Преступление и наказание: Приквел. Из книги Наказание страпоном Часть 5/6

Глава 9

Офис компании "Капитал и Партнеры" располагался на 40-м этаже с видом на Мэдисон-авеню. Наступил день выборов в период межсезонья, когда Сьюзан Синглтон встречалась со своими тремя партнерами - Эдвардом Кинкейдом, его исполнительным помощником Кэрри Уилсон и политическим советником губернатора Тони Греко.

Фред Брэдли, самый старший из присутствующих партнеров, подводил итоги текущей стратегии, о которой была достигнута договоренность.

— В следующем году Сьюзан будет находиться в отпуске до выборов губернатора. Она будет работать только в комитете по переизбранию Кинкейда. Мы с Томом создадим специальный комитет для поиска кандидатов и начнем привлекать финансирование. Этот комитет будет полностью независимым и не будет иметь никаких связей с губернатором или его комитетом по переизбранию.

— Когда мы можем расторгнуть контракты с клиентами Сьюзан? - спросил Кинкейд.

— Надеюсь, мы сможем перевести всех ее клиентов до первой недели декабря, - ответил Том.

— Хорошо, разведывательный комитет должен быть создан и готов к работе к Рождеству. Это даст нам два полных года для подготовки к первому этапу предварительного голосования, - сказал Тони.

В течение всего собрания Кэрри молчала внимательно. У нее не было ничего нового для добавления в разговор, поэтому она просто делала заметки для своего начальника. Однако она постоянно чувствовала скрытую опасность, что президентская кампания может оказаться неудачной. Она уже больше года спала с Джимми О'Рейли и решила воспользоваться этим преимуществом, пока его жена уехала пораньше, чтобы продолжить работу в "Врачах без границ".

Джимми был именно тем мужчиной, который привлекал ее внимание, и она втянула его в это дело, чтобы избежать скандала о сексуальном насилии над несовершеннолетними. Эта история могла положить конец всем планам губернатора, по словам Эда Кинкейда. Если Джимми сможет добиться успеха, все может сложиться благополучно для Кинкейда и, соответственно, для нее самой. Она обязательно позаботится о том, чтобы Джимми был достойно вознагражден, и связать себя с ним еще крепче.

Проблема заключалась в том, что у Джимми явно не получалось добиться успеха. Он столкнулся с женщиной из Бруклина, которая оказалась для него непроходимым барьером, а также с мужем другой женщины в комнате. Кэрри не могла понять, как Сьюзен может обсуждать президентскую кампанию и игнорировать скандал, связанный с отцом губернатора и ее мужем. Стивен Фицджеральд старается раздуть эту историю. Не так ли?

Сегодня утром она волновалась из-за допроса, который провел Хосе Мартин-Прес накануне вечером. Лидер большинства в ассамблее знал слишком много. Он знал, что Сьюзен Фицджеральд была нанята. Знал, что Стивен Фицджеральд работает над чем-то важным, и самое тревожное - он знал, что Джимми О'Рейли работает на губернатора. Человек, стремящийся стать спикером, не является другом губернатора. Как миссис Фицджеральд может быть спокойной?

Со своей стороны Сьюзен чувствовала на себе взгляд помощника губернатора. Ей пришло на ум, что возможно девушку беспокоят ее отношения с Тони. Она активно отказывалась от него последние десять месяцев. Но Тони не принимал это к сведению. Правда заключалась в том, что эти "нет" сопровождались страстным сексом.

Сьюзен была полна решимости спасти свой брак и забеременеть. Эти две вещи не обязательно были связаны между собой, но шли в параллель. Неужели мистеру Греко слишком сложно понять, что она готова к домашнему уюту с мужчиной, за которым она на самом деле замужем? Знала ли Кэрри что-то о намерениях Тони, что могло нарушить план ее участия в нынешней губернаторской кампании и, в конечном итоге, в президентской? Это тревожило, но Сьюзен придется подождать и посмотреть, как все сложится.

Кэрри Уилсон была лишь второстепенной проблемой. Хотя на ее лице сохранялась улыбка, на душе у Сьюзен было тошно. Она не могла выбросить из головы тревогу, что с ее мужем вот-вот что-то случится. Она чувствовала себя тем более беспомощной, что не могла обсудить эту проблему с мужем, боясь раскрыть, что за ним следят.

Как ее жизнь дошла до такого ужасного состояния? Ее муж скрывал от нее тайну своего детского сексуального насилия, а теперь спит с другой женщиной. Сьюзен не питала иллюзий: эта Линда намеревалась украсть ее мужа. Но все это меркло при мысли о том, что со Стивеном может что-то случиться.

Другая женщина могла бы обвинить Стивена в том, что он подвергает себя ненужной физической опасности, но только не Сьюзен Синглтон. У нее есть свои недостатки, но трусость не входит в их число. Если Стивен идет на риск, значит, на то есть веская причина, и ее работа заключается в том, чтобы поддержать и защитить его.

— Сьюзен, ты с этим справишься?

Сьюзен поняла, что губернатор обращается к ней.

— Сможешь перейти в мой штат к концу года? - снова спросил губернатор.

— Да, это вполне выполнимо.

В конце концов встреча закончилась, и партнеры Сьюзен были удовлетворены. Ни Кэрри, ни Тони не выглядели радостными. Когда Кэрри ушла с губернатором, Тони остался. Он последовал за Сьюзен в ее личный кабинет и, как только дверь закрылась, резко обнял Сьюзен и поцеловал ее.

— Пожалуйста, может кто-нибудь зайти? Моя секретарша не всегда стучится перед тем, как заглядывать внутрь, — сказала Сьюзен.

— Это просто отмазка. Когда ты перестанешь бороться с нашими чувствами друг к другу?

— Когда ты поймешь, что я уже замужем.

Тони был разочарован. Женщина не хотела бросать своего нынешнего мужа. Его ненависть к Стивену Фицджеральду с каждым днем росла все больше.

— Так что ты отказываешься выйти за меня замуж? — спросил он требовательно.

— Я не могу сделать иначе. Я дала обет "пока смерть не разлучит нас". Стивен ничего не сделал и не может сделать такого, что заставило бы меня отказаться от этого обязательства.

— Хорошо, твое желание будет исполнено. "Пока смерть не разлучит вас", — сказал Тони и выскочил из ее кабинета.

Кэрри воспользовалась отсутствием Тони, чтобы спросить у губернатора:

— Насчет дела, которое вы расследуете вместе с Джимми... — начала она, когда они остались наедине в лифте.

— Ты беспокоишься? — ответил губернатор.

— Да. Лидер большинства знает, что Джимми работает на вас. Боюсь, что я могла что-то пропустить перед Рэем.

— Кэрри, не волнуйся и верь. Мы уже все сделали, что могли. Теперь все зависит от Джимми. Если Господь пожелает, чтобы я стал президентом, то так и будет.

И это, насколько было известно губернатору, решило дело.

После того как избавилась от мистера Греко, Сьюзен позвонила, чтобы договориться с сестрой об обеде. Мэри Синглтон не часто обедала со своей младшей сестрой. Они никогда не были близки. Разница в возрасте составляла почти четырнадцать лет. Кроме того, Сьюзен знала, что они воспитывались совершенно по-разному. Мэри была старшим ребенком. Родители опекали ее до тех пор, пока она не стала поздним подростком. Половое созревание для Мэри, как говорила их мать Кэтрин, было тяжелым. Под этим она подразумевала, что даже среди помешанных на сексе ДеВо Мэри ДеВо Синглтон была заметной распутницей. Потом встретила своего мужа, и все как будто изменилось, и она стала верной женой и матерью трех красивых и великолепных дочерей.

Будучи адвокатом на Уолл-стрит в одной из трех ведущих фирм, Мэри пользовалась всеобщим уважением, восхищением и завистью. Но восприятие Мэри как верной жены было далеко не таким точным. Повзрослев, Мэри использовала свою исключительную внешность сначала для того, чтобы пробиться в жизни, а затем для того, чтобы оставаться на высоте и развеивать скуку, которая может прийти с успехом. У нее была идеальная жизнь, пока она этого не сделала. Как и у ее сестры, здесь была лишь одна маленькая морщинка: она была замужем за хорошим человеком, которого глубоко любила.

Сестры обедали в недорогом греческом ресторане недалеко от улицы Чамберс. Войдя в ресторан, Сьюзен обнаружила, что сестра уже ждет ее.

— Ты выглядишь так, как я себя чувствую, - сказала Сьюзен, глядя на тонкое, осунувшееся лицо своей старшей сестры.

- Я нахожу себе оправдание, а ты? - откликнулась Мэри.

- Твои проблемы с Джейсоном всё ещё не решены? - спросила Сьюзен.

- С его точки зрения, нет. Он ушел и не собирается возвращаться.

- После двадцати лет и троих детей.

- После шестнадцати лет измен и выяснения, что его младшая дочь - ребенок другого мужчины.

- Но это же не имеет значения. Тара - его любимая дочь, и он любит её. Откуда взялась сперма никак не меняет этого факта.

- Джейсон всегда был таким послушным человеком, но я похоже перешла все границы. Это была ошибка начать связь с Фрэнком Паттерсоном. Я думала, что Джейсон убьет его за то, что мы встречаемся, и тогда мы будем вместе,- рассказала Мэри.

- Ты говоришь о Фрэнке Паттерсоне, адвокате из Олбани?

- Да, после того как Джейсон застал нас, Джек Кардиган заставил его уйти из фирмы. Ты знаешь Джека. Он считает, что личная жизнь не должна влиять на работу, если это не приводит к скандалам.

- Думаю, тебе повезло.

- Сомневаюсь. Я потеряла мужа, но если речь идет о моем положении в фирме, то старших партнеров не увольняют просто так, только по самым серьезным причинам. А Джек - человек старой закалки. Женщина никогда не виновата. Это всегда мужчина соблазняет, а не наоборот.

- Фрэнк точно имеет проблемы с женщинами или скорее с их мужьями.

- Что ты имеешь в виду?

- Он связался с моей подругой Лаурой Салливан и обещал ей повышение, но когда её муж Патрик об этом узнал, он выставил Фрэнка на деньги. Я думаю, что мой Стивен помог ему отомстить.

- Бедный Фрэнк, он хорош в постели, но ему действительно не везет с мужьями. Тем не менее, Джек позаботился о том, чтобы он нашел хорошую замену и получил хорошую компенсацию. Джек был его наставником до этого случая. Они всё еще дружат, несмотря на происшедшее.

— Как Джек относится к твоим нынешним проблемам? - спросила Сьюзен.

Сьюзен знала, что Джек - родной отец младшей дочери Мэри, Тары. Это был давний роман, который мог бы стать просто забытым служебным романом между старшим юристом и амбициозной младшей, если бы не предстоящий развод.

— Делает все возможное, и, надеюсь, сможет узнать Тару получше, теперь, когда все вышло наружу. Кстати, он посылает взнос губернатору. Джек одно время работал на старшего Кинкейда. Думаю, они были близки, но Джек об этом не говорит.

— Я скажу губернатору, но что ты скажешь Таре? Ну, то есть, как это объяснишь?

Мэри взяла платок и вытерла слезу:

— Мне и не требуется, она и так все знала. Видимо, только мой муж был в неведении.

Сьюзен потянулась через стол, чтобы коснуться сестры, когда довольно беспечный официант подошел принять их заказ. Прерывание официантом было желанным, потому что Сьюзен видела, как ее сестра погружается в меланхолию.

Какой беспорядок, - подумала Сьюзен. - Многолетний брак разрушился из-за старой ошибки с противозачаточными средствами и небольшого секса. Джейсон был хорошим человеком. Конечно, такой человек не стал бы разрушать свою семью и дочь, которую любил больше всего, из-за древних грехов, за которые никто из них не несет ответственности. Сьюзен знала, что муж Мэри любил ее больше чем собственную жизнь, а своих детей - больше чем жену. Сможет ли он из-за своей гордости бросить все что любил? Еще более тревожило: поступил бы ее Стивен так же? А может, он уже это сделал? Неужели она толкнула его в объятия другой женщины? Дала ему толчок к тому, чтобы рискнуть собственной жизнью?

Официант принял их заказ, и Мэри вошла в мысли сестры:

— Как у тебя дела с началом беременности?

— Пока безуспешно, но муж, кажется, часто отсутствует.

— Нашел другую?

Это Мэри связала Сьюзен с личным детективом и знала о возможной угрозе брака Сьюзен со стороны другой женщины.

— Да, какая-то низкорослая прокурорша. Что он видит в ней, известно только ему и Богу.

— Низкорослая?

— В этой женщине рост около полутора метров.

— Возможно, для Стивена это более подходящий рост.

— Мой рост никогда не был проблемой. У Стивена есть харизма, компенсирующая его рост. Нет, это что-то другое. Очевидно, это какая-то реакция на мою связь.

— Ты имеешь в виду связи? В смысле, сколько их было?

— Не нужно об этом говорить, сестренка. Кроме того, все это в прошлом. Думаю, я окончательно избавилась от нынешнего парня как раз перед тем, как пригласила тебя на обед. Думаю, он, наконец-то, понял, что я замужем и собираюсь оставаться такой.

— Думаешь, сможешь завязать с этим?

— Не знаю. Я знаю, что Стивен значит для меня все, и хочу от него детей. Так что мне нужно попробовать моногамию. Просто хотела бы уже быть беременной.

Мэри заглянула в свою сумочку и достала карточку, протягивая ее через стол своей сестре.

— Что это? - спросила Сьюзен, прочитав имя Эвелины Прайс-Беннетт, доктора медицины, написанное на карточке четким черным шрифтом.

— Она - отличная гинеколог. Когда ты не позвонила с хорошими новостями после первых шести месяцев безуспешных попыток зачать ребенка, я поинтересовалась и нашла для тебя врача, который может помочь решить проблему.

— Думаешь, мне нужно к ней пойти?

— Почему бы и нет? Это не повредит.

Сьюзен взяла карточку и решила, что, учитывая историю Тони, ей пора заняться своей жизнью. Если забеременеет достаточно быстро, возможно, ей удастся убедить мужа вернуться к любящей его жене.

***

День был солнечным и ясным. У окружного прокурора Патрика Салливана дела шли лучше, чем ожидалось для демократа в округе, где республиканцев было два к одному. Этот человек был неплохим политиком, но все равно его ждал проигрыш. Весь день он переходил от одного избирательного участка к другому. У него была небольшая свита, включая помощника шерифа Джона Бранта. Они начали с сельской местности и продвигались к городу. Чуть позже пяти они добрались до Польского общественного центра. Все устали, и после этой последней остановки они планировали остановиться на обед.

Пока Салливан пожимал руки работникам избирательного участка, а затем посетил на улице капитана местных демократов и его команду, Брант остановился, чтобы поздороваться с женами PBA, продававшими выпечку в поддержку продовольственного банка. Это было лишь мгновенное отвлечение, но его оказалось достаточно. Слава Богу, внешние стены были с твердым покрытием, усиливавшим рев мотоцикла.

Брандт бегом выбежал из здания, как раз вовремя, чтобы сделать выстрел. Это не было похоже ни на один выстрел, который он когда-либо делал на стрельбище. Почти невозможный выстрел из пистолета сверху по быстро движущейся цели. Стреляя, он стоял на коленях на ступеньках здания, и попал в цель. Мотоцикл прокатился вперед, сбив Салливана и отбросив его в припаркованный автомобиль. Когда Брандт бросился к неподвижному телу Салливана, с полдюжины телефонов звонили в службу 911.

В 10:00 и 11:00 начались новостные выпуски, за которыми тут же последовали результаты выборов. Салливан потерпел поражение на выборах, но к моменту выхода утренних газет он был известен как отважный окружной прокурор. Брандт поспешил за скорой помощью в медицинский центр, ругая себя за свою беспечность. В больнице не было много новостей. Преступник погиб на месте преступления, и уже ходили слухи о том, что это месть банды наркоторговцев-мотоциклистов окружному прокурору-рыцарю, но Брандт не верил в это. Кто бы ни стоял за этим, он знал, где будет находиться Салливан и когда.

Отделенная от Салливана жена явилась в больницу, полная слез и раскаяния. Брандт не поддался на это. Если она так сильно любила этого человека, то почему изменяла ему? В это время вошел губернатор со своими помощниками Кэрри Уилсон и Тони Греко. Пока губернатор шел утешать печальную жену, Греко подошел к Брандту, чтобы узнать о состоянии Салливана.

— Не знаете, как он себя чувствует? - спросил Греко.

— Он в критическом состоянии, но по прогнозам он должен выжить, - ответил Брандт.

Греко воспринял эту новость очень серьезно, но когда сообщил губернатору, тот был очень ободрен:

— Мы должны быть благодарны за то, что наш Пэт выжил, - сказал губернатор и пожал руку Лауре.

***

В день выборов в Сиракузах проходило слушание по поводу отсрочки типичного долга. Федеральные суды были заняты, но не особенно загружены из-за выборов. Джимми О'Рейли представлял интересы владельцев домов, а юноша из Лонг-Айленда представлял какую-то безликую компанию за определенную плату. Семьдесят пять долларов за каждый приговор и сто за два. Все что он делал, это делал заметки, пока главный судья Северного округа допрашивал Джимми в ходе процесса.

— Вы утверждаете, что решение судьи по банкротству неверно, мистер О'Рейли.

— Да, судья, у меня есть признание представителя банка в другом деле, что они создали определенные документы на право собственности, - сказал Джимми.

— Иными словами - подделка?

— Технически да.

— Что ж, в отсутствие официального подтверждения от представителя банка и вопреки возражениям адвоката банка, я удовлетворю просьбу об отсрочке и назначу слушание дела на следующую неделю, если стороны не договорятся, - заключил судья, даже не взглянув на незадачливого адвоката. Все в зале суда знали, что до начала слушаний банк перепишет и восстановит ипотеку. Это стало обычным делом.

Джимми досадовал только на то, что ему пришлось проделать весь путь в Сиракузы из Олбани, но такова была стратегия банка. Урегулировать ситуацию, если придется, но заставить домовладельца потрудиться. Когда Джимми шел от современного здания Федерального суда к месту, где припарковал свой «Сивик» на боковой улице, было еще светло. В депрессивной части города, переживающего трудности, было малолюдно.

Подъехал внедорожник, и из него вышли двое слишком крупных мужчин. Они целенаправленно направились к Джимми О'Рейли.

— С вами хочет поговорить мистер Больцано, - сказал меньший из двух мужчин.

— Мы говорим с Сальваторе Больцано? – в ответ спросил Джимми, прекрасно зная, что Левша Больцано - именно тот человек, которого они имели в виду. Мужчины лишь кивнули, подтверждая его правоту.

Сальваторе получил свое прозвище не в результате преступной деятельности, а во время игры в маленькой лиге за шестьдесят лет до этого. Будучи одним из трех мальчиков в команде по имени Сэл, он стал Сэлом-левшой, потому что был левшой. Сэл был хорошим игроком и даже попал в команду АА, прежде чем его заставили заняться более серьезными делами - преступной деятельностью. Сэл Левша не был второстепенным игроком.

- Если вы дадите мне адрес, я немедленно приеду, - сообщил О'Рейли, понимая, что они не собираются предоставить информацию.

- Проблем нет, мы отвезем тебя, - ответил младший из двух мужчин, а старший схватил Джимми за локоть.

Джимми продолжал протестовать:

- У меня машина на парковке. Я не хочу, чтобы ее утащили.

- Мы позаботимся об этом, - заверил крупный мужчина и усадил непротивляющегося О'Рейли на заднее сиденье внедорожника.

Сорок пять минут спустя они вытащили Джимми из фургона перед баром и грилем под названием "У Джонни". Это заведение уже видело свои лучшие времена, но было заметно запущенным. Их провели через зал бара и заднюю дверь в длинный наклонный коридор. Половину пути похитители остановились перед дверью со словами "доступ только для членов".

Послышался щелчок после стука, и дверь открылась. Его впустили внутрь, а затем вышли и закрыли дверь за собой.

- Привет, Джим, - приветствовал Сальваторе Больцано, сидя за старым металлическим столом.

В комнате было немного мебели. Она не имела окон и явно находилась внутри здания, окруженная другими комнатами со всех сторон. Как только дверь закрылась, все звуки из бара перестали доноситься.

- Здравствуйте, мистер Больцано, - ответил Джимми.

- О, не так формально. Теперь я больше не тренер твоей маленькой лиги. Зови меня Сэл. Ты уже взрослый человек и можешь присаживаться, - сказал Сэл Больцано.

- Хорошо, - согласился Джимми, опускаясь на один из жестких стульев перед столом Сэла. Лефти Больцано был пожилым мужчиной лет шестидесяти с телосложением и выносливостью двадцатилетнего парня. Ростом он был невысокий, но наполнял любое помещение. С годами его черты стали величественными, но он все равно выглядел впечатляюще.

Сэл начал с того, что спросил о семье Джимми и сделал комплимент его жене и прекрасным дочерям. То, как Сэл задал вопрос, говорило о том, что он знает о сложных отношениях О'Рейли с женой и о причинах этих трудностей, но был слишком вежлив, чтобы упомянуть об этих неприятных фактах. Затем он пустился в рассуждения о своей собственной семье и о том, как мало Сэл, его внук, занимается в Вест-Пойнте.

— Видел бы ты его в форме, Джимми. Он так похож на своего отца... - Сэл сделал паузу, на мгновение подавив эмоции, вызванные одной большой трагедией в его жизни. Сэл-младший был убит в Ираке во время первой войны в Персидском заливе.

— Уверен, что это так, и Салли гордилась бы им, - сказал Джимми.

— Ты это знаешь, но я трачу время, - сказал Сэл, доставая из верхнего ящика стола маленький магнитофон.

— В этой жизни у хорошего человека много друзей, - начал Сэл. - Иногда деловые противники становятся друзьями. Вы вместе посещаете свадьбы. Играете в карты с женихом на холостяцком вечере. Видите крестины его первого ребенка. Знаете друг друга. Знаете его сердце, как он знает ваше, и когда у него возникают проблемы с совестью, вы помогаете, как один друг помогает другому.

С этими словами Сэл включил проигрыватель. Разговаривали двое мужчин. Голоса показались Джимми знакомыми, но он не мог их узнать. Они обсуждали движение на автостраде между Нью-Йорком и Олбани. Первый мужчина сочувствовал второму в том, что касается движения на выезде из города. Около сорока пяти секунд они проговорили ни о чем существенном, а затем Сэл выключил аппарат.

— Понимаешь, у друга моего есть дело, — сказал Сэл, — он получил указание на прослушивание определенного человека. Ни один из них не является целью его интересов, но один из них связан с человеком, который представляет интерес для моего друга.

— Мой друг весьма опытен в своей работе и может просто дать знать, что скоро будет произнесено нечто важное. Однако он уже достаточно долго прослушивает. Если судья узнает об этом нарушении правил, то признает его незаконным. Ему следует отключить устройство прослушки, чтобы избежать нарушения правил, — закончил Сэл и повернул ручку аппарата.

Первый голос: (У нас возникла сложность.)

Второй голос: (Какая именно сложность?)

Первый голос: (Наш друг в Нью-Йорке сообщает, что ваш начальник нанял адвоката по фамилии О'Рейли для рассмотрения случая с потерянным досье).

Второй голос: (Ну и что? Джимми О'Рейли - никчемный юрист, который имеет интимные связи с помощницей этого человека).

Первый голос: (Когда мы договаривались, нам уверяли, что после трагических смертей не будет проведено серьезного расследования).

Второй голос: (И так и будет, все замалчивается полицией штата).

Первый голос: (Тем не менее, О'Рейли выясняет что-то вокруг. Если он свяжет все эти смерти между собой, то может создать нам проблемы).

Второй голос: (Почему? Что, по твоему мнению, он обнаружит?)

Первый голос: (Моему клиенту необходимо избавиться от Фицджеральда и Салливана — это просто так, и это все, что тебе нужно знать. А то кто-то еще пытается навязываться).

Второй голос: (Значит, нужно позаботиться и о О'Рейли. Еще одно убийство?)

Первый голос: (Те же два миллиона?)

Второй голос: (Я спрошу. Может быть, сможешь получить скидку за три).

Первый голос: (Хорошо, я запланировал убийство Салливана на завтра, после выборов, а потом мы займемся мужем твоей подружки).

На этом запись резко оборвалась.

— Теперь вы видите проблему моего друга. Он не может раскрыть свою незаконную запись, и не может стоять в стороне и позволить убить трех человек, - сказал Сэл.

О'Рейли сидел молча. Он понял, кто был вторым. Тони Греко, насколько он знал, крутил роман с женой Стивена Фицджеральда. Греко хотел бы убрать Фицджеральда с дороги. Но зачем убивать Салливана? И тут его осенило.

— Я слышу, как у тебя в голове крутятся шестеренки, - сказал Сэл.

— Да, возможно, слышите. Кажется, я пришел к довольно интересному выводу.

— Не хочешь объяснить, в чем дело?

— Это просто одна из тех глупых юридических причуд. Ваш друг, будучи федералом, вероятно, упустил ее, поскольку в федеральном суде можно легко осудить за сговор, но законы штата Нью-Йорк отличаются. Невозможно доказать сговор только на основании показаний члена или членов предполагаемого сговора. В данном случае вам потребуются показания одного из потерпевших, Фицджеральда или Салливана. Нет показаний жертвы - нет обвинения в сговоре. Если только у вас нет других доказательств. Доказательств, которые существуют или существовали?

Лефти Больцано откинулся в кресле:

— Я говорил своему другу, что ты умен. Теперь, что мне сказать ему о том, что ты собираешься сделать? Он мало чем может помочь, не попав в беду.

— Ну, мне нужно предупредить Салливана и Фицджеральда. Больше я пока не знаю. Мне пригодится еще немного информации. Второй человек - это Энтони Греко, высокопоставленный помощник губернатора. У него могут быть контакты в полиции штата. Это поможет узнать, кому собираются платить?

— Ты уверен, что это Греко? - спросил Сэл.

— Абсолютно уверен. Он соблазнил жену Фицджеральда, и мне уже доводилось слышать его голос раньше. Он очень похож на него.

— Я попрошу своего друга сделать все возможное, но ты знаешь, что полиция в этом штате не такая уж и компетентная. Там может быть один или несколько подозреваемых.

— Пожалуйста, попроси его приложить максимум усилий. Спасибо.

— Ты не узнал первого мужчину?

— Нет, но его голос кажется мне знакомым.

— Мне кажется, он похож на чернокожего или, как говорят сейчас, афроамериканца, - сказал Сэл.

— Возможно, ты прав. Я почти узнаю его лицом, но не полностью.

— Джимми, будь осторожен. Эти парни выглядят опасными.

— Сэл, я юрист-криминалист. Я представлял интересы серийного убийцы. В этой игре есть риск.

Сэл только покачал головой. Молодежь, - подумал он, - все хотят испытать судьбу.

Сэл передал Джимми маленький записывающий устройство с кассетой, на которой были записаны угрозы. Попрощавшись, они пожали друг другу руки. Автомобиль Джимми стоял возле бара Джонни. Парни Сэла переставили его без использования ключей, что было очень важно для его системы безопасности. Он старался выглядеть смелым перед своим старым тренером, но на самом деле он был напуган. Греко не знал точного содержания информации о Джимми, но кто-то еще знал. Только два человека знали о том, что он делал для губернатора. Один из них случайно или специально проговорился.

Оказавшись в машине, он достал мобильный телефон и позвонил. Кэрри ответила на второй звонок:

— Джимми, я всю день пыталась дозвониться до тебя... - начала она.

— Зачем? Хочешь что-то сообщить?

— Да... ээ... - она колебалась, его тон был обвинительным.

— Член Ассамблеи Мартин-През, кажется, знает, что ты делаешь для губернатора, - проговорила она.

Холодный озноб пробежал по позвоночнику Джеймса О'Рейли. Мартин-През, лидер большинства и председатель фракции чернокожих и испаноязычных. Теперь он узнал первый голос на пленке. Фрэнк Паттерсон - советник фракции и, если слухи верны, человек, затаивший злобу на Салливана и Фицджеральда.

— Как он узнал? - спросил Джимми.

— Возможно, я что-то упустила из виду перед Рэем, а возможно, он намеренно утаил информацию. Я не помню, чтобы такое случалось... Но, Джимми, мне очень жаль.

Мозг О'Рейли быстро обдумывал проблему. У кого был мотив для убийства? Кто-то, кому было что терять, кроме церкви. Человек на высоком посту. Губернатор всегда был вероятным подозреваемым, но что, если у кого-то еще была большая ставка? Что если этот кто-то боялся Салливана и Фицджеральда больше, чем содержимого досье?

— Ты все еще там? - спросила Кэрри в тишине на другом конце телефона.

— Да, я не в Олбани. Нахожусь на дальнем краю Ютики, примерно в полутора часах езды. Мне нужно предупредить Патрика Салливана и Стивена Фицджеральда, что они в опасности.

— О, Джимми, на Патрика Салливана сегодня было совершено нападение. Мы в больнице. Губернатор очень расстроен. Салливан в тяжелом состоянии, но ожидается, что он выживет. Думают, что это - банда мотоциклистов.

— Нет, это не так. Я смотрел на это неправильно и совершил большую ошибку.

— Какую ошибку? - спросила Кэрри, но он уже закончил.

Он завел машину и поехал в Бруклин. Ему нужно было связаться с Мэриэнн МакМанус и объяснить их общую ошибку, пока не стало слишком поздно.

Тереза Хартман настойчиво следила за Стивеном Фицджеральдом. В один момент он показался ей легкой целью для слежки, но это было обманом. Внезапно он мог изменить свое направление и совершить неожиданные действия. Вечером они сели на метро IRT в центре города и вышли на первой остановке в Бруклине, Кларк-стрит. Они оставили большую часть команды и продолжили следить только Терезе и ее напарнику Джейку. Джейк был опытным профессионалом, который без труда справлялся со своими обязанностями. Теперь Фицджеральд шел пешком, а Джейку было уже за пятьдесят три года, поэтому детективам приходилось приложить усилия, чтобы не отставать от более молодого человека.

Они с трудом удерживались рядом с Фицджеральдом, когда он энергично шагал по Генри-стрит в сторону Атлантик-авеню. Тереза перебежала на противоположную сторону улицы и немного опередила его, в то время как Джейк продолжал следовать за Фицджеральдом. На Атлантик-авеню Фитцджеральд остановился на перекрестке, и Тереза постаралась восстановить дыхание, но внезапно он решил перебежать дорогу напротив светофора и движения.

Терезе не оставалось выбора, кроме как последовать за ним и надеяться, что он не заметит маленькую женщину, которая переходит дорогу на противоположном углу. Похоже, он не заметил ее, когда они снова оказались рядом, но на светофоре они потеряли Джейка. Стивен быстро повернул на Генри-стрит и затем свернул на Эмити-стрит. Тереза была рядом с ним, а затем его пропали следы.

Он исчез, растворился.

Заметил ли он ее?

Спрятался ли?

Она осторожно пошла по Эмити, заглядывая в маленькие палисадники викторианских домов. Она заглядывала за машины, стоящие на узкой улице, изначально предназначенной для лошадей и карет. Ничего не было; он просто исчез.

Джейк догнал ее на полпути вверх по кварталу.

— Мы его потеряли? - спросил Джейк, хрипло дыша от того, что последние несколько кварталов пробежал.

— Да, но будь я проклята, если знаю как, - ответила Тереза.

Они продолжили прослеживать свой путь, пытаясь определить, куда мог исчезнуть Стивен Фицджеральд. Они проверили дворы и здания по обеим сторонам Эмити, а затем сделали то же самое на Генри. Единственным утешением для Терезы было то, что куда бы Стивен ни пошел, его никто не преследовал.

***

О'Рейли остановил свою потрепанную Honda Civic в нелегальном месте на Конгресс-стрит. Ничего свободного для легальной стоянки не было, и он молился, чтобы городские власти не эвакуировали машины в этом районе по ночам. Его маленькая машина немного перегрелась после долгих поездок в тот день. Из Олбани в Сиракузы, в Орискани, а затем в Бруклин. Было уже далеко за 11 часов вечера. Он быстро направился к дому МакМанусов. Ненадолго остановился у маленьких садовых ворот.

В гостиной, где он встречался с Мэриэнн МакМанус, горел свет, но внутри никого не было видно. Он быстро подошел к входной двери и позвонил в звонок. Услышал, как внутри раздался электронный звон колокольчика, но дверь никто не открыл. Он подождал, затем позвонил еще раз. Когда никто не подошел, он начал колотиться в дверь. Вдруг та открылась, и рука Стивена Фицджеральда рванулась и втянула его внутрь.

— Пожалуйста, будь потише, — тихо проговорил Стивен.

— Что ты здесь делаешь? — ответил Джимми шепотом.

— То же самое, что и ты, пришел слишком поздно.

Стивен провел его мимо ярко освещенного главного входа и по центральному коридору дома к тускло освещенной задней комнате. Это была его личная кабинетная комната. Стенной сейф стоял открытым, а в комнате царил полный беспорядок. На полу лежала неподвижная фигура Мэриэнн МакМанус.

— Она умерла, — сказал Стивен, прежде чем Джимми успел задать вопрос, — так что я бы не трогал ничего.

Джимми заметил, что Стивен одет в черную одежду:

— Имею правильное представление, ты проник в дом и нашел ее здесь.

— Да, поднялся через крышу. Эти места достаточно безопасны, но крыша всегда слабое место. Это мой старый район. В юности мы научились проникать во дворы и на крыши.

— У меня с ней была запланированная встреча сегодня вечером, но я не мог просто подойти к ее главной двери, когда все следовали за мной. Она согласилась встретиться со мной у задней двери в саду, но когда я пришел, то сразу почувствовал, что что-то не так. Меня остановило нападение на Салливана.

Джимми кивнул и опустился на колено рядом с телом.

— Прости, — сказал он, — я пришел предупредить тебя, как только понял нашу ошибку.

— Какую ошибку? — спросил Стивен.

— Это небольшая история, — ответил Джимми.

— Хорошо, может быть, ты расскажешь ее мне, когда мы выберемся отсюда.

— Не раньше того, чем найдем досье.

— Я полагал, что оно в сейфе.

— Нет, она бы не оставила его там.

— Тогда где?

Джимми на мгновение задумался.

— Она упоминала что-то о том, что не должна быть девушкой без свечи для жениха.

— Матфей 25, притча о десяти девах, - сказал Стивен, а затем: - Идем, но ничего не трогай.

Стивен вывел их на улицу, в небольшой, но ухоженный задний сад. В центре был небольшой водоем, окруженный несколькими статуями, самой выдающейся из которых была Дева Мария, освещенная маленьким светильником перед ней.

— На солнечных батареях, - сказал Стивен, подойдя к лампе. - Видел это, когда шел сюда.

Двое мужчин начали внимательно осматривать статую и светильник, а затем нарушили свое соглашение ничего не трогать. Вместе они подняли статую со своего основания. Она оказалась не такой тяжелой, как виделась. Под ней лежал ключ.

— Депозитная ячейка, - сказал Джимми.

— Да, но в каком банке и на чье имя? - сказал Стивен, поднося ключ к свету.

Час спустя, тщательно изучив бумаги в офисе, где лежало тело Мэриэнн, они пришли к выводу, что лучшим вариантом был Банк Коммерции на Корт-стрит.

— Это близко, она недавно открыла там небольшой расчетный счет, и в прошлом месяце там был единовременный банковский сбор в размере двухсот тридцати семи долларов. Плата может быть за годовую аренду ячейки, - сказал Стивен.

— Неплохая догадка, но как нам теперь в нее попасть? - спросил Джимми.

— Мы попросим кого-нибудь выдать себя за Мэриэнн МакМанус.

— Есть кто-нибудь на примете?

— Да, собственно говоря, но сначала дава выберемся отсюда.

— Хорошо, но мы останемся вместе. Мне нужно кое-что тебе сказать, и это должно быть в месте, где нас не смогут подслушать, - сказал Джимми Стивену.

Они вышли через задний сад дома МакМанусов, прошли по небольшому переулку за зданиями и выскользнули обратно на Конгресс-стрит через узкую щель, хорошо спрятанную между двумя зданиями. Машина Джимми стояла там, где он ее оставил, и он вздохнул с облегчением, обнаружив, что на ней нет даже парковочного талона.

Они двигались по дороге, делая резкие маневры влево и вправо, пока не убедились, что никто не следит за ними. Затем они припарковались возле реки на первом доступном месте. Джимми включил запись, которую ему передал Лефти Больцано.

— Я полагаю, что эти люди — Фрэнк Патерсон и Энтони Греко, — сказал Джимми после окончания записи.

— Да, они похожи на них, но кто стоит за ними? — ответил Стивен.

— Ты знаешь Хосе Мартина-Преза? — спросил Джимми.

Стивен напрягся, но ответил:

— Да, он однажды представлялся мне, хотя тогда он использовал имя Джона Мартина.

— Допустим, что он является одним из адвокатов в деле об нападении на Эдварда Дэнбери.

— Он был моим первым адвокатом, но скоро ушел отсюда.

— Вероятно, его имя фигурирует в этом проклятом деле и он знает истинную версию происшествия, — сказал Джимми.

Стивен лишь кивнул и посмотрел на темную Ист-Ривер, впадающую в Нью-Йоркский залив.

На мгновение они замолчали. Джимми не хотел задавать этот вопрос, но был вынужден:

— Ты собираешься рассказать мне, что на самом деле произошло?

Стивен не отводил глаз от реки, но начал говорить.

— Это уже не первый раз, когда он загонял меня в угол после школы и говорил, что ему нужно поговорить со мной в кабинете директора. В здании царила жуткая тишина, пока он вел меня по коридору. Когда он закрыл и запер дверь, я не понимал его намерений до последнего момента. Когда все закончилось, я поклялся себе, что больше никогда не допущу такого повторения. Однако на следующей неделе соседка попросила меня принести торт на распродажу выпечки в приходском зале.

— Я подумал, что это безопасно. Вокруг должны быть люди. По дороге я столкнулась с Пэтом. Я вошел в церковный зал, чтобы отнести торт. Там был длинный стол с выпечкой, но вокруг никого не было. Должно быть, это была подстава, потому что едва я поставил торт на стол, как он схватил меня и потащил через проход в зону облачения за алтарем. Но когда он проходил в церковь, Пэт увидел через окна, как я с ним борюсь.

Когда он попытался стянуть с меня штаны, Пэт сзади набросился на него. Борьба была далеко не равной Дэнбери не был крупным мужчиной, но был на тридцать сантиметров выше и на восемнадцать килограмм тяжелее одиннадцатилетнего мальчика. Он повалил Пэта. Я увидел серебряное крестное распятие на деревянном посохе, схватил его и со всей силы замахнулся на затылок священника. Перед самым ударом раздался крик.

Одна из дам молитвенной группы «Святое сердце» вернулась раньше и услышала разборки из церковного зала. Она видела только, как священника ударили. Ее крик был достаточно громким и привел других. Когда приехала полиция, стало ясно, что они знают, что происходило на самом деле. Первым делом они изолировали нас, а затем принялись разгонять собравшуюся толпу. Дэнбери увезли в больницу на машине скорой помощи, а нас увезли в разных патрульных машинах.

— Я увидел Пэта только через семь месяцев. В полицейском участке нас держали в разных комнатах. Мне не задавали никаких вопросов. Дали мне выпить газировки. Они хотели знать, все ли у меня в порядке и не хочу ли я есть. Когда я попытался рассказать, что произошло, они сказали, чтобы я расслабился и ждал приезда родителей. В какой-то момент ко мне впустили напористого мужчину с бледным лицом. Он был высоким и довольно молодым. Офицеры не хотели пускать его, но, видимо, это было необходимо. На моей стороне маленького столика сидела женщина-полицейский, защищая меня рукой, пока он задавал мне вопросы.

— Этот человек назывался Джон Мартин и предоставлял юридическую поддержку. В течение следующих нескольких дней я встретился с ним три раза. С самого начала стало ясно, что его интересует не столько моя защита, сколько то, чтобы получить что-то другое. Я рассказывал всем, кто меня слушал, об инциденте со священником и причинах моего поступка, однако это казалось безразличным для окружающих. Родители забрали меня домой. Отец был разгневан, а мать оказалась более практичной. Она заявила, что я уже достаточно говорил об этом и пора забыть произошедшее.

— Против Пэта возбудили дело и вынудили его признаться в том, что он ударил священника распятием. Говорят, Дэнбери получил серьезную черепно-мозговую травму и не сможет вернуться к работе в церкви. Это был своеобразный скрытый скандал — все знали о произошедшем, но никто не обсуждал это. Я всегда полагал, что причина, по которой меня не преследовали, заключалась в моей внешности. Я выглядел как объект желания педофила — маленький и привлекательный. Всю вину свалили на Пэта, который был абсолютно невиновен. Я испытывал чувство вины тогда и до сих пор, потому что позволил Дэнбери совершить это со мной. Возможно, поэтому я стал адвокатом. Я считаю себя довольно умным, однако не понимаю, что может быть настолько значимого в том деле, где погибла женщина.

— Кто же был адвокатом, который представлял Пэта? На бумаге указан старший Кинкейд, но у меня сложилось ощущение от бедной Мэриэнн, что это был кто-то другой? — спросил Джимми.

— Единственным адвокатом, которого я помню и который мог быть знаком Пэту, был Джон Мартин. Спрошу его об этом.

— А прокурор?

— Я помню молодую женщину, довольно невысокого роста, с составной фамилией.

— Составной?

— Ну, знаешь, с дефисом или что-то в этом роде. Слишком много фамилий.

— Нам нужно получить это досье, - сказал Джимми.

— Не спорю, но что будет потом. Ты попытаешься отдать его губернатору?

— Проблема в том, что этому человеку я не доверяю. Я думал, что он пытается скрыть его. Теперь я уверен, что он намерен все раскрыть ради своих интересов, независимо от того, кто пострадает.

— Его интересы и интересы моих клиентов вроде бы совпадают, но в действительности жертвы просто снова проиграют. Пока не будет вновь открыт срок давности, они не получат никакой компенсации.

Джимми О'Рейли глубоко вздохнул:

— Мне очень жаль. Я не успел предупредить Пэта.

— Все в порядке. Зная Пэта, он просто занялся своими делами, как обычно. Слушай, давай просто возьмем досье и посмотрим, что в нем, - сказал Стивен.

— Но нам также нужно что-то делать с Паттерсоном и Греко, - ответил Джимми.

— Хорошо, давай разделимся. Я возьмусь за досье, а ты займись нашими потенциальными убийцами.

Глава 10

Сильвия Кинан обычно излучала уверенность в себе, но за свои пятьдесят семь лет никогда и близко не подходила к совершению преступления. Входя в двери Commerce Bank and Trust, она была уверена, что все видят, как она нервничает, и, конечно, ее остановят и арестуют. Депозитные ячейки находились в большом вестибюле рядом с огромным хранилищем, закрытым стальными решетчатыми дверями. Перед ними сидел молодой банковский служащий за столом с табличкой «Вам надо зарегистрироваться». Когда она показала ключ от ячейки Е102, он едва взглянул на нее.

— Пожалуйста, подпишитесь здесь, и мне нужны два удостоверения личности.

Сильвия поставила свою подпись от имени Мэриэнн МакМанус и предъявила карточку социального страхования и водительские права, которые Стивен взял из дома МакМанусов. Банковский работник даже не удосужился посмотреть на фотографию на правах. Он записал номера прав и вернул их вместе с картой социального страхования. Сильвия уже готова была сказать, что просто фотография плохая, не дающая такого хорошего сходства, что может заметить любой человек. Права Мэриэнн имели типичное размытое изображение, созданное новейшим процессом повышенной конфиденциальности в штате.

Работник передал ее сотруднику хранилища, который отвел ее в зону сейфов. Остановившись перед рядом больших ящиков, он попросил ключ, который Сильвия держала в руке. Вставив свой и ее ключи в замки ящика Е102, он открыл дверцу и извлек ящик. Затем сопроводил ее к кабинке.

— Если понадоблюсь, я буду за пределами, - сказал он, оставляя ящик и выходя из кабинки.

Впервые с момента входа в банк Сильвия начала расслабляться. Она открыла большой ящик и с удивлением увидела, что его почти полностью заполняет папка редвелловского типа с документами. Она присела на один из двух небольших стульев и глубоко вздохнула. Когда папка была извлечена, коробка оказалась пустой. В ней находилась только папка.

Сильвия подавила желание ухватить папку и убежать. Когда Стивен Фицджеральд объяснил ситуацию, она была полностью готова помочь, но не до конца продумала последствия. Теперь, испытывая одновременно интерес и тревогу, она осмотрела рэдвелловскую папку. В ней находились пять стопок документов. Каждая стопка была аккуратно скреплена зажимом для бумаги с двумя отверстиями. В каждой стопке был список документов в обратном хронологическом порядке. Все было сделано очень аккуратно и точно. В передней части папки находился основной перечень содержания на трех страницах.

Она не сомневалась, что у нее тот самый предмет, за которым ее послали. Она глубоко вздохнула и положила папку в свою сумку. Чтобы уместить ее туда, ей пришлось вынуть книгу, которую она взяла с собой, чтобы читать в тюремной камере, если ее арестуют. Она выбрала книгу «Александр Гамильтон» Рона Черноу в твердом переплете - биографию Гамильтона, купленную за пять долларов на благотворительной книжной распродаже. Книга была громоздкая и довольно скучная, и теперь ей пришло в голову, что ей придется заменить недостающий вес папки, которую она убрала, чтобы избежать подозрений со стороны банковского служащего.

Она положила книгу в ящик, закрыла крышку, застегнула сумку с папкой и позвала служащего, чтобы тот помог ей вернуть ящик на место. Затем вышла из банка, весело попрощавшись со служащим, чувствуя прилив сил от того, что ей удалось выйти сухой из воды. Стивен, ожидавший в вестибюле банка, последовал за ней к ее машине.

— Оно у меня, - сказала она, открывая дверь машины. - Я так нервничала, но они почти не проверяли.

— Я же вам говорил. Обычная рутина, - сказал он.

В машине Сильвия протянула ему папку:

— Это все, что вам нужно? - спросила она.

Он просмотрел перечень, и записи выглядели полными, но на самом деле, узнать это не было никакого способа. Похоже, что перечень был недавно обновлен, но гарантировать это было нельзя. Это его несколько обеспокоило, но он сказал:

— Похоже, здесь все. Спасибо. Хороший и смелый поступок, - и крепко пожал ее руку. Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Пожалуйста, сделай так, чтобы это имело хотя бы некоторый смысл, - просила она.

Стівен видів, наскільки велика була її потреба в участі в цьому, щоб отримати хоча б якусь заміну за те, що сталося з її сином. Їй треба було позбутися почуття провини, яке переслідувало її. Воно змусило її увійти до банку, незважаючи на природний страх і моральні принципи, які казали їй, що це неправильно. Все, що він міг зробити - це покивати головою і сказати:

— Я все виконаю.

Він розумів, наскільки поверховим було його життя до цього моменту. Наскільки сильно вплинула подія з його дитинства на те, що він попав на неправильний шлях. Він використовував свой талант, данний Богом, не по призначенню. Тепер у нього була шанс на заміщення; і він був повний рішучості його не пропустити.

***

Лейтенант Ед Брандт, шериф округу Ван Паттен, сидів у пабі Брауна і спостерігав, як нова офіціантка Полліана Рандоль грає свою роль. Ця жінка, як вирішив Ед, - однозначно феномен. Якби він не знав її кримінальну історію, розповідь Джиммі О'Рейлли, то вважав би її невинною школяркою.

Поллі виглядала майже неповнолітньою, хоча їй було двадцять чотири роки. Вона флертувала з кожним чоловиком в цьому місце, а те, як вона дивилася і рухалася, було запрошенням до збудження. Особливу увагу вона приділяла столику чорношкірих професіоналів, а зокрема Френку Паттерсону.

Ед був приваблений до цієї гри Стівеном Фіцджеральдом, щоб забезпечити Поллі прикриття і якнайможливо не відводити від неї очей, поки вона спокушає містера Паттерсона. Це було не без ризику. Ед арештував Паттерсона, так що сукин син повинен був його пам'ятати, але, як і багато хто, Паттерсон не впізнавав Брандта без форми. Крім того, Франк був занадто захоплений спостереженням за тим, як рухаються стегна Поллі, а її соски видно через блузку.

Фицджеральд хотел, чтобы за Паттерсоном наблюдали, и решил, что лучший способ - дать ему новую горячую подружку. Не было никаких сомнений в том, что Полли сексуальна, и что Фрэнк заинтересуется. Тем не менее, женщина сыграла великолепно. Фрэнку понадобился весь вечер, а также выпивка после ухода его друзей, чтобы заставить ее дать ему свой номер телефона. Благодаря Стивену у нее был сотовый телефон и новая квартира в Гилдерленде. Все это сочеталось с ее новым именем - Энн Смарт.

План был прост: подвести Полли/Энн достаточно близко к Паттерсону, чтобы наблюдать за его действиями. Со своей стороны, Полли была рада отказаться от стриптиза и проституции ради денег, которые ей платил Фицджеральд. Переговоры вел О'Рейли. Очевидно, у Джимми с этой женщиной была какая-то неблаговидная история. Неудивительно, учитывая репутацию О'Рейли, но единственной причиной, по которой Брандт согласился помочь, была запись; они воспроизвели ее ему. Он был бы рад, если бы Фицджеральд и О'Рейли поплатились за свои действия, но Салливан - это совсем другое дело.

Брандт считал, что Салливан - порядочный человек, но не в той профессии и не с той женой. Человек слишком благородный, чтобы разоблачить эту суку как шлюху. Слишком честный, чтобы без чувства вины принимать грязные компромиссы, которых требовала его профессия. Сейчас он лежал на больничной койке, став жертвой покушения на убийство в день выборов. Салливан проиграл гонку за пост окружного прокурора своему сопернику, некомпетентному засранцу, который, как оказалось, состоял в правильной партии. Брандта не удивило, что кто-то хотел убить Салливана или что в заговоре мог участвовать такой никчемный кусок дерьма как Фрэнк Паттерсон.

Полли несомненно привлекла внимание и полностью зачаровала Паттерсона. Она смотрела на него большими невинными глазами и извивалась своей идеальной фигурой, что могло ослепить определенный тип мужчин. У Паттерсона был номер ее мобильного телефона, и он уже собирался уходить. Большой помощник шерифа отвернулся, когда Паттерсон проходил мимо него. Когда он обернулся, Полли стояла у его стола.

— Могу я предложить вам что-то еще? Еще диетической колы или что-нибудь другое? - спросила она, наклоняясь к нему. Брандт только поднялся из-за стола:

— Когда он позвонит, скажи мне, - сказал Брандт.

— А может быть, он не позвонит.

— Нет шансов. Просто позвони мне сразу же.

— Я выполню ваше поручение, сэр, - сказала она, слегка поклонившись и засмеявшись.

Она была чрезвычайно привлекательной ловушкой, - подумал Брандт, и ему нужно было не угодить в нее.

***

Джимми О'Рейли пытался заняться делом о разводе, где его оплачивала жена-истец, но его мысли отвлекли на вопросы, касающиеся действий губернатора. В соответствии с договором с Фицджеральдом, он должен был следить за Паттерсоном и Греко. Он поручил Брандту и Полли следить за Паттерсоном, но остался Греко. Тара О'Рейли и ее команда частных детективов хорошо следили за Тони, но это ни к чему не привело. Ему нужно было выяснить, с кем из полиции штата работал Греко, прежде чем тот предпринял еще одну попытку. Самой легкой целью был Салливан, но Джимми ставил на то, что главная цель - Фицджеральд. Поймать его значило бы успокоиться и возможно многим людям стать безопаснее.

Проблема заключалась в том, что Фицджеральд не выглядел особенно обеспокоенным. Он отказывался носить оружие или предпринимать какие-либо меры предосторожности. Казалось, он занимался своими обычными делами, но Джимми был уверен, что Фицджеральд уже имел информацию о нем, и сам он был в процессе раскрытия заговора Паттерсона и Греко в отношении убийства. Вопрос только в том, успеет ли Джимми поймать Греко до того, как Греко дотянется до Фицджеральда.

У Джимми зазвонил телефон:

— Эй, старший брат, ты никогда не догадаешься, с кем Тони Греко только что встретился в 677 Prime, - сказала Тара О'Рейли.

— Хосе Мартин-През, - ответил Джимми О'Рейли.

— Откуда знаешь?

— Просто догадался.

— Хочешь, чтобы я встала на хвост Хосе?

— Нет, оставайся пока на хвосте у Греко. Нам нужен способ заставить принципы раскрыться.

— Как думаешь, куда вписывается Хосе?

— Он - банкир. Им нужны деньги, чтобы прикрыться от копов штата.

Как бы в подтверждение своих слов в этот момент Тара увидела, как Хосе передает Греко конверт. Тони не стал дожидаться десерта и ушел, не доев свой стейк, и Тара села ему на хвост.

Джимми требовался план. Как-то встряхнуть ситуацию и посмотреть, кто выскочит из леса. Почувствовав угрозу, Паттерсон и Греко побегут за помощью. Если досье у Стивена, нужно просто посмотреть, в чью сторону они побегут. Джимми решил, что Хосе Мартина-Преза шантажируют. Хосе теперь видный и влиятельный человек. Свою власть и положение он получил с помощью Церкви в качестве откупа. Джимми был уверен, что теперь ботинок - на другой ноге, и заговорщики обратились за помощью к бывшему Джону Мартину.

Церковь позаботилась о Джоне Мартине ради того, чтобы он молчал о том, что знает. Ему предоставили работу юрисконсульта и помогли баллотироваться в законодательное собрание. Миропомазав его, сменили имя, чтобы никогда не упоминалось о неудобной еврейской вере. Однако теперь колесо повернулось. Если дело церкви станет достоянием общественности, молчание Хосе будет выглядеть как одобрение действий церкви. Лидер большинства в Ассамблее оказался в затруднительном положении, и ему была предоставлена возможность выкупить свой выход, но кто за этим стоит? Кто на самом деле разыгрывает спектакль?

Секретарша Джимми, Джун, сообщила, что мистер Фицджеральд звонил.

— Мистер Фицджеральд будет на втором этаже юридической библиотеки Олбани через полчаса, рядом с книгами о банкротстве, - сообщил Стивен и положил трубку.

***

С появлением электронных исследований основные фонды библиотеки использовались крайне редко. Студенты проводили свои исследования онлайн в маленьких компьютерных кабинках или в больших конференц-залах для учебных групп. Джимми нашел Стивена в дальнем углу, где рядом с небольшим секционным диваном стояло мягкое кресло. Стивен сидел в кресле с большой сумкой у ног. О'Рейли занял место на диване напротив Фицджеральда.

— Что у тебя в сумке? - прошептал Джимми.

— Копия, - ответил Стивен.

— Как я могу быть уверен, что все здесь есть?

— Ты не можешь знать. Придется мне довериться.

— А губернатор? Он тоже будет доверять тебе?

— Предполагаю, что да.

Джимми открыл сумку и заглянул внутрь. В ней была масса бумаг.

— Я не фанат исследований. Какие основные фигуры здесь присутствуют?

— Около пятидесяти компрометированных судей, адвокатов и чиновников, но особое внимание уделено десяти выдающимся личностям с достаточными мотивами для совершения убийства.

— К какой категории относится губернатор?

— Ни к одной, и по-моему мнению, его отец стал жертвой одного из членов его юридической фирмы.

— Значит, он в безопасности?

— Сомневаюсь, его администрация обречена. Он либо знал и закрывал глаза, либо полностью наивный. В любом случае, его роль реформатора подходит к концу.

— Но, может быть, никто не узнает? - спросил О'Рейли.

Стивен нервно пошевелился в кресле:

— Позволить им всем выйти сухими из воды? Подвести моих клиентов?

— Мы оба знаем, что еще один скандал лишь разбередит старые раны. Без изменения закона не будет никакого возмещения. Месть никогда не помогала ни одной жертве, и думаю, ты это знаешь. Однако угроза разоблачения может быть более полезной, чем само разоблачение.

— Это один из аргументов, но есть и другие. На данный момент я готов подождать, пока мы не узнаем, кто пытается нас убить, потому что этих людей нужно остановить.

На это Джимми кивнул в знак согласия:

— Есть идеи.

— Если ты читал досье, то возможных кандидатов много, но меня кое-что беспокоит.

— Что именно?

— Зачем убивать Мэриэнн МакМанус, если твое намерение - сохранить досье в тайне?

— Случайность.

— Тебе это показалось случайностью?

— Нет, но...

— Вот именно, у тебя то же чувство, что и у твоего клиента, и у меня. Кто-то хочет, чтобы досье исчезло. Мы должны смотреть не на имена в досье, а на те, чьи отсутствуют.

— Значит, все.

— Нет, только те, кто знает, что файл существует и как он попал к МакМанусу. Это тот, кто находится внутри заговора. Участник, достаточно уверенный, что его имя не появится в записях. Кто-то номинально чистый.

— Кто-то, кто боится свидетелей настолько, что захочет их устранить, когда досье увидит свет?

— Да, и нам нужно их выкурить.

— Значит, нам нужен план, - сказал Джимми.

— Да, нам нужно оказать давление на Паттерсона и Греко и посмотреть, в какую сторону они прыгнут, - сказал Стивен.

— Как мы сможем это осуществить?

— Мы отправим каждому из них копию пленки, которая у тебя есть. Я думаю, что Паттерсон сломается первым. Он - самое слабое звено. Греко высокомерен, его эго говорит ему, что он лучше нас. Он не будет искать помощи, пока не почувствует наше приближение. Фрэнк - другой случай. У него проблемы с наркотиками, и он считает, что мир обязан ему успехом. Он обратится за помощью к своим сторонникам.

— Хорошо, Паттерсон, но я думаю, что губернатор может оказать давление на Греко. Вот что мы предпримем... - начал Джимми.

***

Когда Симона О'Рейли вышла из операционной, экваториальное солнце быстро склонилось к горизонту. Четырнадцать часов операции измотали ее до предела. Месяцы беспрерывной работы в условиях чудовищных испытаний убрали у нее способность к самовосстановлению. Жена Джимми О'Рейли была на грани полного краха. Последнее пребывание в Конго было самым ужасным, хотя условия безопасности были лучше. Повстанцы настолько боялись последнего вспышки лихорадки Эбола, что держались на большом расстоянии от медицинского центра и его персонала. Никаких неожиданных нападений, по крайней мере, пока чума продолжала распространяться.

Хирургическая работа, однако, была значительно интенсивнее. Персонал был недостаточен, а между управлением изолированным комплексом для больных Эболой и попытками руководить общей медицинской клиникой было слишком много работы. Симона была единственным детским хирургом, а половина их пациентов - дети. В то время как она шла к палатке с продуктами для перекуса перед так необходимым сном, тропическая ночь наступила очень быстро. Так близко к экватору не было никакого переходного периода от света к темноте. Был день, а потом сразу ночь, и эти ночи для Симоны были полны одиночества. У нее не было постоянного партнера, который мог бы ее утешить. Последние несколько месяцев она постоянно переходила от одного мужчины к другому в отчаянной попытке выгнать из головы то, что, как она знала, происходит дома.

У ее мужа роман с другой женщиной. Это не секрет. Она слышала из одного источника за другим, что происходит дома. Это овладевало ее разумом и лишало сил. У нее не было сил работать. Последние четыре недели, с тех пор как вернулся в Штаты Бен Робинсон, она чувствовала себя плохо. У них был лишь короткий перерыв. Бен оставался на неделю между заданиями. После его отъезда она начала чувствовать тошноту. Она сказала себе, что просто перегорела. Пришло время вернуться домой и посмотреть, не сможет ли она спасти свой брак.

Миномет был подарком правительству Демократической Республики Конго от Китайской Народной Республики. Повстанцы взяли трофеем дальнобойное оружие вместе с другими подарками от КНР, когда разгромили правительственные войска. Это был дальнобойный миномет, созданный на основе американской военной разработки, обладавший большой дальностью и точностью стрельбы. Первый снаряд попал в палатку с товарами, но второй был выпущен точно в цель, чтобы убить как можно больше медицинских работников.

Свои действия повстанцы оправдывали тем, что медицинская помощь поддерживала правительство. Они знали, что это ложь, так же как знали, что их дело несправедливо. Медицинский персонал оказывал исключительно гуманитарную помощь больным гражданским лицам, оказавшимся между враждующими сторонами. Нападения на медицинские учреждения происходили потому, что они были уязвимыми целями, что делало их привлекательными. Повстанцы были преступниками, поддерживаемыми преступниками. Правительство могло быть коррумпированным, но они не боролись за его реформирование. Просто хотели получить свою долю.

Симона только что вошла в палатку, когда первый снаряд попал в нее. Она быстро спряталась под столом, а затем второй снаряд разрушил склад. Третий снаряд упал рядом, но не причинил ей вреда. В этот момент повстанцы осознали, что закончились боеприпасы для захваченного миномета. Они посчитали атаку успешной, так как они смогли убить множество империалистов. Именно из-за их уязвимости медицинский персонал стал привлекательной целью.

Кэрри Уилсон получила новости от своего знакомого из Вашингтона раньше, чем они стали общедоступными или членам семей раненых и погибших. Но первоначальная информация была неполной. Хотя было известно, что Симона О'Рейли находится среди жертв, ее конкретная судьба оставалась неизвестной. Кэрри могла бы дать Джимми все подробности из новостей, но она решила лично сообщить ему. Однако Джимми О'Рейли был недоступен.

Кэрри позвонила в американское посольство в Демократической Республике Конго. Назвав имя и должность губернатора, ее соединили с помощником поверенного в делах.

— Говорит Джеральд Хокинс, — ответил он.

— Здравствуйте, это Кэрри Уилсон. Я - личный помощник...

— Губернатора Кинкейда. Жаль, что вы не помните меня, Кэрри Уилсон. Мы встречались на вечеринке на К-стрит в прошлом году, когда собирали деньги для комитета Демократического конгресса. Помните мою шутку о том, что у вас нужны друзья даже в самых низких местах? В Конго они еще ниже.

Она вспомнила сбор средств для лоббистов, на котором губернатор собирал деньги для кандидатов в Конгресс, которые предположительно могли бы помочь ему в президентской гонке. Также она припомнила невысокого, преждевременно лысеющего молодого человека с агрессивным характером и лукавым чувством юмора.

— О да, Джерри. Я не связала имя с вами, но откуда вы помните меня?

— Я никогда не забываю красивых женщин, но скажите, чем могу вам помочь?

— Губернатор знает одного из хирургов, работающих в лагере, на который напали прошлой ночью, Симону О'Рейли. Он беспокоится о ней.

— У нас пока мало информации, и мы пытаемся получить полный список жертв до того, как новости о нападении станут известны. Надеюсь, люди смогут оценить сложность получения информации из зоны конфликта.

— Губернатор полностью оценивает трудности, с которыми вы сталкиваетесь.

— Послушайте, я посмотрю, что можно сделать, чтобы узнать о докторе О'Рейли. Как мне с вами связаться?

— Я дам вам номер своего мобильного, позвоните или напишите, как только что-нибудь узнаете.

В этот момент в маленький чуланчик, служивший Кэрри кабинетом ворвался Тони Греко.

— Что это за дерьмо? – требовательно спросил Тони, шлепнув пресс-релиз на ее стол.

Это - объявление о том, что губернатор принял отставку нынешнего суперинтенданта полиции штата и на временной основе, пока не будет найден новый суперинтендант, заменяет его бывшим генеральным инспектором штата.

Отставка произошла, когда суперинтендант через свои источники в ассамблее штата узнал, что губернатор добивается назначения гражданского комитета для рассмотрения вопроса о реорганизации полиции штата.

По непонятным для Кэрри причинам губернатор сделал так, чтобы Тони не узнал об этом шаге против полиции штата. Она была своего рода священной коровой, практически неприкасаемой. Суперинтенданты приходили и уходили, но укоренившаяся командная структура была постоянной. Это была мощная и практически неуправляемая организация, склонная к коррупции. Ни один губернатор за последнее время не смог поставить их под контроль. Любой шаг против них, безусловно, потребует политического планирования.

Тони, в своем качестве главного стратега и помощника по политике, ожидал, что его будут консультировать по поводу любого такого хитроумного шага, как выступление против полиции штата. Однако Кинкейд не включил его в свои планы. В уме у Тони возник вопрос: "Почему?"

— Послушай, я не имею понятия, о чем думал губернатор. Он мне ничего не объяснил, - сказала Кэрри.

— Не нужно мне этих проблем, это дело твоего парня.

— Я уже несколько недель не разговаривала с Рэем. Не знаю, он причастен к этому или нет, - сказала Кэрри, подразумевая ее жениха, а не любовника.

— Не притворяйся глупой. Я говорю об О'Рейли. За этим стоит он, но ему это не прокатит безнаказанным, - проворчал Тони и вышел из кабинета Кэрри.

— Что за черт? - пробормотала она после закрытия двери. - И что здесь имеет отношение Джимми и что он задумал.

***

Новую квартиру Линды Сигал, расположенную на окраине Кротона, называли квартирой с прилегающим садом. Это означало только то, что у нее был выход в запущенный небольшой участок земли за стеклянными раздвижными дверями ее спальни. Квартира находилась на пересечении улицы и главной дороги в здании, построенном до войны. Первый этаж был пуст из соображений безопасности, но район в основном считался безопасным - это была старая часть города. Преимуществом было то, что до железнодорожного вокзала можно было доехать за десять минут, а недостатком - состояние квартиры, требующее ремонта.

Квартира была больше по размеру, чем она привыкла, но значительно более изношена. Темный ноябрьский вечер создавал мрачное настроение: заброшенный сад, сломанный замок на стеклянных раздвижных дверях. Ей нужно было исправить это как можно скорее. Линда никогда не считала себя любовницей. Эти женщины были наивными и зависимыми, так отчаянно нуждались в мужском признании, что были готовы принять остатки от жизни другой женщины. Линда видела себя как сильную и независимую личность. Мужчина в ее жизни был необходимостью. Мужчины, как самцы, были приятным развлечением, а муж появлялся позже, когда карьера уже устроена. До Стивена Фицджеральда она никогда не специально забывалась с мужчиной другой женщины.

Вечер пятницы, и ее любовник был дома со своей женой. Как ее жизнь оказалась в таком одиноком месте? Как будто сами отношения были недостаточно плохими, так еще ее начальница требовала от нее информации о любовнике. Она должна была рассказать Стивену, когда прокурор США впервые шантажировал ее информацией, но колебалась. Она не была уверена ни в своем любовнике, ни в ситуации с работой и уклонилась от ответа. Теперь, когда прошло столько времени, что подумает Стивен, если она ему расскажет? Подумает ли он, что она его предала?

И вообще, имеет ли все это значение? Разве мог младший юрист ростом метр сорок соперничать с высокой, красивой и очень богатой миссис Фицджеральд? У этой дамы есть все, включая мужчину Линды в тот момент. Он был там, в Олбани, со своей женой. Может быть, ей стоит покончить с потерями, бросить Стивена и работу. Пойти к окружному прокурору Вестчестера и умолять принять ее обратно, и никогда больше не видеть Стивена Фицджеральда.

Она услышала, как к подъезду подъехала машина. Этот воющий мотор она уже раньше слышала, это - старая Honda Accord, машина Стивена Фицджеральда. Когда раздался стук в дверь, она приподнялась на носочках босых ног, чтобы посмотреть в глазок, затем широко распахнула дверь и бросилась в его объятия.

Стивен оттолкнул ее, чтобы поцеловать, затем опять обнял ее и, захлопнув за ними дверь, как романтический герой, понес ее в спальню, где сорвал с нее блузку и шорты. Она и сама рвала, пуговицы его рубашки разлетелись по комнате.

— Я люблю тебя, - прошептала она ему на ухо.

Он приподнял ее голову за пряди волос:

— Ты, конечно, любишь меня. Тебе принадлежит мое сердце.

— Да, да, — прошептала она, — но скажи мне, что ты тоже любишь меня.

— Я здесь с тобой, — ответил он. Затем он вошел в нее с горячим желанием и страстью.

Их объятия были страстными и долгими. Его руки ласкали ее тело с пониманием каждого его уголка. Она отвечала на его прикосновения нежностью, словно боясь потерять его если схватится слишком крепко. Он не был нежным, и она сама не хотела этого. Он завладел ею и она стала его. После того как все закончилось и они лежали на кровати, она задала вопрос:

— Почему ты здесь?

— Разве только что я не показал тебе это? — спросил он.

— Нет, мне нужно услышать эти слова от тебя.

— Слова имеют значение? Ведь либо ты знаешь правду в своем сердце, либо нет.

— Не играй со мной словами. Твои слова имеют значение. Все, что ты говоришь, связано со мной.

— Я люблю тебя, — сказал он, глядя прямо в ее глаза.

— А что насчет твоей жены? — ответила она, сомневаясь в его честности.

— Она знает о нас, но не может ничего сделать. У нее давно уже нет права возражать. Я оставил ей письмо и обручальное кольцо. Сказал, что ухожу.

Она прижалась к нему, целуя его среди слез. Она обнимала его с отчаянием, не желая отпускать его никогда.

— Мне нужно тебе рассказать одну вещь, — начала она.

— Мне все равно, что было у тебя до этого, — ответил он.

— Нет, это касается моей работы, — сказала она и запнулась.

Он посмотрел на нее и уже предполагал к чему все идет.

Она не могла встретиться с ним взглядом пока рассказывала то, что ей рассказала ее начальница и чего она просила.

— Пожалуйста, не сердись. Я должна была сказать тебе раньше, - умоляла она, уткнувшись головой в его плечо.

Он грубо оттолкнул ее назад, чтобы видеть ее лицо:

— Как ее зовут?

— Кого?

— Твою начальницу - прокурора США? КАК ЕЕ ЗОВУТ?

— Нэнси Росс Джордан.

Он закрыл глаза, пытаясь думать, отчаянно пытаясь вспомнить. Возможно, он знает это имя, но казалось, что все было так давно, почти в другой жизни. ПОЧТИ.

Затем он прижал ее к себе, зная, что их время вместе может быть чрезвычайно коротким.

— Утром нам нужно будет поговорить, а пока давай просто побудем вместе, - сказал он.

— Ты меня прощаешь? - спросила она.

— Прощать нечего. Я должен был рассказать тебе о себе, но это - трудная тема для разговора, и иногда кажется, что то, что произошло, случилось с кем-то другим.

Она кивнула:

— Хорошо, и я обещаю, что больше никаких секретов, и помни, что я тебя люблю. Даже если ты не сможешь полюбить меня в ответ, - прошептала она.

Любит ли он ее? - спросил он себя. Ведь отчасти она права, он не уверен, что может ее любить, потому что он не уверен, что вообще может любить кого-либо. Он был так долго сломлен, но, возможно, и очень возможно, он вот-вот исправится.

Он расскажет ей, что должен сделать утром, и объяснит, что должна делать она. Он должен доверять ей, как и она ему.

Интуитивно он полним ал, что подвергает ее опасности, но верил, что время уходит, а интуиция - лучше чем ничего.

***

Сьюзен Синглтон вошла в Центр репродуктивного здоровья Восточных штатов со смесью надежды и трепета.

— Я пришла к доктору Аманде Кларк, - сказала она скромно одетой секретарше.

Девушка смотрела сквозь свои огромные круглые очки на элегантную женщину, которая была немного старше тридцати лет. Женщина выглядела несколько привлекательнее обычных пациенток, но все же подходила под требования: профессиональная, возраст от 30 до 40 лет и немного смущена тем, что ей нужна помощь в достижении того, что любой подросток может сделать легче, чем простудиться.

— Ваш кабинет на третьем этаже, номер 308, — сказала девушка.

Кабинет №308 оказался полон одиноких женщин и нескольких пар. Женщина за стеклом зарегистрировала Сьюзен и направила ее последней дверью справа:

— Она вас ожидает.

Аманда Кларк была невысокой женщиной со седыми волосами, видимо, шестидесятилетней.

— По-моему, вы уже шесть месяцев пытаетесь забеременеть и беспокоитесь из-за того, что у вас это не получается.

— Да, я думала, что как только прекращу принимать таблетки, сразу же забеременею. Это было наивно с моей стороны.

— Шесть месяцев — это еще не такой большой срок. Обычно мы начинаем беспокоиться только через год или дольше, но проверка никогда не помешает. Обычно мы начинаем с проверки мужчины, это проще, но вы говорили по телефону моей помощнице, что это будет проблемой.

— Мой муж в данный момент отсутствует в командировке, занимается новым делом, и я хотела бы начать.

Это была правда; у Стива действительно было новое дело, но в основном у него была любовница.

— Две недели назад вы посетили нашего партнера доктора Джефриса и прошли ряд предварительных тестов. Обычно они не дают окончательных результатов, если проблема не очевидна. Но в вашем случае проблема очевидна и проста: рубцы и частичная закупорка фаллопиевых труб вследствие гонореи.

Сьюзен слушала, ожидая чего-то, поскольку ее сразу провели к главврачу, но не ожидала от этой женщины такой прямоты.

— Это было давно, когда я была подростком. Я свободна от болезней уже более пятнадцати лет.

— Да, но ущерб уже нанесен. Однако мы можем вылечить это с помощью операции и препаратов для лечения бесплодия. Кроме того, я рекомендую изменить образ жизни. Доктор Джеффрис также отметил, что ваши нынешние привычки не способствуют успешной беременности: выпивка, чрезмерная занятость и поздние часы.

— Когда мне можно сделать эту операцию. Необходимо, чтобы это было сделано как можно скорее.

— Я так понимаю, деньги - не проблема?

— Вы правильно понимаете. У меня богатая и тревожная мать, чем скорее, тем лучше.

Врач назначила операцию на конец недели и наметила ряд изменений в образе жизни Сьюзен. Она прописала витамины, некоторые травки, а также комплекс лекарств и инъекций для повышения фертильности.

В тот день Сьюзен вышла из клиники слегка потрясенная. Она обратилась к врачам по поводу возможной проблемы, на самом деле не ожидая ничего такого. И не могла поверить, что злоключение пятнадцатилетней давности может ударить по ней сейчас. Тогда это не казалось чем-то серьезным. Глупость школьницы, накурившейся травки на вечеринке и занявшейся незащищенным сексом. Она заболела, но при первых же признаках приняла меры. В то время она благодарила богов за то, что не заразила никого еще. Как выяснилось, она заразилась вирулентным и устойчивым штаммом. Теперь расплачивалась за это.

Сьюзен прошла по широкой и протяженной улице Манхэттена до угла. Она была полна решимости изменить свою жизнь, но когда остановила такси, ее мобильный телефон зазвонил. Это был Тони Греко. Она не ответила. Она больше не общалась с этим мужчиной и была настроена отказаться от всей этой части своей жизни. Кроме того, их разговоры теперь всегда заканчивались гневными выражениями. В следующую секунду, когда она садилась в желтое такси, ее мобильник подал звуковой сигнал о приходе СМС.

То, что я делаю - это для тебя.

— Что, черт возьми, это означает? - спросила она сама себя.

***

Прошло две недели, но Линда была готова. Сначала в понедельник утром она выполнила то, что просил Стивен - записалась на встречу к федеральному прокурору на пять часов вечера.

— Мне нужно время для подготовки. Когда будешь с ней разговаривать, просто скажи ей то, о чем я тебя просил, не больше и не меньше, - сказал он.

— А если она начнет задавать мне вопросы?

— Ты пожмешь плечами и скажешь, что не знаешь. Я был очень осторожен. Помни, что в этом деле лучше говорить меньше.

Она отправилась на работу, будто чтобы заниматься своими текущими делами, не имея реального намерения выполнять какую-либо работу. Она сомневалась, что еще долго будет работать в федеральной прокуратуре США. В точно пять часов вечера она позвонила в офис госпожи Росс-Джордан.

Она вошла в кабинет федерального прокурора и увидела, что Нэнси Росс-Джордан сидит не за широким рабочим столом, а на одном из кресел для переговоров по бокам кабинета. Нэнси жестом пригласила Линду занять место на диване напротив. На журнальном столике стояла бутылка виски с голубой этикеткой. Рядом находились два стакана.

— Мне захотелось коктейля. День был долгий, - начала Нэнси. - Присоединитесь ко мне?

— С удовольствием, - сказала Линда, внезапно потеряв весь страх, мучивший ее весь день.

Она провела со Стивеном великолепные выходные. В субботу они поехали на поезде в город, чтобы заняться туризмом. Посмотрели на рождественскую елку в Рокфеллер-центре. Сходили на бродвейское шоу «Визит музыкальной группы». Ей очень понравилось, но она была уверена, что Стивен нашел его отвратительным. В воскресенье он отвез ее туда, где вырос, и показал свои старые места, включая Бруклинский музей, ботанический сад и главный филиал Бруклинской публичной библиотеки. Он рассказал, как катался на скейтборде по ступенькам библиотеки со своим другом Пэтом.

Они провели последние прекрасные выходные, но над ними висела угроза. К тому времени он разработал свой с О'Рейли план. На их стороне было немногое, и они это знали. Стивен должен был стать приманкой. Он не сказал об этом Линде, но был уверен, что она достаточно умна, чтобы все понять.

Понедельник наступил слишком быстро, и вот она уже сидит здесь, напротив самого влиятельного адвоката Нью-Йорка, собирающегося рассказать ей кучу лжи, смешанной с правдой. Ее жизнь, жизнь Стивена и других людей, которых она даже не знает, зависела от того, поверят ли ей.

— Итак, у вас есть что-то для меня? - спросила Нэнси.

— Кое-что есть, но не знаю, нужно ли это вам, - сказала Линда и сделала паузу, словно размышляя.

— Продолжайте, позвольте мне быть судьей, - предложила Нэнси.

— Похоже, Стивен планирует заключить сделку с одним из юристов, связанных с губернатором. Какие-то документы и помощь в решении проблемы срока давности были упомянуты.

— Знаете ли вы имя этого юриста?

— Нет, он не назвал его. Он только сказал, что этот человек работает неофициально на губернатора. Я не стала задавать много вопросов, чтобы не вызвать подозрений. Но он упоминал о том, что сделка была заключена в колледже права в Олбани и недавно.

— Есть что-то еще?

— Нет, но он несколько раз говорил о сроке давности и о возможности повторного открытия дела после принятия соответствующего закона.

— Он упоминал, когда это может произойти?

— У него нет точной даты, но губернатору явно оказывается давление для скорейшего принятия закона.

— А он сказал, где находятся эти документы?

— Нет, только то, что они у него есть.

В течение полчаса Нэнси продолжала задавать ей вопросы, но Линда оставалась верна своим указаниям и избегала ответов:

— Я не знаю или он не упоминал об этом.

Последний вопрос был тем, на который Линда ждала ответа.

— Когда вы планируете встретиться с ним снова?

— Не раньше, чем через несколько дней. Завтра он встречается со своей женой. Похоже, он собирается попросить ее о разводе.

— Так он действительно хочет оставить свою жену? Вы уверены, что он не просто говорит то, что вы хотите услышать?

— Нельзя быть уверенным в чем-то таком, но кажется, он искренне расстроен из-за каких-то проблем с ее текущим партнером. Он не говорил точно, из-за чего это происходит, но видно, что его отношение изменилось.

Нэнси на мгновение задумалась.

— Спасибо и, пожалуйста, держите меня в курсе.

Линда поняла, что ее отпускают, и была рада покинуть этот кабинет. Она чувствовала, как глаза Нэнси критически оценивают ее, когда она уходила. Но надеялась, что Стивен был прав, когда сказал: «Неважно, купится ли она на эту историю, главное, чтобы она не смогла полностью от нее отказаться».

***

— Еще чаю, Стивен? – спросила Кэтрин ДеВо Синглтон.

Уже не в первый раз Стивен Фицджеральд задавался вопросом, как женщина в возрасте около пятидесяти лет может быть такой чертовски красивой и абсолютно сексуальной. Теща Стивена одарила его своей заманчивой улыбкой, обещавшей столько всего, чего она не собиралась выполнять. Флирт был чем-то врожденным и неосознанным, то, что не задумываясь делали женщины ее класса и положения. В конце концов, Стивен знал, что женат почти на точной ее копии.

Кэтрин ДеВо, или, как ее называли в обществе: «жена того самого Синглтона, что ведет какой-то страховой бизнес», не любила своего младшего зятя. Она не доверяла мужчине, которого называла Лепреконом.

— О, он достаточно красив и проницателен, но эти его глаза. В нем сидит демон, - говорила она мужу.

Джо Синглтон, так или иначе не испытывал настоящих чувств к двум своим зятьям. Ни один из них не фигурировал в его мире иначе, как источник возможных наследников. Учитель уже сделал их с его дочерью Мэри, а адвокат со Сью - нет. Пределом его мыслей было то, что эти мужчины, которые, очевидно - глупцы, женившись на его независимых и распутных дочерях. Ни один из зятьев не потребовал ни цента его денег в обмен на женитьбу на таких трудных женщинах, что Синглтон считал скорее глупым, чем похвальным.

— Итак, Стивен, что ты хочешь? — спросила Кэтрин, закончив обмен любезностями.

— Одолжение, — ответил он.

— Финансовую помощь?

— Нет, мне нужно, чтобы вы хранили для меня кейс в безопасности вашего банка. Без вопросов и попыток его открыть. И никому не говорите, что я передал его вам или что он у вас.

— Звучит очень загадочно.

— Нет, просто опасно.

— Могу я спросить, сколько времени придется мне хранить этот кейс?

— Пока я не заберу его или пока вы не узнаете о моей смерти.

Кэтрин ДеВо была потрясена тем, что он так прямо упомянул о своей возможной смерти, но она сумела сдержать эмоции.

— Что я получу взамен за это?

— Я не разведусь с вашей дочерью. Я позволю ей развестись со мной. Она будет играть роль обиженной стороны, — ответил он.

Кэтрин все обдумала. Она знала, что у него есть своя причина и что он находится на грани уже некоторое время. Она также понимала, что большинство порядочных мужчин не станут жениться на ее дочерях. Может быть, в постели, но в качестве мужей — это была бы ошибка.

— Полагаю, что содержимое этого кейса очень важно. Если ты не сможешь вернуться, что ты хочешь, чтобы я сделала с ним?

— Сидни Леви — генеральный прокурор Нью-Йорка. Если меня убьют, я хочу, чтобы вы передали этот кейс ему. Скажите ему, что он от Стивена Фицджеральда, а ключи у Джимми О'Рейли. Он будет знать, что делать при виде содержимого кейса.

На это Кэтрин могла лишь поднять брови.

— Он честный человек, преданный своей семье и верующий в своего Бога. Он из тех людей, которые никогда не смогли бы получить доступ к содержимому кейса, но он именно тот человек, кому можно доверить его содержимое. Множество жизней зависит от вас, Кэтрин, - сказал Стивен.

Она не знала, как отреагировать на это и хотела спросить, почему именно она, но прежде чем она успела ответить, он ответил за нее:

— Вы воспитали троих прекрасных детей, несмотря на их особенности ориентации, и сами являетесь порядочной женщиной, несмотря на все искушения, что подкидывает вам мир,- сказал он.

— И у меня есть банк со значительным хранилищем,- добавила она, и они оба рассмеялись. Смех был напряженным и наполненным нервозностью.