Тупик

Standoff от DoctorWyldcard

«О Боже, только бы это не было правдой», – подумала я, втискивая машину в поток машин.

Он не мог быть серьезным.

Или мог?

Всего полчаса назад я была в банке, помогая семье получить кредит на первый дом. И тут раздался звонок. Полиция. Моего мужа видели в доме с пистолетом.

– С пистолетом?

– Да, мэм, вышел сосед кое-что одолжить и видел его от этого. Похоже, он угрожает самоубийством. Нам требуется, чтобы вы помогли нам отговорить его.

Самоубийством? Но Коннор любит жизнь. Он всегда был таким счастливым и везучим. Зачем ему...?

Это не может быть из-за...?

Я отогнала эту мысль, сворачивая на нашу улицу. Там было настоящее столпотворение. Вдоль дороги выстроились несколько полицейских машин, а их бывшие обитатели окружили дом. Был даже фургон с местной телевизионной станции, установленный во дворе старика Паркера.

Я попыталась маневрировать машиной, чтобы объехать всю эту суматоху, добраться до него, но меня остановил офицер.

– Мисс, вы должны найти объезд. У нас тут чрезвычайная ситуация и...

– Это мой дом, офицер! Мой муж! – перебила я его, мой голос превратился в крик. Мужчина секунду посмотрел на меня, потом жестом пригласил проехать. Я припарковала машину и вышла, но тут на меня напали местные СМИ.

– Ваш муж слишком вспыльчив, миссис Ричардс?

– Он уже пытался покончить с собой?

– Его разыскивают за какие-нибудь преступления в другом месте?

Я понятия не имела, что отвечать этим людям. Почему они не могут просто оставить меня в покое? Мой муж. Моя любовь. Он нуждается во мне, а они роятся вокруг меня, мешая мне до него добраться.

Меня схватила за руку офицер полиции и спасла от стервятников. Она повела меня к фургону через дорогу от моего дома. Снаружи за маленьким столиком разговаривали несколько мужчин.

– Я могу послать человека вон в тот дом. Оттуда можно будет сделать хороший выстрел.

– Мы здесь не для того, чтобы его убивать, – ответил другой.

– Он опасен и для себя, и для нас. Если он нападет на моих людей, то...

– НЕТ! – крикнула я им.

Все повернулись ко мне. Когда меня начали спрашивать, кто я, черт возьми, такая, молодая женщина-офицер ответила им:

– Это – миссис Ричардс.

– О! Спасибо, Кэрри. – Ко мне подошел второй мужчина. – Мэм, я – Тоби Кертис. Я веду переговоры с местной полицией. Могу ли я с вами поговорить? Нам нужно понять, сколько у него оружия. Там может быть чертов любитель оружия и...

– У нас нет оружия! – перебила я. – Я не знаю, где он взял то, о котором говорите вы.

– Должно быть, только что купил. Это хорошо, мы сможем проверить местные оружейные магазины и...

– Рик, вы не могли бы позволить сначала мне сделать свою работу, прежде чем начнете стрелять?

Выражение моего лица, казалось, остановило этого Рика. Неужели они всерьез собираются застрелить моего мужа?

– Подойдите сюда, миссис Ричардс. – Тоби повел меня прочь. – Я должен задать вам несколько вопросов. У вашего мужа в последнее время была депрессия?

– Нет, не совсем.

«Лгунья», – сказала я себе. – «Я должна им рассказать о... Нет, они не должны этого знать».

Он вздохнул.

– Мэм... могу я называть вас Дженнифер?

Я кивнула.

– Вы знали, что ваш муж два дня назад уволился?

– Нет, не знала. Мы просто разговаривали вчера вечером. Он был так счастлив и...

– Хотите сказать, что он был счастливее, чем обычно?

– Ну, у нас были проблемы, но я справилась с ними, и нам стало лучше. Он был доволен.

– Какие проблемы?

– Сэр, это не имеет никакого отношения к делу...

– Дженнифер, мне неприятно совать нос в чужие дела, но чем больше у нас будет информации, тем больше мы сможем помочь вашему мужу.

К нам подбежал еще один офицер.

– Привет, Тоби. Мы установили контакт с индивидуумом.

– Как? Я думал, телефон не работает.

– Каким-то образом он получает сигнал, идущий от фургона новостей через улицу. Они говорят, что мы можем воспользоваться их оборудованием, если им дадут эксклюзивное вещание.

– Мне это не нравится. Как он мог подать им сигнал?

– Мой муж раньше работал на автобазе и устанавливал оборудования для их фургонов. Он установил там половину этого оборудования, так что, если кто и мог, то именно он, – ответила я. Не думаю, что я сумела скрыть из своего голоса гордость за его ум.

Они повели меня к фургону новостей. Все было так, как я и помнила. О, на полу другой ковер, но там все еще были все эти кнопки и прочее. Как Коннор держал все это в голове, я не знаю.

Внутри одна из хорошеньких репортерш, из тех что нападали на меня раньше, говорила в микрофон, глядя на один из экранов. К моему ужасу, на экране появился Коннор.

Его внешность так изменилась, что я испугалась. Он был обнажен по пояс и коротко подстриг свои обычно доходящие до плеч волосы. Но больше всего на слегка размытом экране меня напугал пистолет в его руке. Коннор терпеть не мог оружия. Он знал, что я его боюсь. Откуда у него взялось такое? Если не... мое сердце сжал страх.

Тоби выхватил у дамы микрофон.

– Коннор, это – Тоби Кертис. Я здесь, чтобы помочь тебе.

– Заткнись! – Голос Коннора был не похож ни на что, что я когда-либо слышала от него. Он был полон гнева, боли и даже безнадежности. Голос, который я ожидала услышать от какого-нибудь сумасшедшего, а не от моего любящего мужа. – Я знаю, что ты делаешь. Ты пытаешься остановить меня! Но меня не остановить. Я ДОЛЖЕН это сделать! Я не так дальше жить. Я не могу жить из-за того, что сделал. Я больше не могу этого выносить. Она не сможет меня простить. Я не смогу себе этого простить!

– Коннор, кто такая «она»? Твоя жена? Дженнифер здесь. Если хочешь, я могу дать ей слово. Вы можете поговорить с...

– О, ТЕБЕ МЕНЯ НЕ ОДУРАЧИТЬ! Ее там нет. Ты просто обманываешь меня – она не придет.

– Как мы можем доказать, что она здесь, Коннор?

– Покажи ее мне. Дай мне ее увидеть.

– Мы не можем этого сделать, Коннор. Только не с твоим пистолетом. Ее безопасность...

– Тогда пусти ее в эфир! Дай нас в разделенный экран!

Тоби повернулся к девушке.

– О чем он говорит?

– О, это обычное дело для телевизионных новостей. Он будет по одну сторону экрана, а она – по другую. Так они могут разговаривать друг с другом.

– Установите это.

– Дайте нам... ээ, три минуты, и мы сможем выйти в эфир.

– Эфир? Вы имеете в виду прямой? – спросила я, гадая, что происходит.

– Дорогая, а как еще он вас увидит?

Следующие несколько минут прошли как в тумане: они устанавливали камеру и вели переговоры по телефону со станцией. Следующее, что я помню, это то, что я стою перед камерой с этим странным устройством в ухе, с микрофоном и жду... чего?

Чего-нибудь.

Внезапно я услышала голос в своем ухе голос Коннора.

– Это ты, милая? Ты и правда здесь?

– О, Коннор! Что ты делаешь? Я...

– Я делаю то, что должен был сделать еще две недели назад. Когда я проснулся рядом с Шерри! Я должен был покончить со всем этим тогда. Но я этого не сделал. Теперь должен заплатить. Я не могу здесь оставаться. Только не после того, что сделал.

Нет, он все еще был там. Я сказала ему, что все забыто. Что я отомстила ему. Что, что я буду делать, если он...?

– Дорогой, все в прошлом. Мы двинулись дальше. Я простила тебя.

– Ты меня простила, но я сам не могу простить себя. Я был хорошим мужем. Но после той вечеринки. После вечеринки мне удалось все испортить. Я должен был... должен...

Он все еще чувствовал себя виноватым. Эта мысль начала меня разъедать, к ней присоединилась и моя собственная вина. Я не могу позволить ему покончить с собой. Я так его люблю. Черт бы побрал Шерри и ее идеи... если бы она не...

– А знаешь, дорогая, что самое смешное? Я не могу ничего вспомнить. Все что я помню, это то, что на следующий день мне было так плохо.

– Это все из-за выпивки, милый. Ты был не в своем уме. Пьяный. Ты ничего не мог поделать с тем, что случилось.

– Но я мог! И посмотри, что я сделал. Я нарушил свои клятвы и заставил тебя их тоже нарушить!

Я чувствовала на себе взгляды окружающих. Но я должна была двигаться дальше. Он был так взволнован. Так оживлен. Он был серьезен!

– О, дорогой, мне не следовало этого делать. Но я думала, что должна была тебе отомстить. Пол ничего не значит...

– Но тебе же понравилось. Я знаю – ты заставила меня все прослушать! Я заставил тебя распутничать. Что же я за мужчина?

– Дорогой, мы можем через это пройти. Моя месть была глупой. Мне не следовало слушать Шерри о...

– Шерри? Я думал, ты с ней больше не разговариваешь!

Вот дерьмо... Я должна быстро закрыть этот вопрос...

– Она пришла ко мне, извинялась. Сказала, что я должна тебе отомстить. Думаю, что сказать это заставила ее собственная боль.

Джен, я тебя люблю, но я... я... я ничего не могу сделать... Я спал с другой женщиной. Я нарушил твое доверие. Я заслуживаю смерти. Я не могу жить с этим знанием.

Его слова ранили меня в самое сердце. Затем, к моему ужасу, он приставил пистолет к голове.

Нет, он собирается... Я не могу ему позволить. Слова слетели с моих губ прежде, чем я успела им позволить.

– Ты не спал с Шерри!

Все затихли. Думаю, все были шокированы. Ни Коннора, ни меня это больше не шокировало. «Не могу поверить, что только что сказала ему правду», – подумала я. Я поклялась, что никогда никому не скажу.

– Что ты имеешь в виду? Я проснулся рядом с ней. Мы были голые. Она сказала, что мы...

Я не могла позволить этому продолжаться.

– Она солгала.

– Тогда как же...?

– Мы накачали тебя наркотиками, Коннор. Чтобы заставить подумать, что ты изменил. Я знала, что ты никогда этого не сделаешь, но мы подумали, что если ты решишь, что изменил, то позволишь мне переспать с Полом. Прости, дорогой, но я просто хотела переспать с ним. Ничего больше. Я лишь...

– Зачем ты это сделала? И что же тогда сделал я?

– Ничего! Это все я! Шерри постоянно твердила мне, какой он замечательный любовник. Мы были девственниками, когда поженились. Я просто хотела посмотреть, что я упустила. Прости, милый. Ты никогда не нарушал своих обетов. Ты – хороший человек.

– Ты собиралась позволить мне думать, что я тебе изменил? И как долго ты это планировала? Как ты меня накачала? Неужели тебе все равно? Я ведь мог умереть!

– О, дорогой, я знаю, что ты бы этого не сделал. Я чуть было не положила этому конец, когда все эти дни ты был так болен, но, когда тебе стало лучше, я решила, что смогу продолжить этот план. Мы придумали это примерно месяц назад. Мы не смогли заинтересовать тебя Шерри, поэтому придумали вот это. Мне просто требовалось переспать с Полом. Это было что-то новое, и я была так возбуждена...

– Что ты мне дала?

– Шерри украла кое-что из больницы, где работала волонтером. Я не знаю, что это было. Но оно сработало. Слишком хорошо. Она пыталась тебя возбудить, но ты так и не встал. Она на самом деле с нетерпением хотела тебя.

– Как долго, Дженнифер? Как долго ты собиралась позволить мне жить в этом аду?

– О, дорогой, я подумала, что если мы сделаем это один раз, а потом через несколько дней я вернусь к тебе, то мы сможем пройти через это. Мы с можем пройти мимо этого, милый. Я все еще люблю тебя!

– Любишь меня? Любишь меня?!!!

Коннор исчез из камеры. Пока я ждала его возвращения, меня охватила паника. Потом я услышала, как хлопнула входная дверь. Коннор вышел из дома.

Его глаза были дикими, и он все еще держал в руке пистолет. Полицейские начали кричать на него, но Тоби их успокоил.

– ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ?! Любовь не означает, что ты должна пытаться меня убить, Джен! Ты не можешь дать изнасиловать того, кого любишь, какой-то шлюхе!

Многие офицеры продолжали кричать Коннору, чтобы тот бросал оружие и сдавался. Тоби бегал взад и вперед, пытаясь их успокоить.

– Я ошиблась, Коннор! – крикнула я в ответ. «Я должна заставить его успокоиться», – подумала я. «Чтобы простить меня. Он всегда так делал».

– Я была просто одержима. Я никогда не хотела причинить тебе боль.

Я бросилась к нему, но меня удержал офицер.

– Ты заставила меня думать, что я – какой-то гребаный прелюбодей. Ты хоть представляешь, насколько это меня убивало? Думая, что я причинил тебе такую боль, что ты пожертвовала свою верность какому-то незнакомцу, лишь бы мне отомстить?

Коннор принялся расхаживать взад-вперед по нашему двору.

– Я не могу этого сделать, Джен. Ты предала меня. Ты могла меня убить! А потом ты попыталась убить мое сердце. Мою душу. Мою любовь! Значит, ты думаешь, что мы сможем просто вернуться к нормальной жизни? Что будет, когда ты опять станешь одержимой? Неужели я, в конце концов, оказался настолько таким безмозглым, чтобы дать тебе возможность иметь роман без ощущения вины?

Мир вокруг нас сжался. Не было ничего, кроме нас двоих и той боли, которую я причинила.

– Нет, всего один раз. Я бы никогда не сделала этого снова. Коннор, я так тебя люблю! – крикнула я. Я просто видела, как моя жизнь рушится у меня на глазах.

– Все кончено, Джен. Я любил тебя, а ты сделала это! Прощай.

Я закричала, когда он сунул пистолет в рот. Я отвернулась, когда он начал спускать курок. Я не могла смотреть, как любовь всей моей жизни заканчивает все это, лишь потому, что мне понадобился новый член. Как я могла быть настолько глупой?

Я ждала взрыва, выстрела. Но ничего не слышала, и если бы точно не знала, то поклялась бы, что полицейский, державший меня, он... он... смеется.

Я подняла на него глаза.

– Он и правда смеялся. Я посмотрела на нескольких других офицеров, и все они давили смех. Что они делали?

В ужасе я повернулась к мужу и увидела на его лице выражение отвращения. Он начал кашлять. «Словно наше кот, выкашливающий комок шерсти», – пришло мне на ум, когда он вынимал пистолет изо рта.

– Лимонная? ЛИМОННАЯ? В чью светлую голову пришла эта гребаная идея?

Коннор вложил дуло пистолета себе в руку и несколько раз нажал на спусковой крючок.

– Они ВСЕ лимонные! Вы – ублюдки!

При этих словах все полицейские разразились хохотом.

– Хорошо, ребята, но у меня всегда есть запасная обойма! – Коннор вынул обойму из пистолета. Забавно, я всегда думала, что обоймы для огнестрельного оружия бывают... больше. Он достал из кармана новую и вставил ее. Затем снова сунул пистолет в рот и нажал на курок. Ошеломленная, я смотрела, как он начал жевать.

– Вишня. ОБОЖАЮ этот вкус.

Он посмотрел на меня, потом – на потрясенных телерепортеров.

– Конфетки!

Смех Коннора эхом отозвался в моей голове.

– О, неужели ты думала, что тебе удастся меня провести, дорогая? Помнишь, на прошлой неделе я тестировал все это новое оборудование безопасности для Макса? Ну, так одним из них было электронное ухо. И угадай, что я услышал. Вы с этой шлюхой Шерри обсуждаете свой маленький заговор. Ты сумела меня поразить. Я был уже на грани. Но потом услышал тебя. А после разозлился.

Офицер, державший меня, взял мои руки и заложил их за спину. Я чувствовала, как он надевает наручники.

– Раньше я не мог ни в чем тебя обвинить, дорогая, потому что там было мое слово против твоего. Вот мы с офицерами и придумали это, – Коннор указал на столпотворение вокруг нас. – Мы только не ожидали фургона новостей, но эй, мы приспособились.

Он издал смешок.

– С тобой было так легко. Теперь мы можем предъявить тебе обвинение. Моя «любящая» жена. Интересно, что именно тебе предъявят? Полагаю, мы говорили об этом, Тоби? Нападение при отягчающих обстоятельствах? А как насчет злоупотребления контролируемым веществом? И, конечно, они арестуют также и Шерри. Спасибо за признание. И все это велось в прямом эфире. Как думаешь, твои родители видели?

Сарказм в его голосе пронзил меня до глубины души. Ко мне подошел офицер и сунул в карман пиджака синюю бумажку.

– Вас обслужили в 2:18 вечера 8 июня. Спасибо.

– Обслужили? Нет, этого невозможно. Я лишь хотела попробовать другого мужчину. Чтобы еще раз почувствовать себя молодой. Чтобы у нас была последняя интрижка, прежде чем появятся дети. До того, как я стану матерью.

– Что? Неужели ты правда веришь, что после этого я останусь женатым на такой шлюхе, как ты? О, боже, ты и впрямь считаешь меня дураком. – Коннор повернулся к репортерше:

– Простите, что обманул вас, дорогая, но это был единственный выход.

Мой мир рушился. Этого не может быть. В этом году у нас с Коннором должны были появиться дети. Я собиралась стать маленькой футбольной мамой с маленькими футболистами. Мы планировали устраивать пикники и барбекю.

У меня есть муж, который меня любит. Или любил? О, нет... Боже милостивый, пусть это будет кошмар, от которого я еще не проснулась. Что я наделала? Это было даже не так уж хорошо. Как мне заставить его простить меня?

Когда офицер уводил меня, чтобы зачитать мои права, я услышала ее ответ:

– О, тогда ладно? Ээ, а мы можем устроить интервью? Может быть, лишь мы вдвоем? Может быть, за ужином?

Именно тут я поняла, что все кончено.