Предбрачный ритуал. Часть 2

С утра Икенти попросил Асенат пройти мимо ворот дома Рунихера, ее родителей. Девушка не хотела признаваться себе, что выбрала этот путь, надеясь и одновременно боясь увидеть рабыню, которую ее жених купил. И демон-хранитель запретного "вознаградил" Асенат полностью - она увидела высокую нубийку, метущуюся во дворе рано утром. Рабыня была полностью обнажена, за исключением узкого кожаного пояса на бедрах. Ее темная кожа имела матовый оттенок, а ее острые груди колебались в такт движениям руки с метлой. Асенат не могла рассмотреть ее лицо, не подходя ближе или обнаруживая себя. Поэтому она пошла дальше в сторону храма на свой следующий урок.

На этот раз Асенат была не первой из студенток, приходивших на утренний занятия. Жрец встретил ее в домике около стены храма, сидя на скамейке с опущенным мужским достоинством. Из виду девушки, которую Асенат встретила по дороге в домик, было ясно, что она была одной из лучших учениц.

"Начинай", - сказал жрец, приглашая ее присесть между его разведенными ногами. Асенат опустилась на колени и приступила к делу. Однако она не смогла возбудить мужское достоинство. Может быть, потому что она не старалась настолько, или может быть, потому что она отвлекалась мыслями о том, что это же самое достоинство только что было в рту другой ученицы и у нее все получилось. Такие мысли только ухудшили процесс занятий для Асенат. Жрец снова схватил ее за волосы и начал двигаться глубже в свое тело. От страха и боли в раздраженном горле Асенат забыла все советы, полученные на предыдущем занятии - вместо того чтобы расслабить горло, она пыталась вырваться и перехватить руку жреца.

— Безмозглая! Скорее открыла рот.

Девушка уже знала, что чем сильнее будет противиться, тем дольше и глубже жрец будет наказывать ее. Поэтому она открыла рот, взяв в него головку и одновременно, по интуиции, обхватила ствол рукой, начала двигать им. Жрецу это понравилось — по крайней мере, он не стал ругать ее за хитрость, а продолжил урок, приказав выпустить головку изо рта и взять в него мешочки. Оба мешочка одновременно предсказуемо не поместились у Асенат, и она опять пожаловалась на себя, какая она безмозглая. Жрец разрешил ей заниматься с ними по очереди. Его член к этому времени все-таки начал увеличиваться в размерах.

Занятие казалось Асенат бесконечным. Колени опухли, а камешек под одним из них делал урок почти пыткой. Она старалась изо всех сил, мечтая встать и отдышаться. Язык и губы онемели, а горло периодически сжималось от боли. Жрец не забывал о самом слабом месте в ее навыках и время от времени, пытаясь застать девушку врасплох, хватал за шею или волосы, толкая свой член в горло и удерживая так.

Мужской половой орган во рту внезапно дернулся, сразу же пальцы жреца зажали ей затылок, и Асенат почувствовала, как в горло брызнула горячая струя.

Сперма попала ей в верхнее горло, да так неудачно, что Асенат, вырываясь, закашлялась, очищая себе носоглотку. Капли полетели в разные стороны, и после того как она отдышалась с ужасом увидела даже пятна на ожерелье жреца на груди.

— Убирайся,— прогремел жрец яростным голосом.

Асенат поспешно направилась к выходу.

— Сначала убери все то, что испачкала!— остановил ее разъяренный крик. — Неловкое отродье Сета!

Однако стыд и гнев заставили Асенат бежать из дома и затем покинуть храм, не убрав за собой ничего. Она мчалась, вытирая капли семени, слюны и слез с лица. Что она натворила? Ведь завтра новое занятие. Жрец ее убьет. Он задушит ее своим стержнем, глубоко проникающим в горло, и будет смотреть на ее мучения со злорадством. Или он откажется заниматься с ней и поставит ее в опозор и назвать бестолочью и неумехой. Придется забыть о браке с Рунихером...

— Эй, куда ты так спешишь? — спросил бородатый худой нубиец, на которого расстроенная девушка случайно нарвалась, торопясь сквозь толпу на рынке.

Асенат отскочила в сторону и молча продолжила свой путь. Когда она добралась до дома, она вымылась и тихо отправилась в свою комнату, где легла на кровать. Бабушка заглянула и приказала:

— Вставай, помоги мне с циновками.

Но Асенат не двигалась, а бабушка, отходя от обычного дела - взять тростниковую палку и наказать внучку за ее упрямство и лень. Вместо этого бабушка пошла во двор ткать циновки со старой рабыней, а Асенат осталась лежать, безразлично наблюдая за маленьким жучком, ползущим по лучу солнца, проникающему сквозь щель. Причина того, что она задремала от усталости и избытка чувств. Она проснулась только после того, как услышала голос бабушки со двора. Пора помочь или ей точно не избежать тростниковой палки на спине. Но тут Асенат услышала нечто необычное:

— О милосердная Исида! Твое благословение безценно!

Обычно бабушка упоминала Сета и его потомков в своих речах, но упоминание Исиды и ее благословения было крайне редким. И теперь в ее голосе звучала искренняя радость и слышались всхлипывания. Девушка сразу вскочила с кровати.

Во дворе старушка, плачущая, обнимала некоего мужчину.

— Твой отец вернулся, — сообщил дед, пережевывая губы пустыми челюстями. — Я предсказывал, что он успеет.

Асенат вспыхнула от неожиданности, удивления, облегчения, гнева... Внутри нее поднялась целая буря эмоций.

Старушка наконец отпустила своего сына, разрешив вытянуться худому, бородатому, сильно загорелому мужчине, тому самому, которого на рынке Асенат приняла за нубийца.

Он взглянул на Асенат, но девушка всем своим видом постаралась показать, что не собирается бросаться к нему на шею.

— Подойди сюда, Ретрехемсафрисетхотепнеферэтертехосетиупакаперитиотепекабунесупакаперити. — призвал дедушка и тот повернулся и подошел. Старший мужчина в доме потянул младшего за рукав и усадил рядом с собой, а потом ладонью провел по лицу и плечу сына.

— Сколько тебе вернулось?

— Один.

— Боги были милостивы к тебе.

— Я молилась Исиде о твоем возвращении день и ночь, — вмешалась в разговор старушка.

На все оставшееся время она пристроилась к своему сыну, следуя за ним повсюду и беспрерывно рассказывая. О том, как крокодилы пожрали мать и брата Асенат, о том, какие похороны и гробницы им устроили, о стоимости всего этого. О дедушкиной проблеме со зрением, о том, что несправедливый начальник верфи уволил его несмотря на его способность работать, о количестве раз, которые она потратила на то чтобы жаловаться главному корабельщику. О продаже раба дедушки, о тетке Банафрит, ее муже и их детях... Асенат уже казалось что старушка никогда не замолчится. А отец слушал (или делал вид что слушает) и продолжал заниматься своими делами: совершил омовение, переоделся, вместо странного иностранного наряда надел оставленные в доме различные предметы из речных глин и шелка, поел. Он не брил бороду, и теперь, в традиционной египетской одежде с этой бородой выглядел странно. Растрепанная, не заплетенная в косички, к тому же росшая на лице, а не подвязанная к подбородку веревками, борода выглядела дико, как у аморейских пастухов. Часть волос в ней была седая.

Старая рабыня и бабушка заботились о возвращении, принося то воду, то одежду, то еду. Наконец, бабушка начала рассказывать о поиске жениха для Асенат, о предстоящей церемонии брачного договора, об обучении Асенат в храме и необходимых жертвоприношениях.

Асенат, привыкшая уважать старших и не перебивать их, молчала, но все больше накалялась внутри. Она раздражалась на бабушку за ее настойчивость и разговорчивость. Ее раздражал дедушка за то, что он не пытался остановить бабушку. Она раздражалась на этого странного человека, который не помнил Асенат и не видел ее (и она его тоже), и который, несмотря на свою худобу, вел себя спокойно и безразлично, словно нажравшийся до отвала слуга Сета - гиппопотам. И еще Асенат раздражалась на саму себя за то, что все это раздражает ее.

На закате явился дядя Кахотеб, узнав о возвращении родственника, и первым делом спросил, в каком состоянии корабль и какие товары привез этот человек.

- Я приплыл с финикийцами.

- С финикийцами?! - голос дяди звучал разочарованно. - То есть ни товаров, ни корабля? - И потрясенно покачав головой, Кахотеб стал жаловаться на финикийцев, которые сбивают цены на всех рынках, и наступившие трудные времена для торговли.

- Ты проверяла торговые записи, Ати?

Этот вопрос застал всех врасплох. Какая она ему "Ати"? Она уже не маленькая девочка, бегающая голая... Конечно же, Асенат умела пользоваться всеми шестьюдесятью четырьмя частями уаджета (Уаджет - это глаз бога Гора, с помощью которого египтяне обозначали дроби в математике. По одной из версий мифа Сет разрезал глаз Гора на 64 части. Рисунок зрачка обозначал дробь 1/4, брови - 1/8 и так далее). Еще при жизни матери она начала изучать искусство письма и счета, которое было связано с богом Тотом и богиней Сешат.

— Это наследство от матери. Тебя это не касается.

Сердце билось в ушах, но Асенат с вызовом встретила пристальный взгляд, направленный на нее. Он даже не приблизился к ней, ничего не сказал. Его интересует только доход от торговли зерном после стольких разливов Нила, которые он пропустил.

— Ты так говоришь со своим отцом?! Мало я заботилась о тебе! — Асенат почувствовала, что получила удар по руке и боку, а следующий попал в спину. Девушка могла бы увернуться, если бы ей сейчас было не так важно сразиться взглядами со своей бабушкой, а не слушать ее сердитое ругань. Уши и щеки стали раскалываться от жары, как и места ударов, где чувствительность вернулась с болью. Глаза отца Асенат были темными и полностью черными по обычаю окрашены краской для защиты от злых духов пустыни. Она не могла ничего в них разглядеть, но настойчиво отказывалась отводить глаза.

— Непочтительность и упрямство! Она принесет позор семье мужа, — поддержка бабушки пришла от неожиданного союзника — дяди Кахотеба. — И все это не напрасно. Сначала она не слушала дядю. Но кто такой дядя, чтобы его слушать? Затем бабушка и дедушка позволили этой глупой девчонке самостоятельно выбирать мужа. Ты уже слышал, Рет, кого она выбрала?

Асенат поняла, куда клонит дядя и почему он поддержал бабушку. Раздраженно фыркнув, девушка развернулась и быстро направилась через двор под все еще пекущими лучами солнца на рынок.

— Твой отец вернулся, — Рунихера либо спрашивал для подтверждения рыночных сплетен, либо сообщал новость невесте.

Асенат согласно кивнула. Он вернулся без товаров и богатства, но привел с собой финикийцев и эту странную бороду. Кто он такой, чтобы не сбривать ее? Возможно, фараон?

— А что, он может не одобрить наш брак? — ответила девушка жениху вопросом на вопрос.

От неожиданности Рунихер на некоторое время замолк, задумавшись.

— И что, он говорил о том, что не хочет нас видеть вместе? — наконец произнес Рунихер.

— Дядя Кахотеб пытается подстроить его против нашего брака.

— А как ты отреагировала?

Асенат вдруг осознала, какая глупость была ее поступок. Вместо того чтобы примирить своего отца с женихом своей дерзостью, она только усугубила конфликт. Вместо того чтобы остаться и защитить свой выбор, она побежала к Рунихеру в поисках поддержки. Если ее семья откажется от брачного договора, родители Рунихера найдут другую...

— Я... я поговорю с ним вечером.

— Поговори во время занятий. И перед этим постарайся, чтобы он был доволен, — посоветовал Рунихер.

Совет был хороший... до тошноты. Как ей сделать так, чтобы он был доволен, если Асенат не умеет удовлетворять мужчин? Что ответить, если он спросит о том, чему она обучалась в храме и какие успехи она достигла? Ноги отказывались идти назад в дом.

Бабушка все еще сердилась.

— Я сходила в храм, чтобы передать подарки и предупредить их о том, что ты больше не будешь заниматься с жрецом. Пойди к отцу и прояви уважение, — ее сердитый голос приветствовал Асенат на пороге.

Проявить уважение. Постараться, чтобы он был доволен. Как хотелось бы сделать наоборот — но она не осмеливалась размышлять о том, чего именно, опасаясь потерять контроль.

Асенат успела забыть, что комната, которую она считала своей после смерти матери, на самом деле принадлежит ее родителям. Но теперь присутствие отца в этой комнате напомнило ей об этом факте. Девушка отодвинула занавеску, закрывающую проход, и вошла внутрь, но она остановилась у входа, слегка прижимаясь к стене, чтобы получить опору.

Вновь их глаза пересеклись в тусклом свете масляной лампы. Из-за духоты кровь приливала к щекам Асенат, но она подняла голову и положила руки за спину, выпрямившись и чуть отойдя от стены. Она знала, что должна быть послушной, но не могла заставить себя это делать.

— Так ты проверила торговые записи, Ати?

Она уже предугадывала начало разговора с этой точки. Проявление почтения — вот что от нее требовалось.

— Проверила. — Почтение было пропитано горечью на языке, но она сдержалась и не добавила: — Меня зовут Асенат.

— И что ты думаешь?

«О чем?» — на мгновение запуталась Асенат, но потом поняла, что ее спрашивают о записях дяди.

— Он скрывает часть дохода. Чтобы отдавать меньше мне. И он хочет жениться на мне, чтобы вообще ничего не отдавать.

Асенат с удовольствием выразила это своему отцу в лицо. bеstwеароn. ru Во-первых, чтобы показать, что она уже взрослая и не наивная девочка, а во-вторых, чтобы показать дядю в негативном свете так же, как он (Асенат была уверена) делал это со своими рассказами об Асенат и Рунихере перед отцом раньше, когда она ушла на рынок. Она особенно радовалась тому факту, что достигала этих целей просто говоря правду.

— И как ты собираешься поступить?

— Бабушка отказывалась идти к судье, боясь, что это может привести к прекращению выплаты со стороны дяди. Я планирую обратиться к суду после заключения брачного контракта, чтобы достигнуть справедливости.

Отец одобрительно кивнул. "Мне очень важно его одобрение", — подумала Асенат, почувствовав внутри нелепое чувство удовлетворения. Он не намерен защищать ее, он просто спрашивает, как она будет сама защищаться.

— Ты выбрала своего жениха. Тебе он нравится?

— Да, — твердо ответила Асенат.

— Почему?

— Рунихер красивый. Другие девушки завидуют мне из-за него, — сказала Асенат, радуясь тому, что разговор занял нужное направление. Но затем она увидела на лице отца что-то смешное и снисходительное, заставившее девушку добавить: — Он хороший парень. И умный. Он меня понимает во всем.

С «во всем» она немного преувеличила, но уже не могла отменить свои слова. Поэтому она добавила:

— Его семья состоятельна и уважаема, они имеют вес на рынке и в суде.

— Ты уже была в их торговом доме?

— Да, много раз.

Асенат стала рассказывать, где находится торговый дом родителей Рунихера на рынке, что она уже успела там изучить и как его мать похвалила Асенат за ее навыки в подсчете и общении с покупателями. Девушка заметила, что начала ходить по комнате и махать руками, изображая разговор в торговом доме. Она выдохнула и посмотрела на отца, стараясь скрыть свое смущение. Он странно на нее посмотрел. Слегка прищурив глаза, как будто смотрит на маленького ребенка, одобрительно улыбаясь и одновременно кажется ему забавным...

Асенат разозлилась. На него и на саму себя. Прежде всего на себя за то, что она потеряла контроль.

— Ты не возражаешь против того, чтобы я вышла замуж за Руни? — вернулась она к основной теме.

— Нет. Если он привлекателен и вызывает зависть других девушек, — серьезно ответил отец, но Асенат почувствовала в этих словах скрытый смысл и насмешку. — И раз ты выбрала его. Но я все-таки хотел бы сначала поговорить с этим Рунихером.

Согласно обычаям, родители должны были беседовать с родителями в первую очередь, но если он настаивает на этом и если это поможет Асенату заключить брачный договор...

— Я передам ему, чтобы он пришел, — ответила девушка, проявляя все уважение, какое только могла.

Наступившая тишина стала гнетущей для Асенат. Она замерла, размышляя о том, как бы ей теперь уйти и сохранить достигнутый уровень вежливости. Эта комната уже не принадлежала ей, а поскольку в доме не было других комнат для ночевки, кроме клетки рабыни во дворе, остался только один вариант: сарай на крыше. «Он сам мог бы спать на крыше», — мелькнула непочтительная мысль, и Асенат поторопилась.

— Я пошла бы уже...

— Бабушка говорила, что ты занималась с жрецом.

Уже повернувшись к выходу, Асенат вздохнула. Она зря надеялась, что отец забудет об этом.

— Он сказал ходить в храм двенадцать дней. Я ходила только два.

— Тебе это понравилось?

Асенат ожидала любой другой вопрос, но не этот.

— Нет, — резко ответила она, опустив глаза. И собравшись с духом добавила: — Можно ли сократить обучение до одного дня?

— Зависит от того, что ты уже умеешь.

Девушка прикусила губу.

— Он научил меня принимать в себя мужской стержень и доставлять удовольствие рукой.

— Понятно. Подойди сюда.

Асенат подошла и покорно опустилась на колени, испытывая неприязнь к каждому в этот момент. Почитай его, чтобы он был доволен. Она протянула руку к завязкам головного убора, но почувствовала руки отца на своих плечах. Он потянул Асенат вверх, на выступ пола, где стояла кровать из дерева.

— Чтобы доставить удовольствие другому, нужно сначала научиться радовать свое тело, — сказал отец. — Раздевайся.

Предплечье, куда пришелся один из ударов бабушки, засаднило от прикосновения отцовских пальцев. Сжав зубы, Асенат начала раздеваться.

— Закрой глаза, — приказал отец, когда обнаженная девушка повиновалась его жесту и села на постели.

Асенат почувствовала чужие пальцы на своей ладони. Щекотливое ощущение стало особенно ярким из-за отсутствия визуального контакта.

— Прикосновение может быть разным. Оно может приносить телу больше или меньше удовольствия. Или вообще не приносить.

Пальцы отца провели круг по более жестким и менее чувствительным выступам на пальцах Асенат, а затем скользнули по тонкой коже запястья. Руки Асенат дрогнули.

— Ты вздрогнула, потому что неприятно?

— Не знаю, — ответила девушка. Но после некоторого размышления она добавила: — Нет, не из-за этого. Это просто непривычно.

— Ты не знаешь, что нравится твоему телу. А нужно слушать его и узнавать.

Асенат почувствовала едва уловимое прикосновение, словно нежный ветерок, к кончикам своих пальцев. Она заметила, как они легко дрогнули в ответ. Но больше ничего не произошло - контакт прекратился.

— Что тебе понравилось больше всего? - спросил отец.

— Когда ты прикоснулся сюда, — Асенат открыла глаза и указала на запястье другой рукой.

— Хорошо. Запомни это. И снова закрой глаза.

На этот раз Асенат послушно закрыла глаза, протягивая вперед руки с широко раскрытыми ладонями. Но прикосновение она почувствовала уже в другом месте - за ухом. Затем пальцы едва коснулись ее кожи и провели линию вниз, к основанию шеи, а затем до плеча. Удивительно, эти прикосновения не были так яркими, как первые. Внезапно Асенат дернулась и зашипела - отцовские пальцы снова коснулись места, где тростник ударил ее.

— Что-нибудь понравилось? - спросил отец.

Асенат покачала головой.

— А так? - прикосновение было влажным, и хотя оно снова пришлось на место удара, оно не вызывало неприятных ощущений. Затем Асенат почувствовала легкий ветерок и прохладу, пробежавшие по ее коже.

— Так... нравится, — призналась девушка. Но что-то было необычным - ее собственный голос звучал низко, глубже, отличным от обычного.

Урок продолжался. Отец касался ее и задавал вопросы, а Асенат отвечала. Все это напоминало игру из детства. Когда отцовские пальцы скользнули по ее ребрам, она не смогла удержаться и закричала от смеха, открывая глаза. Но в ответ на свою неуместную радость она не увидела гнева на лице своего отца, как тогда у жреца.

— Мне трудно держать глаза закрытыми, — объяснила Асенат.

— Не нужно сильно прищуриваться. Просто закрой их.

Когда Асенат снова закрыла глаза, она почувствовала легкое прикосновение шершавой кожи пальцев на своих веках. Пальцы плавно скользили чуть ниже глаз, затем возвращались назад, проходя по вискам и скулам, а затем опускались к подбородку. Это было приятно, особенно приятно. Однако Асенат не успела размышлять об этом долго, так как пальцы продолжили свое движение, обводя контур ее губ и задержавшись там. Кожа ее губ слегка прикасалась к коже пальцев на выдохе, а на вдохе ощущала их тепло. Дыхание стало прерывистым, а ее губы медленно раскрылись, разделяя верхнюю и нижнюю губу. Это было новое ощущение для Асенат.

Мгновение продолжалось и продолжалось, наполненное вдыханиями и выдохами, остротой близости чужой кожи и ритмичными ударами сердца. Ее губы покалывали и пульсировали, но больше ничего не происходило. Ее отец словно ожидал, что она сделает дальше. Асенат была в замешательстве.

Наконец, осторожно, она высунула кончик языка. Сначала неуверенно, почти неощутимо. Однако это было недостаточно для полноценного контакта. Смелее, девушка высунула язык чуть сильнее и почувствовала шершавость чужой кожи и ее соленый вкус. Это были неожиданные и возбуждающие ощущения. Асенат колебалась между желанием повторить этот опыт и стремлением отстраниться.

"Прикосновение должно приносить удовольствие обоим - тому, кто касается, и тому, кого касаются", услышала Асенат голос отца. И она поняла его слова: ей самой захотелось прикоснуться языком к его пальцам так же сильно, как он продолжал ласково скользить руками по ее ключицам, перебирая плечи до центральной кости и обратно. Непроизвольно она выпрямилась, открывая себя его прикосновениям.

Из углубления в основании шеи два пальца начали спускаться, проникая вниз к ложбинке между грудей. Когда они достигли этого места, разошлись в разные стороны, образуя округлости под каждой грудью на складочках кожи. Асенат немного смущалась своей грудью, она была немного больше, чем следовало по стандартам красоты, представленным на всех изображениях и рисунках. Сейчас же ее грудь казалась тяжелой от необычного напряжения. Напряжение возросло, когда пальцы сужившись до сосков закрутили спиралями по коже. Остановившись на вершинках сосков и слегка надавив на них, пальцы произвели тихий звук, который удивил Асенат.

— Твое тело желает и готово принять мужчину...

Грубые пальцы неожиданно прикоснулись к ее интимной зоне — Асенат была так поглощена уроком-игрой, что даже не заметила, как давно уже сидит в неудобной позе, с разведенными коленями на кровати. Она почувствовала прикосновение влажных пальцев к своим губам и ощутила острый аромат. Запах напоминал запах храмовой пристройки, где она обучалась у жреца, но был немного иной — более мягкий и приятный. Асенат также заметила, что соленость вкуса на ее губах была слабее и нежнее.

—... когда она испускает влагу.

Асенат осознала, что чувствует на своих губах вкус влаги, подобной мужскому стержню, который выделяется из ее собственной раковины. Она не понимала, что делать с этим здесь и сейчас. Тяжесть из груди спускалась вниз, становясь почти невыносимой между ее бедрами, требуя чего-то. Девушка понимала это требование, но до ее полного возраста было еще достаточно дней... Напряжение внизу живота не давало ей сконцентрироваться, но оставалось много времени. Слишком много, чтобы просто терпеть. "Вот почему я не хотела заниматься сегодня", подумала Асенат, испытывая раздражение и разочарование.

— А если муж не проявляет желания и не готов к интимным отношениям? — спросила девушка с яростью и вызовом в голосе.

— Интересный вопрос, — услышала она в ответ от своего отца с улыбкой. — Что ты думаешь, как поступить в этой ситуации?

Асенат не могла придумать насмешливый и остроумный ответ, как она хотела. Возможно, потому что ее мысли были заняты каплей влаги, которая медленно скатывалась по ее телу к заднице.

— Ты должен научить меня, так дай мне совет.

— Есть три возможных решения. Какое первое?

— Заняться оральным сексом и одновременно подразнивать его рукой до эрекции? — без особого интереса ответила Асенат, поняв намек.

— Не обязательно делать именно это, можно ласкать разные части тела. Но ты правильно поняла суть. А какое второе решение?

— Не знаю.

— Ты можешь доставить удовольствие сама себе.

От изумления Асенат раскрыла глаза.

— Сама?!

— Повернись ко мне спиной.

Девушка послушно повернулась и сразу почувствовала, как мужские руки уверенно легли на ее грудь, притягивая ее ближе. Это было то, что ей нужно. Она ощущала опору отцовского тела за своей спиной, а затем почувствовала его руку между своими влажными бедрами. Пальцы ласково провели по складкам, вызвав прерывистое дыхание. Вторая рука нашла ее руку и направила ее к влаге между бедер.

— Ласкай себя сама.

Теперь ее пальцы под руководством других провели по неровным, припухшим краям, покрытым влагой, которые неожиданно широко разошлись. Внутри что-то дрогнуло и сжалось от этого движения. Затем мужская рука собралась вокруг их общей кисти, оставив только два свободных пальца — его и ее. Его палец был сверху, надавливая и направляя.

Когда кончики пальцев проникли глубже - всего лишь немного - Асенат не смогла удержать стон. Ее бедра еще шире разошлись, чтобы полнее и глубже ощутить это потрясающее прикосновение сухой, грубой и прохладной кожи пальцев к влажной, горячей нежности внутри. Асенат быстро поняла ритм - вверх-вниз, вверх-вниз, словно движение руки по мужскому стволу. "Если мужчине при этом так же приятно..." - пронеслась мысль, но она не закончилась - палец другой руки, действующий тем же способом, внезапно коснулся какой-то точки выше, там, где начинались складки, и тело Асенат подергалось; казалось, что она потеряла контроль над ним.

Ее тело двигалось самостоятельно, требуя все более глубокого проникновения; оно извивалось под своими и чужими пальцами, ища нужное положение, нужное прикосновение, нужное ощущение, которое становилось все сильнее и сильнее... и, наконец, оно скрутило всего ее, но не от боли, а от неизвестного ранее удовольствия.

Асенат задернула веки поздно - когда Ра уже начал свое небесное путешествие на огненном колеснице, и лучи его, проникающие на землю через щель в ставнях, коснулись ее глаз. Видимо, она видела приятный и уютный сон, так как ощущала приятное блаженство, мешающее полностью проснуться. Бабушка не спешила будить внучку своим ропотом и тростью... Дыхание за спиной Асенат на мгновение выбилось из ритма и стало чуть громче; деревянная кровать скрипнула под поворотом ее тела. Смуглая рука обхватила ее вокруг талии и притянула ближе. Обнаженная кожа нижней части спины почувствовала шершавую ткань отцовской повязки на бедре; а прямо под ягодицами Асенат сквозь ткань ощутила прикосновение чего-то горячего. Девушка замерла. Он проснулся?

Асенат проснулась, почувствовав, что дыхание стало размеренным. Она не хотела засыпать снова, ее тревожили воспоминания о вчерашнем уроке и приятное чувство на своих бедрах. Соблазн был почти невыносимым, и Асенат поддалась ему, осторожно поворачиваясь. Она слегка приподняла руку отца, которая лежала поперек ее тела, а затем повернулась и опустила ее. Несколько мгновений Асенат ждала, закрыв глаза и притворяясь спящей с бьющимся сердцем. Затем она осторожно опустила руку к отцовской набедренной повязке. Головка мужского полового члена ткнулась в ее ладонь, напоминая ей о слепых котятах из прошлого Половодья, и заставляя улыбаться. Асенат начала легкими движениями обхватывать пальцами подвижную и мягкую кожу. Она чувствовала эту мягкую тяжесть в пальцах и начала медленно двигать рукой. Форма была другая, более ровная, а головка - вытянутая и узкая. "Интересно, какая форма у Руни?" - подумала Асенат, проявляя свое девичье любопытство. Смелее становясь, она обвела пальцем головку по краю и вокруг отверстия посередине, из которого сочилась жидкость. Мужские бедра вздрогнули, и дыхание над ее головой нарушилось. В тот же момент отец схватил ее за руку.

Асенат подняла глаза. В этот раз у нее было дополнительное оружие в поединке взглядов. Она легко погладила пальцами мужское достоинство, провела по головке. Хватка стала менее сильной, глаза еще больше затемнились. Несколько нежных движений вверх и вниз - и отец отпустил ее руку.

Асенат внимательно слушала, как отцовское дыхание становится все тяжелее, ощущала, как его бедра активнее реагируют на ее прикосновение... и тут, под влиянием внезапно возникшей ярости, она резко отстранила свою руку, встала и быстро накинула свою одежду, удаляясь. Во дворе до нее доносился голос отца, гневно произносящего имя Сета, и Асенат радостно улыбалась, довольная тем, что ей удалось отомстить. Звук сопровождающего это ругательство хриплого хохота чуть смутил девушку, но не испортил ее настроение.