Нуклеарная семья / The Nuclear Family © other2other1. Натуристы семья Часть 1/4

Атомная семья © other2other1

[:::: Примечание переводчика ::::]

Бдительные читатели могут заметить, что в первой части этого произведения есть некоторые схожие элементы с другими рассказами о разрушенных семьях, которые уже были опубликованы на этом сайте. В предисловии ко второй части автор попытается объяснить это обстоятельство. Я могу только добавить, что уже в первой части история начинает отклоняться от тех рассказов, с которыми есть некоторое сходство в начале. Сам автор очень интересен, и поэтому почти все его произведения (включая это, состоящее из 4-х частей) имеют высокий рейтинг - более 4,5. В заключение хочу напомнить, что это драма с тэгом BTF (Burn The Family – Сожги эту семью). Читайте, размышляйте, оставляйте комментарии. Но помните, что всё это лишь фантазия автора.

[:::: Примечание автора ::::]

Я признаюсь, что я увлекаюсь эмоциональными историями о любящих женах и странных машинах на подъездных дорожках. Эта история началась с такой точки зрения, но быстро превратилась в нечто совершенно другое.

На протяжении всей истории вы обнаружите много известных клише. Она также, конечно, написана в моем стиле, протяженная и иногда драматичная. Поэтому, если вы ищете короткую историю или как говорят некоторые, вы можете сказать двумя словами то, что другие говорят десятью, возможно, эта история не для вас.

Эта история состоит из четырех частей и содержит немного более 85 000 слов. Вся серия уже написана, и я планирую выпускать по одной части каждое воскресенье вечером в течение следующих четырех недель. Изначально это должна была быть одна часть объемом менее 20 000 слов..., но к моменту завершения первого черновика слов оказалось достаточно для создания серии из четырех частей. Я также отметил эту историю тэгом BTF или "Сожги эту семью". Здесь много боли и предательства, но также есть и прощение и растущая горечь. Еще раз, я старался смотреть на эмоции вместе со событиями, чтобы понять, что работает, а что нет.

Для тех из вас, кто утверждает, что это никогда не случится в реальной жизни, вы, вероятно, правы. Но это всего лишь история, и я наслаждался тем, как она складывалась передо мной. Поэтому, как всегда, оставьте свою веру в реальность за пределами и наслаждайтесь шоу!

Я всегда рад получать комплименты и конструктивные комментарии, но обычно не обращаю внимания на оскорбления. Хочу поблагодарить свою редакционную команду - Майка Томпсона и Ларри Уэйна - за то, что они помогали мне сделать эту историю лучше самой себя. Работать с людьми из Австралии, Европы и США - это необычайное приключение. Вы все фантастические люди, и я рад работать со всеми вами.

Надеюсь, вам понравится "Семейный атом".

[:::: Вступление ::::]

Мы все знакомы с типичным ходом такой истории. Мужчина рано приходит домой и видит незнакомую машину на подъезде. Он входит в дом и, испытывая горечь в животе, начинает обыскивать его, находя признаки измены, пока не обнаруживает их в своей постели, занимающимися сексом.

Со мной произошло что-то подобное, но все было гораздо хуже - когда я их нашел, моя жизнь вышла из-под контроля.

[:::: Часть 1 ::::]

Это чуть не закончилось катастрофой. В клиентских контрактах были ошибки на каждом шагу: неправильные цифры, неподходящие расходы и неправильное форматирование. Поэтому, когда мой старший брат Брэд просил меня помочь ему вылезти из этой передряги - как всегда - я ожидал, что все будет не так уж гладко или даже сделано с ошибками.

Я сообщил своей жене, Джорджии, а также своей семье, состоящей из папы, Брэда-старшего, мамы, Хэтти, и моей старшей сестры, Джоанны, среднего ребенка, что я вылетаю на три дня, чтобы исправить ошибки Брэда-младшего, опять же, чтобы мы не потеряли контракт.

Когда я разговаривал с клиентом по телефону, он был не в восторге после просмотра того, что прислал ему мой брат. Я понял, что мне необходимо встретиться с ними и помочь решить все вопросы, иначе наш семейный бизнес может оказаться в затруднительном положении на несколько месяцев.

Наш семейный бизнес, Total Build, строит переносные дома по всей стране. Дома крошечные и ориентированы на несколько отраслей промышленности, но всегда мобильны. Если вы когда-нибудь бывали в караван-парке и останавливались в одном из маленьких домиков, которые у них есть, то это мы. Мы – те люди, которые помогут вам понять, ищете ли вы такси для отдыха на пляже или в австралийской глубинке.

Меня зовут Роберт Азер. Мои друзья и семья зовут меня Робби. Когда началась эта история, я был операционным менеджером семейного бизнеса, где работала вся моя семья, включая мою жену. Ну, моя жена Джорджия так и делала до тех пор, пока пару месяцев назад ей не пришлось прекратить работу из-за того, что она была на шестом месяце беременности нашим первым ребенком.

Как операционный менеджер Total Build, я занимался логистикой, доставкой, ресурсами и персоналом. Кроме того, я координировал финансы и продажи, следил за тем, чтобы люди получали то, что хотели, а наши тридцать сотрудников на заводе знали, что они строят и по какой спецификации.

Родители взмахивали флагом, чтобы дать команду, сестра занималась административными делами на заводе, а старший брат занимался продажами. Брэд был одним из самых непрофессиональных продавцов, которых я когда-либо видел, но родители постоянно восхищались им, хотя я не понимал почему.

В целом мы выглядели как типичная семья: мама, папа и трое детей. Конечно, у нас иногда случались конфликты и разногласия, но мне казалось, что мы всегда поддерживали друг друга и доверяли друг другу в трудные моменты.

Когда я спешил упаковать сумку перед отъездом на самолет для работы с клиентом на следующее утро, Джорджия сидела на кровати и гладила свой беременный живот. Ее грудь была особенно большой и она была чувствительна из-за беременности. Она просто не хотела отпускать меня и хотела, чтобы я остался дома. Но вместо того, чтобы наслаждаться ее привлекательностью в тонкой хлопковой блузке, Джорджия сидела на кровати и слушала мои жалобы на последнюю ошибку брата, пока я собирал свои вещи. Она даже пыталась помешать мне, когда я остановился, чтобы проверить, что у меня есть зубная щетка и дезодорант.

— Робби, – начала говорить Джорджия со знанием дела. – Ты знаешь, что он желает тебе только хорошего. Брэд отлично умеет убеждать людей как продавец. Но к сожалению, ему не так легко разбираться в цифрах, как тебе.

Это был старый спор между нами.

Я бросил на нее короткий взгляд, прежде чем уложить в чемодан еще несколько вещей. Я вздохнул.

— Джорджия, я все понимаю. Но я устал от необходимости прикрывать его задницу, исправляя все, когда он делает что-то не так. Никого, даже мою жену, похоже, не волнует, что я трачу столько времени на поездки по стране, убирая за ним. Если я не даю Джоанне каждый раз точную процедуру, то рабочие бригады отстают, и если я не проверяю финансовые отчеты для мамы или даже не пишу сообщение для папы, рекламируя компанию, то не было бы компании, с которой можно было бы работать, — сказал я с еще одним раздраженным вздохом.

В тот момент я чувствовал себя самым перегруженным работой, недооцененным человеком в семье, и никто из них даже не подумал проверить, все ли со мной в порядке. Конечно, мне хорошо платили за мое время. Я позаботился об этом, поскольку контролировал финансы компании. Я знал, сколько зарабатывает каждый, так что это была одна из областей, в которой никто не мог мне отказать. И все же мне всегда казалось, что я был единственным человеком в семье, который был не в курсе событий. Они не могли обойтись без меня, но я был единственным человеком, которого они никогда не хотели признавать частью своего внутреннего круга или семейных советов. Это отстой. В тот момент я ненавидел быть самым молодым.

Джорджия, должно быть, почувствовала мой удручающий внутренний диалог, когда я укладывал туфли в сумку. Она подошла ко мне, обняв меня одной рукой.

— Робби, мне жаль, – сказала Джорджия, пытаясь утешить меня. – Да, ты прав. Ты делаешь всю работу, но скоро у нас будет ребенок, которого нужно растить, так что Брэду и твоей семье нужно больше работать, потому что ты станешь папой!

Я улыбнулся, глядя на этот прекрасный момент, когда я нежно прикоснулся к животу моей жены.

— Ты вернешься через три дня? — спросила она, когда я с любовью взглянул на наше будущее счастье.

— Да, в пятницу вечером я уже буду рядом с тобой, — ответил я, отводя глаза от ее животика и устремляя свой взгляд в ее глаза. — Я разберусь с последними делами Брэда и займусь новыми задачами, которые он припас для меня. — Я опять посмотрел на округленный животик моей жены. — Мне кажется, что справиться с этим ребенком будет проще, чем со всей этой семейной суетой!

С чувством обязанности я отправился из Голд-Кост в Брисбен, чтобы успеть на самолет до Мельбурна. Поездка стала для меня уже как рутинное дело после стольких раз. Сначала я прочитал несколько глав своего любимого романа во время взлета. Затем работал несколько часов, как только мы достигли крейсерской высоты. И наконец, наслаждался просмотром фильма до приземления.

Следующий день прошел быстро, так как я встречался с командой клиента и обсуждал их предложение. Они были рады, что я нашел время для личной встречи. Мои объяснения им понравились настолько, что они заказали еще пятнадцать единиц продукции и даже увеличили цену на сорок процентов прямо там, на месте. Я был рад, потому что знал, что это поможет нам достичь нашей финансовой цели на три месяца раньше запланированного срока. Когда я покинул их в среду днем, я закончил свою работу за два дня раньше.

Мне хотелось провести время в Мельбурне, поужинать в одном из изысканных ресторанов или выпить в уютном баре. Ведь Мельбурн предлагает множество возможностей для развлечений. Но меня тянуло к жене. Вспомнив о том, как я рассказывал Джорджии о своих проблемах с Брэдом и моей семьей прошлой ночью, я решил вернуться домой пораньше. Я хотел быть рядом с ней и помогать ей в последние месяцы беременности.

После того как у меня телефон весь день был подключен к Интернету, он почти разрядился. У меня был лишь небольшой заряд, поэтому я заказал Uber и отправился в аэропорт. Будучи часто летающим пассажиром, я легко поменял свой рейс. Я даже раскошелился, использовав бонусные баллы, чтобы повысить свой класс до бизнес-класса в передней части самолета на рейс домой. У меня было всего несколько минут до вылета, но я добрался до выхода на посадку и уже через скоро был на пути домой..

Я чувствовал себя потрясающе, когда выходил из самолета. Мы прошли сквозь шторм на подходе к посадке, и наблюдать за молниями сквозь облака было захватывающе. Приземлившись в Брисбене, я запрыгнул в свой внедорожник, который в Австралии мы называем ют (ute – автомобиль универсального назначения), и поехал обратно по Голд-Кост. Мой трехлетний Ford Ranger был не самым быстрым, но он был арендован компанией, как и автомобили всей семьи. У всех нас были служебные машины.

Я обнаружил, что мой "Рейнджер" удобен для того, чтобы время от времени перемещать снаряжение с места на место. Я никогда не жалел о физическом контакте с командами. Как и все ребята из семьи Азер, я был большим, солидным, сильным парнем, и я думал, моя машина говорит всем, что я не играю в любимчиков ни с одной из сторон бизнеса. Сев в машину, я подключил телефон, чтобы доехать до дома, а затем пару раз по дороге попытался позвонить Джорджии, оставляя сообщения, что скоро буду дома, так как у меня ранний рейс, но они попадали на голосовую почту.

Чуть больше часа спустя я нахмурился, потому что не мог проехать по своей подъездной дорожке. Автомобиль Брэда был припаркован там, где обычно паркую свой. Меня интересовало, почему мой старший брат находился там поздно ночью. Однако, будучи доверчивым человеком, я не подозревал и не предполагал ничего неправильного.

Я припарковался, взял сумку с дорожными принадлежностями с пассажирского сиденья и небрежно вошел через боковую дверь, как всегда делаю. Но в самый момент, когда я собирался приветствовать всех, я услышал звук, который заставил бы любого мужчину в моей ситуации замереть. Сразу же после этого возникает ощущение пустоты в животе. Стоя на пересечении гостиной и коридора, ведущего в мою спальню, я слышал характерные звуки интимных отношений и стоны моей жены. Я не хотел видеть это, но в тот момент я понял, что должен. Я должен был принять и осознать, что происходит. Если я не сделаю этого, то мне может не хватить сил продолжить дальше. Я был неуверен, что происходило, но всегда будут мучить сомнения, если я не увижу или не подтвержу это.

Я достал свой мобильный телефон, включил режим записи и потихоньку прокрался по коридору. Я понимал, что нужно иметь доказательства перед тем как обвинять кого-то в чем-то. Так что, держа телефон в руке, я занял позицию за пределами главной спальни в темном коридоре. Думал, что буду готов к тому, что увижу и услышу, но к сожалению ошибся.

Моя жена Джорджия — красивая женщина. У нее темно-каштановые волосы до плеч, карие глаза и милый носик пуговкой. Ее улыбка освещает комнату, или ее хмурый взгляд заставляет чувствовать себя как холодным зимним днем. Она была высокой, чуть меньше шести футов. Ее грудь представляла собой маленькую чашечку "B". Я всегда наслаждался ими, как раз на пригоршню. А когда она забеременела, они начали расти, и я наслаждался ими еще больше. У Джорджии была тонкая талия, но самым значительным ее достоинством, на мой взгляд, была, безусловно, ее задница. Знаете, когда вы видите этих подтянутых женщин, бегающих в штанах для йоги? Эти брюки заставляют вас остановиться, обернуться, а затем поблагодарить человека, который придумал это облегающее покрытие из спандекса. Джорджии не нужны штаны для йоги, чтобы иметь такую задницу. Для нее это было совершенно естественно.

Когда я стоял в коридоре, я увидел ее обнаженной. Тело, которое я считал только своим, оказалось не моим. Я держал свой телефон, борясь с эмоциями внутри меня. Ярость и ненависть были в первую очередь на переднем плане моего сознания, но были и подводные течения отчаяния, некоторого страха и, мне неприятно это говорить, любви. Однако чувство любви к обоим блудникам передо мной становилось слабее с каждым ударом сердца, когда я наблюдал, как моя жена и старший брат трахаются в моей супружеской постели.

Я не сомневаюсь, что в обычных обстоятельствах было бы неприятно обнаружить, что два близких тебе человека вот так предают тебя, но для меня это было еще хуже. Почему? Потому что дело было не только в том, что мой брат трахал мою жену, но и в том, как. Она стояла на четвереньках, мой брат склонился над ней. Его яйца шлепались о ее красную, пухлую киску, когда его член входил и выходил из ее задницы. След спермы от того, что, должно быть, было раньше, вытекал из ее прелюбодейной пизды, стекая по ее ноге, даже когда она стонала от страсти. Все, что я видел, разрушало меня с каждым вздохом, моя жена и брат, сношающиеся, как собаки, прямо передо мной.

«Черт побери, Джорджия», простонал Брэд, его член входил и выходил из задницы Джорджии. «Все твои отверстия всегда так замечательны для секса; твоя задница всегда наслаждается моим членом в ней. Уверен, что мой глупый брат никогда не сможет удовлетворить твои потребности так, как я это делаю!»

Они ничего не сказали, лишь он посмеялся, когда моя жена издала стон на мгновение.

Она перевела дыхание, успокоив все свои чувства достаточно для разговора:

«Нет, Брэд, у Робби лучший член, чем у тебя. Я уже говорила тебе, что он всегда заставляет меня испытывать двойное блаженство по сравнению с тобой. Ты просто предсказуем».

Затем она засмеялась, когда он двигался внутри кишечника моей жены своим членом в попытке показать ей свое превосходство. В ответ она прижалась к нему своим беременным животом.

«Ты не должен быть таким жестоким со своим младшим братом», продолжила Джорджия, попытавшись защитить меня. «Особенно когда он прикрывает тебя, чтобы ты мог здесь быть и удовлетворять меня!»

Брэд рассмеялся, и Джорджия присоединилась к нему, когда он начал унижать меня. В следующие несколько минут она все меньше и меньше защищала меня, пока это не превратилось в игру, где они соревновались в оскорблениях в мою сторону.

Брэд все глубже входил в нее, а я смотрел на него с отвращением от его неуважения.

«Пока он не поймет, что я делаю половину ошибок ради возможности забрать маленького Робби из города и иметь возможность удовлетворять тебя как можно больше в его отсутствие».

Джорджия застонала, когда мой брат входил и выходил из жопы моей будущей бывшей жены.

— Брэд, ты не настолько умен, – простонала Джорджия от удовольствия. – Большинство ошибок, которые ты совершаешь, из-за того, что тебе все равно. Ты же знаешь, Робби все исправит для тебя. И это одна из причин, по которой я люблю, когда ты в моей постели. У тебя ни в чем нет никаких запретов.

Если разговор до сих пор и причинил боль, то это было ничто по сравнению со следующим заявлением. Это убило во мне остатки доброты к любому из них.

Брэд снова хрюкнул, делая толчки, и произнес слова, которые навсегда уничтожили отношения между нами как братьями:

— Запреты вроде того, чтобы оплодотворить мою невестку моим ребенком, а затем позволить моему умному брату растить моего внебрачного ребенка как своего собственного, в то время как я буду валять дурака, заставляя его покрывать всю мою жизнь за меня.

Должно быть, его слова их возбудили, потому что в следующий момент Брэд хрюкнул, выпуская порцию спермы в задницу моей жены. Джорджия снова застонала, делая глубокий удовлетворенный вдох, когда я наблюдал, как она содрогается в оргазме.

— Брэд, – сказала Джорджия, лежа, повернув голову в другую сторону и с довольным вздохом в голосе. – Робби никогда не узнает, что этот ребенок не его. Это уничтожило бы его. Следующий должен быть его.

Брэд начал отвечать, но я больше не мог этого выносить. Джорджия была права. В тот момент мне показалось, что все мое существо было разбито безвозвратно. Я был зол на их предательство, готовый посеять опустошение, но я перевел дух. Если бы я кого-нибудь убил, сомневаюсь, что мне это сошло бы с рук.

Я шагнул через порог комнаты, мои шаги звучали громко. Они услышали мое приближение, но я начал разговор раньше, чем они успели обернуться, чтобы узнать, кто это был.

— Ну что же, – промурлыкал я. – Как хорошо, что нам больше не придется иметь детей, потому что я вас обоих закончил!

Мне следует отметить, что есть нечто поэтическое в ситуации с обманщиками, когда их поймают. Звук пениса выскакивающего из задницы и шелест простыни при попытке скрыться от преданного человека настолько ироничны. Это почти смешно, потому что обманутый человек уже видел голого хотя бы одного из обманщиков. Брэд и Джорджия не отличались ничем от остальных, стараясь изо всех сил прикрыться.

Некоторое время я наблюдал за ними, пока им не дошло, что это я стоял в дверях и разговаривал с ними.

Их глаза расширились от удивления. Брэд заговорил:

— Робби, братан, что ты здесь делаешь? Ты должен был быть в Мельбурне? — мой старший брат попытался говорить так, будто мы спокойно разговаривали на семейном собрании в воскресенье днем.

— Я был в Мельбурне, идиот! – я отвечал резко. – И я просто чертовски рад, что разобрался с вашим хаосом так быстро. В самом деле, я так рад, что думал вернуться домой и провести время со своей беременной женой, осыпая ее нежной любовью. Но кажется, меня здесь не нужно.

— Робби, моя любовь, это не... — Джорджия попыталась сказать кратко, но замолчала, осознав бессмысленность своих слов.

—. .. То, на что это похоже! – Я закончил за свою жену, рыча на нее. – Нет, я понимаю это. Твоя следующая реплика – Это то, что это был всего лишь секс. Скажи это, чтобы еще больше проявить ко мне неуважение. Или, возможно, тебе следует сказать мне, что это было только мое воображение, что мой старший брат трахал мою беременную жену в задницу, а его сперма вытекала из ее изменяющей пизды! – Я впился в них взглядом. И давай даже не будем обсуждать факт его спермы, поскольку похоже, что я даже не присутствовал при зачатии твоего ребенка. Вы оба можете гнить в ебаном аду!

Я пристально посмотрел на них на мгновение. Я сжал кулак, готовый нанести удар, но сдержался. Джорджия выглядела испуганной и полной паники. Она начала учащенно дышать, когда натягивала простыню на свое тело. Брэд все еще пялился на меня с глупым выражением непонимания на лице.

— Сейчас я ухожу, – выплюнул я на двух голых людей в моей постели. – Я вернусь через пару часов, чтобы забрать свои вещи и съехать. Я бы посоветовал, чтобы никого из вас здесь не было, когда я вернусь.

Когда я повернулся, чтобы уйти, Брэд внезапно зашевелился, спрыгнув с кровати голым, его член был сморщенным и грязным.

— Слушай, Робби, братан, я знаю, что это плохо, но мы не можем позволить тебе уйти отсюда. Если ты попытаешься уйти, мне придется тебя задержать. – Сказал он, делая шаг ко мне и мрачно улыбаясь. – Тебе может это и не нравится, но она любит тебя, так что ты будешь слушать нас, или я буду выбивать из тебя дерьмо, пока ты этого не сделаешь.

Я насмешливо улыбнулся, подняв бровь:

— Ты надеешься победить меня? Старший брат, который бросил заниматься каратэ еще до того, как получил первый пояс? – я подшутил. – Конечно, ты не настолько глуп, Придурок. Не забывай, что у меня черный пояс третьего дана, и давай не будем упоминать о четырех годах тренировок по Муай-тай. Или может быть ты уже забыл, что я состою в австралийской любительской лиге смешанных боевых искусств? И ты все же надеешься победить меня? Прекрати мечтать.

— Просто чтобы ты понимал, — сказал я, испытывая отвращение к своему старшему брату. – Если ты когда-нибудь окажешься на расстоянии удара от меня сегодня вечером или в будущем, я быстрее соберу тебе показания о своей сексуальной активности за этот день. – Брэд отступил, а Джорджия прикрыла лицо простынями. – Да, Джорджия, я видел, как его сперма вытекала из твоей интимной зоны, в то время как наблюдал, как он кончал тебе в задницу. Вы оба вызываете у меня отвращение.

Я повернулся и направился по коридору. Я слышал их шаги, но они не пытались меня остановить.

Через плечо я крикнул:

— Помните, не находитесь здесь, когда я вернусь!

Они были достаточно умными, чтобы позволить мне уйти. Однако, когда я сел в свою машину и отъехал от дома, шторы слегка задрожали, подразумевая их скрытый взгляд на мое отъезжающее авто.

Несколько минут я ехал по дороге, размышляя. Чувства предательства и глубокие эмоции захлестывали меня без объяснения причин. Наконец-то я вздохнул и повернул к родительскому дому. Это было единственное место, где я мог надеяться на убежище.

Когда я приехала, мама и папа уже были на крыльце своего дома. Я вылез из машины и направился к ним по дорожке перед домом.

Я посмотрел на них снизу вверх. Я был готов поспорить, что мои родители могли видеть боль, написанную на моем лице.

— Привет, Робби, — сказала мама.

— Сынок... — Я перестал подниматься по тропинке к своим родителям, потому что мой отец говорил гораздо глубже, более мужественно, чем обычно. Ни один из моих родителей не мог встретиться со мной взглядом больше, чем на мгновение.

Пришло осознание; они все знали!

— Нет, нет... Пожалуйста, скажите мне, что это неправда, скажите мне, что вы не знали об этом? — Мой обиженный голос сипел.

Мама шагнула ко мне, бросив быстрый взгляд на моего отца.

— Нам жаль, Робби, это просто...

Я сорвался, меня предали не только моя жена и брат, но и мои родители. Оскал появился на моем лице, даже когда слезы потекли по моим щекам.

— Ты извини, мам. У тебя хватает наглости говорить, что ты чертовски сожалеешь! — Я чуть не закричал. – Как долго... Как давно ты знаешь, что мои брат и жена трахались в моем доме, в моей супружеской постели?

— Сынок, я знаю, что ты злишься, — сказал мой отец, стараясь скрыть эмоции в своем голосе. – Но так не разговаривают с твоей матерью. Мы воспитывали тебя лучше, чем это.

Что застало меня врасплох, так это то, что это было не сочувствие боли ко мне, а вместо этого сильная нотка презрения в его голосе по отношению ко мне.

— Как. Блядь. Долго? — снова спросил я, мой голос превратился в низкое рычание. Я внезапно закипел.

Матушка обратила взгляд на свои ноги, затем на супруга, а потом опять на меня перед тем, как выдохнуть. Было очевидно, что они испытывали нечто подобное раскаянию, хотя их лица этого не выражали. В глазах матери сквозил стыд, а от отца исходила странная форма гордости.

— Три года, — проговорила она. — Мы понимали это практически с самого начала.

Если раньше я полагал, что предательство разрушило меня, то теперь я осознавал ошибку. Они умудрились опустить меня еще ниже.

— Что... Как... Дьявол! — Воскликнул я в их сторону.

— Слушай, мой мальчик, так с нами разговаривать нельзя. Мы же твои родители... — начал было отец.

— Прекрати, папа, — перебил я его с сарказмом в слове "папа". Я чувствовал пристальный взгляд соседей из окон, следящих за происходящим. Мне было все равно.

— Ты же знаешь, что твой старший брат трахал мою жену, жену твоего младшего брата, вот уже три чертовых года, и ты мне ничего не сказал. Ни одного слова. Ты прекрасный образец порядочных родителей. Уверен, что даже знаешь, что этот ребенок — сын моего дебильного брата, а не мой?

Они ничего не ответили, лишь продолжали смотреть на меня. В этом было скрытое значение.

В голове у меня начала стучать боль. Мое зрение стало размываться, появилась головная боль в результате распада разума. Я ничего не сказал и просто начал дышать. По крайней мере, благодаря единоборствам я научился контролировать свое состояние и дыхание. Несколько минут мы все молчали.

Я наклонил голову в сторону, родители и я продолжали уставиться друг на друга.

— А Джоанна об этом знает? — спросил я.

Мама ответила, не задумываясь:

— Это она поймала их во время одной из твоих поездок. Она пришла к тебе домой, чтобы увидеть, как Джорджия застала их вместе.

— Понятно, — сказал я.

Папа подошел, чтобы что-то сказать. Я поднял руку.

— Нет, я знаю. Я вижу это. Я просто бедный младший ребенок, который настолько доверчив, что у меня нет понятия о добре и зле, что для всей моей семьи было нормально хранить секрет о том, что мой брат переспал с моей женой, сделал ее беременной от него и держал меня в неведении.

Я вижу это, потому что могу подумать, что то, что вы все считаете правильным, неправильно. – Мое лицо исказилось в оскале. – Тебе, очевидно, наплевать на меня. Ты, должно быть, так сильно смеялся каждый раз, когда отсылал меня исправлять ошибки моего проклятого брата, что заставлял его трахать мою жену, пока меня не было.

— Сынок, это не так... — начал говорить папа.

— Как будто, черт возьми, это не так! — Я зарычал на него в ответ. Он даже сделал шаг назад, увидев выражение моего лица. Папа знал мою историю боевых искусств. В первые годы он даже поощрял это.

— Робби, пожалуйста, — умоляла моя мама, глядя на окна соседей. – Зайди внутрь, сядь, чтобы мы могли поговорить об этом. Должен быть способ это исправить, должен быть способ заставить Брэда, Джорджию и тебя разобраться с этим.

— Разобраться с этим? – возразил я. — Ты хоть слышишь, что говоришь? Подожди, давай подумаем об этом, это было бы похоже. – Я сложил руки в позе мыслителя, изображая глупый саркастический тон. – О, мы сожалеем, что держали тебя в неведении в течение трех лет о том, как твоя жена и брат трахались за твоей спиной. Как насчет того, что мы сожалеем, что отправляли тебя из города, чтобы они могли собраться вместе и потрахаться в твоей супружеской постели.

Я замедлился, смотря на них; затем я выпустил больное, почти безумное хохотание, мои руки захлопали в воздухе в фальшивой радости:

— Подождите. Я понял это. Что если мы извинимся за то, что мы обманули тебя о том, что твой брат стал отцом ребенка твоей жены? Мы подумали, что было бы отлично, если бы мы позволили тебе вырастить его ребенка, даже не сообщив тебе об этом.

Я перестал играть и уставился на женщину, которую когда-то считал любящей матерью.

— Нет? — спросил я, ожидая ответа, но получил только молчание.

— Это тип решения, о котором ты задумывала, мама? Заставить меня вырастить незаконнорожденного ребенка Брэда как ничего не подозревающего изменника? — закончил я.

Она отвернулась от меня. У меня сложилось впечатление, что именно этого хотели мои родители. Я продолжал пристально смотреть на нее и размышлять о том, кто они такие.

— Послушай, сынок, – сказал мой отец. – Мы понимаем тебя. Мы действительно понимаем. Ты расстроен и обижен. Возможно, когда ты успокоишься...

Я вновь перебил его:

— Успокоиться? Нет никакого успокоения. Разве никто из вас не понимает, что я чертовски разгневан на всю эту семью, что я чувствую, что все меня предали? И вы не только не понимаете, почему я так чувствую, но и требуете, чтобы я принял это. Идите к чёрту! Ещё хуже то, что я не вижу ни малейшего раскаяния в той боли, которую вы мне причиняете!

Они опять ничего не сказали и просто уставились на меня словно пришельцы со своей другой планеты для изучения эмоций людей на Земле. То, что они не выразили словами, можно было заполнить целые библиотеки. Они серьезно полагали, что я должен примириться с этой ситуацией даже если я не согласен с ней.

Впервые с тех пор, как я приехал, я отвел взгляд от своих родителей, мои плечи поникли, и я почувствовал, как моя мать впервые проявила сочувствие. Она сделала шаг ко мне. Я почувствовал движение. Моя голова и плечи мгновенно выпрямились; мой шепот был резким.

— Почему мне никто не сказал? — спросил я, чувствуя, что первая часть мольбы исходит от меня самого.

Папа схватил маму за руку и сжал ее, не давая ей приблизиться ко мне или ответить на мой вопрос. Затем, когда он посмотрел на меня сверху вниз со своего крыльца, он мгновение изучал меня, прежде чем принять решение.

— Мы много раз говорили об этом, – сказал папа. – Но каждый раз мы считали, что для всех будет лучше, если ты не будешь знать. — Мой отец произнес это заявление как отчет поставщику, фактически и бесстрастно. Не из сочувствия к одному из его детей, страдающему от боли. – Ты был счастлив в своем блаженном неведении. Ты хорошо справлялся с работой в компании, делал, чтобы все шло гладко, поэтому мы не хотели нарушать этот ритм.

— Компания? — спросила я, снова вопросительно склонив голову набок.

— Да, сынок, ты слишком ценен. Мы знали, что если ты узнаешь, это вызовет проблемы во всем бизнесе, от продаж до производства, доставки и качества. Посмотри на себя сейчас. Я видел, что это разрушит так много вещей, и сейчас мы потеряем так много импульса. Вот почему мы не хотели тебе говорить. — сказал мой отец, как будто читал заявление.

На этот раз мама схватила папу за руку и сжала, когда он собирался продолжить свой монолог о том, что я должен просто принять то, что со мной происходит. Она увидела выражение моих глаз, мои кулаки начали сжиматься и разжиматься, пока он говорил.

Мой голос стал глубоким, похожим на звук гравия. Глубокий, чистый, непреклонный:

— Итак, позвольте мне правильно разобраться. – начал я. – Вы не сообщили мне о том парне и беременной девушке, потому что опасались, что это повлияет на работоспособность компании. Вы все знали, что ребенок не мой. И вы считали это нормальным: не только сделать из меня кого-то второстепенного, но и все должны были лгать мне, а после позволить мне в неведении воспитывать чужого ребенка только ради сохранения позиций компании, если я расстроюсь!

— Робби... — начала мама, но папа перебил ее, сжав ее руку.

— Да, сынок, мы приняли это решение в интересах всех нас, включая тебя, – ответил папа. – Джорджия сказала нам, что следующий ребенок будет твоим и не от твоих братьев.

В этот момент я хотел бы убить каждого из своей семьи без раздумий. Вместо этого я лишь вздохнул. Все предали меня ради выгоды и быстрой реакции.

— Ну тогда я должен себя по-настоящему особенным, не так ли? – произнес я с самым саркастическим тоном, который только возможен. – У меня такая заботливая семья, которая делает все, чтобы удержать меня занятым и не допустить беспорядка прямо перед моим носом.

Папа проигнорировал суть моего комментария, а мама – нет.

— Робби... — начала она снова, но папа вновь перебил ее.

— Я рад, что ты так на это смотришь, сынок, — папа улыбнулся без видимой причины, думая, что я успокаиваюсь и принимаю всю эту ерунду.

— Все вы можете просто исчезнуть и на завтрак есть бутерброды со специальными ингредиентами. Я ухожу! — произнес я спокойным тоном.

— Да, сынок, это хорошо, что ты видишь причину, мы все уладим... Что? — спросил папа, когда то, что я сказал, дошло до него.

— Я сказал, я увольняюсь, прямо сейчас, в этот момент, немедленно. Я ухожу в отставку, и вы можете засунуть свои операции, эффективность и прибыльность себе в жопу. — Я повернулся и пошел обратно к машине.

— Робби... — Мама попыталась начать все сначала. Я прервал ее, обернувшись, чтобы посмотреть на своих родителей.

— Знаете что, мама, папа, вы оба знали все это время, и вы не только ничего мне не сказали, но даже не потрудились попытаться заставить их остановиться. Ты просто смирился с этим, обращаясь со мной как с дерьмом, хотя я никогда об этом не знал. Я понял это, прямо сейчас. Вы оба хотите перейти в режим контроля повреждений и успокоить меня. Но предполагается, что я в первую очередь ваш сын, а во вторую — работник. Вы оба должны быть теми, к кому я обращаюсь со своей болью. Это то, к чему я пришел, прежде чем понял, что вы оба так же виновны, как и они, но знаете что...

Я сделал паузу. Они посмотрели на меня, папины глаза сузились, а мамины расширились.

— Если все в этой семье думают, что это нормально так по-королевски обманывать меня последние три года только ради компании, то ты прав, папа, ты воспитал меня лучше, чем это, и я не собираюсь этого терпеть. Поэтому я также ухожу из этой семьи – я больше не твой сын.

Я снова повернулся и пошел к своей машине, чуть не оторвав дверцу, хватая свою сумку с заднего сиденья. Я захлопнул ее, бросив ключи от юта компании к их ногам. Они просто стояли там.

— Прошу вас забрать свое проклятое устройство, перестать мне звонить, отправлять СМС и письма. Пожалуйста, не пытайтесь связаться со мной ни при каких обстоятельствах. Убедитесь, что вы рассказали об этом всей семье. Не ожидайте меня на днях рождения, на Пасху или Рождество. И передайте вашему драгоценному сыну, которого вы любите гораздо больше меня, чтобы он не преследовал меня и не испортил мою жизнь так легко, как он это сделал. Если когда-нибудь он увидит меня на улице, я прошу его бежать в другую сторону. Потому что если я его достану, то буду карать его так жестоко и безжалостно, что ему будет очень больно.

Мои родители выглядели потрясенными.

— Пожалуйста подготовьте мой финансовый компенсационный пакет, — сказал я грубо. — Убедитесь, что включены все мои бонусы до сегодняшнего дня, когда я вновь исправил ошибки Брэда, в то время как он обманывал меня. Если вы этого не сделаете, я заставлю вас всех пожалеть о своем решении иметь дело со мной.

Я вытащил свой ноутбук из сумки и бросил его в их сторону.

— Вот мой рабочий компьютер. Если он поврежден, можете вычесть это из моего финансового компенсационного пакета, мне безразлично, работает ли он или нет.

Мои родители молчали, стоя на месте, пока я доставал свой телефон. К счастью, это был личный телефон, а не рабочий. Я включил его, проигнорировав сообщения от Джорджии и пропущенные звонки. Я заказал Uber. Моя мать нашла смелость заговорить со мной издалека. Ее голос звучал приглушенно для меня. Ее ногти кровоточили от того, что она так сильно сжимала руку отца. Выражение его лица явно показывало разочарование по поводу того, что я сделал с электронным устройством его компании, бросив свой ноутбук у его ног.

— Робби, – сказала моя мать. – Я знаю, что этого не должно было случиться, но ты увидишь, что все получится. Мы все тебя любим.

Я защелкнул ручку для переноски своего багажа, поворачиваясь, чтобы уйти по улице навстречу своей машине. Я оглянулся в последний раз, обращаясь к женщине, которая когда-то была моей матерью.

— Нет, это не будет хорошо, Хэтти, – сказал я, используя ее имя. – Никто из вас не имеет ни малейшего ебаного представления о том, что такое любовь. Но что касается меня, глупого меня, я любил и доверял своей жене и семье. Теперь я понял, что не знал обо всем этом, потому что думал, что моя семья и кровь прикроют меня от всех в мире. Но, к сожалению, чему вы все научили меня сегодня вечером, так это тому, что любовь и доверие ни хрена не стоят. Ты говоришь, что любишь меня. Что ж, попробуй сказать это следующему человеку, которого, как ты говоришь, любишь, и посмотри, поверит ли он в это после того, как поговорит со мной.

Я больше ничего не сказал и пошел прочь, встретив свою машину в конце улицы, когда начался дождь. Когда я сел в uber и выглянул в окно, я понял, что после разговора ни один из моих родителей даже не потрудился погнаться за мной, когда я уходил. Несмотря на то, что я поддерживал их бизнес в течение последних нескольких лет, я чувствовал, что, должно быть, был для них огромным разочарованием.

Я попросил uber высадить меня там, где раньше был мой дом. По крайней мере, Брэд и Джорджия ушли. Поэтому я начал собирать вещи, бросая одежду и личные вещи в наспех собранные коробки. Я загрузил их в подержанную Toyota Camry, которую купил для Джорджии несколько лет назад. Мы планировали обновить ее через пару месяцев, как только родится ребенок, но я подумал: к черту все это. Я заплатил за нее; она ждала не моего ребенка, так что я оставлю машину себе. Джорджия может оставить ребенка Брэда себе. Я думаю, что получил более выгодную сделку.

У меня оставалось несколько вещей, которые я хотел бы иметь, но они не помещались в автомобиле. Но всего, что я уже унес с собой, должно хватить на следующие несколько недель. Перед тем как закрыть дом, я забрал громадный свадебный портрет из старой гостиной и приступил к его переделке.

Это был огромный отпечаток, который родители Джорджии подарили нам на нашу первую годовщину свадьбы. На фотографии был запечатлен день нашей свадьбы. Мы с Джорджией были в центре внимания. Слева от нас стояли мои родители, брат и сестра. Справа от нас была мать Джорджии, ее отчим и две ее сестры. В целом, это был прекрасный день, что можно понять по нашим улыбкам.

Я взял несколько ручек из кухни и потратил пятнадцать минут на "искусственное" порчу портрета: я добавил рожки и клоаку ко всем членам своей семьи на фотографии. Затем я нарисовал большой живот на Джорджии и добавил стрелку, указывающую на него, с надписью "Виновник этого". Над головами моей семьи я написал имена: "Негодяй", "Дурочка", "Лжец" и "Предатель", а также нарисовал метафорические рожки и усы. Наконец, я поставил вопросительные знаки над головами членов семьи Джорджии. Я не знал, знают ли они об этом. Мне казалось, что у меня хорошие отношения со своей семьей. Я знал, что Джорджия и ее две сестры не очень ладят друг с другом, но Брэд, Джоанна и я не общались друг с другом за пределами работы или семейных мероприятий.

Я задумался о том, чтобы испачкать фотографию еще больше, но понял, что это будет слишком очевидно. Поэтому я повесил портрет обратно на стену. Последнее, что я сделал - это присел за бывший кухонный стол и написал письмо своей бывшей любви всей моей жизни.

Джорджия,

К тому времени, как ты прочтешь это письмо, будет очевидно, что я приходил и ушел из дома. Хотя в этом письме будет много эмоций, я постараюсь воздержаться от ругани по поводу многого. То, что написано здесь, это небольшая часть боли, страдания и отвращения, которые я сейчас испытываю в своем сердце.

Я полагаю, что к настоящему времени ты уже побывала в доме родителей моего бывшего брата, и обнаружила, что я теперь лишился всей своей семьи, ушел из Total Build и с этого момента не хочу иметь ничего общего ни с кем из вас.

Я пришел домой этим вечером, чтобы удивить тебя, провести с тобой время. Я даже позвонил тебе по дороге домой, но ты был слишком занята сексом с моим бывшим братом, чтобы это заметить. Видя, как он берет тебя анально, видя, как его сперма вытекает из твоего влагалища, слушая твои разговоры с ним в постели, в которых ты не уважала меня, убили часть меня, которая, я не знаю, восстановится ли когда-нибудь.

Но что было еще хуже, так это то, что ребенок, растущий внутри тебя, не мой. Он его, и все вы собирались попытаться выдать его за моего. Итак, Джорджия, ты знаешь, что я отдал тебе все, и вот как ты мне отплатила.

Очевидно, мы разведемся. Я никогда не смогу забыть, не говоря уже о том, чтобы простить, то, что ты и моя бывшая семья сделали со мной. Я забрал большую часть своих вещей из дома, и скоро найду время, чтобы забрать остальное. Договор аренды действует еще шесть месяцев, и за него платит компания моей семьи, так что пользуйся им. Меня здесь не будет. Я считаю, что развод делит наши средства и активы пополам, я думаю, что это несправедливо по отношению ко мне, как к потерпевшей стороне, но я соглашусь на это, если это уберет тебя из моей жизни.

Я попросил своих бывших родителей прекратить общаться со мной, и я прошу тебя сделать то же самое. Сейчас я испытываю гораздо большую ненависть к тебе, чем когда-либо любил. Однако, давай посмотрим на это с другой стороны: теперь у тебя есть возможность спокойно спать рядом с Брэдом-младшим и воспитывать своего ребенка, не беспокоясь о том, что я узнаю!

Если я продолжу говорить, это превратится в гневный поток слов. Поэтому заканчивая, просто позволь мне выразиться.

Прощай, Джорджия. Желаю тебе жизни полной разочарований!

Твой бывший муж,

Роберт Азер.

Я знаю, я знаю. Я обещал не ругаться, но это было написано от сердца, поэтому подумал, что лучше сохранить его до конца.

Я сложил письмо и положил на него свое обручальное кольцо. Затем я вышел из дома. Джорджия вернулась только на следующий день. Говорят, что ее крики и вопли были слышны через два дома, настолько сильно, что вызвали полицию. Когда они пришли и увидели мои вещи, стало понятно, что произошло. Они уехали, ничего не предприняв, но я уверен, что в участке уже пошли сплетни.

Что касается меня, то я связался со своим тренером по Муай-тай Дарреном Брэем. За последние годы он стал моим другом. Даррен и его подруга Тони пару раз приходили на барбекю к нам с Джорджией. Но сейчас он был единственным человеком, о котором я мог думать и который не выдал бы меня моей семье.

Даррен с радостью предложил мне переночевать некоторое время у них в свободной комнате. Как только они привели меня к своему дивану и я рассказал им о случившемся, Даррен и Тони начали заботиться обо мне как о потерянном щенке, вернувшемся домой. В течение следующих двух недель я начал справляться с некоторыми своими эмоциями. Прежде всего, я договорился с адвокатом о разводе и передал ему видеозапись, которую я сделал. Глаза моего адвоката широко раскрылись, когда он посмотрел ее. Я объяснил свое желание как можно скорее завершить отношения с Джорджией, и он согласился помочь. Также я нашел специалиста по финансам, чтобы убедиться, что получу все деньги от Total Build.

Поскольку Даррен был моим тренером по боевым искусствам, мы с ним много тренировались. Даррен заставил меня выплеснуть большую часть моей агрессии на ринге. Ему нужно было несколько раз заставлять меня остановиться, поскольку я почти позволял своему гневу взять верх надо мной в боях, где мой противник слишком поздно понимал, что он сражается за свою жизнь.

Хотя Даррен был почти на пять лет старше меня, за это время он стал моим лучшим другом. Он стал моим доверенным лицом. Он несколько раз водил меня куда-нибудь, заставлял меня трахаться в пабах на знаменитых пляжах Голд-Кост. Он даже обнимал меня, без осуждения слушая мои стоны, когда я плакал. Точно так же Тони ухаживала за мной, как наседка, готовила мне обильные домашние блюда, всегда спрашивала, как прошел мой день, обычно заботилась обо мне, когда я чувствовал себя разбитым, борясь с депрессией.

Даррен и Тони также помогли мне воспользоваться их грузовиком, чтобы вывезти остальные мои вещи из моего старого дома через несколько недель после первой стычки. Мой адвокат назначил время для визита, когда там никого не будет.

В тот день, когда мы приехали, в доме ничего особо не изменилось, за исключением того, что я заметил отсутствие свадебного принта. Я нашел его в платяном шкафу для гостей в спальне. На столе лежало письмо, адресованное мне почерком Джорджии, но я бросил его в мусорное ведро нераспечатанным, чтобы она могла увидеть его, когда вернется.

Это заняло около шести недель, но я получил свои деньги от Total Build, включая мою окончательную зарплату и бонус. В сочетании с моей половиной сбережений это была кругленькая сумма. Однако моя семья пыталась помешать мне получить выплату. Они утверждали, что я бросил свою работу. Они также утверждали, что я вымогал деньги. Я обратился с этим в Fair Work Australia, и они быстро пошли на попятную. С моей выплатой мне не нужно было бы работать почти год, возможно, дольше, в зависимости от моей жизненной ситуации.

Следующим преградой стало то, что приблизительно через четыре месяца адвокат, представляющий Джорджию, начал отправлять запросы моему адвокату в отношении данного иска. Ясно было, что Джорджия стремилась получить консультацию и примирение. Мое решение было категоричным: "Нет". Она заявила, что просто хотела поговорить со мной, так как я был подавлен, и что многие из того, что я услышал, были ложью. В конце концов, я поручил своему адвокату передать видеозапись ее адвокату. После этого все запросы прекратились.

Прошло уже около семи месяцев после нашего развода и некоторое время я не слышал ни от Джорджии, ни от своей семьи. Почувствовав себя немного лучше, словно жизнь на какое-то время перестала быть такой жесткой ко мне, я начал искать работу и уютное место для проживания. Благодаря помощи Даррена я заработал некоторые деньги на нескольких полупрофессиональных поединках, но я понимал, что мне нужно больше для того, чтобы продолжать жить. Даррен и Тони были настоящей опорой для меня, но пришло время отпустить их.

Это случилось в пятницу утром, около десяти часов. Я проспал после тренировки всю ночь. Проснувшись, я принял душ и побрился, затем одел повседневные шорты и футболку и спускался по лестнице двухэтажного дома Даррена и Тони, когда услышал звонок в дверь.

— Хорошо, я уже иду. Не снимайте свои трусики, — произнес я с улыбкой.

Я услышал смех Тони из кухни в ответ на мою шутку, когда открыл дверь.

Ожидая увидеть курьера или почтальона или может быть свидетелей Иеговы за порогом, я был озадачен появлением моей сестры Джоанны. За ней стояла младшая сестра Джорджии, Эми, выглядевшая смущенной и застенчивой.

Я захлопнул дверь перед носом Джоанны.

— Не-а, — уходя, я покачал головой.

— Робби, это было грубо! — Тони начала критиковать меня, войдя в комнату и вытирая руки кухонным полотенцем. Затем она увидела мое лицо и остановилась, глядя на дверь, в то время как стук продолжался. Мы оба слышали, как Джоанна кричала мне, чтобы я открыл.

Я ткнул большим пальцем через плечо обратно в сторону входной двери:

— Там моя сестра и сестра Джорджии.

Лицо Тони вытянулось, потом она немного разозлилась. Она знала о моих чувствах к моей семье.

— Ты хочешь, чтобы я от них избавилась?

Я кивнул:

— Не могла бы ты? Я не хочу с ними разговаривать, особенно с Джоанной.

Тони подошла к двери, открыла ее, но прежде чем она успела что-либо сказать, Джоанна ворвалась в дверь, оттолкнув Тони с дороги, и начала кричать на меня.

— Ты первоклассный мудак, Робби. Ты это знаешь? Что заставляет тебя думать, что твоя жизнь настолько важна, что ты имеешь право бросить всех? — Ее глаза были безумными, скорее всего, в одном заявлении было выплеснуто несколько месяцев гнева, но обида была неуместной, даже фальшивой.

Я уставился на свою сестру, холодную и расчетливую, с вопросительным выражением и выражением праведной ярости на лице. Эта женщина обнаружила, что ее старший брат трахает мою жену, скрывала это от меня почти три года, но она не сердилась, потому что я решил удалиться от источника боли. Она была расстроена, потому что я больше не облегчал ей жизнь. Я вздохнул поглубже, чтобы успокоиться и не сказать то, что хотел.

— Джоанна, – произнес я тихо, но решительно. – Я хочу попросить тебя одним благородным образом. Пожалуйста, уйди.

Она повернулась ко мне, выпустив фырканье, и восприняла мою спокойную вежливость как слабость перед своим авторитетом. Она всегда была немного вызывающей со мной, когда я вырастал. Всегда думала, что может запугать меня и получить от меня желаемое.

— Ты представляешь, какое разрушение твой уход принес Джорджии? Она почти потеряла ребенка; она была так расстроена. А где был ее безмолвный муж? Он прятался здесь. — Моя сестра указала на окружающий нас дом.

— Ты знаешь, что она должна была самостоятельно родить твоего ребенка... — сказала мне Джоанна, ожидая моей реакции.

Я не ответил, и она продолжила. Я думаю, она так старалась разозлить меня, что упустила выражение моего лица при упоминании о ребенке. Эми стояла застенчиво снаружи и наблюдала. Тони прислонилась к дверному проему. Джоанна хотела только на меня наброситься.

— Ты, – она указала пальцем на мое сердце. – Оставил всех нас без поддержки. Мама и папа сердятся, им пришлось уволить людей, потому что клиенты начали уходить из бизнеса. Нам всем приходится прикрывать тебя. – Она подражала голосом с иронией, добавляя воздушные кавычки перед следующими словами. – Все из-за того, что твои слабые мужские чувства были задеты. – Затем она сжала кулаки и притворилась, что плачет, как маленькая девочка. – Бу-бу, черт возьми, повзрослей, наконец, и преодолей себя. У тебя есть ребенок, которого нужно воспитывать, и бизнес, который нужно вернуть к прибыльности.

Впервые в жизни я чуть не ударил женщину, я этого не сделал, но был близок к этому. Гнев, который неуклонно нарастал с тех пор, как она ворвалась, должно быть, был очевиден, потому что Джоанна внезапно сделала шаг назад, выглядя неуверенной в себе.

Как и в случае с мамой и папой, мой тон был тихим, даже опасным:

— Ты думаешь, у меня есть время на вероломную сучку, которая позволила моему собственному брату трахнуть ее в задницу в моей собственной супружеской постели, пока они оба смеются надо мной? Или как насчет того, чтобы зайти к ним и услышать, как они оба признаются, что выставляли меня ничего не подозревающим рогоносцем, но что "ребенок", которого, как ты пытаешься сказать, мне нужно растить, не мой, а Брэда.

Я услышала вздох и обернулся, чтобы увидеть Эми, все еще стоящую в дверях, она прижимала руки к лицу, и слезы текли по ее лицу.

— Робби, прости, я не знала, — Эми застонала, опускаясь на колени и глядя на меня.

Я зарычал на свою старшую сестру, указывая на Эми и поняв, что не все были на одной волне.

— И посмотри на себя. Ты не могла довольствоваться тем, чтобы прийти сюда и продолжить разрушать мою жизнь, но ты вовлекаешь все больше невинных людей в свою паутину обмана с помощью еще большей лжи. — Я указал на Эми, которая теперь рыдала в дверях. – Я предполагаю, что ты сказала бедной Эми, что я только что поссорился с ее сестрой. Мой развод был необоснованным, так что все вы двое должны были прийти и уладить со мной, чтобы я пошел домой и вернулся к работе.

Мгновение Джоанна ничего не говорила, затем посмотрела на Тони, стоявшую в дверях и наблюдавшую за происходящим. Наконец, Джоанна вздохнула и тоже посмотрела на Тони.

— И что, если бы я поступила так, идиот? – ответила мне сестра, извергая слова на меня с такой же яростью, что и я только что проявил. – Похоже, тебе понадобилось чуть больше двух секунд, чтобы найти какую-то старушку и заняться с ней интимными делами!

— Джоанна, – осторожно проговорил я к своей сестре. – Я хочу дать тебе одно предупреждение. НЕ проявляй неуважение к людям и ситуации в этом доме, о которых ты ничего не знаешь!

— И что ж! Твоя жена спит с твоим старшим братом уже три года. Вот почему ты расстраиваешься, когда узнаешь об этом. Просто выпей и забудь об этом. А не ходи и не ищи какую-нибудь старушку для развлечений, уклоняясь от своих обязанностей. — Теперь до меня дошло, что Джоанна была одержима, как и все остальные члены моей семьи.

Я взглянул на Тони, у которой, по какой-то причине, была очень удовлетворенная улыбка на лице, а руки были сложены на груди.

— Ну во-первых, – сказала Тони, подходя к Эми, которая опускалась на другую сторону входной двери. – Я и Робби не занимаемся тем, о чем ты говоришь. – Затем, пока мы с Джоанной наблюдали, Тони осторожно помогла Эми подняться. Она спокойно разговаривала с Эми и игнорировала Джоанну. – Пойдем, дорогая, отведем тебя внутрь и посадим.

Она помогла Эми добраться до дивана:

— Во-вторых, – сказала Тони, посадив Эми на диван и обратившись к Джоанне. — Мой парень Даррен - тренер брата твоего брата по муай-тай. И как я и Даррен помогали Робби после всего того, что вы все сделали ему. — Она сделала паузу, но эффект потерялся для Джоанны, занимающейся помощью Эми при сидении на диване.

Тони перевела взгляд на Джоанну:

— И, наконец, мисс Азер, я слышала все, через что ваша семья и его бывшая жена заставили бедного Робби пройти. Я думаю, что уйти и прервать контакт со всеми вами, это одна из самых простых вещей, которые он мог бы сделать. Я также думаю, что твое время здесь истекло. Вот дверь, не позволяй ей ударить тебя по заднице на выходе!

Джоанна посмотрела на меня и стиснула зубы:

— Робби, тебе нужно вернуться, – ее тон стал почти умоляющим, игнорируя комментарий Тони. – Производство страдает. Продажи падают. Персонал выполняет неправильную работу. Ты нам нужен!

— Ну, крутые сиськи, Джо, – ответил я. – Ты не можешь приходить сюда такой важной и могущественной, вести себя так, как будто это все моя вина, а потом пытаться заставить меня выполнить твою просьбу. Этот корабль, блядь, отчалил. Кто-нибудь из вас сделал что-нибудь с Брэдом и Джорджией, когда это имело значение? Скажи мне, говнюк все еще работает там, или папа сказал ему успокоиться, потому что я переживу, что вы все меня предали, и вернусь?

Джоанна посмотрела на свои туфли:

— Отец хорошенько пожурил их обоих. Теперь Брэду приходится вести все свои продажи через папу. Он не получит никаких премий до конца года. Пожалуйста, Робби, – ее голос перешел от мольбы к полному умолению. – Тебе нужно вернуться. У нас без тебя проблемы!

— Нет, Джоанна, – твердо сказал я. – Хотя есть гора причин, по которым я этого не сделаю, но есть две, которые стоят превыше всего.

Она посмотрела на меня.

— Во-первых, – сказал я, подняв палец, – Мой засранец, бывший брат, все еще там. После всего, что произошло, можно было подумать, что вы все от него отвяжетесь, если у вас есть хоть какой-то шанс помириться со мной или спасти бизнес.. Я гарантирую, что Total Build пойдет прахом, если он останется там.

— Но Роберт, – возразила Джулия. – Однажды Брэд станет руководителем компании. Он самый старший. Родители не могут просто так его уволить.

Я засмеялся:

— Это самое нелепое оправдание, которое я слышал, чтобы оставить кого-то на работе, не говоря уже о том, чтобы поощрять бездействие в управлении делами. Я никогда не пойму этот подход, когда слышу его, – ответил я. – В то время как они сражаются без меня, поставив его на руководящую должность, компания разорится через месяц. Так что говорить, что он не может уйти только потому, что он самый старший – это абсолютно бессмысленно и вы все это должны понимать.

Джулия не могла отрицать это. Она сжала зубы, но пожала плечами словно ей было все равно:

— А какая вторая причина? — спросила она осторожно.

— Посмотри на это попроще, – сказал я подняв второй палец. – Никто из вас ни разу не проявил раскаяния за этот беспорядок.

Она проглотила, я продолжил.

— С того момента, как я вернулся из Мельбурна и увидел это неуважительное отношение ко мне во время их страстного секса, все ожидали, что я буду вести себя обычным образом. Все оправдывались, пытались объяснить свои действия, говорили мне, что мне нужно простить и забыть. Но ни разу никто не поинтересовался, как я себя чувствую и даже не выразил жалости.

— Это не так, Роберт. И Джорджия и мама говорили мне об этом!

— Опять оправдания. Моя изменница-шлюха жена извинилась только чтобы отвлечь меня. Ей жаль лишь то, что ее поймали на деле, а не то, что она сделала. Мама сказала это без каких-либо признаков раскаяния и потом почти приказала мне простить и двигаться дальше. Прости, но это больше чем пустые слова для меня, Джулия. Здесь речь идет о действиях и намерениях, которые их сопровождают. Ты здесь потому, что жаль, что я не прикрываю задницу всем в нашей компании Total Build, а не потому, что тебе жаль, что Брэд и Джорджия занимались сексом у меня в постели, родили ребенка и предали меня.

И снова гнев моей сестры вспыхнул:

— Знаешь что, Робби, ты прав? Мне плевать на твою уязвленную гордость. Должны ли были Брэд и Джорджия сделать то, что они сделали, нет? Если бы мы держали тебя в неведении – абсолютно!

Затем она сменила тактику, скуля на меня:

— Ты был СЧАСТЛИВ до тех пор, но ты все испортил для всех, потому что рано вернулся домой.

— Хорошо, хорошо, хммм, – сказал я, приложив палец к губам, как будто я размышлял о чем-то, что изменит мир. – Дай мне посмотреть. Потому что я хорошо справлялся со своей работой и хотел вернуться домой пораньше, чтобы проявить привязанность к той, кого я считал верной женой, я плохой парень? — спросила я, мой тон был сердитым, но вопросительным.

— Да! – взорвалась Джоанна, всплеснув руками. – Если бы ты придерживался своего графика, это не было бы беспорядком.

— Верно, я был бы просто ничего не подозревающим рогоносцем, воспитывающим ребенка другого мужчины для неверной жены-шлюхи и семьи, которой нет до меня никакого дела, кроме того, сколько денег я им зарабатываю. — Бросил я ей в ответ. Она просто не видела, что это я был обижен, или, что более вероятно, не хотела этого видеть.

Я вздохнул, подняв руку, чтобы остановить ее неизбежный ответ:

— Послушай, Джоанна, это не сработает. Никто из вас ни о чем не сожалеет. На самом деле, вы все еще обвиняете меня, хотя все вы некомпетентны. – Я поднял брови, глядя на нее – Я попросил тебя уйти. Тони попросила тебя уйти. Нам нужно позвонить в полицию и попросить их убрать вас?

На мгновение она попыталась возразить, но затем направилась к двери с раздражением:

— Ну ладно, Эми, это было совершенно бесполезное время. Очевидно, что этот неприятный человек слишком упрямый, чтобы изменить свое отношение.

Эми задумалась на мгновение:

— Правда, Джоанна, я хотела бы остаться и поговорить с Робби. Робби, ты не против?

Я пожал плечами:

— Конечно, Эми, — я посмотрел на сестру, — как говорится: "дверь открыта", не дай ей ударить тебя по заднице при выходе.

С этими словами моя сестра бросила один строгий взгляд на меня, затем на Эми и последний взгляд на Тони. Затем раздраженно вышла за дверь и захлопнула ее так сильно, что комната затряслась. Через минуту мы услышали звук заводящейся машины и шум резины Джоанны на улице. Без сомнения, моя сестра уже звонила родственникам и рассказывала им о том, какой я упрямый.

Я пересел на другой диван лицом к Эми, которая все еще смотрела на меня с слезами на глазах.

— Эй, Робби, — спросила Тони. — Не то чтобы мне не понравилось, но я уже все убрала здесь. Вы будете в порядке, если я уйду и позволю вам поговорить?

— Да, Тони, спасибо за твое вмешательство. Я это ценю, — ответил я.

— Всегда готова помочь. Даррен вернется около семи часов вечера. Как насчет тайской еды?

Я ответил:

— Без проблем, увидимся с вами обоими вечером.

Тони схватила свою сумку и вышла из подъезда, аккуратно закрыв дверь за собой, в отличие от предыдущего посетителя.

Я посмотрел на Эми, и она посмотрела на меня.

— Значит, получается затруднительная ситуация? — спросил я, принимая более легкий тон с младшей сестрой Джорджии.

Эми покраснела:

— Извини, Робби, когда все это произошло я была в Америке. Когда вернулась домой в прошлом месяце, оба семейства оказались в сложной ситуации.

— Что они тебе сказали? — тихо спросила я.

Эми на мгновение задумалась, прежде чем ответить.

— Ну, по большей части это, что у тебя с Джорджией была большая ссора, в которую были вовлечены твои родители. Ты вел себя как придурок, с тобой нужно было поговорить, чтобы ты образумился и вернулся домой.

Я фыркнул.

— Но Робби, — сказала Эми обеспокоенным тоном, нахмурив брови. — Я понятия не имела, что они сделали что-то из этого. До сих пор я не знала, что Джорджия спала с твоим братом.

— В течение трех лет — я узнал об этом той ночью, — добавил я. Эми печально кивнула, теперь до нее дошло, почему я ушел от всех.

— И это правда, что это не твой ребенок? — Спросила она с вопросительным, но сочувственным выражением в глазах.

— Почти уверен. Я слышал, как они оба говорили об этом, когда я их застукал — Эми странно посмотрела на меня. — Я рано вернулся домой из поездки в Мельбурн и застал их за этим занятием в своей постели. Член моего брата был погружен в задницу моей жены. Его сперма вытекала из мест, которые должны принадлежать только мужу, — лицо Эми побледнело от моего недвусмысленного объяснения.

Я снова вздохнул, в сотый раз переживая в уме это ужасное зрелище.

— Скорее всего, нам нужно будет пройти тест на отцовство. Это тоже сложно, так как я состою в кровном родстве с придурком, который ее обрюхатил. — Я посмотрел на Эми. — Ты не против того, что я так говорю?

Эми кивнула:

— Все в порядке, Робби, я понимаю. Ты возвращаешься домой и обнаруживаешь свою жену в постели с другим мужчиной. Застать ее за тем, что ты только что сказал, было бы ужасно. Видеть, что твой брат отвратителен, а потом узнать, что это продолжается уже три года! У тебя все получается лучше, чем у меня. Я должна была быть предана.

Мы промолчали еще одну минуту.

— А как насчет Джоанны, твоих родителей? — спросила Эми. — Ведь вы с друзьями спорили о том, знали ли они об этом. Извини, я была в шоке, когда эта женщина помогла мне добраться до дивана.

— Тони, она девушка, которую мой тренер по Муай Тай представил мне. Они очень близкие друзья. Они поддерживали меня в последние несколько месяцев. Даррен занимается со мной на ринге, помогает с боем и снимает напряжение. Тони следит за тем, чтобы я не утопал в алкоголизме и помогает по дому. — Я отвернулся глазами. — И да, моя семья знала обо всем уже с самого начала и скрывала это от меня.

— Почему? — спросила Эми с ужасом в голосе.

— По-видимому, ради выгоды, — ответил я пожав плечами.

— Выгода? Это все? — недоверчиво спросила она.

— Да, так они говорят. Я был успешным и счастливым, не зная об этом. Они удивились, что я так сильно расстроился, когда узнал правду. Мама, папа и Джоанна просили меня простить и принять это. Компания была для них важнее... — Я замолчал.

Мы продолжали молчать еще некоторое время; Эми переваривала услышанное. Она вздохнула, потом подошла ко мне и села на тот же диван.

— Мне жаль, Робби, — она положила руку на мою в знак примирения.

— Эми, за что ты извиняешься? — сказал я. — Ты не виновата, и похоже, они также попытались втянуть тебя в это. Так что тебе не нужно извиняться передо мной.

— Мне жаль то, через что тебе пришлось пройти. Это не твоя вина. — Она сделала паузу. — Мне очень жаль быть родственницей женщины, которая разрушила одного из самых замечательных мужчин, которых я знаю.

Она покраснела. Я фыркнула в знак согласия с комментарием про потаскуху.

— Спасибо, Эми. Мне действительно становится немного легче от того, что кто-то это понимает.

— Итак, что ты делаешь сегодня? — спросила меня Эми, меняя тему, говоря чуть более бодро.

— Не собирался много делать, ничего, кроме тренировок и выпивки. А что?

Она улыбнулась мне:

— Ну, как бы ты себя почувствовал, если бы я пригласила тебя на ланч, чтобы отвлечь тебя от дурных мыслей?

Эми взяла меня за руку и на этот раз медленно потерла ее. Я не думаю, что это было сознательно или даже чрезмерно сексуально с ее стороны, но это действительно было приятно.

— Конечно, как насчет того, чтобы я переоделся и приготовился. Дашь мне пять минут?

Она улыбнулась, как будто в комнате только что забрезжил рассвет.

Эми пригласила меня на ланч. Мы говорили на разные темы. У меня, конечно, в тот момент не было работы, а Эми, со своей стороны, немного стеснялась говорить о своей карьере, кроме того, что ей приходилось довольно много путешествовать. Пока мы разговаривали, официант принес наши заказы. Я заказал курицу Пармезан с чипсами и колой, а она — салат "цезарь" с курицей и беконом. За едой мы еще поболтали о Джорджии и моей семье. И она спросила, что я собираюсь делать.

— Ну, сейчас я очень близок к завершению развода с твоей сестрой, и, скорее всего, именно поэтому Джоанна решила приехать ко мне. Я предполагаю, что это утро было последней попыткой заставить меня образумиться, остановить развод и вернуться в Total Build.

Мы посмотрели друг на друга, потом улыбнулись друг другу. Но, конечно, мы оба знали, что ничего из этого не произойдет.

— На более светлой ноте я задумался о покупке дома, так что, предполагаю, мне придется найти работу после развода, — произнес я.

Эми кивнула:

— А как насчет твоей семьи? Ты собираешься поговорить с ними и закончить конфликт?

Я пристально посмотрел на нее. Эми быстро откинулась на спинку стула:

— Значит, все очень плохо?

— Если я не поговорю больше ни с кем из них до самой старости, это будет очень рано. — заявил я и посмотрел на Эми. — Кстати, есть ли еще какие-то мотивы для визита к Джоанне утром?

Она подняла обе руки в жесте сдачи. Затем опустила их и вздохнула:

— Когда Джорджия рассказывала родителям о том, как ты ее бросил, история, которую она рассказала, вызвала у меня гнев по отношению к тебе. Робби, которого я знаю, не сделал бы такого без причин. Ты меня разозлил.

Я приподнял бровь, мог понять ее, но в этой истории было нечто большее, чем просто очевидные факты.

Эми вздохнула и быстро взглянула на меня через свой салат:

— Возможно, ты этого не знаешь, но я уже много лет влюблена в тебя.

Хотя она покраснела, я внезапно проглотил.

— Когда Джорджия первый раз привела тебя к нам домой, ты был так вежлив с мамой и папой. Ты даже проводил время со мной. И когда вы начали общаться друг с другом, я увидела человека, который заботится о нуждах моей сестры. Я видела, как ты старался делать ее счастливой. Но ты также заботился о ее семье. Ты даже покупал мне подарки на день рождения. Я знаю немного шуринов, которые делают такие вещи.

Я пожал плечами:

— Я хорошо разбираюсь в операциях, Эми. Детализация плана делает меня хорошим в том, что я делаю. И то, что я был благосклонен к младшей сестре моей девушки, только помогло твоей семье полюбить меня тогда.

— Я знаю, Робби, в этом-то и дело, — сказала мне Эми. — Ты был замечателен в роли моего шурина. Когда я услышала историю о том, как ты только что бросил Джорджию, и как она разваливалась на части из-за твоего ухода, то я не увидела в этом никакого смысла. Поэтому, когда мне предложили приехать к тебе вместе с Джоанной, чтобы "вразумить" тебя, я ухватилась за этот шанс.

Она серьезно посмотрела на меня:

— Если бы ты бросил ее только потому, что поссорился, я бы потеряла веру во всех мужчин и отношения.

— Я так много значу для тебя? — спросил я с любопытством. Эми кивнула.

— Робби, то, что Джорджия и твоя семья сделали с тобой, ужасно, — сказала она, глядя в окно кафе, в котором мы обедали. — Они скрывали, что у их старшего сына был роман с женой их младшего сына, а затем добавляли оскорбление к оскорблению, зная, что старший сын обрюхатил ее, они были совершенно не против того, чтобы оставить все как есть. Затем, когда ты узнаешь и сталкиваешься с ними лицом к лицу, они утверждают, что это было сделано ради операционной прибыли.

Она потянулась через стол и положила свою руку на мою.

— На твоем месте я бы не просто ушла, я бы переехала в другую страну и сделала другую карьеру!

Я улыбнулся:

— Не думай, что я ни разу не думал об этом. Просто у меня пока нет денег. Я надеялся немного похандрить, найти новую работу и накопить достаточно денег, чтобы оставить все это позади.

Мы снова погрузились в приятное безмолвие. Я докончил чипсы, очищая свою тарелку от соуса. Я заметил, что Эми хотела задать мне вопрос, поэтому ждал. Она глубоко вздохнула и нервно привлекла мое внимание.

— Робби, — ее глаза сверкали. — Если я попрошу тебя уйти со мной?

— Эми, может быть, она и изменщица, но моя бывшая супруга все же ее сестра! — Усмехнулся я в ответ.

— Приемная сестра, — хихикнула Эми. — Несмотря на то, что она изменщица и развратница... ты не будешь продолжать быть с ней женатым, и так как ты почти холостяк, нет запрета на то, чтобы я попросила.

Я кивнул:

— Правильно.

— Отлично, — улыбнулась она. — Тогда можешь уйти со мной.

Я рассмеялся и посмотрел на Эми; выражение ее лица было серьезным под улыбкой:

— Ты серьезно это говоришь?

— Конечно, — сказала мне Эми, соблазнительно улыбаясь.

— Эми, я не могу это сделать.

— Почему нет? — спросила она.

— Во-первых, у меня недостаточно денег, чтобы бросить все и уйти, — заявил я.

Она задумчиво кивнула, все еще улыбаясь.

— И во-вторых, я все еще законно женат, — сообщил я теперь уже заметившей меня привлекательной женщине через стол. — Так что даже если это будет только временно, я думаю, что должен оставаться здесь для юридической части дела и разрешить свой брак с Джорджией.

Она снова кивнула, все еще улыбаясь, как будто что-то знала.

— И в конце концов, Эми, ты сестра Джорджии, — отметил я. — Не было бы странно для меня бежать с тобой?

Она опять ухмыльнулась.

— Все это хорошо, Робби. Но опять же Джорджия и я всего лишь приемные сестры. — Сказала она мне второй раз за последние две минуты.

— Конечно, — ответил я. У Джорджии и ее старшей сестры Рут был один и тот же отец. Однако сразу после рождения Джорджии их отец, Стив, сбежал с другой женщиной. Их мать, Рейн, познакомилась с Питером Брауном и вышла за него замуж. Вскоре после этого появилась Эми. Я всегда считал, что у Питера и Рейн был прекрасный брак. Я думаю, Джорджия унаследовала гены измены от своего отца.

— Хорошо, — заявила Эми. — Потому что с этого момента я не хочу иметь ничего общего с этой шлюхой. Чем меньше у меня с ней отношений, тем лучше.

Я кивнул в знак признательности за то, что кто-то понял, о чем я говорил.

— Чтобы ответить на два других твоих вопроса, — сказала мне Эми, и блеск в ее глазах усилился. — Что, если бы были доступны деньги и юридические ресурсы, чтобы устранить обе проблемы?

У нее все еще был тот блеск в глазах, который говорил мне, что она серьезна.

— Эми? — Я сделал паузу. — Ты серьезно, ты думаешь, что сможешь заставить все это исчезнуть? Если сможешь, то я сбегу с тобой.

— Я серьезно, Робби. Я знаю, что могу уладить все расходы и юридические вопросы. Но, Робби, я хочу, чтобы ты пошел со мной.

— Почему? — спросил я.

— Потому что, Робби, если ты свободен, то я хочу получить шанс увидеть, может ли между нами что-то быть. Я думаю, что, учитывая этот шанс, я могу быть всем, чем не является моя глупая старшая сестра.

Затем Эми пожала плечами, но в то же время серьезно посмотрела на меня.

— Я также знаю, что если это не сработает, то я, хотя бы, помогу кому-то, кто мне очень дорог, уйти как можно дальше от токсичной ситуации.

— Можно я немного обдумаю это? — спросил я.

Она засмеялась:

— Конечно, предложение всегда актуально; просто позвони мне. Но я приехала к родителям всего на неделю, потом должна отправиться за границу. Я бы хотела, чтобы ты пошел со мной, — она приподняла брови.

Оставшаяся часть обеда прошла незаметно. По взглядам, которые я все время бросал на Эми, она поняла, что вызвала у меня интерес. Но разговор шел легким и неформальным тоном без определенной темы. Мы сели в такси и поехали обратно к Даррену и Тони. Она крепко обняла меня перед тем, как сесть в машину и отправиться к своим родителям. Я почувствовал, что она хочет большего, но не настаивала на этом. Во время объятия заметил, что ее аура наполнила меня теплом так же, как Джорджия, но при этом она не поглощала то, что могла бы принять – так как это часто случалось с Джорджией, когда мы обнимались.

В тот вечер я ужинал с Дарреном и Тони. Сначала мы рассказали Даррену историю о визите Джоанны. Затем я поведал им о нашем обеде с Эми и ее необычном предложении.

— Итак, ты думаешь, что она серьезно? Она действительно может это сделать? — спросил Даррен, когда я объяснил, что она говорит, если я "пойду с ней".

— Я не уверен, — ответил я. — Мы ничего не знаем о том, чем она занимается. У нас есть информация только за последние пару лет. Она работает в компании, где много путешествует. Она живет где-то на Саншайн-Косте, неподалеку отсюда, и периодически приезжает повидаться с родными. Если у нее есть возможность помочь мне хотя бы с переездом, то я думаю, что она может это сделать. Юридические аспекты меня не очень интересуют, но она говорит мне, что хочет получить шанс завоевать меня после окончания отношений с Джорджией.

Тони фыркнула:

— Эта девушка по уши в тебя влюблена.

Мы с Дарреном повернулись к ней.

— Откуда ты знаешь, — Даррен спросил свою девушку.

— Когда высокий, темноволосый и красивый, — сказала Тони, указывая на меня. — объяснил, почему он бросил беременную шлюху, Эми упала на землю, плача, не потому что ее сестра была выведена из себя. Она упала на землю, рыдая, прижимая руку к сердцу; ее глаза не отрывались от Робби. — Она пожала плечами. — Эта девушка давно неравнодушна к тебе.

Я кивнул:

— Она вроде как намекнула мне на это за обедом. Я всегда считал ее милой, но я был женат на ее сестре. Но давайте предположим, что ее предложение хорошее. Все еще остается тот факт, что она сестра Джорджии, и я в полном замешательстве, когда дело доходит до размышлений об отношениях прямо сейчас. Я бы не хотел, чтобы она сделала это просто для того, чтобы успокоиться.

Тони снова фыркнула:

— Робби Азер, как давно мы тебя знаем?

— Возможно, восемь, нет, девять лет, — ответил я.

— Достаточно долго, — кивнула Тони. — Что ж, мистер всезнайка, позволь мне сказать тебе, что эта девушка — не отскок. Конечно, тебе больно, но что-то подсказывает мне, что ты впустил ее в свое сердце. Она никогда тебя не отпустит. Так что, хотя мне было бы неприятно видеть, как ты оставляешь нас здесь, я думаю, тебе стоит рискнуть.

Мы посмотрели на Даррена, чтобы узнать его мысли. Он сделал глоток пива, посмотрел на остатки тайской еды, которую мы заказали, затем снова посмотрел на меня.

— Мне кажется, я встречал эту девушку пару раз. Она ниже Джорджии, очень темноволосая и очень стройная, в отличие от ее сестры. — Я усмехнулся. Тони игриво ударила его по руке. — Я думаю, что я согласен с Тони в том, что она действительно неравнодушна к тебе. Хотя, честно говоря, даже если все это чушь собачья, но кроме нас, твоих замечательных друзей, тебя здесь ничто не держит: ни работа, ни семья. Возможно, тебе больше никогда не представится такая возможность. Я думаю, что я с Тони. Иди с Эми.

Мы продолжили разговаривать еще несколько часов, и я все больше склонялся к тому, чтобы согласиться.

Окончательное решение пришло через два дня. Я шел по главной аллее ТЦ "Золотой Берег", чтобы обновить свои водительские права, когда случайно прошел мимо одного из кафе. В этот момент я заметил, что моя семья и Джорджия сидят за столиком рядом с коляской, где был их маленький ребенок. Мои родители ласково общались с ним; у Джоанны была широкая улыбка на лице, в то время как Брэд-младший держал за руку мою возможную бывшую жену и вел себя неадекватно. Никто из них не выглядел расстроенным из-за того, что они меня обманули. Я, должно быть, простоял там минуты две, наблюдая за ними перед тем, как мама заметила мой пристальный взгляд. Когда я понял, что она меня заметила, это вывело меня из транса, и я поспешил уйти оттуда. Я прошел уже почти два квартала, когда она догнала меня.

— Роберт! — услышал я, как мама вскрикнула. — Роберт, подожди, пожалуйста, дорогой, пожалуйста, остановись! — Она бежала по улице в попытке догнать меня. В голову пришла мысль ускорить шаг или спрятаться в магазине, чтобы избежать ее, но я знал, что это лишь отложит неизбежное. Поэтому я решительно остановился, достал свой смартфон и позвонил Эми.

Эми почти сразу же ответила на звонок:

— Ладно-ладно, — произнес я сквозь зубы. — Давай сделаем так.

Эми хохотнула в трубку:

— Ты правильно понял, красавчик. Но скажи мне только одно: есть ли кто-то, кому ты не хочешь раскрывать мою роль?

— Ммммм, — был мой ответ.

Она снова засмеялась:

— Ну, в таком случае, я заеду за тобой в семь вечера. Тогда ты сможешь рассказать мне все об этом, — я улыбнулся, глядя на свою маму. Но моя мама знала, что эта улыбка не для нее.

— Хорошо, тогда увидимся. — Я повесил трубку.

Я перестал улыбаться, глядя прямо на свою мать:

— Чего ты хочешь, Хэтти? — Я сказал это с невозмутимым видом, используя имя моей матери.

— Робби, пожалуйста, — умоляла она. — Это несправедливо. Ты не можешь так с нами обращаться. Ты не можешь отрезать нас. Ты нам нужен.

— Справедливо, — прорычал я в ответ, мой подавленный гнев всплыл наружу. — Я сказал вам, что несправедливо, когда семья лгала мне в лицо более трех лет, защищая сопливого мудака, который обрюхатил мою жену, пытаясь представить это как мой ребенок. По-твоему, это справедливо?

— Но, Робби, это не одно и то же. Ты нам нужен, — повторила она.

— Как будто, черт возьми, я тебе нужен. Что вам нужно, так это кто-то, кто будет управлять вашей компанией за вас. Кто-то, кто исправит все ошибки, допущенные твоим придурковатым старшим сыном. Вам нужен покладистый перфекционист, который сделает всю вашу жизнь легкой. Ты не ищешь сына, которого можно было бы любить. Вы хотите, чтобы кто-то продолжал создавать вашу прибыль!

— Это не.... — Моя мать сделала паузу, подыскивая другое слово, но не смогла его найти. Она сменила тактику. — Робби. Ты же знаешь, мы все тебя любим. — Это был первый раз, когда я услышал, как моя мать сказала, что любит меня, с тех пор как началось все это дерьмо.

Я засмеялся:

— Вот вы все так любите меня! Действительно, вы утверждаете, что любите меня. — Я снизил громкость смеха до хихиканья.

— Так это любовь, обманывать меня во всех аспектах моей жизни? Скажи мне это, Хэтти! — прорычал я.

Мама стояла и уставилась на тротуар, не зная, что ответить. Пешеходы проходили мимо нас, некоторые бросали взгляды на нас, но это была всего лишь еще одна драма, разворачивающаяся на улицах Голд-Коста перед их глазами.

— Мы скрывали от тебя правду для того, чтобы защитить тебя, — сказал мой отец, подходя к моей матери сзади. Немного дальше по улице осторожно шли Джоанна, Джорджия, толкающая коляску для детей и конечно же мой безумный брат.

— Уже обсуждали это ранее Брэд, — ответил я отцу по имени. — Это не защищало меня. Оно создавало кредит боли и предательства, в котором, похоже, я единственный, кто страдает.

— Ты ошибаешься, Робби, — сказала Джоанна. Исчезла та ехидность, которая была в тот день. — Мы все страдали, скрывая это от тебя, но сейчас ты обращаешься с нами как со свиньями. А мы также страдаем.

Я пристально посмотрел на свою сестру:

— Страдаешь? Ну не будем прикидываться, Джоанна. Недавно ты ворвалась к Даррену и Тони и начала ругать меня за то, что я не простил эту женщину легкого поведения, — я посмотрел на Джорджию, которая отпрянула в сторону, — а также самый подлый ублюдок на планете, — обратился я к младшему Брэду.

— Никто из вас не имеет ни малейшего понятия о том, что значит страдать. Ты думаешь, что страдаешь из-за того, что я не убираю после тебя. Вы думаете, что страдаете из-за падения вашей прибыли. Вы думаете, что страдаете из-за беспорядка в операциях. Я наблюдал за всеми вами только несколько минут назад. Никто из вас не имеет понятия о том, каково это страдать от боли, когда тебе лгут, предают и потом говорят, чтобы ты справился с этим сам. Что ж, идите все к черту. Я живу в аду из-за всех вас, а вас мало интересует то, что я чувствую.

— Сынок, ты никогда не давал нам... — начал говорить мой отец.

— Шанс? — Я прервал своего отца. Он заколебался, оглядываясь на меня. — Ты собирался сказать, что я никогда не давал тебе шанса сказать, что тебе жаль, или что ты понимаешь, как я расстроен, или что ты сожалеешь о своих действиях. Ты просил дать тебе шанс вымолить прощение за то, что издевался надо мной. Это то, что ты собирался сказать, Брэд?

Он свирепо посмотрел на меня в ответ.

— Нет, сынок, я собирался сказать, что ты так и не дал нам шанса объяснить, — сказал мой отец.

— Объяснить? — Я посмотрела на него, сверля взглядом, остальная семья смотрела. — О, ты все прекрасно объяснил. Должно быть, меня удочерили, потому что вы все сумасшедшие, если думаете, что кто-то примет ту чушь, которую вы несете. Сожалеет ли шлюха или придурок о том, что трахнул меня? — Я посмотрел на семью. Никто из них ни на мгновение не мог встретиться со мной взглядом.

— Я так и думал, — сказал я.

Брэд-младший шагнул вперед, внезапно перестав хмуриться и ухмыляясь:

— Робби, маленький Робби, тебе нужно прийти в себя. У нас с Джорджией прекрасный мальчик. Если ты смиришься с этим, извинись и возвращайся к работе. Мы позаботимся о том, чтобы ты стал крестным отцом ребенка. Я знаю, что это утешительный приз за то, что это не твой ребенок, но....

Он так и не закончил фразу. Я уже упоминал, что занимаюсь несколькими различными боевыми искусствами. Я дерусь на нескольких турнирах против парней, которые дерутся на национальной профессиональной арене, и я, как правило, выигрываю большинство этих боев. Но, к сожалению, у нас в Австралии нет таких денег на профессионалов, как в США, и, поэтому, я довольствуюсь небольшим количеством карманных денег от своих боев. Но некоторые из этих парней хороши. И я могу стоять с ними лицом к лицу. Так что у моего глупого брата не было ни единого шанса.

По приземлении я заметил, как Брэд-младший внезапно выбежал с тротуара и неуклюже столкнулся со стеной здания всего в нескольких футах от меня, вследствие непредсказуемого удара. Однако никто, кроме меня, не мог предположить такое развитие событий. Мой старший брат лежал без сознания.

Впервые со времени начала моей кошмарной истории я почувствовал в себе спокойствие. Затем, после короткого момента тишины, все окружающие начали орать на меня.

Меня обругали со всех сторон, все кричали на меня, когда двое полицейских завершили свое приближение к нам. Они были свидетелями возрастающей напряженности в семье и, увидев мой акт агрессии против брата, незамедлительно задержали меня. Пока они одевали наручники на мои руки, моя мать плакала рядом со своим раненым сыном и обращалась ко мне с вопросом "почему". Я искривил улыбку и громко ответил, чтобы это услышали моя семья, полиция и неожиданно появившаяся толпа зевак.

"Я предупредил своего бывшего старшего брата, чтобы он больше не подходил ко мне после того, как застал его в сексуальном акте с моей женой и увидел, как его сперма вытекает из ее беременной матки. - я ответил. - Я предупредил его, что если он когда-либо снова приблизится ко мне, я свалю его на землю быстрее, чем он успеет выпустить третью порцию спермы в неверную прелюбодейку моей жены. Все знают, что обещания нужно выполнять. К сожалению, он допустил ошибку и решил обращаться со мной безразлично, думая, что может игнорировать меня так же легко, как свою задницу. Он утащил от меня жену и "получил" ребенка, который должен был быть моим пока я был в браке. Пытаясь унизить меня этим фактом, этот дурак подошел достаточно близко, чтобы я смог выполнить свое обещание". - Я замолчал на мгновение, глядя на толпу вокруг, включая мою печально смотрящую мать. - И я только что выполнил свое обещание.

Я повернулся к офицерам, они оба пытались сохранять серьезное отношение, но в их глазах была улыбка, поскольку они поняли, что я только что сказал. Я поднял свои скованные руки.

— Уведите меня, офицеры!

Они спокойно сопроводили меня к ожидавшей полицейской машине и отвезли в местный участок, расположенный всего в нескольких кварталах отсюда. Доставив меня в участок, сопровождающие офицеры извинились за то, что арестовали меня и надели на меня наручники. Это была процедура. Я отметил, что это нормально, я дал им понять, что ожидаю предъявления обвинений, но я не собирался терпеть критику и презрение со стороны моей семьи, не говоря уже о старшем брате, который сделал то, что он сделал.

Во время оформления меня в участке, они дали мне мой телефон, позволив звонить до тех пор, пока они могли слушать. Я позвонил Эми, и сообщение перешло на голосовую почту. Я оставил сообщение о том, что меня арестовали, и спросил, может ли она что-нибудь уладить, поскольку я не доверяю своей семье.

Я повесил трубку, улыбнулся и поблагодарил офицера за то, что он дал мне мой телефон. Я позволил им записать его вместе с остальными моими личными вещами.

Они поместили меня в комнату для допросов, предложив попить и немного печенья. Очевидно, слух о том, что я сделал, а также о том, почему я это сделал, быстро распространился по участку. Хотя они должны были следовать закону и процедуре, никто не обвинял меня в том, что я нокаутировал Брэда-младшего.

Я просидел около часа, когда вошел офицер и сказал, что у меня посетитель. Я ожидал увидеть Эми или адвоката, но этого не произошло. Это была Джорджия.

— Привет, Робби, — сказала моя будущая бывшая жена, осторожно садясь на стул по другую сторону стола.

Я усмехнулся. Не имея возможности отвести глаза, я быстро пробежался взглядом по ее облику. На ней все еще оставалось немного послеродового веса. Я догадался, что ее грудь, обычно небольшая, стала больше из-за лактации. Ее задница, всегда подтянутая и упругая благодаря занятиям спортом, теперь казалась округлой и слегка колеблющейся. Если бы она продолжала тренироваться как раньше, то вскоре избавилась бы от этого и вернула свое привлекательное молоденькое тело. Несмотря на все случившееся между нами, она все еще была красивой.

— Так расскажи мне, чего желает от меня моя предательница? Ведь ты уже достаточно сделала! — сказал я с намеком на угрозу в голосе.

— Робби... — начала она, затем запнулась, ее плечи опустились. Она взглянула на стол. — Мне жаль, хорошо, мне очень жаль, что мы так поступили с тобой. Ты этого не заслуживал. — Она сделала паузу и вновь посмотрела мне в глаза. — Я никогда не должна была... — остановилась она, затем снова обратила взгляд на меня, и я увидела гнев в ее глазах.

— Но ты не должен был делать то, что ты сделал с Брэдом сегодня! — возмутилась она со слабым гневом в голосе.

На мгновение мы пристально уставились друг на друга, после чего я расхохотался:

— Джорджия, ты чуть ли не начала извиняться передо мной, но потом передумала. Ладно, давай посмотрим на это с другой стороны. Ты знаешь, как я испытывал гнев все эти последние месяцы? Ты предательством обидела не только меня, но и всю мою семью.

Она слегка кивнула, без слов.

— Джорджия, я не уверен, что ты понимаешь. Вы все выглядели очень довольными, когда я заметил всех вас в кафе сегодня днем. Никто даже не думал обо мне, — сказал ей, мое презрение сочилось из каждого слова.

— Это неправда, — Джорджия ответила. — Мы все были опустошены тем, что ты решил уйти, и да, мы понимаем, что ты злишься. Мы понимаем, что тебе больно. Но они — твоя семья, Робби. Они любят тебя. Я люблю тебя!

— Действительно? — недоверчиво спросил я. — В своем больном и извращенном уме ты действительно так думаешь, не так ли, Джорджия?

Она снова кивнула.

— Что ж, позволь мне рассказать тебе об их любви с моей точки зрения, о предательница. В ту ночь, когда я застукал Брэда трахающим твою задницу в нашей постели, после того, как он излил свою сперму в твою беременную пизду, слушая твои сладкие разговоры в спальне о том, что ты принижаешь меня, и о том, что ребенок, которого ты заставила меня поверить, был моим, на самом деле был его. Я немного поездил по городу, но поехал туда, где, как я думал, меня можно было утешить, в место, которое я считал безопасным, в место, где, как я ожидал, они будут так же злы и расстроены, как и я, из-за твоего и Брэда предательства.

Но что я нахожу, когда я приезжаю, я нахожу мать и отца, которые не только знают о том, что мой старший брат трахал тебя за моей спиной в течение трех лет, но они также знали, что ребенок не мой. Затем у них хватило наглости сказать мне, что они не сказали мне, потому что это повлияло бы на операционную прибыль, и мне было лучше оставаться в неведении.

Так скажи мне, где во всем этом чувства? — закончил я. Я знал, что если бы полиция следила за происходящим с помощью камеры видеонаблюдения, они бы продавали билеты.

Несколько раз она пыталась ответить, но в конце концов не смогла. На несколько минут мы погрузились в неловкое молчание. Мне нечего было сказать, поэтому мы сели.

— Так что нам теперь делать, Робби? — тихо спросила она.

— Ничего, — выплюнул я в ее сторону. – Мы ничего не делаем, идем разными путями, завершаем наши отношения. Потом, если у меня когда-нибудь повезет, я возможно найду кого-то, кто ценит меня настолько, чтобы сохранять свою преданность только мне.

Она посмотрела на меня и заплакала:

— Робби, ты же знаешь, что я люблю тебя? Это было всего лишь физическое общение с Брэдом. Ты же это понимаешь?

Я холодно рассмеялся:

— Почему каждый раз, когда женщину поймают на измене, она говорит своему мужу, что любит только его, а другой парень значит был всего лишь сексом? Ты представляешь, насколько унизительно это?

— Но это правда, – возразила она, – это всегда было только из-за секса с ним. Я бы бросила его в мгновение ока ради тебя. Мне жаль, что Брэд-младший не твой ребенок, но следующий будет твоим. Я обещала это, когда ты подслушал, и я обещаю это сейчас!

Я поднял руку и хлопнул по щеке. Джорджия посмотрела на меня так, словно я сошел с ума.

— Извини, – сказал я с усмешкой. – Мне просто нужно было проверить, не проснулся ли я после того, как услышал этот бред от тебя. Следующий будет моим. Если ты думаешь, что я когда-нибудь еще раз прикоснусь к тебе или даже приближусь своим членом к твоей легкодоступной киске - то ты заблуждаешься, женщина!

Она вздрогнула, я продолжил.

— И даю тебе ответ, который ты никак не можешь понять: это очень унизительно для того, кому изменяют. Я знаю, что для меня акт секса — это не просто удовольствие, для меня это акт отдачи себя человеку, которого я люблю целиком и полностью, чтобы он почувствовал, что в мире нет никого важнее его. Я бы ни за что не смог отдать себя кому-то другому. Поэтому говорить мне, что это был всего лишь секс с моим старшим братом во время рождения его ребенка, а потом говорить, что любишь меня, — это не только оскорбительно. Это еще и лицемерие высочайшего уровня.

Теперь она рыдала. Я продолжал, позволив небольшому гневу проскользнуть в мой голос, когда я отчитывал ее.

— Джорджия, ты можешь думать, что любишь меня, но, с моей точки зрения, это не так. Если бы ты любила, то никогда бы не трахнулась с Брэдом. Вы бы не делали этого так долго, и так, чтобы родился его ребенок. Если бы ты любила меня, моя семья не прикрывала бы тебя. Если бы ты любила меня, ты бы пришла ко мне в тот момент, когда мой старший брат сделал шаг и попросил прощения.

Но я не думаю, что ты любишь меня, потому что, хотя ты и сказала, что сожалеешь, я думаю, ты сожалеешь, что тебя поймали. Вот что причиняет тебе боль, а не твое предательство по отношению ко мне. Я не верю, что ты сожалеешь о том, что сделала это. Так что оставь меня здесь, Джорджия, возвращайся к Брэду и моей бывшей семье, живи своей жизнью, забудь меня, забудь все, что у нас было. Потому что я знаю, что собираюсь забыть всех вас.

Я заметил, что дверь внезапно распахнулась. В проеме стоял офицер полиции, а за ним находилась Эми. Она бросила мне взгляд, затем на плачущую Джорджию, которая сжала челюсти.

— Джорджия, — проговорил я с улыбкой в глазах, когда посмотрел на Эми, а затем более серьезно на рыдающую передо мной Джорджию. — Пришло время уйти и вернуться к своей жизни. Отпусти меня, пока я не решил разрушить всю нашу семью и все то, что было для меня драгоценно вместо своего собственного счастья, которое вы все отняли.

Джорджия посмотрела на меня.

— Ты бы это сделал? — В ее глазах просматривался вопрос; она беспокоилась, что я действительно могу так поступить.

Я кивнул:

— Ты видела, как я разобрался с Брэдом без колебаний. Если ты и моя бывшая семья не оставите меня в покое, представьте, что я могу сделать, если обращу свое внимание на уничтожение всех вас. Я знаю, что они столкнулись с финансовыми трудностями и потеряли клиентов и продажи из-за отсутствия меня. Впервые за много лет им приходится работать самим, но они забыли, как это делается, или в случае твоего возлюбленного он просто не умел этого делать. Так что не заставляйте меня преследовать вас всех, и я этого не сделаю. Пусть это будет предупреждением. — Я указал на дверь; это заняло лишь секунду, но Джорджия вскочила и шаркая направилась к выходу, где столкнулась с Эми.

— Эми, как ты узнала, что я здесь? Спасибо за то, что пришла поддержать меня. Все так запутанно! — произнесла Джорджия и попыталась обнять свою младшую сестру.

— Подлость! — Эми выругалась на свою старшую сестру. – Я не для тебя пришла и больше никогда не буду рядом с тобой. Вся эта путаница – твое дело. Разбери это сама!

— Так что... что ты здесь делаешь? — Джорджия перевела взгляд с Эми на меня. Я улыбнулся.

— Мой единственный телефонный звонок, — сказал я Джорджии, — я не мог позвонить никому из своей семьи. Я никому из них не доверяю, но на днях мы с Эми обедали. Она дала мне понять, что я могу ей доверять.

Джорджия внезапно зарычала, пытаясь дать сестре пощечину. Эми быстро схватила Джорджию за руку, даже когда офицер двинулся, чтобы остановить ссору.

— Ты маленькая сучка! – взвизгнула Джорджия. – Только потому, что он не хочет меня, это не значит, что ты можешь ворваться и забрать его.

Эми засмеялась, отпуская руку сестры, когда офицер разнял их, держа Джорджию.

— Я еще не забрала его, – ответила Эми, ухмыляясь. – Но будь уверена, он забудет о твоем существовании, когда я это сделаю.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь комментарию Эми. Внезапно Эми показалась мне намного привлекательнее. Она претендовала на место в моей жизни. Она поймала мой взгляд, изучающий ее.

Здесь была женщина, которая была влюблена в меня в течение многих лет. Она знала, что я был с кем-то другим. Но теперь я был свободен, и она хотела добиться, чтобы я стал ее. Мне казалось, что, если понадобится, Эми была готова сражаться за меня против всего мира. Эми рассмеялась, увидев выражение лица Джорджии, а затем мое. Эми обошла свою сдержанную сестру и вошла в комнату для допросов, не сказав больше ни слова. Она сунула мне мой телефон, бумажник и куртку.

— Обычные ноги-ракеты, ты освобожден, никаких обвинений, хотя ты берешь на себя медицинские расходы Брэда-младшего. Он в больнице с легким сотрясением мозга, ушибленными ребрами и растяжением шеи.

— Это стоило того, — усмехнулся я.

Я забрал свой мобильный телефон у Эми. Джорджия продолжала нас наблюдать, но уже без слов и с яростным выражением лица. Я обнял Эми, но она всех нас удивила, потянув меня к себе и поцеловав в губы таким страстным поцелуем, что я задумался: а кто такая Джорджия?

Джорджии пришлось еще раз подавить свою улыбку перед офицером, который следил за всей этой ситуацией. При выходе мы прошли мимо моей матери, которая ждала Джорджию. Я не сказал ни слова, проходя мимо нее. Не посмотрел даже в ее сторону, хотя знал, что она там. Это должно было все ей рассказать.

Мы быстро покинули полицейский участок и сели в такси Uber поехали к Даррену и Тони. Я хотел еще раз поцеловать ее, но она только рассмеялась и позже сказала мне, что это было ради ее сестры:

— Когда я сделаю тебя своим мужчиной, ты больше не захочешь никого другого!

[:::: Окончание части I ::::]

[:::: Заключение автора ::::]

Благодарю вас за прочтение первой части "Атомной семьи". Как я уже упоминал ранее, эта история начиналась несколько по-другому, а сейчас превратилась в серию из четырех частей. Я работал над этим вместе со своей редакторской командой и планирую выпускать по одной части каждую неделю в течение следующих четырех недель. Если вы думаете, что в этой истории есть много шаблонов, то вы правы. Все четыре части наполнены обычными тропами и повествовательными линиями, которые вы ожидаете от страстного романа "История любящих женщин". Но при этом есть и нечто особенное, что принадлежит только мне.

До скорой встречи во второй части,

Джон Другой