Кровь из репы. Часть 2

— Что вы подразумеваете, говоря о возможности потерять своих детей? — Я старался не повышать голос на своего партнера, сидящего через стол в его юридической фирме.

— Я просто хочу, чтобы вы были готовы, — объяснил мой партнер. — К сожалению, у нас будет судья Рейнольдс. Он считает материнство святым и непогрешимым.

— Но... но... но... ведь Лизе запрещено видеть детей. Ей предъявлены обвинения в нападении на полицию. Она не видела их уже три месяца.

— Для судьи Рейнольдса это не имеет значения. Запрещающий приказ был выдан другим судом. Обвинения против вашей жены не переданы на рассмотрение этому суду, поэтому Лиза все еще является невиновной. Если бы ее признали виновной, мы могли бы подать заявление об изменении положения дел, но пока что я готовлюсь к худшему.

— Это как кошмар, — прошептал я, уставившись на стол. — Каковы мои шансы?

— Не очень хорошие, — признался мой партнер. — Я видел, как этот судья отдавал детей матерям-наркоманкам. Рейнольдс — старый человек, который живет в прошлом, думая, что мы все еще в 50-х годах. Единственный способ не отдать детей матери в его суде — это если она мертва или находится в тюрьме.

Покинув юридическую фирму, я достал свой мобильный телефон и рассказал брату обо всем произошедшем.

— Что собираешься делать? — спросил Томми.

— Думаю, у меня есть только один выход — бежать, — я переключил трубку к другому уху. — Собери как можно больше денег наличными, помести детей в полную заправку машины и отправляйтесь к границе.

— Винс, ты не можешь этого совершить. Это — не подходящий образ жизни для твоей семьи. Позволь мне поговорить с Лизой, возможно, я смогу убедить ее передать тебе общую опеку.

— Ты можешь попробовать, Томми, но Лиза так легко меняет свое мнение. Думаю, мне лучше собрать вещи и отправиться рано утром.

— Винс, сегодня вечером я буду дома. Не принимай поспешных решений. Позволь мне поговорить с Лизой. Может быть, Бренди поможет разрулить ситуацию. Ничего не делай до моего приезда утром, хорошо?

— Хорошо, Томми, пора идти, — я закрыл телефон и направился домой.

***

Было три часа ночи, когда я услышал шум на подъезде — они припарковались без включенных фар. Они двигались быстро и говорили шепотом, но по росту я понял, что это Лиза, а по фигуре — Бренди. Они подошли к входной двери и попытались открыть ее новыми ключами. Мне было интересно, они попросили эти ключи у Томми, получили взаймы или похитили.

Я вернулся в комнату с мальчиками, запер дверь и поставил стул перед ручкой. Мальчики находились у миссис Родригес. Я сел в кресло напротив двери и взял телефон, набрав три номера.

— 911, какая у вас ситуация?

— В мой дом проникли злоумышленники, можете ли вы отправить помощь немедленно?

— Я уже отправляю полицейскую машину. Вы находитесь в безопасном месте?

— Я заперт в комнате с детьми. Кажется, моя жена пришла с ее новым парнем, чтобы опять избить меня. Сколько времени займет прибытие полиции?

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Они уже выехали.

Я услышал шаги на лестнице и попытку повернуть ручку двери.

— Блин, она закрыта! — прозвучал голос Лизы в отчаянии.

— Винс, должно быть, там кто-то. В главной спальне никого нет. — ответила Бренди.

Лиза перестала притворяться и начала стучать в дверь.

— Винс, черт возьми, открой эту дверь! Ты не заберешь моих детей!

— Оператор, они стучат в дверь — что делать? Как скоро полиция прибудет?

— Сохраняйте спокойствие, сэр, они уже в пути. Вы можете сбежать или укрыться где-нибудь?

Стук продолжался и становился все громче.

— Нет, оператор, я на втором этаже и запертая дверь — единственный выход!

Теперь и Бренди и Лиза стучали в дверь. Затем одна из них начала пинать ее. Я протянул телефон в их направлении, чтобы оператор службы 911 услышал шум.

— Винс, черт побери, если мне придется выломать эту дверь, я это сделаю. Открой сейчас же! И когда я это сделаю, я надеру тебе задницу настоящим образом!

Я испугался происходящего и в моем голосе прозвучал страх, когда я говорил по телефону:

— Оператор, я напуган до смерти! Где полиция?!

— Сохраняйте спокойствие, сэр, они уже в пути.

В этот момент одна из длинных ног Лизы пробила нижнюю часть двери.

— Винс, черт возьми, я действительно разозлилась!... Я тебя убью!

— Оператор, они выломали дверь! Что делать? Где полицейская машина?

— Сэр, они почти здесь! — даже голос оператора службы 911 звучал панически. — У вас есть что-то для самозащиты? Стул, стол, дубинка — что угодно для вашей безопасности! — Теперь обе они пинали дверь. — Сэр, вам нужно что-то предпринять для защиты себя! Помощь скоро придет — сделайте что-нибудь!

— Хорошо, согласен, — молвил я в телефонную трубку, когда Лиза и Бренди смогли выбить нижнюю часть двери — теперь на ее поверхности появились небольшие отверстия. Я осторожно положил трубку на ковер возле двери так, чтобы микрофон был направлен на нее. Глубоко вздохнув и пытаясь унять тряску рук, я поднял двуствольное ружье, лежавшее на моих коленях. С тех пор, как умер мой отец, я не стрелял из двенадцатого калибра и не знал, насколько хороши еще патроны. Но все равно, сейчас я решительно намеревался положить этому конец.

В то время как нижняя часть двери отлетала в сторону, я нажал на спусковые крючки и выстрелил оба ствола.

***

Звук громкого выстрела двуствольного ружья разносился по комнате и оглоушал меня своим эхом. Затем мое ухо зазвенело. Я закашлялся и старался освободить свое зрение от порохового дыма, заполнившего небольшую комнату. Казалось, это продолжалось вечностью, но когда мое слух вернулся ко мне, я услышал вдалеке сирены и голос оператора, который кричал снова и снова:

— Сэр, вы там?! Сэр, вы там?! Сэр, отзовитесь — вы там?!

Я снова закашлялся, чтобы прочистить горло, прежде чем поднять трубку:

— Позовите скорую помощь, нам нужна медицинская помощь — после чего бросил трубку на пол.

Нижняя часть двери и ее рамы были разрушены и перфорированы. Из-за двери доносились стоны. Я встал со стула и открыл дверь медленно, раскрывая оставшееся от нее.

Лиза и Бренди лежали в куче. У Бренди была серьезная травма на подошве ноги. Ноги Лизы и Бренди были разорваны начиная от бедра и кровоточили. В последнюю секунду я опустил дуло, чтобы смертоносный выстрел попал не в грудь, а ниже, на уровень коленей. Тем не менее, на лице Лизы была ужасная рана от осколка двери.

В мою квартиру ворвалась полиция, держа оружие в руках. Я уронил свой дробовик и поднял руки. Один полицейский наложил на меня наручники, а двое других начали оказывать первую помощь Бренде и Лизе. Когда меня спустили по лестнице, я прошел мимо медработников, которые несли носилки вверх по ступенькам.

***

Следующие несколько дней были как в тумане. Меня удерживали в камере до позднего вечера следующего дня, когда Томми заплатил залог. У меня был перерыв, и этим делом занимался тот же помощник прокурора штата, который вынес мой запретительный судебный приказ. После беседы с детективами и просмотра записи вызова 911 моя стрельба была признана законной, и обвинения были отменены. Лизе и Бренде отказали в освобождении под залог, но это не имело значения, так как обе они находились в окружной больнице, выздоравливая после различных операций по удалению пуль и осколков двери.

Томми привел с собой своих мальчиков, и они вместе со своей собакой Кенди переехали к нам. Мои сыновья были в восторге от того, что у них теперь есть двоюродные братья, а также дядя Томми и Кенди всегда рядом. В нашем доме появился клуб парней. Они жаловались на дополнительные хлопоты и уборку, но все согласились. Как только выполнены все домашние дела и убрана квартира, мы включали спортивные передачи по телевизору, брали газировку из холодильника, играли видеоигры в кабинете, а сиденье для унитаза всегда было поднято. Наш дом стал мужской пещерой-ситкомом, и все друзья наших сыновей приходили сюда провести время.

Томми также взял перерыв и завладел мальчиками и своим домом: пока Бренди находилась в окружной больнице. Томми выставил свой дом на продажу по такой низкой цене, что у него появился покупатель даже на этом невысоком рынке.

— Винс, это чудовище в любом случае никогда не было моим домом. Его выбрала Бренди, а я с трудом мог себе это позволить, когда мы с Бренди были вместе. Я не заработал денег на продаже, но хватит нести на своей спине этого белого слона. — У моего брата почти закружилась голова от ликования. — Кроме того, Бренди должна была получать половину прибыли. Ну, ее доля — половина от нуля.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и сейчас напротив моего кухонного стола была женщина — бесплатный адвокат, ведущая дело Лизы. Она появилась у меня на пороге и попросила поговорить со мной.

— Помощник прокурора штата любит дела, являющиеся аккуратными и опрятными, — начала она, — но это дело похоже на плохую луковицу. Чем больше снимаешь слоев, тем более грязным оно становится.

Я держал рот на замке, руку на столе.

— Например, — продолжила она, — взять ночь стрельбы. И Лиза, и Бренди сказали, что вы собираетесь забрать ее сыновей и бежать из страны.

Я начал говорить, но она подняла руку, останавливая меня.

— Да, я прочитала отчет. Не было никаких признаков того, что вы собирались бежать с детьми. Никаких упакованных чемоданов, никаких крупных снятий наличных с вашего счета или кредитных карта. Паспорта — все еще в сейфе. В вашей машине было только четверть бака бензина, плюс дети ночевали по соседству. — Она посмотрела вверх. — Но вы были готовы и ждали с заряженным дробовиком

— Это было старое оружие с древними патронами, принадлежавшее моему отцу. Оказалось, что патроны для ружья устарели и ослабли. Я предполагаю, что вы намекаете на то, что я задумывал засаду на свою жену. Ставили ее в ловушку. Я знаю, что ранее отправил своего брата к Лизе, чтобы выяснить, согласится ли она на развод и опеку. Я не знал, что он собирается сказать Лизе.

— Вы знали, что Лиза не будет бездействовать и не даст вам забрать детей. Это было единственное, на что вы рассчитывали - заставить Лизу нарушить запретительный судебный приказ. Вот мой второй аргумент: запретительный судебный приказ может быть получен по неправомерным основаниям.

— Если вы думаете, что это можно продать, то вы очень идеалистично мыслите.

— Ну что же, я могу попытаться. Перед приездом полиции в вашем доме был ваш брат Томми. Кто скажет, не он ли ударил вас, чтобы выглядело так, будто ваша жена и ее друг нанесли вам повреждения? Если я смогу поднять этот вопрос... а затем запретительный судебный приказ, сопротивление аресту, все это становится подозрительным и вызывает разумные сомнения.

— Хорошая попытка, но записи телефонных разговоров покажут, что моего брата не было дома и он прибыл всего за минуту или две до приезда полиции. Могу сказать, что Томми пройдет любой тест на полиграф по этому поводу. — Ну, я так думал. — Я выгляжу для вас как человек, который позволяет себе быть грушей для тренировки любого?

— Я такого не утверждала. Я просто размышляю вслух о том, что родитель, который очень сильно любит своих детей, может попытаться воспользоваться системой в своих интересах.

Я откинулся на спинку стула:

— Спросите у моего брата Томми, насколько честной была система по отношению к нему в его разводе и стремлении стать отцом для своих детей.

Она проигнорировала мой ответ:

— Представитель прокуратуры предложил Бренди и Лизе сделку. Та из них, кто первый согласится и будет давать показания против другой, получит снижение обвинений, минимальный срок заключения и испытательный срок. В интересах моего клиента и вашей жены Лизы заключить эту сделку. Однако представителю прокуратуры нужна победа и уверенность в том, что вы не будете возражать против сделки или создавать сложности.

— Зачем мне делать что-либо ради Лизы? Она предала меня, наш брак и нашу семью самым подлым и жестоким способом — со злым умыслом и предусмотрительностью, как говорите вы, юристы.

— Винс, сейчас у вас все налаживается. Это правда, что если Лиза будет признана виновной, то вы безусловно получите опеку над своими мальчиками. Но подумайте об этом: вы действительно хотите, чтобы ваши дети выросли без матери? Чтобы Лиза провела следующие десять лет в тюрьме? К тому же, достаточно иметь одного присяжного мужчину, ненавидящего женщин, чтобы мнение присяжных разделилось. Если я добьюсь вердикта о невиновности, то все это не будет иметь никакого значения в судебном разбирательстве по разводу.

Я вмешался со всем сарказмом, который мог собрать:

— Ты пытаешься угрожать или запугать меня? Я просто хочу быть уверенным, потому что я не могу точно сказать.

— Ни то, ни другое. Я предлагаю взглянуть на это с двух сторон. Во-первых, это будет практично — если вы согласитесь, Лиза получит отсрочку и условный срок в течение четырех лет. Таким образом, опека над детьми останется у вас, что будет гарантировано при разводе. Во-вторых, это проявление сострадания. В будущем вашим сыновьям понадобится материнская забота. Скоро они столкнутся со множеством других дел, требующих присутствия матери — например, свидания. Сейчас они могут быть в порядке, но подумайте о том, как они будут чувствовать себя со временем, когда узнают, что их отец отправил их мать в тюрьму? И последнее — история и размышления. Вы любите друг друга уже более четырнадцати лет, а Лиза подарила вам двоих замечательных детей. Это должно иметь значение. — Она сделала паузу. — Винс, вы верующий человек?

— Я рос католиком, каждое воскресенье — церковь, в пятницу — рыба, я был мальчиком при алтаре и все такое.

— Разве нет принципа "ненавидь грех, но люби грешника"?

— Леди, я ненавижу грех, но не могу полюбить грешника.

— Тогда есть еще это, — она достала из портфеля файл и передала его мне.

Файл содержал информацию на медицинском жаргоне о Лизе и результаты анализов крови, лекарствах и их дозировке — я не мог разобраться в этом. Я положил файл обратно на стол.

— Я бухгалтер и работаю с числами. Для меня все это сложности. Можете ли вы объяснить это так, чтобы я понял как обычный человек?

— Конечно. После операции Лиза оказалась в депрессивном состоянии — это не редкость после пережитой стрельбы и пробуждения в больнице, прикованной к кровати наручниками. Поэтому ее поместили под наблюдение как потенциального самоубийцу и провели полное медицинское и психологическое обследование. У Лизы была обнаружена не только депрессия, но и легкий маниакальный синдром. Возможно, так было всю ее жизнь. Ранняя менопауза привела к гормональным изменениям и, возможно, объясняет ее странное поведение, нехарактерное для нее. Нам повезло, что врач проанализировал ее медицинскую карту и провел некоторые исследования по этому вопросу. Он выписал лекарства и изменил дозировку, чтобы все вернулось в норму.

— Прекрасно. Вы собираетесь обвинить в этом пременструальный синдром и приливы! — размахивал я руками.

— Нет, ничего подобного. Это не оправдание, а скорее объяснение странного поведения Лизы и ошибочных решений, которые она принимает. Это не освобождает ее от ответственности. Это похоже на случай с диабетиком, который не обращается к врачу за инсулином. Если этот человек управляет автомобилем и теряет сознание из-за низкого уровня сахара в крови, сталкиваясь при этом со множеством монахинь и младенцев, то диабетик все равно несет ответственность за свои действия и последствия, так как он сам принял решение, которое послужило началом цепочки событий.

Я поднялся со стула и подошел к окну над раковиной. Мальчики играли в какую-то игру, гоняясь за Кенди по заднему двору. Мне пришла мысль о том, что это правда — Лиза дала мне двоих замечательных детей, но я до сих пор не испытывал к ней любви. Но разве я не должен был оставаться с Лизой ради старых времен?

Я вернулся к кухонному столу.

— Мисс Защитник Государства, можете ли вы отговорить птиц сидеть на деревьях? Я не буду препятствовать заключению любой сделки, которую вы договорите для Лизы. Но у меня есть свои условия. — Я начал изгибать пальцы. — Лиза не будет возражать против развода. Она заберет себе автомобиль и тридцать пять процентов наших накоплений после судебного разбирательства по делу о разводе и оплаты юридических издержек моего адвоката — так что экономия будет незначительной. Кроме того, я продолжу содержание Лизы по своей медицинской страховке, однако она сама будет оплачивать франшизы. Полное право опеки за моими мальчиками и решение о посещениях переходят ко мне. Дом и пенсионные накопления останутся у меня.

— Принято, — сказала она, взяв портфель и поднявшись со стола. — Отправьте мне документы, и я позабочусь о том, чтобы Лиза получила их на нашем следующем собрании.

***

У Бренди не складывались дела. Она отвергла все предложенные сделки. Бренди чувствовала, что если ей удастся избежать обвинений, то условия развода вернутся к первоначальным. Помощник прокурора выдвинул против нее обвинения в проникновении в систему, заговоре, попытке похищения (детей), краже со взломом и других нарушениях. Бренди была признана невиновной по большинству обвинений, но было достаточно приговоров о виновности для того, чтобы отправить ее за решетку на семь-десять лет. Говорят, что при хорошем поведении она может быть освобождена через четыре года.

Лиза провела сто двадцать дней в окружной тюрьме. Она часто писала своим детям и просила меня не приносить их на посещение. Лиза не хотела, чтобы дети видели ее в тюрьме. Сначала она присылала мне длинные письма без связи. В основном это было повторением того, что говорил ее адвокат: лекарства помогли, она всегда боролась с депрессией, сейчас стало лучше и так далее. Я никогда не отвечал — не видел в этом смысла. Неожиданно Томми оказался ее самым большим сторонником и постоянно подталкивал меня предоставить Лизе передышку. Хотя он знал, что мы никогда не будем вместе, он посоветовал мне расслабиться и вспомнить хорошие времена, проведенные нами с Лизой. Думаю, это было причиной моего нахождения на парковке около окружной тюрьмы спустя сто двадцать дней в ожидании освобождения Лизы.

Лиза значительно похудела и приходилось хромать. На одной ноге все еще был гипс, а на лице остался страшный шрам, тянувшийся от нижней части правой щеки до правого глаза. Волосы Лизы были коротко подстрижены, и в них можно было увидеть несколько седых волосков. Когда я подошел и коснулся ее руки, Лиза была удивлена.

— Ты пришел насмехаться? — сказала она монотонно.

— Нет, — ответил я, взяв ее спортивную сумку. — Пришел забрать тебя.

— Администрация исправительного учреждения сказала, что автобус приедет через несколько часов. Остановка в центре города. Рядом находится Молодежная католическая ассоциация. Многие девушки останавливаются там после освобождения.

— Здесь моя машина, если не хочешь ждать.

Лиза пожала плечами и последовала за мной в автомобиль. Я открыл пассажирскую дверь и пристегнул ее ремнем. Лиза передала мне листок бумаги с адресом.

— Если МКА будет занята, то это полпути дом, где я могу остановиться, — пояснила Лиза.

Адрес находился в той части города, которую лучше не посещать без защиты. Я нервно поджался и поехал.

Первые несколько минут Лиза молчала, а затем, не глядя на меня, произнесла:

— Тебе не стоило стрелять в меня.

— И тебе не стоило изменять мне, угрожать забрать детей и разорить меня, понимаешь? — Я сдержался и успокоился. — Лиза, ты же не хочешь, чтобы наш первый разговор закончился так?

— Нет, — сказала она и молчала все оставшееся время пути. Большую часть времени Лиза провела прижавшись к сиденью, но привстала, когда мы въехали в знакомую часть города.

- Винс, это не путь в АМК.

- Да, я знаю. Сначала нужно заехать куда-то.

- Пожалуйста, Винс, у меня был долгой день. Я просто хочу устроиться и составить план на следующие несколько дней. Мне нужно найти место для жизни и найти работу - сказала Лиза. - Получение работы - это часть моего испытательного срока. И это будет трудно в сложившейся экономической ситуации. Кто возьмет на работу неквалифицированную домохозяйку, да еще и бывшую заключенную?

Я повернул за угол и припарковался на парковке перед красивым кондоминиумом. Глаза Лизы расширились, когда она увидела свою машину, стоящую на этом месте. Она глубоко вздохнула, увидев всех мальчиков и Томми, стоящих рядом с ее автомобилем с плакатом, на котором от руки было написано большими буквами: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, МАМА".

Лиза начала искать свой макияж в сумочке, опустила козырек с зеркалом, пытаясь пригладить волосы.

- Боже мой, Винс, нет! Я выгляжу ужасно, я не могу встретиться с детьми в таком виде!

- Лиза, успокойся. Дети ждали тебя. Они даже помыли и натерли твою машину воском - сказал я, подъезжая и заглушая двигатель.

Мальчики прыгали вокруг автомобиля, вытаскивая Лизу из него и говоря о ее новом доме, о том, что рядом с домом есть бассейн. Они привели Лизу в небольшую однокомнатную квартиру. Она была наполнена всем ее имуществом - от постельных принадлежностей и посуды до школьных фотографий на стене. Для Лизы это было потрясающим, и она продолжала обнимать мальчиков, проходя по квартире со слезами на щеках.

Спустя некоторое время парни начали беспокоиться и спросили Лизу, возможно ли им пойти поиграть в бассейн. Томми согласился провести их, и мы остались с Лизой наедине.

— Винс, какая тайна здесь скрыта? — спросила Лиза, комфортно устроившись на одном из своих любимых стульев, которые мы перенесли из дома.

— Никакой тайны, Лиза, — ответил я, сидя за кухонным столом. — Мне просто не нравится мысль о том, чтобы мать моих детей жила в убогом жилье. Этот дом был куплен господином Альверезом много лет назад для своей дочери. Сейчас она замужем, а рынок недвижимости настолько плох, что он не хочет его продавать. Мы заплатили шесть месяцев арендной платы вперед. После этого арендная плата будет лежать на тебе. Мы больше не вместе — и не будем вместе. Но у нас есть общие дети — нравится нам это или нет.

— Боже мой, я не знаю, что сказать, — глаза у Лизы наполнились слезами. — Хотя это облегчает мою голову, давая мне возможность найти работу.

— Кстати о работе... — Я посмотрел на свои руки. — Томми считает, что если все парни и мы будем жить вместе, то это здорово, но вокруг нас скапливается слишком много тестостерона. Мы живем как в берлоге со всей этой мебелью. — Это вызвало у Лизы смех.

— В любом случае, — продолжил я, — нам нужно женское влияние для выживания. Все парни делают свой вклад, но на прошлой неделе, например, Тони положил свою красную бейсбольную футболку в стиральную машину со светлыми трусами Томми. Мужественности Томми это может и не угрожает, но розовое нижнее белье — это уже слишком даже для него.

— Что ты имел в виду, Винс? — Лиза перекинулась на край стула.

— Я сообщаю тебе о нашем предложении сделки. Ты становишься своего рода няней и берешь под контроль нашу группу: готовишь, убираешь, стираешь — все то, что ты считаешь нужным делать. Все это происходит открыто и честно. У меня есть договор с налоговой службой и всеми остальными.

— Ты хочешь сказать, что я буду видеть своих детей каждый день?! — Глаза Лизы расширились.

— Нам нужно обсудить твое рабочее время, но конечно. Дом находится в трех минутах ходьбы от второго квартала. — Мне показалось, что все идет по плану.

— О, как замечательно! — Лиза поднялась со стула и крепко обняла меня. Сначала мне было приятно, но потом вспомнились те ночи, когда она уходила через дверной проем, словно из сцены фильма, повторяющейся снова и снова, и мое тело покрыло ознобение.

Лиза, кажется, не заметила этого:

— Когда я смогу начать? — был ее единственный вопрос.

***

Так продолжалось следующие два года. У Лизы был свой ключ, и она приходила в дом каждое утро, прежде чем мальчики проснутся, чтобы приготовить им завтрак и собрать обеды. Лиза уходила после того, как легла мальчиков спать. В первые несколько недель она задерживалась после того, как уложила детей спать, но мне было неуютно рядом с ней, и она, казалось, это почувствовала. Хорошая новость заключалась в том, что в доме всегда был порядок: раковина чистая и у всех было свежее белье. Были некоторые сложности со старшими мальчиками, которым приходилось привыкать опускать крышку унитаза. Через несколько дней Томми – доберман пинчер – Кенди и Лиза достигли взаимопонимания. Кенди относился к Лизе с подозрением и защищал мальчиков, но после нескольких угощений и молочных косточек Кенди перестал рычать и ворчать на Лизу, когда она входила в дом. Мы даже видели, как Кенди начал вилять коротким хвостом перед Лизой после недели собачьих угощений.

Лиза, с моей стороны, всегда отсутствовала только в те моменты, когда ей приходилось докладывать своему надзирателю или проходить физическую реабилитацию для ног - она все еще слегка хромала. Лиза также начала посещать некоторые уроки в государственном колледже, как онлайн, так и днем, когда мальчики были в школе. Она всегда присутствовала на всех спортивных и школьных мероприятиях мальчиков, даже ходила с нами в церковь по воскресеньям. Мальчики Томми прозвали ее "тетя-мама".

Я поддерживал ее в желании ходить на свидания, но однажды она сказала:

- Винс, мне уже почти сорок лет, чтобы не сошла с ума я пользуюсь наркотиками. Плюс ко всему у меня есть этот шрам на лице - да, я замечаю людей и их взгляды на меня, когда они думают что я не замечаю. Я читала, что вероятность для женщины старше тридцати пяти лет оказаться во взятом в заложники самолете выше, чем найти себе мужчину, - она засмеялась.

Я возразил:

- Лиза, нам обоим нужно идти дальше. У тебя есть что предложить, и мы с Томми не хотим чтобы ты чувствовала себя привязанной к этому месту навсегда. - Я видел, что Лиза стесняется своей внешности. Она избавилась от всех нарядов, которые выделяли ее ноги, на которые она когда-то была так горда. Лиза даже перестала носить шорты или купальный костюм. Даже когда мы купали детей, Лиза всегда была в свободном спортивном костюме и никогда не заходила в воду. Всегда были брюки или длинное платье, почти задевающее пол.

Образы того рокового дня с Лизой начали стираться из памяти, но я все еще не испытывал глубоких чувств по отношению к ней. Это было больше похоже на движение к более тесной связи. И потом это случилось.

Томас стал очень популярен среди всех мам-одиночек и разведенных женщин, у которых мы тренировали футбольные команды. Большинство дам просто хотели немного внимания и время от времени хорошо провести время. Томас никогда не относился к своим отношениям серьезно, но всегда был вежливым. Он стал постоянным спонсором благотворительных мероприятий и торжеств или просто организовывал веселые вечеринки (или ночевки, как иногда бывало). В прошлую субботу Томас отвел ребят на день рождения одного из их друзей в его дом. Я только что закончил работу на газоне, испачкался потом и отправился под душ.

— ЗАНЯТО, — крикнул я, услышав, как открылась дверь ванной.

Сквозь пар я различил голос Лизы.

— Я просто кладу чистые полотенца на полки.

— Я закончу через несколько минут, — ответил я, нанося шампунь на волосы.

— Господи, Томас, я же никогда не видела тебя голым, — сказала Лиза.

— Достаточно справедливо, — пробормотал я, начиная смываться.

Несколько мгновений спустя я почувствовал прохладный воздух сквозь пар и услышал, как закрылась дверь душевой кабины. Вдруг я почувствовал чье-то прикосновение за моей спиной, а пара теплых грудей с твердыми сосками прижалась к моей спине, а руки обвились вокруг моей талии. Одна из рук схватила мой пенис и начала его возбуждать.

— Что за... — выдохнул я, пытаясь смыть мыло со своих глаз и одновременно повернуться.

К моей спине прижалось женское тело, а на плече ощущался мягкий подбородок. Затем голос Лизы прозвучал шепотом у меня на ухе:

- Винс, пожалуйста, просила я тебя так долго, прошу...

В течение разлуки я ходила на несколько свиданий. Они были неплохими, но ничего особенного. Когда нужно было облегчить напряжение, моя правая рука помогала мне в этом, но не больше. Лиза всё еще знала, что делать, и чтобы сопротивляться, потребовался бы более достойный мужчина.

Лиза ослабила хватку на моем достоинстве и я наконец-то смог повернуться. Прежде чем я успел что-то сказать, Лиза опустилась на колени и обняла меня. Я — среднего роста, но губы Лизы одарили поцелуем до основания. Я схватил ее за волосы и делал лишь несколько движений прежде чем почувствовать переполнение. Каждый парень понимает, что после такого долгого отсутствия из меня льется как из шланга... Лиза работала своим языком на мне, пока я держал ее голову и старался удержать свои колени от подгибания...

Через очень короткое время я был изнеможен, но к моему удивлению и радости, эрекция не исчезла. Лиза оторвала рот от моего члена и встала, склонившись в талии спиной ко мне. Она так и не выпускала его из своих рук и ввела его себе во влагалище, другой рукой опершись о стену, чтобы сохранить равновесие.

Либо Лиза была чрезвычайно возбуждена и влажна, либо предварительно смазала себя перед душем. С первого толчка я проник глубоко до самых оснований. Лиза издала удовольственный стон и начала двигаться навстречу. Я схватил ее за бедра и наслаждался видом ее задницы, продолжая сильно проникать в нее.

Я был благодарен за то, что только что завершили наше с Лизой близость. Мне было приятно проводить время с ней. Она со стонами отвечала на мои движения и даже прижалась ко мне сильнее, чтобы усилить контакт. С каждой минутой ее стоны становились все громче и чаще, а затем я почувствовал, как она достигает оргазма вокруг меня. Лиза запрокинула голову, и все ее тело дрожало, показывая, что она достигла вершины блаженства... Я продолжал двигаться и чувствовался прекрасно.

Лиза на мгновение остановилась, потом легко вытащила меня из себя. Хотя я хотел большего, я не выразил свое разочарование. Затем Лиза направила головку моего члена к своей задней дверце.

— Я подмазала себя немного лосьоном, но не спеши, прошло уже достаточно времени, — прошептала она через плечо.

У нас с Лизой анальный секс не был чем-то новым. Когда мы поженились, иногда занимались им, но не каждую ночь. Это было больше как приятное разнообразие. Лично я хотел бы заниматься анальным сексом с Лизой всегда, но она не так часто проявляла интерес к этому.

— Ты уверена? — спросил я, давая ей возможность передумать.

— Да, — ответила Лиза, раздвигая ягодицы. — Я знаю, что это тебе нравится, и хочу попробовать.

Мне не пришлось повторяться. Взяв немного лосьона из душевой кабинки, я нанес его на свой член и ее анус. Начал двигаться медленно и дал Лизе время привыкнуть к моей внутренней стороне. Она иногда отступала, и я продолжал проникать все глубже. Вскоре я полностью вошел в нее. Лиза застонала и сказала:

— Подожди, позволь мне привыкнуть к тебе. Я испытываю нежность по отношению к тебе в самом глубине своей души.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы оставаться неподвижным. Теплая вода окутывала наши тела, и я подумал: "Слава богу за быстрый нагреватель воды! Наш старый бак бы уже заставил нас замерзнуть".

Затем Лиза начала двигать тазом вперед-назад. Ее движения становились все более глубокими, и она дала мне знак головой. Я начал медленные поверхностные движения, но Лиза стонала все громче и сильнее прижималась ко мне. Затем я схватил ее за бедра одной рукой, а другой потянулся, чтобы ласкать ее клитор. Мы нашли ритм, когда я вытаскивался почти полностью, а затем снова погружался до конца в ее узкую задницу, одновременно стимулируя клитор. Боже, как это было приятно, я забыл насколько она сексуальна в этой позе. Слишком скоро я почувствовал знакомое пульсирование в области паха.

— Я кончаю, — выдохнул я, сжимая ее бедра обеими руками и проникая как можно глубже.

— Да-да, кончай в меня, — прошептала Лиза и сжала ягодицы, опираясь руками о стену, чтобы толкаться назад ко мне.

Я разрешил себе полностью войти в нее и оставался глубоко внутри ее ануса, пока мой член не уменьшился, а Лиза поднялась, заставляя меня выскальзывать из нее. Мы потратили несколько минут на то, чтобы помыть друг друга, а затем выбежали из душа, все еще обнявшись и целующихся.

Я полуприподнял и полупотащил мокрое тело Лизы к кровати и направился головой к ее интимной зоне. Если бы это было фильмом для взрослых, у меня до сих пор стояла эрекция. Однако, несмотря на то, что я все еще был возбужден, моему орудию потребовалось время, чтобы восстановиться. Я использовал это "время отдыха", чтобы доставить Лизе оральное удовольствие, которого она заслуживала.

Мы проводили время вместе, занимаясь страстной любовью, но несколько раз. После каждого раунда мы лежали в объятиях друг друга.

— Винс, — начала Лиза. — Прошлое уже прошло. Может быть, у нас есть возможность начать все сначала?

Я задумался и углубился в свои мысли. Наш секс был нормальным, но это было всего лишь физическим актом. Было хорошо, потому что мы знали, что нужно друг другу, и не было неловких моментов. Через два года любой секс будет замечательным. Но я понял, что не испытываю к Лизе глубоких чувств.

— Лиза, послушай меня. Мне очень понравилось с тобой сейчас, — я почувствовал ее напряжение, — но это может быть ошибкой. Мы проводим слишком много времени вместе. Будет лучше, если мы найдем другие способы развлечения. Дай мне поговорить с Томми. Я слышал, что мистер Альверез ищет компаньонку для помощи своей маме. Ты можешь жить у него бесплатно, он предоставит тебе питание, ты сможешь продолжать ходить на курсы, у них есть бассейн и дети смогут приходить в любое время...

Лиза заткнула мне рот ладонью и крепко обняла.

— Нет, Винс, пожалуйста, я очень нуждаюсь в этом прямо сейчас в моей жизни, ты должен это понять. Это не связано ни с тобой, ни с детьми.

Эта фраза «Я очень нуждаюсь в этом прямо сейчас в моей жизни, ты должен это понять. Это не связано ни с тобой, ни с детьми» пронзила меня как электрический разряд. Я присел и переместился к краю кровати. В моих мыслях возник образ Лизы, произносящей эти слова, одетой в узкие джинсы и ярко окрашенные губы, стоящей на высоких каблуках. Картина была такой яркой, что я моргнул и потер глаза для проверки реальности этого образа.

— Лиза, в последний раз, когда я услышал от тебя фразу "Мне это нужно сейчас, прямо в этот момент моей жизни, ты должна это понять. Это не связано ни с тобой, ни с детьми", мы находились в одной комнате, и ты готовилась к свиданию. Свиданию, которое положило конец нашему браку. Блин, я думаю, что я даже сидел на этой же кровати.

Лиза исправила простыни, чтобы прикрыться. Ей все еще было неприятно показывать поврежденные ноги. Она обняла меня сзади и положила голову на мое плечо перед тем как заговорить.

— Я не плохой человек, Винс.

— Я знаю — это старая фраза: "Ты хороший человек, который делает плохие поступки".

— Это было так давно. Я знаю, что это не поможет, но тогда я была не сама собой.

— Ну да, я бы хотел чтобы это был не я тогда... Но это был я.

— Винс, каждое воскресенье мы ходим с тобой в церковь. Не можешь ли ты простить и забыть?

— Речь не о прощении и забывании. Речь о доверии. Лиза, даже несмотря на все, что было между нами, здесь подходит аналогия: "Однажды укушенный дважды стесняется".

Слезы Лизы капали на мое плечо.

— Хорошо, Винс, я понимаю. Мне это не нравится, но я понимаю. Думаю, это слишком много просить после всего, что мы пережили. Но я не хочу потерять то, что у меня есть с тобой и с детьми. Пожалуйста, давай сохранить все так же. Давай не усложнять.

Я немного задумался:

— Ладно, Лиза, меня это устраивает — сказал я.

Лиза встала с кровати и направилась в ванную комнату, подчеркивая свои бедра. Будут ли видны шрамы на ее ногах или нет, одно оставалось неизменным — у Лизы по-прежнему была прекрасная фигура, и мой взгляд был привлечен ее покачивающейся заднице. Лиза повернула голову и заметила, что я смотрю на нее.

- Винс, - Лиза кокетливо улыбнулась, - я все еще могу сделать тебе неожиданность в ванной.

Я ухмыльнулся и повернулся на кровати.

***

Сможем ли мы когда-нибудь быть вместе с Лизой? Это зависит от точки зрения. Мы не заключили брак повторно, и Лиза по-прежнему сохраняет свою небольшую квартиру (детям нравится бассейн). Если есть какое-то позднее мероприятие, Лиза остается на ночь. Мы занимаемся интимными делами каждый раз, когда возникает желание или стимул, но никаких обязательств нет (по крайней мере, с моей стороны). Уверенность в себе Лизы возросла после того, как ей несколько раз предложили свидание, но, к моему удивлению, она отказалась. Лиза утверждает, что она довольна нашим договором и говорит, что не хочет испортить все. Что до меня, у меня замечательные дети, прекрасный брат и племянники, а также чистая одежда и прекрасная женщина (на мой взгляд). Жизнь слишком коротка, чтобы беспокоиться о чем-то еще.