Моя история. Из сборника Эротические истории

Вот я решила поделиться своей историей. В настоящее время мне 40 лет, я была замужем и у меня есть двое прекрасных детей. Когда смотрю на них, вспоминаю каждое лето, когда ездила в деревню к бабушке. Меня всегда привлекала эта поездка, потому что там я чувствовала себя совсем другим человеком. Деревня находилась на берегу реки Березина.

У меня с детства были проблемы с мочевым пузырем, иногда случалось так, что я не успевала добежать до туалета. Поэтому перед дальней поездкой мама предлагала мне не надевать трусики. Она говорила: "Если захочешь, то это будет быстрее – присядешь и пописаешь". Мне нравилось видеть, как мама сама ходит голой по дому, когда папы нет дома. И когда она первый раз предложила мне это делать, я с радостью согласилась. Просто приходилось носить платья чуть длиннее, чем у других девочек моего возраста. Мне нравилось, как теплый летний ветерок проходит под моим платьем. Единственным неудобством было то, что приходилось снимать платье, когда ложилась спать в поезде, чтобы оно не помялось, и я оставалась голенькой. Вначале я чувствовала некоторую неловкость, но после нескольких поездок это чувство само прошло.

Когда мы приезжали в деревню, мне не хотелось надевать трусики. Я целыми днями бегала по деревне с другими детьми. Однажды, когда мы забрались на яблоню, моя двоюродная сестра Ленка спросила: "Ты без трусов? Видно все". Я улыбнулась и ответила, что для чего их одевать, если так удобнее – просто придерживаешь подол и делаешь нужное. Мы поговорили и забыли об этом. Однажды гуляя по берегу реки, я заметила, что Ленка тоже не подтягивает трусики, когда приседает.

— И ты что тоже...

— Тебе можно, а мне нет? – сказала сестра, хихикая.

Спустившись с крутого склона берега, я сняла платье и с радостным восклицанием бросилась в реку.

— Глупишка, а если тебя кто-то увидит? – вскричала Ленка.

— Сама глупишка, это же так здорово. Снимай свое платье и давай поплаваем, а если не хочешь — можешь остаться так купаться.

Ленка стояла в замешательстве. Она боролась со своими мыслями, быстро оглядываясь по сторонам. Затем она решительно сняла свое платье и бросилась в воду. Мы провели долгое время, играя и шумно обливая друг друга. Я первой выбралась из реки и улеглась на берегу рядом с одеждой. Через некоторое время Ленка вышла на берег: она распустила свои длинные волосы, которые доходили до ее поясницы. Она выглядела словно молодая русалка. Ленка была старше меня на четыре года, у нее уже начали развиваться груди, два небольших холмика, большую часть которых закрывали ореолы, а лобок был покрыт темными волосками.

Она остановилась на некотором расстоянии, ноги слегка разведены, и я видела красивую закрытую ракушку, окруженную темными волосками. В этот момент я почувствовала желание прикоснуться к ней. Капельки воды застыли на ее сосках и выделялись.

— Лен, можно я потрогаю? – спросила я робко.

Ленка подошла ко мне, я протянула руку и прикоснулась к ее груди. Она ощущалась упругой на ощупь, сосок стал еще тверже под моими пальцами. Дыхание Ленки участилось, и мои губы прикоснулись к ее соску. Языком я слизывала капельки воды. Мои руки продолжали исследовать тело сестры: живот, затем ниже, где я ощущала жесткие волосики. И вот уже расщелина. Из груди Ленки вырвался тихий стон.

— Ты чувствуешь боль?

— Нет, я не чувствую ничего, продолжай.

Пальцы медленно скользили по впадинке. Каждый миллиметр наполнялся влагой. Мои пальчики легко проникли внутрь. Ленка стонала, и ее стоны становились все громче с каждым движением. Внезапно тело Ленки задрожало и застыло. Она упала на песок без сил.

— Ты потрясающая, Лера. Мне никогда не было так хорошо.

Она взяла меня за руку, и моя ракушка оказалась возле ее губ. Она поцеловала ее. Приятные ощущения охватили меня. Чувствовала жгучее пекло в животе, затем оно распространилось по всему телу, делая дыхание трудным. Безотчетно раздвинула губы, и язык Ленки проник между ними. Робко начала ласкать сама себя в этой впадинке. Невероятное желание нарастало, словно зуд, который становился невыносимым. Пальцы сильнее и сильнее ласкали точку удовольствия. Чувствовала боль, но не могла остановиться, и вдруг... Что-то взорвалось, и наступило безмолвие. Я испытала новое чувство. Его можно описать одним словом - блаженство. Голова беспомощно опустилась назад, закрыв глаза. Стон вырвался из груди, похожий на тот, что издавала Ленка. Мы были на вершине счастья. Отдышавшись, мы оделись и побежали домой. Радовалась новому ощущению, еще неизведанному для меня.

Через неделю Ленка уехала. Обещали переписываться друг с другом и встретиться следующим летом. Но я не знала, что это будет нашей последней встречей. Эхо войны забрало мою сестру. Два недели спустя Ленка отгоняла парней от костра, когда прогремел взрыв и лишил ее жизни. Ей было всего 14 лет.

Прошло время, и я продолжала приезжать в деревню. Каждый раз я надеялась, что дверь откроется и Ленка-пацанка ворвется в сени. Ее часто дразнили местные ребятишки из-за того, что она больше дружила с мальчишками и иногда участвовала в драках.

Когда мне исполнилось 13 лет и мое тело начало меняться, появилась грудь и редкие волоски на лобке, я попросила разрешения у бабушки спать на сеновале. Сеновал находился на чердаке хлева. Там я могла спокойно лежать голой и не опасаться, что кто-то зайдет и застанет меня без одежды. Я распростерлась, потянулась и замерла. Мое тело поглощало запахи и тепло дня, оно насыщалось энергией солнца. Я согнула ноги до носочков, притянула их к себе, слегка разведя колени в стороны, и замерла. Представила себя лягушкой, которая шлепнулась на спину и трепещет лапками. Как-то раз я увидела эту позу в кино, она меня поразила. В тот вечер я почувствовала нечто особенное... Погрузилась в истинное блаженство девичества. Просто лежать и ничего не делать. Мышцы сами расслабляются, все открывается внутри тебя, закрываешь глаза и медленно погружаешься... Я не знаю, куда ты уходишь в это время, но в то мгновение я почувствовала страстное желание прийти к самой себе. Все внутри меня задрожало и одновременно затормозилось, я вскрикнула, обхватив ноги до боли в суставах, и от наслаждения застонала... Так было впервые. Эту позу я запомнила навсегда. Было чудесно приятно, хотя что именно было таким приятным, сказать не могла – просто тепло проникало так глубоко, что уже грело изнутри, а тело словно проваливалось в сон. Я проснулась от того, что мое тело скрючилось пополам. Рука оказалась между ног, а грудь щемила. Внутри все еще горел остаток костра, который легко распространял свою истому по всем конечностям. С каждой неделей это состояние становилось все чаще и сильнее. Мне очень нравились эти ощущения – после них душа парила и растворялась, дыхание пропадало, и только белый свет струился откуда-то сверху.

Неподалеку от дома моей бабушки, за колхозным садом, находилось озеро. Каждое утро, еще до восхода солнца, я просыпалась, одевалась и спешила к озеру, чтобы встретить рассвет. Мне казалось, что я была единственной на этом уединенном месте, где лучи восходящего солнца прикасались к моему обнаженному телу. Я всегда мечтала просыпаться утром и идти голой до озера. Каждый раз я обещала себе, что завтра это произойдет, но страх быть пойманной всегда наполнял мое сердце.

Снова одеваясь утром, как всегда я спешно направлялась к озеру. Вода была так же прозрачна, как парное молоко. Поднявшись из воды рядом с тростниками, я уселась на влажный травянистый берег и накинула полотенце на плечи. Ноги и плавки были покрыты грязью и мусором после купания; плавки неприятно прилипали к телу. Мне не хотелось идти обратно мокрой и грязной, поэтому я сняла плавки и, держа их в руке, снова вошла голышом в воду. Когда я окончательно высохла и согрелась под лучами солнца, меня осенило, что мне нужно сходить в туалет. Я посмотрела на свои всё еще мокрые плавки, которые лежали на траве. Вспомнив о том, какие они становятся липкими и неприятными, когда они мокрые, я надела босоножки и голая направилась к кустам в сторону дома. Легкий ветерок с озера приятно прохладил мое тело; я не испытывала никакого дискомфорта от своей наготы. Только белый контур от прежних плавок напоминал мне о том, что они раньше находились на моем теле. Я присела в кустах, чувствуя прохладу отросыленной травы на своей голой попе.

Вернувшись обратно, я надела платье, которое едва закрывало линию лобка и ног. Я ощущала свежесть и прохладу утра на своей попе, бедрах и ногах. Уже начинало светать, и я, опасаясь быть замеченной, по дорожкам огородов направилась к себе на сеновал. День пролетел незаметно. Мое желание пройти весь путь от дома до озера голой становилось все сильнее.

Наконец, я приняла решение действовать. В моей голове возникла идея для первого этапа: оставлю одежду на расстоянии от сада и пройду туда уже голой. Затем, в следующий раз, до сада дойду только в трусиках. Если все пройдет хорошо, после этого можно будет попробовать и совсем без одежды.

На следующее утро решила не отступать от своего плана. Деревня еще спала, слышались лишь редкие лай собак. Я перешла через дорогу и вошла в сад. От предвкушения чего-то нового сердце начало биться быстрее, а по всему телу пробежал легкий зуд, который захотелось растереть, чтобы избавиться от него. Накануне я специально выбрала широкое платье-сарафан, и как только сняла бретельки, оно упало к моим ногам. Перешагнув через него, я горделиво направилась к озеру и обернулась – на земле виднелось светлое пятно от сарафана. Я быстрыми шагами удалялась от этого последнего атрибута одежды, который связывал меня с миром. Чем дальше я отходила, тем внимательнее стала прислушиваться к каждому шороху и звуку. Войдя в воду, страх сам собой исчез. Я была одна. Прохладная вода остудила разогретое тело. Как только появился край солнца на горизонте, я поспешно направилась к месту, где оставила свой сарафан. Начинался новый день. После помощи по дому я побежала играть с ребятами.

Мы дурачились на берегу реки, и я зацепилась за корягу, распластавшись на всю длину. Не только песок накрыл меня сверху, но и подол сарафана задрался, и всей компании представилась видом моей голой задницы. Все рассмеялись – никто еще не видел меня без трусов.

— Ого, Лерка без нижнего белья! — разразился смех парней.

— Что вас так смешит? — прошептала я, почти заплакав от боли.

Я всегда мечтала пройти перед ними голой, но теперь было так стыдно и обидно. Встала на ноги и побежала, прикрывая слезы. Мне не хотелось, чтобы они видели, как я плачу. Прозвище парня перекочевало ко мне за эти годы, а девочке не полагается плакать. Добежав до дома, мгновенно спряталась в свою убежище. Села на сено, слезы затуманили глаза. Впервые я хотела быть просто такой же, как все.

Тихонько пробралась в дом, чтобы никому не мешать. Открыла свою сумку и испугалась: у меня остались только плавки, не одной пары трусиков. Тяжело вздохнув и сжав их в руке, я взяла чистое платье и направилась через сад к озеру. Первый раз после случая с Ленкой я купалась голышом днем.

Вспомнила тот случай и новые чувства нахлынули на меня. Обсохнув, надела плавки и чистое платье, направилась домой. Вечером вся компания парней пришла домой, попросила прощения, и я им простила. Лежа на сеновале перебирала в голове прошедший день. "Нет, завтра не откажусь от похода на озеро. Что задумала, то и сделаю".

Ночью мучили кошмары. Бродила по деревне, а все люди смеялись и указывали на меня пальцами. Опять охватил страх и волнение, как утром. Захотелось испытать это снова, и я вышла во двор в плавках, переполненная страхом и восторгом. Вокруг царила тишина, лишь иногда раздавался лай собак. На мне были купальные трусики — всего лишь два лоскутка ткани со шнурками по бокам. Достаточно было развязать эти шнурки, и все то, что прикрывало меня, могло просто упасть. Усмехнулась сама себе, будто надела их специально.

Подойдя к воротам, я манипулировала пальцами с той самой завязкой на трусиках. Чувство, что я могла просто развязать узел, давало мне ощущение, будто я шагаю по краю обрыва. Боялась идти по краю, но было необходимо двигаться вперед. Пальцы скользнули под ткань завязки. Вот мое тело — поверх ткани целомудрие, а под ней — бесстыдство.

За воротами я положила руки на бедра и нащупала кончики завязок... Внутри меня пронесся порыв. Сердце громко забилось. Пальцы сами собой, не подчиняясь мне, как будто они были чужими, потянули за завязки. Я ощутила, как ткань трусиков ослабла. Мои руки сделали то, о чем я даже не осмеливалась думать. Они потянули уже болтующуюся ткань трусиков к груди. Я взглянула на свои руки и не поверила самой себе. Трусики были моей страховкой, чтобы не потерять их на обратном пути, поэтому я решила оставить их под первым деревом возле дороги напротив наших ворот. Тишина перед рассветом завораживала меня, казалось, что весь мир принадлежит только мне. В отличие от предыдущего похода, когда я просто бегала по тропинке, прислушиваясь к каждому шороху и прячась в тени деревьев, я смело шагала и старалась оставаться на открытом пространстве. Я пыталась справиться со своими желаниями, удержать руки от того, чтобы не прикасаться и не начинать делать что-то страстное. Нет! Бешенно гладить себя между ногами. И чем дольше я себя удерживала, тем сильнее это желание становилось. Мне казалось, что я теряю контроль над собой. Хотелось делать что-то непристойное. Звериная похоть бурлила во мне. Я опустила руки и пошла вперед. Нельзя так останавливаться. Трудно.

Стоя на краю обрыва, передо мной простирается темная поверхность озера. Я спускаю взгляд на свою грудь и замечаю, что она стала странно треугольной. Внутри меня появляется неприятное чувство зуда. Хочется почесать грудь, чтобы избавиться от этого ощущения. Начинаю мять ее, словно тесто. Грудь чувствуется твердой под руками. Хочется продолжать это действие снова и снова. Сжимаю пальцы с большой силой, словно держу плотину, которая грозит обрушиться. Волны одна за другой наполняют меня. Я знаю, что они кончатся, но не уверена, выдержу ли я все это давление. Широко открываю рот и глубоко вздыхаю. Пальцы разжимаются, на коже видны белые следы от сильного нажатия. Моя грудь становится округлой и спокойной на моих глазах. Звуки из окружающей деревни вернули меня к реальности – новый день начинает свое развитие. Пора возвращаться. Быстро окунувшись в озере, я направляюсь обратно, решив, что завтра приду сюда раньше, чтобы насладиться этими ощущениями.

Поднимаю трусики и начинаю одевать их – голой мне не хочется идти до моего убежища. Я почувствовала, что это не простые трусики, а почти как рыцарские латы. За поворотом я слышу мычание коров – дядя Тимофей выводит скот на пастбище. Вскакивая во двор, я сталкиваюсь с бабушкой.

— Ты что, так бегала купаться? — бабушка смотрит на меня с укором.

— Бабуль, никто же не видел! Бабуля, можно мне пойти на пастбище с дядей Тимофеем и ребятами? Пожалуйста! — Умоляюще прошу я.

— Ладно, одевайся, а я приготовлю для тебя еду.

Я радостно обнимаю бабушку. «Ты самая лучшая». Мчится на сеновал и надеваю сарафан, обуваю резиновые сапоги. Наконец, я развязываю завязки на трусиках и чувствую, как облегчение охватывает меня.

— Подожди, Тимофей, Лерка хочет помочь вам, — обратилась бабушка к пастуху.

Я выскочила во двор.

— Ну, пойдем, помощница! — радостно сказал дядя Тимофей.

Вместе с ним в этот день стадо пасли Вова, Марина и Вика. Я их мало знала, они жили на другом конце села. Я видела их только тогда, когда ходила в клуб или на танцы.

Пока мы шли до пастбища, мы познакомились получше. Оказалось, что Марина и Вика – сестры, живущие в Минске, а Вова – их двоюродный брат. Все мы были одного возраста. Вова был высокий загорелый мальчик. Вика с Мариной приехали в деревню неделю назад. Они относились к местной детворе с каким-то пренебрежением. Изначально они приняли меня за простую деревенскую девчонку и говорили со мной свысока. Но когда узнали, что я живу в городе на Украине, они стали более приветливыми. На пастбище мы разделились на пары: я с Мариной, а Вова с Викой.

Марина была красивой девочкой и уже носила лифчик, в отличие от меня. Она занималась гимнастикой и даже участвовала в международных соревнованиях. Она изучала английский и играла на скрипке. Когда мне захотелось пописать, я приподняла подол сарафана и присела. Марина была шокирована.

— Ты что, без трусов?

— Нет, почему? В школу-то я ношу. А так – без них.

— Почему?

— Понимаешь, у меня иногда возникают небольшие проблемы – не успеваю добежать до... Поэтому чтобы избежать неловких ситуаций... Я присаживаюсь и делаю нужное.

Она начала расспрашивать меня о том, что я чувствую, когда хожу почти всегда голая. «Не знаю, просто так хорошо», – ответила я, пожимая плечами. Марина продолжала интересоваться и волноваться по поводу моей наготы. В конце концов мне надоело ее расспросы – для меня это было естественно и понятно. Я сказала, чтобы она тоже сняла трусики и попробовала ходить так – тогда она сама поймет мои ощущения. «Не бойся – мы здесь одни, все остальные далеко и не видят нас... Просто сними трусики – и все», – сказала я.

— У меня есть закрытый купальник, — сказала Маринка с грустью.

— Это не так уж и страшно. Только коровы могут видеть, если ты снимешь платье. Как только снимешь шлейки, опять наденешь платье.

— А как мы потом пойдем купаться?

— Я могу и голышом.

— Даже при Вовке?

— Знаешь, я видела фильм «Девочка и эхо», в котором героиня всегда купалась голой в море и рядом был мальчик.

— А ты когда-нибудь купалась голой перед кем-то?

— Да, мы с сестрой купались, — грустно вздохнула я. Но ее уже нет.

— Не приставай, делай так, как хочешь.

Я догадывалась о том, что происходит в душе подруги. И чтобы ее провоцировать, я подняла юбку и обнажила свою попу.

— Даже если ты пойдешь купаться в купальнике, все равно при выходе из воды ткань будет выставлять на показ твою грудь и интимные места. Вовке останется только фантазировать о том, какая ты без купальника.

Маринка побежала в сторону Вовки и Вики, а я закрыла глаза и наслаждалась лучами солнца, ласкающими мое лицо. Я представила себя на пустом берегу. Теплый ветерок прикасается к моему телу, проникает под юбку. От этих мыслей я почувствовала внутри тела возбуждение. Положила руку на согнутую ногу и легким прикосновением пальцев пробежала по своей лобке. Почувствовала жар, нельзя сказать иначе. Чуть не отдернула руку, но удержалась. Спустя некоторое время казалось, что от этого прикосновения я начала гореть сама по себе. Сердце забилось сильнее. Закрыла глаза и слегка прикусила нижнюю губу. Мои пальцы заиграли. Они чувствовали свое тело кончиками пальцев. Руки дрожали слегка, также как и ноги. Я полностью отдалась своим чувствам и не заметила, как вернулась Маринка. В ее руках был купальник.

Маринка быстро сняла наряд.

— Но я все равно буду купаться в купальнике, - заявила я.

— Как скажешь, - ответила я.

Солнце стояло высоко, когда дядя Тимофей повел стадо к водопою, коровы послушно направились к воде.

— Вы можете искупаться и позагорать, - сказал дядя Тимофей, я справлюсь сам.

Мы радостно побежали по берегу реки. Маринка и Вика скинули одежду и с громким криком бросились в воду. Вовка отступил назад и присел на песок.

— Почему ты не пойдешь купаться?

— Я не умею плавать, да и у меня трусы на мне. А почему ты не идешь?

— У меня без трусов, - засмеялась я.

— Правда?

— Хочешь проверить?

Вовка зарделся.

Я мгновенно сбросила свое платье и бросилась в реку. Девочки остановились. Веселящись от брызг мы выбрались на берег.

Вика спросила: «А ты всегда без одежды...?»

— Нет, только дома или здесь в деревне, в школу я хожу прилично одетая.

— Тебе не стыдно раздеваться перед Вовкой?

— Девочки, мне не нравится, когда кто-то подсматривает из-за кустов. Лучше пусть смотрит открыто.

В это время Вовка пошел в сторону стада. И нам пора было идти обратно. Я отряхнулась и надела платье. Купальники девочек еще не высохли.

— Если бы мы купались голыми, не нужно было бы надевать мокрые платья на купальники, - сказала я с улыбкой.

Маринка и Вика обменялись взглядами, и Маринка потянула ленточку лифчика Викиного купальника. Ткань, закрывавшая ее грудь, опустилась, показывая темные соски. Вика быстро схватила свое платье и начала одеваться; как только платье закрыло все ее тело, она развязала ленточку трусиков.

— Ты довольна? — она обратилась к Маринке, приподняв подол платья. Теперь твоя очередь.

Марина сняла лямки купальника и медленно его сняла. Затем она надела платье. Взяв купальники, мы все вместе пошли в сторону стада.

— Понимаешь, — сказала Марина, у меня такое ощущение, что я давно этого желала. Иногда, когда дома никого нет, я раздеваюсь полностью и наслаждаюсь этим. Даже занималась уроками голой. А вот без трусов на улице это первый раз.

— И как тебе?

— Наверное, я хочу чего-то большего, — ответила Марина.

— Маринка, только не смейся. Я уже два дня хожу голая на озеро возле дома.

Глаза Марины расширились.

— Совсем голая?

— Нет, вчера я оставила платье в саду, а сегодня только в плавках перешла через дорогу и шла голой всю дорогу. Завтра хочу пройти всю дорогу без одежды.

— Ты что, сошла с ума? А как твоя семья?

— Они не знают, я живу в сеновале, захожу домой только поесть.

Марина молча добавила: "Жаль, что мы живем в разных частях деревни, может быть и я бы купалась на озере."

— Марина, — сказала я, — я могу попросить твою семью разрешить тебе пожить со мной в сеновале. Места там достаточно.

— Было бы здорово, если бы они согласились. Но как насчет Вики? Она просто злобная. Всегда старается меня задеть.

— Я думала, что между сестрами не бывает ссор.

— Она не моя настоящая сестра, мама вышла замуж второй раз, у отчима умерла жена и Вика переехала к нам. — Марина выразила свое разочарование.

День подходил к концу, солнце опускалось за горизонт. Дядя Тимофей дал знак собирать стадо. Мы поднялись и погнали отбившихся коров в направлении деревни.

— Марина, привлекла я ее внимание, — Ты ничего не забыла? — указывая на уже высохший купальник.

— Положи его к себе в сумку, — сказала Марина весело и побежала в сторону одинокой коровы.

Пока она удалялась, я видела ее изящную фигурку в лучах заходящего солнца.

Стадо мекало, когда они входили в деревню, хозяйки радостно приветствовали своих животных у ворот.

Мы шли с Мариной и разговаривали о школе, делились тайнами наших подруг.

— Марина, а ты не передумала? — тихо спросила я.

— Я очень хочу, но боюсь моя тетя будет против.

— Я попрошу ее, может быть, она согласится, — решительно сказала я.

Мы подошли к дому, где жили Марина и Вика. У порога нас встретила женщина лет тридцати пяти.

— Добрый вечер,— поприветствовала ее я.

— Добрый.

— Тетя Вера, можно ли Марине переночевать у нас сегодня? — как можно более умоляюще попросила я.

Тетя Вера удивленно посмотрела на нас.

— Пожалуйста, — добавила я.

— Ты внучка Арины Сергеевны?

Я кивнула головой в знак согласия.

— Хорошо, — немного задумавшись, сказала тетя Вера.

В глазах Марины засветилась радость.

— Только сначала пойди ополосни себя и поешь.

— Сегодня дедушка нагрел баню, мы помоемся и за еду не беспокойтесь. — мне хотелось броситься на шею тете Вере и обнять ее.

— Тогда пойди возьми чистое белье. — не унималась тетя Вера.

Марина радостно кивнула головой и побежала в дом.

— Лера, я прошу тебя, — обратилась ко мне тетя Вера, — мы с дядей Васей и Викой должны уехать из деревни на два дня, не могла бы Маша провести это время у вас?

— Буду рада, — произнесла я от радости, не сдерживая себя.

На пороге появилась Маринка, она просто сияла от счастья.

— Маша, ты можешь остаться у Арины Сергеевны еще два дня, пока мы будем в Минске. Возьмите с собой сейчас Вику, пусть она помоется в бане, а потом проводите ее домой.

— Еще, если не затруднит, дядя Василь просит убраться в домике лесника, это тот, который за озером.

Маринка бросилась к тетушке на шею и страстно ее поцеловала. Она не могла поверить, что так все хорошо разрешилось.

Тетенька Вера достала из кармана фартука деньги и протянула их Маринке и добавила: «Возьми, чтобы вы могли купить в магазине сладостей».

Радостные мы втроем выбежали за ворота.

— Я только платье переодела и ничего больше не взяла. – шепнула мне на ушко Маринка.

Обратную дорогу мы не пробежали, а пролетели словно неведомая сила подхватила и несла вперед на встречу новым ощущениям. Вика едва поспевала за нами.

На пороге нас встретила бабушка.

— А я-то думаю куда полетела Лерочка мимо избы.

— Бабушка, познакомься, это Маринка и Вика, племянницы тети Веры Соколовой, - представила я. Маринка у нас поживет два дня пока тетенька Вера с дядей Васей и Викой будут в Минске.

— Ты дочь Иры Соколовой? – спросила бабушка.

— Нет, моя фамилия Березнякова, - ответила Марина.

— Это фамилия мамы Соколова до замужества, - сказала бабушка, - я ее десять лет в школе учила. Давайте проходите помойтесь, а потом за стол обедать.

— Хорошо, после обеда мы проводим Вику.

После обеда мы провели Вику. У ворот мы расстались.

— Ты не передумала завтра на озеро пойти без одежды? – спросила Маринка.

— Ты знаешь, я откладывала эту поездку с начала лета, все не могла принять решение, — ответила я. Но несколько дней назад я наконец решила не отступать. А ты пойдешь?

— Без одежды? – спросила Маринка.

— Да.

— Это страшно, — сказала Марина, задумавшись немного.

— И мне страшно, но я уже приняла решение.

— Лера, вам следует спать в доме, — послышался голос бабушки.

— Бабуля, нам будет душно спать на сеновале в доме, — ответила я.

Поднявшись по лестнице на чердак, я нащупала фонарь и включила его.

Это была моя комната для отдыха летом, где я создала уютную широкую кровать для себя. Под самой крышей жили ласточки, а в щелях старых бревен обосновались воробьи. Они начинали свой шум еще с самого утра. Сеновал был продуваемый. С одной стороны, возле крыши был вход - именно через него мы поднимались. Там даже была маленькая дверца. С другой стороны все было открыто, его закрывала только огромная куча сена. Дед уже накосил и высушил свежее сено. Оно имело запах, и возможно этот слегка гниловатый запах отпугивал мух и комаров. Мы без стеснения сбросили платья, на секунду замерли и, рассмеявшись, упали на кровать. Погасив свет, я обняла Маринку. Впервые за много лет я прижалась к обнаженному телу другой женщины. Всплыли в памяти приятные воспоминания о Лене. Я нежно, словно случайно, коснулась груди Марины, пальцем провела окружность вокруг ее соска. Чувствовала, как он становится тверже и увеличивается в размерах. Из груди Марины до меня дошел тихий стон. Боясь ее напугать, я слегка сжала ее сосок пальцами.

Дыхание Марины стало неустойчивым. Она повернулась ко мне лицом, и я тесно прижалась к ней. Наши груди соприкоснулись, она положила свою ногу на мое бедро, и я почувствовала ее возбуждение.

— Я хочу поцеловать тебя, — прошептала Марина.

Я выпрямилась, а она наклонилась и прильнула к моим губам. Мой язык проник в ее рот, став его хозяином. Когда она отозвалась на поцелуй и привыкла ко мне, ее язык начал играть у меня во рту. Мы слились в долгом поцелуе. Мои руки легко скользили по ее нежной коже. Мы снова соединились в страстном поцелуе, а мои руки ласкали ее бедра. Я шепнула на ухо:

— Я очень хочу тебя.

Мы продолжали целоваться, и моя рука ласкала все ее тело... Я опускалась все ниже и ниже, пока не достигла ее самого интимного места. Оно уже было влажным от возбуждения, что только усиливало мое желание... Я начала гладить ее интимную зону и аккуратно массировать клитор пальцем... Когда я нашла его, начала играть с ним, она невольно начала двигаться, и я обняла ее другой рукой. Вводя пальчик сначала один, потом второй, я даже не заметила, как она начала отвечать на движения моей руки.

Два пальца находились внутри нее, а большим пальцем я ласкала ее клитор. Языком ласкала ее соски, и она издавала стоны. Мы приближались к точке кипения, и тут я почувствовала, как ее мышцы сжали мои пальцы, она начала дергаться от наступившего оргазма. Но я не убирала руку и продолжала доставлять ей удовольствие. Ее тело двигалось все быстрее и быстрее, и я то прерывала движение своей рукой и пальцами, то с новой силой продолжала: когда я почувствовала, что она достигла пика, интенсивно сосала ее клитор. Когда она задергалась от блаженства оргазма, я начала ласкать ее языком. Она громко стонала и извивалась, наслаждаясь этой эротической игрой. Вскоре нижняя часть живота Марины приподнялась, она слегка вскрикнула и расслабилась. Я улыбнулась ей и спросила:

— Тебе понравилось?

— Да, я в восторге, – переводя дух, пробормотала в ответ она.

— Теперь я? – как бы с опаской спросила Маринка.

Я легла на спину рядом со своей подругой, Марина поцеловала в губы, а руками нежно принялась ласкать грудь. Правая рука девушки медленно начала спускаться вниз и принялась указательным пальцем массировать клитор. Я лежала, постанывала, а её руки ласкали, она при-жала меня к себе и страстно поцеловала, засунув язычок в ротик, наши языки блуждали по ртам друг друга. Марина спустилась ниже и принялась целовать и ласкать грудь, затем она спустилась к плоти, не умело, но старательно она начала языком играть с клитором, а указательный палец засунула во влажную мою киску. Я стонала от удовольствия и извивалась словно змея, вскоре я словно зарычала и выгнулась, а затем обмякшее тело рухнулась от полученного оргазма. Марин-ка с чувством выполненного долга легла рядом и обняла меня, тихонько пробормотала: — Лер мы с тобой две ненормальные. Я усмехнулась, поцеловала ее и сказала в ответ: —Всё нормаль-но, тебе, как и мне нравятся девушки. Мы прижались к друг дружке и от усталости сразу провалились в сон.

Я проснулась раньше обычного рядом тихо посапывала Маринка. Она спала и улыбалась во сне, тихо чтобы не разбудить ее я поднялась и наощупь направилась к выходу с чердака. Спустившись вниз я не решилась идти через двор, решила обогнуть огородами и выйти прямо к тропинке, ведущей к озеру.

Я шла, никем не замеченная, представляя, как соблазнительно я выгляжу со стороны: голая. Сексуальное желание было настолько сильным, что почти затмевало собой чувство страха. Тихо, темно, небольшой теплый ветерок ласкает мое голое тело, странно, но волнение прошло, я успокоилась и совершенно спокойно шла неторопливым шагом, шла все дальше и дальше. Совершенно расслабившись и не чувствуя опасности быть замеченной, я шла по тропинке, срывала веточки, листочки ну в общем гуляла голышом и получала удовольствие от этого. Водная гладь озера манила меня.

Прохладная вода успокоила мое нагретое тело. Отойдя от берега, я улеглась на спину и любовалась предрассветным небом. Казалось, время замедлило свой ход, однако жизнь в деревне постепенно просыпалась. Вдали раздалось пение петухов, что означало скорый приход пастуха для сбора стада.

Наступал новый день.