Переиграй все, Сэм. Часть 10

По формальности она ждала, пока я закончу встречу с консультантом по национальной безопасности, поэтому собиралась отправиться домой со мной. Но сколько еще времени он будет нашим домом? В этом и заключается вопрос.

Мы совершили неудобную поездку на электричке в Нью-Джерси, а затем трудную дорогу обратно на автомобиле. Я и не задумывался о своей «Форде-Таурусе», пока мы не вернулись в Нью-Джерси. Разумеется, его эвакуировали на парковку, так как я оставил его там на всю неделю, поэтому нам пришлось вызвать такси.

Как только мы переступили порог, плотина прорвалась.

– Пожалуйста, поговори со мной, Сэм! Это молчание меня угнетает!

За прошедшую неделю мы достаточно много разговаривали, но я знал, что она имеет в виду. Мы не обсуждали наше отношение.

– Пойдем, – сказал я. – Давайте присядем и обсудим все это. Мне жаль, что я отложил это, но действительно не хотел говорить о нашем браке, пока мы были гостями правительства. Я не хотел отвлекаться от более важных вопросов.

– Для меня они не были более важными, Сэм. Для меня нет ничего важнее нашего брака. Я знаю, что ты не веришь...

– Я верю тебе, Джулия, – перебил я.

Она подготовилась к тому, чтобы попытаться убедить меня.

– Ты мне веришь?

– Да, я верю тебе. Я верю, что наш брак – самое значимое для тебя. Я верю, что ты любишь меня. Я верю, что если бы я дал тебе еще один шанс, ты бы уже больше не совершила ошибок.

На лице Джулии проступило сочетание растерянности и надежды.

– Наша проблема заключается не в этом, Джулия. Чувства никогда не были нашей проблемой. Или точнее сказать, они никогда не были проблемой для тебя. Нет, твоя проблема заключалась в том, что твои поступки не соответствовали твоим чувствам.

– Я осознаю, – прошептала она. – То, что я совершила, было ужасным. Я никогда не желала причинить тебе боль.

Я задумался. Как мне на это ответить? С ее точки зрения это была правда. Но все это было настолько глупо.

– Вот именно... Ты причинила боль. Больше, чем я когда-либо думал, что кто-то может причинить мне. Ты взяла то лучшее, что было в моей жизни, и обратила его в ложь. Ты заставила меня сомневаться в самом себе на самом базовом уровне. Мне потребовалось много времени, чтобы вернуть свое достоинство и готовиться двигаться дальше.

– Двигаться дальше? – спросила Джулия. – Значит ли это, что ты уже решил? Нет ли у меня шанса попытаться исправить свою ошибку?

– У меня было четыре года для раздумий, Джулия. Было бы очень печально, если за все это время я не определил свой план действий. Может быть, с твоей точки зрения это несправедливо, что ты была в неведении, когда я принимал решение о нашем браке... Но на мой взгляд, это было справедливо. Ведь ты так долго скрывала от меня и одновременно делала из меня дурака. У тебя были шансы. У тебя была возможность управлять нашими отношениями. Если бы ты хоть раз остановилась и поставила меня на первое место... Тогда у нас могла быть надежда.

По щекам Джулии стекали слезы. За все эти дни она справилась с истерикой, которую я переживал каждый раз, когда начинал говорить ей об этом витком. Но она все еще была склонна к приступам плача. Я думаю, что время, проведенное в отеле, когда я относился к ней как к соседке по комнате, а не как к родственной душе, напомнило ей о том, как все изменилось.

– Итак, Сэм, что ты планируешь делать? – грустно спросила Джулия. – Ты больше не любишь меня? Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

– Ты всё ещё волнуешь меня, Джулия. Я не знаю, можно ли назвать это любовью. Вначале у меня был план мести по отношению к тебе, но потом я передумал. За последние пару месяцев я провел с тобой столько времени и вспомнил то, что сделало меня полюбить тебя в первую очередь. Так что... не будет выжженной земли. Единственное, на что тебе нужно быть готовой, это то, что я собираюсь раскрыть тайны всех своих "предполагаемых" друзей.

Джулия побледнела.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, изначально я планировал достать дневники тебя и твоих сестер и разослать копии всем твоим подругам. Знает ли Саманта о случайном свидании Эммы с её мужем? Знают ли мужья о происшествии на девичнике Клэр? Я подумал, может, стоит оставить это всё как есть. Ради тебя. Но эти козлы, которые считали себя моими друзьями, никогда не обращали на меня внимания. И, в отличие от тебя, они не проявляли ко мне никакого благосклонности.

– Мне необязательно предоставлять доказательства, но я все равно отправлю много писем. Пусть они сами проведут расследование. Все грязные маленькие секреты, по крайней мере те, что вы знали с сестрой, скоро будут раскрыты. Я хочу проявить им такую же любезность, какую они так и не показали мне. Надеюсь, они задохнутся от этого.

Джулия на мгновение замолчала, пытаясь осознать последствия для неё. Её друзьям очевидно было всё равно на её измену, они знали об этом уже давно. Но возможно они не будут так щедрыми, когда их начнут преследовать её призраки. И конечно же была её сестра...

– Сэм, пожалуйста, не стоит делать это с Эммой. Пожалуйста, подумай. Ведь тогда Стив оставит ее и она будет очень расстроена. Она отличается от меня, она редко ввязывается в интриги. Прошу тебя.

– Моя дорогая невестка? Моя самая любимая член семьи, которая говорила мне, что я был братом, которого она всегда хотела... и который так уверенно рассказывал всем знакомым о том, как неудачен муж ее сестры в постели?

Только эти разговоры заставляли меня опять и опять злиться. Злость вырывалась наружу и казалось, что я уже пережил все это.

– Нет, – ответил я. – Я не буду обсуждать все причины, по которым ты и все твои друзья и семья заслуживаете то, что происходит. Вы все легко отделаетесь от этого. Особенно ты. Будь благодарна за то, что я решаю закрыть этот период в своей жизни. Я еще молодой. У меня есть возможность создать для себя лучшую жизнь, и в ней нет места для таких людей, как наши старые друзья. Поэтому я собираюсь удалять все электронные письма и забыть о них.

– А что будет со мной? – пробормотала Джулия. – Я просто стану частью твоего прошлого?

Я глубоко вздохнул.

– Да.

Пока Джулия скручивалась в комок и плакала, я продолжал размышлять о своем решении. Я серьезно рассматривал возможность поддерживать отношения с женой. Не в качестве мужа и жены, этого не было уже возможности. Проще говоря, у меня больше не было сексуального интереса к ней. Мысль о том, чтобы быть с ней интимно, вызывала у меня отвращение.

Это отвращение направлено не только на всех других мужчин, с которыми она изменяла мне во время нашего брака. Но главная проблема заключается в том, что я никогда не забуду причину ее измены. Всегда буду чувствовать, что это спектакль, если снова заняться с ней любовью. Она убила всякую романтику.

Я задумал поддерживать какие-то связи с Джулией в качестве друзей. Мы были лучшими друзьями на протяжении долгого времени. С точки зрения характера, мы всегда прекрасно ладили друг с другом, и я был уверен, что если мы могли бы полностью забыть о нашем браке, то у нас могло бы сложиться теплое дружеское отношение.

Однако я пришел к выводу, что дружба фактически невозможна. Наши неудачные отношения всегда будут нависать над нами. И даже если я готов был покончить с нашим браком, Джулия еще не готова была к этому. Ей очень больно было видеть меня поддерживающим контакт, но не проявляющим ту привязанность, которой она все еще жаждала. Эта ситуация для нас обоих выглядела ужасным испытанием.

Нет, лучше всего разорвать все связи полностью. Джулия молода, она переживет это. И мне не нужно будет жить со спектром прошлой любовной жизни.

Джулия сделала несколько попыток повлиять на мое решение, но играла против уже сложенных карт. Моя любовь к ней исчезла. Я не плакал, не злился и не колебался. В то время как она не могла взять себя в руки, когда говорила о "нас".

Так что задолго до того, как наш развод стал окончательным, она примирилась с тем, что потеряет меня.

***

Развод... Развод был, пожалуй, самым дружественным из всех, о которых я когда-либо слышал. Не было адвокатов. Я самостоятельно составил документы, а Джулия их подписала. Это всегда происходит, когда муж и жена могут прийти к общему соглашению.

Наш развод прошел гладко. Я забрал свою одежду и личные вещи, а все остальное оставил Джулии. Раньше это было бы невозможно из-за всех долгов, которые мы имели. Но я использовал часть своих заработанных на бирже денег для оплаты жилья и машины Джулии. Единственным долгом, который я оставил ей, были студенческие кредиты. Платя только налоги на недвижимость, она могла позволить себе остаться в нашем особняке.

Возможно, многим покажется, что я щедро расплатился с изменницей, но я считаю, что отделался дешево. Если бы мы обратились в суд, она получила бы еще несколько миллионов, так как я нажил их во время нашего брака. Джулия не знала точно, сколько у меня денег, но понимала, что их у меня достаточно и могла бы использовать это против меня.

Кроме того, она помогла спасти жизни многих жителей Нью-Йорка... и я всегда помнил, что она защитила меня от пули. За все это она заслужила награду. Кроме того, я сделал щедрые финансовые подарки Сун и Ми-Сук.

Когда все документы были подписаны и упакованы, я собрал свои вещи и готовился покинуть Нью-Джерси и свое прошлое.

Мы обнялись с Джулией в последний раз. Признаюсь, у меня слезы на глазах. Оттого, что могло быть, и оттого, чего никогда не было.

– Если ты когда-нибудь найдешь в себе силы дать мне еще один шанс, Сэм...

Я просто грустно улыбнулся. Мы оба знали, что это – конец.

***

Я устроился в своей новой квартире в самом центре Манхэттена, недалеко от Центрального парка. За нее я заплатил полтора миллиона. Даже после выплаты Джулии и покупки нового дома у меня осталось более четырех миллионов на банковском счету. В сочетании с налоговыми льготами я был оптимистично настроен на будущее. При консервативном инвестиционном плане эти деньги хватят мне на всю жизнь. С тех пор, как я закончил колледж, я работал в инвестиционной компании...

Но я был слишком молод, чтобы уйти на пенсию. Я получил свою долю беззаботной пенсии в прошлый раз и ждал новых вызовов, которые предстоят передо мной.

Кстати сказать, моё пребывание в отеле "Федералы" подошло к концу. В течение этого времени я решил уйти с работы, используя такое же оправдание, как и в первый день: проблемы в личной жизни. Сказать, что мои отношения с руководством были напряженными - значит недооценить ситуацию. В этой корпоративной культуре все было подчинено бизнесу. Нет места для личных дел.

Так что если бы я решил вернуться туда, то был бы на тонком льду. К счастью, я никогда не планировал задерживаться там надолго. Этот временный период убил мой энтузиазм по отношению к профессии. Я провел шесть лет после окончания колледжа читая финансовые новости словно священное писание. Я всегда искал следующую большую возможность или способ обойти рынок, будь то ради себя или ради компании.

В течение этого периода мне казалось, что играю в видеоигру со всеми чит-кодами. Заработать деньги на бирже было так же легко, как дышать. Я превратил двадцать тысяч долларов в семь миллионов, и все это своими силами. Мне не хотелось тратить время на то, чтобы заработать ещё 0,3% для родителей Кеттл.

Я всё еще следил за обстановкой, проводя маркетинговые исследования для своих собственных инвестиций, но дни, когда я был корпоративным зомби, подходили к концу.

Оказалось, что "Бродуэлл энд Маркс" тоже не были в полном восторге от меня. Я уже думал об уходе на пенсию, но вскоре стало ясно, что высшее руководство было не просто беспокойно - они разозлились до предела.

Может быть я уже говорил о том, что высшее руководство следило за личными торговыми счетами своих подчиненных. Агрессивная личная торговля поощрялась.

Мое стремление к накоплению богатства не осталось незамеченным. Мой начальник, Бен, просветил меня относительно всех неприязненных взглядов и насмешек, которые я получал.

– Сэм, что ты сделал? Расскажи мне. Вся компания уже знает о том, что ты совершил. Но какого черта тебе удалось это сделать? Эриксон поручил троим парням изучить каждую сделку, которую ты заказывал, и разобраться в формуле, которую ты использовал. Они потратили на это целую неделю.

О, я понял. Они были обозлены не на то, что я стал миллионером в одночасье. Они были обозлены на то, что я не поделился с ними. И им было неизвестно, как мне это удалось. После дополнительного разговора с Беном у меня сложилась полная картина происходящего.

Биржевые трейдеры всегда стремятся найти математическую формулу, превосходящую рынок. Проблема заключается в том, что на рынке слишком много факторов, зависящих от человека, чтобы компьютер мог точно предсказать движение акций. Люди ведут себя непредсказуемо, так же как и компании или инвесторы. Но это не останавливает математиков-гениев пытаться создать прогностические модели.

Внутри Бродуэлл энд Маркс были две теории о том, как я стал магом за одну ночь. Первая – я разработал собственную формулу, но никто не верил в это. Они говорили об этом, но все склонялись к более вероятному варианту...

Что-то я как-то обманывал систему.

Мой последний торговый заказ включал 217 отдельных сделок на бирже 15 июля. И ни одна из них не закончилась неудачей. Я постоянно зарабатывал деньги на каждой сделке, что делало успех настолько выдающимся, что оставшаяся разница была просто игнорирована.

Однако все компании и финансовые продукты, с которыми я занимался торговлей, были настолько разнообразными, что использование конфиденциальной информации, которая является самой распространенной формой инвестиционного мошенничества, было невозможным. Я серьезно сомневался в возможности повторить такие действия безопасно для меня и без последствий со стороны Федеральной комиссии по ценным бумагам и биржам. В общем, семь миллионов на Уолл-Стрит – это капля в море, и я осознавал, что любое расследование не принесет ничего значимого. Потому что там не было ничего подозрительного. Насколько мне известно, нет закона, запрещающего использовать финансовую информацию, полученную из путешествий во времени.

Конечно же, я не имел возможности рассказать Бену или кому-либо еще о том, каким образом я достиг таких результатов. Он и другие руководители Бродуэлл энд Маркс предположили, что я открыл способ предсказывать движение акций, возможно, незаконный. Их не интересовала законность моих действий, они просто были сильно заинтересованы в моем методе.

Ну что ж, они были обречены на разочарование и знали это. Они тоже не поделились бы информацией со мной. Не то чтобы я имел такую возможность. Это стало еще одной причиной для меня уйти. Мои успехи вызвали нереальные ожидания и ревность со стороны руководства.

Таким образом, я остался без работы.

Я переехал в новую квартиру и начал искать новую работу. Подобно Суну, я начал работать полставки переводчиком. Главным образом, моя работа состояла в сотрудничестве с Нью-Йоркской судебной системой, однако корпорации также нанимали меня для проведения переговоров с иностранными компаниями. Я нашел эту работу очень приятной и неожиданно прибыльной. Кроме того, она позволяла мне улучшить свои навыки в изучении языков и давала стимул продолжать лингвистические исследования.

Моя профессия - переводчик, а также управление личным портфелем акций, обеспечивали постоянный рост средств на моем банковском счете. Мне приходилось думать о деньгах все реже и реже в последнее время.

***

Моя индивидуальная жизнь была удовлетворительной и без каких-либо происшествий.

Первой женщиной, за которой я попытался пристраститься, была Ми-Сук. Она была спортивной, соблазнительной и опасной. Она напоминала мне пантеру в человеческом обличии. К сожалению, она относилась ко мне на уровне кошачьего помета на ее ботинке.

Я надеялся, что наши общие интересы - хапкидо, прогулки по пляжу и защита Нью-Йорка от террористов - объединят нас. Добавьте к этому возможность действительно узнать друг друга со временем... Но нет. Я вынужден признать, что она никогда не станет моей подругой или вызывала во мне интерес в отношении любви. Я так и не понял, что именно не нравилось ей во мне. Возможно, она просто была злобной.

Будучи в поиске, я нашел несколько возможных любовных интересов. Мне потребовалось время, чтобы разобраться со всеми из них, но я понял, что с ни одной из женщин, которые привлекли мое внимание, не было настоящей химии.

Не то чтобы сам процесс мне не нравился. Я был доволен холостяцкой жизнью и даже если у меня не было "единственной" в моей жизни, у меня была активная свидетельская жизнь. За следующие два года я встречался с примерно дюжиной женщин, при этом отношения продолжались от двух недель до полугода.

Приближался мой тридцатый день рождения и я начинал чувствовать себя слегка беспокойным. В глубине души я - романтик и до последнего очень наслаждался состоянием брака.

Примерно в то же самое время в моем доме появился новый жильец.

На верхнем этаже здания, где я проживал, располагались четыре квартиры, все примерно 214 квадратных метров. У меня была квартира в северо-восточном углу с видом на Центральный парк. Соседняя квартира уже несколько недель стояла пустой после того, как пожилой дантист и его жена уехали в более теплые места.

Я отдыхал на балконе, когда Фред, управляющий зданием, позвонил мне.

– Мистер Уотли, извините за беспокойство, но не могли бы вы сегодня днем помочь с переводом?

– Фред, я просил называть меня Сэмом. И конечно, я готов помочь. Что случилось? Еще один сантехник из Гватемалы?

Каждый раз, когда кто-то сталкивался с проблемами языкового барьера, я становился главным помощником в здании. Теперь я свободно говорю на семи языках и имею базовые знания еще четырех, с акцентом на языки, которые часто слышны в Нью-Йорке. Так что, обычно я мог помочь. Я не возражал, так как это был отличный способ познакомиться с соседями.

– Нет, мистер Уотли, на этот раз не подрядчик. Я договорился о просмотре квартиры рядом с вашей с помощью Жана Фурнье, брокера по недвижимости. Жан помогает иностранным клиентам найти жилье в городе, в основном французам и немцам. К сожалению, у него возникли какие-то личные проблемы и он не сможет прийти сегодня, но его клиент не хочет откладывать встречу. У меня запланировано еще три визита покупателей на этой неделе и они не хотят упустить свой шанс.

– Итак, этот клиент говорит по-французски или по-немецки?

– Она. И она говорит по-французски. Джин утверждает, что она также достаточно хорошо говорит на английском, но, эй, если у нас есть местный языковой эксперт прямо по соседству... Она может стать вашей новой соседкой, так что если вы почувствуете в ней какую-то странность, дайте мне знать и мы откажем ей.

Я улыбнулся.

– Конечно, Фред. Сообщи мне, когда она прибудет, и мы встретимся в квартале.

Впрочем, Иветт не была ловкой львицей, если только вы не ассоциируете это слово с Мишель Пфайфер.

В тот день я был почти бесполезен как переводчик, потому что рядом с ней я все время запутывался в словах. Это была проблема, с которой я не сталкивался со времен университета. К счастью, ее английский был достаточно хорошим, так что на самом деле мне не понадобилось помогать.

Вместо того чтобы выполнять роль переводчика, я следовал за ней по квартире как щенок. Удивительно, что она не испугалась такого негодяя-соседа. Видимо, я произвел лучшее впечатление, чем думал, потому что уже в тот день у нее были подписаны договор аренды квартиры и свидание со мной.

"Искра", которая отсутствовала со всеми другими женщинами, с которыми я встречался, с Иветт была горящим огнем. Мы просто сошлись с самого начала. Она была умной. Она была забавной. И она была невероятно привлекательной. Объективно говоря, я должен был признать, что она находилась выше моего класса. Но, очевидно, она почувствовала то же влечение, что и я, и за это я благодарил свою удачу.

У нас было так много общего, что это пугало. Мы оба были бывшими корпоративными работниками - успешными профессионалами. Я – на фондовом рынке, а она – благодаря лотерее, из-за чего немного стеснялась. Я не знал, что думать; это не значит, что я достиг своего собственного богатства через трудный труд. Еще больше меня удивило то, что во Франции проводилась лотерея.

Мы оба решили покинуть корпоративную сферу финансов и маркетинга, чтобы посвятить себя своим увлечениям. Я превратил свою страсть к языкам в профессию переводчика, а Иветт стала успешным классическим музыкантом.

Оказалось, что она также является опытным мастером боевых искусств! Когда она узнала, что я частый гость Доджи Сона, она сама туда пришла и устроила потрясающее шоу. Оказалось, что она имела опыт в крав-маге и также тренировалась в савате - французском стиле кикбоксинга. Признаться, она была лучше меня в этом деле, и только благодаря моему росту мы были равными спарринг-партнерами.

Когда мы познакомились ближе, я осознал, что все предыдущие отношения показали мне лишь ничтожные отголоски того блаженства, которое нашел со временем с Иветт.

После полугода жизни отдельно, когда истек срок аренды ее квартиры, она переехала ко мне. Я уже начал задумываться о том, чтобы сделать ей предложение. Однако перед этим стояло одно препятствие - у нас обоих были свои секреты.

У меня это была очевидная загадка - временная петля во времени. Это был самый значимый и формирующий опыт в моей жизни. Я понимал, что не смогу скрыть этого от Иветт, если мы планируем провести оставшуюся жизнь вместе. К тому же, неспособность рассказать людям о петле создавала пробелы в моей биографии. У меня было множество навыков, но почти нет прошлого. А еще я за одну ночь разорился на фондовом рынке без объяснения.

Последние шесть-семь лет были для меня как пустота, так как я потерял контакт со всеми друзьями и коллегами из прошлой жизни. Все мои текущие друзья - это новые знакомства.

Новый дом, богатство, друзья, работа... Я стал загадкой для окружающих, и Иветт не могла не заметить, что у меня есть какие-то тайны.

В точности так же я мог сказать, что и Иветт что-то скрывает. Несколько раз я общался с ее родителями в Париже через скайп, и там возникали неловкие паузы, оставляющие много невысказанного. Это напоминало мои разговоры с родителями.

Меня посещали мысли, что возможно у нее была травма, оскорбительные отношения или что-то подобное. Так что я не вмешивался в ее дела, как и Иветт не лезла в пропасти моей жизни... Но думаю, что нам обоим хотелось полностью раскрыться друг перед другом.

Наконец-то однажды вечером, когда мы готовились ко сну, Иветт повернулась ко мне.

– Сэм, я очень люблю тебя и думаю, что мы оба хотим одного и того же от этих отношений...

– Ну не до конца так, – сказал я, подняв обе руки на уровень груди и сделав движение «тревожной кнопки».

Иветт засмеялась, но затем вернулась к серьезной беседе.

– Хватит, глупец. Я говорю серьезно. Я никогда раньше не испытывала таких чувств к кому-либо, включая своего бывшего мужа. Но для того, чтобы эти отношения продолжились... У меня не может быть перед тобой никаких секретов.

Это было очень мило с ее стороны не сказать «у нас не может быть секретов», но это подразумевалось. И так случилось, что я согласился с ней.

– Ты права, – вздохнул я. – Думаю, у нас обоих есть что рассказать друг другу. Признаюсь, я все откладывал. Моя история... она будет звучать абсурдно. Да, у меня есть люди, которые могут это подтвердить, но...

– Ах! Вот только после того как услышишь то, что скажу я, уже не будешь так легко использовать слово «абсурд»! Моя история еще более безумна, чем дерьмо белки.

Я улыбнулся. Меня всегда поражало, когда Иветт с ее изысканным французским акцентом использовала грубые южные выражения. Я думаю, что она находила их в интернете и вставляла в разговор только для того, чтобы подшутить надо мной. Ну что ж, ей удалось разрядить обстановку.

– Я начну первой, – сказала она. – Пока я не потеряла терпение. Кстати, будет проще, если ты сперва посмотришь на что-то.

Рядом с кроватью стоял ноутбук Иветт. После того как мы оба устроились более комфортно, откинувшись на спинку кровати, она запустила видеозапись, которую поставила на паузу.

То, что я увидел, было собранием кадров с видеокамер наблюдения. Всё это было записано в музее во время чрезвычайной ситуации с заложниками. Люди в масках — одни с оружием, другие с мачете — стояли на страже нескольких граждан, сидящих в галереях музея.

В процессе просмотра я понял, что видел некоторые из этих кадров ранее. Это было ещё одно террористическое действие, на этот раз со стороны экстремистов-мусульман. Оно произошло примерно в то же время, когда я столкнулся с террористами.

Теперь вспомнилось. Несколько террористов были в жилетах с взрывчаткой. Когда полиция проводила обыск в здании, они обнаружили, что несколько местных бизнесменов, которые случайно оказались там на обеденном перерыве, уничтожили большинство террористов, включая всех с бомбами.

Пока я смотрел запись, женщина, игравшая главную роль в сражении, начала наносить поражение захватчикам. Эта девушка, одетая деловым костюмом и по правде говоря очень привлекательная, убила пятерых террористов. Первых двоих она нейтрализовала серией ударов и пинков, прежде чем использовать пистолет, который изъяла у них, чтобы добить остальных. Пресса дала ей прозвище "Флер-де-Лис", в честь героини комиксов DC. Прошло несколько лет с тех пор, как я видел эту запись в последний раз, но на этот раз я обратил на неё гораздо больше внимания.

После окончания проигрывания наступила краткая тишина, во время которой я пытался осознать то, что только что увидел. Это было необычайное совпадение, и я уже не знал, верю ли я в них.

– Итак? Ты ничего не скажешь? – спросила Иветт, держа меня за руку. Ее хватка становилась все сильнее по мере того, как доходило до нее мое молчание. Я был потрясен, но Иветт не понимала почему. Возможно, она раньше переживала боль от мужчин, пораженных или запуганных.

Я поднял руку в жесте успокоения.

– Подожди здесь минутку, детка. Мне нужно что-то взять, и потом мы поговорим.

Встал и подошел к шкафу для одежды. Сдвинул половину полки и открыл небольшой сейф, о котором Иветт не имела представления. Там лежали различные документы, флешка и блокнот. Я схватил айпэд, отнес его к кровати и подключил его.

– Вот – сказал я. – Есть что-то, что ты должна увидеть.

Сел рядом с ней и показал последние десять минут видео, записанного северокорейцами, заканчивающегося моим триумфальным выступлением. Моя часть занимала менее двух минут, но остальное должно было ясно показать, что происходило.

К концу Иветт так сильно сжала мою руку, что я испугался потерять кровоснабжение.

– Сэм...когда это случилось?

– Несколько лет назад. Я не был на новостях, как ты. Был теракт, но его значимость преувеличена и моя личность полностью скрыта.

– Ты должен быть благодарен за это. Некоторое время назад я была довольно известна, но сразу же начала получать угрозы убийством. С таким количеством беженцев из Ближнего Востока, которые прибыли в Европу, и моей популярностью в этом мире... Я устала чувствовать себя под прицелом, поэтому решила изменить свое имя и переехать сюда.

Я обнял ее.

– Мне дали несколько полезных советов на этот счет, и я был рад остаться неизвестным. Удивительно, что я тебя не узнал. Оба нападения произошли примерно одновременно. Я помню, как заинтересовался твоей историей, потому что она отчасти повторяла мою. Эй! Ты поменяла цвет волос! Ого. Рыжий очень тебе идет.

– Прости, дорогой. Он был слишком заметен. Может быть, я позволю им отрасти вновь. Ты говоришь, что следил за моими репортажами в СМИ из-за своего первого теракта?

– Э-э, точно сказать не могу. Последующие недели были очень тревожными. У меня едва хватало времени задуматься о празднике.

– Каком празднике? – спросила Иветт.

– Ну, конечно же, национальный день тапиокового пудинга. Представь только, террористы попытались омрачить этот день...

Я усмехнулся и посмотрел на Иветт, чтобы убедиться, что ей это смешно, но она стала бледной как полотно.

– 15 июля? – прошептала она. – Ты хочешь сказать, что нападение произошло 15 июля?

Ее внезапное напряжение меня смутило.

– Да... Откуда ты знаешь? Я не знал, что в Америке, не говоря уже о Франции, кто-то отмечает национальный день тапиокового пудинга.

– Посмотри, – сказала Иветт. – «Атака на Лувр... » Событие произошло 15 июля 2016 года...

Теперь мы оба были пугающе бледны. Это не может быть правдой... Или все же может? В этот же день?

Иветт повернулась ко мне.

– Сэм, ты когда-нибудь испытывал ощущение дежавю?

Но это уже другая история...