Борьба за выживание. Часть 1

Кара

19 лет

— Мммм. Ого, ты такая привлекательная! Сколько тебе лет, милочка?

— Девятнадцать, — ответила я тихим голосом, полным неуверенности. Человек за столом кивнул, поглаживая свою бородку.

— Встань и повернись, красавица. Позволь мне рассмотреть твою фигуру сзади.

Его голос был насыщен похотью, а его взгляд охватывал все мое тело. Его руки согнулись вокруг его груди, а локти опиралось о стол перед ним. Тусклый свет от ламп над головой отражался от его лысой головы.

Как требовалось, я поднялась и повернулась, чтобы он смог хорошенько изучить мою задницу. Я чувствовала, как его взгляд раздевает меня доселе невиданными способами.

— Прекрасно. Наклонись и положи руки на диван. Вот так. А теперь выпяти попку и выгнуть спину. Покачай ей.

Я сдерживала слезы, которые жгли уголки моих глаз, подчиняясь его указаниям. Я слышала, как он вздохнул, восхищаясь моими "прелестями".

Я испуганно дернулась, услышав, как он поднялся со своего места. Я осторожно оглянулась, когда он приблизился ко мне. О Боже! Как я здесь оказалась?!

Я почувствовала, как его рука прикоснулась к моей попке и легко пробежала под мою короткую юбку. Я с трудом сдерживалась, чтобы не отшлепать его за руки, когда он непристойно меня ласкал.

— Мммм. Это то, что нужно, детка. Будь такой непристойной с дядей Сэлом.

Я попыталась возразить, но из меня вырвалось лишь тихое хныканье. "Дядя Сэл" обратился ко мне с успокаивающим тоном; однако это было лишь иллюзией. Его рука продолжала ласкать и разминала мою попку. Затем я почувствовала, как подол моей юбки поднялся, когда прохладный воздух коснулся всех мест, не прикрытых моими трусиками. Он с восхищением выразил свое одобрение свистом.

— Божественная девушка. Ты определенно как-то трудишься над ее образом.

С этими словами я ощутила пламенный удар по правой ягодице. Унижение — это даже не то слово, чтобы описать то, что со мной случилось. Как будто я перестала быть человеком. Я стала суммой частей женского тела. У меня были две груди, задница, интимная зона и пара длинных ног, предназначенных только для раздвигания.

Затем, также неожиданно, я перестала ощущать его присутствие за спиной. К тому времени мои глаза были плотно закрыты, и я не хотела открывать их, чтобы узреть, все ли он еще там.

— Хорошо, красавица. Ты принята на работу.

Я была поражена услышать его голос из другого конца комнаты, а не сзади меня. Осмелилась открыть глаза и обернулась взглянуть – он вновь сидел за своим столом.

— Пойди с Кэнди, пускай она покажет тебе, как что работает. Она познакомит тебя с другими девушками, а также с нашим парнем из отдела нижнего белья, чтобы он помог подобрать гардероб.

Его голос был таким деловым, что я ненадолго потеряла дар речи. Страх быть занесенной совершенно неизвестным мужчиной исчез, и я почувствовала облегчение. Его глубокий смех прервал мои мысли.

— Ты думала, что я буду тебя использовать? — спросил он, проникнув в мои мысли. Мне оставалось только пожать плечами.

— Извини за то, что так напугал тебя, крошка, но мне нужно было узнать, как ты отреагируешь. Здесь на полу именно такое обращение можно ожидать от парней, которые приходят сюда. Они не по вашей чарующей личности приходят сюда.

Он опять рассмеялся над моим смущением. Это не был теплый смех, как когда кто-то выдает ключевую фразу анекдота. Он был более снисходительным. Как будто это — шутка надо мной.

— Тебе не придется беспокоиться о том, что я попытаюсь тебя трахнуть, малышка. Я никогда не трахаю своих девушек.

Я не знала, обижаться мне или радоваться. Но уж точно я не хотела, чтобы он меня трахал. Он не был похож на мужчину, заставляющего девушку терять голову романтическими поцелуями и сладкими словами. Скорее, он снимет с себя одежду и скажет: «соси мой член, сука! »

Тем не менее, судя по его поведению, он полагал, что слишком хорош, чтобы трахать кого-либо из здешних девушек. Как будто они — или мы, если уж на то пошло — были ниже него. Ебля любой из нас так или иначе запятнала бы его.

Мгновение он с любопытством наблюдал за мной. Я думаю, что мои эмоции отражались на моем лице как в кино. Унижение, гнев, неуверенность, тревога — все это, вероятно, было очевидным. Пока он смотрел на меня, его лицо как-то вытянулось. Это мог быть взгляд сострадания или, возможно, жалости. Я не знала. Он был таким жестким и твердым, что было трудно сказать, есть ли у него вообще эмоции.

— Ты кажешься мне милой девушкой. Ты не такая, как другие. Я могу это сказать. Может быть, ты попала в какое-то дерьмо, которого тебе не стоило делать, или, может быть, тебе просто нужны быстрые деньги в конверте. Я не знаю, почему ты здесь. Но вот что я тебе скажу: если ты не окрепнешь, это место сожрет тебя заживо. Девушки, с которыми ты будешь работать, могут быть ревнивыми и ехидными. Все вы, в основном, соревнуетесь за одно и то же. За деньги. Внимание. Ощущение того, что ты чего-то стоишь. Мужчины, приходящие сюда, не намного лучше. Им будет все равно, если у тебя плохой день. Они могут наплевать на твою личную жизнь. Для них ты — это сиськи и жопа.

Я позволила этому впитаться, когда он остановился, чтобы зажечь сигарету. Мне хотелось расплакаться и выбежать на улицу, но нет возможности уйти. Мои родители выгнали меня после того, как узнали, что я беременна и не планирую делать аборт. Отец назвал меня девкой и сказал, что он не может иметь дочь-девку. Я могла останавливаться у подруг и родственников до рождения моего сына Дина. Но терпение и сострадание, которые мне предоставлялись, начали иссякать из-за постоянного нарушения сна Дина. Это место было единственным, что меня устраивало.

Сделав пару затяжек сигаретой, Сэл продолжил:

— Независимо от причин твоего пребывания здесь, цепляйся за это. Помни, это всего лишь работа. Легкие деньги. Не впутывайся в другую чушь. Я видел уже слишком много случаев такого.

Он поднялся со стула и повел меня к Кэнди. Она взглянула на меня, и по ее выражению лица было ясно, что она о чем-то думает. Позвольте мне сказать, что она не задумывалась о том, как здорово иметь еще одну сестру в этом заведении.

— Кэнди, покажи Каре все местные достопримечательности. Убедись, что у нее есть все необходимое.

Кэнди едва кивнула в знак согласия. Она посмотрела на меня грозным взглядом и щелкнула жвачкой. Если ненависть с первого взгляда есть, то это было именно то, что произошло между нами. Я думаю, она даже не задумалась и достала нож для того чтобы порезать мое лицо.

Сэл шлепнул меня по попе и повернулся, чтобы вернуться в свой кабинет. Но он остановился как будто ему пришла в голову еще одна мысль.

— О, да, Кара, обязательно придумай себе сценическое имя. Нечто сексуальное, что захотят выкрикивать мужчины, кончая внутрь своих высохших, со сморщенными задницами жен. Я хочу, чтобы они фантазировали о тебе, трахая этих пыльных старых баб, — с этими словами он ушел, оставив меня наедине с дьяволицей.

Предупреждение Сэла оправдалось в мгновение ока. Большинство девушек были ехидны и ревнивы. Они обращались со мной так, будто я пришла украсть их деньги. Они говорили обо мне так, словно меня вообще не было рядом. Они врезались в меня, проходя мимо. Это было совершенно ужасно.

Была одна девушка, ведшая себя не так, как остальные. Ее сценический псевдоним был Старлет. Она не была особенно милой, но и не презирала меня с первого взгляда. На самом деле она вообще не обращала на меня внимания. От нее исходила флегматичная атмосфера. Как будто я для нее — ничто.

На самом деле так она обращалась со всеми девушками. Когда Старлет была в гримерной, наводя макияж и надевая костюм, она не общалась ни с кем из нас. Как будто для нее никого из нас не существовало. Она входила, одевалась и выходила на танцпол в поисках приватных танцев. В конце вечера она просто исчезала.

Другие девушки, казалось, испытывали к ней какое-то невысказанное уважение и просто не трогали ее. Они не насмехались над ней, как надо мной, и не включали ее ни в какие свои дела. На самом деле, они, казалось, старались убраться с ее пути, когда она проходила мимо. В ней была какая-то холодность, которую люди молчаливо признавали смертельной. В принципе, она была кем-то, с кем ты знал, что не стоит связываться.

По крайней мере, такое впечатление она произвела на меня при первой встрече. Однако, я вскоре поняла, что это была просто маска, которую она носила. В конце концов, она стала моей лучшей подругой, хотя я тогда еще не знала об этом.

Впервые, когда я готовилась выйти на сцену, что должно было произойти всего через несколько дней после моего приема на работу, меня охватил страх и я чуть не убежала оттуда с намерением больше никогда не возвращаться. У меня уже дважды возникало тошнота от нервного напряжения. Я сидела за кулисами, скручивая руки и вытирая слезы. Мой наряд был вдохновлен Принцессой Жасмин из мультфильма «Аладдин». Но только если принцесса Жасмин была раскованной девушкой легкого поведения. Ко мне подошел Сэл и отвел в сторону.

— Как дела у тебя, крошка?

Я кивнула головой, показывая, что все хорошо, но не смогла себя обмануть. Хотя это и не имело значения. Ему было все равно.

— Помни, что я говорил тебе. Это работа. Просто иди туда и будь сексуальной. Двигайся в такт музыке. Возбуди их. Я хочу, чтобы они фантазировали о том, как ты сидишь на их лицах. Прежде всего, не подведи меня.

Он улыбнулся мне ободряюще и дал легкий плевок по заднице перед уходом. Я стояла в замешательстве и еще больше нервничала после его слов. И это должно было быть мотивационной речью? Если да, то она была полным провалом.

— Привет, Жасмин, — раздался голос за моей спиной. Я повернулась и увидела Старлет выходящую на сцену после меня. В отличие от меня, она казалась спокойной как огурчик. Как будто заказывает пиццу вместо того чтобы показывать свое тело незнакомцам в комнате.

До этого момента я не смотрела на нее в упор, но сейчас была почти ошеломлена ее красотой. Даже несмотря на весь макияж, я видела, насколько естественна ее красота. Губы у нее были полные, а лицо круглое, но все же, ее черты были благородными.

— Привет, девочка. Ты выглядишь так, словно сейчас упадешь в обморок.

Единственное, что я могла, это вытереть слезы, пытавшиеся испортить мой макияж. Старлет покачала головой и погладила меня по плечу. По какой-то причине ее прикосновение, казалось, немного расслабило меня.

— Как твое настоящее имя, Жасмин?

— Кара, — мое имя звучало чужим, даже в моем собственном голосе. Старлет протянула руку жестом, который велел мне пожать ее. Я схватила ее и не смогла удержаться от улыбки.

— Меня зовут Сандра.

Громкие возгласы и кошачьи крики, доносившиеся со сцены, нарушили тишину и заставили вернуться в мой желудок бабочек. Сандра усмехнулась и посмотрела на звук.

— Наверное, Кэт проделала эту штуку со своими ягодицами. Это всегда их заводит.

Меня опять охватил страх, и я даже попыталась оттуда убежать. Сандра увидела, куда я направляюсь, и остановила меня на противоходе. Она схватила меня за плечи и снова сосредоточила мое внимание на себе.

— Эй, Кара. Успокойся, милая. Ладно? Все будет хорошо.

Я начала глубоко дышать. По какой-то причине она заставляла меня чувствовать себя в безопасности. Я почувствовала, как тревога спадает, когда ко мне вернулись чувства.

— Почему ты здесь, милая? — спросила она. Ее голос был любопытным. Как будто она видела во мне кого-то, кто был не в своей стихии, и ей было интересно, что могло привести меня в такое место. Ее глаза были мягкими от сочувствия, так что, это не выглядело снисхождением.

— У меня есть ребенок. Его имя – Дин. В нашей семье нет больше никого, и он нуждается в моей помощи…

Молодая актриса понимающе кивнула.

— У тебя есть его фотография?

— Она у меня в сумочке, в шкафчике.

— Сколько ему лет?

— Год, — прошептала я. Я тихо молилась, чтобы все проблемы остались позади меня, как плотина, которую я построила.

— Послушай меня, Кара. Когда ты выходишь на сцену, забудь о публике. Забудь о других девушках. Там, наверху, ты – не Кара. Оставь ее здесь. Пусть здесь будет Жасмин и пускай она делает то, что должно быть сделано. Не думай о ней как о самой себе. Она – та, кто поможет тебе содержать Дина при свете свечей каждую ночь. Каждый раз, когда один из этих глупцов дает взятку ей или лапает за задницу, просто напоминай себе, что он только что оплатил следующий обед для Дина. Они для тебя – просто деньги. Ходячие, говорящие кошельки. Они – не твои друзья и не твой принц на белом коне.

Просто определи, какие из этих кошельков стоят твоего времени, и уделите этим парням внимание. Не тратьте время на скупых и живущих на большой ноге разговорчиков. Просто используйте их так, как они пытаются использовать вас. Понятно?

Все, что я могла сделать, это кивнуть головой. Сандра потянула меня к себе, чтобы обнять. Она заставляла меня чувствовать себя безопасно. Я поняла, что она – моя верная подруга. Я все еще была нервной, но чувствовала сосредоточенность. Это было ради Дина. Никто другой не имел значения.

— А ТЕПЕРЬ ПОЗВОЛЬТЕ МНЕ ПРЕДСТАВИТЬ ВАМ НОВУЮ УЧАСТНИЦУ НА СЦЕНЕ! ДАРИТЕ ВАШИ АПЛОДИСМЕНТЫ КРАСИВОЙ ДЕВУШКЕ, ЗАВОЕВАВШЕЙ СЕРДЦЕ АЛАДДИНА! ПРИМИТЕ ВОСХИТИТЕЛЬНУЮ, ОЧАРОВАТЕЛЬНУЮ... ПРИНЦЕССУ ЖАСМИН!

Голос диджея пронесся над ликующей толпой, объявляя о моем первом появлении на сцене. Свист и аплодисменты свидетельствовали о том, что они оценили новенькую. Сандра посмотрела на меня и кивнула в сторону сцены.

— Пора приниматься за работу, Жасмин. Забери эти деньги.

Том

Семь лет спустя

— Том, я хочу познакомить тебя с новой секретаршей, Карой.

Я оторвался от бумаг и посмотрел на Грега. Рядом с ним стояла потрясающе красивая женщина, бывшая, как предполагал, Карой.

Кара почти не пользовалась косметикой и была одета очень консервативно. Как будто пыталась сделать себя менее привлекательной, чем была на самом деле. Ее юбка была строго деловой, почти до неприличия. Ее блузка была свободной и застегнутой до самого верха. На ногах у нее были туфли на плоской подошве, выглядевшие так, словно принадлежали Ширли Темпл.

Она определенно изо всех сил старалась преуменьшить свою красоту. Но у нее ничего не получалось. Ничто не могло скрыть выступ в ее блузке, какой бы свободной та ни была. Ее юбка была прямой и ни в малейшей степени не изгибалась к бедрам, но поясница все еще была наклонена, доходя до задницы. Кроме того, она ничего не могла сделать, чтобы скрыть свое лицо. Макияж там или нет, но она была сногсшибательной.

Я протянул ей руку для рукопожатия, и она мягко пожала ее. Я изо всех сил старался не пялиться на нее и оказывал ей то же внимание, что и работнику-мужчине.

— Приятно познакомиться, Кара. Я очень надеюсь, что вы продержитесь дольше, чем последняя секретарша.

На ее лице отразилось недоумение от моего замечания. Она бросила быстрый взгляд на Грега и увидела, что он радостно улыбается.

— Том, не стоит пугать новую сотрудницу.

— Ах, дайте спокойно, Грег! Я считаю, что Кара должна знать о том, что предыдущая секретарша ушла через неделю. Видимо, ее начальник оказался настоящим гадом для работы.

Кара выглядела так, будто только что поняла, что я шутил. Она дружелюбно улыбнулась мне и посмотрела на Грега, который уже хохотал.

— Знаешь Том, я подумала, может быть мне стоит научить Кару делать твою работу, чтобы я мог просто уволить тебя. В конце концов, это не так сложно выучить все то же самое. Я уверен, Кара сможет освоить твои обязанности за... сколько-сколько? Два часа?

К этому времени мы уже все трое хохотали. Искра в глазах Кары только добавляла ей очарования. Она нравилась мне все больше и больше.

— Грег, тебе известно, что это займет не менее трех часов. Но часть моей работы - это терпеть твое самодовольное поведение. Может понадобиться и десятилетие, чтобы освоить это.

— Придется смириться, Том. Я думаю, мы будем связаны друг с другом надолго. Ты, вероятно, еще продолжишь работать здесь после моего ухода.

— Остается только надеяться, Грег.

Посмеявшись вновь, я проводил их взглядом. Я смотрел на нее так пристально, что не заметил, как Кара повернулась, чтобы еще раз посмотреть на меня перед углом. Когда наши глаза на секунду встретились, она застенчиво улыбнулась, будто зная о том, что я наблюдаю за ней и ей было стыдно от моего осуждающего взгляда.

Она меня бесконечно заинтриговала.

***

В течение недели я часто видел Кару. Она очень быстро освоила свою работу и стала большим хитом. Со временем она стала чувствовать себя более комфортно с людьми в офисе и начала открываться. Она всегда улыбалась и здоровалась со всеми, кто проходил мимо ее стола. Даже говоря по телефону, она улыбалась и кивала, давая понять, что здоровается.

Мы все влюбились в нее. Да, она была красивая, но в то же время очень теплая и приятная. Она принесла с собой некое солнечное сияние. Секретарша, которую она заменила, Агнес, была шестидесятилетней женщиной, почти никогда не улыбавшейся. Обо всем она говорила монотонным голосом. Но нас это никогда не беспокоило. Она проработала в компании более двадцати лет. Мы так привыкли к ее личности, что почти не замечали ее. И все же, огромная разница между ней и Карой была похожа на то, как если бы она открыла жалюзи, и мы поняли, что на улице — прекрасный день.

Я пригласил ее на свидание только через четыре месяца. Она мило улыбнулась, а потом отказала.

— Я не могу, Том. Ты действительно отличный парень, и я говорю это не просто так. Это правда. Ты красивый, забавный и очень милый. Но я не в том положении, когда могу с кем-то встречаться. У меня дома есть сын, и он забирает всю мою энергию. Честно говоря, в моей жизни нет места ни для кого другого.

На моем лице, должно быть, отразилось разочарование. Она схватила меня за руку и не отпускала.

— Поверь мне, Том, если бы все было по-другому, я бы тут же пошла с тобой. Правда-правда. Не уходи, думая, что ты мне не нравишься.

Как можно отказываться в ухаживаниях парня, но при этом заставить его чувствовать себя наиболее счастливым? Я ушел с разочарованием, но в душе был счастлив.

После того дня я заметил, что она начала относиться ко мне особенно тепло. Возможно, это было лишь моё воображение или я принимал желаемое за реальное, но казалось, что она улыбается ярче, чем другим. Она задолго смотрела на меня, когда думала, что я не видел. Шутки мои вызывали её смех, и она всегда прикасалась к моей руке или плечу. Когда-то она склоняла голову ко мне и что-то шептала. Нас всех хорошо знакомые эти предательские признаки легкого флирта. Несмотря на то, что давала эти слабые подсказки о своём интересе ко мне, она всё же сохраняла определённое расстояние между нами и давала понять, что её отношения со мной не изменились.

Это стало бы концом для нас, но судьба вмешалась. Однажды в пятницу после работы у неё сломалась машина. Случайно мы оказались вместе, поэтому мне повезло, что я смог помочь ей.

— Черт возьми! — вскричала она, дергая за руль своей машины. Её открытость удивила меня. В офисе она всегда была такой приятной и доброй, что услышать её ругань стало для меня настоящим сюрпризом. Я подошел, чтобы выяснить причину проблемы.

— Моя проклятая тачка! Она не заводится. Мне нужно забрать Дина из детского сада, а эта глупая машина ни черта не работает!

Она достала телефон, чтобы позвонить наверное няне, но я схватил её за руку.

— Каролина, успокойся. Я отвезу тебя к сыну. А потом доставлю обоих домой. Завтра зайду за тобой и мы отбуксируем твою машину к автомеханику. Это подходит?

Кара, бывшая на грани злых слез, молча кивнула и согласилась. Она последовала за мной к моей машине и села на пассажирское сиденье, когда я открыл ей дверцу. Я обошел спереди к водительскому сидению и забрался в него.

Дорога в детский сад была почти лишена разговоров. За исключением того, что она говорила мне, когда поворачивать, мы почти не разговаривали. Она, казалось, была потеряна в внутри себя, а я не хотел вторгаться. Только когда мы забрали Дина и добрались до ее квартиры, она открылась:

— Спасибо, Том. Я, правда, ценю это. Не знаю, что бы я делала сегодня вечером, если бы не ты.

Я ободряюще улыбнулась ей.

— Нет проблем, миледи. Всегда готов помочь девушке в беде, — сказал я со своим лучшим английским королевским акцентом. Это вызвало у нее улыбку.

— Том, пожалуйста, больше не говори с таким акцентом. Похоже на то, что у тебя запор.

Это заставило нас обоих расхохотаться. На моем лице появилось притворно обиженное выражение.

— М-м-м, да будет Вам известно, что в школьном драматическом кружке я играл Гамлета. Мне аплодировали стоя!

Она посмотрела на меня с выражением скептицизма.

— Неужели, Том? На самом деле?

— Ладно-ладно! Я играл в футбол и не был в драмкружке. Но я мог бы там и сыграть!

Кара вскинула руки в притворной капитуляции.

— Хорошо, Том... Ты прав. Акцент был замечательным.

Сарказм в ее голосе не остался незамеченным. Теперь уже мы оба не могли удержаться от смеха. Я улыбнулся про себя, что смог поднять ей настроение.

Мы поговорили еще минут пятнадцать, а потом я уехал. Также я попрощалась и с Дином, но он застенчиво проигнорировал меня, спрятавшись за маму.

На следующий день я возвратился, чтобы забрать ее и проверить состояние ее автомобиля. Она выразила мне благодарность и извинилась за неудобства, которые возникли. Она не знала, что я бы преодолел метель, чтобы помочь ей. Но я принял ее благодарность так же как поцелуй на щеку.

Да, вы меня правильно поняли. Поцелуй на щеку!

Конечно, это немного в сравнении с тем, чего я хотел, но это был шаг вперед относительно того, где мы начинали. Медленно, но верно она разрушала стены между нами. Поцелуй на щеку был подтверждением этого.

По словам Стива Урквела: "Я достигну тебя, крошка! Я достигну!"

Мы отбуксировали ее автомобиль в автомастерскую. У нас не было другого выбора, кроме как взять с собой Дина. И это было хорошо, за исключением того факта, что механику потребовалось около часа для определения поломки. Я не представлял Дина, сидящего в скучном ожидании и смотрящего на экран "Судьи Джуди", поэтому предложил пойти перекусить. Мы выбрали ресторан "Золотая Корона".

С течением времени Дин, казалось, расслабился в моем присутствии. Он всё еще почти не разговаривал со мной, но больше не прижимался к матери. Разрушение стен требует маленьких шагов. Я был готов идти вокруг Иерихона три дня, чтобы объявить свою победу.

Когда нам сообщили о состоянии автомобиля, новости были неутешительными. Ремонт обойдется примерно в шестьсот долларов. Механик выдал нам смету с таким же энтузиазмом, как коллектор звонит вам домой.

Кара была опустошена. У нее не было шестисот долларов на ремонт машины. И все же ей требовалось, чтобы приступили к работе. Конечно, это — та часть, где вы ожидаете, что я буду щедрым и предложу заплатить. Но у меня оказалась идея получше. Я сказал, что буду заезжать за ней перед работой и отвозить назад по вечерам, пока она не накопит денег на ремонт машины. После недолгих дебатов она уступила.

Мой план был прост. Вместо того чтобы просто занять ей денег на ремонт, я выбрал вариант, который дал бы мне длительный период времени наедине с ней. Я чувствовал, что это увеличит мои шансы на то, чтобы очаровательно пройти мимо дружеской зоны.

Мой план великолепно сработал. Через месяц у нас уже было настоящее свидание.

Шесть лет спустя:

Я в миллионный раз уставился на резюме на своем компьютере, прежде чем нажать «отправить». Так много резюме. Так много заявок. И так мало интервью. Еще меньше предложений о работе. Единственная работа, которая хотя бы собиралась дать мне шанс, была настолько ниже моего уровня квалификации, что с таким же успехом я мог бы стать посыльным в Волмарте.

Это стало образом моей жизни, когда год назад я потерял работу. Однообразие безработицы не поддается описанию. Просматривание различных сайтов вакансий, чтобы найти подходящую, а затем переформулирование моего резюме в соответствии с тем, кого там ищут, — это лишь начало. Далее следует обыденная задача: заполнить заявку за заявкой, пока я не смогу сделать это даже во сне. Все они выглядят почти одинаково. Все просят одну и ту же информацию.

Как только все эти шаги были выполнены, оставалось лишь сидеть и ждать звонка. Телефонные интервью стали для меня ключевым моментом, определяющим дальнейшие перспективы. Каждый раз, когда зазванивал телефон, я словно задерживал дыхание.

Именно поэтому я испытываю негативные чувства по отношению к телемаркетологам. Они вызывают у меня бурю эмоций: надежда на важный звонок прерывается их попытками предложить "бесплатный подарок". Это сводит меня с ума. Я не просто смеюсь, а хохочу безумным смехом Джокера. Мне иногда хочется поджечь весь Готэм-Сити и высказать Бэтмену пару неприятных фраз. Но это отвлекает меня от основной темы. Давайте вернемся к ней.

Иногда мне удавалось получить личную встречу для обсуждения моей профессиональной подготовки. Я одевался в свой наряд для интервью и приходил за 15 минут до назначенного времени, стараясь покорить всех своим обаянием. Моя улыбка была настолько яркой, что щеки трескались.

Но после всего сказанного и сделанного я получал электронное письмо, похожее на это:

"Благодарим вас за обращение в нашу компанию по адресу бла-бла-бла. С сожалением сообщаем вам, что мы решили выбрать другого кандидата для данной должности. Ваше резюме будет храниться в нашей базе данных. Не стесняйтесь подавать заявку на другие открытые вакансии, которые могут вас заинтересовать.

Желаем вам успехов в дальнейших начинаниях. Бла-бла-бла. Обычные слова."

Я разочарованно вздохнул, еще раз просмотрев свое резюме. Оно идеально соответствовало требованиям для этой работы. Я имел все необходимые навыки и опыт работы, указанные в списке требований компании.

Идеально подходит для этой работы. Мне пришлось сардонически рассмеяться. С каких это пор сие имеет значение? Я так же идеально подходил для последней работы, на которую подавал заявку. И ту, что была до этого. Вздох. Такова была моя жизнь в течение последнего года.

Прошедший год медленно угасал в моей душе. Мое стремление к цели уменьшилось. В свое время я помогал проектировать тридцать процентов зданий в этом чертовом штате. Теперь моей единственной задачей было ответить на звонок. Каждый отказ еще больше лишал меня уверенности.

И это еще не самое худшее. Нет, хуже всего было, когда мне приходилось смотреть на мою жену Кару и моих мальчиков, Дина и Сэма. С тех пор как я потерял работу, нам с Карой пришлось многое сократить. Кое-что было незаметно и почти не затрагивало нас. Другое было монументальными изменениями, которые действительно повлияли на наш моральный дух. Первой большой вещью, от которой пришлось отказаться, был кабель. Я знаю, что это звучит не как «большое изменение», но когда у вас есть подросток и пятилетний ребенок, поверьте, это очень важно.

Затем — сотовые телефоны. Единственный сотовый, который все еще был включен, находился у Кары. Поскольку она работала, я чувствовал себя лучше, зная, что у нее есть способ позвонить домой. Мне не нужен был сотовый, так как у меня был домашний телефон. В конце концов, у меня ведь нет работы.

Теперь мы отчаянно пытались не сдавать машины. Каждый раз, когда мне приходилось смотреть на печальные лица моей семьи, вынужденной пожертвовать еще одним предметом роскоши, это было похоже на удар по моим яйцам. Черт, на самом деле, пинок по яйцам был бы более милосердным.

После продолжительных обсуждений мы, наконец, приняли решение, что моя супруга также снова начнет искать работу в качестве секретарши. Если бы мы оба работали, мы быстро могли бы разрешить наши финансовые проблемы. Честно говоря, я тихо пессимистичен по поводу ее шансов. Я не высказывал своих сомнений вслух, но и не питал особых надежд. Она уже более пяти лет безработная. Если у меня возникали проблемы с поиском работы, то я предполагал, что для нее это будет чрезвычайно сложным.

Но оказалось, что все произошло совершенно неожиданно. Каким-то образом Кара услышала о вакансии, которая внезапно открылась. Она лично пришла туда и подала заявление. Неделю спустя у нее состоялось интервью, и уже на следующий день она приступила к работе.

Для меня это было как двуручный меч. Я рад за свою жену и за нас в целом. Она быстро нашла работу, и мы получили доход, который смог остановить кровотечение финансов. Это было облегчением.

Однако я бы врал, если бы не признался, что испытываю ревность. В тот момент я почувствовал, что теряю еще немного своей самостоятельности.

Я готов был вскрикнуть! Сколько заявок нужно подать, чтобы получить достойное интервью? Как долго мне еще придется страдать от безработицы? Что она сделала такого, чего не смог сделать я?

В глубине души я уверял себя, что ее приняли на работу так быстро из-за внешности. Я знал, что это возможно не так (скорее всего нет), но эта мысль застревала в моих мыслях. Она продолжала накипать и превращалась в легкую зависть со следами обиды.

С каждым днем я все меньше походил на мужчину. Моя роль мужа и отца постепенно ускользала. Мужественность внутри меня съеживалась и съеживалась в уголке моего сознания. Как я мог рассчитывать на то, что меня будут считать мужчиной, если даже не могу обеспечить свою семью?

Я услышал, как открылась и закрылась входная дверь, и это вернуло меня в настоящее. По цокоту коротких шагов на высоких каблуках по деревянному полу я понял, что моя жена дома. Однако быстрый взгляд на часы меня смутил. Было чуть позже часа дня. Обычно она возвращалась домой только после шести.

Я услышал, как она ушла на кухню, и направился туда. Придя, я застал ее сидящей за кухонным столом с бокалом вина в руке. Но она его не пила. Она просто смотрела в одну точку перед собой. Когда я услышал, как она шмыгнула носом, то понял, что что-то не так.

— Кара. Что ты делаешь дома, милая? Почему ты не на... ?

Вопрос застыл у меня на губах. Она даже не обернулась, чтобы посмотреть на меня. Наконец, она сделала глоток вина и вытерла глаза.

— У меня больше нет работы, Том.

Слова повисли в воздухе. Я слышал их, понимал, что она говорит, но не сразу осознал. Есть ли в этом смысл? Как будто я знал, что она сказала, но это было похоже на сон, который я просто смотрю.

— Что значит, у тебя больше нет работы? Кара, что, черт возьми, случилось? Что ты сделала, чтобы тебя уволили? — Вопросы вылетали из меня в быстром темпе. Едва я заканчивал один, как мой мозг кричал мне, чтобы я задал другой.

Она медленно сделала еще глоток, посидела так несколько секунд, будто не слыша меня. Потом поставила бокал и, наконец, повернулась ко мне.

— Меня не увольняли, Том. Я сама решила уйти.

И снова слова некоторое время блуждали в моей голове, пока не нашли свое место. Несколько секунд они звучали в моих ушах.

— Ты уволилась? — спросил я, но это было больше, чем простое повторение ее слов. Я задал вопрос открыто, давая ей возможность объяснить, что она имела в виду, просто выбрасывая наше средство для оплаты счетов.

— Мне пришлось это сделать. Ты не представляешь, как там было работать.

— Ладно. Итак, что заставило тебя бросить работу всего через полгода? — Честно говоря, я не хотел, чтобы вопрос звучал как допрос, но так и вышло. Мой тон был обвинительным. Возможно, я не смог скрыть свое раздражение от того факта, что она бросила свою работу. Ее глаза пересеклись с моими и стали уже.

— Поверь мне, Том, со мной происходило нечто ужасное на работе. На этой ноте я нахожу забавным, что ты сразу подумал, что меня уволили.

Ветер сразу же исчез из моих парусов.

— О, Боже, Кара! Твой начальник домогался до тебя? Что он сделал? Он трогал тебя? Он причинил тебе боль? — Вопросы вырывались из меня словно пули из пулемета. Я бросился к ней и обнял.

— Мы можем бороться с этим, Кара. Что этот ублюдок с тобой делал?

Я видел, что она колеблется. Но это не было колебанием, а скорее подготовкой рассказать мне ужасную историю, которую было сложно пережить. Как будто готовилась сказать мне то, что мне не понравится.

— Ну... Он произнес несколько очень оскорбительных слов в мой адрес. — Заметно было, что ее голос лишен уверенности.

— Ладно... и что он сказал?

Нерешительность.

— Он сказал, что у меня очень красивое тело и что мне не нужно сидеть на диете.

Что ж, это только начало. Я сидел и ждал, когда она продолжит. Но она этого не сделала.

— И это все? Он сказал, что у тебя красивое тело? И из-за этого ты уволилась?!

Именно тут я увидел в ее глазах огонь. Она посмотрела прямо на меня и прищурилась.

— Что значит «все»? Он сделал неуместное замечание о моем теле! — Она начала повышать голос, как будто сердилась. Однако мой гнев был почти таким же, как у нее.

— Значит, ты уволилась потому, что он сделал одно неуместное замечание? Мы оба знаем, что это — не первый случай, когда кто-то делает неуместное замечание о твоем теле!

Теперь уже она стояла передо мной. Это было почти так, словно она испытывала меня, заставляя бороться с собой.

— Мужчина делает замечание о теле твоей жены, и первое, что ты делаешь, это сердишься на нее? Конечно! Ты же мужчина! Я хочу, чтобы ты начал вести себя как мужчина!

Если она думала, что только она одна готова к стычке, то ее ждало обратное. Она была не единственной, у кого откуда-то в неподходящий момент взялся гнев.

— Ну, Кара, а как насчет того, чтобы в следующий раз, когда твой босс сделает неуместное замечание, ты обратилась в ОТДЕЛ КАДРОВ?! Подала жалобу?! Вот что делают настоящие люди. Есть несколько шагов, которые делают люди, прежде чем уволиться! Для умной женщины ты иногда можешь быть чертовски тупой.

Едва последняя фраза слетела с моих губ, я пожалел, что не могу отмотать ее обратно и запереть. Есть три вещи, которые никогда, именно никогда нельзя говорить женщине. Что она толстая, сумасшедшая и глупая (ну, или тупая). Делая так, вы ничего не решаете, но усиливаете плохую ситуацию.

Ее страдальческое выражение лица почти заставило меня извиниться. Я бы так и сделал, если бы оно не пропало так быстро. Ее лицо искажено уродливой усмешкой.

— Какая же я глупая, Том? Очевидно, я была достаточно сообразительной, чтобы получить работу первой. Как долго уже ищешь ее ты?

Я почувствовал это незначительное задевание. Оно напомнило мне удар в глаз. Она тоже это поняла. Ее самоуверенная ухмылка подтвердила, что она довольна своей репликой.

— И какая польза от этой работы теперь, Кара? По крайней мере, я знаю, что если бы у меня была работа, я бы её не бросила!

— НУ МОЖЕТ БЫТЬ, ЕСЛИ БЫ МОЙ МУЖ ЗАБОТИЛСЯ О СВОЕЙ СЕМЬЕ, МНЕ ВООБЩЕ БЫ НЕ ПРИШЛОСЬ ТАМ РАБОТАТЬ!

Это попало в точку. Вы знаете, каково это, когда кто-то делает прямой комментарий, открывающий ваш самый большой позор. Это похоже на физическую боль, которая бьет в живот и немедленно вызывает слезы. Прежде чем я осознал это, одна из них скользнула по моей щеке.

Одна эта слеза разозлила меня больше всего. Поэтому я отомстил. Сильно.

— Знаешь что, ЖАСМИН? Мне не нужны советы о работе от стриптизерши. Может быть, тебе следует ограничиться личными танцами?

Боль на ее лице была не такой, какую я видел раньше. Это была рана и она была глубокая. Не успел я прийти в себя, как началась словесная перепалка между нами, длившаяся около часа. Каждое высказывание из наших уст имело одну цель: причинить другому больше страданий. Мы шли вперед-назад и каждое жесткое оскорбление становилось все более личным и жестоким. Наконец, когда мы оба слишком устали, чтобы продолжать, она улетела из кухни в нашу спальню. Хлопок двери был подобен восклицательному знаку, сигнализирующему о очень выразительном конце этого спора.

Кара

Чуть раньше в тот же день

Я сидела за столом в переполненном ресторане и ковыряла вилкой салат «Цезарь». В моих ушах звенел монотонный гул раздражающего голоса моего напыщенного босса, когда его последняя сексистская шутка вызвала фальшивый смех у каждого лизоблюда в нашей группе, целующего его в задницу. Бесхребетные придурки.

Что есть такого в людях, обладающих властью, что заставляет их думать, будто все, что исходит из их уст, принадлежит Книге Притчей? Они любят звук собственного голоса и просто уверены, что все остальные тоже его любят. Смеющиеся лакеи, окружающие их, надеясь пососать из титьки успеха, мало что делают, чтобы развеять эту теорию.

— Кара... КАРА!

Услышав свое имя, я вырвалась из задумчивости. Я подняла глаза от недоеденного салата и увидела, что мужчины из моего офиса смотрят на меня.

— Простите, ребята, вы мне что-то сказали?

Мой босс с любопытством смотрел на меня. Пока я сидела, борясь со смущением, из галерки доносились смешки.

— Нет. Мне просто интересно, где ты. Ты не на обеде с нами. Ты едва притронулась к своей... еде. Если салат можно назвать едой.

— Извините, мистер Уорти. Наверное, я не очень голодна.

— Что ж, могу заверить, что ты прекрасно выглядишь.

От бесхребетных дебилов снова послышались смешки. Я растерялась, не понимая, что тут смешного. Должно быть, это отразилось на моем лице, потому что он был достаточно любезен, чтобы очистить меня от паутины.

— У тебя потрясающее тело, Кара. Красивые бедра, тонкая талия. Потрясающие ноги. Поверь мне, тебе не требуется сидеть на диете. Я думаю, ты и так сексуальна.

Я испытала недоверие и скептически посмотрела на него. Показалось, что он просто выдает всё, что приходит ему в голову, не задумываясь о возможных последствиях или реакции окружающих. Видимо, мое молчание он воспринял как приглашение продолжать.

— Кроме того, я сильно сомневаюсь, что в этом салате содержится достаточно калорий для набора веса. Ты ешь, как анорексичный зайчик.

На эти слова смех перешел в громкий хохот. Высокомерный тип и его безотказная компания подлизывающихся ему привели меня к сильному стеблю на свой счет. Мое лицо пылало от стыда, и мне даже страшно представить все оттенки красного на нем.

Однако смущение постепенно уступило место бурлящему гневу. Гнев все больше разгорался и разгорался, пока не достиг своего пика. И вдруг цвет лица стал самой малозначительной из моих забот.

Муж постоянно говорит мне, что мне нужно научиться сдерживаться. Когда мой гнев выходит за пределы контроля, я теряю этот "фильтр". Понимаете, то, что мешает нам говорить и делать импульсивные вещи. На данный момент эти вещи кажутся хорошей идеей, но это обычно длится всего несколько секунд. И после того как эта минута проходит, наступает реальность и последствия.

Не знаю, может это защитный механизм или просто скрытый гнев от времени, когда я была Жасмином, но меня охватывает ярость, когда я чувствую неуважение со стороны мужчин. Я склонна нападать и делать то, что фильтр не позволил бы мне сделать.

К сожалению, я уже оказалась в таком состоянии. Я оставила Жасмин позади и не желаю иметь дело с хитрыми придурками, которые видят во мне только объект для удовлетворения своих сексуальных потребностей. К черту все! Вперед!

— К твоему сведению, я не на диете. Я — вегетарианка. Может быть, это тебе стоит попробовать есть как эээ... что ты там сказал... ах да, как «анорексичный кролик»? Ты бы смог избавиться от этого живота, который прямо сейчас сидит у тебя на коленях! Кроме того, мое тело «потрясающе», потому что я на самом деле встаю с задницы и бегаю больше, чем мой рот!

Наступившая тишина была жуткой. Все разинули рты и уставились на меня, не веря своим глазам. Как смею я насмехаться над Богом?

Мой босс, полное имя которого было Джеймс Уорти, выглядел как сдувшийся воздушный шарик. Бравада, которой была пропитана его личность, исчезла. На меня из-под жалких глаз смотрел обиженный маленький мальчик. Это продолжалось всего две секунды. Потом это выражение исчезло, и его лицо покраснело от гнева. Я видела, как он готовится извергнуть слюну, и решила, что не собираюсь сидеть сложа руки и быть мишенью. Меня определенно уволят, поэтому я вскочила, прежде чем он успел разразиться своей тирадой.

Назвался груздем...

— Знаешь что, Джеймс? Я не думаю, что хочу и дальше работать на тебя. Я здесь всего полгода, но каким-то образом у тебя нашлась способность растягивать саму ткань времени. Мне кажется, что я уже должна получать пенсию. Так что, я покидаю вас... джентльмены... на вашем обеде. Мне необходимо забрать свои личные вещи из офиса. И на случай, если я не совсем ясно выражаюсь... Я УВОЛЬНЯЮСЬ!

С этими словами Я драматически удалилась. Выпрямив спину, с высоко поднятой головой и сумочкой под мышкой, я вышла оттуда широкими шагами, как уверенная в себе женщина.

Пока я не достигла своего автомобиля. Затем я просто расплакалась громкими слезами. О Боже! Какого черта я только что сделала?!

Это глупо! Глупо! Глупо!

Я только что ушла с работы. Как мне удалось это сделать? С учетом обстоятельств, связанных с моим возвращением на работу, можно подумать, что я не решусь на столь импульсивный и полностью глупый поступок, как бросить высокооплачиваемую работу.

***

Мы с Томом уже были в браке пять лет, когда он потерял работу. Он работал архитектором в компании, занимающейся частными заказами. Он был преданным сотрудником этой компании в течение десяти лет и был повышен в должности четыре раза за это время. Наш образ жизни казался безопасным.

Когда все выглядит как высеченное в камне, вы начинаете относиться к этому безразлично. Вы становитесь ленивыми. Вы начинаете рассматривать роскошь как нечто само собой разумеющееся. GPS, обогрев сидений и спутниковое радио в совершенно новых автомобилях, которыми вы планируете пользоваться всего несколько лет, становятся нормой. Кабельное телевидение с подключенным спортивным пакетом и премиальными каналами становится неотъемлемой частью жизни. Покупка нескольких пар обуви для ребенка, стоящих по сто долларов и более, чтобы он мог ходить в них по дому, кажется естественной. Кто знает, может быть он когда-нибудь начнет играть в баскетбол?

Вы перестаете задумываться о таких расходах как о временных удобствах. Они перестают быть благословением. Они просто становятся частью вашей жизни. По крайней мере, до тех пор, пока вы не лишитесь этого.

Наша реальность разрушилась, когда компания Тома была приобретена большей компанией. В процессе этого приобретения компания привлекла свою собственную команду менеджеров. Помните ли вы о повышениях Тома? Итак, мой муж был одним из первых, кто ушел. Новая компания объединила три позиции в одну и уволила Тома, а также двух других сотрудников, заменив их одним человеком, которому платят половину заработной платы. Моего мужа, который был преданным сотрудником в течение десяти лет, избавились как от ненужного бремени. Десять лет! Он почти никогда не брал больничный. Никогда не опаздывал на работу. Всегда был готов работать сверхурочно. И все это напрасно.

У них хватило порядочности дать ему выходное пособие. Но этот спасательный плот быстро набирал воду. Сначала мы не паниковали. У человека с таким опытом как у Тома, не должно быть проблем с поиском работы. Мы прикинули, что через месяц, максимум через два он вернется в любящие объятия работы и получит солидную зарплату.

Проблема была в том, что Том был ЧЕРЕСЧУР квалифицирован, и все же недостаточно квалифицирован. На работе Тома много раз повышала его, потому что он был важен для НИХ. Но его реальной квалификации, по крайней мере, на бумаге, было недостаточно, чтобы получить работу, которая оплачивала бы то, что мы привыкли иметь. С другой стороны, рабочие места, для которых у него была квалификация (на бумаге), неохотно нанимали его из-за его опыта работы. Они чувствовали, что он справится с работой одной левой. Это — уловка двадцать два. Так его мурыжили уже целый год.

Мы решили, что я тоже должна попробовать свои силы в возвращении на работу. Чуть больше пяти лет я была домохозяйкой. Я ушла в декретный отпуск, чтобы родить нашего сына Сэма. Когда же он родился, мы оба решили, что я не должна возвращаться на работу. Том зарабатывал достаточно, чтобы содержать нас. Я знаю, что независимые женщины сейчас всплеснули руками, говоря: «Черт возьми, нет! Не полагайся ни на кого, кто заботится о тебе! » Что ж, если бы у них была такая же жизнь как у меня, они были бы рады передышке. Вот и я.

Признаюсь, когда пришло время отряхнуть пыль со старого резюме, я была немного разочарована. Мне нравилось быть в доступности для моих детей, когда они нуждаются во мне. Мне нравилось быть мамой. Но я не позволю своей семье голодать. Поэтому я надела свои большие девичьи трусики и принялась за работу.

***

Интересное дело, эта ирония. Удивительно, что я нашла работу всего за два месяца поисков. Похоже, быть секретаршей мне под силу. Одна старая знакомая услышала о парне, которому срочно требовалась секретарша. Казалось, это было суждено мне, и я не упустила возможности.

Мне казалось странным, что вакансия так внезапно освободилась. Моя знакомая рассказала, что прежняя секретарша просто решила уйти в один прекрасный день. Исчезла навсегда. В то время я думала, что ее уход стал для меня выгодой. Я только наполовину прислушивалась к тщательным предупреждениям знакомой о том, чтобы "быть начеку" с этим парнем. Она говорила, что он может быть "трудным типом". Ее слова заходили в одно ухо и выходили из другого.

Наверное, это был забавный розыгрыш надо мной. Иногда ирония бывает забавной шуткой. Я обнаружила, что делаю все то же самое, что и моя предшественница. По крайней мере, я поняла причину ее внезапного ухода. Как и она, я позволила своему чертовому характеру взять верх.

Том всегда говорил мне держать себя в руках. Я думаю, он теперь скажет: "Я же говорил". Думаю, это сделает его день лучше!

Я приготовилась войти в офис с чувством полной уверенности. Может быть, они уже вернулись из обеденного перерыва. Если я не успею убраться до их прихода, мне придется столкнуться с ними лицом к лицу. Я не собираюсь позволять этим дурачкам видеть меня расстроенной. И я не подарю своему высокомерному начальнику удовольствие извиняться перед ним и умолять сохранить мне работу.

Как и предсказывала, я едва успела вернуться в офис. Мои коллеги играли роль безразличных к моему присутствию, пока я молча собирала свои вещи. Но я ощущала их взгляды, словно они видели, как далеко я намерена зайти в этой ситуации. Мой начальник лишь фыркнул проходя мимо меня, вошел в свой кабинет и захлопнул дверь. Как испорченный подросток, устраивающий истерику.

Примолвить о просьбе вернуться на работу было бы неприлично, даже если бы я хотела. Хотя не уверена, что хотела бы. Но все же...

Поместив последнюю фотографию сына в коробку, я почти не смогла сдержать слезы. Но гордость не позволяла им выступить наружу. Я никогда не позволю им увидеть, как они меня разрушают.

Сев за руль своей машины, я поехала домой. В течение этого пятнадцатиминутного пути бремя моего положения еще сильнее притягивало меня вниз. Чем ближе я подъезжала к дому, тем мрачнее становилась моя реальность. Именно утром я перебирала стопку счетов, которые намеревалась оплатить из следующей зарплаты. Теперь следующая зарплата будет последней.

Мой дом. Моя машина. Электричество. Вода. Счета, счета, счета.

Мой муж. Мои дети. Я разочаровала их всех.

Что мне делать теперь? Что нам делать? Проклятие, Карма!