Преступление и наказание: Приквел. Глава Наказание страпоном Часть 6/6

Глава 11

Когда Кэрри вошла в свое рабочее помещение во вторник утром, ее телефон зазвонил. Звонил Джеральд Хокинс.

— Есть новости? - спросила она, узнав его голос.

— Пострадавших доставили в Киншасу, но тяжелые случаи отправлены во Францию. Мы заботимся о том, чтобы американцы с серьезными травмами получали лечение в нашей военной больнице в Германии. Там есть опыт работы с такими ранениями.

— Беспокоюсь за миссис О'Рейли. Сказали, что ее состояние серьезное. Однако ей отдают должное за помощь другим пострадавшим. Она отважный и преданный своему делу доктор. Информация об убитых и раненых будет обнародована около 19:00 по нашему времени, то есть около 14:00 вашего времени. Нужно оповестить семьи к этому времени. Если вы свяжетесь с мистером О'Рейли раньше меня, пожалуйста, передайте ему, что мы приложим все усилия, чтобы помочь его жене. У меня есть его домашний и рабочий номера, но никто не отвечает.

— Я попытаюсь связаться с ним, но кажется, он недоступен.

— О, я слышал... то есть я думал... Ну, пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы связаться с ним и передайте ему мой номер. Консул хочет быть наиболее полезным. По нашему мнению, она - выдающийся американский герой.

Кэрри понимала точку зрения Джерри и предполагала, что он знал о ее отношениях с Джеймсом О'Рейли. В таких обстоятельствах это выставляло ее в очень неприятном свете. Но черт возьми, она любит этого человека и теперь он исчез.

— Куда, черт побери, ты пропал, Джимми?

***

Окна жилого комплекса выходили либо на реку, либо на небольшой учебный заведение для девушек. Квартира Софии Томпсон находилась на стороне колледжа в самом верхнем этаже шестидесятиэтажного здания. София была плотной женщиной с очень темным цветом кожи. В этой квартире она воспитала трех детей. Ей было сорок восемь лет, она была достаточно здорова, но сейчас жила одна, так как все ее дети выросли.

— Хотя бы один из них мог бы и подарить мне внука, - произнесла она Джимми. Лерой Томпсон был старшим сыном Софии и бывшим клиентом Джимми. Лерой все еще задолжал Джимми деньги за последний раз, когда О'Рейли спас его от обвинений в хранении наркотиков, предъявленных полицией штата Нью-Йорк. В данный момент Лерой находился в Вермонте, утверждая, что "находится в тяжелой ситуации из-за снижения прибыльности наркобизнеса".

Джимми остался у Софии на несколько дней в обмен на прощение долга Лероя. Он оставил свой мобильный телефон в офисе и для связи со своей сестрой Тарой и Стивеном Фицджеральдом использовал стационарный телефон. В это время он глядел в окно и изучал журнал, взятый у Сесилии Портер. Он почти был уверен, что понимает, о чем идет речь в книге, но ему все еще требовались ответы на некоторые вопросы.

Фицджеральду предстояла опасная работа - быть приманкой, но если приманка будет поймана, то кто-то должен выжить для сообщения об этом. Сегодня был вторник, первый возможный день для активности противоположной стороны, судя по словам Фицджеральда, который, как подозревал Джимми, скрыл от него часть информации о ситуации. Он скучал по своим детям, но их забрала к своим родителям жена его сестры, Лиза, чтобы они оставались в безопасности.

Когда он смотрел в окно на женский колледж с его зданиями девятнадцатого века, сгруппированными вокруг городской площади Трои, он понял, что не может долго оставаться в тени. Ему необходимо участвовать в действии. Игра в ожидание его уже достала. Он доверял своей сестре, Таре, и ее коллегам следить за Греко, но не был так уж уверен в Полли и Брандте в отношении Паттерсона. По мере того как день ускользал, он нервничал все больше и больше.

***

Стивен Фицджеральд тоже нервничал. Он находился в номере люкс в отеле Midtown Marriott на Манхэттене. Днем он видел всех основных участников группы NYASAV. Они пили кофе и ели бутерброды, которые он заказал в номер, пока он объяснял им, какой выбор у них есть. Они были не слишком довольны. Джейсон Эпплвуд и его группа хотели большой борьбы в судах, но большинство хотело просто извинений от Церкви и какой-либо формы разумной компенсации.

— Они так много у нас забрали. Несправедливо, когда от тебя не требуют что-нибудь вернуть, - сказала единственная женщина в комнате, пятидесятилетняя матрона, красноречиво рассказывавшая о том, как ее совратили в возрасте десяти лет. Стивен предложил равные дозы сочувствия и суровой реальности.

— Лучшее, на что вы можете надеяться, - это разумное возмещение. Адекватного возмездия не будет. Месть, как учит нас Библия, принадлежит Богу. Добивайтесь чего-то большего, чем деньги, и не получите никакого удовлетворения вообще, - сказал им Стивен.

— Но у нас досье?

— Доверьтесь мне еще немного. Мы либо получим компенсацию, либо будет самый большой скандал в истории этого штата, - сказал он им.

Это утверждение, похоже, они приняли с удовлетворением. Когда он остался наконец-то один, он решил принять душ и немного поспать. Ему казалось, что все начнется вечером, и он хотел быть отдохнувшим и готовым. Стук в дверь застал его под душем. Он натянул один из халатов, предоставленных отелем, и открыл дверь с некоторой тревогой.

— Сьюзен, ты пришла раньше времени, я же думал мы договорились встретиться в пять,- сказал он, когда она переступила порог.

— Тебе не следует удивляться моему приходу пораньше. Мне есть что сказать. Ты не можешь просто выбросить меня как старую пару обуви. Я - твоя законная жена!

— Я все объяснил в записке, которую я для тебя оставил,- ответил он.

— "Прости, я больше не могу продолжать такую жизнь",- процитировала она первое предложение трехстраничного объяснения, которое он положил на стол вместе с обручальным кольцом.

— Я сказал гораздо больше, чем просто это.

— Но то, что ты не упомянул, является важным.

— Прости, но я не понимаю, о чем ты говоришь.

Она не ответила немедленно, а подошла к мини-бару в номере и налила себе стакан воды. Затем она села в одном из мягких кресел и смотрела на него пристальным взглядом, скрестив ноги.

— Ты не упомянул о том, что мы оба верующие католики и были венчаны в церкви. Ты не сказал, что больше не любишь меня. Ты не сказал, что теперь любишь другую женщину, ради которой бросаешь меня. Ты не объяснил, что произошло, чтобы заставить тебя бросить меня сейчас и наконец-то развестись со мной.

— В этом браке нет детей и у тебя достаточно денег для получения аннулирования брака. Итак, я полагаю, что католическая составляющая не будет проблемой. Что касается остального, я больше не хочу быть предателем. Я хочу изменить свою жизнь и двигаться вперед.

— Очень хорошо, мои чувства в точности совпадают с ьвоими. Отныне я намерена быть верной женой, - сказала она, чем вызвала его улыбку.

— Не смей смеяться надо мной, - сказала она, но сумела подавить вспышку гнева:

— Что касается аннулирования брака, то я этого не хочу, а деньги можно потратить двумя способами. Я могу заплатить за то, чтобы этого не произошло.

— Мы очень уверены в себе, не так ли?

— Нет, я просто практична, а ты, по-моему, нет.

— Что?! Думаешь, мне все еще нужны твои деньги? У меня есть то, что называют репутацией. Я могу пойти куда угодно, и я бросаю не только тебя, но и эту свору юридических пиявок, что называют себя моими партнерами.

— Серьезно, бросаешь нас всех? Собираешься уехать на закат со своей маленькой подружкой, но рассказал ли ты ей свой глубокий темный секрет. Ты знаешь, что именно это ранило меня больше всего, тот факт, что ты скрыл от меня свою боль. Женщина, даже такая распутная корова как я, хочет верить, что ее мужчина обратится со своими проблемами к ней. Какая жена не знает, подвергался ли ее муж сексуальному насилию в детстве? Можешь не отвечать, потому что ответ очевиден. Это женщина, которая совсем не настоящая жена, но у меня есть оправдание. У меня не было настоящего мужа. Он лгал и вводил меня в заблуждение.

— Я вижу, это все моя вина, - ухмыльнулся Стивен.

— Нет, я никогда не говорила, что это твоя вина. Однако считаю, что имею право на честный шанс в этом браке. Если я все испорчу, то не буду бороться с тобой за развод, но, пожалуйста, дай мне шанс.

— Сьюзен, пожалуйста, попытайся понять. У меня возникли множество проблем. Мне не нужно еще и твоих забот.

— Вот в чем дело. Я хочу помочь тебе преодолеть эти сложности. Мне всего лишь хочется получить возможность стать твоей супругой.

Произнеся это, она приблизилась к нему. По ее щекам стекали слезы и падали на красивый подбородок, который так привлекал многих мужчин.

Стивен был немного потрясен, поскольку никогда ранее не видел Сьюзен в слезах. Он захотел утешить ее. Он знал, что все еще любит ее, несмотря на ее недостатки, и всегда будет любить. Но продолжение брака было невозможным.

— Сьюзен, будь разумной, ты же знаешь, что наш брак провалился. Давай закончим его как друзья,- сказал он так мягко, как только смог.

— Но я не могу отпустить тебя. Ты - единственный мужчина, который полюбил меня такой, какая я есть. Не из-за моей красоты, а по-настоящему.

— Прости. Я пытался, но не могу продолжать в этом направлении.

— Но я изменюсь. Ты увидишь, все поменяется,- сказала она, прерываясь от рыданий.

— Пожалуйста, пойми, я делаю это для нашего блага,- сказал он, обнимая ее. Она дрожала, и слезы текли рекой.

— Тогда сделай это для меня, проведи со мной последний раз любовь, и я больше ничего не потребую от тебя.

— Не думаю, что это будет разумно,- сказал он, но в этот момент она повернула голову и страстно поцеловала его. Ее тело прижималось к его как всегда. Он часто задавался вопросом: испытывают ли другие мужчины такую же страсть от своих жен? Сливаются ли они так же страстно? Было ли это особенным или обычным явлением? Затем она отодвинула его и сняла с него халат, и все мысли покинули его.

Она хотела быть снизу, лицом к нему, и он согласился. Это было медленно, но прелюдии не было. Она хотела прямого полового акта, и довела его до оргазма не один, а три раза. Когда все закончилось, он понял, что ни одна другая женщина никогда не возбуждала его так, как она, и не доводила акт любви до такой полноты.

Она отправила его сначала в душ, а когда он вышел, она была уже одета и готова уходить.

— Прошу прощения за все ошибки, которые совершила, - сказала она, а когда он попытался заговорить, она накрыла его губы тремя пальцами и сказала:

— Помни, что бы ни случилось в будущем. Я никогда не пожалею о том, что мы только что сделали.

С этими последними словами она вышла из номера-люкс, а он остался один на один с болью о любви, которая, как он знал, была потеряна для них. Когда прозвучал последний звонок, было уже за полночь, но он был готов или настолько готов, насколько вообще может быть готов человек к встрече со смертью.

***

Эд Брандт последовал за Полли и Паттерсоном к дому в Лаудонвилле. Это был дом в колониальном стиле с боковым коридором, не очень большой, но больше чем нужно одному человеку. Полли хорошо играла свою роль. Она сблизилась с Паттерсоном. Сказала, что в последние несколько недель он вел себя еще более неуравновешенно и был весьма обеспокоен. Однако сегодня вечером, по мнению Эда, он был в хорошем настроении.

Фрэнк пригласил Полли на ужин и с удовольствием опрокидывал бокалы до такой степени, что Полли пришлось везти их домой. Эд наблюдал, как эти двое вошли в дом, и сел на водительское сиденье своего темно-коричневого «Шевроле Люмина», чтобы подождать, пока девушка выйдет. По договоренности, она должна была выйти чуть раньше полуночи и на такси добраться до закусочной на Лэтэм Серкл, где Эд встретит ее за кофе.

Брандт оставил свою машину на узкой переулочке, где она не привлекала особого внимания, но с отличным видом на передние и задние двери Паттерсона. Когда он устроился в засаде, в окно раздался тихий стук, который испугал его до смерти. Это был Джимми О'Рейли.

— Что тебя сюда привело? — спросил Эд, проникающим тоном.

— Подумал, что можешь нуждаться в помощи. У меня есть предчувствие, что что-то странное происходит.

— Предчувствие?

— В Нью-Йорк направляется мистер Антони Греко как летучая мышь из ада. Моя сестра и еще двое следователей уже на его хвосте. Итак, что делает наш друг Паттерсон?

— Ничего особенного, похоже, он как раз отмечает что-то. Полли там с ним. Если он будет придерживаться плана, то закончит со свиданием около полуночи. Она вызовет такси и встретится со мной в закусочной.

Только когда Эд закончил говорить, из задней части дома выскочила Полли. Брандт выскочил из машины и начал преследовать ее.

— Отпусти меня, — потребовала она, когда Эд схватил ее за руку.

— Подожди... Что случилось?

— Ты его убил, а теперь собираешься убить меня.

— Что? — спросил Эд.

— У него передозировка. Ты подмешал ему героин.

— Я ничего такого не делал, — ответил разгневанный Эд Брайант.

— Он мертв. Если не ты это сделал, то кто?

— Именно это мы и должны выяснить, — сказал Джимми, появляясь с другой стороны Полли.

Им удалось убедить ее вернуться в дом. В гостиной они обнаружили Фрэнка Паттерсона. Он был мертв, как и сообщила Полли; в его руке все еще держалась игла. На столике возле кресла, в котором он сидел, стояла жестяная банка с коричневатым напитком.

Эд Брандт понюхал ее:

— Не только героин, - сказал он, - но не могу предположить, что еще.

Джимми начал осматривать комнату:

— Кто может быть твоим главным подозреваемым? - спросил он Брандта.

— Салливан, затем Фицджеральд, а потом я.

— Или все вы трое и я, - сказал О'Рейли и повернулся к Полли. - Я хочу знать все, что произошло сегодня вечером.

— Ничего, он всю неделю нервничал как кошка, но сегодня вечером смеялся, рассказывая свои скучные юридические истории, и пил.

— Больше ничего?

— Примерно полчаса назад он позвонил по мобильному, как раз перед тем, как мы вышли из спортивного бара, - сказала она.

— Она имеет в виду «Ситилайн» на Вестерн. Он пьет там уже несколько недель.

— Никто не подходил к столику, чтобы просто поздороваться? - спросил Джимми, но она покачала головой.

— Только телефонный звонок. У него нет друзей, а тут всего один звонок.

— Ты видела, что он сделал с телефоном?

— Положил его в карман.

О'Рейли подошел к месту, где на стул был накину пиджак Паттерсона.

— Нет, в карман брюк.

В пиджаке находился iPhone, а в брюках - второй дешевый телефон. Он не был заблокирован, но в нем не было ничего, кроме последнего номера, на который он звонил.

— Узнаешь номер? - спросил Эд у Джимми.

— Нет, но по первым трем цифрам это - номер кампуса в штате Нью-Йорк. А пока нам нужно убраться отсюда, не оставив никаких следов, что мы были здесь, - сказал Джимми.

Джимми был уверен, что номер вел к человеку, которого они искали в полиции штата. Затем он позвонил Фицджеральду.

***

Звонок Линды раздался чуть позже полуночи. У нее был странный голос. Слова были короткими и вынужденными. Ей нужно было с ним увидеться прямо сейчас. После секса со Сьюзен в отеле он чувствовал себя не в своей тарелке, чтобы идти к Линде этой ночью, но что-то в ее голосе посылало тревожные звоночки. У нее могут быть проблемы. Учитывая звонок О'Рейли о Паттерсоне, существовала определенная вероятность того, что именно с помощью Линды собираются добраться до него.

Даже после полуночи выезд из Манхэттена оказался затруднительным и времязатратным. Движение в Нью-Йорке никогда не замедляется, однако прибыв в Йонкерс, он почувствовал облегчение от рассеивания автомобильного потока. Он набрал скорость настолько, насколько смел позволить себе его Honda. Собственные деньги пробудили в нем желание приобрести что-то более престижное.

Улицы Кротона были спокойными и безлюдными. Он остановился перед квартирой Линды и давно не испытывал такого тревожного чувства в животе. За занавесками виднелся единственный свет, который казалось исходил из гостиной Линды.

Он постучал в дверь и не удивился тому, что ответа не последовало. Еще раз постучав, он решительно ударил кулаком по двери. Та распахнулась. Взглянув внутрь, невозможно было не заметить тело на полу лицом вниз, окруженное кровью, которая проникала в только что уложенный ковер Линды. По затылку Стивена было ясно, что это Тони Греко.

— Прошу вас, войдите, мистер Джонсон, и закройте за собой дверь, — раздался голос из тени гостиной, где желтый свет маленькой настольной лампы медленно угасал. Линда сидела в большом кресле с раскладывающейся спинкой, которое она перевезла из предыдущего дома. В этом большом кресле она казалась такой маленькой, почти как кукла. Она либо спала, либо была мертва - он не мог определить.

Из темного проема спальни появилась высокая фигура мужчины в стильном свитере с V-образным вырезом и темно-серых брюках. В этом человеке было что-то священное даже без священнического облачения. В его руках держался револьвер.

Стивен медленно закрыл дверь, вглядываясь в темную ночь за окном. Затем пересек комнату, где в кресле сидела Линда и попытался проверить пульс.

— Не волнуйтесь, мистер Фицджеральд, она очнется. Я был осторожен с количеством фентанила, которое дал ей.

Линда спала. Ее пульс был регулярным, хотя и довольно медленным. Он пожалел, что не знает больше об анатомии, чем тот единственный курс, что прослушал, потому что Пэт Салливан преследовал студентку медицинского факультета и хотел иметь ведомого. Как оказалось, девушка была лесбиянкой, и эта мысль вызвала на его губах легкую усмешку.

— Вы находите свою ситуацию забавной? - спросил человек с револьвером.

— Ничего особенного, но мне интересно, почему вы меня еще не пристрелили.

— Досье. Где досье?

— А, это. Ну, в каком-нибудь безопасном месте.

— Не лучший ответ.

— Простите, но зачем вам досье, вы же сохранили копию?

— Мне говорили, что вы умны, мистер Фицджеральд. Но как вы узнали, что у меня есть копия?

— Пожалуйста, зовите меня Стив. В данных обстоятельствах нет смысла быть официальным, или мне следует называть вас отцом?

— Вообще-то, монсеньор. Монсеньор Мурлак, но, надеюсь, скоро стану архиепископом.

— Ну, монсеньор, я полагаю, вы сделали копию, когда отдавали дело епископу МакМанусу, просто предосторожность, но в данных обстоятельствах мудрая. Так зачем же вам оригинал? Ну, то есть, вы же можете устроить скандал, необходимый для смещения кардинала, и без оригинальных записей. Я думаю, их потеря может быть использована в интересах амбициозного клирика.

— Конечно, у меня имеется копия, и вы правильно заметили, что без оригиналов возникнет значительный скандал. Однако для нашего продвижения необходимо предоставить убедительное отрицание. Просто публикация записей сразу же указала бы на их источник. Было бы гораздо лучше, если потерянный оригинал окажется в руках неправильных людей.

— Понимаю вашу точку зрения, однако мы оба осознаем, что вы намерены убить меня. Зачем мне помогать?

— Вы не верите, что мы можем достичь соглашения?

— О да, я уверен, что мы могли бы договориться. Но что насчет Нэнси Росс Джордан? Она наверняка против того, чтобы оставлять в живых человека, который может быть ей свидетелем.

— Хорошо, мы не были уверены в вашем воспоминании о ней. Мистер Салливан по-видимому не помнит ее.

— Я был свидетелем, помните? Она допрашивала меня в течение некоторого времени. Пэт был обвиняемым. Его адвокат сослался на его право хранить молчание. Если он и видел ее, то только мельком, и возможно, он так и не узнал ее имени. Имя, которое, как я полагаю, вы исключили из протокола, — заметил Стивен с небольшой паузой перед продолжением.

— Интересный сюжет, монсеньор. Сначала леди помогает спланировать утаивание информации, а спустя годы выдает его. Разоблачает действующую администрацию и с радостью занимает пост губернатора перед выборами. Ваш сценарий был тщательно продуман. Но в нем есть один недостаток: женщина МакМанус первой обратилась к файлу.

— Проклятая женщина не желала отдавать папку. Нельзя получить то, чего у тебя нет – адвокаты были правы. Но мы никогда не планировали отдавать файл. Хранилище епископа было именно тем, что нам нужно было. Все шло так хорошо. Я передал документы МакМанусу и удал все ссылки на женщину-помощницу прокурора. Затем, когда епископ умер, я мог бы вернуть себе файл.

— Вы предупредили прокурора США. Она вызывает вас в суд, и скандал всплывает как раз вовремя, чтобы сорвать перевыборы губернатора.

— Проклятая шлюха решила вмешиваться в дела, выходящие за рамки ее должности, - ворчал монсеньор, - а теперь у нас есть ты, Стив, где досье?

— Я отдал его человеку, которому доверяю. Она владеет банком с прекрасным хранилищем.

— Как жаль. Мне бы не хотелось давать мисс Сигал еще одну дозу фентанила.

— Не думаю, что у вас будет на это время.

— Почему вы ожидаете, что Тара О'Рейли ворвется в дверь? Несколько часов назад о ней позаботилась полиция штата Нью-Йорк. Все улажено. Влюбленный мистер Греко выстрелил в вас в порыве ревности, а вы выстрелили в него, защищаясь.

— А что насчет мистера Паттерсона? - спросил Стивен, уже зная ответ, но желая услышать признание в убийстве Паттерсона.

Монсеньор улыбнулся:

— Об этом уже позаботились. Его платой за помощь было убийство мистера Салливана. То, что вы двое сделали с этим человеком, было очень полезно. Спасибо. Однако провал его маленького заговора сделал его обузой. К счастью, мы организовали передозировку, фентанил в его героине, что должно вернуться к вашему мистеру О'Рейли.

— Очень умно, вы, кажется, подумали почти обо всех.

— А теперь почему бы нам не позвонить вашему другу из хранилища и не договориться об этом деле, - сказал монсеньор.

— Я так не думаю. Видите ли, вы забыли одного человека.

— О?

— Да, ревнивую жену, не так ли, мисс Хартман?

— Не двигайтесь, монсеньор. За двадцать семь лет работы частным сыщиком я ни разу не стреляла из своего «Смит и Вессона» нигде, кроме полигона. Было бы жаль начинать сейчас, - сказала Треза Хартман, выходя из спальни.

Священник вздрогнул, осознав, что кто-то появился сзади него, но рефлекторно повернулся, чтобы отразить нападение. Тереза без колебаний выстрелила. Монсеньор Мурлак упал на пол, а пистолет в его руке произвел выстрел, и пуля безопасно пробила дверную раму спальни.

Тереза мгновенно опустилась на корточки, чтобы подобрать выпавший пистолет. В то же время она проверила священника на признаки жизни. Он не дышал. Она вздохнула и сказала:

— Вы должны позаботиться о том, чтобы ваша подруга починила сломанный замок на двери во дворик, Стив.

Стив уже обнимал Линду и звонил по номеру 911.

Когда оператор ответила, он сообщил ей о необходимости скорой помощи из-за возможной передозировки и вызове полиции.

— У меня есть вопрос, - сказала Хартман.

— Спрашивайте.

— Как вы узнали, что это был священник?

Стив усмехнулся:

— Думаю, вам нравится себя представлять в роли детектива. Хорошо, ответьте сами на этот вопрос. В деле отсутствует имя, которое должно быть там. Вы знаете это, потому что были свидетелем его первоначального скрытия. Помощник окружного прокурора, кажется, исчез из истории. Кто мог сделать это?

— Кто-то, у кого было дело, но почему он здесь наш друг?

— Дело было у покойного епископа МакМанна. Монсеньор не только передал ему дело, но и оставил себе копию. С самого начала план состоял в том, чтобы папка была найдена, когда монсеньор заберет ее из сейфа МакМанна, но этому помешала его жена. Не думаю, что они хотели ее убить, но она была решительной женщиной, а после первого убийства стало легче.

Тереза кивнула в подтверждение его логики, и тут они услышали первый приближающийся звук сирены. Впервые за долгое время это был приятный и обнадеживающий звук.

***

В четыре часа утра закусочная Circle была почти пуста, но немногочисленные посетители и персонал уставились на симпатичную молодую женщину, вбежавшую и бросившуюся обнимать изрядно потрепанного мужчину средних лет, одетого как адвокат.

— Джимми, Джимми, - плакала Кэрри Уилсон, - я так волновалась.

— Со мной все в порядке, - ответил он, - и возможно, я даже смогу остаться таким.

— Я должна сказать тебе кое-что важное, - начала Кэрри, но Джимми высказался первым:

— Придется подождать, пока я не закончу. Садись в последнюю кабинку и позвони губернатору. Прямо сейчас он должен сделать кое-что. Тони Греко мертв, и очень скоро появятся репортеры с вопросами.

Кэрри была шокирована этой новостью, но сделала то, что и просил Джимми: устроилась в самой дальней части последней кабинки в ресторане. Джимми послал официантку туда, где сидели Эд и Полли, уверенный, что она займет помощников, пока он будет сообщать губернатору, что его помощник убит высокопоставленным церковником, а полиция штата замешана в этом. Если он думал шокировать губернатора, то ошибался.

— Стивен в порядке, и невинные не пострадали? - спросил губернатор. В его голосе не было ни капли сонливости, а по тому, как быстро он ответил на звонок Кэрри, Джимми заподозрил, что он не спал.

— Никто из тех, кто был полностью невиновен, не погиб, но мы обнаружили три трупа.

— Три?

— Адвокат по имени Фрэнк Паттерсон, очевидно, от передозировки.

— Знаю его, - сказал губернатор.

— Перед смертью он позвонил по номеру, который, как я полагаю, принадлежит полиции штата.

— Передай мне его, — потребовал губернатор, — и дай нам несколько минут наедине с Кэрри.

Джимми направился к Полли и Эду, и вскоре к ним присоединилась совершенно трезвая Кэрри. Только у Полли было счастливое лицо из всех, сидевших за столом. Она успешно выполнила свою роль в этой игре. Фицджеральд обещал ей огромный гонорар, и по ее мнению все остальные завтракающие могли отправиться куда подальше. Возможно, им это действительно было бы по заслугам. За исключением одного полицейского, который когда-то выглядел достаточно привлекательным, но оказался брошенным женой в пользу более молодого парня - тупая дурочка.

— Джимми, — начала Кэрри, — у меня есть плохие новости.

Три головы повернулись к ней, когда она протянула руки для объятий Джимми. Всем было интересно, что еще может пойти не так.

— Твоя жена подверглась нападению повстанцев в Конго. Она жива, но серьезно ранена. Ее доставили во Францию, а сейчас, возможно, отправят в Германию. Я пыталась связаться с тобой по этому поводу, но не смогла. Сообщение я получила позавчера, а вчера вечером эта новость уже разбиралась по телевизору. Но я предполагаю, что тебя это не очень занимает.

На самом деле Джимми был слишком увлечен своей работой, чтобы задумываться о своей упрямой жене Симоне. Она уже давно отстранена от его мыслей.

— Не знаешь, насколько серьезны ее раны? — спросил он.

— Нет, но я уже сделала запрос и связалась с Государственным департаментом. Они готовы оказать любую помощь. У меня есть для тебя номер телефона.

— Спасибо, - сказал он, - я его возьму, но сейчас мне лучше пойти домой и позвонить своим девочкам. Возможно, они слышали новости и нуждаются во мне.

Когда Джимми встал, чтобы уходить, Эд сказал:

— Мы еще не выбрались из леса, советник. Тебе нужен эскорт, пока не разберутся со всеми противниками.

Кэрри тоже встала, просто сказав:

— Я иду.

Полли сидела в полном одиночестве, пока остальные выходили. Когда официантка спросила, не хочет ли та еще кофе, она ответила:

— Нет, спасибо. Время немного поспать.

***

Стивен Фицджеральд смертельно устал и был бы рад немного поспать. К четырем часам утра местную полицию сменило ФБР, и Стивен заметил, что когда прибыло ФБР, допросы прекратились. Ответственным агентом был высокий, стройный мужчина лет пятидесяти, представившийся агентом Костелло. Он прибыл на место происшествия и очистил его, чтобы им могли заняться криминалисты. Тереза Хартман достала свой блокнот и делала заметки. Когда приехала местная полиция, она сразу же сдала оружие. Через несколько минут после прибытия Линду забрала скорая помощь, но Стивена и Терезу Хартман задержала для допроса местная полиция.

Агент Костелло подошел и вежливо попросил у Терезы ее блокнот.

— Вы получите его обратно, как только мы закончим с этим, - заверил он ее. Затем он отпустил ее и повернулся к Стивену.

— Мистер Фицджеральд, боюсь, вам придется пройти с нами, - сказал он.

— А если я откажусь?

— Я помещу вас под арест.

— А могу я узнать по какому обвинению?

— Никакого обвинения, у меня есть ордер на задержание важного свидетеля, но я не обязан его исполнять, если вы будете сотрудничать. Мы оба знаем, что ваша жизнь в опасности.

Стивен пожал плечами:

— Хорошо, раз у меня нет выбора, я соглашусь пойти добровольно. Но мне интересно, куда именно мы направляемся? Может быть, я захочу сообщить об этом своему адвокату.

— Мы едем в наш офис в городе Ньюарк, штат Нью-Джерси. Если вы хотели позвонить мистеру Салливану или О'Рейли, не беспокойтесь, мы доставим их туда для безопасности, как только их найдем.

Агент Костелло заметил недовольство хитрого адвоката. Но если все пойдет хорошо, то некоторые очень важные люди будут в беде.

Глава 12

Линда очнулась на больничной койке и чувствовала нечто неприятное в горле. Вокруг нее слышались звуки мониторов, но она была не в обычной палате. Это походило на специальную комнату. Рядом с ее кроватью сидел медбрат, и когда она открыла глаза, он быстро поднялся, чтобы вызвать врача. Вернулась невысокая латиноамериканская женщина, которая явно была врачом.

— Хорошо, что вы проснулись, дорогая. Вы меня немного пугали, но, по-моему, мы полностью избавили вас от яда. Доза была слишком большой для вашего телосложения, но к счастью, медики подключили вас к аппарату искусственной вентиляции легких и применили налоксон – антагонист опиоидов, - сказала врач. У нее не было акцента, и Линда заметила, что она частично азиатской наружности.

— Стивен? - попыталась спросить Линда, но из ее горла вырвался только слабый шепот.

— Не напрягайтесь и не говорите. Я сейчас уберу трубку.

Доктор сделала то, что обещала, и удала трубку из горла Линды одним движением руки. У Линды возник кашель.

— А Стивен в порядке? - прошептала Линда сквозь больное горло.

— Если это ваш друг, позвавший на помощь, то думаю, что с ним все в порядке, но его здесь нет. Есть несколько человек, которые хотят вас увидеть, но им придется подождать, пока мы доставим вас в палату. Сейчас вы находитесь в отделении реанимации. Я не хотела переводить вас, пока не уверюсь, что у вас не будет дальнейших проблем. Фентанил - опасный наркотик. Просто расслабьтесь, дитя мое, вы в безопасном месте. Это место безопасно. Здесь имеется охрана и запертые ворота, - затем доктор повернулась к медбрату:

— Хорошо, Сэм, побудь с ней, пока ее не перевезут в палату, - сказала она, улыбнулась, пожала руку Линды и ушла.

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем ее перевезли, но медбрат Сэм все это время болтал, не ожидая от нее ничего большего, кроме кивков. Он сказал ей, что врача зовут Рейес:

— Она с Филиппин, но по акценту этого не скажешь.

Они находятся в охраняемом помещении Вестчестерского медицинского центра. Когда ее везли, она поднялась на лифте и выехала на этаже, охраняемом офицером в стеклянной будке, управлявшим двумя запертыми раздвижными дверьми с пространством между ними, достаточно большим для каталки.

Дальше по коридору ее палата явно запиралась снаружи, но дверь не закрыли и не заперли. Для ее зашиты поставили двух женщин-охранниц снаружи. Одна из этих женщин каждый час заходила, чтобы проверить, как она. Они были дружелюбны и постоянно шутили, готовые при необходимости помочь ей выпить или занять более удобное положение на кровати. Когда произошла смена, одной из новых женщин была знакомая Линды по работе в офисе окружного прокурора, помощник шерифа по имени Бренда Сассман.

— Привет, как дела? - спросила Бренда с глубокой тревогой в голосе. Это была крупная женщина темного цвета кожи, верхняя часть ее тела выглядела так, будто она тренировалась в фитнес-клубе, что Линда знала из их общих посещений одного и того же клуба.

— Хорошо, думаю я, - ответила Линда мягко.

Бренда улыбнулась:

— Таков наш бравый мышонок.

Бренда перетащила свое кресло в комнату, так как ее округлая попа не помещалась на обычных стульях. Сев рядом, она протянула руку и положила ее на руку Линды. Ее темная ладонь контрастировала с бледностью кожи Линды.

— Хочу чтобы вы знали, мы все болеем за вас и не волнуйтесь. Для того чтобы добраться сюда им придется пройти через половину шерифского отделения и ФБР ниже.

— Кто? - спросила Линда, но Бренда лишь пожала плечами и ответила:

— Не знаю, кто эти плохие парни, но репортеров здесь больше, чем я могу сосчитать.

Линда лишь нахмурилась и спросила:

— Стивен Фицджеральд, вы не знаете, как он?

— Он - ваш мужчина, да? - спросила Бренда.

Линда кивнула.

— Ходят слухи, что его взяло ФБР, а женщину, стрелявшую в священника, отпустили. Говорят окружной прокурор очень разозлился. Хотел ее допросить. Он учуял скандал и вцепился в него как собака в кость.

— Какую женщину? Какого священника?

После этого Бренда дала Линде информацию о сильно преувеличенных слухах из полицейского управления Кротона. Затем она отпустила свою напарницу на перерыв посередине рабочей смены. Линда не имела представления о времени, кроме того, что на улице было темно.

В конце концов, пришла доктор Рейес, чтобы проверить, как она себя чувствует.

— Если вы в состоянии, внизу есть люди, которые хотели бы с вами поговорить. Очевидно, это важно и не может ждать до утра.

— Кто? - спросила Линда, чувствуя, что ее горлу становится легче.

— Заместитель прокурора, ведущая себя очень важно и дающая понять, что она из Вашингтона. Кроме того, там агент ФБР по имени Костелло, который говорит, что у него есть новости о вашем друге Стивене.

— Возможно, эта женщина - заместитель генерального прокурора? - спросила Линда.

— Да, я полагаю, что это она? Вы хотите ее видеть?

— Нет, но хочу услышать о Стивене.

— Ну, боюсь, что тут либо то, либо другое, либо ни то, ни другое. Я пошлю наверх обоих.

Прошло около четверти часа, прежде чем за дверью началась суматоха. Линда слышала, как Бренда спорит с другой женщиной.

— Никто, кроме медицинского персонала, не войдет в палату без сопровождения.

Женщина возражала голосом, который мог принадлежать только адвокату, но тут вмешался более твердый мужской голос, и соглашение было достигнуто. В палату Линды вошла женщина в темном костюме в полоску. Она была высокой, худой, светловолосой, на вид ей было около сорока-пятидесяти лет. У нее был очень крупный бриллиант в обручальном кольце и каменное спокойствие.

Женщина не поздоровалась, а пододвинула стул для посетителей поближе к кровати и села, наклонившись:

— Боюсь, нам придется говорить потише. Охранники настаивают на том, чтобы иметь возможность наблюдать за нами. К счастью, здесь ФБР, чтобы их отвлечь. Меня зовут Нэнси Ривз, я - заместитель генерального прокурора в отделе по борьбе с организованной преступностью. Меня прислали из Вашингтона, чтобы опросить вас.

— Я сознаюсь, охранники просто выполняют свои обязанности, как им приказано. Понимаете, это тюремное учреждение. Правила безопасности созданы для этой цели, - прошептала Линда с трудом подавляя ком в горле.

— Я понимаю, это все объясняет, и я предполагаю, что вы местная жительница.

— Ранее я работала в окружной прокуратуре Вестчестера.

— Я думаю, вы сожалеете о том, что не ушли оттуда. Но мне нужно перейти к делу. Что вы можете рассказать о человеке, напавшем на вас?

— Ничего. Двое мужчин ворвались ко мне домой и заставили позвонить Стивену. Это последнее, что я помню.

— Они не объяснили почему?

— Нет.

— Но вы знаете причину, верно?

— Немного. Но Стивен знает больше.

— Мистер Фицджеральд молчит. Да, он в порядке и находится в безопасном месте. Могу сказать только то, что я не разделяю вашего вкуса к мужчинам. Теперь агент Костелло собирается поговорить с вами. Если ваша позиция такова, что вы ничего не знаете, то просто скажите ему это.

— А что будет с мисс Росс?

— О, вы не слышали! Сегодня утром она заболела. Боюсь, ей придется уйти в отставку, - с ухмылкой ответила Нэнси.

— И это все? Она заболела и подала в отставку?

— Больше может рассказать только мистер Фицджеральд, и пока он не начнет говорить, это все. Однако когда вы переедете работать со мной в Вашингтон, я представлю вас людям более высокого класса.

— Могу я задать вопрос?

— Задать вы можете, но, как хороший адвокат, я могу и не отвечать.

— Почему именно отдел по борьбе с организованной преступностью? Как вы в этом участвуете?

— Может быть, вы и правда ничего не знаете. Хорошо, на вашем месте я бы оставила все как есть и перестала задавать вопросы, ответы на которые вам на самом деле не нужны.

***

Медицинский центр Олбани был построен бессистемно. Он представляет собой лабиринт коридоров и этажей, едва соединяющихся между собой. В этот лабиринт Джеймс О'Рейли вошел в день своего освобождения из федеральной тюрьмы. ФБР продержало его семьдесят два часа. Ему не позволили ни адвоката, ни контактов с внешним миром.

Федералы не задавали ему никаких вопросов и сказали, что он - под охраной. О'Рейли предположил, что его не допрашивали, потому что уже знали гораздо больше чем он. Пленка Лефти Больцано была, по-видимому, не единственной несанкционированной слежкой, которая имела место.

Продержав Джимми столько, сколько было возможно по закону, власти его выпустили. Ему сообщили, что его жена доставлена в медицинский центр Олбани, где и находится в тяжелом состоянии. Снова вмешался губернатор и организовал специальный транспорт для героического доктора Симоны Мерсер О'Рейли. В то же время было объявлено, что она получит Президентскую медаль свободы за свои заслуги перед человечеством.

Джимми понятия не имел, куда ему идти в огромном лабиринте больницы. Прибыв к главному входу, он спросил на стойке информации. Там постоянно недоумевающая молодая сотрудница регистратуры пыталась найти для красавца имя его жены. Через двадцать пять минут поисков начальница молодой женщины выяснила, что мистера О'Рейли срочно разыскивает доктор Крок в административных кабинетах в новейшем крыле.

— Перейдите по данному коридору и сверните на трассу с золотым покрытием. Воспользуйтесь лифтом Е до пятого этажа...

— Или вернитесь на улицу, подойдите к восточному входу и следуйте указателям, ведущим к административным офисам. Вам нужно будет найти комнату 515, - дружелюбно прервал его начальник.

Когда ему наконец удалось достичь комнаты 515, Джимми был встречен высоким мужчиной средних лет в деловом костюме. Доктор Тимоти Крок снял галстук и выглядел слегка возбужденным. Секретаря не было в кабинете. Доктор лично проводил Джимми в просторный кабинет с видом на озеро в парке Вашингтона.

Тим, как он хотел, чтобы его звали Джимми, явно чувствовал себя неуютно. На него возложена задача сообщить мужу о состоянии его жены. Обычно доктор Крок управлял ресурсами хирургического отделения и одобрял или отклонял действия ведущего хирурга, когда тот нарушал политику больницы. Несмотря на то что он был квалифицированным хирургом, он стал бюрократом, человеком, определяющим границы, в которых его коллеги-специалисты могут нарушать правила в своей стремительной погоне за благополучным исходом.

— Как вы уже знаете, ваша жена, доктор Мерсер О'Рейли, была доставлена сюда вертолетом из аэропорта Стюарт после прибытия на военном транспорте, - начал доктор Крок.

— Нет, я не знал об этом. Последние несколько дней я был недоступен, - сказал Джимми.

— Хорошо, дело в том, что она здесь. Вчера ночью мы провели несколько первичных операций. Сегодня запланированы более серьезные процедуры. Ваша жена получила серьезную травму ног. Хотя мы уверены в спасении ее ног, по прогнозам она потеряет правую ступню. Она уже была проинформирована об этом и согласилась на операцию...

— И вы хотели бы получить мое согласие, так как мое имя указано в ее доверенности на медицинское обслуживание. Я предполагаю, что она не полностью осознает ситуацию из-за травмы и принимаемых ею лекарств.

— Да, вы все понимаете, я вижу.

— Что ж, доктор, я должен действовать так, как считают лучшим для нее профессионалы, так что, оформляйте документы.

— Конечно, но... - Тим замешкался в поисках слов, которые искал с тех пор, как на него свалилась эта неприятная работа, - я должен сообщить вам, что из-за анестезии существует небольшой риск для плода. До сих пор мы использовали местное обезболивающее, но окончательная операция должна проводиться под общим наркозом. Позвольте заверить, что риск минимален, но все же, он есть, учитывая, что это - беременность в первом триместре.

Вот так, он выпалил это не запинаясь и не пялясь. Сказал мужу, что его жена явно беременна от другого мужчины, похоронив эту новость в ворохе врачебных объяснений, и теперь повернулся, чтобы посмотреть, воспринято ли сообщение.

Джеймс О'Рейли не проявил никаких эмоций. Его лицо было таким же нейтральным, как и тогда, когда он вошел в кабинет. Он мгновение посидел молча, а затем сказал:

— То, на что согласилась моя жена, вполне приемлемо. В конце концов, она - врач и прекрасно осознает риск. Единственный вопрос - когда смогут навестить свою мать мои дочери? Моя жена не видела свою семью почти год. Наши девочки волнуются за нее.

— Операцию мы проведем сегодня, а завтра утром она должна уже быть готова к визиту своих дочерей.

- Хорошо, завтра я попрошу свою сестру привести девочек,- ответил Джимми.

- Да, это приемлемо. А вы не хотите увидеть свою жену прямо сейчас? Я могу проводить вас. У нас забронирована отдельная комната,- предложил Тим.

- Нет, я не хочу видеть доктора Мерсер,- отказался Джимми.

- Понятно. Знаете, она настоящая героиня. Ее поступки после нападения поражают: несмотря на свои ранения, она оказала помощь другим пострадавшим. Она - замечательный врач и человек,- сказал Тим восхищенно.

- Да, она действительно замечательный врач, но не очень хорошая жена или мать. Спасибо за ваше внимание к доктору Мерсер,- поблагодарил Джимми и вышел из кабинета доктора Крока.

***

Мужчина, который скоро должен был стать спикером Ассамблеи штата Нью-Йорк, занимал один из концов длинного стола в офисе губернатора Нью-Йорка. Его окружало одиночество и неудобство, так как секретарь губернатора провел его в этот большой конференц-зал по срочному делу. Он знал, что должен будет ответить за свою роль в раскрытом заговоре. Три человека погибли, и никто не отвечал на его звонки.

Хосе През, известный как Джон Мартин, не мог не подпрыгнуть от испуга, когда вместе со своей помощницей Кэрри Уилсон вошел губернатор Кинкейд.

- Доброе утро, Джон,- приветствовал губернатор.- Как вы себя чувствуете сегодня? Надеюсь, хорошо.

Дружелюбное приветствие звучало угрожающе. Хосе только фыркнул в ответ. Его взгляд был прикован к губернатору, а затем переместился на мисс Уилсон, которая склонилась над открытой папкой на столе и читала напечатанный лист.

— Возможно, вам интересно, почему я пригласил вас сюда сегодня утром, - начал губернатор с едва заметной улыбкой, нарушившей пустое выражение его лица.

— Да, вообще-то, - ответил Хосе.

— Дело обстоит так, - начал губернатор и обрисовал весь заговор с целью убийства Стивена Фицджеральда и Патрика Салливана, включая участие в нем Хосе с указанием причин.

— Видите ли, у меня имеется полное досье католической епархии Нью-Йорка, включая те части, что вы пытались отредактировать. А также у меня есть набор очень интересных кассет. Последние могут быть непригодны для использования, но я бы не стал делать на это ставку. При таком количестве погибших и широком законе о тяжком убийстве в этом штате мне кажется, что это - неоправданный риск, но тут уже не моя жизнь в опасности, не так ли.

— Что вы хотите?

— У Кэрри есть заявление, которое вы должны подписать. По сути, вы признаете элементы заговора, но утверждаете, что вас ввели в заблуждение относительно конечных целей. Это рисует вас как жертву вымогательства. Вы подпишете его, и я сохраню его в тайне в том понимании, что оно никогда не увидит свет, пока вы сотрудничаете.

— Сотрудничаю?

— Вы станете спикером, но будете делать то, что скажу я, иначе...

— Вы, наверное, считаете меня глупым, это все равно, что прыгнуть со сковородки в огонь. Убийство не имеет срока давности.

— Совершенно верно, но какой у вас выбор. Федералы не будут вас преследовать. Слишком неудобно, но у меня такой проблемы нет. Прямо сейчас у меня есть все доказательства, необходимые специальному прокурору, чтобы несколько раз обвинить вас в убийстве. Итак, вот вам выбор: стать спикером и играть в мяч или провести остаток жизни в Аттике, очень неуютном месте.

— Какая гарантия, что вы не утечку этого заявления в СМИ?

— Здесь ключевое то, что вы уже понимаете, что я такой же мошенник, как и вы. - ответил губернатор, его улыбка стала шире. Он предложил осознать реальность ситуации и продолжил:

— В первую очередь будет внесен законопроект о снятии срока давности за жестокое обращение с детьми.

— Вы играете со мной. Мы оба знаем, что это бесполезно, так как Сенат штата никогда не примет это решение, - возразил Хосе.

— Это не наше дело. Законопроект - это цена вашего молчания перед мистером Фицджеральдом. Мой внешний адвокат уже работает над тем, чтобы получить поддержку среди республиканских сенаторов. Мистер О'Рейли заверил меня, что он найдет способ получить поддержку епархии.

— Какую дьявольскую сделку вы предлагаете заключить?

— Не ваша забота. Просто поставьте свою подпись на документе, - произнес губернатор, когда Кэрри положила заявление на стол, чтобы Хосе мог его прочитать.

Губернатор был прав, у Хосе/Джона не было выбора. Он поставил подпись и вернул заявление Кэрри, которая положила его обратно в папку. Покинув комнату, будущий спикер повернулся к своему помощнику.

— Все прошло лучше, чем я ожидал, - сказал он.

— Вы оставили ему мало выбора.

— Да, но я думал, что он будет более сопротивляться. А теперь насчет тебя, - продолжил он.

— Обо мне?

— Да, я планирую назначить тебя в Исковый суд. Ты поработаешь там пару лет в составе командировки из уголовного суда и разберешься со всеми делами Нью-Йорка. Затем мы рассмотрим возможность продвижения. Мне хочется дать тебе шанс получить назначение в федеральный суд после моего вступления в Белый дом.

— Не знаю, что и сказать.

— Скажи, что избавишься от О'Рейли. Последнее, что тебе нужно, это связь с человеком с такой репутацией. Женщин обвиняют за мнимые грехи их мужчин. Таков порядок вещей. Судья нуждается в уважении публики. Внешний вид и уважение - на скамье подсудимых это все. Люди могут сочувствовать бедной невинной супруге, но не могут ее уважать.

— Но Джимми - хороший человек.

— Лучший. Я никогда не говорил, что он не лучший, но в этом-то и проблема. Он слишком озабочен тем, чтобы поступать правильно, невзирая на последствия. Таких людей в правительстве следует избегать, где видимость правоты - единственное, что имеет значение.

— Вы думаете, он сможет преуспеть в епархии?

— Да. Понятия не имею как, да и не хочу знать. Такой подвиг мог бы совершить только фокусник-юрист, но я не сомневаюсь, что мистеру О'Рейли это удастся.

В глубине души Кэрри знала, что губернатор прав. Джимми добьется успеха, а она бросит его, чтобы осуществить свои политические мечты.

Губернатор наблюдал за ней:

— Не надо из-за этого ссориться. Для успеха в этой игре необходимы жертвы, наши собственные и тех, кто нам близок.

Кэрри кивнула в знак согласия, и губернатор продолжил:

— Нам нужно готовиться к сдвигу влево. Этот новый образ демократов, ориентированных на бизнес, должен уйти. Следующим президентом Соединенных Штатов будет прогрессивный демократ. Назначьте мне встречу с этой шлюхой ДеВо. Мне нужно разработать платформу легализации марихуаны и «Медикэр» для всех.

— Разве это не покажется странным после четырех лет корпоративных подачек.

— У избирателей память как у золотой рыбки. Единственное, что может отклонить меня от моего курса - это скандал с участием детей. Благодаря вашему господину О'Рейли, я разрешил этот вопрос.

— А что насчет Фицджеральда?

— Не беспокойтесь, такому человеку мало нужно, чтобы кто-нибудь узнал о его прошлом. Он рассматривает это как неудачу, а его профессиональная репутация не может позволить себе это, - ответил губернатор, полностью уверенный в том, что предусмотрел все возможные сценарии.

***

Кардинал занимал свое место за старинным письменным столом в стиле барокко, украшенным серафимами. Он принял решение встретиться с юным господином О'Рейли, несмотря на недобрую славу адвоката, ибо полагал, что сможет получить информацию, которая поможет ему обнаружить пропавшее церковное дело. Смерть монсеньора Мурлака была невыносимой потерей. Ближайшие советники кардинала теперь утверждали, что человек, которому он доверял как сыну, желал его предать.

Нет предела злу, которое может скрываться в душе человека. Как легко амбициями отклонить человека с праведного пути на путь в ад. Кардинал отслужил пять месс за своего усопшего подчиненного, две - за умершего и три - в благодарность милосердному Господу за то, что Он сохранил задницу кардинала. Теперь только Бог должен был вернуть это проклятое дело своему преданному слуге.

Отец Филлипс, секретарь кардинала, представил Джеймса О'Рейли, и вошел высокий и привлекательный юрист. Кардинал подумал: Я бы определил род его занятий даже без слов "эсквайр" в конце его имени.

— Пожалуйста, садитесь и расскажите мне, что привело вас сюда сегодня, - сказал кардинал.

— Благодарю, и на самом деле - дело простое. Мне нужна ваша поддержка в изменении срока давности, чтобы возобновить время для подачи исков, связанных с преступлениями против детей.

— Мистер О'Рейли, вы должны знать позицию церкви в этом вопросе. Мы верим, что истинное исцеление приходит через божественное прощение. Возвращение на годы и десятилетия назад в поисках возмездия не служит ни жертвам, ни обществу.

— Понимаю, но прежде чем мы продолжим обсуждение этого вопроса, я подумал, что вам следует взглянуть вот на это, - сказал Джеймс О'Рейли, достав из внутреннего кармана пиджака пачку бумаг, которую протянул кардиналу через стол.

Клирик изучил эти бумаги, но не смог ничего понять:

— Что я должен из них узнать?

— Да, они довольно запутаны, но проще говоря, это - записи о двух банковских счетах: один - здесь, в небольшом сберегательном банке, а другой - в банке Barclay's в Ирландии. Поскольку банк Westchester Municipal Employees Savings and Loan не является федеральным банком, он вел лишь минимальный учет чеков, выписанных на его счет; однако регистрировал вклады, поступающие из фонда строительства прихода. Странно, но этого конкретного прихода не существует. Что позволило монсеньору Роберту Монтгомери делать регулярные платежи в банк Barclay's в Корке, Ирландия, не вызывая интереса у федеральных банковских властей. В свою очередь, Элизабет Каллен и ее дочь Лиза могли легко снимать эти средства. Вы помните Бет Каллен. Ей было лет семнадцать, когда вы покинули Ирландию около тридцати пяти лет назад. Это было примерно в то время, когда она родила свою дочь, - сказал О'Рейли.

— Я возмущен тем скрытым подтекстом, который вы пытаетесь внести, - возмутился кардинал.

— Здесь нет никакого скрытого подтекста, только чистые факты. Монсеньор не записывал имена, только номера счетов и БИК. Он отражал все эти номера в бухгалтерской книге, которую его хозяйка любезно предоставила мне. В банке Barclay's я обнаружил имена, которые привели меня к Элизабет Каллен и Лизе Каллен Флэттери, двум очаровательным женщинам.

— Вы не можете связать меня ни с чем из этого, - сказал кардинал с некоторым сомнением.

— Но я могу. Вы видите ли, Бет дала мне показания под присягой, - он достал другие документы из кармана, - а также образец ДНК ее дочери Лизы.

— Я вам не верю. Она бы этого не сделала.

— Она точно это сделала. Вы видите ли, она знала Мэриэнн МакМанус. Та женщина очень активно помогала женщинам, которые жили в тени ради мужчин, которых они любили. Смерть Мэриэнн была большой потерей для этого сообщества.

— Вы думаете, что можете проникнуть сюда и шантажировать меня, адвокат? - сказал кардинал, его лицо выражало гнев.

О'Рейли спокойно продолжил:

— У меня также есть ваша ДНК. Ваша нынешняя экономка дала мне образец с вашей расчески.

— Вы вор и шантажист. ПОКИДАЙТЕ ЭТО МЕСТО! - сказал кардинал, вскакивая и крича.

В комнату вошел отец Филлипс, чтобы узнать, что происходит, но О'Рейли спокойно пробыл несколько мгновений перед тем, как медленно подняться и положить свою визитную карточку на стол перед кардиналом.

— Позвоните мне, когда придете в себя, и мы сможем обсудить наши следующие шаги. Помните, эта бухгалтерская книга не только показывает количество денег, но и указывает их происхождение. Вы правы, церковь прощает сексуальные преступления, но я считаю, что она редко так щедра к ворам своих собственных средств.

С этими словами О'Рейли ушел, а кардинал упал в кресло.

***

Стивен Фицджеральд находился в гостиной дома, который он по-прежнему называл домом, но пытался решить, как и когда сможет перевезти отсюда свою одежду и личные вещи. Он не мог вечно жить в гостиничных номерах, но ему требовалось спланировать, куда и когда он должен переехать. С той ночи, когда он чуть не лишился жизни в квартире Линды, прошел месяц.

Линда планировала переезд в Вашингтон, и у него сложилось впечатление, что его туда не пригласили. Он не мог ее винить. После того что произошло в Кротоне, его репутация сильно пострадала. Ходили слухи, что он намеренно подстроил смерть Греко и Паттерсона. ФБР знало правду, но вряд ли обнародовало факты. ФБР вело незаконную слежку, чтобы защитить двух адвокатов-преступников. Это было неловкое обстоятельство, особенно если учесть, что агенты слегка опоздали на вечеринку.

— Ты дома, - сказала Сьюзен, испугав его.

— Не знал, что вы здесь.

— Только что приехала, меня подвезла моя помощница. На «Тесслере». Он очень тихий.

— Ну, мне пора. Я зашел забрать одежду для завтрашней работы.

— Не спеши уходить из-за меня. Кроме того, нам нужно поговорить о ребенке.

— Ребенке?

— Да, я беременна. Сегодня мой врач подтвердил это.

— Что ж, поздравляю, но насколько вероятно, что это касается меня?

— Сто процентов - ты отец.

— Прости за скептицизм, - сказал Стивен с жестоким смешком.

— Смейся, если хочешь, но, к счастью, мы живем в век анализа ДНК.

— Итак, ты оставляешь его себе. Разве это не затруднит твой образ жизни?

— Не упоминай ребенка, о котором мы говорим, и я собираюсь в первую очередь быть хорошей матерью, а все остальное поставить на задний план.

— Хорошие намерения не способны воспитать детей. Я предлагаю тебе пересмотреть свою точку зрения. Воспитывать ребенка одной очень сложно.

— Ты не собираешься помочь, даже если я докажу, что ребенок твой.

— Ни за что. Сделай правильный выбор, сделай аборт.

Сьюзен больно было не из-за своей веры в то, что он говорил, а потому что он высказывал такие слова. Во многих отношениях их брак был прекрасным. Казалось, они оба были счастливы и любили друг друга. Но каким-то образом она потеряла своего мужа. Самый простой способ был обвинить ее в измене, но для мистера Греко это не имело значения. Их разлучил Тони. Она явно предпочла своего мужа своему возлюбленному, но муж отверг ее даже тогда, когда она пыталась прекратить свою связь с любовником.

— Это потому, что ты чувствуешь, что я унижаю тебя? - спросила она, пытаясь найти объяснение его враждебности.

— Чувствую! Ты задаешь вопрос так, словно это не правда. Этот человек пытался меня убить. Прочитай газеты или послушай новости. О вашем романе пишут повсюду. Как обычно, половина истории отсутствует в прессе, а другая половина неверна, но одно ясно - я женат на проститутке.

Она опустилась и отвернулась от него, начав тихонько плакать. Больше было нечего сказать. Нерадивый муж исчез, которого она считала само собой разумеющимся. Она услышала как тихо захлопнулась дверь и завелся двигатель его автомобиля «Хонда». Таким образом, брак Сьюзен ДеВо закончился со слезами только с одной стороны.

***

Кэрри Уилсон репетировала эту речь десятки раз, но все время выходило как-то не так, словно она бросала Джимми ради должности судьи. Публично уже было известно, что Рэймонд разорвал их фиктивную помолвку. Поговаривали, что Рэй застал ее в постели с О'Рейли. Правда заключалась в том, что Хосе Мартин-Прес настоял на том, чтобы его любовник не имел ничего общего с протеже губернатора.

Кэрри понимала, о чем речь. Хосе было унизительно и неловко находиться в ее обществе. Рэю понадобится новое прикрытие, но его заявление о том, что разрыв произошел из-за ее неверности, было мелочным. Это было проблемой еще и потому, что репутация О'Рейли получила новый удар. Он был подозреваемым в убийствах Паттерсона, Греко, Мурлака и Мэриэнн МакМанус.

Удивительно, как одна из предполагаемых жертв заговора об убийстве могла так легко стать в общественном сознании главным злодеем. Конечно, развод с женой, когда та находится в больнице, не способствует укреплению репутации. Не помогло Кэрри и то, что ее представляли как любовницу. В юриспруденции и политике все зависит от имиджа. Такая шлюха как Симона О'Рейли, выглядит как преданная супруга, несмотря на то, что беременна не от своего мужа.

Кэрри состояла в эксклюзивных отношениях с Джимми О'Рейли почти два года, но публично была помолвлена с другим мужчиной. Это делало ее похожей на шлюху, изменявшую своему жениху. Сейчас она не могла объявить, что ее помолвка была фиктивной, потому что это выглядело бы нечестным. Лучше быть изменщицей, чем лжецом, но ее злило, что Симона, истинная изменщица, осталась безнаказанной.

Правда была вполне доступной, однако никто не стремился ее обнаружить. Искали скандальное, и, к сожалению, нашли готовую историю. Глава региона четко изложил основу дела. Женщину, хотя это и несправедливо, в значительной степени оценивают по мужчине в ее жизни, а Джеймс О'Рейли - не подходящий партнер для женщины в политике. Или О'Рейли или карьера судьи. Американские судьи должны выглядеть прилично, несмотря на всеобщую коррупцию. Не обязательно и нежелательно, чтобы они были честными людьми, главное - чтобы такими казались.

Джимми получил согласие католической церкви на отмену срока давности по делам о сексуальных нападениях на несовершеннолетних. Церковь не выступала против этого закона, хотя и не поддерживала его активно. Новый спикер Хосе През публично одобрил инициативу губернатора. Кэрри знала, что Хосе больше ничего не может сделать, но как Джимми убедил нью-йоркскую епархию - оставалось загадкой.

Джеймс О'Рейли был человеком, способным достичь нужного результата, однако, кажется, только через нечестные пути. Принятие законопроекта было отложено, так же как и молчание Стивена Фицджеральда. Жертва, находившаяся в центре всех этих событий, была выкуплена за ту цену, которую он запросил за справедливость для других пострадавших. Он оказался просто еще одним порядочным человеком на темной стороне закона.

Кэрри осознавала свое противоречие. Она оказалась между принципиальным мужчиной, которого любила, и развращенной карьерой, которой стремилась. Ей не нужно было слышать от губернатора о том, что она не может иметь и то и другое. Она приняла решение и позвонила О'Рейли. Она расскажет ему об этом на ужине в ресторане Джека - подходящем месте для заключения политического соглашения.

***

Бар находился на Бродвее, к северу от центра города и чуть южнее Киппера, большой модели собаки RCA, стоящей на вершине старого промышленного здания, с видом на Северный Олбани. Бар был скорее пустым складом с напитками и симпатичными буфетчицами, чем спортивной таверной, к которой стремился. Это было одно из первых питейных заведений в этой части города, но тенденция продолжалась до тех пор, пока эта часть Бродвея не заполнилась барами и ресторанами, рассчитанными на двадцатилетнюю публику. То, что когда-то было модным местом, теперь осталось позади. Вдоль барной стойки выстроилась пожилая публика, оставив пещерный интерьер свободным от посетителей, но наполненным шумом из бара, усиленным стенами и полом из твердых индустриальных материалов.

Место было безопасным для разговоров, если сидеть по другую сторону жесткого латексного пола под единственным видеомонитором, настроенным на новости. Местные новости как раз начинались с последней перестрелки на более бедных улицах города. Прямо под монитором находились два адвоката и были в одиночестве на своей стороне зала. Их невозможно было принять за профессионалов, хотя они сняли пиджаки и ослабили галстуки.

За адвокатами с интересом наблюдали сидящие за стойкой, но никто не решился к ним присоединиться. Два таких печально известных персонажа были не теми, с кем хотелось бы встретиться даже в почти пустом питейном заведении в захолустном районе города. Джеймс О'Рейли и Стивен Фицджеральд были людьми, которые наряду со своей неприглядностью несли в себе ауру уважения. То, что они пили вместе, было бы достойно комментариев и спекуляций.

Телеведущие решили переключиться на политические новости штата и особый репортаж о принятии последнего закона. В этот момент оба мужчины подняли глаза.

— Сэнди, что происходит в столице штата? - поинтересовался ведущий новостей.

— Ну, Джон, сегодня губернатор подписал акт, который возродит срок давности для сексуальных преступлений против несовершеннолетних. Он поблагодарил всех, кто помог в создании этого инновационного закона, а особенно свою помощницу Кэрри Уилсон, которая вложила много усилий в прохождение законопроекта через законодательное собрание.

— Есть ли слухи о том, что мисс Уилсон скоро получит назначение в суд? - поинтересовался Джон.

— Пока это только слухи, но источники близкие к губернатору сообщают, что назначение может состояться уже на следующей неделе.

Затем новости перешли к национальному разделу и предстоящей поездке губернатора в Айову. Фицджеральд обратился к О'Рейли и сказал:

— Поздравляю тебя с получением согласия от католической церкви.

— О, моя роль была незначительной по сравнению с теми, кто принес большие жертвы.

Оба мужчины на мгновение замолчали, вспомнив о Мэриэнн МакМанус.

— Она была интересной женщиной, - произнес Джимми.

— Придется поверить тебе на слово, так как я никогда не встречал ее в этой жизни.

Возникло молчание, пока самая блондинка из официанток, дама с песочным часом фигуры, принесла новые напитки.

— Принимайте поздравления от парней в баре по поводу подписания закона, - сообщила она, кивая головой в сторону нескольких мужчин, поднявших бокалы.

Они помахали в ответ, и Джимми задал вопрос, который хотел задать:

— Не собираешься подать в суд за свою долю от туши Церкви?

— Нет, я уже давно примирился с тем, что произошло. За свое молчание я получил возможность восстановить справедливость для тех, кто все еще не обрел покоя. Большинство из тех, кто знал, что со мной произошло, сейчас мертвы или боятся говорить. Для меня появилась возможность оставить все это позади и с чистой совестью жить дальше. Но что получил здесь ты, мистер О'Рейли?

— То же что и ты: удовлетворение от осознания, что я сделал для клиентов все что мог. Клиенты никогда не бывают довольны, но поверь мне, когда я говорю, что мы получили лучший результат, чем я предполагал. Справедливость - понятие неуловимое. Однако мы добились гораздо большего, чем Мэриэнн МакМанус. Она умерла, защищая злую тайну. Мы выжили.

— Тогда за нас, - сказал Стивен, подняв свой бокал.

— А твоя любовница? - спросил Джимми, подняв бровь.

Стивен рассмеялся.

— Просто слухи. Карьеристки обычно выбирают себе карьеру. Она уехала в Вашингтон без лишнего багажа в виде меня, - признался Стивен.

— Ну, по крайней мере, моя-то получила должность судьи, - рассмеялся Джимми.

— Тогда за любовь, пусть даже такую мимолетную.

— И за бывших жен, которые, к сожалению, навсегда, - сказал О'Рейли, не понимая, насколько правдивыми окажутся его слова.

— У тебя горький голос, - заметил Фицджеральд.

— Нет, просто грустный. Того, что произошло, действительно нельзя было избежать. Моя жена была одной из тех сильных женщин, которым необходимо, чтобы рядом всегда был мужчина. По какой-то причине они не могут обойтись без мужского общения.

— Ну, а моя собственная нуждалась в постоянных доказательствах того, что она - самая желанная из всех женщин. Ей не хватало только секса. Она просто не могла обойтись без обожания каким-то чересчур агрессивным представителем мужского пола в животном обличии, - произнес Фицджеральд.

— Действительно позорно, но за это они платят высокую цену, - заметил О'Рейли.

— Как и те глупцы, которые их любят, - с этими словами они стукнули бокалами, скорбя о своей судьбе.

Эпилог

Кэтрин ДеВо Синглтон наслаждалась качанием в двухместной карете «Сильвер Кросс». Она находилась у искусственного водоема в своей усадьбе в Коннектикуте. Гордая бабушка была предана своим внукам-близнецам. Они были однояйцевыми близнецами, очень разными по внешности. Мэтью больше напоминал свою мать Сьюзен, а Марк - своего отца Стивена.

Няня мальчиков наслаждалась отдыхом, загорая на побережье водоема. Молодой женщине было около двадцати лет, но двое беспокойных младенцев почти выбили из нее последние силы. Кэтрин считала мальчиков настоящими ДеВо, умными, сильными и требовательными.

Кэтрин принадлежала к древнему американскому роду, возникшему задолго до того, как колонии отделились от Англии. Сама фамилия была английской версией старинной голландской фамилии Де Врум. Это была семья, пережившая трудности и процветавшая как часть верхушки общества Нью-Йорка со времен его основания.

— Теперь всё зависит от вас, - шепнула она двум младенцам в ручной коляске изготовления на заказ. - Вы - последние представители нашего знатного рода, и не беспокойтесь, ваша бабушка обеспечит вам хороший старт, - сказала она.

На заднем плане на экране маленького планшета разворачивалась Конвенция демократической нации. Комментаторы предсказывали, что зашедший в тупик съезд скоро согласится с лидером, губернатором Нью-Йорка Эдвардом Кинкейдом.

— Ваша мама будет так счастлива. Она поедет в Белый дом, - сказала Кэтрин своим внукам.

— А когда этот выскочка Кинкейд освоится, ваша бабушка поставит его на место с помощью досье, которое скопировала у вашего папы.

Да, досье было у Кэтрин, и впервые со времен Гражданской войны в Америке у ДеВо были и власть, и деньги.

— И никто не сможет остановить вашу бабушку, кроме вашего папы, а пока вы - у меня, он - у нас.

Стивен не смог продолжать свой блеф в отношении беременности, после тог как родились его сыновья. Он не желал вверять их благополучие заботам своей бывшей жены. Однако Кэтрин оказалась гораздо более грозным противником, чем ее дочь, и в результате был достигнут компромисс: Опекунство со своим зятем разделила Кэтрин. Соответственно, когда демократы собрались на свой съезд, между родственниками мужа и жены установилось непрочное перемирие. Как сказал О'Рейли: «бывшие жены - это навсегда», но он мог бы добавить кое-что и о теще.

***

Четырехлетняя Анастасия (Анна) Рэнделл возилась со стручковой фасолью на своей тарелке, надеясь, что сегодня вечером сможет избежать неприятного ощущения от ее поедания. Ее шансы были выше, чем когда-либо, поскольку ее бабушка Сильвия Кинан отвлеклась, внимательно слушая новости, транслируемые по телевизору в соседней комнате. Бабушка была рассеянна, с тех пор как забрала Анну из детского сада.

Свежие новости имели отношение к дяде Роберту. Анна никогда не видела своего дядю, потому что он находился в лучших местах с Богом, но она знакома с его образом на фотографии, которая висит над камином в гостиной. На фото изображены дедушка Майк, также уже ушедший на тот свет, бабушка и молодая женщина с блондинистыми волосами, которая является матерью Анны. Время от времени папу Майка называли "Рыжим Майком". Все говорили, что Анна очень похожа на папу Майка из-за ее ярких рыжих волос, что было странно, учитывая, что волосы (на фотографии) папы Майка были снежно-белыми.

Мамы Анны уже нет среди живых, так говорит бабушка, но она не присутствует здесь. Бабушка иногда говорит, что может вернуться к ним однажды, но пока они двое живут вместе. Изредка к ним приходят гости - печальные люди. Некоторые из них много плачут, и Анна старается утешить их, говоря, что все будет хорошо. В последнее время они начали говорить, что все будет хорошо благодаря бабушке и кому-то по имени Фиссельгерри. Бабушка не любит говорить о нем и о том, что она сделала с его помощью. Однако она перестала просыпаться посреди ночи, чтобы сидеть одна в гостиной и плакать.

— Попробуй фасольку, - предложила Сильвия Кинан своей внучке.

Анна взяла один маленький стручок и держала его на конце вилки:

— Их слишком много, - произнесла она с нахмуренными губами.

— Это ерунда, их не так уж много. Давай же, ты же обещала съесть фасольку, если я дам тебе рыбные палочки на ужин.

Сильвия знала, что ей придется побороться за то, чтобы Анна хотя бы половину фасоли съела. Но эта борьба доставляла ей удовольствие, и она наслаждалась каждым моментом.

Дочь Сильвии, по имени Поллианна, четыре года назад в декабре однажды появилась на пороге ее дома. Полли родилась в среду и всегда была связана со средой, которая была наполнена горем. Только что освободившись из тюрьмы и будучи на восьмом месяце беременности, у нее не было другого места для пристанища, и она вернулась домой. Она всегда считала себя несчастным ребенком, потомком невезения и вины своей матери.

Томас (Томми) Рэнделл был пьяницей, избивал свою жену Сильвию и привел ее в объятия своего соседа-пожарного, Рыжего Майка Кинана. Пожилой Кинан, как порядочный человек, считал, что у него нет другого выбора, кроме как приютить избитую женщину, чтобы защитить ее и ее маленького сына. Будучи на двадцать пять лет старше нее, бездетный вдовец Кинан не ожидал, что влюбится или получит ответную любовь.

Католичка Сильвия Рэнделл не хотела разводиться с мужем, даже когда забеременела. Они поженились только после смерти Томми, десять лет спустя. Была вероятность, что ребенок, которого она родила после расставания с ним, принадлежал Томми, а маленькая белокурая Поллианна была поразительно похожа на свою мать и ни на кого другого. Однако все сомнения Сильвии развеялись, когда на свет появилась Анастасия с пылающе рыжими волосами цвета заходящего солнца - волосами Майка.

До ее рождения никто не хотел иметь ребенка от осужденного за наркотики преступника, который, возможно, был смешанной расы. После этого Полли решила отдать ребенка на усыновление, но Сильвия была скорее настроена на то, чтобы внучка рыжего Майка Кинана воспитывался в доме семьи Кинанов.

Для Сильвии было нелегко растить ребенка одной в большом доме в стиле Тюдор в Квинсе. В гостях у них были только разбитые жертвы групп по жестокому обращению с детьми, к которым Сильвия присоединилась после самоубийства ее сына Роберта и смерти Майка от болезни сердца. Но каждый раз, смотря на свою внучку, она познавала ту радость жизни, что стирала все печали.

В дверь раздались стуки, и Сильвия Кинан не успела ответить, как Анна взлетела с места, оставив половину обеда – стручковую фасоль. Она приблизилась к двери быстрее, чем бабушка, и, несмотря на предостережения, последняя открыла ее с криком.

Там стоял высокий и крепкий мужчина. Анна отдернулась назад, но он лишь улыбнулся и спросил:

— Ты – Аня?

Анна робко кивнула, услышав свое полное имя.

— Твоя мама говорила, что ты хороший ребенок, но я вижу, что ты уже большая девочка.

К этому времени Сильвия уже подошла к двери, чтобы познакомиться со своим посетителем:

— Могу я спросить, кто вы?

— Меня зовут Эд Брандт,- ответил он.

Сильвия проинспектировала его с головы до ног и пришла к выводу, что это полицейский, хотя у него не было формы. Она задалась вопросом о том, что Полли опять сделала такого, чтобы вызвать полицию. Этот ребенок так сильно вошел ей в сердце, что одна мысль о ней, а они были очень частыми, вызывала боль и слезы на глазах. Но Полли всегда попадала в беду.

— Чем я могу помочь вам, мистер Брандт? - спросила она.

Он коротко улыбнулся и ответил:

— Раньше я работал помощником шерифа, но сейчас на пенсии. Можно сказать, временами нахожусь между работами.

В этот момент Анна вскочила:

— Вы – гигант?

Опустившись на колени, он обратился к Анне:

— Нет, просто человек, который привел к вам гостя и пришел попросить кое-что у вашей бабушки.

— Мистер Брандт, я не до конца понимаю, что вы хотите от нас,- сказала Сильвия.

— Полли находится внизу на улице в моей машине. Она боится того, что вы не захотите ее видеть, но я настоял, чтобы она приехала. Видите ли... - он замялся и не решался продолжить.

— Конечно, — сказала Сильвия, но при этом она уставилась на улицу в надежде хоть мельком увидеть свою дочь.

— Я попросил ее выйти за меня замуж, и она согласилась. Однако я хотел получить ваше благословение, принимая во внимание...

Эд Брандт должен был быть старше Поллианны Рэнделл как минимум на пятнадцать лет, но Майк был старше Сильвии на двадцать пять, и более подходящей пары не найти.

Все эти мысли пронеслись по голове Сильвии, и тогда она произнесла:

— Да, мистер Брандт, вы можете жениться на моей дочери, но только при одном условии.

Эд посмотрел на нее и молча спросил о условии.

— Вы должны привезти ее домой к ее матери и своей дочери.

— Оставайся здесь, Анна. Я сразу же приведу твою маму.