Особенное увлечение. Продолжение

Южный приморский город просыпался в крике чаек и утренних солнечных лучах, согревавших его обитателей. За столиком возвышавшегося над набережной приморского кафе, сидел молодой мужчина, допивавший кофе. Наслаждаясь утренней свежестью, он смотрел на бирюзовые волны и голубое безоблачное небо. Он задумался о чём — то далёком от этих пляжных мест.

В кафе, за его спиной официант тихо разговаривал с хозяйкой, временами поглядывая на раннего гостя в ожидании щедрых чаевых.

Этот русский поселился несколько месяцев назад в старинном замке неподалеку и стал их постоянным клиентом. Каждое утро он приходил завтракать, был вежлив и щедро платил, им дорожили, столик за которым он всегда располагался к его приходу был безупречно чист, завтрак готов.

Замок, в которой поселился утренний гость, прежде принадлежал семье, история которой уходила вглубь веков, переплетаясь с историей города. Знатная семья была богата, но, постепенно род пришёл в упадок. Последний её член, высокий, худой старик, любивший прогуливаться вечерами по набережной давно умер. Замок много лет была заперт, в его большом парке, одолев забор, шалили ребятишки. Наконец, прошлой зимой, заплатив огромные по местным меркам деньги его кто — то купил. Говорят, это один из тех русских, которые сказочно богаты. Не он ли это? — С уважением они поглядывали на него, готовые услужить.

Заканчивая трапезу, он, рассматривая туристов на набережной, определял из какой они страны. Его взгляд, скользнув по синеглазой загорелой блондинке, безразлично перешел к другим утренним любителям поплавать. Внезапно, буд — то о чём-то вспомнив, он вновь посмотрел на неё. Поднялся и заспешил по каменным, истёртыми солёными ветрами ступеням вниз, к набережной.

— Светлана?

— Андрей? Она смотрела на него, радуясь знакомому в чужой стране.

— Светлана, вы не изменились, я вас сразу узнал. Рад встрече. Он улыбнулся. Последний раз мы расстались при печальных обстоятельствах.

— О да! Я не забыла ваш благородный поступок и часто вас вспоминала. В её больших голубых глазах промелькнула тень.

— Поговорим, — он указал на покинутое кафе.

— Мы спешим на пляж, если хотите, присоединяйтесь.

— А кто это, мы? Альбина с вами?

— Да вот она. К ним спешила высокая стройная длинноволосая девушка, одетая в полосатые шортики и маечку.

— Альбина, ты узнаёшь этого мужчину?

— Конечно. Она с уважением и благодарностью смотрела на него. Вы — Андрей. Наш спаситель.

— Вы преувеличиваете мои достоинства, Андрей, заглянув в её голубые, как у мамы глаза, увидел там весёлых чертят.

Должен сказать, что ты очень похожа на маму, впрочем, вам обеим, я думаю, это давно известно. Пойдем те же на пляж.

Капельки воды стекали с загорелых тел. Светлана и Андрей грелись на солнышке.

— Вы приехали в отпуск?

— У нас долгий отпуск. Бизнес, который вы нам подарили, туристическое агентство, разорился. На оставшиеся деньги я решила сделать подарок ко дню рождения Альбины, поехать к морю в Италию.

— Что же, разумное решение, сказал он, посмотрев на неё.

— ... Моя женщина, моя собственность. У меня такое отношение к женщинам... дразня его, она, хихикнув, повернулась к нему. Вспомнила как вы...

— Ты пополнела. Ты плохо следишь, за моей собственностью, Светлана. Жду тебя с дочерью ко мне вечером в гости, тогда и продолжим разговор. Живу я вон там. Он указал на возвышающийся над морем увитый южной зеленью замок.

— Дочь, где мои серьги с камушками?

— Мы, куда — то идём? — Альбине так надоели вечерние прогулки с мамой по набережной.

— Мы приглашены к Андрею в гости. По дороге к морю мы проходим мимо замка с парком, окруженным чёрной металлической оградой. Ты ещё говорила — Какой огромный парк! Это его.

— Он так богат!

— Мы были тоже богаты. Если бы не твой папа...

— Андрей хороший человек, он нас спас.

— О да! Вернее сказать, купил. Никогда не говори ему, что он нас спас. Ты не представляешь, что мне пришлось пережить. Не знаю почему, он нас отпустил, но, последнее время, я думаю, нам лучше было бы тогда остаться и принадлежать ему.

— Как принадлежать?

— Так как рабыни в древности принадлежали.

— Ты шутишь?!

— Дочь моя, она обняла Альбину за плечи, — мы бедны. Ты даже не представляешь насколько, ведь я тебе об этом никогда не говорила. Последние деньги вот-вот закончатся, и что мы будем делать? Мы никому не нужны ни здесь, ни там, и некому нам помочь. Ты хочешь вернуться в этот маленький городок, где мы чужие? Где все нас ненавидят. У тебя там нет ни подруг, ни друзей.

— Они мне не интересны, — фыркнула Альбина.

— Не интересны, потому, что мы выше их. Если бы не твой папа... Когда я встретила Андрея, я подумала — это наш последний шанс. Я тебя прошу, будь ласковой с Андреем. И если он о чём — то попросит тебя, ты меня понимаешь? Не отказывай ему.

— Сама иди. А я не пойду. Не за что!- Альбина отстранившись покраснела.

— Что же нам делать, доченька! Я пойду. Ты же знаешь, как я тебя люблю, у меня же никого кроме тебя нет. Пойдем вместе.

— Хорошо мама. Будь, что будет.

В лучах уходящего солнца по набережной стуча каблучками и покачивая сумочками, ловя похотливые взгляды мужчин и завистливые их спутниц, шли две голубоглазые блондинки. Если бы не разница в возрасте, их можно было легко принять за сестёр. Они были одеты в вечерние темные платья до колен да лёгкие туфли на каблучке. Они не спешили. Наконец, они подошли к тёмным воротам и нажали на кнопку домофона. Пропустив внутрь, ворота за ними закрылись.

Угасающий вечер зажигал в темнеющем небе сверкающие синевой искорки звёзд. Прохладный ветер игравший со скатертью, принес с собой коктейль из запахов солёного моря и ночных цветов заброшенного парка. Андрей, Светлана и Альбина ужинали. В большом зале был накрыт огромный старинный стол. Зал был украшен колоннами и старинными скульптурами. Тихо звучала музыка.

— Да вы живёте в музее! Альбина рассматривала разрисованный каким — то библейским сюжетом потолок.

— О да! — Он улыбнулся ей. Я приобрёл здание со всем содержимым. Здесь есть столько интересного! Я вас вскоре с этим познакомлю.

Парк просто огромен, замок прекрасен. Я размышляю о строительстве в этом городке гостиницы.

— Так в чём же дело? — улыбнулась ему Светлана.

— Дело за малым.

— ... Итак, милые дамы, насколько я вас понял, он посмотрел на Светлану, несколько лет назад, отпустив вас я поступил опрометчиво. Жить самостоятельно вы не способны. Случайно встретившись, вы решились вернуться ко мне и принадлежать мне, как вашему хозяину. Я все правильно изложил, Светлана?

— Да правильно.

— А вы, Альбина, согласны?

— Я согласна.

— Я ответствен за вас. Конфуций прав. Впрочем, вы, милые дамы, всегда вольны покинуть мой дом. Ах да, вы же не умеете жить самостоятельно. Он улыбнулся. Я также волен избавить себя от вашего присутствия наградив вас по моему усмотрению или же, не дав вам ни чего, оставив с тем, с чем вы явились ко мне. Находясь под моей опекой, вы же будете мне беспрекословно подчиняться, я же могу делать с вами все, что решу нужным. Дамы согласны?

— Мы согласны. Ответили они, подтвердив согласие хрустальным звоном наполненных бокалов.

— Пойдем те же, милые дамы.

И он повел их сквозь вереницу высоких старинных дверей с позолоченными, потертыми временем рукоятями, по полутемным залам, некоторые из которых были завалены всякой утварью, несомненно, представлявшей подлинный клад для любого антиквара. Стены зал были увешаны картинами, а некоторые покрыты старинными гобеленами, подле которых стояла не менее старинная мебель.

Наконец, они перешли в жилую часть замка.

Они вошли в зал, украшенный большим мраморным камином, пол у которого, был устлан толстым пушистым ковром. Стены были увешаны старинными чёрно-белыми фотографиями девушек, да большими зеркалами. К стенам были придвинуто несколько старинных, обитых черной и красной кожей скамей и стульев, по краям которых злобно свисали грубые ремни. У другой стены стояли грубо сколоченные приспособления, у которых виднелись свисающие сквозь темноту высокого потолка несколько массивных цепей да колец. В зале стоял массивный покрытый пылью шкаф, дубовые полки которого скрывали неизведанное. Стоящее в центре кресло — напоминало королевский трон. К креслу был прислонён застывший в вековом ожидании свежей крови длинный старинный стек, с удобной массивной рукоятью. Зал украшала огромная кровать под балдахином, массивные деревянные колонны которого были украшены витыми медными кольцами.

— Как видите, дамы, предыдущий хозяин был большой оригинал.

— А вам не страшно здесь жить? — Хихикнула Альбина.

— Отчего же мне должно быть страшно?!

Андрей, усевшись в старинное кресло наблюдал за остановившимися в недоумении в нескольких метрах перед ним матерью и дочерью.

— Раздеться там, — он указал на дверь соседней комнаты.

Он смотрел, наслаждаясь, на побелевшую Светлану и вспыхнувшую Альбину.

— Я не привык повторять, милые дамы. Впрочем, я приберёг для вас лекарство от глухоты и упрямства, а также плохой памяти.

Ухмыляясь, взяв в руку злобный стек, он посмотрел на Светлану.

Светлана, буд — то о чём-то вспомнив, увлекла дочь в соседнюю комнату, из полуоткрытой двери которой, вскоре послышался шелест снимаемой одежды и плеск воды.

Андрей, закурив сигару, неспешно разделся и облачился в халат, наблюдая в зеркале сквозь не прикрытую дверь, как, покорно обнажаются для него мать и дочь, расстегивая и снимая одежду, грациозно выгибаясь и поднимая стройные ножки.

В просторный зал, отражаясь в пыльных зеркалах, цокая каблучками по мраморным плитам, вошла Светлана и Альбина. Утомлённые столетним ожиданием зрелищ, крови и юных тел, старинные зеркала, будто бы наблюдали за находившемся в прекрасном расположении духа молодым мужчиной, вольно раскинувшимся в кресле, перед которым робко застыли две обнаженные женские фигуры.

Светлана была одета в чёрный кружевной бюстгальтер, поддерживающий пышную грудь и чёрные стринги. Альбину украшали небесно-голубые трусики да возбуждённые розовые сосочки, которые она стыдливо прятала в ладошки. Она встала чуть позади матери. Повернув в сторону Андрея вспыхнувшее румянцем от возмущения лицо, Альбина успела произнести лишь: По какому праву? Но, почувствовав на себе недоуменный взгляд его хищных, холодных глаз запнулась.

Андрей сделал легкий знак рукой, и две прекрасных невольницы опустив головы и потупив глаза, присели в поклоне, приветствуя его, своего будущего Господина. Он посмотрел на Светлану, в её прекрасные глаза, и она, покраснев, потупилась, и опустилась перед ним на колени. Спустя минуту Альбина последовала примеру мамы.

Они замерли статуэтками на мраморном полу. Впереди Светлана, чуть позади — Альбина. Опустив головы, раздвинув колени, чуть прикрыв глаза длинными ресницами. Белокурые кудри волной спадали на загорелые плечи, тонкие кисти положены на колени, ладонями к нему.

Андрей, обошёл их, бесцеремонно рассматривая. Бледная от унижения Светлана, не смотрит, потупив глаза. Её дочь пунцовая от стыда, ответила, взволнованно вопросительным взглядом круглых от волнения глаз.

Светлана всё же более женственна, её бёдра шире, попа круглее, пышнее грудь, крупнее соски. Альбина стройнее, маленькие круглые мячики-груди, тонкая талия. Мускулистый животик, крепкая мускулистая попка, стройные длинные ножки. Обе одинаково причесаны, у обоих длинные белокурые волосы, у обоих лобки лишены волос. Они ждут.

Кончиком стека он поднял голову Светланы, заставляя смотреть ему в глаза.

— Да вы не плохо выдрессированы! Поднимитесь с колен. Это забавно.

— Мы просто подчинимся тебе. На него взволнованно глядели две пары голубых женских глаз.

Светлана, встав за дочерью, будто бы прикрылась ею от его хищных глаз. А он любовался юным телом её дочери. Беззащитно торчащими сосочками упругих мячиков грудей, нервно бьющейся под тёплой кожей синенькой, тоненькой жилкой.

Светлана посмотрела в округлившиеся, протестующие глаза и нежно поцеловав Альбину, сдёрнула с неё трусики. Мужские руки заскользили по бёдрам, слегка касаясь узенькой розовой кисы, по мускулистому плоскому животику. Мама, прижавшись к спине и целуя за ушком, упрятав от Андрея в ладони маленькие груди, сжимала их, пропуская между пальцев юные сосочки.

— МАМА НЕТ!!!

— По-видимому, любовный напиток подействовал лишь на вас, дорогая.

Светлана, с готовностью запрокинув голову и привстав на цыпочки, подставила губы, ощутив, как ЕГО руки коснулись груди.

— Да я и не пила! Я выплеснула вино под стол! — Альбина, закусив губу, с ненавистью и обидой смотрела на обнажённую пару.

— Что же, вы будете вынуждены за это ответить юная леди, — Андрей, разомкнув объятия на шее, обратился к ней. Обопритесь же на это ложе, моя дорогая.

— Я всё правильно делаю?

Альбина, опёршись на локти и слегка оттопырив кругленький зад, поправив белокурые кудряшки спадавших на лицо волос, с вызовом смотрела на него.

— Я думаю, это хорошее начало.

Длинный тонкий прут с радостным визгом несколько раз рассёк воздух.

— Итак!

Он видел взволнованный, робкий материнский взгляд, и наслаждался им.

— Правило таковы: как только юная леди забудет слово — нет, и начнёт вести себя согласно нашему соглашению, наказание будет прекращено.

— Итак!

Прут с радостным визгом впился во вздрогнувшую юную попу, визг её владелицы, отразившись в высоких потолках, унёсся прочь по старинным коридорам. Затем прежняя розовая полоска была перечерчена новой полоской. Старинные стены, окружившие зал, вожделенно впитывали долгожданный визг юной девы, наслаждаясь им.

Альбина, повернув залитое слезами лицо, увидела позади себя старинное зеркало, а в нём и себя, и свою в свежих розовых полосках мускулистую, кругленькую попу. Внезапно застывшего с занесённым прутом жестокого Андрея, бессильно кусающую от страха губы, спрятавшуюся за колонну обнажённую мать, затем, всё, куда — то поплыло, зеркало помутнело, и в нем появилась светловолосая юная девушка, чья большая старинная фотография украшала стену подле камина, и мужчина в старинной военной форме.

— Альбина, я завтра отправляюсь на фронт.

Он целовал светловолосую красавицу в длинную шею, туда, где волосы граничат с нежной кожей.

Я не знаю, вернусь ли живым. Немцы опять атакуют. Они изобрели газы, у нас большие потери.

— Ах, Габриэль, мне не жить без тебя!

Они слились в долгом поцелуе.

Ну, уж нет, ты будешь жить. А эта ночь, она, принадлежит нам. Наша связь запретна, и я не должен... Но Я люблю тебя.

— Прошу тебя, Габриэль.

Зеркало помутнело, и в нём вновь показалась обнажённая светловолосая кудрявая девушка, опёршись о ложе и отставив белую попу, она визгом встречала свистящий прут. Затем мужчина и девушка слились в озаряемом светом камина зеркале.

— Габриэль, посмотри на эту русскую юную красавицу, её зовут Альбина.. . Альбина, как и меня, мы так похожи...

— Обе Альбины прекрасны, но люблю я только тебя, тебя, и он приник к её пухлым губам.

Они, прильнув к зеркалу с той уже стороны, с любопытством рассматривали знакомый зал.

Наконец, Альбина, открыв глаза, увидела над собой встревоженного Андрея и заплаканную маму. Она лежала в не большой уютной комнате укрытая легким одеялом.

— Наконец, очнулась. Я думал послать за врачом.

— Девочка моя! Мама попыталась чмокнуть в щёку, ускользающую под одеяло Альбину.

— Альбина. Альбина!

Лохматая голова немедленно появилась из под одеяла.

— Альбина, мы тебя любим, и тобой дорожим, но условия неизменны. Или ты соглашаешься принадлежать мне, как хозяину и Господину, или покидаешь этот дом. Завтра мы продолжим с того же места, на котором столь трагично прервались. — Он слегка хлопнул по округлому холмику под одеялом. Надеюсь, завтра ты будешь здорова. Я сумею тебя убедить принять правильное решение. Украдкой он поглядывал на погрустневшую Светлану, веселясь в душе.

— Пойдём те же, Светлана.

Андрей, за руку увёл Светлану из комнаты в полумрак ночных зал. Овеваемая ночным ветерком сквозь приоткрытые окна и ступая босыми ногами по охлаждённым столетиями плитам, она внезапно вышла на открытую галерею, соединяющую различные части замка. Андрей, прижав её к мраморной колонне, сжимая грудь, страстно целовал. И она, ощутив зловещий полумрак ночи, страстно отвечала своему Хозяину, закрыв глаза и обвив его могучую шею руками. Андрей, легко, словно пушинку, забросив свою добычу на плечо, поспешил в спальню. Приоткрыв глаза, в сумраке ночи, она в ужасе увидела, где то далеко позади, в полумраке, две белых тени скользившие в обнимку по галерее.

Сбросив с плеч, он уронил её в кровать. Она с готовностью развела ноги, ощутив в себе толчком вошедший, горячий член, заполонивший её. Андрей толчками задвигался, терзая её и рыча, желая поскорее освободиться от семени. Светлана, изгибаясь под тяжестью горячего тела, закатывая в упоении глаза, стонала и кричала, наслаждаясь эхом зал, вцепившись сжатыми кулачками в скомканную простыню. Наконец, он, рыкнув и задрожав, выплеснул глубоко внутрь неё семя, откатившись, тяжело дыша замер в упоении. Светлана, осторожно провела длинными пальчиками между всё ещё широко раздвинутых ног, проверяя, насколько он изменил её там. Из раскрытых алых губок струился тоненький ручеёк его семени. Проведя по нему пальчиками, она поднесла их к лицу, понюхала, затем довольно улыбнувшись, облизала.

Ранним утром они завтракали, наслаждаясь свежим воздухом, заполненного пеньем птиц. Довольная Светлана, ласково касаясь своего грозного любовника, стремилась во всём ему угодить. Альбина, ковыряясь в тарелке, с опаской поглядывала на него и с любопытством на мать.

Прохладное лазурное море приняло разгорячённые тела. Вволю поплавав и подурачившись, они разлеглись в тени навеса, пальмовые листья которого тихонько шуршали в такт ветерку.

Светлана и Андрей, отвернувшись тихонько целовались. Альбина глядела из под надвинутой на нос бейсболки в голубую даль, ревнуя, и делая вид, будто она ничего не видит.

— Надеюсь, юная леди подумала и готова объявить о своём решении — Андрей, улыбаясь и разнежившись под тёплым ветерком, смотрел на неё.

— Ну, же доченька, скажи, что ты согласна принадлежать нашему Господину, она с опаской посмотрела на него, иначе, придётся обсудить это по-другому...

— Розовые полоски так мило украшают твою попку, но их явно не достаточно. Он, зевнув, перевернулся на спину.

— Я согласна принадлежать нашему Господину, твёрдо произнесла Альбина, но попу больше не дам.

— Ещё как дашь, как дашь, дорогая, — Светлана удовлетворённо прижалась к Андрею.

После вкусного обеда в ресторанчике дамам был предложен шопинг в Милане. Тихо гудя мотором, Бенкли, наконец, вырвавшись на свободу из темноты гаража и уличных петель, вольно летел по уходящему вдаль шоссе. На его кожаных сидениях дремали леди. Андрей любил водить машину и уходящее чёрной змеёй вдаль шоссе с пролетавшими ухоженными, аккуратно нарезанными ломтиками полей успокаивало его. В мыслях он был далеко от Италии и этих дам, развлекавших его. Его манили дела. Но он твёрдо зная, что в силу сложившихся обстоятельств нельзя подавать о себе знать, лишь получал необходимую информацию, давая возможность обстоятельствам сложиться по тщательно обдуманному плану.

Наконец, машина, затормозив, остановилась у одной из улиц, украшенной дорогими магазинами.

— Прошу дам не в чём себе не отказывать. Открыв дверь, он учтиво помог им выйти из машины. Вот ваши кредитки.

— Как, вы не пойдёте с нами? Две пары голубых глаз озадаченно глядели на него.

— Ну, что вы. Это уж слишком большое для меня испытание. Встретимся вот в том ресторанчике. Он указал на увитое плющом старинное здание.

— На улице есть прекрасный ювелирный магазин, рекомендую. Да, чуть не позабыл сказать, вечером мы идём в оперу, прошу учесть и это обстоятельство.

— Спасибо. Мы обязательно учтём, благодарно улыбнувшись ему, леди заспешили за покупками.

Наступающая ночь смела остатки вечера тусклым огнём фонарей в яркий свет фар. Бенкли довольно урча, набирал скорость, приближаясь к погружённым в туман кривым улочкам, окружавшим его жилище. Багажник был забит пакетами покупок милых дам. Они, в вечерних платьях, дремали в его уютном чреве.

Светлана, устроившись на переднем сиденье, благодарно смотрела на Андрея.

— Спасибо вам за прекрасный вечер.

— Ну, что вы, не стоит. Мне было приятно развлечься.

— И за прекрасный шопинг, она лукаво посмотрела на него. Посмотрите, вам нравиться? На её пальцах засверкали бриллианты. Альбина купила прекрасное колье.

— Прекрасно. Хозяин магазина обладает вкусом, как и его покупатели.

— Я тоже для вас кое — что приобрёл. Он протянул ей пакет, не отрываясь от руля.

— Что в нём? Она с любопытством запустила руку в пакет.

— Дилдо. Анальные пробочки! Розовая и голубая. Посмотри Альбина, какая прелесть! Ты какую выберешь? Она оглянулась посмотреть на жалобно закатившую глазки дочь.

Вы такой заботливый! Спасибо наш Господин. Она чмокнула его в щеку. Альбина поблагодари Господина.

— Спасибо Хозяин — тихонько буркнула дочь.

Поздняя ночь, обезлюдив весёлый приморский городок, укутавшись шалью прохладного морского ветерка, замерла на цыпочках в зале замка, перед огромной кроватью освещаемой лишь тусклым светом оплывающей свечи. Андрей, вольно раскинувшись на спине, удовлетворённо похрапывал, по сторонам от него, прижавшись к мохнатой груди, греясь в его объятиях, засыпали мать и дочь.

Альбина дремая, и временами проваливаясь в забытьё, снова и снова проживала события прошедшего дня и ночи.

Вот Андрей с мамой, обнажают её, покрывая поцелуями. Вот, она и мама стоят на коленях, а перед её лицом покачивается крупный член.

— Раскрой, раскрой ротик, Аля, и высунь язычок. Светлана, улыбаясь, поласкав головку, направила её в алый дочкин ротик. Андрей, положив ладонь на затылок, принялся задавать ритм и глубину, неспешно погружаясь в рот. Светлана принялась ласкать твёрдым кончиком языка мошонку, лаская рукою напряжённый жаркий член.

Наконец, он, вздрогнув, выпустил струю. Альбина, поперхнувшись и закашлявшись, высвободилась, и мама, извинительно улыбнувшись Андрею, порхая язычком, убрала за ней.

Затем, встав на край кровати, они представили ему на выбор оттопыренные попки. Почувствовав вонзающуюся головку Альбина, вскрикнув, отстранилась. Андрей, не настаивая, вошёл в жаждущее любви, пышущее жаром влагалище Светланы.

— Аля ещё девственна, задвигавшись в любовном ритме, прошептала Светлана.

Андрей, на секунду замерев, зашлёпал бёдрами по круглым ягодицам.

— Завтра мы поедем в клинику. Я хочу изменить ваши тела.

Андрей, откинувшись на подушки сладко засопел.

Светлана и Альбина, протянув друг другу руки, жалобно сжали ладони.

Ещё немного покрутившись, почти засыпая, Альбина краешком глаза вдруг увидела, как из туманного зеркала напротив появилась бледная, почти прозрачная нога, коснувшаяся холодного пола. Вскрикнув, она жалобно заколотила по груди Андрея.

— Что? Что случилось? Он стряхивал остатки сна.

— Там, там... Она показывала на зеркало, прячась под Андрея.

— Да что там? Он, вскочив, щёлкнул выключателем и зал погрузился в жёлтый тусклый свет.

— Ей показалось. Правда, тебе показалось? Иди ко мне дочка. Светлана, обняв дрожащую Альбину, пытаясь согреть её.

Утром, переговорив с кем — то по телефону Андрей повёз их по шумному центру, остановившись у не приметного здания со старой вывеской.

— Прошу, проходите, поприветствовав на русском языке и любезно улыбнувшись гостям, девушка распахнула им дверь.

— Альберто. Смуглый мужчина, сорока лет, по-видимому, доктор, пожал протянутую руку.

— Дам я прошу раздеться для осмотра, затем мы обсудим, что вы хотите и что мы можем — добродушно улыбнувшись, он посмотрел поверх очков.

Спустя некоторое время скучающий Андрей был приглашён в кабинет.

— Итак, Альберто повернул к нему экран монитора — сеньора Светлана. Выбирайте из несколько вариантов изменения фигуры. На экране вращалось несколько прекрасно сложенных женских тел. Впрочем, если сеньор Андре хочет что — то дополнительно изменить в выбранном варианте — увеличить, уменьшить или изменить форму груди, бёдер, изменить форму лица или длину ног, это возможно.

— Пожалуй, я остановлюсь на вот этом варианте, он указал на длинноногую, стройную, острогрудую, с торчащими крупными сосками фигуру.

— Хорошо. Что касается юной сеньоры, я могу предложить вот это — вот варианты.

— Согласен на вот этот вариант.

— Прекрасно. Сеньор стерилизовать?

— Нет, но юную сеньору дефлорировать, а старшей сеньоре восстановить плеву.

— Подготовить сеньор к анальному сексу? — Альберто невозмутимо стучал по клавишам, отмечая пожелания клиента.

— Сеньору Светлану. И вот ещё, что — они должны быть как можно более похожи друг на друга.

— Я учту ваши пожелания. Дамы могут сразу же остаться в клинике, мы будем вам сообщать о прохождении процедур и окончании реабилитации.

Через пару часов ошеломлённые сеньоры получали наркоз. Очнулись они под тихий писк монитора в просторной палате, увидев друг друга в бинтах и в повязках. Слезинки тихонько выкатились из их повлажневших глаз.

Не заметно пролетев, прошло полгода. За это время Андрей, ведя переговоры, успел побывать, в душных сумрачных джунглях Южной Америки, в иссушенных зноем пустынях Африки, в шумных ближневосточных городах. Успел подышать солёными ветрами северной Атлантики. Увлечённый делами он совершенно позабыл про дам, оставленных на попечение славного доктора Альберто. Наконец, завершив дела, уставший, но умиротворённый он вернулся в Италию.

Дамы, под присмотром Альберто, превратились в подлинных красавиц. Похожие, будто близнецы, они, тем не менее, были различимы по возрасту, украшавшему каждую из них. Светлана была очаровательна, как может быть очаровательна женщина, красивая и страстная. Альбина же, округлившись в формах, превратилась из девушки подростка в стройную, длинноволосую, желанную девушку. Диета и фитнес укрепили их. Светлана, почувствовав себя вновь девственницей, была удивлена не обычным желанием Андрея. Альбина же не догадывалась о своей участи.

Однажды утром, Светлана и Альбина поплавав в бассейне, вытирали мокрые волосы.

— Светлана! — Альберто выглянув в окно мило улыбался. Зайдите к сестре!

Света недоумённо посмотрев на него, заспешила, как была в бикини, в кабинет. Когда она ушла, пожилая медсестра, молча взяв за руку, увлекла Альбину за собой.

Светлана, войдя в кабинет и сбросив трусики, была уложена на бок на кушетке, поджав стройные ноги. Она с недоумением рассматривала выстроившийся подле неё стройный ряд анальных пробок.

— Молоденькая медсестра, легонько раздвинув ей ягодицы, взглянула на розовое колечко, одобрительно улыбнувшись ей. Взяв из строя среднюю по величине пробку, успокаивая, ласково провела пахнувшей парфюмом узкой ладонью по порозовевшей от волнения щеке. Заведя ей руки за спину, положив их так, что Светланины пальцы обхватили и раздвинули ягодицы. Затем, смазав пробку, её кончиком легонько упёрлась в серединку. Не спеша, напевая про себя какую — то песенку, принялась, медленно вкручивая вводить.

Света почувствовав входящий прохладный стержень, вначале напряглась, не желая заполняться, но почувствовав острую боль, не медля расслабилась и принялась скулить от боли под неумолимой рукою юной девы. Уже желая закончить с этим и впустить в попку, больно до слёз растягивающую розовую пробку.

Альбина в нерешительности застыла на пороге большого кабинета.

— Ну, что же ты остановилась? Медсестра улыбнувшись, пригласила её внутрь.

Она рассматривала стоящую перед ней молодую девушку. Светлые волнистые волосы, правильные черты лица, голубые глаза, твердые груди с торчащими вверх крепенькими сосками, тонкая талия, по — мальчишечьи крепкая упругая попка, длинные руки и ноги.

— Садись в кресло.

Альбина осторожно села, подняв, широко развела колени и положила ноги в углубления, с опаской посмотрев на неё.

Женщина, надев на руку перчатку, смазав Альбине соски, шею у ушек и животик какой — то мазью, принялась массажировать круговыми движениями твёрдые груди, наблюдая, как наливаются румянцем щёчки и твердеют соски. Затем, принялась за клитор.

— Что вы делаете? Не на... Алые губы полуоткрыты, рассыпанные кудри на алеющем румянцем лице...

Улыбнувшись, целуя в алую щечку, резко ввела в узкую щелку указательный и средний палец, проворачивая ими там.

Альбина, ощутив внутри больно разрывающие плеву пальцы, выгнувшись в кресле, попыталась освободиться. Но, удержав её еще и еще раз, она провернула пальцами в ней, избавляя её от девственной плевы.

— Зачем? Зачем? Слезы брызнув, покатились по лицу. Альбина, защищаясь, прикрыла лобок ладонью. Посмотрев на испачканную в крови ладошку зарыдала.

— Так нужно. Женщина провела по её волосам. Так решил Андре. Вставай. Прими душ и успокойся. Это всего лишь плева. Лучше для тебя освободиться от неё, и лучше, чтобы сделала это я. Для мужчины сеньора по — прежнему девственна.

Она потрепала её по мокрой от слёз щёчке.

А Светлана, с этого дня, частенько прятала в ягодицах розовую пробочку, покачивая бёдрами и аккуратно усаживаясь на краешек скамьи.

Наконец, наступил день, когда из дверей клиники вышли две белокурых красавицы и уселись в поджидавшую их машину. Светлана и Альбина, успев отвыкнуть от Андрея, вспомнили былое, робко и с опаской поглядывая на него.

Андрей, улёгшись под бунгало на пляже, овеваемый тёплым ветерком, наблюдал за Светланой и Альбиной, которые взявшись за руки, спешили к истосковавшемуся по их телам морю. Светины трусики, выдавая тайное пристрастие их владелицы, комкались глубоко между круглых ягодиц. Светлана, о чём — то увлечённо говорила дочери, прежде чем отдаться тёплому морю. Вволю отдохнув, они направились в неприметный прибрежный ресторанчик, славившийся отличной кухней.

Насытившись, женщины с интересом слушали рассказы Андрея о его странствиях, широко раскрывая глаза и ахая от восторга в самых интересных местах повествования. Он же слушал их рассказы, скрытые жалобы на вынужденное заточение да благодарность за прекрасную внешность.

— Мне не составило большого труда выбрать в компьютере Альберто, то, что я захочу. Не стоит благодарности. Впрочем, как вам угодно. — Он, улыбаясь, посмотрел сквозь стекло бокала в две пары многообещающих женских глаз.

Андрей давно ловил на себе их влюблённые взгляды. Так смотрят лишь влюблённые женщины, истосковавшиеся по ласке мужчин.

Ночью в зале, в дрожащем свете оплывающих свечей, перед запылёнными зеркалами, в старинном, алом, напоминавшем трон, кресле, сидел Андрей. Перед ним, статуэтками на мраморном полу присев в поклоне и опустившись на колени, замерли две прекрасных дамы — мать и дочь. Склонив головы, раздвинув колени и чуть прикрыв глаза длинными ресницами. Белокурые кудри волной спадали на загорелые плечи, оттеняли безупречный загар, тонкие кисти положены на колени, ладонями к нему. Впереди Светлана, чуть позади — Альбина. На обоих бирюзовое бельё, на пальцах сверкают бриллианты. На шее у Альбины кружевной чокер, на Светлане — кожаный. Обе одинаково причесаны, у обоих длинные белокурые волосы, у обоих лобки лишены волос. Они, горя желанием, терпеливо ждут.

Тишину зала нарушает лишь треск свечей. Зеркала во всю стену, да старинные фотографии, молчаливо ждут зрелищ.

Андрей, выдержав

паузу, властно провёл рукою вверх — прекрасные дамы поднялись с колен. Пальцем вниз — и дамы оставив мраморным плитам, тёплые комочки белья предстали перед ним нагими. Андрей на минуту замер, любуясь идеальными телами, затем указал Альбине на старинный шкаф, а побледневшей Светлане на кожаную скамью.

Альбина, выбрав для мамы из разложенного, скромно опустив глаза, подала ему увесистую кожаную шлёпалку с деревянной рукоятью. Тем временем Светлана, готовясь к неизбежному, покорно улеглась на живот, подложив под себя кожаную подушку, высоко выставив кверху прекрасную попу. Приняв из рук коленопреклонённой Альбины выбранный ею инструмент наказаний, Андрей указал ей на такую же обитую алой кожей скамью подле первой. Жалобно вздохнув, она улеглась подле мамы. Теперь две прекрасных попы возвышались вверх. А их обладательницы тяжело дыша, ожидали начала казни.

Андрей, сжав инструмент в руке, встав между скамей, принялся легонько их шлёпать, постепенно увеличивая частоту и силу.

Через пару минут Альбина, сжавшись и зажмурив глаза, звонко закричала, Светлана за ней. Звонкие крики эхом проносились в мрачную анфиладу зал, пропадая в глубине. Мрачный зал впитывал долгожданную энергию, в помутнённых временем зеркалах, где-то в самой глубине, в дрожащем свете таких же оплывающих воском свечей, появлялись давно ушедшие в вечность обитатели этой обители греха, с любопытством и вожделением глядящие сквозь вечность небытия.

Впрочем, Андрей, не замечая оного, на минуту прекратил истязание, лишь для того, чтобы проведя ладонью по розовеющим попкам убедиться, что необходимая чувствительность всё ещё не достигнута.

Спустя минуту, женские взвизги и звонкие вскрики вновь заполнили вожделеющий их зал.

В туманном ночном саду две смутные тени, на секунду замерев у галерей, вспорхнули к потолку, наполняясь энергией.

Шлёпнув по попкам и услышав долгожданный взвизг, он указал дамам на кровать. Но, перед тем как улечься, они, оттесняя друг друга, жадно припали к его устам, отдавая тела его ладоням.

Альбина впервые принимала член. Безболезненно войдя в узкое девичье влагалище, Андрей задвигался, ускоряя темп. Почувствовав запорхавших внизу живота бабочек, Альбина, заахав и закатив глазки, задвигала бёдрами навстречу ему, разжигая себя. Затем, он, перевернув её, взял её сзади, сжав в пальцах твёрдые соски. Затем слегка пошлепал в такт, задавая ритм движений, и Альбина, словно юная белокурая лошадка, под умелым седоком, послушно задвигалась на длинном, жилистом члене, угождая опытному любовнику.

Затем он обратился к Светлане.

Светлана смотрела на дочь, на её алевшее лицо, полуоткрытый рот, ловила слетавшие с алых губ сладострастные стоны. Смотрела на сжатые в экстазе кулачки. Её жаждущий любви источник удовольствий зрелой женщины был запечатан. И Андрей не стремился его раскрыть. Ей было велено встать на колени, хорошенько прогнувшись. Не приласкав изнывавшую жаром желания женщину, Андрей, взяв за бёдра, принялся медленно насаживать её на член в розовое узкое кольцо меж круглых ягодиц. Светлана, прикрыв глаза, стремилась нанизаться на горячий, твёрдый стержень, желая, хотя-бы сквозь тонкую перегородку внутри, ощутить его, вместе с тем она, словно юная девушка, принялась играть с клитором, стремясь хоть как-то кончить. Андрей, войдя в Светланин жар, легонько шлёпнув Альбину, указал ей на маму. Аля, улегшись под неё, принялась ласкать острым язычком истекающий соками клитор. Андрей, протянув руку к широко и гостеприимно расставленным ногам Альбины, вошёл в неё пальцем, лаская одним заветную точечку внутри неё, а другим — клитор.

— Ах! Ах! Доченька!

Светлана, чувствуя задвигавшийся в попе член да дочкин неутомимый язычок, задрожав, выбросила из себя струю, затем ещё и ещё, дрожа в непрерывных оргазмах. Андрей, садомируя её приближался к финишу. Наконец, он, громко рыкнув, медленно и осторожно покинул широкое, скользкое, сочащееся смазкой красное кольцо.

Поздно проснувшись и вволю отдохнув, женщины напоили любимого крепким кофе. Они завтракали на берегу моря, затем машина унесла их в живописные места покрытых зеленью гор, окружавшие приморский городок. Вволю нагулявшись по горам, они спустились к окружённой со всех сторон горами, шипящей волнами бухточке. Раздевшись на крохотном пляже, вволю наплававшись нагими, они принялись ласкать друг друга на омываемом тёплыми волнами песке. Светлана, смотрела большими голубыми глазами в обрамлении белокурых кудрявых волос в тёмные Андрея, тяжело дыша, умоляла дефлорировать её тут же, на шипящем волнами песке. Все просьбы её были отвергнуты, и она взяла просто в рот, прикрыв глаза и лаская языком головку. Альбина, на животе, устроившись у неё в ногах, поласкала маму языком. Затем она перевернулась на спину, подхватив под коленями широко раздвинутые ноги, и приняла любимый член, обвив Андрея ногами и руками на зависть маме.

Ночь пробежалась огнём зажигавшихся фонарей по улочкам городка.

— Милые дамы, мне, вечному страннику, вовсе не полезно находиться долго на одном месте. Да порой и опасно. Пришла пора покинуть этот гостеприимный сумрачный замок и больше никогда сюда не возвращаться. Продав его, я хорошо заработаю. Андрей вздохнул о чём-то глядя в ночную даль. Вы же, милые дамы вольны покинуть меня, получив щедрое вознаграждение, или же остаться, позволив мне распорядиться вашими судьбами по моему усмотрению.

Лёгкий ледяной ветерок пронёсся по залу — холодком по коже.

Дамы недоумённо переглянулись, не ожидая подобного развития событий.

— Андрей, мы должны решить, дай нам время.

— Хорошо. Я не тороплю вас. Я спрошу о вашем решении позднее.

Громко каркнув, со звоном ударившись в тёмное стекло, ворон теряя перья, отлетел от окна.

— Боже, какой ужас! Светлана коснулась груди.

Тихо звякнула уходящая в темноту высокого потолка ржавая цепь.

— Ветер. Сквозняк. Пойду выпью — Андрей направился в обеденный зал.

— Приму ванну. Какая неожиданность — Светлана вышла, оставив Альбину одну.

Альбина, оставшись одна, взглянула в зеркала и ей показалась, что что-то там не так. Показалось?!

Девушка, изображённая на большой старинной чёрно — белой фотографии, закреплённой у зеркал, была так похожа на неё. Так похожа! Смотрела на неё. Она смотрела на неё!

Большие старинные часы в гостином зале принялись громко отбивать ночное время.

В ужасе она выбежала вон. Да поскользнувшись на крутой лестнице, слетела трупом вниз, ударяясь и заливая кровью ступеньки.

Часы продолжали бить.

Светлана, села в наполненную горячей водой ванную, полив шампунем волосы прикрыла глаза. И вдруг почувствовала, как сильная невидимая рука, нажав на голову, опустила её под воду! Захлёбываясь в мыльной воде, она принялась барахтаться, пытаясь залитыми шампунем глазами разглядеть хоть что-то. Спустя пару минут всё было кончено.

Звон часов разносился по пустынному замку.

Андрей, налив виски, залпом выплеснул бокал в рот. Да поперхнулся, закашлялся, царапая ногтями горло, упал на ковёр, после судорог затих, посинев лицом.

Прошло очень много лет, три позабытых могильных камня, на старом маленьком кладбище в углу сада давно покосились да заросли мхом. Лишь иногда по ночам, в старом саду, да в темноте зал, мелькают три белёсых, почти не различимых в вечернем тумане тени, пугая могильным холодком новых владельцев замка, совсем из других, не доступных нам времён.