Неприкасаемая

Когда я впервые почувствовала любовь? Я точно не помню. Возможно, это произошло еще в детском саду, когда мне было всего 6 лет. Это был мальчик по имени Митя, сын некрасивой старенькой женщины, которая всегда носила очки с роговой оправой. Митя часто ходил в желтых сандалях и очень скоро я перестала его привлекать. Кажется, все началось тогда, когда он отказался целоваться со мной. У нас была своя тайная игра: мы встречались в туалете и страстно целовались в одной из кабинок. Однако однажды, когда я направилась туда и заглянула на Митю, он с недовольным выражением лица произнес:

— Опять? Ты всегда приходишь, когда я играю.

Это было разочарование. Взамен меня подкупили убогой советской пирамидкой с обглоданной вершинкой. На тот момент Митя перестал значить для меня что-либо.

После этого мое сердце оставалось свободным некоторое время, мальчики перестали меня интересовать. Возможно, это было из-за Мити? Но факт оставался фактом: я совершенно не обращала внимание на представителей противоположного пола.

Эта фаза сердечной глухоты продолжалась до восьмого класса. Именно тогда к нам в хороший лицей из обычной школы перешла девочка по имени Ленка. И вот тогда произошло нечто страшное: что-то загорелось в моем сердце. Хотя сейчас мне совсем не ясно, почему так случилось. Она была высокой блондинкой с лошадиным лицом и короткой юбкой - типичная жертва подростковой моды. Но для меня она казалась невероятно прекрасной, и я решила, что мы станем подругами. И так и случилось. Завоевать ее дружбу было легко: Ленка была наивной и простодушной, всегда увлекалась разной ерундой, такой как новая тушь для ресниц или журнал "Молоток". Я любила ее весь восьмой класс, но в сентябре девятого произошло новое разочарование: Ленка проявила непоправимую глупость, и я потеряла к ней интерес. Вот так все было.

Однажды она сказала мне:

— Боже мой, Женя, как замечательно, что я поступила в ваш лицей. Ведь только после этого лицея я смогу стать настоящим человеком.

Ощущая растущее разочарование, я уточнила:

— А кем ты себя считаешь сейчас? Просто заготовкой?

— Неужели ты не понимаешь! — продолжила она объяснять. — У нас есть 15-ая школа, там учатся только дураки. У них нет будущего вообще.

Я дала Ленке шанс:

— То есть ты действительно думаешь, что самое главное – это лицей, а не то, что у тебя в голове?

— Конечно!

Разбитая любовь трещала в моей груди. И я отправилась на авантюру: перевелась в 15-ую школу. В именно к тем "дуракам". К слову, хочу отметить заранее: после лицея Ленка поступила в колледж при ветеринарном институте на коммерции. Сложные времена с бюджетным образованием, и все такое. В общем, лицей не помог.

В школе для "дураков" со мной произошло окончательное открытие. Только войдя в новый класс и взглянув на своих одноклассников, я увидела ее: девочку с короткой стрижкой, живыми умными глазами и смелыми тонкими чертами. "Лесбиянка", — подумала я. И оказалась права.

Вероника была просто потрясающей. Она посещала мои фантазии уже много лет, я мечтала о ней, но боялась признаться. Она была первой девушкой, которую я физически желала. Для меня все в ней было прекрасно: мальчиковатая фигура, резкий голос, интеллект. Я очень хотела подружиться с ней, но стандартные методы не подходили. Вероника предпочитала другие формы валюты.

Именно благодаря ей я наконец поняла, что именно не так с Кевином: мне абсолютно не нравились лица представителей мужского пола. Вообще. Хотя среди них я имела успех: природа меня одарила женственностью. С годами к ней добавилась ухоженность и хитрость хитрой женщины, и наивные мужчины до сих пор периодически появляются в моем поле зрения с безжизненными предложениями.

С Вероникой ничего не вышло, и я даже не пыталась. Было очевидно, что это была ее зона ответственности. Между нами иногда возникало притяжение, в редкие моменты наше общение становилось напряженным и энергетическим. Но ни один из нас не смел сделать первый шаг. Однажды она выпила на загородной поездке и начала кричать, что она как две капли воды Скарлетт О Харра, а затем сказала с восхищением:

— У тебя потрясающая фигура!

В глубине души я надеялась услышать от нее более непристойное предложение, но она ограничилась только просьбой проводить ее в туалет, где бесстыдно подглядывала за мной в кабинке. Первый раз в туалете — это было чересчур пошло. Я решила притвориться, что ничего не заметила. Хотя возможность была подходящей.

Позже мы продолжали встречаться в институте — оба поступили на бюджет. Удивительно, что в нашем классе оказалось две лесбиянки с мозгами! Однажды я хотела признаться ей в своих горящих чувствах, но не успела: она рассказала, что едет к "очень близкой подруге", и я промолчала.

В общем, между нами всегда было что-то, но никогда не случалось ничего серьезного. Я так хотела этого. Смирившись с тем, что Вероника остается для меня недостижимой, я начала искать другие возможности. Сначала это были мои гетеросексуальные подруги, все одинаковые и без интереса. Я поняла, что хочу чего-то другого - меня привлекали женственные девушки с ясным представлением о своей сексуальности, как Вероника. И вот, наконец, судьба свела меня с Викой.

Вика была потрясающей. Она была на 7 лет старше меня. Господи, ей было 26 лет, но для меня она казалась зрелой и опытной. Когда я впервые увидела ее, я подумала: "Наконец-то!" Она была умной, веселой и очаровательной, а ее внешность напоминала мальчика. У нее была короткая стрижка, которая сразу говорила о том, что Вика - лесбиянка. Кстати, именно Вика открыла мне глаза на то, что она также как и Вероника — дайк. А я — фэм.

Вика получила диплом по филологии, но позднее она призналась, что пошла на филфак только из-за присутствия интеллектуальных гомосексуалисток из нашего города. Я первый раз почувствовала сожаление о том, что перешла на психфак медицинского.

Карьеру Вика построила в сфере алкоголя. Тогда она работала в баре, куда часто приглашала меня и угощала за счет заведения. А теперь она переехала в Петербург, стала опытным сомелье и возглавила какую-то эксклюзивную сеть напитков. "Питер, деньги, алкоголь и женщины - это все, чего я хотела в жизни", - подытожила она недавно в нашем последнем письменном общении.

Реакция Вики на меня была не менее радостной, чем моя на нее.

"Черт возьми, как я устала искать тебя", - сказала она со свойственной для филологов красноречивостью после первого свидания. И действительно, можно ли было представить, что в месте, связанном с Достоевским, встретить умную, красивую и женственную лесбиянку со здоровым чувством юмора и столь же сильным пристрастием к Мартини, как у нее самой?

В общем, началось все интересно: свидания, ночные разговоры по телефону, несдержанный смех до абсурда, пламенные коктейли. Некоторое время спустя Вика грустно отметила, что парой мы не станем: мы пропустили момент для интимных отношений и теперь будем дружить. Мы уже 14 лет несем это тяжкое бремя. Вика отрастила волосы, одевается в платья и призналась, что на самом деле она неактивна:

- Ты представляешь? Мы обе в постели в позе "морской звезды". Это такое себе развлечение.

И действительно. Хорошо хоть дружбу мы не потеряли.

С заведением новой подруги я осталась все равно одинока. Мне очень хотелось серьезных отношений, любви, секса. Да хоть чего-нибудь. Правда, у меня были интимные отношения с постоянной возлюбленной, моей первой неженственной лесбиянкой в жизни, но Юля не подходила для чего-то большего. А любовь хотелось неистово...

Мы познакомились через общих знакомых. Ее имя было Ольга. Она случайно увидела меня где-то и нашла мой номер телефона. А я ничего не знала о ней. Она позвонила только на минуту, чтобы договориться о встрече, и просто сказала:

— Я буду в куртке черного цвета. С короткой стрижкой.

У нее был голос с низким тембром и некоторым приглушением. Женский голос, но почему-то вызывающий у меня дрожь по коже.

Оля так и не пришла на встречу. По крайней мере, это я решила, проведя полчаса, замерзая в легком пальто без шапки в октябрьском вечере и не видя никакой девушки с короткой стрижкой в черной куртке. В это время какой-то парень на мотоцикле настырно смотрел на меня. Сначала он просто рассматривал, затем слез с мотоцикла и откинулся на него, бесцеремонно осматривая меня от головы до ног. Я беспомощно вертела головой: Оли не было. Парень в кожаной куртке подошел ко мне. Внезапно я испытала неприязнь и решила отделаться от него. "Только подойди" - подумала я, и сделала злобную и высокомерную мину, которая, благодаря моим привлекательным чертам и грациозности, обеспечивала уничтожение мужчин в радиусе ста метров вокруг меня. Подойдя, он коснулся моей руки и спросил:

— Меня ждали?

И тут я потеряла дар речи. Никогда прежде я не видела такого прекрасного парня. Я даже не представляла, что такое возможно. Елена Погребижская по сравнению с Олей была настоящей феей из сказки для детей. Хотя они имели некоторое сходство: широкие брови, черные волосы, серьезный взгляд.

Передо мной стоял чрезвычайно привлекательный парень с очаровательными глубокими карими глазами, широкими плечами, высоким ростом, черными волосами, без каких-либо женских признаков, узкой талией и длинными ногами. И женским голосом он добавил:

— Меня зовут Оля. Я не могу вспомнить, как мы провели первое свидание в кафе, как она отвезла меня домой на мотоцикле (я бы никогда не согласилась на это), и как она обещала позвонить. Всю ночь я не могла уснуть, все время вспоминая ее глаза. Но, кроме этого, больше ничего не запомнила. Похоже, я была слишком потрясена всей этой ситуацией.

Мы начали встречаться. Оля была настоящим джентльменом, который приглашал меня в кафе, кино и рестораны, оплачивал все счета и дарил цветы. В общем-то, это были стандартные проявления внимания, но у лесбиянок все так иначе: мы равны друг другу и нет ничего плохого в том, чтобы быть равными партнерами и делиться комплиментами. Но Оля сразу же заставила меня понять: она главная в отношениях, она контролирует финансы и принимает решения.

Ей было 28 лет на тот момент, а мне только 20. Она была главным архитектором в крупной строительной компании, и все ее сотрудники боялись ее. Даже я испытывала страх перед ней вначале. В общении со мной она была очень любезна, но каждую секунду я ощущала, какая сила скрыта внутри нее и насколько легко она может сломать меня по желанию...

Фаза сладких подарков и букетов продолжалась довольно долго - около трех месяцев, и я терпеливо ждала. У девушек все проще: можно заниматься сексом тогда, когда обоим захочется (что обычно происходит достаточно быстро), но Оля не спешила. После каждой нашей встречи у меня было такое неловкое чувство, словно мое кресло пропиталось до самого основания. Я безумно хотела ее. Ее энергия проступала через каждый поросший звериной страстью порусский покров. Темный и глубокий взгляд мог затопить тебя целиком, а красивые руки сильных пальцев могли бы разрушить даже самую прочную кровать. Я хотела бессильно повиснуть на ее широких плечах.

В моем сердце к ней проснулась не только бурная страсть, но и что-то большее - я начала влюбляться. В ее присутствии я говорила о всем и ни о чем, иногда замолкала. Ночами вспоминала каждое ее слово, каждый взгляд.

Наконец-то она пригласила меня к себе. Это была зима, и я надела под шубу тонкие колготки - на всякий случай. Оля жила одна, в своей собственной квартире. Ее можно было охарактеризовать как "серьезную женщину", которая достигла многого самостоятельно, обладала самодостаточностью и независимостью. Однажды я услышала, как она разговаривала по телефону со своим подчиненным: не знаю, как у него, а у меня на спине потекли холодные капли пота. И сегодня эта "серьезная женщина" завладела мной.

В тот вечер я увидела Олю без своего обычного теплого свитера. Она была одета в широкую майку, где не было намека на женскую грудь, хотя я внимательно рассматривала каждую деталь. У нее были красивые руки с выступающими венами на предплечье. Именно тогда я поняла, что это - мое слабое место. Она двигалась, и это было заметно по широким плечам, выразительным мышцам рук и спины. А еще она имела татуировку, которая покрывала всю ее руку от плеча до запястья. Позже я узнала, что это называется "рукав".

Ее полное отсутствие женственности пробуждало во мне безумное желание. В ее взгляде, позах, интонации сквозила неприкрытая силовитость, которую я прежде не видела у других девушек. Она смотрела на меня так, словно уже прошла сквозь меня, каждое ее слово - как электрический разряд внутри меня. Я была безумно возбуждена.

Вино, фильмы - все как обычно. Я игриво выставляла свои колени в тонких колготках, она случайно касалась моего плеча... "Когда, наконец, это случится?" - крутилось у меня в голове. И наконец, она поцеловала меня. К слову сказать, она целовала меня и раньше - при прощании на щеку или обнимая при встрече. Но теперь было все по-другому.

Она направилась на кухню, чтобы взять еще одну бутылку вина. Когда она вернулась, подошла ко мне сзади дивана и легонько коснулась моего лица. Подняв мою голову, она наклонилась и поцеловала меня нежно и страстно, играя с моими губами. От неожиданности и страсти ее поцелуя меня охватило желание. Я почувствовала возбуждение внизу живота и не смогла сдержать стон. Она заметила это и продолжила целовать меня все более смело: раздвигая мои губы языком и проникая им внутрь. Ее вторая рука легла на мое лицо, прижимая его и проводя языком по нижней губе. Я почувствовала тысячи маленьких потоков возбуждения распространяться от живота до низа тела, чуть-чуть осталось до оргазма.

Оля обнаружила слабое место у меня - нежно щекотала мою нижнюю губу, зажимая ее между большим и указательным пальцами, а затем отпускала. Это было новым для меня. Потом она сжала мой подбородок пальцами и снова поцеловала меня страстно, проводя языком по губам. Я была на грани потери сознания от накативших эмоций.

- Нравится? - она задала этот вопрос, словно выдыхая его в мои открытые губы.

Я смогла только издать жалобный звук, язык не слушался меня, и Оля улыбнулась, выглядев достаточно развратно и похотливо. У нее были красивые твердые губы, полные, но не пухлые. Продолжая ласкать мои губы своими губами, она медленно провела руками по шее, причесывая пальцами мои волосы назад. Мне безумно возбуждало то обстоятельство, что она стояла позади меня - я чувствовала себя полностью раскрытой перед ней, это было одновременно откровенным и развратным.

Олина ловкость и решительность были очевидны - она точно знала, что делает. Ее пальцы мягко скользили по моим ключицам, затем пробежались по плечам, словно откликаясь на мои тайные желания, остановившись на груди. На мне было платье из тонкого материала, а бюстгальтер без корректора украшался кружевной сеточкой. Такие модели всегда нравились мне. От страстных поцелуев и предвкушения моя грудь наполнилась возбуждением, и соски стали твердыми. Оля сразу нашла их прикосновением своих пальцев, вызывая волнение внизу живота. Непроизвольно я опустила голову назад и устроилась на спинке дивана, чтобы ей было удобнее продолжить поцелуи.

"Малышка, ты такая красивая", - произнесла Оля впервые что-то подобное. Обычно она была не очень разговорчива и не любила сладостные слова. Лучший комплимент от нее за все время наших отношений был примерно таким: "С тобой моя жизнь стала смыслом". Но для этого пришлось дождаться. А сейчас... Когда я услышала это обычное "малышка", я почувствовала непередаваемую радость.

Руки стали еще более настойчивыми, и она начала ласкать мою грудь, играя с сосками сквозь тонкую одежду. Я ощущала не только ее прикосновения, но и ощущение материи, скользящей по моим возбужденным соскам. Специально для bеstwеarоn.ru Это доставляло мне удовольствие и вызывало волнение.

Я изгибалась на диване от наслаждения, предлагая свою грудь. Мне хотелось, чтобы она проникла под платье, сняла лифчик и затронула обнаженную грудь, играя со смелостью со сосками. Она поняла мое желание и шепнула на ушко:

- Не спеши, малышка. Позволь мне насладиться.

Оставив грудь в покое, она медленно опустилась ниже. Для этого ей пришлось слегка наклониться, и мое лицо уткнулось в ее грудь. Чувствуя, как ее пальцы бродят вниз по моему животу, я не смог сдержать стон.

- Я желаю тебя, Оля! - уже плохо осознавая свои слова, я раздвинула ноги. И тут она наконец проявила немного страсти и подняла подол моего узкого платья.

- Сними это.

- Что? - не поняла я.

- Эту фигню из нейлона. - она имела в виду колготки.

Я изогнулась, поднялась и с трудом сняла с себя колготки, при этом повредив их. Пока я стягивала их, Оля целовала меня и крепко держала за талию. Когда я опять уселась на диван, она ладонью провела по моим бедрам и спустила платье до пояса. Потрогав мой живот, который меня стеснял, она осторожно опустила руки вниз, к самому чувственному и приятному месту на моем теле. Когда ее ладонь коснулась трусиков, я почувствовала, будто между ног пролилась горячая вода, такое возбуждение меня охватило.

Медленно потирая и лаская, она начала исследовать мою интимную зону, но не заходила под ткань трусиков. А я так хотела...

- Ты такая горячая. Я вижу, что ты хочешь. - Голос Оли стал еще ниже, чем обычно, и я поняла, что она тоже очень возбуждена.

- Очень хочу. - подтвердила я запутывающимся языком.

Ее ладонь скользила между моих бедер, пальцы пробегали по половым губам; она точно нашла под тканью трусиков клитор и несколько раз его пощекотала подушечкой большого пальца. Если бы она задержалась на этом месте немного дольше, я бы наконец-то испытала оргазм и кончила прямо в одежде, в трусиках, на диване...

Опосля осознания моего завершения, Оля страстно поцеловала меня и, шутливо похлопав по лобку, выразила свое одобрение. Мне было сложно определить, что удивило меня больше: необычайная развратность ситуации или мое удовольствие от нее.

Без слов она обошла диван, взяла меня за руки и помогла встать. Какая сила!

Встав на ноги, я боялась потерять равновесие под воздействием переполняющих чувств и эйфории после блаженного оргазма. Она обняла меня и повела в другую комнату, где, как я предполагала, нас ждала кровать. В пути Оля сняла с меня платье и несколько раз притиснулась ко мне, тяжело выдыхая. Я понимала, что наш оргазм на диване был лишь прелюдией.

Попав на кровать, мы сплелись в объятьях, она манипулировала мной и переворачивала как хотела. Несколько раз она даже легко укусила мою шею и плечо. Я попыталась перевернуть ее и оказаться сверху, но она была слишком сильной и высокой, мне не удалось. Несмотря на уже испытанный оргазм, я жаждала еще и еще, все внизу напряглось до такой степени, что казалось, скоро что-то вылетит из меня, словно разжатая пружина.

Наконец, Оля раздела меня полностью. Молча она начала ласкать меня. Проехав руками по всему моему телу, она подняла мои руки вверх и удерживала их своей крепкой ладонью за запястья. Второй рукой она начала щекотать меня - аккуратно и неторопливо... Прежде я испытывала неприязнь к щекотке и боялась ее, но Оля превратила этот процесс в настоящее блаженство. Беглые прикосновения ее пальцев вызывали волны сладострастия, казалось, что они дразнят не подмышки, бока или грудь, а пробегаются прямо по клитору, заставляя его наполниться и встать.

— Я больше не могу. — призналась я, когда она в очередной раз пощекотала мой сосок. — Желаю тебя.

И вот я впервые узнала, какой страстной и импульсивной она может быть. Она всегда держалась сдержанно и даже немного замкнуто, но только не в постели. Опустившись ниже, Оля резким движением головы раздвинула мои бедра шире и опустилась между ними. Она притянула свое лицо к моей промежности и громко вдохнула. Я поняла, что она обоняет меня, испытывает мой запах, и слегка смущена. Как будто почувствовав это, она с восхищением произнесла:

— Как ты потрясающе пахнешь. Такая аппетитная...

И начала целовать меня. Она прижимала губами всю мою плоть, иногда проводила по влагалищу языком, а затем снова целовала практически насквозь, сопровождая эти страстные поцелуи подавленными стонами. Сосредоточившись на моей промежности, она умело и искусно ласкала мой клитор, который пульсировал от желания, и я снова испытала оргазм, скрючившись на постели.

Целовались. Снова. Долго и сочно. Когда она целовала меня, она приближалась к тому, чтобы проникнуть не только языком, но и всем лицом, головой, плечами в мое тело. Мне это очень нравилось. Я чувствовала себя нежной, беззащитной и одновременно защищенной. Хотелось обнять ее, почувствовать эти сильные мышцы. Поглаживая ее спину, я вдруг заметила, что она до сих пор не разделась. Потянув за футболку, я потащила ее вверх. Но внезапно Оля остановила меня в поцелуе и резко произнесла:

— Эй! Руки!

Я хихикнула и продолжила снимать футболку. Но она отстранилась и решительно сказала:

— Не касайся меня. Мне этого не нужно.

— То есть, ты хочешь сказать, что это необязательно? — спросила я. Раньше я не встречала таких партнеров, и мало что знала о них. Юлия, с которой мы регулярно занимались сексом, была похожа на Веронику или Вику, но не на партнера такого типа. С ней можно было делать все, что угодно, в зависимости от настроения.

— Тебе раньше попадались партнеры как я? — догадалась спросить Оля.

— Нет.

— Понятно. — она слегка смягчилась. — Меня лучше не трогать, я этого не выношу. И мне это не нужно.

— Но почему? — не понимала я. — Как ты достигаешь оргазма? Как получаешь удовольствие?

Она фыркнула и объяснила:

— Я достигаю оргазма оттого, что мне при тебе хорошо. Мне больше ничего не нужно.

Давайте сразу договоримся об этом вопросе. Не трогай меня, не раздевай меня.

Я была потрясена. Почему ей не нравятся мои ласки? Как можно достигнуть оргазма только оттого, что мне хорошо? Я ничего не понимала, но согласилась.

Оля почувствовала, что первый момент близости начинает портиться, и быстро исправила ситуацию:

— Подойди ко мне, малышка. Мне так хорошо с тобой. Ты прекрасна.

Обняв меня, она легла рядом, на бок, и крепко прижала меня к себе. Я была голая и возбужденная, и когда она слегка потерла мне спину, я почувствовала слабые приливы желания. Опять!

Оля без слов поняла это, и ее рука скользнула между моих ног. Мы смотрели друг на друга, и я видела, как в ее темных глазах зажигается огонек страсти. Она проникла в меня пальцем и начала что-то делать. Я не поняла точно что. Нет, она не двигалась как обычно в процессе секса — научилась этому Юлия. Она делала что-то внутри меня — энергично двигалась, но при этом оставалась на месте. Раньше я никогда не испытывала вагинального оргазма, и не сразу поняла, что он приближается. Какое-то странное тепло, сладкие судороги настигали меня одна за другой, и вдруг я почувствовала, будто падаю вниз, окунувшись в это густое удовольствие. И она продолжала...

— Заканчивай, заканчивай, детка, — она шептала мне в ухо с огнем в глазах, и это разжигало меня.

— Оля! — я была просто без ума от счастья, словно не хватало воздуха, но одновременно ощущала полное наслаждение. Необыкновенно, но после этого долгого оргазма приятные ощущения продолжали затоплять меня волнами, а она продолжала делать эти загадочные движения. Безмолвно я опустила голову на ее грудь и закрыла глаза, предаваясь этому изысканному удовольствию.

Мы провели много времени так, периодически целуясь и шепча друг другу нежности, а потом я заснула на ее груди.

После той ночи наши отношения стали стремительно развиваться. Секса было очень много, разного и яркого. Она знала все: долгие ласки, напоминающие пытку; страстные, пылкие и неукротимые атаки, от которых я испытывала безудержные оргазмы. Мы занимались сексом везде: дома, в машине, на природе и даже в лифте. Я просто тонула в наслаждении: она умела возбудить меня только одним взглядом, а потом ласкала до изнеможения, а то и жестко занималась любовью. У Оли были наклонности к господству: она любила удерживать меня за лицо, за шею, порой даже давила, и еще она наслаждалась тем, чтобы мучить меня и не позволять мне достигнуть оргазма быстро. Все это сводило меня с ума.

До этого я имела только одну постоянную любовницу, и хотя Юлька была похожа на мальчика, всё же мы чувствовали равенство друг перед другом, мы менялись ролями, и я не ощущала себя подчиненной в этих отношениях. Но Оля была другая. Если с Юлькой я просто занималась сексом, то с Олей я предавалась ей. Она была главной во всем, даже в постели. Мне нравилось смотреть ей в глаза во время оргазма, казалось, что и она испытывает удовольствие вместе со мной.

Вскоре Оля попросила меня переехать к ней.

— Я не могу без тебя. — она передала мне ключи, и в ее глазах я увидела просьбу. Разумеется, я согласилась.

К тому времени я уже расспрашивала свою опытную подругу-лесбиянку о таких девушках. Вика рассказала мне, что такие девушки — это самые эксцентричные лесбиянки, которые считают себя представителями мужского пола и не любят проявления женственности в себе. Некоторые даже выбирают для себя мужские имена. Их нельзя трогать, они не раздеваются, не дают возможности заниматься сексом или просто ласкать. К тому же, они не заботятся о домашних делах и ведут себя со своими партнершами как типичные мужчины. Это расстроило меня.

Но не все из рассказа Вики было правдой. Оля сама отлично готовила, никогда не заставляла меня выполнять домашние обязанности. Она возила меня на автомобиле в институт и обратно, заботилась обо мне, продолжала дарить цветы и подарки. Она меня баловала. И любила. Я чувствовала себя королевой, все мои желания всегда исполнялись. Но только одного мне было запрещено: касаться ее тела. Конечно, я могла обнимать ее, целовать, проявлять нежность, но приближаться к груди или даже к интимным местам — ни в коем случае. Все мои попытки исследовать ее тело грубо прерывались.

Мы уже живем вместе год, и я ни разу не видела ее полностью обнаженной. В постель она ложится одетой, никогда не снимает предпочитаемые ею мужские трусы вместо женских. На ней всегда есть футболка или какая-нибудь спортивная блузка, а иногда даже свитер. Мне это не нравится, и каждый раз перед сексом я начинаю шутить:

— Опять в свитере? Ммм, это все так по-моему вкусу.

Она чувствовала напряжение от этих шуток, но не снимала кофту.

Однажды я зашла в ванную и увидела Олю. Она стояла спиной ко мне, принимая душ. У меня было несколько мгновений, чтобы рассмотреть ее тело, которое она так старательно скрывала от меня. Оно было прекрасным, просто восхитительным: крепким, подтянутым и стройным. Широкие плечи, сильная спина, упругие ягодицы и ноги. Ее руки всегда вызывали мое восхищение, и я чувствовала больше возбуждения, глядя на них, чем при виде какого-то гипертрофированного мышечного торса мужчины. Я хотела увидеть ее лицом к лицу, хотела понять, почему она так скрывалась.

Оля почувствовала мое присутствие — возможно, ей стало холодно от того, что я открыла дверь. Она резко повернулась и нахмурилась. Быстро прикрыла руками интимную зону, а ее груди... Груди не было. Или вернее сказать, она была, но не женской. Ее грудь выглядела так, как будто принадлежала мужчине, и при этом была тренированной: слабый рельеф упругого тела без жировой ткани или изящной округлости. Маленькие темные соски, словно у юноши.

— Уйди отсюда! — крикнула она.

Но я не могла. Я просто застыла на месте и продолжала рассматривать ее. Оглядываясь вниз по сухому животу с четко очерченными мышцами, я старалась разглядеть самую скрытую ее часть. Но она хорошо скрывала ее руками.

— Я сказала, уходи. — Оля злилась; я знала, какая она бывает в гневе: лучше не спорить. Несколько неудовлетворенная своим любопытством, я покинула помещение.

Весь вечер мы не общались, ночью не было попыток близости. Это меня огорчало, я хотела разговориться, понять свою любимую, которая отказывала мне в полноценной близости. Она лежала спиной ко мне, и я обняла ее.

— Оль... — шептала я ей на ухо, прикасаясь носом к ее шее. — Ты очень привлекательная. Нет причин стесняться.

Она молчала, но я чувствовала, что она наслаждается моими ласками. Я нежно поцеловала ее шею и погладила живот руками.

— Я их не переношу. — внезапно сказала она.

— Кого? — не поняла я.

— Грудь. Просто терпеть не могу. Сегодня меня это так разозлило, что я не хотела, чтобы ты видела.

— Но почему? Ты же красивая! И у тебя нет груди. Разве ты этого не видишь?

— Есть. — упрямо повторила она. — Они есть.

— Ну и что? Пускай даже они есть. В этом нет ничего плохого. — я не могла понять ее точку зрения.

— Мне они не нужны. Мешают. Всегда мешали. Когда мне было 13 лет и они начали расти, я начала их завивать.

— Что? — не поняла я.

— Ну, завивки, эластичные, понимаешь? Я надевала их, чтобы грудь перестала расти, но все равно она больше не была плоской.

Я слушала ее с недоумением. Завивать грудь, ставить свое здоровье под угрозу – я даже не представляла такого!

— Потом я начала тренироваться. Грудь подтянулась, стала менее выразительной, но мне всегда казалось, что если я перестану тренироваться, она тут же вернется и я превращусь в обычную женщину.

— Оль... — я не знала, что сказать. — Ты женщина. У тебя должна быть грудь, хотя бы маленькая.

Это было ошибкой. Тогда я еще не знала о нарушении гендерной идентичности у Оли, о том, что в глубине души она мечтает быть мужчиной, а не женщиной. Мне это казалось непонятным и странным. Неосознанно я задела ее самую больную точку. Она замолчала, и мы больше никогда не возвращались к этой теме.

Со временем между нами начала возникать дистанция. Я ее очень любила, была к ней безумно привязана. В ее чувствах я никогда не сомневалась. Но мне что-то не хватало. Я стала постоянно вспоминать Юльку, как мы с ней шалили вдвоем, все было легко и расслабленно. Я не опасалась случайно задеть ее грудь или в порыве страсти прикоснуться к ее влажности, пока она ласкала меня пальцами. Ей это нравилось, как и мне. Мы любили прижиматься друг к другу и смотреть, как моя грудь скользит по ее соскам, а затем целоваться. С Олей все это было запрещено. А я этого желала очень. Мне хотелось близости, полноценной близости со своей возлюбленной. Она отказывала каждый раз. На все мои тихие попытки обсудить это она отвечала:

— Тебе же хорошо со мной?

Мне было хорошо, очень и очень хорошо. Но я желала ее полностью, а она оставалась для меня недоступной. Нет, у меня не было желания подчинять девушку, чувствовать себя главной или что-то подобное. Мне нравилось быть пассивной, наслаждаться ею, растворяться в ее сильных объятиях. Но я желала стереть эти границы.

— Я уже устала от постоянного напряжения. Я все время думаю о том, не задену ли я твою грудь, не заденет ли мое колено тебе между ног, когда я испытываю оргазм. Устала от царапин на плечах от трения одежды, в конце концов!

Мы перестали общаться. Интим стал реже. Оля не умела разговаривать и разбираться в отношениях. Все как у парня, она избегала любого дискомфорта, любого напряжения, предпочитая не решать проблему, а просто игнорировать ее. Но для меня это было невыносимо. Мне казалось, что меня отвергают, что мои ласки не нужны и значит не нужна и сама я.

Спустя полтора года нашей совместной жизни, возникла необходимость поехать в другой город из-за семейных обстоятельств. Оля не прекращала писать мне каждый день, звонить и говорить о своей тоске и ожидании. Я также испытывала скучание. Иногда она проявляла ревность - да, она была весьма ревнива. Однажды она запретила мне общаться с Вероникой, моей бывшей одноклассницей, в которую я когда-то была влюблена. Она узнала, что мы поддерживаем переписку и потребовала увидеть ее сообщения.

"Ты больше не должна общаться с ней", - сказала она категорическим тоном.

Она не доставляла мне неприятностей и не устраивала скандалы. В целом она была достаточно сдержанной и молчаливой, но я всегда чувствовала ее ревность. Она ревновала ко всему и ко всем. Даже к Вике, хотя между нами уже давно не было никакого интимного интереса после того случая в состоянии алкогольного опьянения.

И вот, наконец, мы разлучились на такой долгий срок. Я отсутствовала почти два месяца. За это время она до такой степени себя накрутила, что уже почти поверила в мою измену. Когда я вернулась, я узнала, что именно она мне изменила. И не один раз. И не с одним человеком. Сейчас, спустя 12 лет и работая медицинским психологом, я понимаю, какое было у нее невероятное тревожное состояние, с которым она не справилась и решила избавиться от этого напряжения таким странным способом. Но это никак не оправдывает ее поступок. Она разбила мое сердце. Я безумно любила ее, но не могла остаться рядом с ней. Пока она ушла на работу, я быстро упаковала свои вещи и уехала от нее. Я больше никогда не виделась с ней в жизни. Конечно же, она пыталась меня искать, просить вернуться, звонила и писала, даже ночевала в машине под окнами. Но я ни разу не ответила ей. Это было слишком больно. Я знала, что если увижу ее хотя бы один раз, то не смогу устоять и вернусь обратно к ней.

Прошло так много времени. После Оли я встречалась с другими людьми, у меня были более долгие и гармоничные отношения, я даже побывала замужем. Но мне никогда не удавалось полюбить так, как ее. Возможно, такую страстную привязанность можно испытать только в юности, когда трудно отличить страсть от привязанности. Если сейчас меня спросить о самой сильной любви в моей жизни, первым вспоминается она - моя неприступная сильная Оля с решительным лицом и жестким темным взглядом, который даже сейчас, когда я вспоминаю прошлое, вызывает мурашки на коже.