Дисбаланс. Часть 1

Капли дождя тихонько стучали по крыше и окнам нашего дома, создавая мелодию, напоминающую ударные инструменты в оркестре. Громкий раскат грома пронзал ночь, словно звуки тарелок.

Тук. Тук. Бум! Тук. Тук. Бум!

Я уже был почти уснувшим в нашей уютной постели, когда она заговорила со мной шепотом. Ее голос был едва слышен, чуть громче шороха дождя за окном. Я почти не обратил внимания на то, что она сказала, мирно погружаясь в сон. Но через несколько секунд после того, как слова ее летели в воздухе и застыли там, я, наконец, услышал их. И это чуть не заставило меня подскочить.

— Что ты только что сказала, Кэт?

Во тьме я услышал ее глубокий и печальный вздох. Ее рука медленно двинулась и повернула выключатель прикроватной лампы, наполнив комнату светом. Затем она перевернулась на спину и пристально смотрела в потолок над нами, избегая моего взгляда.

— Я несчастлива, Джеймс, — тихо повторила она, словно сожалея о том, что вынуждена была произнести эти слова.

Несчастлива. Это зацепило меня. Это слово, произнесенное настолько беспокойно и неохотно, всегда содержит глубокое послание. Оно никогда не является простым одиночным словом. Оно похоже на разведчика, обследующего местность для понимания ее уязвимости перед атакой. Скоро к этому слову присоединится армия, готовая разрушить все вокруг.

— Ты несчастлива? Что это значит?

Я повернулся к ней лицом, чтобы рассмотреть свою жену получше. Увидел, как ее глаза наполнились непролитыми слезами. Но она не обратила на меня взгляд. Ее глаза были прикованы к потолку над нами.

— У меня нет благополучия. С нами. С... тобой.

«Палки и камни сделают мне боль, но слова не причинят мне вреда» — это известная поговорка, которую говорят дети. Многие из нас использовали ее в детстве, когда другой ребенок пытался обидеть нас словесной атакой. Важно понимать, что эта фраза служит защитой от боли, которую наносят нам слова. Она создает иллюзию, будто слова не затрагивают нас. Но если бы слова не имели значения для нас, мы бы никогда не испытывали потребности их произносить.

Слова, сказанные Клэр мне только что, задели меня. Они ощущались как острая лезвие на мягкой коже.

У нее появились слезы в глазах и стекли по щекам. Она все еще не смотрела на меня, а я пристально смотрел на нее. Лицо, которое я так долго считал красивым за последние одиннадцать лет, было наполнено таким жестоким страданием в этот момент. Я бы почувствовал желание утешить ее, если бы в этот момент боль в моем сердце не заглушила все, что я чувствовал.

— Ты несчастлива, быть замужем за мной? Вот что ты хочешь сказать?

Она не ответила, только покраснела. Но ее молчание и то, что она не отрицает своих слов, говорили само за себя. Я не думаю, что есть способ точно передать ту агонию, которая охватывает вас, когда человек, с которым вы предполагали прожить всю жизнь, говорит, что он несчастлив быть с вами.

— Почему ты несчастна? — спросил я, стараясь сохранять самообладание. Но трещины в моем голосе выдавали настоящее состояние дел. Если честно, я был на грани потери контроля в любой момент.

По ее лицу продолжали течь слезы и падать на подушку. Она все еще смотрела в потолок, избегая моего взгляда.

— Я не знаю, Фрэнк. Я просто уверена в этом.

— Ты не знаешь, почему несчастна? Это звучит как полная чушь, Клэр, — выплюнул я. Я начал позволять боли уступать место гневу, который было гораздо легче контролировать. И перенаправлять. Я видел, как она вздрогнула от моих слов, когда снова потекли слезы. Больше она не сказала ничего.

— Так, что же это значит? Ты хочешь меня бросить? Бросить нас? А? Ты это пытаешься мне сказать?

Тишина. На самом деле я ожидал, что она взорвется и будет яростно отрицать, что хочет уйти от меня. Утверждать, что она все еще меня любит, но ей просто нужно кое-что обдумать. Но она этого не сделала. Она позволила ответить за себя тишине. В любом случае, я не знаю, могли ли какие-либо слова ранить так же сильно, как ее молчание. Как будто ей больше нечего было сказать.

Я ответил на колотую рану в сердце ядом и яростью. Я скинул одеяло и выскочил из кровати, как будто та была в огне. Клэр, наконец, повернула голову и посмотрела на меня.

— Фрэнк, пожалуйста, постарайся понять.

— Понять что, Клэр? Что моя жена больше не любит меня и хочет уйти? Полагаю, черт возьми, что я все прекрасно понял!

— Я никогда не говорила, что не люблю тебя, Фрэнк. Я просто сказала, что несчастна.

Услышав это, я сразу понял, что она идет на попятную. Я не позволю ей сорваться с крючка.

— Значит, ты хочешь остаться за мной замужем?

Она на мгновение заколебалась, словно подыскивая нужные слова. Однако единственно верными словами были те, которые говорили бы, что она хочет остаться замужем за мной. Ей не следовало искать ЭТИ слова. Любой ответ, кроме немедленного «да», — неправильный.

— Я не знаю, чего мне хотелось бы. — Это было всё, что ей удалось придумать.

Мы просто смотрели друг на друга, и единственное, что нас связывало, — это множество несказанных слов. Воспоминания о нашей жизни, о наших детях... о нашей... любви, казалось, растворились в воздухе, когда перед нами раскрылась новая реальность. По крайней мере, так показалось мне. Казалось, эта реальность уже давно существует для неё.

— Нет, ты знаешь. Ты хочешь разводиться,— произнес я после короткой паузы. Слова застряли у меня в горле словно не желая вырываться наружу. Она не ответила, но это и не требовалось. Казалось, она говорит столько при минимуме слов.

Мне даже слегка улыбнуло от мысли о том, что это — самое эффективное использование языка, которое мне когда-либо доводилось видеть. Эффективность — это получение максимальной отдачи с минимальным использованием ресурсов. Эй, я — инженер. Так было все последние тринадцать лет, хотя многие утверждают, что я инженером стал сразу после рождения. Решение проблем и обеспечение работы всего — это у меня в крови. Даже в такие времена, как эти, я способен создавать связи для построения чего-то или повышения производительности.

Моё фырканье от смеха немного ошарашило её. Она осторожно встала с кровати и медленно подошла ко мне.

— Дорогой... — начала она, протягивая ко мне руки в попытке утешить. Скорее всего, она просто старалась успокоить меня. Смягчить удар от того разрушительного признания. Как будто всё, что она скажет или сделает, может помочь исправить ситуацию. Я отступил от неё. Я не был настроен облегчать ей чувство вины.

— Не называй меня так. Ты не можешь называть меня «милый», после того как сказала, что хочешь уйти от меня, Клэр. — Она сглотнула и убрала руки, снова избегая моего взгляда.

— Я этого не говорила. Я просто пытаюсь объяснить, Фрэнк.

— Так ты хочешь или не хочешь оставаться за мной замужем? Это не нуждается в объяснении. Вот и вопрос — «да» или «нет». Так что, отвечай. Одно слово. «Да» или «нет»?

— Фрэнк, просто позволь мне...

— «Да» или «нет», — перебил я ее. По моему мнению, любое объяснение, которое она могла бы дать, может идти только после того, как она ответит.

Но она не ответила. Она сидела и смотрела на меня со слезами на глазах.

— Это сказало все, что мне нужно знать. Тебе не обязательно произносить. Тот факт, что ты не говоришь «да», может означать только «нет». Скажи, что я ошибаюсь.

Снова тишина.

— Знаешь что? Я устал. Сегодня я работал одиннадцать часов без перерыва на обед. Я не нуждаюсь в объяснениях, почему ты вдруг захотела уйти от меня. Почему ты так несчастна. Мне нужно поспать. Поэтому я иду на диван в своем кабинете, чтобы немного отдохнуть. Поговорим об этом завтра.

Ее лицо внезапно изменилось. Она превратилась из угрюмой женщины в разъяренную баньши. Она нашла свой голос, который отсутствовал несколько минут назад.

— ПОШЕЛ ТЫ, ФРЭНК! — взорвалась она. Ее ответ был настолько неожиданным, что я был застигнут врасплох. Она смотрела мне в глаза с выражением решимости и разочарования. — Я знаю, что сегодня ты провел на работе одиннадцать часов. Хочешь знать, что ты сделал, когда вернулся домой сегодня вечером? ЕЩЕ ПОРАБОТАЛ! Ты заперся в своем кабинете, как делаешь это каждый вечер! Теперь ты даже не хочешь потрудиться поговорить со мной о том, почему я несчастна?

— Ты сказала, что хочешь уйти от меня. О чем еще можно говорить?

— Я такого не говорила.

— НО ТЫ И НЕ ОТКАЗАЛАСЬ ОТ ЭТОГО, КЛЭР! Не обходи вокруг да около. Скажи, что тебе нужно.

— ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ, ЧЕГО Я ХОЧУ? Слушай внимательно! Мне нужно чувствовать себя любимой. Мне нужен мужчина, который желает моего присутствия. Кто хочет быть со мной рядом. Я хочу ощущать свою сексуальность с мужчиной, который видит меня как сексуальную. ВОТ ЧЕГО Я ЖЕЛАЮ!

— А я не делаю тебе это? Ты это имеешь в виду?

Она замолчала опять. Я не намерен был так просто отпустить ее.

— ДАВАЙ-КА, КЛЭР! ОТВЕТЬ МНЕ.

Внезапно я почувствовал что-то новое. Непонятно откуда это пришло, но оно было здесь. Видение какое-то. Мгновение прозрения. Она не сказала, что хочет, чтобы Я заставил ее почувствовать свою сексуальность. Она сказала, что хочет мужчину, который вызывает у нее такие чувства.

— Ты чувствуешь это с кем-то другим? — выдохнул я. Ее лицо потихоньку растянулось до тех пор, пока она не начала плакать. Затем закрыла лицо руками.

— Да, — тихо прошептала она между всхлипами. В ярости и ядовитости, которые были в ее голосе минутой ранее, больше не было ничего. Теперь это была просто грусть.

Мое существование остановилось. Все внутри меня перестало функционировать. На это я не мог ответить. Я просто сидел и наблюдал, как она плачет.

— Кто? — наконец спросил я. Нет ответа последовало. Просто еще больше слез.

— Кто?! — крикнул я, слегка потрясая ее. Она испуганно вскрикнула и вытерла слезы.

— Дуглас, — тихо сказала она. — Это Дуглас.

Дуг. Мой лучший друг. Насколько банально?

Могут ли слова описать то, что вы чувствуете в этот момент? Нет прилагательных, которые могли бы точно это описать. Никто не может придумать никаких поэтических метафор, которые могли бы точно нарисовать картину глубины отчаяния, в которое вы погружаетесь, когда обнаруживаете, что ваша жена и ваш лучший друг предали вас. Оба выбрали кого-то другого, но не тебя. Что еще хуже, они выбрали друг друга.

Это увеличивает предательство в десятки раз. Боль, которая является результатом этого предательства, также усиливается.

Боль. Это единственное подходящее слово. Другого не хватает. Даже его синонимы не соответствуют тому, что это знание делает с вами.

Я хотел ответить, но не мог. Нужно было так много сказать, но все это ничего не значило. Так много вопросов хлынуло, было, мне в рот вместе с обвинениями, угрозами и простыми словами вроде «изменяющая пизда» и «сука». Но ничего не вышло.

Я сделал единственное, что мог. Ушел. Я просто вышел из комнаты и оставил ее там, спускаясь по лестнице в свою импровизированную спальню в моем кабинете, который был расположен рядом с гостиной. Я с грохотом захлопнул за собой дверь. Я на мгновение погрузился в безопасное одиночество. Но это чувство безопасности было ошибочным, потому что я был не совсем один. Меня сопровождала боль.

Я услышал шаги, спускающиеся по лестнице, и понял, что за мной идет Клэр. Я быстро встал и запер дверь в свой кабинет. Я не мог с ней разговаривать. Я не доверял себе. Я никогда не бил ее, но сегодняшний вечер грозил разрушить этот рекорд. Этот замок защищал нас обоих от меня.

Дверная ручка задребезжала, когда она пыталась открыть дверь. После неудачной попытки она настойчиво стучала и кричала мое имя. Я продолжал игнорировать ее, все еще сомневаясь в себе. Боль говорила со мной, приказывая мне делать ужасные вещи. Она рисовала в моем разуме ужасные образы ног моей жены, переплетенных с волосатыми конечностями Дуга. Стон. Смех. Секс.

Почти через десять минут она, наконец, сдалась и вернулась наверх. Наконец-то я получил заслуженный покой и спокойствие, поэтому решил извлечь максимальную выгоду из этого и уйти спать – того самого сна, который так нуждался.

К сожалению, получить этот необходимый отдых было сложнее, чем можно было представить. Диван был достаточно удобным и хорошо знакомым. Много ночей я проводил на нем для того, чтобы разобраться со своими проблемами и не мешать Клэр спать. Проблема, с которой я столкнулся сейчас, заключалась в том, что мой разум не находил покоя. Меня мучили мысли о том, что моя жена перестала любить меня и полюбила Дуга. Осознание того, что она больше не хочет быть со мной, постоянно возвращалось.

Когда это произошло? И что еще хуже – как я смог пропустить все признаки?

Мой разум вернулся назад во времени, переживая и воспроизводя наши взаимодействия с женой. Я пытался найти тот самый момент, когда любовь начала угасать. Момент, когда все изменилось.

Должно быть что-то.

Пробегая годы нашего совместного пути, я не находил ничего значительного для объяснения того, как мы так отвернулись друг от друга. Все было так же, как всегда.

В таких историях, как эта, обычно мужчина может вернуться назад и увидеть пример отказа жены от секса и привязанности. Впрочем, у нас не было угасания половой жизни. Мы по-прежнему занимались любовью пару раз в неделю. Я, конечно, не имею в виду какой-нибудь фейерверк или чего-то подобное, но это нормально. Верно?

Было время, когда мы были сумасшедшими детьми. Молодоженами, не способными вынести разлуки ни на мгновение. Но жизнь меняет людей. Отношения зреют. Приоритеты меняются. Такова жизнь.

Мой вопрос состоял в том, когда именно Дуг пробрался в эту смесь? Я знал Дуга почти тринадцать лет. Он был моим другом до того, как я встретил и женился на Клэр. Одно время мы работали в одной компании. На самом деле мы вместе начали работать там.

Есть общительные люди, которые популярны везде, куда бы ни пошли. Они могут завести друзей за гроши. Я не был таким. У меня не так уж много друзей. Фактически, для меня даже назвать кого-то другом — это прыжок. Дуг был моим другом. Клэр была моей женой, которая также была моим другом. Ударение на слове «были».

***

Дело не в том, что я был социально неприспособленным. Просто я не часто встречаю людей, с которыми у меня образуется такая связь. У меня есть коллеги по работе, которые мне нравятся. Например, моя ассистентка Сара — человек, который сыграл очень важную роль в моей жизни. Я восхищаюсь ею и нахожу, что ее присутствие освежает. Но все же, даже несмотря на все это, я бы не стал считать ее другом.

Я рос единственным ребенком и научился обходиться без ежедневных контактов с другими людьми. Эта независимость последовала за мной и во взрослую жизнь. Но отсутствие большого количества друзей не означает, что человек их не хочет.

Как я уже упоминал, раньше я и Дуг работали рядом друг с другом. Мы сотрудничали вместе много лет до того, как я был повышен и стал его начальником. Никакой ревности или чего-то подобного не было. По крайней мере, насколько я мог заметить. Иногда мы все еще проводили время вместе, когда это было возможно. К сожалению, после моего повышения свободного времени стало гораздо меньше. Наша дружба продолжалась, но получила серьезный удар. Я даже не представлял до сегодняшнего вечера, насколько он сильный.

Напряжение возросло еще больше, когда ему предложили работу в другой компании с повышением, так что вопрос о принятии этого предложения не стоял. Я был рад за него, но одновременно грустил по его уходу.

Один из аспектов личности Дуга заключался в том, что он отличался от меня в области конструирования. Он был очень умным парнем, но не таким преданным своей работе как я. Ему нравилось зарабатывать хорошие деньги, так же как и мне, но в работе он не находил той радости, которую я испытывал. Для него это была просто работа. Он мог ее сделать и забыть о ней по приходу домой, даже не обсуждая работу.

Что касается меня, я был полной противоположностью. Я обожал заниматься конструированием. Мне нравилось придумывать новые способы улучшить уже созданные вещи. Даже когда я находился с женой и детьми на семейных мероприятиях или в ресторанах, я всегда находил время, чтобы нарисовать небольшие чертежи на салфетках и других поверхностях.

Мы начинали как стажеры со временем. Меня взяли на годичную стажировку, где было всего двенадцать мест. По окончании стажировки открылись два вакантных места. Пусть победит лучший кандидат, без разницы - мужчина или женщина.

Дуг мне сразу понравился, а мне нравятся не многие. Я чувствовал с ним родство. Во время стажировки мы помогали друг другу. В результате соревнования конкуренты отсеивались, пока мы не остались последними. Я бы с удовольствием сказал, что мы сделали это этично, но солгал бы. Когда соревнуешься за работу, начинающуюся с восьмидесяти тысяч в год, хорошие парни, как правило, приходят к финишу последними. Не позволяйте Диснею говорить вам что-то другое.

Был один стажер, представлявший для нас угрозу. Его звали Дональд. Все зависело от нас троих. Поскольку свободных мест было всего два, мы знали, что есть шанс, что один из нас не справится. Дональд был умнее нас обоих, и нам требовалось, чтобы он ушел. На самом деле, у него был проект двигательной установки, которая наверняка выбила бы из гонки одного из нас.

Поэтому мы его украли. Однажды вечером мы его напоили под видом дружбы, украли его чертежи, отправив их по электронной почте Дугу, и испортили его ноутбук, чтобы быть уверенными, что у него их нет где-нибудь еще. Затем мы забрали в его комнате все компакт-диски и флешки, вопреки всему надеясь, что на них были резервные копии.

План состоял в том, чтобы убедиться, что он не сможет никого удивить своим проектом. Затем, как только мы убедимся, что он благополучно убран с дороги, Дуг должен был отправить ему по электронной почте его чертежи.

Это сработало. Без своих записей он не смог нас опередить. А тем более, он закатил истерику и попал под дисквалифицию. Он напал на нас на глазах у всех, в то время как мы с Дугом изображали невинных жертв. После ухода Дональда вопросов о том, кому достанутся эти два места, не возникло.

Я познакомился с Клэр после того, как моя стажировка закончилась и я начал официально работать в компании уже год. Мы с Дугом дружим уже два года. Не буду вдаваться в подробности о том, как мы познакомились и начали встречаться. На данный момент это неуместно. Мы познакомились, я подумал, что она прекрасна, пригласил ее на свидание и через год мы стали супругами. Последние десять лет я был женат. У нас даже есть двое дочерей: Стейси (восемь лет) и Келли (пять).

Дуг часто бывал у меня дома. Я не могу сказать, что он постоянно находился у меня, но если я просыпался утром и видел его возле холодильника, то просто спрашивал, не хотел ли он кофе?

Мысли о появлениях Дуга у меня дома составляли загадку. Он стал приходить все реже и реже. Точно не могу сказать, когда это началось замедляться. В то время я об этом не задумывался. Если мне пришлось бы предположить, то сказал бы, что это началось примерно полгода назад. Его появления стали все реже. Он не вел себя со мной иначе, просто перестал приходить так неожиданно. Это как-то связано?

***

Часы на столе тикали. Эти тики превращались в минуты, плавно текли часы. Время казалось незначительным, как будто его было бесконечное количество, но оно прошло очень быстро. Я даже не успел заметить, как через шторы начала пробиваться лучи солнца.

Я буквально не закрывал глаз всю ночь.

Я застонал, подумав о том, чтобы встать и пойти в ванную. В конце концов, я решил, что если не пойду сейчас, то выбор, возможно, ускользнет из моих рук. В конце концов, я уступил натуре и поплелся в ванную.

Закончив, я вернулся в свой кабинет и подумал о том, чтобы позвонить и сказать, что заболел. Сегодня я был не в настроении работать. Я только и успел вновь забраться под одеяло, как услышал, как наверху зазвонил будильник. Он должен был разбудить меня, сказав, что пора начинать день, если бы я крепко спал в своей теплой постели. Рядом с моей женой.

Я услышал, как он внезапно заткнулся, и это дало мне понять, что его заставила замолчать Клэр. Я лежал, не зная, что будет дальше. Затем услышал наверху шорох, а затем ее шаги на каждой ступеньке, когда она спускалась. Через несколько секунд в дверь постучали.

— Фрэнк. Ты проснулся?

Я предпочел не обращать на нее внимания. Это по-детски, я знаю. Но я хотел, чтобы она ушла, поэтому притворился спящим, уткнувшись лицом в подушку. Я услышал, как скрипнула дверь, и как она вошла в мой кабинет, мысленно отругав себя за то, что оставил дверь незапертой, когда вернулся из ванной.

— Фрэнк. Я знаю, что ты не спишь. Я сплю с тобой рядом уже десять лет и знаю, как ты выглядишь, когда спишь.

— Чего тебе, Клэр? — спросил я, подушка слегка загораживала мне рот. Я даже не повернулся к ней.

— Просто проверяю, как ты. Я беспокоилась о тебе.

Я фыркнул. Она обо мне беспокоилась. После того как вырвала из груди мое сердце, она обо мне беспокоилась.

— Со мной все в порядке. Уходи.

Я не слышал отдаляющихся шагов, что означало, что женщина все еще стоит рядом. Часть меня хотела найти что-то тяжелое, чтобы бросить в нее. Другая часть просто хотела игнорировать ее присутствие.

— Фрэнк. Нам нужно поговорить об этом. По-моему, вчера вечером все пошло не так.

Наконец, я сел и обернулся к ней. Она выглядела так, словно ей повезло поймать непостижимое существо по имени сон не больше, чем мне. Это дало мне странное утешение.

— Что тебя беспокоит, Клэр? Ты изменяла мне с моим лучшим другом, а теперь хочешь меня покинуть. В этом дело, верно?

— Фрэнк...

— Ты хочешь выйти за меня замуж, Клэр? А?

Она начала нервничать.

— Все не так просто, Фрэнк.

— Извини меня, но я никогда не смог бы найти более простой вопрос. Мне даже не нужны объяснения. Все, что мне нужно, это ответ: "да" или "нет". Что тут сложного, Клэр? Ты хочешь быть миссис Андервуд или нет. Насколько все может быть проще?

— Если ты позволишь мне объяснить...

Послышались тихие шаги Келли и Стейси, спускающихся по лестнице, и разговор прервался. Между нами было немое соглашение "закончим это позже", когда мы приветствовали наших девочек и начали утренний ритуал подготовки их к дню.

Мы больше не обсуждали огромную проблему в комнате. По крайней мере, не словами. Мы смотрели друг на друга сквозь головы дочерей, пытаясь понять, что думает другой. Но вскоре наши обязанности отложили этот разговор, и мы начали готовиться к новому дню. Как будто автоматически, наша семья приняла душ, оделась и разъехалась на весь день.

Я решил все же пойти на работу. Я не хотел оставаться наедине с Клэр, когда девочки уйдут в школу. Пока не хотел. Этот разговор может подождать. В то время как я ехал на работу, в голове у меня крутился вихрь вопросов. Добавить это к недостатку сна, от которого я страдал, и можно было сказать, что сегодня был дерьмовый день.

Однако, едва я заехал на свое рабочее место, все остальное прекратилось. Клэр отошла на задний план. От недосыпа я ничего не чувствовал. Внезапно мой разум взорвался формулами о наших текущих проблемах с двигателем. Моя компания была на пороге создания нового вида двигателя. Он будет иметь значительно большую производительность, чем его предшественники. Мощность в лошадиных силах будет резко увеличена, но он сможет сделать это при большей топливной эффективности. Наша компания стояла на том, чтобы заработать много денег на этом проекте. Единственная проблема заключалась в том, что мы были на грани совершенства, но недостаточно близко. В конце концов, двигатель провалил все испытания.

Я мысленно отметил калибровки, которые должны быть сделаны. У двери меня встретил Томас (мой стажер) со свежей чашкой кофе, как он делал это каждое утро, просто ожидая, чтобы поцеловать меня в задницу и показать, почему он умнее остальных стажеров. Мне нравится Томас, потому что он напоминает меня самого, когда я был стажером.

— Мистер Андервуд, рад, что вы здесь. У меня есть некоторые мысли о том, почему двигатель выходит из строя. Вчера вечером я пытался до вас дозвониться, но ваша жена сказала, что вас нельзя беспокоить. Я оставил вам сообщение, но вы так и не перезвонили. Вы его получили?

Мыслей о Клэр сейчас у меня не было. Важно было сосредоточиться. Упоминание ее имени вызывало неприятные эмоции.

— Не важно, Томас. Теперь я здесь. Как продвигаются дела?

— Я пытался объяснить вашей жене… — остановись, Томас, не нужно усугублять ситуацию… что новый двигатель продолжает отказывать из-за чего-то, чего мы не учли. Мы стараемся исправить это, но пока безуспешно. Увеличение мощности работает на время, но потом снова возникают проблемы из-за перегрева двигателя. Я думаю, нам стоит сконцентрироваться не на увеличении мощности, а на поиске другого способа его охлаждения.

Он был полон гордости своим открытием и светился от этого. Проклятые стажеры! Мне приходилось бороться со смехом. Они все были такие умные... черт побери, они были почти гениальными. Но все мы здесь такими были. Лучший в классе, средний балл 4.0, и так далее. Это описывало всех нас. Если бы у вас не было хотя бы этого, то вы даже не смогли бы пройти через дверь. Он ничего не придумал такого, о чем мы уже не думали.

Тем не менее, нужно было поддерживать мотивацию стажеров. Мы получали от них почти бесплатный труд, поэтому иногда приходилось их порадовать.

— Хорошая работа, Томас. Мы рассмотрим твою теорию.

Мы уже занимаемся этим. Так происходит уже несколько недель. Но нет смысла разбивать ему пузырь.

Томас снова широко улыбнулся, едва не задыхаясь, высунул язык и замахал хвостом. Он наслаждался своей похвалой как щенок. Я чуть ли не погладил его по голове.

— Вот новые проектные спецификации для сегодняшних пробных запусков.

Он протянул мне листок с последними данными. Цифры выглядели впечатляюще. Конечно, на бумаге они всегда выглядят впечатляюще.

— Ладно, Томас. Скажи остальным, что я спущусь в лабораторию через секунду.

Он бросился, было, бежать по коридору, но вдруг остановился и обернулся:

— Босс, дома все в порядке? Голос миссис Андервуд звучал немного неуверенно...

— Все в порядке, — резко оборвал я его... Он с беспокойством посмотрел на меня, но не увидел на моем лице места для обсуждения. Когда последний камень был убран из его рук, он молча признал, что любое упоминание о жене запрещено, кивнул и продолжил свой путь в лабораторию.

Я остановился у стола ассистентки, чтобы узнать, не назначены ли у меня какие-нибудь встречи. Сара вкратце рассказала, что мне нужно сделать.

Все было частью стандартного дня, за исключением встречи с головами. Так мы называли большие парики. Тех, кто принимает все решения от имени компании. Головы нуждались в постоянном подтверждении своей значимости для компании. Поэтому мы предоставляли им эту информацию, периодически делая отчеты о ходе наших проектов.

Я всегда боялся этих встреч. Все они устраивали допрос вышестоящего, задавая глупые вопросы, на которые в действительности не хотели получать ответы. Они лишь хотели услышать, что все идеально. Если не было никакого прогресса, они хотели знать, почему. Но я не мог сказать им почему, не вдаваясь в объяснения проблем, которые мы пытаемся преодолеть. Это объяснение было техническим, полным громких слов, которые их не волновали. Единственными словами, которые они знали, были такие как «норма прибыли» и «сухой остаток».

Каждый раз, когда нам приходилось заниматься разработкой нового продукта, это была настоящая симфония. Мы все это осознавали. Мы все его ненавидели.

Запланировав свой день, я поблагодарил Сару. Она на мгновение взглянула на меня с беспокойством.

— Мистер Андервуд, у вас все в порядке?

Черт побери! Я хотел, чтобы все прекратили задавать мне этот вопрос!

— Я в порядке, Сара. Просто у меня есть некоторые дела по дому. Со мной все будет хорошо.

— Вы не хотите обсудить это? — спросила она, выглядя искренне обеспокоенной. Я не хотел быть грубым — особенно по отношению к ней, но абсолютно не желал обсуждать это.

— Нет, — просто ответил я. Ответ был резким, но четко передал мое сообщение. Она уловила мой тон, кивнула коротко и оставила все как есть.

Я отправился выполнять свои дела. У меня было совещание с руководством, которое прошло так хорошо, как я и предполагал. После этого я вернулся в лабораторию на оставшуюся часть дня. И я говорю это буквально. На улице уже стемнело, когда я, наконец, ввел код для открытия автомобиля и нажал кнопку "Завести".

Я едва слышал, как двигатель ожил. Он тихонько пропурчал, когда моя машина подала сигнал о пристегивании. Именно так должен звучать двигатель. Или не звучать.

Я знаю, что настоящий мужчина скажет, что все дело в громких, мощных объемных двигателях. Крупные автомобили, которые ревут и рычат, когда им приходится останавливаться на красный свет, заставляя более маленькие автомобили уступать дорогу перед их грозным присутствием. Одно нажатие педали газа вызывает пронзительный шум, когда автомобиль рвется вперед, громко ревущий и оставляющий после себя дым и запах обгоревшей резины.

Но для меня дело не в этом. Мне нравятся роскошные двигатели. Сильный, молчаливый тип. Те, что могут достигать ста миль в час за считанные секунды с едва слышным шепотом. Этим машинам не требуется объявлять о своем присутствии всему миру. Они просто появляются. Блестящие и гладкие. Женщины промокают, просто сидя на пассажирском сиденье, в то время как мягкие сиденья массируют их ягодицы.

Мощные автомобили привлекают внимание парней. Роскошные автомобили привлекают внимание женщин. Вы когда-нибудь видели рекламу Эштона Мартина или Теслы? Скорее всего, нет. Вам не нужно знать цену или ее статистические данные. Если вы это сделаете, то окажетесь не в том месте. Просто возможность сидеть в одном из них повышает ваш статус.

Автомобиль человека — это продолжение его самого. Мощные машины — это шоу. Показать всему миру, какой ты мужественный. Роскошные автомобили — это богатство. Человек может купить «Мустанг» или «Челленджер» и припарковать его прямо у своей квартиры. Люди, покупающие совершенно новые BMW, Порш и т. д., паркуют их на своей подъездной дорожке. Большую часть времени рядом с роскошной машиной своей супруги.

Вот в чем дело.

Я знаю, что это звучит поверхностно, но вы должны понять. В детстве у меня не было денег. Мой отец был механиком. Моя мама работала в Волмарте кассиршей. Мы не были нищими по обычным стандартам. Но средняя школа, в которую я ходил, находилась в богатом районе. Эти дети не были достаточно богатыми для частных школ, но у большинства из них был по крайней мере один родитель с именем, сопровождаемым кратким описанием их образования (доктор, адвокат, доктор философии и т. д.).

У этих детей были материальные блага, которые они принимали как само собой разумеющееся. Их гардероб состоял из дорогих нарядов, созданных модельерами, чьи имена произносились с особым почтением. Большинству из них на шестнадцатилетие дарили автомобили. Я не говорю о старых ржавых машинах. Я говорю о тех автомобилях, которыми взрослые мужчины с полной занятостью могут только мечтать владеть. Каждую проблему они решали одним телефонным звонком к своим родителям.

Что касается меня, у меня все было не так. Моя одежда была обычной. Мой первый автомобиль был Chrysler Neon, а я работал в Best Buy. Так что хотя я и не был беден, по сравнению с ними я мог бы жить на пособие.

Мое спасение заключалось в том, что я был одним из самых умных учеников в школе — девяносто пять процентов других платили за свое обучение. Я усердно занимался. Я никогда не получал оценку ниже четверки, и то только в физкультуре. Я старался изо всех сил, потому что решил, что моя жизнь будет лучше, чем у меня было. Моих детей будут завидовать.

Мои дети. Одна мысль о них заставляла меня помнить, что ждет меня дома. Моя семья. Моя... недовольная жена.

***

Я ехал домой в тяжелом молчании. Больше не имея возможности уйти от этого разговора, я был вынужден повторить его прошлым вечером.

Клэр чувствовала себя привлекательной не из-за меня, а из-за кого-то другого. Из-за Дуга.

Я не могу передать свои чувства, когда я об этом думаю. Вчера я испытывал гнев и обиду. Теперь же я ощущал лишь какую-то отстраненность. Я провел весь день на работе, пытаясь это забыть, но больше так делать не мог. Молчание по дороге домой заставляло меня задуматься. Все казалось таким непонятным.

Я боялся столкновения, ожидавшего меня, но мне было необходимо, чтобы оно произошло. Я не знал, чего ожидать, когда войду в свою парадную дверь. Будет ли моя жена упакована и готова уехать со своим новым любовником? Будет ли она ждать с бумагами о разводе? Будут ли они с голыми оба задницами трахаться на моем диване в гостиной? Или она просто сделает вид, что ничего не произошло?

Когда я, наконец, вошел в парадную дверь, это оказалось своего рода разочарованием. Девочки в гостиной ели печенье. Стейси делала домашнее задание, а Келли рисовала в альбоме. Моя жена сидела на диване с ноутбуком. Перед ними висел наш сташестидесятипятисантиметровый телевизор лениво показывая эпизод из «Спанч Боба».

— Привет, папочка, — сказала Стейси, на мгновение оторвавшись от домашней работы. Келли продолжала быть сосредоточенной на своей раскраске, словно решала сложную математическую задачу.

Клэр с трепетом оторвала взгляд от ноутбука. Казалось, она пытается оценить мое настроение.

— Привет, милый. Как работа? — спросила она, пытаясь говорить нормально. Я думаю, это было ради девочек, поэтому на время я опустил слово «милый».

— Это была работа, — ответил я без всяких интонаций. Я собирался подыграть ей, но не собирался притворяться, что ничего не произошло. Она слегка кивнула, словно принимая условия нашего прекращения огня.

— Я приготовила тебе блюдо, оно в микроволновке. Наверное, оно было вкуснее, пока было теплым, но, когда мы ели, тебя здесь не было.

Я уловил тон ее голоса, когда она произнесла последнюю часть. Меня здесь не было. Это то, чем она хотела руководствоваться? Было ли это оправданием того, что она делала... что бы это ни было, с моим лучшим другом?

— У меня был очень насыщенный рабочий день. Мне нужно зарабатывать деньги для своей семьи, — отметил я, повернувшись к ней. Ее лицо выразило удивление, как будто она была сильно удивлена. Она хотела сказать еще многое, и я тоже. Но нам не разрешалось этого делать, чтобы не пугать девочек. Пока наше перемирие помешивало нам начать войну заново. Но она все ближе приближалась.

***

— Так мы, в конце концов, обсудим это? — спросила Клэр, когда девочки легли спать. Я находился в своем кабинете, просматривая записи на портативном компьютере. Ее голос раздался позади меня. Я повернулся на стуле и оказался лицом к лицу с ней в проеме двери.

— Ну что ж, ладно, — произнес я с выдохом. Она вошла и закрыла за собой дверь. Затем она прокладывала путь до дивана, который временно стал моей постелью.

— Я просто хочу начать с извинений. Мне очень жаль. Последнее, чего я хочу, — это причинять тебе боль. Просто все стало таким безумным в последнее время. Я просто... Я не знаю, что сказать.

— Почему бы тебе не рассказать о своих отношениях с Дугом? — спросил я спокойно.

— Фрэнк...

— Мне не интересно слышать, как ты говоришь, что очень сожалеешь или что не хотела мне нанести боль. Это для меня ничего не значит. Если ты действительно хочешь мне помочь, то начни с разговора. И теперь расскажи мне о своей чертовой связи с моим бывшим лучшим другом.

Возникло чувство гнева. Как странно, я почувствовал определенное облегчение. На минуту я почувствовал себя безразличным роботом и уже начал тревожиться.

— Все началось год назад, — произнесла она со слезами на глазах. Я откинулся на спинку стула и позволил ей продолжить. — Я имею в виду, что Дуг всегда был здесь для меня. Так что, думаю, все началось больше года назад. Но я начала обращать на него внимание только год назад. Тебя так долго не было, особенно после того, как ты получил повышение. Я чувствовала себя угнетенной тем, что должна была делать ВСЕ сама. Каждый вечер, когда тебя не было рядом, и каждый день, когда ты просто был недоступен.

Она бросила на меня обвиняющий взгляд, но тут же отвела глаза. Затем продолжила:

— Дуг начал помогать мне по дому. Выслушивать меня. Он приходил просто поговорить. Он был... милым.

У этой сучки хватило наглости растянуть губы в ностальгической улыбке. Как будто воспоминания, которые она переживала, были сладкими. При этих словах во мне закипел гнев.

Ее голос снова сменился со сладкого и задумчивого на жесткий и горький.

— Пару раз он даже брал меня с собой на свидания. Как в тот раз, когда ты должен был пригласить меня на день рождения, но забыл.

В этот момент ее глаза стали как сталь. До этой фразы она выглядела слегка раскаивающейся. Но сказав это, приняла вызывающий вид.

Теперь зол был я.

— О, конечно. Извини. Ты права, Клэр. Я забыл про твой день рождения. Ну что ж! Тут ты мне точно все показала! Я забыл о твоем дне рождения, и ты трахнула моего лучшего друга. Я думаю, это уравнивает нас, ведь верно?

— В тот вечер мы не трахались! К твоему сведению, в тот вечер я плакала о том, что мой муж никогда не хочет быть рядом со мной. Он же просто слушал. Ты слышишь? ОН СЛУШАЛ МЕНЯ!

— Так скажи мне, когда это ВЫСЛУШИВАНИЕ превратилось в ТРАХАНЬЕ? Если ты хочешь в качестве оправдания использовать защиту «ты-забыл-мой-день-рождения», то тебе предстоит пройти долгий путь, чтобы заставить это летать.

Она недоверчиво рассмеялась и встала.

— Ты думаешь, все началось из-за того, что ты забыл один день рождения? А как насчет юбилеев, свиданий, встреч с друзьями, отпусков, которые пришлось отменять, или чего-то еще, что было отброшено в сторону, потому что не имело никакого отношения к гребаному двигателю? Как насчет всех вечеров, когда ты был здесь, но не совсем здесь?

Она почти парила надо мной, указывая на меня, когда разговаривала. Теперь перчатки были сняты. Мы выходили из окопов и готовились к атаке.

— Ты так и не ответила на мой вопрос. КОГДА, черт побери, все началось?

— Не знаю, Фрэнк! Видимо, примерно в апреле.

Полгода назад. Примерно в это же время Дуг прекратил приходить. И тайна раскрыта.

— Где?

— Что?

— ГДЕ, черт возьми, ЭТО ПРОИЗОШЛО? В моей постели? На диване? В номере отеля?

— Да, — просто ответила она. Сначала я не услышал ответа, но потом понял. Проклятье произошло везде: и в моей постели, и на диване, и в гостиничном номере. Возможно, так было и в других местах.

— Ты любишь его? — Мой голос задрожал при этом вопросе. Чувство обиды захлестнуло меня как река. Гнев за предательство едва сравним с болью, которую я снова начал чувствовать. Некоторое время мне удавалось скрывать ее, затмевая работой и оправданным гневом. Но теперь, задав этот вопрос и нуждаясь в ответе, я был открытым. эротические рассказы Я начал плакать.

— Я... не знаю. Думаю, да, — неохотно призналась она, отводя взгляд от меня. Она понимала, что это причиняет мне боль, и ей было стыдно.

— Ты все еще любишь меня? — Еще один вопрос, который делал меня слабым.

— Да... но это не то же самое. Не так, как раньше. Не так, как должна любить...

—... мужа, — закончил я за нее. По лицу текли слезы, когда она кивнула. После этого мы дали тишине обрушиться на нас. Она вернулась к дивану и села на него.

— И что теперь делать? — тихо спросила она, нарушая холодную тишину. Всё, что я смог сделать - это вздохнуть и покачать головой.

— А как думаешь ты, что делать? — резко спросил я, боль наполнила мой голос. Я знал, чего она хочет. О чем она на самом деле спрашивает. Она хочет, чтобы я сделать все хорошо. Дал ей свое благословение, чтобы она нашла счастье с Дугом, или что бы она там ни собиралась делать. Но она его не получит. Я не собирался облегчать ей задачу. Я отказался проглотить желчь отторжения и всосать ее только для того, чтобы очистить ее совесть.

Ебать ее, и Дуга, на котором она каталась.

— Ты хочешь уйти? Ты хочешь покончить с этим браком? Хорошо. Это сделаешь ТЫ. ТЫ найдешь адвоката и подашь мне документы на развод. ТЫ съедешь из дома и найдешь дерьмовую квартиру. ТЫ объяснишь детям, почему наша семья распадается. ТЫ возьмешь инициативу на себя. Я не буду делать ни черта. ТЫ начала это крушение поезда, ТЫ его и закончишь.

— Фрэнк...

— Не фрэнкай мне! Пошла ты, Клэр! А что, ты думала, я скажу? Дорогая, надеюсь, что ты найдешь свое счастье? Прости, что забыл твой гребаный день рождения? Я должен был быть лучшим мужем? Что, по-твоему, произойдет, когда ты приволочешь в его офис свою изменяющую задницу?

Слова, которые я сказал, ужалили ее. Они попали ей прямо в сердце. Как и было задумано. Ее лицо вытянулось, когда снова потекли слезы. Но она вздернула подбородок. В глазах блестели слезы, она посмотрела на меня и сказала:

— Я не знала, чего ожидать, Фрэнк. Может быть, что мы просто поговорим? Поработаем над некоторыми вещами. Разберемся во всем, как взрослые. Но, честно говоря, большего я от тебя и не жду.

После этих последних слов она исчезла из моего рабочего помещения.

***

Если бы моя жизнь была хотя бы отдаленно похожа на все те рассказы, на следующий день я бы получил документы. Затем следовали бы несколько коротких параграфов о урегулировании. Потом возникла бы следующая сцена, и один из нас ушел, продолжая свое жалкое существование. Но все это не так просто.

Примерно через неделю Клэр обратилась к юристу. Тот факт, что она обратилась к юристу, меня беспокоил, потому что я знал, что она активно его ищет. Я наблюдал за ней, сидевшей перед ноутбуком с напряженным выражением лица, прокручивавшей поисковые запросы и делавшей щелчки мышью по результатам. Затем она бросала на меня смущенный взгляд и уходила из комнаты, взяв с собой мобильный телефон.

Я понял, что она говорит всерьез, и сам начал искать адвоката. Моя помощница Сара порекомендовала мне Терренса Росса. У нашей компании была юридическая фирма на постоянной основе, и он был назначенным адвокатом для нас. В основном, он предотвращал судебные разбирательства и помогал действовать в рамках закона - по крайней мере, на бумаге. Хотя он не специализировался в разводах, но как работник большой фирмы мог дать мне некоторые рекомендации и общаться от моего имени с другими людьми. Затем я найду того, кто сможет помочь мне.

Я организовал встречу и пришел к нему в его офис. Как только его секретарша сообщила о моем присутствии, он вышел меня встретить.

— Мистер Андервуд, рад видеть вас. Проходите, пожалуйста, и садитесь, — сказал он, пожимая мне руку. Потом провел меня в свой кабинет и указал на стул перед массивным письменным столом. Я принял это предложение и уселся туда.

— Итак, что привело нас сегодня сюда? — спросил он, открывая блокнот и беря со стола дорогую на вид ручку.

— Видите ли, мистер Росс, моя жена подает на развод. Или, по крайней мере, собирается подать заявление. Она только что нашла адвоката, так что, я уверен, что он уже работает над этим.

Он понимающе кивнул головой и что-то записал.

— Понимаю. Ну, я сам недавно пережил грязный развод и знаю, каково это.

Я кивнул. На его лице появилось выражение жалости. Но было и еще кое-что. Он все понял.

— Ну, рассказывайте. Была ли измена? Жестокое обращение? Проблемы с азартными играми?

— Нет. Я имею в виду, никаких злоупотреблений или азартных игр. Неверность. Она мне изменила.

— Хм. Объяснила ли она причину своей неверности?

Я фыркнул от смеха.

— Сказала, что я слишком много работаю и никогда не был рядом с ней.

Он тоже фыркнул и покачал головой.

— У самого — то же самое. Тут упорно трудишься, чтобы дать им жизнь в роскоши, а этого недостаточно. Честно говоря, я не знаю, чего они хотят. Им нужен успешный мужчина, но они хотят, чтобы он всегда был готов сделать любую мелочь, которую они захотят.

Я вздохнул и кивнул в знак согласия. Было приятно, что кто-то понимает, что я чувствую.

— Итак, мистер Росс...

— Пожалуйста, зовите меня Терри.

— Спасибо, Терри. Не стесняйтесь называть меня Фрэнком.

— Согласен, Фрэнк. Собственно, думаю, единственный вопрос, который у меня есть, — что мне теперь делать?

Он откинулся на спинку стула, и, клянусь, на его лице появилась злая усмешка. Как будто акула учуяла кровь.

— Ну что ж, начну с того, что тебе необходимо получить список своих активов. Я не предлагаю скрывать то, что возможно, но...

Я кивнул в ответ, и он продолжил.

— Те активы, которые не удастся сохранить целиком, вероятно, будут делиться между вами. Как я уже упоминал ранее, я сам прошел через это недавно. Но я думаю, что самое главное для тебя сейчас — задаться вопросом: чего ты хочешь достичь этим разводом? Хочешь ли ты полностью уничтожить ее или просто хочешь тактично расстаться и идти каждый своей дорогой?

Казалось, его интересовал именно ее уничтожение. Видимо, таков стиль хороших юристов. Терри и его юридическая фирма работали на мою компанию дольше всех. Терри был адвокатом, которого назначили нам специально. Когда наша компания была на грани краха, мы обратились к нему за помощью. И каждый раз, когда он вмешивался в дела компании, проблемы как-то сами собой решались.

— А что мне остается выбрать? — спросил я. Он широко улыбнулся, будто ожидал этого вопроса.

— Ну, Фрэнк, как ты знаешь, я не разводный адвокат. В основном, я занимаюсь защитой твоей компании от судебных исков и другими вещами, которые делают ее успешной и безупречной. Я избегаю всего такого, как нарушение патентов или законов. Но у меня есть знакомый, который может помочь тебе в этом вопросе. Кому я тебя отправлю зависит от того, чего ты хочешь добиться. Могу послать тебе "спецназ" или "дипломата".

— Не понимаю, — сказал я в замешательстве. Он слегка усмехнулся, будто и не надеялся на мое понимание.

— "Спецназ", так люблю называть своего коллегу Майка. Он парень для выполнения конкретного задания. Он не превышает минимально необходимого числа жертв. Один выстрел — одно убийство. Его посылают, чтобы все закончилось мирно и с минимумом крови, насколько это возможно. Он не боится использовать насилие, но старается не привлекать лишнего внимания. Ты слышал хоть раз в новостях о спецназе? Я сомневаюсь. Единственное, что ты мог услышать, это о шестой роте спецназа из-за ее известной миссии. Американцы узнали об этом после гибели бена Ладена. Если бы не это, то ты даже не знал бы о их существовании. Это — Майк. Отправляйся на задание и уходи. Он так хорош, что я видел, как клиент из "другой стороны" благодарил его за то, что он был так вежлив и приветлив, будто Майк исполнил ему одолжение. Но на самом деле он достиг для клиента самого выгодного сделки. Просто сделал это с улыбкой на лице.

Теперь Фил — «морской пехотинец». Морские пехотинцы — грязные мальчишки. Они потрошат, убивают и уничтожают всех на своем пути. После того как закончат убивать, они остаются рядом, чтобы убедиться, что все остаются мертвыми. Они не уходят, пока война не закончится, потому что их миссия — это сама война. Фил даст тебе знать, что он придет, чтобы поиздеваться над тобой, поиздеваться, а потом посмеяться над твоим трупом. Его первая тактика — удар в яремную вену. Он не оставляет никаких зацепок. Никакого прогресса. Я никогда не слышал о приятном разводе, когда речь идет о нем.

Мне оставалось только кивнуть и ожидать продолжения.

— Оба хороши для своих целей. Ни один из них не лучше другого. Просто у них разные миссии. Так что, если ты хочешь, чтобы кто-то разрешил ситуацию, сделав это аккуратно, а не выжигая землю, я могу послать тебя к Майку. Но если хочешь, чтобы твоя жена уползла с окровавленными обрубками, тогда я могу отправить тебя к Филу.

Похоже, ему нравилась эта аналогия. Вероятно, он делал ее уже много раз. Однако, как бы сильно Клэр ни ранила меня, мне не хотелось, чтобы она уползала с окровавленными обрубками.

— Я не знаю, чего сейчас хочу. Думаю, это зависит от нее, — наконец, сказал я. Он вздохнул и посмотрел на меня с какой-то жалостью.

— Ладно, Фрэнк. Я понял. Поверь мне, когда я говорю, что расторгнуть брак — очень трудно. Я там был. — Его глаза на секунду остекленели, как будто он вспоминал свою собственную битву. Но он быстро встряхнулся.

— Просто помни, что есть разница между терпением и откладыванием. В таких случаях как развод, обычно тот, кто не боится ударить первым, в конечном итоге получает то, чего хочет. Когда моя бывшая жена Кристина решила, что хочет развестись, я все надеялся, что она передумает. Я пытался вернуть ее. Я посылал ей цветы, драгоценности, стихи, произведения. Но она была полна решимости. В конце концов, я оказался неподготовленным, и она взяла меня в оборот. Если ты захочешь подождать, чтобы увидеть, не придет ли она со своим собственным котиком или пехотинцем, то можешь оказаться в невыгодном положении, как и я. Не тяни с приемом решения слишком долго.

Я поблагодарил его и пожал руку, собираясь уходить. Он проводил меня до двери своего огромного кабинета и выпроводил, протянув свою визитную карточку.

— Позвони, когда решишь. Удачи, — сказал он, похлопывая меня по спине.

Я вышел из его кабинета, чувствуя себя еще хуже, чем когда входил. Передав дело о разводе на сторону Клэр, я возложил всю тяжесть на нее. Если честно, втайне я надеялся, что она поймет, что не хочет этого. Но, наблюдая за тем, как она с таким рвением ищет консультанта, я понял, как сильно на самом деле она хочет со мной разделаться. Теперь, сидя на краю пропасти собственного решения, все казалось таким мрачным.

Вообще любила ли она меня? Любила ли она меня когда-нибудь? Для меня сидеть в этом кабинете и говорить с Терри о том, каким кровопролитием я хочу покончить со своим браком, было пыткой. Это заставило меня задуматься о том, что я делаю со своим браком. Клэр, казалось, не страдала от подобной нерешительности. Она на всех парах двигалась вперед. Я признаю ее доблестные усилия не быть полной стервой по этому поводу, но она не испытывала никаких угрызений совести по поводу того, что делала. Ее единственным препятствием было то, как это повлияет на меня.

Она хотела этого развода. Она хотела избавиться от меня.

Какие были варианты у меня? Пытаться вернуть ее? Бросить работу? Или начать делать то, что подсказывает мне мой инженерный мозг? То есть следующий логический шаг: спрятать активы, защищая свои инвестиции, и готовиться к неизбежному.

Мой мозг дал мне список дел, которые были чрезвычайно важны. Но я не мог избавиться от последнего проблеска надежды. Именно ое удерживал меня от принятия решения. Ожидая ее следующего шага, вместо того чтобы взять инициативу на себя, я оставлял ей возможность передумать. Я не хотел делать ничего, что могло бы усугубить ситуацию больше, чем следовало. Если в любом случае она уже была на заборе, я не хотел, чтобы мои действия подтолкнули ее.

Надежда — это квинтэссенция человеческого заблуждения: одновременно источник величайшей силы и величайшей слабости.

Архитектор «Матрица Перезагрузка»

Разве это не правда?

***

На следующее утро я зашел в спальню, которую мы обычно делили, чтобы взять одежду для работы. Я двигался тихо, чтобы не разбудить Клэр. Одеваясь, я взглянул на жену, и у меня чуть не упало сердце. Оно упало мне в штаны.

Клэр спала в одной футболке. Она всегда так делала. Как же я раньше не догадывался, какая она красивая? Как это ускользало от моего внимания, ночь за ночью, что эта желанная женщина лежит рядом со мной, и только несколько кусочков материи отделяют нас от плотского наслаждения? Боже мой! Когда я стоял там, глядя на нее, лежащую на животе, тихо дышащую, в то время как она спала, в то время как короткая футболка была достаточно высоко на ее талии, чтобы я мог видеть ее трусики, я потерял дар речи.

Интересно, что уже давно не было у нас с Клэр страстных интимных отношений. Это произошло еще до того, как она начала получать удовольствие от Дуга. Но теперь, когда я понимал, что больше никогда не смогу прикоснуться к ней, я чувствовал желание снова близиться к ней. Это было то, что я упускал на волосок от потери. То, что все эти годы принимал как должное.

Ее ножки были мягкими и гладкими, лежали вытянутыми передо мной. Ее привлекательная попка торчала вверх и была прикрыта только тонкой хлопковой тканью. Я замечал вмятину на ткани каждый раз, когда она опускалась между ягодицами. Та часть, которая раздвинулась бы при ее наклоне, будто ожидая незваного гостя.

Внезапно возникло желание обладать своей женой так сильно, как давно не желал. Я снял одежду до полного обнажения и забрался в постель рядом с ней. Она издала стон раздражения, но не проснулась. Очень осторожно и ласково я провел рукой по гладкой коже, наслаждаясь ощущением. Мой член был твердым и возбужденно торчал передо мной, в то время как мои руки гладили ее попку, слегка прижимая ее. Затем я провел руками под ее рубашкой по спине без лифчика.

Она снова застонала, но на этот раз не от раздражения. Это было желание. Я не был уверен, проснулась ли она полностью или нет, но у меня была цель. Я поднял ее футболку достаточно высоко, чтобы обнажить кожу на спине и наклонился, чтобы поцеловать ее. Она издала еще один стон удовольствия, когда я легко прикоснулся губами.

Мои руки опустились к ее талии, а пальцы вцепились в резинку ее трусиков. Она подняла бедра для помощи, и я аккуратно снял трусики вниз. Я не стал снимать их полностью, оставив на ее коленях, потому что был нетерпелив. Ее прекрасная попка была передо мной, и я жаждал ее. Я раздвинул ее ягодицы и услышал приятный звук влажной кожи. Затем я опустился головой под ее попку и обнаружил ее влажную дырочку, ждущую меня.

Запах был опьяняющим. Мускус возбуждения наполнил мои чувства, и я начал наслаждаться запахом вожделения. Я вдохнул его, вдохнул аромат желания и позволил ему пробудить моего внутреннего сексуального демона. Я жадно лакал ее влажные губы, в то время как мой нос непристойно торчал между ее ягодиц. Ее стоны становились все громче, в то время как она двигала бедрами, прижимаясь задом к моему лицу. Я лизал быстрее и агрессивнее, иногда издавая громкие чавкающие звуки. В тот момент я был так возбужден, что казалось, я вот-вот взорвусь.

Она была на грани оргазма. Я это видел. Она потянулась назад, схватила меня за волосы и еще сильнее прижала к себе. Пальцы ее ног подогнулись, она подняла голову с подушки и вскрикнула:

— Да, Дуг! Да!

До этого момента я никогда не переходил от полного возбуждения к полному опустошению за считанные секунды. Вы когда-нибудь раньше быстро охлаждали раскаленный добела металл? Когда металл раскален до белого каления, им легче манипулировать. Прикладывая давление, вы согнете его в любую форму, какую пожелаете. Но едва он переохлаждается,

как становится твердым. Несгибаемым. Единственное, что может сделать давление в этот момент, — это сломать его.

Вот что случилось с моим сердцем. Оно был переохлаждено. Возбуждение, которое я испытывал от возможности заняться любовью со своей женой, мгновенно превратилось в болезненное, выворачивающее наизнанку, мучительное осознание. Оно ощущалось буквально как острый, пронзительный удар в грудь. Узы, связывавшие мое сердце с этой ложной надеждой, наконец, были разорваны. Я потерял ее. Мой брак распался. Единственное, что осталось, — это сердце, разбившееся под давлением.

Со слезами на глазах я встал с постели и покинул комнату. Похоже, она пыталась меня остановить, но я не обратил внимания. Я убежал в свой рабочий кабинет, закрыл дверь и прорыдал. Было трудно. Тело тряслось, словно плача, в то время как душа была на пределе.

— Фрэнк, мне очень жаль. Я полусонная была. Я не понимала... — раздался голос с порога. Я повернулся и увидел, что передо мной стояла моя жена с болью в глазах. Я даже не заметил, как она вошла.

— УХОДИ! УХОДИ! — вскричал я, выгоняя ее из комнаты и хлопая дверью перед ней.

***

Я стучал в дверь кондоминиума так громко, будто был здесь полицейским для задержания преступника.

— Дуг! ПРИНЕСИ СВОЮ ЗАДНИЦУ СЮДА, ТЫ ИЗМЕННИК!

Из окон высматривались соседи и приоткрывали двери, чтобы разглядеть, что происходит. Но мне было все равно. Моя единственная цель была одна: нанести Дугу столько ударов кулаком в лицо, сколько потребуется, чтобы мне стало легче. К тому времени, когда я почувствую облегчение, он может быть уже мертвым после того, как моя жена выкрикнула его имя на грани оргазма.

Я услышал звонок на моем мобильном, посмотрел на экран и увидел номер Клэр.

— Звонишь, чтобы спасти своего любовника? Я думаю, он позвонил тебе, чтобы ты спасла его. Ну и пойди ты и пусть идет он!

Отчаянный голос Клэр прозвучал в наушнике:

— Нет, Фрэнк! Я звоню, чтобы спасти ТЕБЯ! Дуг вызвал полицию. Они уже едут сюда арестовывать тебя. Если не хочешь оказаться в тюрьме, уходи. Подумай о своих дочках!

Эта сука имела наглость читать мне нотации о том, что я не думаю о своих девочках. После всего, что привело меня к парадной двери этого придурка, она почувствовала необходимость заставить меня мыслить рационально о том, что мои действия сделают с семьей. Неужели?

— Надеюсь, ты понимаешь всю чертову иронию в том, что ТЫ предлагаешь думать МНЕ о том, что я делаю с этой семьей! Жри дерьмо, Клэр!

Она нетерпеливо вздохнула.

— Ну, подумай, по крайней мере, о том, что может означать для тебя тюрьма. Ты же знаешь, насколько нервны эти ребята, Фрэнк! Попав в тюрьму, ты можешь месяцами находиться под микроскопом. Как это повлияет на твою работу?

Она была права. Черт! Я не могу из-за этого потерять работу. Мой брак уже под угрозой. Я не хотел терять единственное, что поддерживало меня в здравом уме прямо сейчас.

Мое молчание заставило ее сардонически рассмеяться:

— Право. Поступай правильно ради своей работы, если не ради семьи. По крайней мере, ты знаешь, что для тебя важнее.

— Клэр, иди к черту. И возьми с собой своего гребаного дружка, — сказал я, вешая трубку. Я направился к своей машине, но мне все еще требовалось сказать кое-что напоследок моему бывшему лучшему другу.

— ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ, ДУГ! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ПОДЛЫЙ УБЛЮДОК?!

Когда я умчался, слезы снова угрожали затопить мои глаза. К черту все это! Я не собирался плакать из-за этого дерьма! Я устал. Устал надеяться, молиться какому-то апатичному божеству, чтобы он разбудил мою жену и заставил ее полюбить меня. Она хочет Дуга. Не меня.

Я несколько раз заметил ее номер на дисплее своего мобильного телефона, сигнализирующий о ее попытках дозвониться до меня, но я решительно игнорировал все вызовы. Она была последним человеком, с которым я хотел иметь дело в данный момент.

Проехав за угол, пренебрегая знаком "Стоп", я заметил движение передо мной. Мой разум сосредоточился на реальности, заставив меня задержать дыхание. Передо мной переходила улицу женщина с ребенком. И я несся прямо на них.

Я резко нажал на тормоза и увидел, как их лица превратились в выражение ужаса. Они замирали передо мной, парализованные страхом. Шины моей машины скрипели от трения о тротуар.

Молю Тебя, Господи! Нет!

Что-то где-то должно было услышать меня, потому что моя машина резко остановилась всего в нескольких сантиметрах от них. Выражение лица матери из испуганной женщины на грани смерти превратилось в безумную ярость.

— ТЫ ЧТО, ОДУРМАНИЛСЯ?! ТЫ МОГ НАС УБИТЬ! ЧТО С ТОБОЙ?!

Ее речь продолжалась еще минуту, но я был благодарен, что ее ребенок находился рядом. Я видел, как она сдерживает свои слова из-за него. Однако злоба в ее голосе была неисчерпаемой.

Никакие извинения не успокоят ее. Мне кажется, что говорить кому-то, что ты сожалеешь о том, что почти сбил их обоих двумя тоннами стали, кажется малозначительным.

Мы расстались, и я отправился (осторожно) парковаться. Я не мог контролировать машину. Мои нервы были на пределе. Мой разум был в хаосе, заполненный перемежающимися мыслями о боли, возмездии, гневе и предательстве.

Я был совсем не в себе. Я стал совсем иным. Обычно я - человек рациональный, всегда готовый ко всему, всегда с планом. Но не в этот раз. Мне захотелось навестить этого парня, как хулигана на детской площадке после школы. Но это было не я.

Мне нужно было прийти в себя. Пришло время принять факты. Мой брак развалился. Всё кончено. Спасения для нас уже не было. Никаких надежд на искупление. Пришло время принять решение. Вырвать мяч из ее рук и вернуть его на свою половину поля. Я больше не мог продолжать так.

Осторожно вытащил нужную карточку из кошелька. Адрес его офиса, номер телефона и краткая информация были напечатаны на фотографии серьезного Терри. Он выглядел бульдогом, точно таким же, как и я.

Набрал его номер в своем телефоне и ожидал ответа. Приветливый голос секретарши поприветствовал меня и сообщил, что я дозвонился в офис Терренса Росса. Когда она соединила меня с ним, я произнес только одно:

- Присылайте мне этого чертового морского пехотинца.