль расстраивала меня, а расстройство в свою очередь направляло мои мысли к моей дилемме и опять к Стейси. Это была бесконечная череда боли.

На самом деле, я сомневаюсь, что когда-либо смогу лишить жизни другого человека. Я просто не такой человек. В своей жизни я никогда не участвовал в серьезных драках, которые превышали незначительные потасовки и толчки. И я знаю, что некоторые из вас, кто не был в моей ситуации и читает это, возможно считает меня безумцем только за то, что подобные мысли приходят мне в голову. Честно говоря, мне все равно, что вы думаете о ходе моих мыслей. Моя жена жива — это должно быть основной для вашего суждения обо мне.

Как ни шокирующе, но узнав, что номер телефона принадлежал ее лучшей подруге Трише, я почувствовал себя еще хуже. Моя разрушительная проблема, худшее, что когда-либо случалось со мной, даже не была секретом. Это была идеальная тройка знаний - Стейси, Триша и Роберт Полсон.

Я притворился спящим в последний раз и дождался знакомого звука дыхания моей жены, чтобы убедиться, что она уснула. Я сделал паузу, вспомнив, что раньше я успокаивался, узнавая этот звук. Независимо от стрессов моего дня, я всегда мог рассчитывать на то, что дремота моей жены напомнит мне, что неприятности позади и что новый, ничем не омраченный день, наступит через несколько коротких часов. В ту ночь, это не имело никакого значения.

Я взял свой, все еще собранный, дорожный чемодан и направился в детские комнаты, чтобы еще раз взглянуть на них перед поездкой. Они так быстро росли. Они были такими хорошими детьми. Я задержался на секунду у двери моей дочери. Она была подростком. Моя принцесса превратилась в прекрасную молодую женщину, о которой я всегда мечтал. Она точно разобьет сердца. Не по ее вине, мое будет первым.

Выходя за дверь, я оставил записку. "Еду домой, чтобы разобраться с вещами матери. Возможно, это займет не больше недели. Джейкоб".

***

Если вы не догадались, дальше был гнев.

Мой гнев рос понемногу, на протяжении всех 1027 миль (ок. 1653 км - пер.), которые я проехал до родного города.

Сначала я злился на себя. Как я мог быть таким глупым? Как я мог не набить морду этому засранцу? Почему я не противостоял своей изменяющей суке-жене? Это было проще простого. Я любил ее или, по крайней мере, любил до недавнего времени. Конфронтация привела бы к подтверждению, что могло быть хуже, чем то, что я чувствовал в тот момент. Это также означало, что я трус. Почему я был гребаным трусом?

Все вокруг меня поглощала бешеная ярость, которая лютовала в моем разуме. Ни наш пастор, ни наши друзья, ни даже моя мать и ее мать не были защищены от этой внутренней ярости. Все они страдали от моих взрывов гнева, все, кроме моих детей – они были лишены вины.

Но больше всего пострадала моя любящая жена. Мое эмоциональное состояние переплеталось от счастливых мыслей о детях до угнетающих мыслей о будущей жизни, которую я теперь знал, и до болезненно мстительных мыслей о том, как отомстить за годы обмана.

Говорят, что между любовью и ненавистью существует тонкая грань. Но следует добавить, что также есть тонкая грань между безудержной яростью и полным безумием. Именно это я чувствовал.

Прошло немного времени перед тем, как последствия прошедшей недели начали оказывать свое воздействие на меня – я начал уставать. Но в то же время, адреналин продолжал кипеть во мне. Я был слишком возбужден, чтобы заснуть. Я никогда раньше не оказывался в ситуации, где от моего следующего решения зависела моя жизнь. Никогда раньше я не испытывал такого страха, что бездействие может стать причиной смерти. Но в эти моменты я познал на практике смысл фразы "борьба или бегство", когда она протягивалась на протяжении нескольких дней.

К счастью, расстояние успокаивало мои нервы. В течение поездки я делал несколько остановок для заправки автомобиля, перекуса и короткого отдыха в автомобиле. Путешествие заняло чуть больше 23 часов – я был изможден и подавлен.

***

Это история о том, что произошло со мной. В голливудском фильме это был бы идеальный момент для появления эксцентричного актера второго плана, который помог бы мне выйти из жизненной катастрофы. Для других историй на этом сайте в этой категории это было бы место, где я встретил свою тайную школьную любовь, которая неожиданно оказалась влюблена в меня все эти годы. Мы бы могли полюбить друг друга безумно и жить счастливо. Я не осуждаю ни сценаристов, ни авторов-мечтателей, которые пишут такие истории. Иногда я сам разрешал своему воображению бежать дальше и записывал эти мысли, чтобы другие могли попытаться разгадать мои фантазии и неврозы. Но реальная жизнь никогда не бывает такой идеальной. Я понял, что она может быть куда более... жестокой.

Мой родной город не изменился. Люди были, в основном, те же. Было немного новичков, старичков и даже несколько человек, которых я всегда надеялся никогда больше не увидеть. Все они были "рады меня видеть", "сожалели о смерти моей мамы", и каждый из них "надеялся, что я останусь на связи". Конечно, это были банальности. Более чем вероятно, что я никогда больше не вернусь сюда. Я был здесь всего полдюжины раз со времен средней школы, и теперь у меня не было причин возвращаться.

В конце четырех дней, я был уверен в двух вещах: моя мать прожила спокойную, насыщенную и, в общем-то, счастливую жизнь, и воспоминания о ней, у меня были приятными. Реальность была немного другой. Мама была жесткой стервой, прямой до точки, не терпящей ударов, не терпящей глупостей. Это было то, что я любил и ненавидел в ней больше всего. С хорошей стороны, мне никогда не приходилось беспокоиться о том, что мама думает обо мне или о моем выборе. Она просто давала мне знать. С другой стороны, наверное, было бы неплохо, время от времени, получать немного безусловной уверенности. Вместо этого, она научила меня быть независимым и самому за себя постоять. Думаю, в целом мне очень повезло, несмотря на мои детские желания иметь маму, типа мисс Сьюзи-домохозяйки.

В гостиной громоздились коробки. Некоторые из них были переданы в церковь для благотворительности. Большинство оказалось на помойке. Здесь не было семейных реликвий, которые нужно было тщательно упаковать для поездки домой, только фотографии, письма и несколько предметов, которые имели для меня особое значение. Стопка, которую я оставил себе, была самой маленькой в группе.

К сожалению, хотя занятие упаковкой вещей было приятным отвлечением от моих проблем, оно не предоставляло решений. Честно говоря, я был неуверенным в том, что решение возможно. Моя ярость и разочарование немного смягчились, но они были затерты новыми неразрешимыми вопросами. В течение этих четырех дней я записывал эти вопросы — это была моя сила. У меня получилось 126 вопросов. Вопросы, которые, я надеюсь, приведут к ответу на единственный для меня важный вопрос: можно ли вернуться домой?

Вечера я проводил перечитывая их и записывая в электронное письмо. Иногда я перестраивал порядок, пытаясь начать с менее значимых (на мой взгляд) вопросов — таких как интрижки и секс — и двигаться к более серьезным. К тем аспектам жизни, которые окажут долгосрочное влияние на нашу семью. Я потратил много времени на раздумья о том, какие ответы мне были бы приемлемы. Часто я не мог найти удовлетворительного варианта и вынужден был заменить его фразой "с таким я смогу жить".

После того, как я закончил отвечать на свои вопросы, я отправил их по электронной почте своей жене с коротким примечанием: "Мне нужны твои ответы на эти вопросы. Лучше всего — письменные". Моя мысль была проста: ее ответ многое скажет мне. Если она подумывает об обращении к адвокату и началу развода, то адвокат никогда не допустит письменных ответов от нее, и я не получу никаких ответов. В этом случае у меня будет все, что нужно знать.

Это произошло почти сразу, как только я нажал кнопку "Отправить".

Сомнение. Вот что последовало за этим.

В вашей жизни есть вещи, которые вы просто принимаете как должное. Я не имею в виду вещи, которые вы игнорируете и надеетесь, что они все еще будут рядом, когда вы снова начнете обращать на них внимание. Я имею в виду вещи, которые просто всегда верны, вещи, которые становятся фундаментом жизни, которую вы строите. Иногда это большие вещи. Иногда это маленькие вещи. Но они всегда верны.

Ваша мама любит вас независимо от того, какие глупости вы совершили. Вы можете рассчитывать на это. Она принесет вам утешение в трудную минуту. Их очень много. Солнце всегда будет вставать по утрам. Налоговый инспектор приходит каждый год. Ваши дети - ваши.

Если вы не отец, то следующая часть может быть для вас непонятной. В тот самый первый момент, когда вы держите своего ребенка на руках, вы начинаете мечтать. Вы мечтаете о том, какой, как вы надеетесь, будет жизнь вашего ребенка. Вы надеетесь, что сможете осуществить эту мечту, и каждый день у вас появляется новая цель, новая задача, новая жизнь, за которую вы должны нести ответственность. И независимо от любых испытаний и невзгод, вы каждый день вознаграждаетесь любовью ребенка. Вы - чей-то герой, чей-то защитник, чей-то целый мир.

Мало-помалу, день за днем, их мир расширяется. Тогда вы начинаете осознавать ошибки, которые совершали сами, и стараетесь уберечь их от тех же ловушек. Затем ваши дети совершают свои собственные ошибки. И вы помогаете им оправиться и утешаете их. Это тяжелая работа, и перерыва нет. Это определение полного рабочего дня. И это того стоит.

У каждого из моих детей был свой неповторимый характер. Даже близнецы отличались друг от друга. Но одно из самых замечательных вещей в роли отца - это найти то, что вы передали своим детям. Ваши особенности, маленькие индивидуальные черты, которые делают вас таким... ну, собой. Когда вы видите, что они наследуют эти черты, у вас не может быть иного чувства, как радость.

Я мог бы перечислить все эти черты, но многие из них просто личные и трудно передать словами. Но они были присутствовали. Некоторые можно описать достаточно легко. Все мои дети разделяли любовь к музыке. Это было значимой частью и меня и Стейси. Мальчики были очень похожи на меня, даже до тех пор пока их волосы не начинали завиваться постепенно.

Моя дочь всегда была папиной маленькой принцессой и любимицей моего сердца. Я знаю-знаю, родителям говорят, что у них нет любимчиков. Я любил всех своих детей одинаково, но моя дочь была просто самым прекрасным созданием на земле, и она ВСЕГДА хотела быть рядом со мной - сидеть на моих коленях или держаться за мою руку. Наша связь началась с самого ее рождения, когда она часто успокаивалась только у меня на руках. И это продолжалось до последнего вечера перед моей последней рабочей командировкой, когда мы пошли в кино - это было как очередное свидание отца с дочерью.

Моя дочь была практически точной копией своей матери. У нее были изумительные глаза. Когда она была маленькой девочкой, они были темно-карие. Люди говорили, что они похожи на мои глаза. Я никогда так не считал. Цвет был близок, но форма другая. С годами зеленый цвет становился все более ярким и выразительным. У нее также были очаровательные ямочки, прекрасная улыбка и волосы, как у ее матери, и эти глаза - зеленые, проникновенные глаза Роберта Полсона.

Теперь я знал, и это потрясло меня до глубины души. Неужели все, во что я верил, было ложью? Или это просто так.

***

Не знаю, к счастью или к несчастью, я не торопился ехать домой. Положительной стороной этого уравнения было то, что мой гнев рассеялся. Я хотел принимать правильные решения, и мой гнев, казалось, отвлекал меня от этой цели. С другой стороны, одиночество оставляло мне много времени для того, чтобы подвергнуть сомнению все, что связано с моей жизнью. Каждый момент, который я разделил с женой. Все, что она когда-либо говорила мне. Я закончил свое путешествие нервным и чувствовал, что у меня нет основного набора убеждений, за которые я мог бы держаться. Я был оболочкой человека, бесцельно бредущего по жизни.

Во время своего путешествия назад, я несколько раз останавливался в национальных парках и памятниках, в основном, у Башни Дьявола, горы Рашмор, Бэдлендс, в тщетной попытке вернуть невинность моей юности. Я даже купил билет в "Сады рептилий", вспоминая свою поездку. Экспозиции и развлечения были примерно такими же, но не такими захватывающими, как я помнил. То, что я помнил как захватывающее, теперь казалось банальным и немного дрянным. Я молча размышлял, не так ли закончатся все воспоминания в моей жизни.

Я понятия не имел, чего ожидать дома. Но я знал, чего я не приму. Не волнуйся, я уже слышу тебя. Еще один муж-тряпка, который собирается игнорировать неверность своей жены. Могу сказать, что я так не думал. Полагаю, вам решать, верить ли в это. Мой ход мыслей был довольно прост. Я не знал достаточно. Я не знал, что мне делать. Столкнувшись с недостатком информации и отсутствием хорошо продуманного плана действий, я решил сделать то, что умею лучше всего. Вызвать жену на разговор, узнать реальную историю и принять решение, основанное на фактах, которое было бы наилучшим для меня.

Я был поражен тем, что ожидало меня дома. Не особо. Отклонилось ли это от моего плана? Нисколько. Что отличает мой дом от морга? В морге лежат настоящие трупы, а в моем доме - только живые нежити. Мои дети сидели в гостиной и смотрели фильм. Я принял их объятия с таким энтузиазмом, как только был способен. Потом начались разговоры. Как прошла моя поездка? Увидел ли я что-нибудь интересное? Затем последовали рассказы о том, что происходило в доме. Но самым странным было полное молчание со стороны моей дочери. Она заняла свое обычное место рядом со мной и продолжала обнимать меня, как всегда. Но она не выпустила ни слова, что было необычно.

Я поговорил с детьми несколько минут, а затем отправился на кухню за стаканом воды. Моя дочь последовала за мной.

— Что-то не так с мамой, папа. Она почти не выходит из твоей комнаты с тех пор, как ты уехал к бабушке.

— Хорошо, милая. Спасибо, что рассказала мне. Я проверю ее через минуту.

Наша первая встреча была не такой, как я ожидал. Блин, кого я обманываю? У меня не было представления, чего ожидать. Стейси выглядела плохо. Ее волосы были в неразберихе. Было заметно, что она плакала. В спальне был запах гнилья. Она удивилась, когда я вошел в комнату и некоторое время сохраняла странное выражение лица, пока мы сидели в долгом молчании.

Через несколько минут Стейси подошла к прикроватной тумбочке и достала оттуда какие-то бумаги, начав протягивать их мне. Мое сердце забилось быстрее, когда я задумался о том, что она может дать мне. Я вздохнул, когда увидел, что это были написанные от руки ответы на мои вопросы. Я пристально посмотрел на них несколько минут, затем сложил пополам и положил рядом с собой.

Я не уверен, что могу адекватно описать свои чувства в тот момент. Это были чувства, которые длились годами. Возможно, лучше всего их описать как противоречивые. Любил ли я Стейси? Конечно. Хотел ли я ударить ее по лицу? Да. Собирался ли я когда-нибудь это сделать? Никогда.

Ее первый вопрос, мог быть любым из тысячи важных вещей, которые крутились у меня в голове. Я действительно считаю, что если бы ее первый вопрос был каким-то другим, все могло бы сложиться иначе. Я не уверен, что вы думаете обо мне. Не хочу показаться пренебрежительным, но я знаю, что мне было бы наплевать тогда и не уверен, что знаю сейчас. Я просто знаю, что было абсолютно идеальное стечение обстоятельств, которое могло бы спасти мой брак. Ее вопрос, возможно, был единственным, что могло его разрушить.

— Как ты узнал, Джейкоб?

Я не хотел прекращать свой брак. Весь мой мир, друзья, работа, чувство собственной значимости, вращались вокруг моего брака. Но из всего, что я узнал и услышал, этот единственный вопрос ранил почти так же больно, как и все остальное.

— Честно говоря, я не думаю, что это важно, и, честно говоря, я потрясен, что это было первое, что вылетело из твоих уст.

Мы долго сидели в тишине, прежде чем она заговорила снова. По крайней мере, следующие вопросы были лучше.

— О чем ты думаешь, Джейкоб? Что ты собираешься делать?

— Я совершенно не имею понятия.

Я просто сидел там долгое время. Вместе в комнате. Наедине со своими мыслями. Затем я встал и вышел из комнаты, вернувшись, чтобы провести вечер с детьми. После того как дети легли спать, я провел первую из многих ночей, в комнате для гостей. Было ли иррационально злиться на то, что я принял решение не спать в своей собственной кровати? Возможно. К сожалению, это было только начало.

В течение последующих недель, я находился рядом со встревоженной Стейси. Она выполняла свои обыденные дела с такой тщательностью, будто от этого зависела ее жизнь. Она была чрезмерно молчаливой и каждый раз подскакивала, когда я заговаривал. Это меня действительно беспокоило. Почему-то начинало казаться, что я превратился в какого-то маньяка, который избивает свою жену.

Мне стало известно о признании моей жены через десять дней после того, как она передала его мне. Нет необходимости перечислять все ее ответы. Было всего лишь несколько, которые имели для меня большое значение.

Джессика - моя дочь? - Нет. Она не является твоим биологическим ребенком. Но она все равно твоя дочь в любых других отношениях. Пожалуйста, никогда не сомневайся в этом.

Если нет, то как давно ты знала, что она не моя? - Я всегда подозревала это, но надеялась наоборот. Я узнала об этом точно после ее трехмесячного осмотра, когда мне сообщили о ее группе крови. В любом случае, я бы узнала это, когда ей исполнилось шесть лет.

Если ты знала, что она не моя, почему ты не сказала мне? - Я боялась, что ты меня покинешь. Я до сих пор испытываю страх перед этим. На самом деле, я в ужасе.

Кто еще знает? - Моя мать и Триша. Я не уверена на все сто процентов, но по разговорам можно предположить, что и твоя мама тоже знала.

Сколько раз еще ты изменяла мне? - Один раз. Только один раз. Я клянусь всем святым, что это было все.

У меня появились ответы на вопросы, которые я задавал. Но я все равно не знал, чего хочу делать. Мой выбор был прост: остаться женатым на Стейси и каждый день переживать боль в сердце или развестись с ней и начать все сначала, ощущая такое чувство словно выстрелил себе в голову. Какой выбор бы вы сделали? Вероятно, вы знаете ответ. Вы абсолютно уверены. Я же не знал и не был уверен.

И так, мы прожили несколько месяцев в неловком молчании. До того дня, когда Стейси застала меня одного. Я не помню точного стечения обстоятельств, которые привели к тому, что мы остались одни, без детей. Я знаю, что старательно пытался избегать оставаться наедине со Стейси. Но это случилось.

— Джейкоб, мы должны поговорить об этом. Мы не можем так продолжать вечно.

— С чего ты взяла, что я вообще хочу продолжать? Не говоря уже о том, чтобы поговорить об этом.

— Не говори так, Джейкоб. Это было так давно. С тех выходных, прошла целая жизнь. Ты же не хочешь, чтобы все, что мы построили вместе, пошло прахом из-за одного глупого уикенда!

— Целая жизнь. Это звучит правильно. В этом есть что-то хорошее.

— Черт побери, Джейкоб! Ты должен поговорить со мной!

В этот момент, я вышел из себя. Честно говоря, я не помню, чтобы я когда-либо ругался на свою жену или даже повышал на нее голос. Наши споры, даже в худшие моменты, были скорее пассивно-агрессивными молчаливыми спорами. Но я просто не мог больше выдерживать давление.

— ОТЛИЧНО! Хочешь поговорить? Так говори. Поговори со мной, о своих дурацких выходных. Как бы ты его описала? Я слышал фантастическое резюме, от твоего приятеля по траху! Или он был твоим жеребцом?! Расскажи мне все сочные подробности. Как это было для тебя?! Тебе понравилось?! Тебе понравилось унижать меня?! Давай. Давай поговорим об этом.

Стейси на мгновение отстранилась, но, в конце концов, продолжила.

— Я не об этом хотела поговорить, Джейкоб. Я хотела поговорить о нас.

— Прости, что я думал, будто имею право на некоторые ответы. Ты привыкла быть единственной, кто в курсе. Хотя нет, это было не только ты. Ты рассказала свой секрет маме и лучшей подруге. Может быть, стоит начать с этого? Скажи мне, моя любящая жена, почему я получаю гораздо меньше внимания по поводу состояния нашего брака и последствий твоих действий, чем ТВОЯ БЛИЗКАЯ РОДСТВЕННИЦА?!

— Я пыталась сделать то, что было лучше для...

— Для ТЕБЯ, Стейси. Ты делала то, что было лучше для тебя! Не для меня! Не для нас! Только для тебя! Так что не говори мне о том, о чем мы должны говорить!

— Джейкоб, я... я...

— Он сказал, что ты самая развратная женщина из всех, которых он когда-либо встречал. Самая развратная женщина на лице земли. Лучший секс его жизни! Расскажи мне об этом всё, дорогая!

Стейси сидела с глазами, наполненными невыплаканными слезами, с открытым ртом, краска исчезала с её лица. Мне было всё равно. Поэтому я посмотрел ей прямо в глаза и прошептал.

— В следующий раз, когда ты сядешь передо мной, со своими просьбами рассказать о "нас", будь готова сказать мне чертовские правду. И не думай, что я хоть на секунду облегчу тебе задачу. Я буду дважды проверять каждый твой ответ.

Честно говоря, я не знаю, как она выдержала так долго. Не то чтобы я был намеренно жесток. Но я определенно не был милосердным. Я часто уходил из комнаты, если она находилась в ней. Я никогда не разговаривал с ней больше слов, чем это было необходимо. Я спал в комнате для гостей. И мы не обсуждали ничего важного после моего возвращения.

Так продолжалось несколько месяцев.

Я рассматривал возможность развода. Это был путь, к которому я склонялся. Но в то время, это было бы разрушительно как в финансовом, так и в профессиональном плане. Потом были мои дети. Я не мог вынести мысли о разлуке с детьми. Я не хотел быть отцом на полставки. Я просто не был настроен на это. Поэтому у меня оставался очень маленький выбор.

Поэтому я решил попытаться извлечь лучшее, из невыносимой ситуации. Не волнуйся. Я все еще слышу тебя. Еще один муж-тряпка. Все было совсем не так. Чистого разрыва просто не было. Поэтому я сделал то, что должен был сделать. Я выбрал долгосрочный подход.

Трудно описать то безумие, в которое превратилась моя жизнь. Я чувствовал себя запертым в мире юристов и их разговоров о защите активов, радости, которую я испытывал, находясь рядом со своими детьми, и ярости, которую я испытывал каждый раз, когда думал о том, что Стейси сделала с моей жизнью. Но я также скучал по ней. Я скучал по нашей близости и беззаботному образу жизни. Я скучал по тому времени, когда в моей жизни все было на своих местах и стабильность управляла вселенной.

На что это было похоже? Это было похоже на то, как если бы я был тяжелым диабетиком с шоколадным фетишем. Один неверный шаг - и ты можешь буквально умереть. Но каждый день, кто-то кладет перед тобой на завтрак кусочек свежеиспеченного шоколадного торта, с шоколадной глазурью из сливочного сыра и порцию шоколадного мороженого, политого шоколадным соусом. Ты должен найти в себе силу воли, чтобы не съесть его. Ты знаешь, что это приведет к ужасным последствиям, если ты это сделаешь. Но ты не можешь избавиться от того факта, что в глубине души, тебе хочется отбросить вилку и ложку и нырнуть лицом в тарелку.

Бывали ситуации, когда я ощущал пылкую ярость. То, что мать Стейси и Триша не обратили на меня внимания при нашей первой встрече, очень меня разозлило. Они долгие годы скрывали от меня секрет. Я чувствовал себя обманутым. Когда Триша попыталась выступить посредником между мной и Стейси, я отказался слушать ее и выгнал из дома на несколько месяцев.

Потом начались неприятные разговоры. Разговоры о том, что я должен был знать, но не хотел слышать. Эти разговоры всегда заканчивались слезами Стейси, потому что она услышала в моих словах гнев, разочарование и боль, хотя верила, что эти разговоры помогут нам восстановить отношения.

— Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. Правда?

— Конечно.

— И я знаю, что ты тоже любишь меня. Это просто неизбежно.

— Я люблю тебя очень сильно. Почти так же сильно, как я ненавижу.

Потом она призналась, что встречалась с Робертом Полсоном. Он был не лучшим выбором. Она перебрала с алкоголем и безрассудно злилась на меня. Она принимала плохие решения, за которые потом очень сожалела. Но все было не так плохо, как я думал.

— Ты делала с ним что-то такое, чего никогда не делала со мной?

Список вещей, которые мы открывали друг для друга, значительно уменьшился после ее признания. Вещи, которые мы думали были только нашими и что открыли друг для друга за годы брака, оказались разрушенными. Это всего лишь секс, верно? Самая ничтожная часть любого настоящего брака. Да, она тоже так говорила. И я почти соглашусь с ней в этом.

— Так почему же ты повторила все свои "ужасные решения" во вторую ночь?

У нее не было ответа.

Неужели я поймал ее на очередной лжи? Кто знает? Какое выражение было на ее лице? Трудно сказать. Но после многих лет, в течение которых я думал, что понимаю, как читать свою жену, я был так же потерян, как незнакомец, впервые встретивший ее на улице.

Следующая попытка Стейси примириться была такой, которую я ожидал или, по крайней мере, должен был ожидать. Она знала, что я буду возбужден. Прошло шесть месяцев, в течение которых, мы долго принимали душ и спали вдвоем. День или два, были самым долгим периодом, когда я не был в дороге. Почти каждый день, она пыталась завязать со мной светскую беседу. Но я обычно отвечал ей отказом. Она пыталась дотронуться до меня, взять за руку или коснуться моего плеча. Я обычно отмахивался от нее.

Но однажды вечером, когда дети гуляли с друзьями, она завела меня слишком далеко. Как я уже сказал, я очень хорошо следил за тем, чтобы хотя бы один из детей, был с нами в доме. У меня не было причин хотеть остаться наедине со Стейси. Но я перепутал даты и время, и моя дочь была на школьном празднике, а мальчики с друзьями на бейсбольной игре. Когда она вошла в гостиную голая, как в день своего рождения, что-то первобытное взяло верх.

В ту ночь, я с ненавистью трахнул свою жену. Что это за выражения? Трахнуть? Вспахать? Выбирайте любое, какое вам больше нравится. Пропали нежные ласки и ощущение близости. На смену им пришел захват волос, трах в лицо и звуки рвотных позывов. Я не обращал внимания, на наше взаимное удовлетворение. Меня волновало только мое удовольствие и те вздохи наслаждения и боли, которые вырывались из ее рта. Шлепки и щипки плоти были сделаны для того, чтобы вызвать страх в ее глазах. В обычной ситуации, я бы забеспокоился, что зашел слишком далеко. Но это не так. Она была мокрой, потому что ее так возбуждали мои действия, или потому что прошло столько времени? Я знаю, что мне было наплевать.

Обычно, хотя моя выносливость всегда была на высоте, мне требовался достаточно долгий отдых перед повторным взаимодействием. Но гнев и разочарование имели такой же эффект, как мощные стимуляторы. Она скручивалась на полу, когда я испытал первый оргазм. Я почти не потерял свою эрекцию и снова притянул ее лицо к своему члену. Восстановив полную силу, я проник в то место, которое было доступно только для особых случаев и которое долгие годы оставалось неприкасаемым. Такое же место, которое прежде принадлежало Роберту Полсону.

Я наслаждался анальным сексом с ней, используя ее киску и слюну в качестве лубриканта. Раньше, когда у меня была возможность заниматься анальным сексом со своей женой (это случалось очень редко), я всегда обеспечивал ей комфорт и следил за темпом. В этот вечер я просто наслаждался процессом. Меня впечатлило то, что она испытала как минимум два оргазма, пока я проникал в нее. Это добавило в список того, что я не знал о ней. Очевидно, ей нравилось немного грубое обращение.

В конце концов, я достиг оргазма и она лежала сломленная на полу. Я оставил ее там и пошел принять душ и лечь спать. Единственным признаком того, что она переместилась с места, была отсутствие шума при возвращении детей после прогулки.

На следующий день меня удивило видеть в ее глазах выражение, которое указывало на то, что она считает нас более близкими. Несколько часов спустя я отбросил эти мысли.

— Думаю, он был прав. Ты - шлюха.

Она ничего не ответила.

Так начались наши годы некомфортного соседства. Через некоторое время, наша жизнь вернулась в нормальное, хотя и несколько болезненное рутинное русло. Еще через несколько месяцев, дети перестали спрашивать, все ли в порядке, довольные тем, что им уделяется огромное количество внимания и от Стейси, и от меня.

Я вновь обрел спокойствие, находясь в одной комнате со Стейси, пока мы не были одни. Иногда мы болтали о ничего не значащих вещах. Иногда мы говорили о нас и нашем браке.

Я изо всех сил старался простить и забыть. Я не просто притворяюсь. После почти четырех лет ада, мои приготовления к разводу были завершены. Мой бизнес, мои активы, большая заначка средств - все было защищено и ждало моего решения. Это помогло мне избавиться от ощущения, что мне приставили пистолет к голове и заставляют принять решение, которое не отвечает моим интересам. Тогда я начал проводить почти ежедневные исследования. Проблемы в браке. Прощение. Если в интернете появлялась книга, статья или что-то, написанное на эту тему, я читал это. Художественная или не художественная литература. Если был фильм о предательстве, я смотрел его. На самом деле, мы со Стейси смотрели его вместе. Это была история о якобы счастливой замужней женщине, которая случайно встречает на улице молодого любовника, и об их коротком бурном романе. В конце концов, муж убил ее любовника, и они, кажется, помирились, хотя концовка была несколько туманной.

Стейси тихо плакала в течение всего фильма. Меня это совершенно не тронуло. В то время я осознал, что стал настолько иммунным к таким эмоциям, что даже не испытывал гнева, когда жена изменяла мужу. Я был абсолютно безразличен. Поэтому я решил обратиться к психотерапевту. Спустя несколько месяцев мы начали получать консультации по вопросам нашего брака вместе со Стейси. Как я уже упоминал, я действительно прикладывал усилия.

Наша история была проста. Моя супруга изменяла мне один раз в течение двух дней. Стейси любила только меня и никого другого, но она совершила ужасную ошибку. Я проверил все ее рассказы и поверил ей. Биологический отец моей дочери оказался любовником моей жены. Я продолжал любить свою девочку всем сердцем, и это не изменилось нисколько. Однако я не мог простить годы лжи. Я пытался, но не мог.

Я оказался в тупике, желая идти дальше и возможно уйти, но не имея возможности сделать это без потери самого дорогого для меня в жизни.

Месяцы и месяцы повторных разговоров только усугубляли наши неловкие отношения. Если честно, я думал, что сеансы обоих психотерапевтов в основном были пустой тратой денег. Но разговоры, проживание эмоций и исследование моих мыслей и воспоминаний привели меня к открытию. Оно пришло ко мне во время совместного сеанса, когда меня призывали настоящим образом прощать жену. Но мое внимание было привлечено фотографией, которая висела на стене. Это была гравюра Скалистых гор. И тут до меня дошло. Картина стоимостью 100 долларов могла бы спасти меня от тысячи медицинских счетов и лет сомнений в своих способностях. Я почувствовал себя глупцом, осознав, что мешало мне продвигаться вперед.

— Вы знаете, я согласен с вами обоими. Я должен сам простить свою жену. И я, конечно, этого не сделал. Но мне вдруг пришло в голову, почему я до сих пор не смог этого сделать. Это так просто, что я даже чувствую себя глупо, когда говорю это вслух, но я полагаю, что никогда не поздно.

— Стейси, я никогда не прощу тебя, потому что за все наши долгие разговоры о спасении нашего брака, ты ни разу, ни разу не попросила прощения.

Те, кто искренне раскаивается, заглаживают свою вину и получают прощение. И снова моя мама помогла мне.

Она произнесла эти слова вскоре после того, как оправилась от шока, вызванного моим заявлением, и осознала его правоту. Но я думаю, что в тот момент она знала, пусть даже подсознательно.

— Мне жаль, Джейкоб. Больше, чем я когда-либо была и больше, чем я когда-либо буду. Мне очень жаль.

После той ночи, мы со Стейси прожили вместе еще шесть лет. Мы были соседями по комнате и иногда трахались вместе. Но любовь, которая наполняла наши души, действительно умерла той ночью в моем гостиничном номере, так давно и так далеко от дома. В конце концов, я смог рассказать Стейси о том вечере, не чувствуя тошноты в животе. Во время этого разговора мы, возможно, были ближе всего к пониманию друг друга. Ее предательство и мое открытие убили нашу любовь, и, как бы мы ни старались, нам не удастся возродить страсть нашей юности, не удастся расти вместе как партнеры до старости. Мы никогда не говорили об этом вслух, но она знала.

Мое последнее прозрение пришло, когда близнецы были младшими школьниками. Они делали какой-то научный проект, и я наблюдал, не переставая удивляться, за их способностью общаться без слов. Один из мальчиков, наполнил большую мензурку каким-то прозрачным раствором. Другой поместил туда одну каплю другого, кроваво-красного, химического вещества. Я сидел и смотрел, как эта крошечная, незначительная капля жидкости, заражает весь раствор. Она прокладывала свой путь через прозрачную жидкость, то разбрызгиваясь, то растекаясь, но, в конце концов, вся мензурка стала бледно-розовой. Ни одна часть не осталась нетронутой.

Мне пришла в голову мысль, что это подходящая аналогия для моей жизни. Одно неправдивое утверждение. Всего два дня сделали своё дело и заразили всю мою жизнь. Ничто не осталось без изменений. Воспоминания о моем браке, отношения с детьми, моя интимная жизнь – все это пострадало от этой лжи, и хотя со временем я успокоился, тонкий след недоверия остался в каждом аспекте моей жизни. Я просто не смог избавиться от этого, как бы я ни старался. Когда я наконец понял, что нет смысла продолжать бороться, я просто принял это и начал жить с этим фактом. И когда даже это не помогло, я сдался.

Я не знаю почему Стейси осталась рядом. Я оставался ради детей и воспоминаний, которые я буду сохранять в качестве лучшего отца, каким только мог быть. Стейси была замечательной матерью - просто самой лучшей. Но когда наши дети пошли в среднюю школу, она начала работать полный рабочий день. Она не искала новых друзей или не пыталась уйти от меня. Она просто ходила на работу и возвращалась домой. Это была её жизнь. Что бы ни заставляло её оставаться в таком статусе, она к этому относилась без особого энтузиазма. Каждый год она прибавляла несколько килограммов и теряла свою общительность. Со временем она выглядела просто старой и измотанной.

После первого года или около того я перестал говорить Стейси грубые и обидные слова, но сейчас я понимаю, что это было самое жестокое, что я мог сделать. Казалось, что апатия – это истинное противоположение любви. Я продолжал предпринимать шаги для финансового разделения наших дел.

Я нашел хобби и другие занятия, чтобы заполнить время. Я начал уделять все больше времени своим друзьям-гольфистам, людям из церкви и всем, кто разделял мои интересы. В конечном счёте мы реально отдалились друг от друга, и я не прикладывал особых усилий для сохранения нашей связи.

Я подумывал о том, чтобы сделать наши, почти лишенные любви, отношения постоянными. Простой привязанности было почти достаточно. Но одна ночь в баре отеля, все изменила. Ночь безудержных страстей одиноких людей, заставила меня понять, что пришло время отпустить ее или вырасти в человека, которым я никогда не хотел быть.

Когда близнецы уехали в колледж, наш развод стал самым антиклимактерическим событием всех времен. Я положил бумаги перед ней за ужином, на третий вечер нашей совместной жизни. Она грустно улыбнулась и сказала два слова, прежде чем подписать бумаги.

— Хорошо, Джейкоб.

Раздел имущества был щедрым в ее пользу, но оставил мой бизнес в полной неприкосновенности и обеспечил мне очень комфортную жизнь на пенсии. При минимальных усилиях, Стейси тоже будет очень комфортно. И это было все. Вот так я и оказался в этом месте и по сей день.

В конце концов, не Стейси разрушила наш брак. Это был я.

Если бы я изложил ряд требований, которые Стейси должна была выполнить абсолютно, без вопросов, чтобы спасти наш брак, она бы прошла их с блеском. На планете не было более раскаявшейся, покорной, преданной женщины. Стейси не отказывала мне ни в чем, никогда. Честно говоря, меня это тоже злило. Исчезла моя партнерша, моя ровня. На смену этой женщине, пришла маленькая испуганная девочка. Я часто удивлялся, как Стейси так долго жила со своим секретом. Обладание этим знанием над кем-то, определенно перевешивает чашу весов, и когда она перевешивалась в мою пользу, я не мог не относиться к ней по-другому.

Когда я рос, аварии на нефтяных вышках были обычным делом. У меня остались в памяти некоторые истории об этих происшествиях. Например, случалось так, что рабочие, надев ботинки с металлическими носками, получали переломы ног во время аварий. Иногда повреждения, вызванные несчастным случаем, приводили к потере конечностей или даже смерти. Если бы они могли сохранять спокойствие и не снимать обувь, врач возможно смог бы помочь им хотя бы частично восстановить поврежденную ногу. Однако если они снимали ботинки, возникали серьезные проблемы. Кровотечение становилось трудно контролировать. Кости могли сместиться и зафиксироваться не на своем месте окончательно. Лучшим решением было заклеить поврежденную ногу и ботинок скотчем до получения профессиональной медицинской помощи.

Стейси определенно разрушила наш брак. В этом я уверен без сомнений. Я пытался "заклеить" его скотчем, но я просто не мог оставить все как есть. Боль была слишком сильной. Приходилось срывать лейку. И когда это не помогало, приходилось снимать обувь. Оставалась только раздробленная и окровавленная ступня, которая уже никогда не будет функционировать должным образом. Поэтому я принял решение об ампутации. Было ли мне от этого хорошо? Нет. Я всегда ходил с хромотой. Но мне не было жаль этого решения. Нога начала воспаляться и представляла опасность для остального тела. Поэтому я делал то, что нужно было сделать, чтобы выжить.

Самое грустное во всей этой истории - я искренне верю, что Стейси все еще любит меня до сих пор. Она не ходит на свидания, и если нам нужно обсудить что-то о детях или внуках, я всегда могу найти ее дома одну. Но я просто не мог пережить годы лжи и не нашел в себе силы по-настоящему простить ее. Даже если это было бы лучше для меня.

Если ты способен понять эту логику, значит, ты гораздо умнее меня. Это извращенная форма мышления, которая стала неотъемлемой частью моей жизни. Я осознаю, что никогда не смогу вернуть то, что было у меня с Стейси. Я слишком стар, чтобы начинать все заново, а каждый новый знакомый кажется обремененным своими проблемами и неспособным к серьезным отношениям. Но я уверен, что принял правильное решение в отношении детей и Стейси. И поэтому я спокойно засыпаю каждую ночь – в основном одинокий, хотя иногда и без этого.

Мне не принципиально, если ты сомневаешься в моих решениях. Я сам иногда сомневался. И до сих пор иногда сомневаюсь. Может быть, то одно происшествие так давно имело какое-то непростительное значение? Или может быть, моя жизнь состояла из лжи на лжи? Воспитывал ли я чужую дочь как свою собственную? Да, но после того, как узнал об этом, я не полюбил ее меньше. Я никогда не говорил правду, и я думаю, что Стейси тоже. Если она догадалась сама, то ничего не сказала и не изменила свое отношение ко мне.

Я не знаю точного ответа. И он вообще есть? Кто его знает? Я больше не испытываю настоящего счастья. Но я и не несчастен. Я живу одним днем за другим, иногда скучая по прошлой жизни. Но это случается редко. Если честно, в основном я в порядке.

У настоящей жизни есть свой конец. И они бывают разными – не всегда счастливыми. Это была моя история.