Огонь и лёд

Зима неспешно продолжала свой ход, не обращая внимания на календарь. Праздники закончились, начался новый рабочий год, но осенняя погода, сырая и холодная, отказывалась уступать место весне. Наконец-то ближе к концу месяца посыпался снег, а в начале февраля пришли настоящие морозы – как раз перед отпуском. И хотя лёд на реке еще не был достаточно крепким, Артем решил рискнуть. Он собрал все необходимые принадлежности для рыбной ловли и отправился из города в четверг вечером. Артем знал, что будний день обещает быть спокойным без толп рыбаков, поэтому он надеялся остаться наедине с природой. Изначально он планировал пойти на рыбалку вместе со своим другом, и они уже купили прикормку на двоих. Но накануне отъезда друг заболел гриппом. Никто не знал, сколько Димка будет лежать больной, поэтому Артем решил не откладывать свои планы. Автомобиль проехал по замерзшей глине старой дороги, которая вела через поля колхоза и полуразрушенные зернохранилища к березовому лесу у реки. Это место было Артему хорошо знакомо. Он проводил здесь много лет, рыбачил и летом, и зимой, изучив дно до мельчайших подробностей и находя клевые ямки и перекаты безошибочно. Солнце начинало садиться, ослепляя водителя холодными розоватыми лучами. Пришлось надеть солнечные очки. В полях слева виднелись заброшенные комбайны и тракторы, а за холмом высовывались коньки крыш дачного поселка вдоль дороги. Летом это место было живописным и оживленным: звучали удары молотков, скрипели пилы, гудели насосы на водокачках, раздавались детский смех и радостная музыка. Но сейчас царила тишина. Только одинокий дымок из дымовой трубы поднимался над долиной – кто-то, несмотря на погоду, все же решил приехать на дачу.

Артём отсутствовал здесь, вероятно, с октября, и уже очень поскучал по родному уголку природы. Пройдя мимо наклонившегося кирпичного столба "пизанской" водонапорной башни, он свернул в сторону поселка. Машина проехала мимо домиков, засыпанных снегом, с закрытыми на зиму ставнями, старых изогнутых яблонь и чернеющего от времени деревянного забора. Здесь, между двумя огражденными участками земли, был незаметный поворот в редкий березовый лесок, через который дорога выходила на пологий берег реки.

Артём вышел из автомобиля и глубоко вдохнул холодный воздух. Термометр показывал минус двадцать восемь градусов мороза. И это только начало. Ночью обещали до минус тридцати двух градусов. Хорошо, что ветер здесь был не такой сильный, как на полях. Скоро стемнело. Решив не терять времени, Артём достал из багажника ледоруб, палатку и переносной ящик с рыболовными принадлежностями, положил все это на небольшие пластиковые сани и, переодевшись, направился к шуршащему на ветру тростнику.

***

Олеся с трудом засунула толстое березовое полено в открытую дверцу громко гудящей печи и немного посидела на корточках, увлеченно смотря на пылающие языки огня. С детства ее привлекал этот особый танец желто-оранжевых пламенных языков. Тогда для маленьких детских глаз огонь был живым существом, то хрупким спичечным стебельком скромно щелкавшим, пробующим его на вкус слабенькими зубами; то величественным костром пионерского лагеря на берегу ночной реки, изгибающимся и танцующим вместе с радующимися одноклассниками. Он был теплым, но грустным собеседником где-то в осеннем лесу, когда собирали грибы, или веселым помощником при уборке сухой травы на огороде. Как она всегда ждала октября! Ведь после теплой солнечной недели они с отцом собирали сухие побеги огурцов, опавшую листву яблонь, сломанные ветки и засохшие сорняки со грядок. Затем они разжигали перед домом большой дымящий костер. И после обеда Олеся еще долго ходила по всей территории двора, поднимая пропущенные веточки, колоски и листочки со земли, чтобы покормить своего друга до последнего.

Это было прекрасное время молодости, когда она еще не знала другую сторону огня: жестокого хищного зверя, с громким ревом вырывающегося из черных отверстий реактивных двигателей, разрушающего и уничтожающего свою родную землю; безумного краснолицего демона, пожирающего дома и сараи, которые были ей родными с детства, и смеющегося над воплями обезумевших женщин. У-у-у-у-у-у... ХА! ХА! ХА!

Олеся часто моргала влажными глазами, избавляясь от обманчивых представлений. Она закрыла дверцу печи и выпрямилась, отряхнув пыльные ладони. В предбаннике, через узенькое окно на востоке уже стемнело. Волнистое снежное покрывало за окном приобрело прекрасные розовые оттенки. "Хорошо хоть выпал снег", - подумала девушка, - "Все же не так уныло". Олеся жила здесь с лета. Сначала ее сестра приняла ее в своей двухкомнатной квартире, но девушка сама попросилась на дачу. Во-первых, она чувствовала, что стесняет сестру, ее мужа и ребенка, а во-вторых, здесь все было ей знакомо - дом, баня, огород... все как там... в прошлой жизни. Даже в глубокую осень, когда электричество уже отключили и начались бесконечные дожди, она настоятельно отказалась вернуться в город и решила пережить зиму здесь. Весной ей нужно будет посадить огород и привести домик в порядок, а к лету... к лету она хотела вернуться домой. Пусть уже нет живых родителей и муж изменился после войны и стал жестоким убийцей. Но все равно есть дом! Есть яблоня, которую отец посадил в день ее рождения. Есть кладбище с родными могилами. И она обязана быть там... с ними...

Олеся на мгновение остановилась, когда услышала звук двигателя автомобиля. Хотя ее сестра обычно приезжала только по выходным, а сегодня был четверг. К тому же уже поздно. Она накинула шаль на голову и надела синтепоновую куртку, чтобы защититься от мороза, который стал еще более неприятным из-за резкого ветра. Она пробежала мимо бани и заметила два красных огонька фар, которые скрылись за поворотом лесной дороги. Кто может так спешить ехать к реке в такую холодную ночь? Ну что ж, пускай каждый делает то, что хочет. Олеся заглянула в дом, зажгла керосиновую лампу и подкинула дрова в печь. Было очень холодно этой ночью, поэтому нужно было хорошенько прогреть комнату. Затем она уложила чистое белье в сумку, плотно закрыла дверь и быстрым шагом направилась в баню. В парной уже было очень жарко, так как она любила. Олеся повесила куртку на гвоздь, который был вбит в стену около входной двери, сняла шаль и начала распутывать свои волосы. Ее волосы были ее гордостью - черные и густые, они падали на ее спину волнами до поясницы. И не только волосами можно было гордиться. Красота непременно сопровождала Олесю. Гордый прямой нос, узкие щеки и пылающие карие глаза придавали ей неповторимое очарование. Ее стройное тело, крепкие ноги и аппетитная грудь также являлись дополнительным бонусом от природы. Однако эта красота уже доставила Олесе столько проблем, что она давно забыла о самолюбии. Девушка сняла теплые брюки, кофту и шерстяные носки, аккуратно сложив все это на деревянную скамью. Она бросила ночную рубашку и нижнее белье в угол комнаты и со счастливым вздохом вошла в нагретую парную.

Солнце поникло на горизонте столь стремительно, что Артему пришлось быстро пробурить пару отверстий и начать подкармливать рыбу. Он не спешил ставить палатку, так как сильный ветер мог ее сдуть. К тому же, забивать клинья в тонкий лед казалось очень рискованным делом. Бур достиг воды на втором повороте и толщина льда в отверстии не превышала пяти сантиметров. Мороз усиливался, и лед трещал по всей реке. Сразу после заката начались первые поклевки. Фонарь хорошо освещал окружающее пространство, но не грел, а когда Артем снимал перчатку для замены приманки на крючке, его пальцы мгновенно охлаждались до нестерпимого холода. На льду застыли семь крупных подлещиков – первый улов за день. Однако мороз уже проникал сквозь комбинезон. Дальнейшее откладывание установки палатки было неразумным. Артем поднялся с ящика, активно размахивая руками и делая приседания, чтобы согреться. Он отошел на несколько шагов от места ловли, устроил нужду прямо на лед и направился к свернутой палатке, видневшейся на снегу. В середине реки раздался грохот трескающегося льда. Звук прокатился по руслу и затих. Под ногами поверхность дрожала и опускалась, расширяясь от мороза. «Лучше бы еще пару дней подождал...» - Артем не успел закончить свою мысль. Громкий хруст, треск и край льда вдруг оказался перед его глазами. Его тело автоматически отреагировало на падение в пустоту: руки широко раскинулись, уцепившись за края полыни. Весь организм сковал спазм, делая даже дыхание невозможным. Справившись с паникой, Артем продвинулся вперед и попытался выбраться на лед, но край оказался слишком хрупким и мгновенно разломился под его весом. Ноги не достигали дна, потому что в этом месте была яма глубиной около четырех метров. Лед лопался с устрашающей скоростью, и Артему приходилось быстро двигаться руками и плыть, чтобы оставаться на поверхности. Пар застилал его видение, а мокрые ресницы становились ледяными. Он вынужден был широко раскрыть глаза, чтобы освободить их ото льдинок. С невероятным усилием он выпутался из куртки, снял лямки комбинезона со своих плеч и топнул им вниз, вместе с тяжелыми сапогами. Его тело тряслось от холода – это была последняя попытка организма противостоять замерзанию. Скоро Артему придется добираться до своих сапог на дне реки без помощи силы воли. До берега оставалось около пятидесяти метров. Главное – достать ногами до грунта, как только достигнет мелководья. Тогда будет проще.

— Пожалуйста! — прокричал рыбак, изменив голос. Надежда на то, что кто-то еще есть в этой заброшенной местности, была почти нулевой, но он старался выразить через свой крик ужас перед неизбежной смертью. Лед продолжал трескаться, не дающий ему надежной опоры. Он разрушал его снова и снова, оставляя за собой длинный полозьяк, быстро покрывающийся новым ледяным панцирем.

— Помогите! — Голос становился хриплым. Из последних сил он бил связки, ударяя окоченевшими локтями по льду. Дрожь была невыносимой. Во рту был привкус крови от прикушенного языка. Главное – бороться! Сейчас его жизнь зависит от борьбы. Если устать и отдохнуть всего пару секунд, темная холодная бездна поглотит его. У него не было времени даже оглянуться, и Артем не знал, что уже оставил за спиной около пятнадцати метров прорубленной полозья. Еще десять секунд и его правая нога уперлась носком в твердую корягу. Он доплыл до мелководья. Выдавив из себя очередной крик о помощи, Артем закашлялся и двинулся вперед. По мере приближения к берегу, он старался оставаться в воде, которая была теплее окружающего воздуха. Сначала он шел согнувшись, затем упал на четвереньки. Наконец, лед не поддался при очередной попытке опереться на него. За камышами на берегу стояла машина. Нужно было как-то добраться до нее любой ценой, залезть в салон и завести двигатель. Он полз по льду, заставляя руки и ноги двигаться только силой мысли. Конечности ниже локтей уже не чувствовались, руки превратились в две неподвижные культяпки. Он задумался о том, как открыть машину такими руками? Как завести ее? Ничего, главное – не утонул, а заведет даже зубами. Ему нужно было только доползти. Когда оставалось всего пять метров до берега, в его голове пронзила мысль: "Ключи!!!". Ключи от машины и телефон были в кармане комбинезона, который он подарил карасям.

Отчаяние охватило Артема, и он опустился лицом в снег. Лежа на спине, он уставился в ночное небо и издал пронзительный крик, который потерялся в бездне космоса.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Слезы брызнули из его замерзших глаз и скатились по бледным щекам. Он сжался, пытаясь прижать к себе руки и ноги. Тепло стало чувствоваться. Ветер перестал беспощадно рвать его кожу порывами. Как хорошо! Пожалуй, так же хорошо было ему в теплой материнской утробе, согревая коленки у груди и сжимая кулачки под подбородком. Конец жизни напоминал начало, замыкая бесконечное кольцо вселенной. Хриплый звук раздался сквозь посиневшие губы и затих в темной февральской ночи.

***

Ледяная вода, обильно льющаяся на голову, заставила девушку радостно вскрикнуть.

— Хорошо!!! – закрыла глаза она, чувствуя приятное тепло, распространяющееся по всему разогретому телу. Осталось только чашечку чая. Заварка и горячий чайник уже ждали ее в домике - баня была слишком маленькая для чаепития. После хорошего трения полотенцем, Олеся переоделась в свежее белье, надела уютные кальсоны и кофту. Быстро оглядевшись, она проверила закрытие вентиляции, поддувала и затвор печи, а затем накинула куртку и выскочила на мороз.

Ветер стих, а под ногами скрипел утоптанный снег, придавая шагам энергии. У самого порога дачного домика Олеся замедлила шаг. Вдалеке до нее доносился странный звук – какой-то крик или вой? Или это ей только показалось? Несколько мгновений она стояла на пороге в тишине, ухватившись за ручку двери. Она прислушалась – нет, всё было тихо. Даже деревья перестали скрипеть на ветру. Сильно потянув за дверь, девушка шагнула наружу. И вдруг:

«А-а-а... и-и-и... е-е-е... »

На этот раз невозможно было совершить ошибку. Издалека доносился крик со стороны реки. Что могло произойти? Олеся вспомнила, что недавно видела автомобиль, который двигался в том направлении. Без раздумий она схватила большой палку, стоящую возле дровяной колоды, и побежала к воротам. Сердце бешено колотилось от страха. Впереди раскинулась березовая роща, спускающаяся к берегу реки. Что могло произойти? Разборки? Или может быть, на человека напали дикие собаки, которых здесь было много? В любом случае молодая женщина, даже с палкой в руке, не смогла бы оказать значительную помощь. Но Олесе не хотелось бездействовать. Пересекая дорогу, она вошла в лес.

«П-о-о-о-м-о-г-и» - на этот раз отчётливее прозвучал отчаянный призыв.

Олеся бежала на полную мощность, часто поскользываясь на ледяных горках. Снег скрипел под ногами, предательски раскрывая её приближение на сотни метров. Впереди уже можно было разглядеть колеблющиеся на ветру тростники и тёмный силуэт припаркованной машины. Остановившись на несколько секунд, девушка прислушалась. Криков больше не было, так же как и других странных звуков. Ни лай собак, ни шума, ни шагов. Только шелест тростника и её тяжёлое дыхание. Нужно было преодолеть страх и двигаться вперёд, осторожно ступая по рыхлому снежному покрову.

«А-А-А-А-А!!! » - где-то очень близко раздался пронзительный крик. Олеся вздрогнула и чуть не выпустила своё оружие из рук.

— Кто здесь? – вскрикнула она и закашлялась. Голос предательски перехватился. За тростниками послышались приглушенные мужские рыдания. Девушка присмотрелась и только теперь заметила далекий световой след, брошенный по льду реки. Вероятно, фонарь. А чуть правее на реке была видна длинная трещина в льду. Отбросив палку в сторону, Олеся побежала вперёд. Прямо у самого берега лежал мужчина, согнувшись в неестественной позе. Его тело судорожно сотрясались, а из горла вырывались спазматические рыдания. Из одежды на рыбаке остались только шерстяные штаны и свитер, пропитанные до костей речной водой, которая уже застыла на морозе ледяным панцирем.

— Сейчас, сейчас, мой дорогой! – Олеся подскочила к мужчине и нежно обняла его холодные руки ладонями, стараясь хоть немного согреть их. Рыбак не обратил на это внимание. Его безжизненный взгляд устремился за девушку в ночное небо.

— Пойдем! Нельзя оставаться здесь лежать! – Олеся сняла свою куртку и попыталась накинуть ее на замерзшего незнакомца, - Пойдем! Рядом не так уж далеко! Идем, мой дорогой! Там тепло и горячий чай!

Последние слова произвели эффект. Мужчина перевел взгляд на Олесю и слегка пошевелился, пытаясь подняться. Ходить он уже не смог – Олеся осознала это и разложила свою куртку на льду, чтобы аккуратно перекатить его на нее.

— Держись! – командным тоном окликнула она его, - Я тебя притащу, только держись! Не засыпай!

Тащить куртку по льду было довольно просто. Но как только Олеся доставила мужчину на берег, она опустилась на колени, вытирая пот с его лба. Казалось, она предприняла невозможное. Заснеженная поверхность цеплялась за ткань замерзшими стеблями травы, маленькими кустиками и камнями. А перед ними еще предстоял подъем по лесной тропе. Мужчина тихо постанывал и пытался перевернуться.

— Держись, дорогой! – подбодрила его Олеся, сильно хватаясь за воротник своей изможденной куртки, - Скоро окажемся в тепле.

Она тащила свою ношу, практически сама ложась на землю, одной рукой вцепившись в ткань воротника, другой цепляясь за ветви низкорослых кустарников и рывками продвигаясь на несколько десятков сантиметров вперед. Несмотря на жестокий мороз и отсутствие верхней одежды, девушке стало жарко. Она часто останавливалась, чтобы перевести дыхание, и в эти моменты из ее рта поднимались клубы пара в безветренном воздухе.

— Я... двигаюсь... - с трудом прошептал рыбак, разжимая замерзшие челюсти, - по... дороге...

Олеся схватила его окоченевшую, ледяную ладонь и потянула его к себе, пытаясь помочь встать. Было видно, что мужчина делает все возможное, чтобы встать на колени и выпрямиться, но его тело не подчиняется ему. Сделав неуклюжую попытку шагнуть, он снова упал на бок и застонал.

— Попробуй еще раз! – Олеся подхватила его за руку и потянула вверх, - Тебе нужно двигаться. Давай.

— М-м-м-м! – Скривившись от боли, рыбак встал на ноги и обнял Олесю за плечи. Они сделали первый шаг... затем второй. Незнакомца тошнило от головокружения, как будто он был пьян. Когда он наклонялся к девушке, она все еще могла удержаться на месте, вонзив ноги в снег, но когда амплитуда его движений менялась, и он падал в противоположную сторону, ей приходилось быстро обходить его, чтобы предотвратить падение в сугроб. Но они продолжали двигаться. Постепенно они поднялись и выбрались на дорогу. Мужчина шел как по инерции, глядя на ноги и сжимая белые губы. Олеся тоже чувствовала, что у нее кончаются силы, но спасение было уже близко. Оставалось только перейти дорогу. Когда они переступили порог дома, рыбак полностью потерял силы.

— Ну вот и все! – тяжело дыша, прошептала Олеся, - Вот мы и в тепле...

— О-о-о-о-х... - выдохнул незнакомец и упал сначала на колени, а затем лицом вниз на деревянный пол.

— Ничего страшного, милый, - засуетилась девушка, пытаясь разбудить гостя, - Вставай. Хотя бы до кровати дойди. У меня уже нет сил тебя нести.

Мужчина не откликался. В хорошо прогретой комнате стало душно, словно в бане. Олеся сняла заиндевевшую кофту и, ухватив незнакомца за плечи, потащила его к кровати. Снять обмерзшую одежду было невозможно, поэтому пришлось прибегнуть к помощи портновских ножниц. После того как свитер был разрезан по груди и рукавам, Олеся вытащила его из-под мужчины и бросила возле двери. Бывший мягкий шерстяной свитер упал на пол со звуком средневековых доспехов. Такая же участь постигла и штаны. Закончив с одеждой, девушка оставила только нижнее белье, но оно было пропитано до сквозной влагой и, после минут размышления, Олеся преодолела свою смущенность и полностью раздела безучастного мужчину. Она потерла его руки и стопы, стараясь не смотреть на выставленный напоказ мужской орган, и разомкнула окоченевшие мышцы голени.

— Сейчас... сейчас тебе станет теплее, - прошептала она. Она достала шерстяной платок и аккуратно начала натирать конечности и торс, чтобы не повредить кожу. Пострадавший беззвучно двинул губами, делая едва заметный вдох.

Собравшись с силами, девушка поддержала гостя за подмышки и, дотянув до старой деревянной кровати, помогла ему влечься на матрас. Сначала она подложила его плечи, а затем подняла и ноги. Мужчина все еще не приходил в себя. В ее голове быстро возникали методы помощи при переохлаждении, которые она запомнила. "Лучше всего растереть спиртом", - вспомнила она и поспешно направилась к шкафам. Однако у нее не было особой надежды - как она знала, ни сестра, ни ее муж не любили алкоголь и скорее всего не хранили спирт на даче. Исследование двух шкафов и кладовки принесло лишь разочарование. Но был еще один способ, который когда-то считался эффективным. Конечно, это все ерунда... но... Олеся задумчиво остановилась с платком в руке. Существует мнение, что можно согреть замерзшего человека теплом своего тела. Теоретически это должно быть правильно, но...

Мужчина слабо застонал и дернулся в судороге. Больше нельзя медлить. Из-за глупой колебания она может причинить вред человеку. Девушка решительно отложила платок и начала раздеваться. Она осталась только в ночной сорочке и на секунду колебалась, решив не доводить дело до крайности, но затем резким движением стянула ее через голову и подошла к кровати. Пытаясь не думать слишком много и не анализировать ситуацию со стороны, Олеся опустила обнаженную грудь на мужчину и быстро накрыла его одеялом.

Он, на самом деле, был холоден, словно лед. Девушка прижалась к незнакомцу ближе, отдавая ему часть своего тепла, которое она испытывала. Через несколько минут кожа на лице мужчины стала розовой, и Олеся почувствовала легкую дрожь в его теле. Пытаясь снять напряжение с уставшей шеи, она положила голову на плечо незнакомца и закрыла глаза, слушая неровные удары его сердца. В комнате царило полное молчание. Изредка раздавались треск горящих в печке дров и завывание ночного ветра в трубе. За приоткрытой дверью печки языки пламени играли, создавая длинную тень от стула, который выглядел таким образом словно он хотел заглянуть на кровать и увидеть то, что происходит под одеялом из верблюжьего меха. Несмотря на все усилия Олеси отвлечься от этих неудобных мыслей, они упорно возвращали ее в то время, когда у нее еще был муж, когда они наслаждались страстными объятиями ночью. Тогда она была слишком пылкой... Тогда все было иначе. Казалось, что это случилось совсем недавно, хотя прошло уже более двух лет. Уже два года она не находилась рядом с мужчиной. И вот сейчас, прижимаясь к обнаженному и крепкому телу незнакомца, девушка вдруг почувствовала желание. Желание быть любимой и любить. Желание стонать от счастья. Эта мысль быстро вытеснилась из ее головы и осталась где-то на задворках сознания, где заноза пронзала Олесю безжалостно, не отпуская ее окончательно.

***

Когда звезды рухнули со своих мест, осветив Артема холодным ярким светом, он вдруг увидел ангела. Белый светящийся ореол был размытых очертаний, но звук его голоса был мягким и приятным: "Поднимайся... поднимайся, мой родной! Все уже закончилось! Больше не будет боли! Все будет хорошо! Поднимайся..."

Артем попытался встать, все еще ослепленный ярким светом. Впереди был только белый свет и призрачный силуэт ангела, парящего впереди. Он не чувствовал ног, просто летел за светом. Летел, слушая манящий голос, зовущий его: "Пойдем, мой родной. Здесь недалеко". На мгновение пришла мысль, которая показалась ему прекрасной: "Я умер!" Больше не будет холода и невыносимой боли. Теперь действительно все хорошо. Свободный дух следовал за своим проводником. Сначала свет был белым, но потом он начал меняться, распадаясь на спектр разноцветной радуги. Радуга вдруг стала ковровой дорожкой под уже несуществующими ногами. Оттенки постепенно темнели, становясь контрастными, а затем взмывали вверх тысячами мельчайших цветных частиц и растаяли, снова погружая мир во тьму. Воздух был теплым. "Ну вот и все!" - сказал ангел, принимая человеческие черты. "Мы пришли..."

Артем медленно открыл тяжелые веки, стараясь настроить резкость в расширенных зрачках. Но ничего не видно. Вокруг царила тьма, было жарко и душно. Тело напомнило о себе приятной болью в мышцах. Он пошевелил пальцами ног и рук, попытался встать, но вдруг почувствовал горячее дыхание прямо возле уха. Кто-то спокойно и ритмично дышал. Попытка аккуратно передвинуться принесла еще одно открытие - рядом лежала голая женщина, обняв его рукой и ногой. Его сердце замигало при прикосновении к ее обнаженной груди и нежной коже бедра, перекинутого через его лобковую область. В его голове завертелась безумная вереница мыслей, пытающихся найти логическое объяснение сложившейся ситуации. Он был явно жив. Но где он находится? Он осторожно провел рукой под одеялом и пощупал спящую незнакомку. Пальцы едва коснулись ее, прошли по гладкой спине, нащупали материю трусиков, обтягивавших упругую попу. Похоже, это была единственная одежда, которую она надела. Артем также убедился в том, что сам он был абсолютно голый. Их обнаженные тела прикрывала какая-то тяжелая и плотная простыня. Он попытался освободить свою другую руку, но женщина вдруг довольно вздохнула и сильнее прижалась к нему грудью. Она согнула ногу в колене и положила голень аккуратно на его мужское достоинство, которое мгновенно наполнилось кровью. Артем закрыл глаза и попытался снова вспомнить все произошедшее: треснувший лед, холод, судороги, его безуспешные попытки добраться до машины, яркий свет и безтелесный ангел... и теперь он был здесь: в теплой постели с незнакомой женщиной. Это либо было сумасшествием, либо он потерял память и не мог вспомнить что-то очень важное. На мгновение пришла мысль о том, что это предсмертные видения из прошлого. Они с женой когда-то лежали также в темном и душном пристрое рядом с Геленджиком. Но у них не было никакой простыни. Была теплая июльская ночь. И грудь у Людмилы не была такой пышной. Он снова открыл глаза и вдруг заметил едва заметный свет, проникающий через окно. Появились какие-то ориентиры. Ему удалось разглядеть небольшой стол со стопкой посуды, стул и белый контур печи в углу комнаты. Нет, это точно не Геленджик. Снаружи начинало светать, и Артем решил подождать до утра, чтобы разобраться во всем. Он закрыл глаза. Перед его мысленным взором пронеслись тревожные воспоминания пятилетней давности. В то время они отдыхали на море с тремя семьями. Это был первый год после свадьбы. Людмила - высокая и стройная красавица в откровенном купальнике, две ее подруги с мужьями и он сам. Было очень весело. Особенно через месяц после возвращения из отпуска, когда один из этих мужей подружки явился на порог его квартиры. В его памяти мелькнула сцена: изумленный человек с покрасневшими щеками и застегнутыми не по порядку пуговицами на рубашке, Людмила в халате, с беспорядочно растрепанными волосами и испуганным блуждающим взглядом, бутылка вина под столиком у дивана и использованный презерватив под подушкой.

Да... было весьма забавно...

Артём вздохнул. Теплая приятность окутала его сознание, и он на мгновение задремал. Когда он открыл глаза, комнату уже заполнило яркое солнечное светило. Печь горела ярко, раздаются хруст поленьев из березы. На единственной конфорке пузырилась какая-то кастрюля, даря приятный аромат, который тут же пробудил аппетит. В комнате никого не было. Справляясь с головокружением, Артём поднялся на кровать и опустил ноги на пол. У него протяжно урчал желудок. Очень хотелось поесть. Когда его равновесие вернулось в норму, можно было медленно встать на ноги. В этот момент дверь скрипнула и открылась, пропуская холодные клубы облаков, за которыми следовала незнакомая женщина с пачкой дров в руках. Она поспешно закрыла дверь, положила дрова на пол и выпрямилась, снимая с головы пуховый шарф. Артём был поражен неожиданностью. Она была девушкой невероятной красоты. Бледный кончик прямого носа контрастировал с румяными от холода щеками и ярко-красными губами. Незнакомка подняла взгляд и, словно пулей, ударила Артёма своими внимательными карими глазами.

— Ты что так испугался? – вскрикнула она в испуге и подбежала к нему. Артём остолбенел и снова сел на кровать.

— Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? – девушка присела на колени рядом и тревожно заглядывала ему в глаза.

— Кажется, всё хорошо, - прошептал Артём, пережевывая слова из-за неприятного покалывания во рту, - но я не помню ничего.

— Верно ли я понимаю, что ты занимался рыбалкой и провалился под лед? Лёд был очень тонким, ведь мороз всего неделю. Я нашла тебя на берегу, полностью промокшего и замерзшего. Твоя машина осталась там же. Нужно будет посетить больницу.

— Как я оказался здесь?

Девушка встала и отвернулась в замешательстве. Она сняла старый неопределенный пальто и подошла к печке.

— Я принесла тебя, — призналась она, помешивая похлебку в кастрюле.

— Ты? — глаза Артёма расширились от удивления. — Как?

— А что такое? — девушка гордо подняла голову. — Мне в юности приходилось перетаскивать мешки с цементом, когда строили сарай с отцом.

Артём непроизвольно улыбнулся:

— Думаю, я немного тяжелее мешка с цементом.

— Да, немного тяжеловато, — деловито призналась девушка. Артём заметил, что она время от времени бросает на него любопытные взгляды. — Но и я уже не маленькая девочка. Справилась, как видишь. Хотя потерпела ущерб своей куртке.

— Куплю новую для тебя. Ведь ты спасла мне жизнь.

— Не стоит, — возмутилась хозяйка, выпятив щеки. — У меня нет нужды в деньгах, сама куплю.

— А как тебя зовут?

— Меня зовут Олеся, а тебя?

— Меня зовут Артём.

Они помолчали, каждый обдумывая свой следующий шаг.

— Ты хочешь поесть? — девушка постучала ложкой по краю кастрюли, сбрасывая капли.

— Очень!

— Это отлично. Значит, скоро поправишься. Сейчас будет борщ, и я накормлю тебя.

— Олеся... — тихо позвал Артём.

— Да? — хозяйка повернулась с вопросительным выражением лица.

— Я был голый. Ты раздела меня?

Краска залила лицо, но она спокойно ответила:

— Конечно, это я. Вся твоя одежда замёрзла. Если бы я её не сняла, сам бы в лёд превратился.

— Мне нужно надеть что-то.

Олеся задумалась.

— Это всё, что осталось, - призналась она с улыбкой, снимая его семейные полосатые трусы с печной трубы, - остальное пришлось порезать.

— Спасибо за это.

Артём распахнулся и надел нижнее бельё, закутав плечи одеялом, пока Олеся отвернулась.

Горячий насыщенный борщ вернул его к жизни. Обедали молча – он потому что был поглощен едой, а она не могла отвести глаз от него. Парень очень ей понравился: высокий, подтянутый, с непослушной шевелюрой каштановых волос и особенными чертами лица. Кроме того, Олесе очень нравилось наблюдать за аппетитными обедами других людей. Но сейчас она наслаждалась способом его поедания: каждую ложку он прихлёбывал нижней губой, активно жевал, так что его щеки напрягались, и иногда вытирал тыльной стороной ладони каплю бульона, скатившуюся с уголка его губ. Точно так же ел её отец. Время от времени он поднимал взгляд на дочь и подмигивал ей своими улыбающимися глазами с морщинками у слияния век.

Олеся грустно вздохнула.

— Спасибо тебе, моя спасительница! – сказал Артём, доделав последнюю порцию и подмигнул ей, - Если бы не ты, я уже...

— Не вспоминай об этом! – испуганно прервала его Олеся, - Может снова навлечёшь беду! Уж лучше забудем про это несчастье.

Она собрала посуду со стола и положила её в алюминиевую чашу с водой рядом с печкой.

— Тебе можно позвонить? — спросил гость, растягиваясь на удовольствие.

— У меня есть телефон, но он разряжен, — сказала Олеся с извиняющимся видом, — здесь в поселке на зиму отключают электричество, так что я не могу его зарядить.

— А ты здесь живешь одна?

— В данный момент да. Сестра иногда заходит…

Артем задумался.

— Будет ли твоя жена беспокоиться? — поинтересовалась девушка сочувственно.

На губах мужчины поиграла улыбка:

— Я не женат. И у меня отпуск на работе. Если бы не ты, то я просто замерз бы на льду пару недель, пока меня не съели бы собаки.

— Прекрати говорить глупости! — возмутилась девушка и сердито блеснула черными глазами.

— Ладно-ладно, больше не буду, — Артем протянул руки в знак примирения, — Олеся, а ты… замужем?

— Больше нет! — резко ответила девушка, и ее лицо помрачнело.

— Извини за вопрос.

— А что тебя это волнует?

— Просто интересно. Молодая, такая красивая, и вдруг одна.

— Ой-ой… — хозяйка смущенно улыбнулась и пригладила свои густые волосы, — Какие комплименты. Ты даже забыл сказать, что я готовлю вкусно.

— Не забыл. Просто решил оставить это на другой раз.

Олеся грустно улыбнулась:

— Ладно. Что мы будем делать? Как ты себя чувствуешь?

— Чувствую себя отлично. А что делать – пока не представляю. Машина на берегу, но ключи утонули вместе с телефоном. Так что мне не позвонить никому. В этом месте есть хоть какая-нибудь связь?

Девушка покачала головой:

— Здесь зимой никто не живет. Даже автобусы не ходят.

— У меня даже нет одежды, чтобы поехать на автобусе.

— Слушай, завтра должна приехать моя сестра. Тогда ты сможешь ей позвонить и попросить о помощи. А до завтра можешь остаться у меня в гостях. Как тебе такой план?

— Привлекательное предложение, - согласился гость, - и других вариантов нет.

— Тогда отдохни. Ты любишь баню?

— Б-а-а-а-н-ю? – удивленно распахнул глаза Артём, - Как можно не любить баню?

— Тогда я подготовлю ее.

Остаток дня Артём бездельничал у замерзшего окошка, наблюдая через небольшую проталину, как хрупкая девушка в теплом тулупе и меховой шапке чистит снег у дома, колет дрова и перебирает поленницу. Он уже помыл всю посуду в доме, вытер пол до блеска и даже убрал пыль со шкафа. Несколько раз он пытался надеть тулуп и выйти на улицу, но Олеся настоятельно запретила ему это делать из-за сильного мороза.

— Ничего страшного, я закаленный, - просил Артём, - хоть поработать топором или что-нибудь подобное. У нас получается наоборот – ты делаешь все мужские работы, а я выполняю женские.

— После вчерашнего ты уже слишком закаленный, - заметила Олеся, - сиди дома и жди. Скоро будет баня.

Короткий зимний день быстро подходил к концу. Еще при свете керосиновой лампы Артём помог хозяйке почистить и помыть картошку, а затем она проводила гостя на умывание, завернув его в ватное одеяло для перемещения по двору.

Даже в тесном предбаннике было жарко. Артём снял одеяло и осмотрел узкое помещение – закопченный потолок, обитые листом ДВП стены, от которых отслаивались потемневшие рейки, напоминающие кости скелета под старой шкурой. В углу под потолком скопилась пыльная куча сушеных дубовых веников. Воздух запахло дымом и дегтем.

— Войди в парную, я тебя обработаю паром, — предложила Олеся, указывая на дверь.

— Но сначала нужно раздеться, — недоумевая, пожал плечами Артем.

Девушка едва заметно усмехнулась:

— Так уже раздетый! Снимай трусы и иди.

— Здесь? Прямо здесь?

Олеся сняла кофту через голову и осталась только в ночной рубашке.

— Да, снимай уже, — улыбаясь, спешкой подстрекала его гостя, неотрывно глядя своими черными глазами. — Я уже все видела вчера.

Артем нахмурился от смущения. Он быстро снял трусы и бросил их на лавку перед тем как забежать в парную. Внутри было темно и невыносимо жарко. Единственный свет проникал сквозь маленькое окно из предбанника, где единственным источником была слабая керосиновая лампа. Он застрял в дверном проеме, привыкая к условиям, но почувствовал уверенную ладонь на своей ягодице, которая натолкнула его на узкую полку из раскаленных досок.

— Ну что, застрял? Ложись! — произнесла банщица по-деловому и закрыла за собой дверь.

— Очень жарко... — пропыхтел Артем. В действительности, ему было не просто жарко. Казалось, что он оказался в печке, и больше всего хотелось выбежать отсюда с криком ужаса. Но он не мог себе позволить такое позорное поведение перед девушкой, поэтому с трудом вдыхал раскаленный воздух и думал только о том, чтобы не потерять сознание и не обжечь свою чувствительную часть тела о раскаленные доски.

— Всегда так вначале. Потом привыкнешь, — успокаивала Олеся, занимаясь чем-то в темном углу парной. — Давно ты не ходил в баню?

— Давно, — честно признался Артем. — Я живу в квартире...

— Я не могу обойтись без похода в баню. Как отец научил, так и осталось — нужен такой жар, чтобы кости ломило, а веник из дуба пушистый, — девушка помахала распаренным веником в воздухе, и сотни мелких капель разлетелись по спине Артема, вызывая приятную дрожь.

— И ещё хорошо, если разбавить пиво водой и плеснуть его на нагретые камни! Такой аромат! Как после свежей выпечки в пекарне! — продолжала мечтать Олеся. — У нас дома баня была совсем другая. Просто загляденье, а не баня...

Артем хотел спросить у девушки, почему она сейчас здесь, а не дома? Зачем она пришла в такое отдаленное место, особенно в такое время? Но он не решился заставить себя разговаривать в парной, где нужно было дышать медленно, чтобы не обжечь легкие. Было удивительно видеть, как Олеся спокойно переносит этот невыносимый жар.

Веник угрожающе прошелестел над спиной, жаля кожу горячими брызгами.

— Ну, погнали! — выдохнула Олеся, и Артему действительно пришлось вспоминать молитвы, когда горячий пар от дубового веника коснулся его спины.

— А-а-а-а-а-а-а!!! — закричал он вслух, уже не стесняясь никого. А Олеся продолжала деловито отдуваться, обрабатывая мускулистую спину веником. Ночная рубашка девушки плотно облегала её взмокшее тело, не скрывая прелести, скрытые под ней. Махая веником, она поочередно меняла руки, обжигаемые клубами пара. Похоже, она действительно переборщила с температурой.

— Давай в снег! — командовала она, распахивая дверь парной и первой выбравшись наружу.

Артем шатаясь выскочил за девушкой, сначала в предбанник, а затем прямо во двор. Олеся набрала большую горсть снега со снежного бугра и бросила его вверх, обрушив на Артема лавину холодных кристаллов.

— О-о-о-о-о! — вскричал он, чувствуя, как неукротимая энергия распространяется по всему его телу. Весело маша ладонями, он ответил ей тем же.

Олеся взвизгнула от радости и после нескольких неудачных попыток отмахнуться от снежных завихрений ринулась на Артема и повалила его на сугроб. Только теперь он осознал, какая физическая мощь скрыта в этой хрупкой девушке.

— Ты чертовка! — вскричал он и зашелся смехом, пытаясь утопить ее в сугробе, чтобы она не могла больше закидывать его снежными шарами.

Они играли и смеялись, словно дети на перемене после долгого и скучного урока. Облака пара окутывали их раскаленные тела.

— Ладно, пойдем греться, — наконец сказала Олеся, чувствуя, как холод начинает проникать в ее кости.

— У-у-у-х! — восхищенно выдохнул Артем, стряхивая комки замерзшего снега из своих растрепанных волос. — Это действительно отличная баня!

Он уже научился не стесняться своей наготы, но когда Олеся сняла мокрую ночную рубашку со своей головы и обнажила свое тело, его глаза опять стали беспокойно блуждать.

Заметив его смущение, девушка улыбнулась и прикрыла грудь рукой:

— Пойдем, я еще немного посиделю в бане и потом пойду домой готовить.

На этот раз парилка уже не казалась такой жгучей. Артем предложил стать банщиком для Олеси из вежливости и был приятно удивлен, когда она мгновенно согласилась.

— Пожалуйста, не скупись, - попросила она, подставляя руку под нежную грудь, - бей по полной программе.

— Я постараюсь, - пообещал Артём, тряся веником. Он уже столкнулся с тем, чего давно опасался, но совсем не предвидел до того момента, как предложил свои услуги. Перед ним лежала молодая, стройная и очень привлекательная девушка, почти обнаженная за исключением промокших трусиков, плотно прилипших к ее телу и подробно отображающих все интимные формы. Несмотря на все его усилия отвлечься и сдержаться, природное влечение брало свое: он отчетливо проявлял возбуждение.

— Ладно, хватит... - прошептала Олеся и встала со скамейки, - Уйди, я пойду помоюсь.

Закрывая руками пах, Артём быстро выбежал из бани и с радостным воплем снова окунулся в уже разрытую метелью землю.

В доме было столь жарко, что там было немного прохладнее, чем в бане. Румяный и распаренный Артём, морщась от удовольствия, пил горячий чай из огромной глиняной кружки и смотрел на сидящую напротив хозяйку. Олеся, подперев подбородком ладонь, задумчиво глядела в окно на начинающийся снова метель.

— О чем задумалась? – спросил ее Артём.

Девушка едва заметно дернулась и улыбнулась, посмотрев на мужчину.

— Ничего особенного. Я не люблю зиму.

— Почему ты живешь здесь одна?

— Это дача моей сестры. Я пока останусь здесь до лета, а потом вернусь домой.

— Почему летом, а не сейчас?

— Нельзя по-другому.

— А сколько далеко твой дом?

— И близко и далеко...

Олеся устало вздохнула, ее глаза вспыхнули возбуждением, проникая сквозь гостя в самое сердце. Она еще немного помолчала, колеблясь, но потом сделала несколько жадных глотков чая и решила рассказать. Вся боль, отчаяние и горькая предательство обрушились на Артёма. Каждая новая страница этого повествования все больше поражала его неуклонная стойкость сидящей перед ним девушки. Девушки, которая смогла пронести через свою душу так много ожогов страдания, предательства и ненависти, при этом сохраняя теплые почки надежды, сострадания, веры в людей и, конечно же, любви, которую ее взгляд буквально излучал.

— Вот такая история, — Олеся снова улыбнулась, сбрасывая с лица гнетущие воспоминания, — А твой дом где?

Артём проглотил комок в горле и с трудом произнес:

— Я живу недалеко... в этом городе.

— А скажи мне, почему ты до сих пор не женат? Не нашел достойной?

— Я был женат...

Настало время Артёму рассказать о своих неудачах. Он рассказал о первой любви, которая закончилась браком, а затем об измене и его скрытой обиде на все женщины мира.

— Не хочу так говорить, — Олеся отмахнулась от невидимых крошек на столе, — но по-моему она была просто... подлая.

— Возможно...

— Я пойду уберу перед домом. Снег продолжает падать. Если так будет и дальше, моя сестра завтра не доберется.

— Олесь, — Артём поднялся со стола вместе с хозяйкой, — Это бессмысленно сейчас, ты же понимаешь.

Девушка устало развела руками.

— Тогда давай лечь спать. Уберу утром пораньше.

Артём оглянулся на узкую кровать.

— Поместимся?

Олеся кивнула и усмехнулась:

— Знаешь, не хотела тебе говорить, но вчера... мне пришлось согревать тебя своим телом.

— А я думал, что это был сон.

— Что было, то было... — застенчивая улыбка появилась на губах девушки, которая поглаживала ладонью пышную косу, перекинутую через плечо.

— Олеся... знаешь... мне кажется, я влюбился.

Глаза девушки вспыхнули от удивления. Казалось, она старалась прочитать в его глазах то, что только что услышала. Оба просто молчали и смотрели друг на друга.

— Я хочу, чтобы ты знала это! - продолжил Артём, внутренне упрекая себя за такое неподходящее выражение чувств, - Разумеется, ты можешь подумать, что это глупо. Или, еще хуже, решить, что я пытаюсь использовать тебя. Но нет, это не так. Я действительно влюбился. И не могу представить свою жизнь без тебя.

— Почему ты говоришь об этом сейчас? – нахмурилась Олеся. Но Артём заметил блеск в её глазах.

— Даже сам не знаю, - ответил мужчина, скорбно прикусывая губу, - Я не мог сказать этого днем, когда ты рубила дрова. В банальное время это было бы странно... А сейчас... Возможно, тоже неудачный момент, но я чувствую, что если я не скажу об этом сейчас, то потом будет уже поздно.

Олеся продолжала стоять неподвижно с серьезным лицом и пристальным взглядом на гостя.

— Нет такого времени, когда неподходяще говорить эти слова, - произнесла она тихо, но четко, - если только они искренние.

— Я знаю. Ты сомневаешься в моей искренности. Мы практически не знакомы, а я делаю такие откровения... Прости. Но это не просто слова! Это...

— Артём! Вот в чем дело, мы знакомы всего один день! Ты как ребенок!

В комнате наступила молчаливая пауза. Мужчина и женщина стояли напротив друг друга, опустив взгляд на пол. Наконец, Олеся прошептала едва слышно:

— И все же, я чувствую то же самое...

— Так ты мне веришь?

Девушка подошла ближе к гостю так, что он почувствовал её дыхание на лице с трепетом.

— Я верю, - шепнула она, подняв глаза и почти коснувшись мужчины губами, - Верю только потому, что если все сказанное окажется неправдой, я уже не найду силы это пережить.

Мелкие быстрые снежинки водили беспорядочный танец за замерзшими стеклами окна, слушая порывы ночного ветра, словно движениям невидимого дирижера. По ночному небу, время от времени затмевая восходящий лунный диск, пролетали тяжелые рваные облака. Подходила сильная метель. Справа от леса небо уже становилось черным плотным покрывалом, опускающимся до самой земли мутной завесой из снега. Завесой, которая через полчаса скроет еще теплую баню, печально стонущую на ветру с ржавыми железными крышей кровлями, наклонившийся частокол забора у дороги, саму дорогу и берег реки с оставленной на нем машиной. Исчезнет во мраке и дачный домик, преданно прикрывая в себе от погоды трепещущий, только что родившийся, но уже сильнеющий огонек любви. Против ненависти, боли и измены. Против густого снежного бурана.