Моя дочь?. Глава Эротические рассказы отец и дочь

Привет. Меня зовут Джек Стивенсон, и мне 42 года. Я всегда был в хорошей форме и большую часть своей жизни работал на стройке. Недавно я стал менеджером и теперь у меня больше свободного времени для проявления отцовских качеств. У меня было два брака, которые закончились разводом... Понятно, что я уделял слишком много времени работе, не оставляя достаточно внимания своим женам. Обе они оставили меня ради других мужчин.

У меня трое детей: Дженнифер, Мэттью и Грейс. Дженнифер - самая старшая, ей 19 лет. Она родилась от первого брака с Кэролайн, а двое других - от второго брака с Рэйчел. Мои дети живут недалеко друг от друга, примерно в часе езды.

Я очень люблю своих детей, они потрясающие. Оба младших похожи на меня как по внешности, так и по характеру, и я очень рад тому, что новый муж Рэйчел поддерживает для них те же стандарты, что и я. Они получают хорошие оценки в школе, ведут себя благопристойно и уважительно относятся к окружающим... Я горжусь ими.

Дженнифер... она была всегда проблемой. Конечно, я люблю ее, но она - настоящая буйная девчонка, как и ее мать. Она всегда попадала в неприятности и общалась с неподходящими людьми. Ее даже арестовали в 16 лет за наркотики. Мне стыдно признаться, но я был потрясен, когда она закончила школу.

Честно говоря, я не ожидал, что она пройдет так далеко, но я рад тому, что ей это удалось.

Еще одно признание, которое мне стыдно делать: когда я смотрю на нее, меня охватывает особое чувство возбуждения.

Кэролайн старалась удерживать ее подальше от меня после развода. Я видел Дженнифер очень редко - раз в год или раз в два года, но когда ей исполнилось 17, она сама начала инициировать встречи со мной.

В юности меня поразило, насколько она напоминала свою мать. В те годы она была практически точной копией Кэролайн. У нее был стройный и подтянутый телосложение, и ее грудь размера D и упругие загорелые бедра свидетельствовали о полинезийских корнях. Она также имела пухлые губы, как у ее матери, жаркий взгляд и черные волосы, которые в первую очередь привлекли меня к ее матери.

Мне было неприятно за свою реакцию, но я старался не показывать это. В следующие два года мы стали чаще встречаться для обедов или ужинов, а иногда она приходила ко мне домой просто пообщаться.

Я сидел за своим рабочим столом в трейлере, когда мой сотовый телефон зазвонил. Это была Дженис.

— Ты дома?

— Нет, на работе. Что случилось?

— Мне нужно с тобой поговорить. Папа, нужна помощь.

Я нахмурился. Она редко называла меня "папа". Фактически, после ее 16-летия она старалась не называть меня так. Пару раз она даже назвала меня Джедом, и это меня насторожило, но я не сказал об этом.

— Можем поговорить по телефону?

— Не хочу об этом говорить по телефону.

— Хорошо. Зайди вечером домой.

— Я уже у тебя дома. Как скоро сможешь вернуться?

Я посмотрел на часы: 14:30. К черту, на стройке не было ничего критического, и я мог уйти раньше. Я позвонил начальству и сообщил, что у меня срочное дело дома, а затем отправился домой.

Когда я подъехал, она сидела в своей машине на парковке перед домом и переписывалась с кем-то по телефону. Она, должно быть, не услышала, как я подъехал сзади. Она испуганно вскрикнула, когда я постучал в ее окно.

После чего вошли внутрь дома.

— Ну что, как поживаешь? — спросил я, устраиваясь в кресле, когда она плюхнулась на диван.

— Мне нужна услуга.

— Чем я тебе могу помочь?

Я надеялся, что это не деньги, потому что, честно говоря, я не хотел, что бы она могла их потратит на наркотики или что-то столь же глупое.

— Я хочу пожить у тебя какое-то время.

— Что-то не так в доме твоей мамы?

— Да, вроде того

— Оооо...

Если она не хотела объяснить, то и я не стал давить на неё.

— На долго?

— Я не знаю.

Её ответ был расплывчатый. Она была моей дочерью, и я любил ее, но я не хотел влезать в разборки между ней и ее матерью. К тому же я опасался, что 19-летняя взбалмошная девушка будет бегать из моего дома.

— Если дома проблемы, почему бы тебе не уехать?

Она сердито посмотрела на меня.

— Как ты думаешь, что я пытаюсь сделать?

— Я имею в виду, сними жильё. В конце концов, тебе 19, — сказал я, скрывая свое смущение.

— У меня нет ни денег, ни работы. Мне нужно выбраться из этого дома СЕЙЧАС, но у меня нет на это средств.

Я чувствовал, что нужно помочь дочери, но все же нужно было учитывать фактор доверия. В конце концов я пришел к решению.

— Хорошо.

На ее лице расплылась огромная улыбка.

— Но есть условия.

— Конечно, — быстро сказала она, ее улыбка немного исчезла.

— Первое, в моем доме недолжно быть наркотиков. У тебя не будет второго шанса, если ты нарушишь это правило.

То, что осталось от ее улыбки, исчезло.

— Боже, меня поймали с травкой ОДИН РАЗ, и я все еще плачу за это. Но это не проблема. Я давно завязала с ней.

— Во-первых, не принимай никаких странных парней.

— Я ни с кем не встречаюсь. Блин, уже месяцев не было никакого секса, черт побери.

Когда речь зашла о сексе, я случайно посмотрел на ее прекрасное тело, а потом быстро отвернулся, когда осознал свой пристальный взгляд и перевел его на ее лицо, молясь, чтобы она не заметила, куда ушли мои глаза.

— Во-вторых, тебе нужно найти работу. Это временно, пока ты не станешь самостоятельной.

— Да, я согласна на все. То есть найду работу. У меня собеседование в четверг.

— Отлично! Теперь ты должна помогать по дому. Посуду мыть, уборку делать и так далее.

— Я всегда это делала у мамы дома. Это БЫЛО всё, что я делала у мамы дома. Ну ладно так, — она сказала со скрытой горечью в голосе.

— Хорошо, если ты можешь придерживаться этих правил, то можешь остаться.

— Спасибо, папа!!

Она вскочила и бросилась ко мне, обняв меня крепко. Мой сердце забилось от прикосновения ее большой груди к моей груди, и я быстро освободился от ее объятий, чтобы она не почувствовала возбуждение.

— Нужна помощь, чтобы забрать вещи из дома у мамы?

— Все мои вещи уже в машине, — сказала она взволнованно.

Мы перенесли все вещи из машины за один раз: два чемодана и одну большую коробку. Я разместил ее в свободной комнате и ушел купить нам ужин.

Когда вернулся домой и положил пакеты с едой на стол, я позвал ее и сообщил, что вернулся. Я услышал шаги по лестнице и повернулся на звук, когда она вошла на кухню.

Ого. Мое. Божество.

На ней были только трусики и майка, которая едва прикрывала её грудь. Когда она вошла, она писала в телефоне, не глядя на меня, что было очень хорошо, потому что мой член мгновенно стал твердым.

Джух-Дженис! — сказал я в шоке, садясь на стул с глухим стуком, чтобы скрыть тот факт, что мой член начал торчать из моих штанов.

Она посмотрела на меня, оторвавшись от телефона.

— Что случилось.

— Ты не можешь так ходить по дому!

— Почему нет? Это удобно. И кроме того, здесь только мы.

Мой рот не хотел работать должным образом, но мне удалось выплюнуть:

— Не в этом дело!

Она положила руку на бедро и пристально посмотрела на меня.

— Давай, папа, и это не значит, что ты собираешься волноваться из-за своей собственной дочери. Правильно?

Если бы она только знала.

— Нет, — соврал я, бормоча, — но что, если кто-нибудь подойдет к дому? Или увидит тебя через окно или что-то в этом духе?

— Ну, я думаю, они получат в глаз, — сказала она, садясь и вытаскивая еду из пакетов.

Она проигнорировала меня, пока разбиралась с ужином и начала есть. Я не знал, что сказать, поэтому быстро поел, затем встал, слегка повернувшись, чтобы она не увидела мой массивный стояк у меня в штанах.

— Я ненадолго пройду наверх, — сказал я и поспешил из кухни. У меня в спальне была своя ванная, и я туда направился.

Я знал, что мой член в ближайшее время будет стоять колом, когда она будет так одета, но я не мог ходить со стояком в спортивных штанах до конца вечера. Я спустил штаны, сел на унитаз и яростно начал дрочить свой член. Не потребовалось много усилий, прежде чем я кончил, образы ее пухлых губ и горячего тела танцевали в моей голове.

Я ощущал бурю эмоций, сидя там, сердце колотилось от интенсивности пережитого момента. Охватывало стыдное чувство.

— Хорошо, негодяй, только что ты подверг себя такому позору перед своей дочерью.

Мне было противно видеть себя в этом состоянии.

— Нужно как можно скорее найти партнершу, — прошептал я, убирая следы беспорядка за помощью туалетной бумаги.

Секса не было уже больше 10 месяцев. Это не помогло ситуации, так как других выходов не было, кроме моей руки.

Член опускался дольше, чем я ожидал. И даже когда это произошло, он не полностью опустился. Он все же оставался достаточно мягким и я надеялся, что это не заметно. Когда спустился вниз, Дженис перешла на диван в гостиной и продолжала увлеченно смотреть в экран своего телефона.

Я направился на кухню, но она уже успела убрать все после ужина. Прежде чем вернуться в гостиную, прошептал себе (или точнее, своему члену): «Оставь все как есть».

Когда вернулся, она оторвалась от телефона. «Что планируешь делать? » — спросила она с улыбкой. Ее голос звучал беззаботно, но я все равно почувствовал легкое покраснение, когда моя мысль зашла в запретную зону. Эта мысль быстро исчезла, но вместе с тем я испытывал еще больший стыд за свои размышления.

— Ты меня знаешь. Обычно после работы просто смотрю телевизор.

«Звучит хорошо», — ответила она, похлопывая по месту на диване рядом с собой. У меня есть кресло, на котором обычно сижу. Я неуверенно поднялся и шагнул в его сторону, но в конечном итоге решил остаться рядом с ней на диване. Постарался создать достаточное расстояние между нами.

Пространство сохранялось недолго. Она подошла ко мне и прижалась, согнув ноги. «Спасибо еще раз, папа», — прошептала она. «Ты значишь для меня все».

Я протянул ей пульт, и после того, как она разобралась, она настроила телевизор на какое-то бессмысленное комедийное телешоу с чрезмерно громким смехом. Я пытался обратить на это внимание, но ее близость подавляла все.

— Так, Что случилось у твоей мамы, из-за чего тебе захотелось съехать? — спросил я, пытаясь отвлечься от ее мягкого тела, касающегося меня.

— Много чего, — сказала она, не сводя глаз с телевизора, — Я узнала о ней кое-что, что меня разозлило, потом к нам переехал ее новый парень Рик, или, как я его называю, «Рикхед».

— Почему ты его так называешь? — спросил я со смехом над её каламбуром. Тупица или придурок.

— Он властный. Он примерно на четырнадцать лет моложе мамы и всего на шесть лет старше меня. Но, по его мнению, он — «ХОЗЯИН ДОМА», и я должна делать то, что он говорит. Плюс... Ее голос затих.

— Плюс что?

Она повернула голову и посмотрела на меня.

— Кроме того, он всегда подходит ко мне. Очень удобно, особенно когда мамы нет рядом. Он даже сказал мне, что может уговорить ее на секс втроем со мной. Мне очень жаль, но это чертовски мерзко.

— Я могу понять, почему ты хочешь съехать. Ты об этом говорила с матерью?

— Конечно.

— Она сказала, что я просто слишком много об этом думаю. Она не назвала меня лгуньей, когда я рассказала ей о его идее секса втроем, но она отказалась в это верить. Как будто он ей повелевал.

Я пожал плечами.

— Ну, ей всегда нравились агрессивные парни.

— Ты не кажешься мне агрессивным. Как ты женился на ней?

— Мы встречались в старшей школе. Мы не были уверены в том, что поженимся, но через пару лет после окончания учебы встречались. Ты родилась, довольно неожиданно, я могу добавить, что год спустя.

— Это было неожиданно, правда?

— Она никогда не выражала желания иметь детей.

— И вот оказывается, что презервативы не всегда обеспечивают 100% защиту, так что будьте начеку, молодая леди. Но знаешь, когда она была беременной тобой, она была самой прекрасной женщиной на свете, а ты родилась такой красивой малышкой, я помню этот момент.

— Оууууу, — она улыбнулась и крепко сжала мою руку. — Я до сих пор прекрасна?

— Конечно, дорогая, — ответил я, чувствую как член в штанах поддакивает в подтверждение.

— Что же случилось? Почему вы разошлись?

— Тебе мама никогда об этом не рассказывала?

— Когда я росла, для мамы главным было получить выплаты на содержание ребенка и уберечь меня от вас. Ей было все равно на то, кто был ее парнем в каждый конкретный день.

Я услышал горечь в ее голосе, когда она это сказала.

— У нас было мало разговоров. За последний год или около того мы общались, но это были не сладкие разговоры между мамой и дочкой.

— Ха, — пробормотал я, — Я работал шестерку и семерку в течение шести-семи дней в неделю, по десять-двенадцать часов в день. Я хотел купить для нас дом, и единственное, что имело значение, это заработок. Когда тебе был год почти закончился один день я вернулся домой и вас уже не было. Позже выяснилось, что она встречалась с другим парнем еще до нашей свадьбы.

— Джерри Николс.

Я удивился, что она помнила его имя.

— Его уже нет в живых с... сколько тебе было? 4? 5?

Она не ответила, поэтому я продолжил.

— В любом случае, потребовалась неделя чтобы найти тебя. Я отплатил ему за все его подлости. Тогда я был по-настоящему сильным.

— Ты все еще в форме, — она улыбнулась и положила руку на мой бицепс, сжимая его.

От ее прикосновения меня охватила дрожь.

— Хех, — нервно усмехнулся я. — Я тогда был гориллой.

— Как бы то ни было, меня арестовали и я провел некоторое время в тюрьме. После того, как я вышел, я умолял ее пойти с тобой домой. Она отказалась. Прошло около года, прежде чем я наконец сломался и получил развод.

— Это круто. Нам никогда раньше не приходилось так разговаривать, — сказала она с улыбкой. — И каждый раз, когда я спрашивала маму о тебе и о ней, она меня перебивала. И говорила, что Джерри был для меня больше отцом, чем ты.

— Может быть, потому что у меня не было возможности? — сказал я, и в моем голосе прозвучала неожиданная ярость.

Ты знал, что она пыталась изменить мою фамилию на его?

— Ага, — сказал я. — Я разозлился. Нанял адвоката и пригрозил вернуть ее в суд для заключения под стражу. У меня не было никаких шансов на победу, но она знала, что адвокат будет дорогим. Джерри погиб в автокатастрофе незадолго до этого, и у нее не было денег, поэтому она отступила.

— Молодец, — сказала она, снова обнимая меня за руку. — Я чувствую себя особенной, что ты боролся за меня.

— Ты особенная. Ты моя дочь.

— Это было важно для меня.

— Так что же случилось потом?

— Я встретил Рене, и мы поженились. Мы были женаты около шести лет, но у меня все еще были эти денежные шоры, я работал так же, как когда был женат на твоей матери, уделяя мало внимания к ней. Думаю, я не усвоил урок с твоей мамой.

— Значит, после Рене никого не было?

— Нет, — сказал я, — Я... ээ, немного встречался, но не было той, которую я чувствовал бы особенной. К тому времени у меня уже был дом, поэтому я притормозил с работой, я все еще нервничал по поводу отношений с кем-то. Дважды укушен, трижды застенчивый, я так думал.

Она заметила некую неуверенность в моем тоне, когда я сказал "встречался" и посмеялся.

— Встречался, да? Ты о сексе по телефону говоришь? — спросила Дженис, подмигивая.

— Ох, Дженис! — ответил я, хихикая. — Не придумывай своему старикану обвинений в сексуальных фантазиях!

— Я разговариваю с ними так, словно они рядом со мной, — улыбнулась она. "И нет в этом ничего плохого. Знаете ли вы, у людей есть свои потребности. Черт возьми, у меня тоже есть свои потребности".

Ее последнее замечание заставило меня задуматься о чем-то совсем другом. Вдруг я подумал: может быть, она все-таки решит остаться со мной.

Остаток вечера мы провели перед телевизором, а около десяти часов я неудержимо зевнул.

— Пора спать. Мы железные работяги и нам нужен отдых. Не ложись слишком поздно.

— Хорошо, папочка, — ответила она, улегшись на диване после того, как я встал. Я кинул ей один оценивающий взгляд и почувствовал, что мой член снова отреагировал.

"ЧЕРТ ВОЗЬМИ!" — прокричал я про себя. "ПРЕКРАТИ ЭТО!"

Я поднялся наверх, разделся до нижнего белья и залез в постель. У меня никогда не было проблем со сном и этот вечер не стал исключением.

Около полутора часов ночи меня разбудил громкий шум. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что за окном бушует шторм. Первая мысль была: завтра будет ужасно и работать придется с большим трудом. Мы работали под дождем раньше, но не в такую бурю. И даже когда мы работали под дождем, все было гораздо медленнее.

Когда я попытался вернуться ко сну, я надеялся на то, что шторм закончится скоро.

Но меня снова разбудили прикосновения к плечу. "Ч-что?" — просипел я, едва проснувшись.

«Папа, там буря», — услышала я слова Дженис. В ее голосе была дрожь.

Я снова взглянул на часы: 1: 47. «Все в порядке, дорогая, — сказал я. «Это не повредит нам.

Возвращайся в постель «.

«Это меня действительно пугает», — сказала она. «Могу я поспать с тобой? »

Это меня полностью разбудило. «Это была бы не лучшая идея, милая, — сказал я.

«Пожалуйста? » она умоляла. «Мама всегда смеялась надо мной из-за того, что я боялась штормов, и никогда не позволяла мне спать с ней».

Я слышал страх в ее голосе. Дерьмо. Она была по-настоящему напугана.

«Веди себя прилично», — тихо сказал я себе, а затем сказал ей громче: «Хорошо. Только потому, что ты так напугана».

Она быстро забралась на другую сторону кровати и молча, залезла под одеяло. Я откатился от нее и почувствовал ее у себя за спиной, когда она придвинулась ко мне.

Ей совсем не потребовалось много времени, чтобы заснуть. А, с другой стороны, я лежал там очень долго, остро ощущая ее моей спиной и то, как близко она была ко мне. Но в конце концов мне удалось снова заснуть.

И я видел сон. Обычно мне не снятся сны, а если и есть, то большую часть времени я их не помню. Те, что я помню, невероятно яркие. Как тот, который у меня был той ночью.

Мне снилось, что я был с Кэролайн, и это было в начале нашего брака, когда мы ебались как кролики. Я чувствовал ее полные груди в своих руках, ее тугую влажную киску вокруг моего члена, ее гладкую тугую кожу на моей. Сон представлял собой мешанину ласк, сосания и секса, мягкой потной кожи и горячего желания.

Я проснулся медленно, мечта свежа в моей голове. На мгновение мне показалось, что я все еще сплю, но не сплю. Внезапно я понял, где нахожусь... в своей постели с дочерью. Я лежал позади нее, но моя рука обнимала ее, а вторая рука обхватила одну из ее грудей через ее ночную рубашку.

Мой член нашел выход из моих боксеров и был твердым, как камень, прижатым к щели в ее заднице.

Мое сердце начало колотиться от страха двинуться и разбудить ее, чтобы обнаружить, что ее отец возбуждён вот так. В то же время я ДОЛЖЕН был освободиться от нее, прежде чем она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО проснулась.

Я медленно отпустил ее грудь, она слегка пошевелилась во сне и зашевелилась, заставляя свою задницу тереться о мой член. На одну короткую, ужасающую секунду я подумал, что мой член взорвется. Я заставил себя замереть, пока она снова не начала тихонько храпеть.

Мне удалось оторвать от нее руку и очень осторожно отодвинуться от нее.

Я быстро засунул свой член обратно в боксеры и лег на спину, радуясь, что мне удалось не разбудить ее.

На улице все еще бушевала буря, и одна молния ударила по дому, и в окнах грохотал гром. Дженис захныкала во сне и перевернулась, бросив на меня руку. Ее рука легла мне на промежность. Прежде чем я смог пошевелиться, я почувствовал, как ее пальцы сжимаются вокруг моего пульсирующего члена через мои трусы.

Я не двинулся, и не дышал. «Пожалуйста, не просыпайся, пожалуйста, не просыпайся», — беззвучно умолял я ее. Ее рука на моем члене, даже сквозь мои боксеры, чувствовала себя так-невероятно хорошо, но я нежно оторвал ее от себя.

Я осторожно встал с постели. Я направился в ванную и дрочил на дочь во второй раз. После того, как я пришел, Мне было совершенно противно за себя, но я сказал себе, что, по крайней мере хорошо, что мой член больше не твердый.

Было только около 6: 30 утра, но я тихонько оделся и спустился вниз. Я варил кофе, злясь на себя из-за того, насколько я был извращенецем все это время. Я сидел за столом и пил кофе, когда она тоже спустилась вниз.

«Доброе утро, папа», — сказала она. На ней все еще была ночная рубашка, но одеяло было накинуто вокруг нее и притянуто к телу.

«Доброе утро, милая», — ответил я. «Хочешь кофе».

«Мммммм», — сказала она с сонной улыбкой, затем подползла к кофейнику и налила себе чашку. Она села напротив меня за стол.

«Спасибо за вчерашнюю ночь», — сказала она. «Не знаю, почему штормы так пугают меня по ночам, но они всегда пугали меня».

«Конечно, милая, — сказал я. «Но давайте не будем делать это привычкой. Ты взрослая, чтобы бояться грозы». И это было слишком опасно, добавил я себе.

«Я знаю», — сказала она. «Мама все время смеется надо мной из-за этого».

«Это нехорошо», — сказал я. Она пожала плечами. «У мамы такая черта».

«Это не та Кэролайн, которую я помню», — сказал я, нахмурившись. Я вспомнил ее мать как беззаботную и игривую... хотя, очевидно, игривую с большим количеством людей, кроме меня. Но она не казалась мстительной, пока не ушла от меня. Я всегда думал, что это ее парень Джерри, это он заставлял ее так себя вести.

«Я не знаю, как все было, когда ты был женат, но, судя по тому, что мне говорят люди, она изменилась, когда умер Джерри. Я думаю, это ее очень сильно испортило», — продолжила она.

«Это далеко не лучшая ситуация», — отметил я. Я имел в виду, что Кэролайн всё ещё была матерью моего ребёнка, и даже после происшедшего у меня осталась некая привязанность к ней. Я мог почувствовать к ней некоторую сострадательность... хотя и незначительную.

«Так ты работаешь сегодня?» — переключила тему она. «Снаружи выглядит довольно ужасно».

«Нет, в такую погоду я не могу работать», — ответил я, поднимаясь, чтобы налить себе чашку кофе.

«Ура!» — радостно воскликнула она. «Это значит, что я буду иметь тебя целый день!»

В желудке вдруг закрутилось отвращение. Я понял, что будет сложно провести с ней весь день, особенно если она откажется одеться прилично.

Хотя это и не помогло особо... Я видел ее наполовину раздетой и не мог избавиться от этого образа в голове.

«Ага», — нервно пробормотал я.

Я быстро позавтракал, скорее чтобы игнорировать ее, чем что-либо еще. После еды она предложила убрать и помыть посуду, пока я принимаю душ. Мне захотелось снова заняться самоудовлетворением, но волна отвращения к себе заставила меня передумать. Я оделся и спустился вниз, мои мысли были заняты попытками игнорировать физическое присутствие Дженис.

Она оказалась в гостиной.

«Сыграй со мной», — сказала она, увидев меня.

«Ч-ЧТО?» — пробормотал я.

Она испуганно посмотрела на меня. «Я спросила: «Хочешь поиграть со мной в игру?»

«Ой!» — с облегчением воскликнул я.

«Я думала... эээ... у меня есть только карты. У меня нет настольных игр».

«Карты тоже подойдут», — улыбнулся я.

Некоторое время мы играли в рамми, но со временем я заметил, что украдкой поглядываю на ее тело. Перед завтраком она сбросила одеяло, но осталась в той одежде, в которой спала.

«Мне нужно бежать в магазин», — сказал я, после того, как мы закончили последнюю игру. «Надо также заказать принадлежности для работы». Это была ложь, я мог сделать это по телефону. Тем не менее, это казалось действительно хорошей идеей — уйти от нее ненадолго.

Она надула губы. «Ты не уйдешь надолго? »

«Час или около того. Может быть, два», — ответил я. «Сколько бы времени мне ни понадобилось, чтобы успокоился, — подумал я.

«Хорошо. Я могу принять душ, пока тебя нет», — весело сказала она. — «Тогда мы снова сможем сыграть в карты, когда ты вернешься».

«Да, конечно», — сказал я, борясь с тем, что в моем сознании пока не сформировался образ воды, стекающей по ее обнаженному телу.

Я схватил ключи, вышел на улицу и боролся с ветром что бы сесть в мою машину.

Внезапно я почувствовал что не был уверен, что выходить из дома и идти навстречу грозе — это все-таки хорошая идея. Во всяком случае, гроза усиливалась. Ехал я медленно, дождь ограничивал мой обзор, а всю дорогу разносился мусор.

Когда я, наконец, добрался до магазина товаров для дома, он был закрыт. Линии электропередач вышли из строя.

Я проклял свою удачу и поехал домой. Хорошо, что к тому времени, когда я вернулся в дом, я промок. Дождь прогнал из моей головы все мысли об инцесте.

«Дженис? » — крикнул я, стоя в дверном проеме, с которого на пол стекала вода. Когда я не услышал ее ответа, я решил, что она в своей комнате, и поднялся по лестнице.

Когда я достиг вершины, я едва слышал, как она произнесла: "... отец..."

Похоже, он вышел из ее комнаты, а дверь была открыта. Я подошел и собирался сказать, что вернулся, но затем решительно замолчал.

Она лежала на кровати, голову назад, глаза закрыты. Она сняла штаны и трусики и вводила фаллоимитатор в свою киску одной рукой, пока другая рука ласкала одну из ее грудей сквозь рубашку.

"Покори меня... папа", - простонала она.

Я стоял парализованный. Не мог отвести глаз и заставить себя двигаться. Она быстро продолжала проникать в себя и снова и снова произносила мое имя.

Я почувствовал прилив желания к ее игрушке, наблюдая за ней и слушая ее стоны.

Мой паралич был разбит, когда я неосознанно приблизился к ней. В ужасе от своего тела я смог удержать самого себя большим напряжением воли. Я повернулся и тихо, но быстро отошел от ее двери.

К тому времени, когда я достиг нижней части лестницы, я почти бежал. При входе ранее я поскользнулся в луже и сильно ударился об входную дверь, прежде чем выбежать из дома.

Я стоял под проливным дождем минуту, позволяя острым каплям наказывать меня за мои мысли и поступки. Это помогло.

Затем я сел в свой грузовик и проехался какое-то время.

Мне нужно было сказать ей, чтобы она ушла. Нет другого выхода. Мне пришлось бы выгнать ее до того, как сделаю что-то неправильное. Я ругал самого себя за то, что был плохим отцом и слабым человеком, и единственное благородное решение - отказаться от нее. Я знал, что это причинит ей больше всего страданий, особенно после того, как она узнала о том, что у нас возникли не только отцовские чувства.

Я вернулся в дом и снова прошёл в шторм от грузовика до входной двери. Когда я открыл дверь и вошел, она была в гостиной и разговаривала по телефону. При виде меня ее глаза расширились.

«Папа! Ты промок!! » она воскликнула, подбегает ко мне.

«Не могла бы ты принести мне полотенце? » — спросила я, когда с меня капала вода. «Дай два».

Она положила телефон на стол и поднялась к шкафу для белья. Я стоял там, дрожа, пока она не спустилась вниз.

«Вот, папа», — сказала она, протягивая мне полотенце. Я вытер лицо и волосы, и когда я это сделал, Я почувствовал, как она дергает меня за рубашку.

«Ты что делаешь? »

«Тебе нужно снять эту мокрую одежду, прежде чем ты заболеешь», — ответила она. Моя рубашка была у меня до середины груди.

«Я пойду в свою комнату и сниму там».

«И вытирать воду по всему дому? Я так не думаю».

Я нехотя позволил ей снять рубашку, потом ее руки коснулись моего ремня и начали его расстегивать. Я убрал ее руки. «Стоп! » Я почти крикнул.

«Ой, тише», — сказала она, снова схватив меня за пояс и расстегивая его. «Обещаю, я не буду смотреть».

Я чуть не рассмеялся над ее серьезным тоном, несмотря на ситуацию. Я сбросил ботинки, и она спустила мои штаны. Я вышел из них, Стою там, с меня все еще капает в нижнем белье и носках. К счастью, мне было так холодно, что мой член не затвердел бы, если бы я этого захотел.

Она собрала мою мокрую рубашку и штаны и отнесла их в прачечную. Я быстро вытерся, затем поднялся наверх, прежде чем она вернулась. Я сняла нижнее белье и носки, кинул сушиться, затем надел сухую одежду.

Дженис стояла на четвереньках и протирала пол полотенцем. Мое дыхание перехватило, когда я заметил ее изящные движения. Я продолжал уставиться на ее работающую задницу, пока она не закончила и не встала.

"Чувствуешь себя лучше?" - спросила она, заметив меня.

"Да", ответил я.

"Отлично," улыбнулась она. "Возвращайся сразу же, я положу это полотенце в стиральную машину вместе с твоей одеждой".

Она вышла из комнаты. Чувство тревоги охватило меня, так как я собирался сказать ей, что она не может жить со мной, даже временно. Но я не знал как объяснить ей ПРИЧИНУ этого решения. Я не мог признаться в своих непристойных мыслях о ней, своей собственной дочери. Она бы ужаснулась и возненавидела меня.

Она вернулась. Я попросил ее: "Дженис, дорогая, присядь. У нас есть о чем поговорить".

Она уселась на диване передо мной. "О чем именно, папа?" спросила она.

Я нервно облизнул губы, смотря на нее. Она наклонилась вперед, с невинным ожиданием на лице.

"Я... я..." пробормотал я, не в состоянии произнести слова.

Она нахмурилась. "Что-то не так, папа?" спросила она меня.

Что-то изменилось во мне. Я осознал, что не смогу выгнать ее. Она нуждалась во мне и не могла вернуться к своей матери. И, боже помоги мне, я НЕ ЖЕЛАЛ ее отпускать. Я знал, что должен был это сделать, что это было опасно если она осталась, и я не знаю как долго я смогу противостоять соблазнам, которые посещали мой разум. Но я хотел чтобы она осталась. Она должна была остаться.

"Я... ээ... хотел просто узнать больше о том интервью, которое тебя ждет," - бессильно произнес я.

Ее хмурый взгляд сменился улыбкой. «Ты напугал меня, папа», — засмеялась она. «Я думала, что что-то не так».

«Нет, милая, — сказал я. — Мне просто было любопытно.

«Это должность клерка, набор текста, регистрация и прочее. Думаю, у меня есть хороший шанс», — весело сказала она.

«Замечательно! » — сказал я с притворным энтузиазмом. «В какой компанией это? »

Ее улыбка дрогнула. «Я... не помню имя, только адрес».

«Ну, в любом случае это начало», — сказал я, заставляя улыбнуться моё лицо.

Мы снова сыграли в карты, потом она приготовила нам обед. После обеда мы некоторое время смотрели телевизор, я в безопасности в кресле, а она лежала на диване. Через некоторое время она задремала. Я посмотрел на нее, лежа на диване. Она выглядела такой невинной, такой чистой... и такой чертовски сексуальной. Я тихонько поднялся наверх и, в третий раз дрочил на дочку. Я знал, что это больно, извращенно, но не мог остановиться.

В течение дня шторм немного утих, и я заказал нам пиццу. Мне было неприятно из-за того, что я заставил водителя работать под дождем, но я не хотел готовить и не хотел просить об этом Дженис.

В доме ее матери ей достаточно командовали, и я не хотел, чтобы она так себя чувствовала здесь.

Смотрели телевизор до 10, потом я пожелал ей спокойной ночи и лег спать. Я проспал недолго, когда раскат грома потряс весь дом, разбудив меня. Я встал и выглянул в окно, чтобы увидеть, что шторм вернулся с удвоенной силой. Я нахмурился, надеясь, что это не разбудило Дженис.

Мое сердце упало, когда я повернулся, чтобы вернуться в постель, и увидел ее в тусклом свете моего будильника, стоящую у двери моей спальни с испуганным, вопросительным выражением лица.

Я вздохнул, чувствуя усталость охватывающую меня. "Давай," сказал я, забираясь в постель и переворачиваясь на бок.

Она моментально присоединилась ко мне в кровати, лежа спиной к моей стороне. Как и прошлой ночью, я потратил довольно много времени на то, чтобы снова заснуть.

И опять этот сон. В этот раз Кэролайн ласкала меня рукой, ее нежные прикосновения поднимались и опускались по моему члену. Она никогда не делала такого в реальной жизни, но здесь, во сне, было все возможно.

Я почувствовал приближение оргазма и резко проснулся. Даже будучи полностью пробужденным, я все еще чувствовал на своем члене прикосновение Кэролайн. И тут до меня дошло - это была не ее рука!

"Джух-Дженис?" прошептал я, моя рука стремительно опускалась вниз, чтобы отстранить ее. "Что за чертовщина ты делаешь?"

Она сжала хватку на моем члене, не позволяя мне отстранить ее руку и отправляя новые волны удовольствия сквозь меня.

"Тише," она прошептала мягко. "Вернись спать."

"Черт возьми, я прекращу это!" я выкрикнул, продолжая бороться с ее рукой. "Прекрати! Ты - моя чертовски дочь!"

"Нет, я не такая," ответила она наконец и отпустила мой член.

Я почувствовал волну облегчения (но и сожаление), когда она перебралась на свою половину кровати, а затем вдруг оседлала меня. По ощущению голой кожи на моем теле, я понял, что она была без одежды. "Я не твоя дочь, и я собираюсь заняться сексом с тобой, папа."

Я попытался подняться, чтобы оттолкнуть ее от себя, но она удерживала меня за грудь своими руками и прижимала к кровати.

Хотя я легко мог бы избавиться от нее, похоже, у меня не было ни сил, ни воли сделать это. Я почувствовал тепло ее влагалища на кончике моего члена. Я знал, что должен был остановить ее, сделать что-то другое, но вместо этого я просто лежал там и позволял ей опуститься на меня.

Ой. Мой. Бог.

Я не чувствовал такой тугой женщины, она была такая влажная, такая горячая с тех пор... ну, со времен учёбы в школе с Кэролайн. Я застонал, частично от удовольствия и частично от стыда, когда она начала подниматься и опускаться на моем члене. Она чувствовала себя восхитительно, и я, не раздумывая, коснулся ее груди.

«Да, папа», — простонала она, когда я сжал ее грудь. «Трахни свою девушку».

Я не мог остановить ни себя, ни ее. Она ехала со мной все быстрее и сильнее, и чем больше она делала, тем больше я отвечал. Снаружи бушевала буря, соответствующая интенсивности моей похоти. Я все время говорил себе, что она не моя дочь, что она просто какая-то женщина, которой я желаю. Я знал, что это ложь, но это помогло.

Я почувствовал щекотку в яйцах и запаниковал.

«Я кончу, детка», — простонала я. «Отойди от меня, прежде чем я это сделаю, пожалуйста, детка».

Я почувствовал ее конвульсии вокруг себя, и она громко застонала, когда ее оргазм прошел через нее. Это было слишком, и я толкнулся в нее, сильно напрягаясь, когда мой член взорвался внутри нее, наполняя ее своим семенем.

Мы остались скрепленными вместе, когда мы пережили наш взаимный оргазм, затем она рухнула на меня, ее груди задрожали на моей груди, когда она глубоко вздохнула.

«Вау», — сказала она.

Я мог согласиться с ее «вау», но когда сияние исчезло, у меня начало крутить живот. Что я только что сделал?

Она осторожно оторвалась от меня, лежала рядом со мной, положив голову мне на плечо. Я попытался откатиться от нее, обнаружив, что у меня нет ни сил, ни даже желания.

«О, Господи, я только что пережил непристойный инцидент с моей дочерью», — пробормотал я в темноту. Мне никогда в жизни не приходилось испытывать такую стыдливость, как в тот момент.

«Нет», — тихо ответила она. «Фактически это был обратный случай - я только что занималась сексом с тобой. А теперь спи».

Как она могла так беззаботно игнорировать то, что произошло? Я лежал там, самокопался, ненавидел самого себя, ругался.

«Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть принимаемые лекарства», — наконец прошептал я. Когда она не ответила, я посмотрел на нее. Она уже заснула.

Я снова положил голову на подушку и уставился в потолок.

Мне потребовалось много времени, чтобы опять уснуть.

На дворе начинал светать, и через окно просачивались лучи солнца. Я открыл глаза, несколько раз подмигнул от яркости солнца и потянулся. Когда я это сделал, моя рука задела спящую фигуру рядом со мной.

«Чтооо?» Я услышал, как пробормотала Дженис, и тогда вновь на меня обрушились воспоминания о прошлой ночи.

Я застонал и закрыл глаза от стыда. Я занимался сексом со своей дочерью... МОЕЙ СОБСТВЕННОЙ ДОЧЕРЬЮ!... вчера ночью. Какое же чудовище я такое?

«Ооо, папа, ты опоздал», — сказала она. Я открыл глаза и посмотрел на часы. Черт возьми, уже 8:25. Я опоздал.

«Дорогая, — сказал я, и мои слова вырывались бессвязно, — о том, что случилось прошлой ночью...»

«Давай поговорим, когда ты вернешься с работы, — ответила она, скидывая одеяла и отправляясь в ванную. Она все еще была голой. Сидя на кровати, я наблюдал за ее уходом и снова поражался тому, насколько она похожа на свою мать, особенно в этом отношении.

Я хотел надеть одежду и покинуть дом, но международный трафик был заблокирован высохшими соками на моем теле.

Мне срочно требовался душ. Как только она вышла из ванной, я проскользнул мимо нее, запер дверь ванной и быстро принял душ. После вытирания я заглянул через щель в двери и обрадовался, что ее нет в спальне. Я оделся и поспешил вниз, чтобы уйти.

Она ждала меня внизу лестницы с стаканом кофе и коричневым пакетом для завтрака. «Я приготовила тебе обед. Удачного дня, папа», — сказала она, а затем поцеловала меня в губы. Это был не совсем поцелуй, просто быстрый поцелуй, но он все равно потряс меня до глубины души. Я смущенно пробормотал «спасибо» и быстро вышел из дома.

Я был сбит с толку ее беспечностью. Похоже, она не знала, что мы совершили инцест, что я был ее отцом, а она — моей дочерью, и что у нас БЫЛ СЕКС. Я был так погружен в свои мысли, что проехал на один красный свет и чуть не проехал на другой по дороге на работу.

К счастью, Хождение по грязи и проверка места работы на предмет повреждений отвлекло меня от мыслей. Нам нужно было кое-что исправить после урагана. Я поручил нескольким парням отремонтировать повреждение, чтобы мы могли вернуться к работе со сборкой, а затем вошел в трейлер. Было достаточно людей, заходящих и выходящих из трейлера, и достаточно работы, чтобы занять меня все утро, и мне удалось запихнуть Дженис в глубину своей души.

Около полудня я приготовил обед, который приготовила для меня Дженис. Это вернуло меня к прошлой ночи, и, жуя бутерброд, я пытался игнорировать воспоминания о ее теле поверх моего.

Даже отвращение, которое я испытывал к самому себе, не помешало моему члену немного затвердеть в моих штанах.

Было около трех часов, когда дверь трейлера открылась, и вошла Кэти Роули, сотрудница отдела кадров компании. Она была просто пухленькой, но довольно симпатичной, и я подумал о том, чтобы пригласить ее на свидание некоторое время назад, прежде чем решил, что романы на рабочем месте, вероятно, не были хорошей идеей. Я улыбнулся ей, потом моя улыбка исчезла, когда я увидел позади нее Дженис.

«Привет, Джед», — радостно приветствовала Кэти. «У меня есть сотрудник, которого ты просил».

Я сидел там со смущенным выражением лица. Верно, я попросил помощника на работе, чтобы он помогал с бумагами, отвечал на звонки и так далее, но это было восемь месяцев назад. Я действительно не ожидал, что они реально кого-то наймут. Это было всего лишь желание с моей стороны.

«Ты в порядке? » — спросила меня Кэти, нахмурившись.

Боясь заговорить, я просто кивнул.

«Это Дженис, она будет работать здесь. Я думаю, она подойдет», — сообщила Кэти и повернулась к Дженис. — «Это мистер Стивенсон, управляющий отделом. Ты будешь работать на него».

«Привет, Дженис», — приветствовал я ее, стараясь сохранить голос как можно более безразличным.

«Привет... мистер Стивенсон», — ответила она со широкой улыбкой.

«Хорошо, я закончила», — сказала Кэти, светясь. «Я дам тебе рассказать ей о ее обязанностях.

Она повернулась к Дженис. «Здесь может быть достаточно сложно», — сказала она. — «Если кто-то создает тебе какие-либо проблемы... ЛЮБЫЕ проблемы... дай мне знать, хорошо?»

«Я обязательно так и сделаю», — пообещала Дженис. Все еще улыбаясь, Кэти вышла из трейлера.

«Чем ты занимаешься?» спросил я Дженис, как только дверь закрылась.

«Что? Ты сказал, найди работу, и я нашла», — ответила она со звучанием невинности в голосе.

«Не здесь!» отрезал я. В её присутствии в этом доме было уже плохо. Её наличие здесь было бы невыносимым.

«Почему бы и нет? Мы можем поплавать», — радостно предложила она.

«Ты не рассказала Кэти, что я был твоим отцом?»

Она слегка улыбнулась мне. «Я не думаю, что мы обсуждали это».

«Фамилия не выдала это? » — потребовал я.

«Ты можешь поблагодарить маму за это», — сказала она.

«Что ты имеешь в виду? » Я спросил.

Прежде чем она смогла ответить, дверь распахнулась, и влетел один из моих электриков, разозленный чем-то. Дженис отошла на задний план, пока я имел дело с ним. К тому времени, когда я вернул его к работе, она уже убрала второй стол в трейлере.

«Итак, что ты хочешь, чтобы я сделал, папа? » — весело спросила она.

Я чувствовал, что за ее словами стоит нечто большее, чем просто рабочие задачи.

«Во-первых, выбрось отсюда» папу «, — раздраженно сказал я. Я не хотел, чтобы кто-то знал, что она моя дочь, и обвинял меня в семейственности.

«Да, мистер Стивенсон», — сказала она, по-девчачьи салютуя мне.

Я внутренне застонал. Она вела себя так чертовски мило, что на нее было трудно злиться.

Я собирался врезаться в нее, сказать ей, что она не может здесь работать, черт побери. Как только я это сделал, дверь трейлера снова открылась, и вошел еще один член моей команды. Его проблема была незначительной, даже смехотворной, но она действительно отвлекала меня от присутствия Дженис.

До конца дня в трейлер и выходил постоянный поток людей, мешая мне поговорить с ней. В конце концов, до меня дошло, что происходит: стало известно, что на объекте работает девушка, и каждому удалось найти повод зайти в трейлер и посмотреть на нее.

Наконец было пять часов. Я подошел к Дженис, которая усердно разбирала заказы на покупку, которые я обычно просто бросал на запасной стол, вместо того, чтобы хранить их в том виде, в котором они должны были быть.

«Ладно, на сегодня хватит», — произнес я немного резче, чем планировал. «Иди домой. Поговорим, когда я вернусь».

«Хорошо», — ответила она, и ее голос стал почти шепотом. «Папа».

Я сердито посмотрел на нее, но она только засмеялась и ушла. Я вернулся за стол, перечитывая речь, которую хотел произнести после возвращения домой. Эта ситуация не могла продолжаться и была абсолютно неприемлема.

Когда я пришел домой, Дженис уже ужинала на кухне. «Я начала без тебя», — сказала она, увидев меня.

«Присаживайся, Дженис», — сказал я, сев за кухонный стол и указывая на стул напротив меня.

Она нахмурилась, но все же присела.

«Слушай меня, дорогая», — начал я. «Это не работает».

«Что не работает, папа?» спросила она.

«Ты здесь», — ответил я. «Ты работаешь со мной».

Увидев, что слезы навернулись у нее на глаза, мое сердце разбилось.

Но я не мог позволить этому остановить меня от того, что я должен был сказать.

«Почему, папа?» — спросила она, ее губы дрожали и по щекам текли слезы.

«Потому что...» — нерешительно сказал я. Когда увидел, что она начала плакать, мое сердце разорвалось. «Потому что мы спим вместе. Ни один отец не должен спать со своей дочерью!»

«Тебе это не понравилось?» всхлипнула она. «Я думала, что это было замечательно, невероятно».

«Неважно, что мне понравилось!» — сказал я слишком громко. «Это было неправильно».

«Мы оба взрослые», — ответила она, вытирая слезы с глаз. «То, что произошло, для меня было не так уж плохо».

Я раздраженно вздохнул. «Детка, это просто неприемлемо. Ты знаешь это».

Она долго смотрела на меня, затем резко встала. Я напрягся, не зная, что она собиралась делать. Если она уйдет, меня раздавит, но это был единственно возможный исход.

Вместо этого она подошла ко мне вокруг стола. «Я не твоя дочь», — сказала она, снимая рубашку. На ней не было бюстгальтера, и ее чудесно круглые, полные груди выплескивались во всей красе. Я почувствовал, что в штанах растёт, неудобно.

Я пытался игнорировать ее соблазнительную грудь и свой твердый член в штанах. «Сказать это не означает, что это правда, — сказал я. В моем голосе была дрожь похоти, которую я не могла скрыть.

«Это правда, если я говорю, что это правда», — мягко сказала она. Она схватила мою руку и поднесла к своей груди, прижимая к себе.

Я чувствовал, как твердо ее сосок касался моей ладони.

Я попытался отдернуть руку, но ее хватка была исключительно сильной. А может, мне совсем не хотелось отрывать руку от ее груди.

«Посмотри мне в глаза и скажи, что тебе это не нравится. Скажи, что не хочешь меня трахать», — сказала она, задыхаясь. «Попробуй. »

Я открыл рот, чтобы сказать именно это, но слов не вышло. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотел трахнуть ее, жестко, долго и неоднократно. Но я никогда не мог признаться ей в этом. Я с трудом мог признаться себе в этом.

Она выпустила мою руку и упала на колени. Не говоря ни слова, она начала возиться с моей молнией, и через несколько секунд она опустилась, а мой член вылетел наружу. Я наполовину искренне пытался остановить ее, зная в глубине души, что я не буду, что я не хочу, чтобы она останавливалась.

Когда ее губы соприкоснулись с моим членом, я испустил стон. Прошло много времени с тех пор, как ее рот познавал мою интимность. Черт, это может быть и несколько лет. Ее оральные навыки были поразительными, изысканными, и она предавалась этому акту, будто от этого зависела ее жизнь.

Прошло всего лишь несколько минут, прежде чем в моих яичках появилось знакомое покалывание. "Я близок к оргазму", - простонал я.

Она отстранилась от меня и едва удерживая равновесие встала на ноги. "НЕТ! Поведи меня в спальню и займись со мной любовью, дорогой", - прошептала она, схватив меня за руку и потащив по направлению к кровати. Мы прошли через кухню, гостиную и поднялись по лестнице. Это было видение: ее груди подпрыгивали с каждым шагом, а я шел вслед за ней с возбужденным членом выступающим из штанов.

Одежда отлетела в момент, когда мы вошли в мою спальню. Она ринулась на кровать и раздвинула ноги. "Люби меня, дорогой", - простонала она.

Я быстро снял с себя одежду и без малейшего колебания бросился к ней. Я глубоко проник в ее лоно одним движением, ее губы застонали при контакте с моими. Полностью погруженный в страсть, я с упорством насаживал ее. Мне не было никакого сомнения в ее наслаждении, главное для меня было только утолить свою жажду и передать ей свое семя.

Несмотря на мою решительность, я чувствовал, как ее лона сжимается вокруг моего члена. Она прервала поцелуй и издала долгий звук блаженства, когда охватил оргазм. Это только усилило мое возбуждение и через минуту я начал пульсировать внутри нее, наполняя ее своей спермой. Она подскочила, когда я проник в нее так глубоко, наслаждение от моего оргазма затмило все остальное, и в этот момент существовала только она.

Как будто кто-то щелкнул выключателем, я внезапно потерял силы и рухнул на нее. Она все еще продолжала подергивать бедрами, заставляя мой внезапно чувствительный член слабо пульсировать.

Я наслаждался ощущением ее влажной обнаженной кожи напротив моей, когда мы оба лежали там, переводя дыхание.

Пронзительный «БИП БИП БИП» наполнил дом. Я не мог определить звук, но Дженис это сделала.

«Вот дерьмо», — сказала она, отталкивая меня от себя. «Ужин! »

Она вскочила с кровати и выскочила из спальни.

Как только она ушла, сокрушительное чувство вины поглотило меня. Я только что трахнул свою дочь... снова. Однако на этот раз я не мог утверждать, что она соблазнила меня или обманом втянула в это. То, что я сделал, я сделал по собственному желанию, счастливо, даже с жадностью. Это была 100% моя вина.

Прошло около пяти минут, прежде чем дымовая сигнализация наконец отключилась, и она вернулась в спальню.

Несмотря на мою вину и тот факт, что я просто кончил и кончил чертовски сильно, мой член пульсировал и угрожал вырасти при виде ее обнаженной.

Она снова забралась в кровать и прижалась ко мне. «Ну, обед испорчен», — сказала она с ноткой отвращения в голосе. «Вы хотите, чтобы я сделал вам бутерброд или что-то в этом роде? »

Меня поразило то, насколько она могла быть такой беспечной. Ее отец только что забился ей между ног, как животное, и она хотела знать, хочу ли я бутерброд?

«Нет, я... эээ... « — пробормотал я. Тогда я заставил себя сказать: «Прости».

«Извини за что? » — невинно спросила она.

"Вы знаете, черт побери, что именно", — отвечал я.

"Прости за самые потрясающие ощущения оргазма, которые я когда-либо испытывал?" — сказала она, вставая на четвереньки и оседлав меня. Ее груди были там, как надо, и мне пришлось сдержать себя, чтобы не протянуть руку и не прикоснуться к ним.

"Прости за лучший секс в моей жизни?" она сказала, ее рука потянулась под нее и ласкала мой возрождающийся член. Я удивился тому, что он стал таким твердым. Конечно, когда мне было двадцать лет, мой член всегда был готовым к действию, но даже после развода с Рене я стал просто болваном... Секс был фантастическим, но после того как я кончил, все заканчивалось... И это было уже десять лет назад.

Меня не до конца интересовало то, как она выровняла свою киску на мой член и опустилась вниз, но он все еще был достаточно твердым. Она была такой горячей, такой узкой, такой влажной от наших соков. Мои руки нашли ее груди, обхватив их и играя с ее сосками большими пальцами. Она издала длинный шипящий стон, когда начала двигаться все сильнее и быстрее.

"Я иду в ад", — подумал я, полностью отдающийся ей. Я знал, что не смогу больше кончить, но был полон решимости привести ее туда. Я трахал ее, рассчитывая каждый свой толчок, когда она насаживалась на меня. У нее последовал второй оргазм, более слабый, затем она неохотно отстранилась и легла рядом со мной.

"Я люблю тебя, папа", — прошептала она тихо, перекатываясь на бок от меня.

Я прижался к ней сзади и обнял. "И я тебя люблю, малышка", — ответил я. Когда я это сказал без колебаний, время взаимных обвинений и самозлобия ушло в прошлое. Несмотря на то, что было еще раннее вечернее время, я погрузился в глубокий сон.

Проснулся я около 5 часов утра.

Я осторожно освободился от Дженис, затем встал, пошел в ванную, надел нижнее белье и спустился вниз, чтобы сварить кофе. Когда он булькал последний раз, я налил чашку и сел за стол.

Сидя там, потягивая кофе, я исследовал свои чувства к ней. Да была отеческая любовь к дочери, но это было подавлено моими чувствами к ней как к женщине. Я резко спросил себя, был ли это просто секс. Да, секс был невероятным, с такой молодой женщиной, как она, с оттенком табу, которое было связано с нашими отношениями. Но это было больше, чем просто секс, больше, чем просто инцест.

Она была всем, чем должна была быть ее мать, и у меня были те же чувства к Дженис, которые я испытывал к Кэролайн очень давно.

«Бля», — проворчал я. «Я люблю свою дочь и иду в ад. ОСОБЫЙ ад».

Было странно, что как только я признался себе в этом, я почувствовал себя... лучше?... Как будто с меня сняли тяжесть.

Конечно, было опасение, если об нас узнают. Я должен был что-то с этим сделать, потому что в глубине души я знал, что происходящее между нами не остановится.

Оказалось, что Дженис уже кое-что сделала, чтобы помочь с этим. Когда на следующий день я заполнял табели учета рабочего времени на компьютере,

Я видел, что компания добавила ее как «Дженис Николс». Я нахмурился, особенно из-за ее выбора фамилии, затем махнул Дженис к моему столу.

«Как тебе это удалось? » Я спросил ее.

Она улыбнулась мне. «У меня свои пути», — сказала она с загадочным блеском в глазах. «Это сработало, верно? И никто не может обвинить вас в кумовстве».

Я покачал головой. Мне не понравилось, что я увидел на экране. Она использовала «Николс» вместо другого имени, которое могла бы выбрать. Вспомнилось, как Кэролайн бросила меня ради этого парня, и я испытал боль. Но признал себе, что использование его имени помогало скрыть наши отношения.

Также нам помогало то, что я всегда был первым на работе и последним уходил. Так никто не замечал, что мы приезжаем и уезжаем вместе на моем грузовике. Было бы сложно объяснить это кому-либо.

Прошла неделя, прежде чем я заметил, что она перенесла свою одежду в мою спальню и сделала ее НАШЕЙ спальней. Она спала в своей кровати только один раз - первую ночь в день бури. С тех пор она всегда была со мной.

И секс... ох, Господи! Никогда раньше я не испытывал таких страстей даже с Кэролайн или Рене во время медового месяца. Мы занимались любовью повсюду... в гостиной, на кухне, в душе.

Чувство вины за то, что я занимаюсь сексом со своей дочерью, не покидало меня. Но это не было достаточным, чтобы остановить меня.

Но несмотря на все наши усилия скрыть правду, рано или поздно все должно было выйти наружу. Я отправил Дженис в офис за некоторыми документами, а Эли, один из моих коллег, заглянул в трейлер.

"Итак, она теперь управляет твоим грузовиком?" - он ухмыльнулся.

"У нее нет своей машины здесь, поэтому ей пришлось использовать мой грузовик", - ответил я с небольшим нервозом.

"Бред", - хохотнул он. "Ты же не разрешаешь никому ездить на своем ценном грузовике. Ты просто трахаешь ее, верно?"

«Нет! » Я запротестовал, мое лицо покраснело.

Он засмеялся сильнее.

«Я не собираюсь сдавать вас. Я знаю, как компании неодобрительно относятся к отношениям между сотрудниками, особенно когда один является руководителем другого», — сказал он. «Но это означает, что я выиграю пари, если ты выиграешь».

«Какую ставку? ».

«У всех в команде есть пари. Мы полагаем, что она либо лесбиянка, либо вы ее трахаете. Я поставил свои деньги на то, что ты ее трахал «.

«Почему кто-то мог подумать об этом? ».

«Да ладно, чувак... она отвергает каждого парня, который приходит сюда, чтобы поговорить с ней. И я имею в виду, БАМ, мгновенное отключение, без пощады. И я видел лунные глаза, которые она тебе делает».

Я почувствовал гордость от его слов.

Все ребята из моей команды, за некоторыми исключениями, были моложе меня, были ближе к возрасту Дженис и в целом были в лучшей форме, чем я. Тем не менее, она хотела МЕНЯ.

В то же время во мне нарастала паника. Когда ее взяли на работу, ей как-то удалось скрыть наши отношения, но это было лишь вопросом времени, когда это выяснится.

Все, что для этого потребуется, — это оговорка одного из нас перед не тем человеком или случайное появление кого-то, кто знал о наших истинных отношениях. Тогда нас бы поимели.

Когда я ждал возвращения Дженис, меня стало тошнить. Когда она пришла, это было немного позже времени конца работы, и команда уехала. Это были только мы.

«Готов пойти домой, папа? » — спросила она, протягивая мне ключи.

Я поморщился. Это была именно та оговорка, которая выдала бы нас. «Нам нужно поговорить, милая, — сказала я, садясь перед ней на край стола.

Она не произнесла ни слова, только внимательно посмотрела на меня.

— Люди замечают это.

— Обратить внимание на что?

— На нас. Ребята из команды делают ставки, что мы спим вместе.

— Да, это так, мы...

— ОНИ НЕ МОГУТ ЗНАТЬ! — я сказал гораздо резче, чем хотел.

На самом деле она отступила на шаг назад после моих слов.

Мне сразу стало плохо и я притих.

— Все, что я хочу сказать, это то, что нам нужно быть осторожными. Может быть, немного запутать их.

— Какое заблуждение?

— Может быть, ты могла бы иногда видеться с другими парнями или что-то в этом роде, — предложил я. Как только слова вырвались из моего рта, у меня внутри появилось чувство пустоты. Я понял, что не хочу этого от нее. Она была моя.

— Э-э нет, — усмехнулась она.

— И я не могу поверить, что ты даже предложил это. Ты пытаешься избавиться от меня?

— Нет, малышка, — быстро сказал я. — Я просто...

— Ты любишь меня?

— Конечно, да, ты моя...

— К черту! — она сказала, в ее голосе зазвучала ярость и она опять перебила меня.

— Ты любишь меня?

Я понял, что она спрашивает. Любил ли я ее как женщину, а не только как свою дочь?

Мне потребовалось некоторое время, чтобы произнести эти слова, с каждой секундой ее настроение усугублялось и тем взглядом, который она бросала на меня.

— Да. Боже помоги мне, да.

Ее голос все еще звучал сердито.

— Это чертовски хорошо, потому что я тоже тебя люблю, — прорычала она. Затем ее голос стих.

— Очень давно. Когда мы вместе проводили время и ходили куда-нибудь пообедать или поужинать или просто когда я шла к тебе домой, я представляла себя как на свидании. Это было глупо для подростка, но чем больше я этим занималась, тем сильнее я желала тебя, тем сильнее я хотела быть твоей девушкой.

— Ты-ты сделала?

— Да. И когда что-то взорвалось в доме мамы, я побежала к человеку, которого любила... к тебе.

— Так это не просто запретный секс?

Честно говоря, несмотря на мои чувства к ней, я боялся, что она думала именно так.

— Если бы я хотела странного извращенного секса, я бы была в доме мамы и устроила тройничок с ней и Рикхедом.

Я не ответил. Меня достаточно смутило то, что я был влюблен в нее.

Услышав, что она тоже меня любит, стало еще хуже.

Она подошла и встала прямо передо мной.

— Пусть думают, что хотят, папа, — сказала она, положив руку на мою промежность и протянув мой член через штаны. Он сразу ей ответил.

— Не имеет значения, что думают люди, не так ли? — она сказала, а ее пальцы нашли мою молнию и медленно потянули ее вниз.

— Нам просто нужно быть осторожными, детка, — простонала я, когда она выудила мой твердый член и упала на колени.

— Если ты так говоришь, папа, — сказала она, затем наклонилась вперед и взяла его в рот.

Черт возьми, у нее был невероятный рот.

Или это могло быть ситуация, которая сделала его более захватывающим, чем должно было быть... в трейлере на работе, когда моя дочь сосет мой член. Какой бы ни была причина, через минуту мои яйца переполнялись от спермы.

— Собираюсь кончить, детка, — сказала я сквозь стиснутые зубы.

Она оторвалась от меня. «Еще нет», — сказала она с намеком на стон в голосе.

Она удивила меня, сбросив туфли и стянув с себя штаны и трусики, а затем положив руки на мой стол своей выпяченной задницей. «Трахни меня, папочка», — простонала она.

Я быстро оказался позади нее. Мой пенис легко проник в ее мокрую киску, и мы занимались сексом. Это был короткий, почти жестокий акт страсти. Я сильно напрягся внутри нее, мои руки сжались на ее бедрах, когда я почувствовал, как ее киска сжимается вокруг моего члена, заставляя сперму вытекать в нее.

«О-о-о», — прошептала она от удовольствия, когда я расслабился. Если бы я мог нормально дышать, я бы повторил ее слова.

Я отступил от нее и осознал, что дверь трейлера не заперта, и хотя там никого быть не должно, любой может зайти в любой момент. Я поспешно спрятал свой пенис обратно в штаны, пока она одевалась.

«Нам нужно чаще работать до поздна», — пошутила она.

«Мы можем это делать и дома», — рискнул я с усмешкой.

«Здесь интереснее», — сказала она, открывая дверь и оглядываясь вокруг. Увидев, что побережье пустое, она подошла к моему грузовику.

Я замешкался на мгновение, вспоминая этот секс в своей голове. Конечно, здесь такое не повторится, но я также знал, что если она настаивает на этом, я не смогу ее остановить.

Чуть больше пяти недель спустя я сидел за столом в нижнем белье и пил кофе. Была суббота, и мы провели долгое утро в постели. Она попросила меня приготовить ей кофе и отправилась в ванную комнату, а я спустился вниз.

У нас был удобный распорядок дня, и если бы мы не были отцом и дочерью, это было бы ваше типичное сочетание парня/девушки, хотя с большой разницей в возрасте. Хотя стыд от спать с дочерью никогда не проходил полностью, он превратился из всепоглощающего чувства в простую мысль.

Мы начали ходить недавно... в кино, по магазинам и т. д. Я был в ужасе, когда мы впервые пошли, тем более, что она все время не отпускала мою руку. К счастью, мы ни разу не встретили никого, кто нас знал, и через некоторое время мне стало легко проявлять к ней нежность на публике.

Ей потребовалось много времени, чтобы спуститься по лестнице, и когда она вошла на кухню, на ее лице появилось нерешительное выражение.

«Что случилось, малыш? » — спросил я ее.

«Все в порядке. Я беременна», — сказала она, протягивая мне тест на беременность с ярким «+» на нем.

Мое сердце колотилось в груди, и мои онемевшие пальцы уронили тест на беременность на пол. Беременная? «Как? » — пробормотал я.

«Я беременна. « — медленно сказала она. «Во мне твой ребенок».

Мой рот двигался, но не издавалось ни звука. Говоря абстрактно, я знал, что должен был убедиться, что она принимает какие-то противозачаточные средства или хотя бы использовали презервативы, но также понял, что после того, как мы впервые занялись сексом, это, вероятно, спорный вопрос.

«Дыши, папа», — сказала она. Я понял, что-то не так, и втянул воздух.

«Этого не может быть», — сказал я в шоке.

«Ну, да. И, честно говоря, я этому рада», — ответила она.

«СЧАСТЛИВАЯ? » — воскликнул я.

«Ты знаешь, насколько это опасно? » В моей голове промелькнули образы младенцев-мутантов. И наверняка врачи догадаются, что она рожает от отца!

«Да, счастлива», — сказала она. «Но мы должны пожениться. Наш ребенок должен родиться в семье».

«Иисус Христос! » Я взорвался.

"Мы не можем заключить брак! Этот уловка, которую вы придумали с вашим именем, могла бы замутить путаницу в глазах людей на работе, но если мы попытаемся пожениться, это не сработает! Наши истинные отношения вскоре станут явными!"

"Ты не мой отец", - твердо произнесла она.

Это было ее обычное высказывание, когда она хотела затянуть меня в интимные отношения, а я чувствовал себя виноватым из-за связи с дочерью.

"Прекрати говорить так!" Я почти закричал. "Мы оба знаем, что это не так!"

Она долго на меня посмотрела, потом повернулась на каблуках и выбежала из кухни.

Мой разум работал на полную мощность, пока я глядел в свою чашку кофе. Аборт.

Ей пришлось сделать аборт. Философски я был против абортов, но если бы возникла СИТУАЦИЯ, когда это стало для меня приемлемым, то это было именно так. Я знал, что она будет спорить со мной, потому что она действительно казалась счастливой, будучи беременной нашим ребенком. Но это никогда не могло случиться - я бы не позволил этому произойти.

Она ворвалась обратно на кухню и бросила бумагу на стол.

- Что это?

- Мой свидетельство о рождении.

- Я видел твое свидетельство о рождении. Дьявол, у меня есть копия наверху в моем файле, - раздраженно сказал я.

"ПРОЧИТАЙ", - потребовала она.

Я привлек его к себе. Я увидел имя: Дженис Ребекка... Николс? Какого черта?

Я видел имя ее матери, а отцом был указан "Джеральд Николс".

- Что за чертовщина?

Она села и взяла меня за руку.

- Мама не только пыталась изменить мою фамилию, папа. Она также пыталась изменить мое свидетельство о рождении и записать в него имя моего настоящего отца.

— Но... но...

— Ты остановил ее в тот раз, поэтому она просто подождала, пока все остынет, и все равно сделала это, потом тише.

— Но я твой отец.

Она нежно мне улыбнулась.

— Нет, это не так. Перед смертью они с Джерри прошли тест на отцовство. Меня заставили так поступить не из-за дефектного презерватива. По крайней мере, ни один из твоих.

Я смотрел на нее очень долго.

— Почему она мне не сказала?

Она горько рассмеялась.

— И прекратить получать чеки на содержание ребенка?

— Это мошенничество.

— Как ты думаешь, почему она так долго держала меня далеко от тебя? Я была Николсом с шести лет, но она продолжала утверждать, что я твоя. Она не могла рисковать, что ты узнаешь.

— Как давно ты знаешь? — спросил я ее хрипло.

— Я наконец поняла это, когда мне было четырнадцать, — сказала она. — Мама тоже скрывала это от меня. То есть, я знала, что моя фамилия отличается от твоей, но я все еще думала, что ты мой отец, пока не нашла свидетельство о рождении. Она призналась в этом, когда я сказал ей об этом «.

— Почему ТЫ ничего не сказала?

Она ухмыльнулась.

— Я ГОВОРИЛА. Ты просто не слушал.

Я вспомнил все те моменты, когда она говорила, что я не ее отец.

— Я думал, ты просто пытаешься подбодрить меня, переспав с тобой, — смущенно признался я.

— Нет, папа.

— Я не был им. — я криво и грустно усмехнулся. — Я думаю, ты можешь перестать называть меня «папа», а?

Она потянула мою руку к себе и положила на живот.

— Нет, я думаю, это все еще уместно, так как ты снова им будешь.

Раздражаясь свидетельством о рождении, я почти забыл, что она беременна. Мгновенно, мои чувства по поводу ее беременности поднялись на 180 градусов. Черт возьми, я хотел, чтобы у нее родился этот ребенок!

— Итак... — произнесла она.

Я провел там много времени, эмоции горели во мне, словно пламя лесного пожара. В конце концов, обладая информацией, которую она только что передала мне, я предпринял единственное возможное действие. Я встал со стула, подошел к ней на одном колене и схватил ее за руку.

— Дженис НИКОЛС, — сказал я, акцентируя ее настоящую фамилию, — вы выйдете за меня замуж?

Она засмеялась.

— На этот вопрос я отвечу лишь после того, как вы не только оденетесь полностью, но и возьмете кольцо в руку.

Потом она заговорческим голосом произнесла: "... но скажу да".

Я почувствовал прилив тепла в своем сердце, когда робко поднялся на ноги, подхватил ее за руки и обнял ее сильнее.

Последующая тревожная мысль проникла в мой разум: как объяснить это своим ОСТАЛЬНЫМ детям?