Мир наоборот. Алина. Часть 2

Автандил Георгиевич встал со своего места и, наклонившись, достал подушку, чтобы девушке не пришлось упираться коленками в твердый паркет. Алина положила конспект и ручку рядом с профессорским креслом и подошла ближе. Преподаватель восхищенно причмокнул и коснулся ладонями предательски дрогнувшей высокой груди студентки. Алина не возражала, ей уже не терпелось начать. Но профессор решил устроить короткую прелюдию.

Он привлек ee к себе и нежно поцеловал. Руки профессора блуждали по юному нежному телу, норовя забраться под трусики и блузку. Алина уже хотела расстегнуть пуговички, чтобы Автандил Георгиевич мог насладиться видом голеньких грудей, но преподаватель остановил ee, a затем прекратил ласкать девичьи прелести и взглядом пригласил девочку под стол. После того, как она там устроилась, не забыв подложить подушку под коленки и придвинуть конспект поближе, профессор и сам занял свое место, предоставив Алине разобраться с застежкой на его брюках самостоятельно.

Преподаватель откашлялся и начал лекцию.

— Как вы знаете, роль религии на Земле-2 сложно переоценить. В попытках обуздать сексуальность, общество быстро перешло к моногамии, перемежавшейся в некоторых культурах полигамией, но лишь для мужчин. Многоженство, но не многомужество, да... Отказ от промискуитета привел к чувству собственничества. Женщин считали вещью, им отказывали в чувстве собственного достоинства, ограничивали во всех правах и под эту систему необходимо было найти основание. И основанием стали слова неких верховных существ, божеств, с aaa-аааххх...

Автандил Георгиевич запнулся, когда Алина наконец справилась с ремнем и коснулась кончиком язычка разбухшего алого набалдашника преподавателя. Она решила немного поиграть и не обнимать его член сразу губками. Помимо того, что ей доставляло удовольствие таким образом мучить Автандила Георгиевича, это имело и практическую ценность.

Нежные легкие поцелуи покрывали плоть профессора, заставляя его охать и дергаться, прерывая речь, и в эти секунды у Алины как раз появлялась возможность что-то накарябать в тетради. Идеальный почерк девочки из-за обстоятельств менялся на нечто невообразимое, но она заранее оставила пометку на полях «Пишу как курица лапой, потому что в данный момент делаю Вам минет. Надеюсь, Вы поймете». И поставила сердечко.

Тем временем профессор продолжал, хотя это стоило ему немалых усилий.

— Итак, гхм... Aaa... Оххх... Систему сексуальных табу подвели под твердое основание в виде слов верховных существ, записанных на древних скрижалях, сна-aaaaaa-aa-ачала многих богов, a за-ааааах-тем единого бога. Концепция единобожия является основной в двух господствующих на Земле-2 религиях — христианстве и исламе...

Алина решила, что время пришло, и прекратила порхать над членом профессора для того, чтобы попытаться взять таки его в ротик. Дрожащий алый набалдашник едва уместился у нее за щечкой, но Алина и не думала сдаваться. Она принялась двигать своей очаровательной головкой так, чтобы пенис забавно оттопыривал ee щечку и жалела только об одном — прекрасный вид на это действо ee однокурсникам загораживала крышка стола. Лишь верхним рядам в аудитории открывалась вся картина. Первые парты могли наблюдать только макушку девочки, которая то и дело появлялась и исчезала над столом, да ee нежные ступни в босоножках. Алина запоздало подумала, что стоило снять обувь, иначе ноги затекут еще сильнее.

— Религия описывала и вводила ограничения практически во все сферы жизни. Из-за этих запретов у большинства людей возникало противоречие между фантазиями и реальностью, чаяниями и возможностями эти ча-aaaa! — яния воплотить. Власть имущие великолепно испо-oooo-oooo — аахх... льзовали эти противоречия, оборачивая их себе на пользу, создавая сначала племенные союзы, a затем различные государства. Вместо того, чтобы изобрета-aaaa-aaa! — ть неисчерпаемый источник энергии и методику безоперационной коррекции тела, в том мире изобретали все более и более смертоносные способы уничтоже-эээээ-ух! — ния себе подобных. Вместо того, чтобы строить единую челове-ээээааээау-ческую цииыыы... ы!!... вилизацию, люди на той Земле маниакально уничтожали друг друга в угоду «национальным интересам» той или иной страны. И вдобавок губили приро-ооооохх!! — ду своей планеты...

Алина уже не запускала член профессора за щеку, она подалась вперед и принялась насаживаться на его пенис изо всех сил. Толстый и длинный агрегат Автандила Георгиевича восхитительно заполнял ee горлышко, a ведь девочка даже не одолела и четверти размеров профессорского достоинства.

Она пускала слюнки и довольно мычала, гладя ладошками поджавшиеся морщинистые яйца, но при этом не забывала изредка отвлечься, чтобы написать пару фраз в конспекте. Ee слюнки забавно тянулись к пенису, когда девочка снимала себя с члена ради каракуль в тетрадке. Профессор уже охал чуть ли не через каждое слово, давая Алине больше времени во время этих пауз.

— Вооружение на-aaaaa! — a Земле-2 достигло поистине невообразимой мощ-хрщхс... — ности. Их бомб сейчас хватит на уничтожение всей плаа-aaaaa!! — аааахх! — неты, и не один раз. Несмотря на то, что острая ста-ааах-дия противостояния в том числе благодаря нашему вмешательству сошла на нет, опасность до сих пор сохра-aaa-aaaa-няется...

Алина как раз закончила писать про бомбы, которых хватит на уничтожение планеты неразумными обитателями Земли-2, и с новыми силами насадилась на член профессора. Волна удовольствия растеклась по ee телу, когда она почувствовала вибрации пениса. Насадившись еще глубже, девочка глухо застонала, когда пятерня профессора, который уже не мог говорить, a лишь возбужденно хрипел, прижала ee со всей силы. Алине стало нечем дышать, по ee щекам потекли слезы, но Автандил Георгиевич не унимался.

Дикое возбуждение привело к тому, что Алина с профессором кончили почти одновременно. Девочке было настолько приятно, несмотря на дискомфорт и слезы, что она буквально затрепетала, заерзала под столом от наслаждения, мыча и хлюпая профессорским пенисом. Ee зареванные щечки покрыл стыдливый румянец, когда Автандил Георгиевич наконец шумно выдохнул, извергаясь в нежный ротик студентки. Алина изо всех сил пыталась не проронить ни капли, но сделать это было крайне сложно в силу того, что сегодня она была первой, и у профессора накопился изрядный запас нектара.

Едва не подавившись спермой, девочка закашлялась, и вынуждена была выпустить пенис преподавателя на волю. Предательские белые струйки потекли по ee подбородку. Алина как могла пальчиками собирала эти потеки, пыталась предотвратить попадание белесых соков на блузку, но несколько капелек все же оказались на одежде. Улыбнувшись, профессор поцеловал ee в перепачканные уста и зареванные щечки, напоследок сжав одной рукой упругую попу девочки, a другой проведя по возбужденным юным сосочкам, которые явно топорщились под белой тканью блузки.

— Пожалуйста, следующая! — заявил профессор, водя пальцем в журнале после того, как Алина пошла к своему месту, не забыв перед этим наклониться и поднять конспект и ручку с пола, которые лежали рядом с креслом профессора. Ee юбочка была коротковата, поэтому все увидели, что белые трусики девушки насквозь мокрые.

Алина и сама это поняла, поэтому раздумывала над тем, чтобы сменить данную деталь одежды, да вот только она собиралась второпях из-за папиной утренней выходки и не взяла из дому запасную пару. Но это и не понадобилось, так как не дойдя до своего ряда она услышала жаркий шепот Виталика, рыжего долговязого лоботряса.

— Алин... Алин! — на всю аудиторию прозвучали его слова. Профессор прервался и сделал ему замечание. Он все еще не выбрал следующую девочку и водил пальцем по журналу, вводя девичью половину аудитории в волнительное ожидание.

— Что? — шепотом ответила девочка, остановившись перед рядом, где сидел Виталик.

— Понимаешь, в чем дело, мне на следующей паре зачет пересдавать, a я не готов... Не тренировался вообще, блин... A если я этот зачет не сдам, то меня и отчислить могут, ты же знаешь, еще с прошлого семестра долгов куча...

— A я тут при чем? — холодно спросила Алина, тем не менее, остановившись.

— Ну как при чем? Зачет же по догги-стайлу! A ты в этом деле лучшая на курсе, подмахиваешь лучше, чем преподавательница!

Алина зарделась от комплимента, но все еще стояла в нерешительности.

— Да что тут думать, соглашайся! Я же видел, как у тебя трусики намокли, чего ты будешь сидеть зря, вся влажная?

— Но конспект...

— Я за тебя напишу, на спину тебе его положу и буду писать во время секса. Мне он все равно не пригодится, я больше половины пар пропустил, автомата мне не видать, как своих ушей... Ну же, соглашайся! A я тебе разрешу мне минет делать в любой момент!

Предложение действительно было крайне заманчивым — у Виталика был великолепный некрупный член, который очень удобно подходил для отработки различных оральных ласк. Все девушки на курсе без труда могли принять его полностью, так что Виталик пользовался спросом, особенно перед контрольными и практическими работами. Правда, последний семестр он почти не появлялся в универе, и не факт, что его предложение получиться реализовать... Вдруг Виталика вообще отчислят?

Жаркий шепот Алины и Виталика уже второй раз привлек внимание профессора, он снова сделал им замечание, пообещав удалить из аудитории. Автандил Георгиевич все еще не выбрал следующую девочку к себе под стол, и вот, наконец, его выбор остановился на Сашеньке — нежной малышке с длинными русыми волосами с первого ряда. Сашенька была круглой отличницей, но вот традиционный минет не слишком любила, предпочитая, чтобы мальчики сами таранили ee ротик, не утруждая себя насаживанием на член. Но пассивный минет начинался только на третьем курсе, поэтому Сашенька дополнительно посещала кружок иррумации.

— Александра, будьте добры! — профессор взглядом указал под стол, на подушку, на которой еще виднелись вмятины от Алининых коленок. Сашенька зарделась и тихонько сказала:

— Профессор, a можно, в этот раз... иррумацию?

— Иррумацию? То есть не вы меня, a я — вас, будете играть пассивную роль? Саша, вы уверены? — Автандил Георгиевич удивленно посмотрел на девочку.

Девочка утвердительно кивнула, стеснительно потупив взгляд

— Вам будет сложнее контролировать глубину проникновения, Сашенька! Я крайне несдержан в этом вопросе, вы понимаете? — профессор счел необходимым предупредить свою подопечную.

Девочка снова кивнула.

— Ну что ж... Можно, но тогда давайте я стану за трибуну, чтобы было удобнее. Вы не против?

Половина девочек на курсе возбужденно вздохнули. Они и сами давно хотели предложить профессору такой способ, но стеснялись. И лишь храбрая Сашенька только что, правда, уже на исходе изучения дисциплины выяснила, что Автандил Георгиевич совсем не против разнообразить эту часть занятий. Он, судя по всему, был в восторге от ee предложения, это было видно по лихорадочному блеску в глазах профессора.

Сашенька смущенно присела в реверансе, a он поцеловал руку студентке, обрадовавшей и себя, и преподавателя, да и добрую половину девушек на курсе своим неожиданным предложением. Алина вдруг почувствовала укол ревности, на секунду перестав внимать увещеваниям Виталика — ведь ей профессор рук не целовал, впрочем, и она не начинала общение с ним с реверансов.

Автандил Георгиевич тем временем переместился за трибуну и поправил очки. Сашенька последовала за ним, разумеется, не забыв взять с собой конспект, ручку, a еще вдобавок линейку, карандаш, ластик, точилку и запасной пенал. Она была очень аккуратной девочкой. Профессор не застегнул ширинку после ласк Алины, поэтому долго возиться ей не пришлось. Саша сложила канцелярские принадлежности на пол, подложила подушку, встала на коленки, открыла ротик и высунула язычок, нежно взглянув на профессора своими карими глазами.

Преподаватель стал к трибуне вполоборота и прижал член к подбородку девочки, положив ладонь ей на шею. В отличие от минета в исполнении Алины и всех предыдущих с другими девушками, на этот раз аудитория могла лицезреть действо во всем великолепии, так как стол больше не загораживал вид. Профессор еще раз ткнулся своим влажным навершием в подбородок Сашеньки, a затем провел членом по ee губкам и язычку.

Девочка еще шире открыла ротик, a Автандил Георгиевич словно только этого и ждал, сделав движение вперед, заполняя юные девичьи уста своей раскаленной плотью. Мерно двигая тазом, профессор вызывал у Сашеньки восхитительное глухое мычание, сопровождавшееся хлюпаньем, когда девушка шевелила язычком, подбирая слюнки, которые обильно выделялись из-за движений профессора.

Несмотря на то, что преподаватель на этот раз был активной стороной процесса, он все же пытался читать лекцию, раскачиваясь взад вперед и тараня ротик милой отличницы. «Да, мне до нее далеко», — смущенно думала Алина, совершенно не слушая того, что ей говорил Виталик.

— Эй, ты слушаешь? — возмущенно прервал ee мысли рыжий лоботряс.

— Эээа... Да. A почему бы не сделать это на перемене? — попыталась выкрутиться Алина, хотя, честно говоря, сидеть в мокрых трусиках весь остаток пары ей тоже не слишком улыбалось.

— За перемену мы не успеем! Это же в другом корпусе!

Алина лишь успела подумать, что после тренировки ей все равно придется сидеть в мокрых трусиках, но Виталик уже понял, что она согласна, и, быстро встав со своего места, уже стягивал с нее насквозь влажную деталь одежды. Убедившись, что Алина все еще течет, Виталик тут же без прелюдий загнал свой возбужденный некрупный член как можно глубже в раскаленное лоно однокурсницы, оставив трусики болтаться у нее на щиколотках.

Алина вскрикнула, вызвав неодобрительный взгляд профессора, но тот был слишком занят, пытаясь читать лекцию и попутно наслаждаться Сашиным ротиком. A она и вовсе проделывала чуть ли не акробатические номера — не отвлекаясь от процесса, подняв конспект и держа его на весу, девочка не глядя выводила буковки по одной своим каллиграфическим почерком, да еще и выделяя главное ручками разных цветов и маркером.

Алина засмотрелась на это чудо, не забывая подмахивать Виталику, который яростно долбил ee сзади, вдавив грудями в парту, не забыв, впрочем, об обещании — он положил конспект на спину своей партнерше и иногда что-то отмечал в нем, хотя сделать это было не так-то просто из-за того, что студент не останавливался ни на секунду, вовсю тренируясь для пересдачи. Виталик очень не хотел, чтобы его отчислили...