Собачка Баскервилей IV

Неожиданно они уткнулись в обломок скалы, на который был прилеплен свечной огарок, но рядом с ним никакого Сэлдона не было. Джентльмены замерли в недоумении, но тут сверху, с более высокой скалы раздался хриплый смех, и в них полетели камни! Ватсон начал стрелять наугад, начал стрелять и баронет, но тут раздался громкий вой, который перекрыл звуки выстрелов. Вслед за ним раздался такой вопль боли и отчаяния, что охотники за каторжниками снова замерли, и отступили на несколько шагов. Луна выглянула из-за туч, и в ее свете Ватсон увидел, как с высокой скалы падает темное тело...

Изломанное тело Сэлдона в шубе лежало под скалой. Промежность была безжалостно вырвана, а полосатые штаны каторжника залиты темной кровью.

— Ватсон, это моя лисья шуба, в которой я прибыл в Британию! – вскричал сэр Генри. – Эта стерва Бэрримор все-таки отнесла ее Сэлдону!

— Возможно, сэр, кто-то или что-то приняло его за Вас, – пояснил Ватсон. – Завтра я поеду на станцию, и сделаю официальное заявление в полицию. А сейчас нам надо поскорее убираться отсюда.

— Пожалуй, Ватсон, пожалуй, – ответил баронет. – Иначе могут подумать, что мы его убили самым зверским образом из мести за убийство миссис Мортимер.

Ватсон не собирался обращаться в полицию, а надеялся связаться с Шерлоком Холмсом, написав ему письмо по заранее оговоренному адресу. Но его величество случай рассудил по-своему.

Когда Ватсон на следующий день поехал на станцию, он сделал небольшой крюк, потому что из-за ночного дождя прямую дорогу развезло. Когда он проезжал через Кум-Трейси, его окликнул мистер Френкленд, известный всей округе сутяга.

— Доброе утро, сэр! – окликнул его Френкленд. – Не желаете ли пропустить рюмочку и порадоваться за меня?

Когда-то Френкленд был достаточно богат, но спустил почти все состояние на судебных тяжбах, которые он, то выигрывал, то проигрывал. Вот и на этот раз мистер Френкленд стоял на балконе своего дома и махал рукой доктору Ватсону, а рядом с ним помещался большой телескоп. Ватсону было жаль этого одинокого странного старика, и доктор свернул к нему во двор.

— У меня сегодня праздник! – сказал он, когда Ватсон вошел в темную прихожую. – Я выиграл два непростых дельца и получил немного денег. Сегодня хорошая погода, и мы славно посидим на балконе!

Френкленд «за рюмочкой» подробно изложил суть выигранных дел, но Ватсона больше интересовали сильные линзы телескопа, чем старческая болтовня полусумасшедшего сутяги, тем более что зрительная труба была направлена на болота с редко стоявшими развалинами примитивных домен, где жители Гримпенской трясины плавили болотное железо. Фрекленд проследил за взглядом Ватсона и пояснил:

— Я иногда смотрю на звезды, сэр. Но, честно говоря, на земле происходят вещи куда более интересные! Несколько дней подряд около двенадцати часов дня я наблюдаю некоего мальчишку, который пробирается на болота с узелком в руках.

— Возможно, это сын какого-нибудь пастуха, который относит ему обед?

— Нет, сэр, это вряд ли. В этих местах земля очень каменистая, и трава там не растет. Может быть, он носит еду Сэлдону?

— Возможно, возможно. А иногда этот мальчишка идет не один, а держит за руку женщину.

— Наверное, эта женщина – его мать?

— Опять мимо, сэр! – мерзко захихикал Френкленд. – Она слишком молода, чтобы быть матерью этого мальчишки. Сестрой, может быть, которую он водит к этому мерзкому каторжнику. Вон, вон они!

Френкленд приник к своему телескопу.

— Посмотрите, сэр!

Френкленд выпрямился. На его впалых и морщинистых щеках играл румянец азарта. Ватсон покрутил маховичок настройки и вдруг ясно увидел, как мальчишка с узелком в руке и девушка пробираются между камней, и вот-вот скроются за холмом. Ватсон ловко прыгнул с балкона и побежал к холму, позабыв о лошадях и повозке, а Френкленд крикнул ему вслед:

— Если поймаете Сэлдона, не забудьте поделиться наградой!

Естественно, девушка и мальчик скрылись за холмом, пока Ватсон добежал до него, но с холма он увидел, как девушка, подобрав юбки, исчезла в одной из домен, а мальчишка остался у входа ее караулить. Теперь уже можно было не спешить. Доктор, в отличие от Френкленда, знал, что Сэлдон мертв, а это означало, что скрываться в домнах мог кто угодно, но не беглый каторжник. Ватсон шагом подкрался к вихрастому мальчишке и плотно закрыл ему рот ладонью. «Если Вы будете хорошо вести, я Вас не застрелю! », – прошептал он в розовое оттопыренное ухо.

— Отпустите его, Ватсон! – раздался голос из глубины домны. – В другой раз, если захотите подобраться незаметно, не топайте, как слон, и смените сорт табака. Вы пропахли ароматическими добавками! И отошлите Картрайда, он опять подсматривает!

— Здравствуйте, доктор Ватсон, – послышался голос не менее знакомый. – Это инспектор Скотланд-ярда Лестрейд, если помните такого. Входите, Вы нам не помешаете!

Картрайд вырвался из рук растерявшегося Ватсона и убежал, а доктор вошел под старые своды из закопченного кирпича. Посередине низкого помещения горел костер, рядом стоял длинный стол, а на нем полулежала, свесив ноги на пол, полуобнаженная девушка, которая сюда вошла не так давно, а между ее стройных ног пристроился со спущенными до пола клетчатыми брюками никто иной, как инспектор Скотланд-Ярда Джайлз Лестрейд.

— Снимаю показания с миссис Лоры Лайонс! – с придыханием доложил Лестрейд. – Она сначала немного упрямилась, а теперь, кажется, готова рассказать нам все! Правда, Лора?

Он похлопал Лору по лобку, заросшему рыжими волосами, и снова припал низом живота к промежности миссис Лайонс. Холмс, тем временем, поддерживал свой член в рабочем состоянии, слегка поглаживая его левой рукой, а правой он подробно записывал все, что рассказывала Лора Лайонс. Она говорила отрывисто, временами замолкая, и тогда Лестрейд ускорял фрикции.

— Я познакомилась со Стэплтоном месяцев... шесть назад. Его жена... была просто...

— Жена? – быстро спросил Ватсон. – Он говорил, что миссис Бэрил его сестра!

— Ах, Ватсон, Ватсон! – ответил Холмс. – Они же не похожи, как день и ночь! Ничего общего!

Лора между тем продолжала свой рассказ:

— Мой муж, художник Джеффри Лайонс, овладел мною еще до замужества. Мы бродили по болотам, он писал эскизы и вдруг предложил мне позировать обнаженной. Мы расположились в таком же здании, только еще более разрушенном, со стенами, но без потолка. Он сказал, что это подходящее место для временной студии, и начал писать сначала интерьер, а затем и меня. Он работал совсем недолго, а потом сказал, что хочет написать меня в костюме Афродиты, то есть обнаженной. Признаться, сначала я растерялась, а потом подумала, что мне будет интересно узнать, что чувствует женщина, когда на нее смотрит мужчина. Я еще никому не показывала свои прелести, и колебалась, но он меня уговорил, пообещав показать свое достоинство. Я тогда толком не знала, что там у мужчин в брюках, и, поэтому согласилась. Когда он снял брюки, я увидела сардельку, свободно висевшую, а потом отвердевшую и покрасневшую, которая вдруг приподнялась и стала подергиваться, а под ней оказался маленький забавный мешочек. «Ну, а теперь Вы, Лора! », – сказал Джеффри. Я еще немного стеснялась, и он предложил мне выпить что-то из его плоской фляжки. Эта жидкость обожгла мне горло. Как потом оказалось, это был спирт с изрядной добавкой опия. Мне сразу стало легко и весело, и я сама скинула всю свою одежду, несмотря на прохладную погоду. А затем я стала принимать разные соблазнительные, как мне казалось, позы, раздвигать пальцами нежные губки, и пытаться приникнуть во влагалище, которое горело нестерпимым огнем желания. Я упала на колени и упросила Джеффри загасить этот огонь, и он это сделал своим семенем. Джефри Лайонс, как истинный джентльмен, обвенчался со мной, что не помешало ему меня бросить через два месяца из-за какой-то выставки в Лондоне.

— Скотина – этот Ваш Джефри! – воскликнул Лестрейд. – Бросить такую женщину! Хотя Вы, Холмс просили меня делать это как можно дольше, я не могу не отметить, джентльмены, что я кончил, и весьма обильно. Кто следующий? Вы, Холмс, или наш свеженький Ватсон?

Он вынул свой обмякший член, и Лора Лайонс мгновенно поникла и замолчала.

— Я бы просил Вас, Ватсон, вступить в дело, – сказал Холмс, морщась, как от пакистанской горчицы. - Это странное проявление сексуального аутизма на почве алкоголизма и наркотиков, и мы не должны этому потакать, но надо же как-то закончить допрос!

Делать нечего, Ватсон приспустил свои охотничьи брюки и немедленно вступил в дело, начатое его другом и компаньоном Шерлоком Холмсом, а Лора Лайонс немедленно ожила и снова бойко заговорила:

— С мистером Джеком Стэплтоном я познакомилась на болотах. Я там гуляла, будучи еще связанной брачной клятвой, а он, как маленький мальчик, бегал с сачком и ловил бабочек и мотыльков. Мне показалось это забавным, и мы разговорились. Кроме насекомых, он увлекался мистикой и много рассказывал о жертвенных обрядах, посвященных индийской богине Кали. Я заинтересовалась, и он пригласил меня на ужин, сказав, что это меня, как замужнюю женщину, никак не компрометирует, потому что там будет его жена миссис Бэрил Стэплтон. По возращении домой я сказала об этом Джэфри, и он меня отпустил. После ужина я собралась, было, домой, но Джек сказал, что на болота вот-вот опустится туман, и чуть ли не силой оставил в Меррипитхаусе, предложив занять спальню на втором этаже своего скромного жилища.

А ночью случилось следующее. Ко мне в спальню явились Джек и Бэрил. Он был в странных светящихся доспехах, а она – в абсолютно черном сари и с кнутом в руках. Черт меня побери, джентльмены, но то, что они выделывали со мной, было очень приятно. Сначала Бэрил высекла меня по соскам и между ног, а потом Джек овладел мной с помощью металлического члена и впрыснул внутрь жгучую жидкость. Но, как показало утро, никаких телесных повреждений мне эта экзекуция не принесла. Вот и все, джентльмены, мне больше нечего вам рассказать.

— От себя добавлю, – сказал Холмс. - Что Стэплтоны практиковали в своей школе на севере странные обряды: брат привязывал сестру к столбам, а ученики должны были ее грубо насиловать, где уж тут сохранить целомудрие души и тела. И именно поэтому им пришлось бежать и поселиться в Меррипит-хаусе. Что же, если Вам, Лора, больше нечего добавить, позвольте считать наш допрос дружеской беседой, а я Вас благодарю за содействие следствию. Что же, будем ловить крупную рыбу на живца. Я люблю такую рыбалку, джентльмены!

— А Вас, Картрайт, – возвысил голос Холмс. - Я попрошу перестать онанировать в кустах, иначе Вы отупеете, как я, у Вас на руках вырастут волосы, как у Лестрейда, и Вы ослепнете, как мистер Френкленд! И, Ватсон, наденьте, наконец, Ваши брюки!

(Окончание следует)