Психотест #02. Показать свою сущность. Глава Я изнасиловал свою мать

Кате не раз приходилось оказываться в обнаженном виде в своем подъезде, выполняя задания, которые давал Шантажист. Раньше она все же успевала одеться перед тем, как выйти из квартиры Кати. Она поднималась по лестнице до самой чердачной двери и только после того, как убедилась, что никаких подозрительных звуков нет, снимала с себя одежду и начинала фотографировать свое голое тело на мобильный телефон. Она следовала строгому приказу своего неведомого хозяина, чувствуя себя начинающей шлюхой. От стыда и возбуждения ее трясло в ногах, а звуки шагов внизу вызывали чувство что-то тонкое и исчезающее внутри.

Теперь все было по-другому.

Прежде всего, Катя была полностью обнажена, как уже было сказано выше. И ничего с этим не могла поделать - ей пришла в голову мысль попытаться хотя бы накинуть на себя полотенце перед выходом, но после восьми неудачных попыток она поняла, что не сможет удержать его на себе, так как ей нужно было действовать со связанными за спиной руками, и она просто тратит время зря.

Но ей нужны были руки.

Например, чтобы закрыть за собой дверь - а вдруг кто-то из грабителей решит проверить их квартиру именно в то время, когда Бэйли будет в магазине?

Или чтобы заплатить продавцу в магазине, если Фэйли все-таки сможет туда добраться.

У нее были только ключи и деньги в руках.

Где-то послышался шум.

Катя испуганно подскочила, не успев полностью запереть дверь - она почти всегда делала это наощупь. Ее глаза панически бросились по сторонам, и она заметила единственное место, где можно было надеяться на какое-то укрытие - за трубой мусоропровода.

Попрятаться там?..

Хотя пространство между стеной и трубой настолько узкое, что даже маленькая хрупкая девочка не сможет поместиться там.

Ее обнаружат, найдут - раздетую, связанную наручниками, украшенную неприятными надписями вроде "Я проститутка" и "Возьмите меня".

Что, если кто-нибудь последует этим надписям?..

... Шум затих.

Фэйли задержала дыхание, осознавая, что помимо страха и стыда эта ситуация вызывает у нее странное возбуждение.

Она прикусила губу, чтобы успокоиться.

Это не выдумка, не фантазия.

Это реальность.

Ощущение возбуждения продолжало гореть в ее жилах. Фэйли почти изогнула спину как кошка, пытаясь снова нащупать рукой за спиной металлический ключ, который все еще был вставлен в замок. Она попыталась повернуть его до конца, но в этот момент ощутила, как случайно разжимаются пальцы ее другой руки.

Проклятье!..

Звон падающих монет на пол сопровождал танец ледяных пауков в ее груди.

Фэйли была почти готова расплакаться от бессилия.

Она сначала присела на корточки, а затем полностью опустила свою голую и беззащитную попу на холодный каменный пол и начала двигаться из стороны в сторону, стараясь найти монеты не только руками, но и своей ягодицами.

Вдруг в подъезде раздался шум снова.

Близко.

Фэйли замерла, словно большая кошка, не издавая ни звука, полностью сконцентрированная на слухе.

Откуда доносится шум?

Ее взгляд упал на светлое пятнышко на двери соседней квартиры напротив. Видимо, они только что открыли внутреннюю дверь, и свет из их квартиры проникал через глазок в подъезд.

Слышны были приглушенные, но ясно различимые голоса за дверью.

«Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас», — просила в своих мыслях молодая обнаженная девушка, расположившаяся на полу подъезда в неприличной позе, с руками скованными позади спины и опирающейся спиной на дверь своей квартиры. Ей не хватало сил даже попытаться вскочить и спрятаться за мусоропроводной трубой или подняться на этаж выше - единственное, что оставалось ей, это произносить молитвы мысленно.

Потом за дверью послышались еще несколько слов, а потом свет в глазке двери как будто погас и разговоры прекратились.

Фэйли вдохнула глубоко. Оказывается, она почти не дышала все это время.

Проехав ладонями по полу, она сумела найти несколько монет - примерно столько же или почти столько же количество, которое было найдено под поролоновой подкладкой в коробке полученной по почте.

Дрожа, она выпрямилась.

Сжимая деньги в левой руке, правой она снова нащупала ключ и повернула его в замке до конца, запирая дверь. Когда она извлекала ключ из замка, ей чуть не выронила его - при этом пробежал холодный озноб по всему ее телу.

Теперь ей предстояло подойти к двери подъезда.

И выйти.

Катя сгорала от стыда только от мысли об этом. Там, за дверью подъезда, все увидят ее голой - там уже не спастись благодаря невероятной удаче. И хотя за последний час небо успело заметно помрачнеть, оно все еще было достаточно светлым и на улицах вечером могло быть достаточно людей.

Однако выбора не было.

Тянуть было рискованно — кто знает, сколько времени она и без того потратила на сбор разбросанных монет? Поэтому Катя осторожно приоткрыла дверь, чтобы проверить, нет ли за ней кого-то, и тут же быстро вернулась назад. Никого. Наверное. Фэйли облизнула губы. В какой магазин пойти? Раньше у нее в голове только слабые мысли об этом блуждали, но теперь она должна четко определиться, потому что на улице ее способность думать явно исчезает окончательно. Было непросто сделать выбор. С одной стороны... она хотела выбрать самый удаленный и самый малопосещаемый магазин, чтобы продавцы в нем никогда не узнали о семье Фэйли и не смогли сообщить ее родителям о том, что видели. С другой стороны... ее испуганная до глубины души душа умоляла ее выбрать магазин как можно ближе к дому — убеждая ее, что она не сможет пройти по улицам таким образом на сто метров. Магазин за автобусной остановкой? Тот, где раньше торговали овощами. Позже там открылась фабрика — или не фабрика? — и сейчас в этом магазине продавались различные продукты. В углу просторного помещения была небольшая точка продажи газет, сладостей и табачных изделий. Это был почти супермаркетный размер. Есть шанс, что ее заметят в этом магазине — как ее можно не заметить сейчас? — но хотя бы она не запомнится слишком хорошо. Или... быстро забудут. Катя не сразу почувствовала, что даже начала потеть от напряжения, перебирая воспоминания и быстро пробегая через голову десятки вариантов.

Теперь, однако, решение было ею принято — оставалось лишь открыть дверь.

Лишь?..

Катя сделала ещё одно, рекордное усилие над собой, пытаясь заставить себя толкнуть вперёд дверь и сделать шаг наружу, — и в этот момент за спиной заалевшей девчонки послышался сдавленный мужской кашель.

Вероятно, кто-то успел тихонько приоткрыть дверь квартиры и выйти на лестничную клетку, пока Катя перебирала в уме магазины. Возможно, сосед?

Она не рассуждала об этом.

Словно пуля, капсюль которой был подстёгнут ударом бойка револьвера, она молниеносно вылетела из подъезда наружу, едва сумев удержать равновесие на неровных бетонных ступенях. Панически оглянулась по сторонам — куда бы метнуться теперь, прежде чем источник сдавленного кашля выйдет следом за ней? — и взгляд её упёрся в усатого немолодого дворника, стоявшего у соседнего подъезда и о чём-то беседовавшего с полной женщиной средних лет в оранжевом вязаном свитере. В момент столь феерического вылета Фэйли на улицу оба собеседника, что вполне естественно, прервали свою беседу и перевели глаза на нагую и исписанную какими-то надписями девчонку в одних лишь домашних белых шлёпанцах и серебристых наручниках.

Девчонка меж тем заполыхала заревом ярче зари.

Ей вспомнилось некстати, что с этим усатым дворником ей уже доводилось пересекаться пару раз во время выхода на улицу — и, возможно, он даже знает, где она живёт. Мысль эта заставила её ноги на миг пошатнуться, в то время как всё остальное тело — стремительно развернуться корпусом в противоположную сторону.

Катя пустилась в бег.

Бежала, преодолевая грязь и лужи — похоже, недавно прошел дождь в этом районе, но ей не было до этого дела, когда Шантажист мучил ее, занимаясь своими издевательствами.

Она мчалась инстинктивно, без размышлений, выбирая правильное направление к магазину у остановки.

Она бежала сжимая в кулаках деньги и ключи.

В течение следующих нескольких минут Кате удалось заметить:

— двух приличных семейных пар средних лет;

— трех громко спорящих мужчин возле пивного киоска;

— велосипедиста в полиэтиленовой куртке;

— унылого парня, выносящего мусор;

— седого чудака из соседнего дома, выгуливающего собаку.

На несколько мгновений Катя остановилась в переходе между двумя зданиями — она замерла, чувствуя, как темнеет перед глазами, как ее легкие готовы взорваться и сердце колотится как безумное.

Фэйли пришла в себя и благодарила судьбу за то, что благодаря темному небу ее общий вид не так легко разглядеть.

Тут же, словно насмехаясь, зажегся уличный фонарь.

Прямо над Катей.

Она оказалась в самой яркой точке света.

Катя, еще не успокоившись после бега по улице, еще чувствуя дрожь в коленях, не могла выйти из-под луча света или хотя бы сделать шаг в сторону. Возможно, только последние остатки ее упрямства удерживали ее от того, чтобы бессильно опуститься задом на грязный асфальт, спрятать заплаканное лицо в дрожащие колени и покорно ждать свое предназначение.

... Издали доносились смехи.

Такие звуки - именно такие, с характерной игривой интонацией - часто можно услышать от подпивших молодежных компаний, поэтому эти смехи вполне могут быть не связаны с Фэйли.

Тем не менее она вздрогнула, словно получив удар током, и быстро огляделась по сторонам.

Через переулок, который только что прошла сама Катя Щеглова, между домами проходила группа парней весьма непьяного вида.

Она не могла двинуться ни в сторону, ни даже шевельнуться, как будто была прикована страхом к этому месту.

Взгляд одного из парней при этом остановился на ней.

- Вот это да! Посмотри, какая шапка-беретка.

Из-за наручников за ее спиной Катя даже не могла закрыться руками. Взгляд парня - а теперь уже и всех остальных - путешествовал по её телу, изучая его самые скрытые уголки. Девочка покраснела, вспомнив, что кроме всего прочего у нее написано на груди.

"Началось", - мелькнуло в её голове.

Парень, выглядевший самым трезвым и носивший черную кожаную куртку с блестящими молниями-застежками, сделал несколько шагов вперед, наклонив голову в сторону и почти на девяносто градусов внимательно изучая ее.

- Вот это да.

Он протянул руку вперед, коснувшись ее груди.

- Такая маленькая, а уже...

Он произнес нецензурное слово, увековеченное краской несмываемого маркера на Катиной коже.

Его пальцы скользнули по надписи, скользнули по уже достаточно развитым для возраста бугоркам плоти.

Катя, ужасаясь этому обстоятельству, ощутила, как её соски начали твердеть.

«Началось», — вновь подумалось ей.

Примерная девочка Катя обладала прекрасно развитым воображением и успела за не столь долгий период своего знакомства с Интернетом прочесть немало порнорассказов — основную их долю, впрочем, по прямому заданию Шантажиста, вынуждавшего её не только читать литературные продукты непристойных сайтов, но ещё и выбирать из них наиболее «понравившиеся» и даже писать по некоторым из них сочинения — выделяя наиболее «запомнившиеся» моменты.

Помнится, тогда примерная девочка Катя ещё подумала — кто знает, что унизительней, совершать прилюдно по принуждению определённые вещи со своим телом, или же писать сочинения подобного рода?

«Сейчас всё произойдёт, как в рассказе, — мелькали паническими строчками мысли в её голове. — Сейчас они сделают это со мной. Внимательно изучат надписи на всём моём теле, обсмотрят меня и общупают меня самым отвратительным образом. После чего — пустят меня по кругу, вынуждая выполнять все их извращённые фантазии».

Как знать, не этого ли хотел Шантажист?

Слабость в ногах по-прежнему не давала ей двинуться с места. Или, как в случае с сосками, тело попросту предаёт её?..

Она умоляюще взглянула в глаза парню перед собой. Судя по тому, как остальные чуть отступили, предоставив ему возможность вволю поизучать её, парень этот вполне мог играть в сей компании роль своеобразного вожака.

— Отпустите меня. — Она сглотнула слюну. — Пожалуйста.

Рука парня меж тем скользнула вниз по коже Фэйли, мимо гладкого живота, застыв лишь у складчатого треугольничка плоти. Пальцы его принялись не спеша оглаживать слегка поблескивающие складочки.

— Ты уверена? — спросил парень, и Фэйли замолчала, ее мысли полностью охвачены медленными, ритмичными движениями, которые немного дразнили ее.

Пальцы парня продолжали проникать все глубже.

Катя прикусила губу, чтобы не выдать стон.

— Ты точно уверена, что хочешь продолжить? — его глаза смеялись. — Если да, то мы отпустим тебя.

Его поддержал хор из согласных голосов.

... Катя Щеглова закрыла глаза, почувствовав, как ладонь парня перед ней настойчиво прикасается к ее коже, а его большой палец играет с ее половыми губками. Указательный и средний пальцы все интенсивнее и настойчивее ласкают ее клитор. Ее колени слегка подогнулись в стремлении притянуть его ладонь ближе и не отпускать ее ни на мгновение...

... Время.

В животе у Фэйли словно замерзла комка льда.

Магазин.

Родители.

Время.

— Мне нужно это сделать, — прошептала она, снова взглянув в глаза парня перед собой. — Пожалуйста. Мне это действительно нужно.

Было что-то в ее голосе или взгляде, что заставило парня в черной куртке отойти на шаг. Остальные неохотно раздвинулись, создавая свободный проход для Кати.

Она сделала несколько нерешительных шагов вперед на своих слабых ногах.

Едва не споткнулась, она побежала.

Только после того, как она миновала ту улочку, через которую вошла компания, которую она только что покинула, Катя осознала, что бежит не в том направлении и магазин находится совсем в другом месте. Но она не стала бы возвращаться через эту улочку назад ни за что на свете - даже если бы какая-то часть ее тела сейчас этого хотела, заставляя Фэйли почувствовать...

... грязной?

... извращенкой?

... полностью отражающей написанное на ней?

Катя не могла даже себе этого признать.

Обошедшись вокруг той части квартала, где она столкнулась с молодежной компанией и их лидером в кожаной куртке, - бег для нее стал почти привычным способом передвижения за эти минуты. Бег позволял ей быть менее заметной или, по крайней мере, не обращать внимания на окружающих, - юная невольная эксгибиционистка увидела впереди свет фар автомобилей и услышала рев моторов.

Автострада.

Главная - и по большому счету единственная - автострада этого района.

Остановка, к которой как раз в это время подошел автобус. У Кати возникла мысль, что среди выходящих из автобуса пассажиров могли бы быть ее родители или они могут прийти через полчаса, но она была слишком истощена, чтобы снова покраснеть.

Несколько десятков метров впереди блестели окна множества витражей разноцветными огнями, что было так необходимо для нее сейчас.

... Сужая глаза, Катя сделала несколько шагов через порог.

Внутреннее помещение магазина имело форму куба и занимало примерно тридцать метров по стороне.

Правую дальнюю часть этого большого куба или квадрата - посетители могли передвигаться только в горизонтальной плоскости - занимал отдел кондитерской. Рыбный отдел находился слева и был самой дальней частью от входа.

Чуть ближе к рыбному отделу уютно расположился фруктово-овощной отдел, где Катя когда-то - целую вечность назад? - даже покупала дыни.

Если сделать резкий поворот направо от входа, то вначале покупатель обнаружит небольшой уютный бар с постоянными посетителями, а через несколько шагов - небольшой киоск в самом углу магазина. Именно это и нужно Кате. В данный момент она находится в закутке между внутренней и внешней дверью магазина, своеобразном тамбуре, напряженно пристально смотря сквозь приоткрытую ею внутреннюю дверь на освещенное помещение. Есть ли здесь покупатели? Несколько человек стоят в очереди около рыбного отдела. Дама пожилого возраста с красным зонтом перебирает кабачки у фруктово-овощного отдела, придирчиво нахмурив лоб. Что касается отделов алкоголя и табака-газет, то из-за неудобного расположения двери Фэйли не может заглянуть туда. Катя резко отпрыгивает в дальний угол тамбура между дверьми, выставляя в полумраке нагие колени. Внутренняя дверь приоткрывается. Высокий мужчина в коричневом плаще, которого Фэйли даже не успела толком рассмотреть, быстро проходит через тамбур и покидает помещение магазина. Катя сжимается в комок и после некоторого разрежения осмеливается слегка открыть внутреннюю дверь и даже высунуть голову за дверь. Там трое человек. Трое человек стоят у внутреннего киоска в магазине. Подождать, пока они выйдут? Зайти спокойно внутрь и занять очередь, подвергаясь возможным комментариям и взглядам окружающих? Катя снова ощущает каждую непристойную надпись, каждый неприличный рисунок на своем теле.

Отступив обратно в дальний угол тамбура, где входящие и выходящие покупатели имели шанс не заметить её, Катя сызнова свернулась в комок. Проклиная внутри себя серебристые наручники — своим блеском в полутьме они особенно угрожали выдать её.

Но что, если?..

Полуприсев, Фэйли попыталась разместить руки вместе с наручниками прямо под собственными ягодицами.

Ладони её проскользнули под них с неожиданной лёгкостью. Тут, скрыв их там уже целиком, Катя вдруг замерла от осенившей её неожиданно мысли — и, опустившись с некоторым отвращением на грязный пол тамбура, одновременно чуть приподняла полусогнутые коленки и передвинула кисти рук вперёд.

Есть!..

Всё-таки юный организм вовосемнадцатилетней девочки был сравнительно гибким.

Гимнастический трюк удался.

Обручи теперь цепкими кандалами сковывали её руки спереди. Что, впрочем, мало чем могло ей помочь в стратегической перспективе — разве что позволит расплатиться с киоскёром без унизительного разворота к нему задом.

... Через тамбур вышел наружу ещё один покупатель.

Фэйли заново сжалась в комок в своём закутке, чувствуя, как по желудку её перебегают ледяные пауки.

... Она вновь осторожно просунула голову внутрь.

Один.

Лишь один покупатель.

То ли остальные двое вышли из магазина наружу, будучи теми самыми промелькнувшими мимо фигурами, то ли они — или кто-то один из них? — предпочли табачно-газетному киоску знакомство с другими отделами заведения. Точный ответ на этот вопрос Фэйли не был известен, да и не особенно интересовал её. Что интересовало сейчас её, так это ответ на совершенно иной вопрос: «Идти к киоску — или подождать ещё немного, рискуя, что очередь около него вновь возрастёт? »

За спиной Фэйли раздался скрип наружной двери, который вытеснил последние сомнения из головы девушки. Она быстро сделала несколько шагов вперед, ощущая, как стыд обжигает ее лицо и тело. Она почти физически чувствовала на себе любопытные взгляды только что вошедшего покупателя и уже присутствующих в магазине людей. Екатерина Щеглова направилась к киоску с решительным видом.

Клиент у окна уже получал сдачу. Так что ничто не помешало Кате занять его место - за исключением, возможно, обломков ее разбитого самолюбия.

Катерина переступила через них.

— Пожалуйста, дайте мне... — она запнулась.

Ощущая новые вспышки краска на своем теле, видя интересующие глаза продавца, Катя опять со стыдом вспомнила надпись на своей груди.

Как же назывались эти проклятые сигареты?..

Вроде бы они рекламировались.

Недавно.

— Что вам нужно? — спросил продавец мягко, как будто обращаясь к больному человеку. Он, видимо, нашел утешение в своей профессиональности - или просто был достаточно циничным, чтобы получить удовольствие от этой ситуации.

Катя облизнула губы.

Она почувствовала, что за ней кто-то стал стоять, образуя миниатюрную очередь.

Мужчина?..

По звукам дыхания скорее всего да.

— Сигареты Davidof Lights. — Наконец она вспомнила название этих сигарет. — У вас есть Davidof Lights? — Ее охватила ледяной пот от мысли, что эти сигареты могут не быть здесь.

— Я сейчас проверю.

Продавец в киоске медленно, с видимым нежеланием, отвернулся от молодой покупательницы и начал осмотр полок, заполненных табачными изделиями.

Тем временем двери магазина, расположенного в нескольких десятках метров за спиной Фэйли, ещё несколько раз закрылись с шумом.

У неё по спине пробежала легкая дрожь.

Она прочистила горло, готовясь сказать что-то вроде "Можно побыстрее?". Но она вовремя осознала, что нет смысла проявлять свои права сейчас. В конечном итоге ей могут отказать в продаже сигарет из-за её несовершеннолетнего возраста - у неё нет при себе паспорта, а выглядит она все ещё как юная «лолита»? Эта мысль заставила её струсить и покрыться мелким холодным потом. Раньше она никогда не пыталась купить что-то не соответствующее её возрасту.

Прикосновение сзади к нижней части её спины заставило девушку вздрогнуть.

Большая ладонь, судя по ощущениям, принадлежащая взрослому мужчине, который ранее шумно дышал за её спиной и, возможно, изучал рисунок на задней стороне её тела в зеркале, осторожно легла на её правую ягодицу и плавно скользнула сверху вниз по контуру слегка дрожащей кожи.

Катя стояла красная у окна, теперь закованная спереди и бессильная, наблюдая за умышленно медленными действиями продавца в киоске. Она не могла ничего сделать. Совсем.

— Вот. — Пачка сигарет была положена на прилавок рядом с окном. Продавец не предложил ей целый блок - вероятно, он хорошо оценил её покупательные возможности. — Это...

Прозвучала требуемая сумма.

Катя слезящимися глазами смотрела на столь близкую и в то же время столь далёкую пачку, дотянуться до которой через окошко не было ни малейшего шанса. Вытянув вперёд обе скованные руки, высыпала в пластмассовое блюдечко горстку монет.

Чуть переместившись в сторону межъягодичного пространства, ладонь мужчины за её спиной принялась неспешно ласкать промежность Кати Щегловой.

Неторопливыми, размеренными движениями.

Снизу вверх.

Катя, тело которой ещё помнило прикосновения предводителя той ватаги в проулке между домами, ко стыду своему ощутила, что начинает покрываться влагой.

И что это — не пот.

— Нельзя ли побыстрее? — Она всё-таки произнесла эту сакраментальную фразу, глядя как продавец без малейшей спешки, монета за монетой, подсчитывает выданную ей сумму.

— Сейчас.

Губы киоскёра будто бы слегка дрогнули — или ей показалось? По его мимолётно брошенному через окошко взгляду можно было заподозрить что угодно. Темп его движений по подсчёту наличности, впрочем, не изменился ни на унцию.

В отличие от темпа движений ладони за её спиной.

Её обладатель, похоже, решил для себя, что реплика Кати относилась напрямую к нему.

Катя ощутила, как кончик то ли указательного, то ли среднего пальца щекочет складочки её клитора, меж тем как большой палец — в сравнении с её хрупкими формами обхват взрослой мужской ладони был прямо-таки гигантским — зачем-то замер у самого анального отверстия. Неспешно обвёл дугу вокруг его края.

Поднырнул.

Она закусила губу, чтобы не издать ни звука.

Сжимая руки на краю прилавка, с непроизвольно разведенными ногами и ощущая, что палец незнакомца движется в ее заднице, а остальные пальцы массируют и ласкают ее чувствительное место, Катя с закусанной губой и широко раскрытыми глазами наблюдала, как продавец в своем привычном раздражающе медленном стиле и с полуулыбкой отсчитывает ей сдачу. Не спеша. И самое ужасное было то, что ей уже не хотелось, чтобы он спешился. Его рука фактически изнасиловала Катю Щеглову прямо в магазине, на виду у всех, обнаженную, скованную цепями и покрытую непристойными надписями - и казалось бы, это нравилось ее телу. Даже больше того. Она хотела, чтобы это не прекращалось ни на мгновение. Она хотела стоять у прилавка таким образом беспрерывно, держась за его край и наблюдая за подсчетом сдачи... "Сдача", - монеты насмешливо зазвенели на пластиковом блюдце. Этот звук жестоко вырвал Фэйли из ее разгоряченных фантазий. "Сигареты". Пачка легла прямо перед ней на прилавок. Она сбита с толку и дважды моргнула. Меньше двух минут назад она хотела, чтобы подсчет монет закончился как можно скорее. А теперь ей казалось, что продавец мог бы затянуть окончательный расчет хотя бы на пять минут. "Берите", - продавец улыбается, или это ей опять кажется? Пальцы, играющие с самыми чувствительными частями ее тела, хотя и стали менее активными, все же продолжали свою безумную игру, доводя Катю до отчаяния. Хотя она презирала себя за это, физически она не могла взять сигареты и отойти от прилавка.

Её ухо почувствовало тихое дыхание позади, затем слабый шепот:

— Всё хорошо?..

Краснея до кончиков ушей под меланхолическим взглядом киоскера, наблюдающего за сценой, Катя молча кивнула.

Так она показала, что ей нравится то, что с ней происходит.

— Хочешь продолжения?.. — послышался ещё один шепот в её ухе.

Шепот был почти неслышным, но в этот раз в нем прозвучала легкая насмешка.

Несмотря на это, Екатерина Щеглова без колебаний снова кивнула.

С яростью.

В следующую секунду большой палец незнакомца проник внутрь Катиного тела с такой силой, что она чуть не вскрикнула и прижалась к прилавку, опираясь на него спереди и полузакрывая глаза. Два других пальца - скорее всего указательный и средний - начали массировать и стимулировать самые интимные участки Катиного тела с безжалостностью и скоростью дрели.

— Ты чувствуешь себя хорошо?..

Нет, киоскер явно насмехался...

— Ответь ему, — тихо прозвучало в её ухе.

Катя открыла рот.

В то время как ловкие пальцы усилили свои действия в самых глубинах её тела, ощущения стали двойными, если не тройными или даже в десятки раз сильнее...

— Мне-е-е... хорошо-о-о... — выдавила она из себя слова, прижимая колени на пике блаженства.

... Катю в последний момент подхватил мужчина за ягодицы, чтобы она не упала.

Ощущая его поддержку, она испытала кратковременную волну благодарности - и, слегка повернувшись, посмела прикоснуться губами к его шее.

И услышала голоса согласия.

... Её веки поднялись.

В данный момент её голова, или точнее верхняя часть головы, находилась рядом с незнакомцем так, что она как бы заглядывала через его плечо. Благодаря этому она могла видеть группу парней, возраст которых казался около девятнадцати или двадцати лет. Они уютно расположились на стульях вокруг одного из столиков в местном мини-баре и с удовольствием наблюдали за происходящим здесь шоу.

Катя испуганно поморгала.

Скорее всего, они успели зайти внутрь за те несколько минут, пока она стояла у киоска. Потому что когда она только подходила к киоску, в мини-баре никого не было.

Они видели, как...

Краска снова покрыла щёки Кати.

Быстро повернувшись к прилавку и почти не разглядев только что почти изнасиловавшего её мужчину — он немного напоминал Кевина Спейси, — девушка схватила пачку сигарет и, не обращая внимания на сдачу, поспешила быстрым шагом мимо ржавых парней, которые смеялись над ней, покинуть магазин.

... Дождь.

Не очень сильный.

... Вдали мелькнула молния.

Гром.

Катя неуверенно остановилась на пороге магазина.

Время.

Сколько минут она потеряла, пытаясь надеть хоть что-то на себя? Сколько минут ушло на ту встречу с молодежной компанией в проулке? И в конце концов, сколько времени она провела в магазине? Воспоминания о произошедшем там Катя стыдливо отодвинула в глубину своего разума; кем она станет после всего этого можно будет обдумать позже.

... Катя побежала.

К счастью, дождь был не очень холодным - обычным, слегка прохладным и по ощущениям практически летним.

Ей, тем не менее, нужно было быть осторожной - чтобы не попасть под автомобиль и не поскользнуться.

Подъезд.

Ключ от квартиры, казалось, так крепко впился в мякоть сжатой в кулак правой руки, что его даже не удалось сразу отделить от кожи...

Порог квартиры.

Внутри, похоже, никого нет. Еще никто не вернулся?

Только переступив порог, Катя сначала посмотрела на стрелки висящих в коридоре часов-ходиков - до возвращения родителей с работы оставалось примерно двадцать минут. И только потом - сделала несколько шагов к своей комнате.

С пачкой «Davidof Lights» в руке.

— Вот это да. Ты, видимо, смогла передвинуть руки вперед. — Собеседник удивленно замолчал, глядя на нее через объектив. — Я слышал о таком, но не думал, что у тебя получится.

Катя вздохнула.

Она совсем забыла о том, как наручники были прикреплены к корпусу и как ей удалось немного изменить положение. Теперь, когда Шантажист напомнил об этом, она на мгновение испугалась возмездия.

— Я купила...

Фэйли вытянула перед собой руки со сигаретами.

— Замечательно, — проговорил голос мурлыкающим тоном. — Тебе повезло - могли же и не продать, особенно с таким обворожительным юным лицом. Признаюсь, это моя вина - я полностью забыл обо всех этих мелочах.

Голос замолчал.

— Как стремительно мы стараемся избавиться от всего детского в памяти, — философски заметил он. — Кажется, только что закончил школу, а уже совсем не помнишь, когда начинались весенние каникулы и в каком классе проходили.

Кате не хватало времени на философию. Сев на краешек дивана, который частично попадал в поле зрения веб-камеры, она прикрыла лицо руками и стала плакать.

— Привет. — Её собеседник был слегка обеспокоен. — Фэйли. Катя. Что с тобой происходит?..

Сегодня на неё обрушилось слишком много проблем, и конца этому не было видно. Голос еще не готов был раскрыть ей все свои секреты о наручниках и растворе для удаления надписей, но даже если она освободится от оков, она уже не успеет достать специальный раствор для очистки тела.

Времени не хватит...

— Хочешь я помогу тебе избавиться от этих наручников и стереть все с тебя? — раздался голос издалека.

... Катя подняла голову и уставилась размытыми глазами в объектив веб-камеры.

Что?..

— Видишь коробку, в которой лежали наручники? — продолжал голос. — Убери поролоновую подкладку с дна, а лучше выбрось ее. Заметь, что дно обклеено синей бумагой? Отдели ее посередине и увидишь выемку.

Катя провела пальцем по дну. Действительно, посередине на дне коробки бумага немного выпукла.

Она провела ногтем вдоль края выемки.

— Там есть ключ от наручников. Простой ключ, без особых тайн. И миниатюрный флакончик с раствором.

Флакончик был таким маленьким, что помещался на кончике Катиного мизинца.

— Но используй его экономно, — спешно добавил голос. — Одной капли этой жидкости будет достаточно, чтобы стереть надписи с какой-нибудь части тела или хотя бы сделать их нечитаемыми.

Катя следовала этим указаниям. Она спешила, не отрывая взгляда от часов и время от времени слушала Шантажиста, который показывал ей места на коже с оставшимися надписями и предупреждал о том, что жидкость не должна попасть в глаза. Наручники были сняты и лежали на тумбочке у кровати.

Её кожа ощущала жжение.

— Теперь быстро спрячь сигареты, наручники, флакончик и коробочку — и отправляйся в ванную, — проговорил голос. — Раствор не очень полезен, поэтому лучше его как можно скорее смыть.

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Катя с яростью почти до безумия обливала себя горячей струей душа и тренировала свое тело мочалкой, словно пытаясь вымыть со своей кожи все остатки чернил и химического раствора, чтобы также избавиться от всех отвратительных ощущений этого дня. Она не останавливалась даже при звуках голосов родителей в доме, по крайней мере вначале.

Чуть позже, снизив мощность струи душа и осторожно выйдя из ванны, она прислушалась к разговору за дверью ванной.

О чем они говорят?

Не дошли ли до них какие-то слухи или слова дворника, который видел ее и мог узнать ее, несмотря на отвлекающие надписи и наручники?

Слова о том, что их дочь...

Катя задержала дыхание.

Однако в разговоре родителей не было упоминания о голой девочке, бегавшей по району прошлым вечером. Это немного успокоило Катю, и она вернулась под струи душа.

Она направила струю между своими ягодицами, над анальным отверстием, где ранее палец незнакомого мужчины побывал перед глазами множества зрителей. Чувствуя себя испачканной и обесчещенной, Катя протянула свободную руку за спину, чтобы слегка раздвинуть пальцами заднюю дверцу и попытаться промыть ее изнутри.

Внедрение внутрь пальцев вызвало у Кати знакомое чувство, которое проникло глубоко в ее организм. Она немного смутилась и быстро осмотрелась по сторонам. Ведь она была здесь одна? Сначала ее ладонь потянулась к тюбику с зубной пастой, а затем – к отцовской электрической бритве на аккумуляторах с особой вибрирующей ручкой. Утопив душевой шланг на дно ванны (Катя всегда помнила о том, что сочетание воды и электрического тока нежелательно), она нажала кнопку на конце бритвы. Бритва слегка заурчала, почти неслышно на фоне работающего душа. Катя осторожно схватила ее двумя пальцами за рабочую часть...

...подвергаясь сопротивлению приложения пальцев Кати, дрожащая ручка бритвы проникла в узкую щель между ее ягодицами. Почувствовав безумные пульсации внутри себя, Катя невольно прижала свободную руку к треугольнику складчатой ткани спереди и провела по нему пальцами. Что она делает? В чем заключается ее занятие? Ей действительно нравится вспоминать произошедшее? Вспоминать, как она была заставлена бегать по улицам голой? Вспоминать, как ее практически изнасиловали перед всеми, унизив, оскорбив и доставив до оргазма... ...с ее согласия... ...по ее просьбе... Катя издала стон – наполовину от стыда, наполовину от совсем других эмоций, – вспоминая это со всеми деталями. Она кивнула – тогда, в магазине. Она сама хотела, чтобы это случилось с ней на глазах всех – или по крайней мере на глазах продавцов. Она действительно шлюха?.. Память Кати резко вернулась назад, поместив ее перед группой парней в проходе между домами. Хорошо, еще раз она не могла повернуться и что-то сделать в магазине, но что насчет того случая раньше? Когда она, Катя, явно хотела, чтобы с ней играли, едва не насилуя рукой, прямо на глазах у всей компании пьяных парней, и только отсутствие времени помешало этому?..

Катина рука задрожала, и ее губы издали стон, еще более насыщенный, чем прежде.

Какая она теперь?..

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Прошла неделя.

Почти все это время Шантажист не связывался с Фэйли и не давал ей новых заданий, что позволило девушке постепенно прийти в себя и почти забыть о случившемся - хотя она помнила об этом, но воспринимала это словно через легкую дымку, как туманный сон, пугающий, но трепетный. В краю ее сознания возникла надежда, что эта эпопея окончена навсегда - может быть Шантажисту что-то случилось? Может он попал под машину или заболел?

Но вскоре он все-таки появился на связи.

Общаясь с Фэйли со странным смущением в голосе - будто осознавая свое переступление через грань - он неторопливо расспрашивал ее о происходившем в тот вечер, спрашивал, было ли слишком много свидетелей ее передвижения по улицам и не произошло ли чего-то непоправимого.

Она сама не заметила, как, гипнотизированная его изображением раскаяния и заботы, рассказала слишком много.

О чем вскоре пожалела.

Вытягивая одну непристойную подробность за другой, все меньше и меньше выражая участие, голос из динамиков несколько раз приказывал ей повторить вслух определенный фрагмент пережитой ею истории - причем повторить с особенно чувственным тоном, лаская перед объективом камеры свое обнаженное тело и демонстративно проводя кончиками пальцев по самым возбуждающим точкам.

Что Фэйли и сделала, обнаружив — к величайшему своему смущению — что ей почти нет необходимости притворяться.

Красная от стыда, тяжело дышащая перед объективом, она неторопливо ласкала складочки своего клитора и переживала вновь момент своего унижения перед группой парней в проулке между домами или перед неизвестным мужчиной в магазине.

В памяти её и в мыслях эти моменты уже были лишь слабо отделимы от момента нынешнего унижения — унижения перед Шантажистом, вынужденного обнажения перед веб-камерой и принудительных ласк себя.

Всё как бы размылось.

Оставив ей напоследок задание подготовить в письменном виде историю всего произошедшего — причём чтобы история была составлена в лучших литературных традициях порнографических сайтов, причём чтобы она была написана Фэйли от руки и переправлена Шантажисту в отсканированном виде, — её неизменный мучитель вновь пропал на несколько дней.

После чего появился с очередным заданием, шокировавшим Фэйли едва ли не сильнее всех предыдущих.

Или даже Заданием?