Венера в униформе. Глава 5: Hinein Herein

— Запомни, негодяй, если будешь шевелиться, я сокрушу твои самцы!

Лежа на полу и стонущий у ее ног, словно избитая собака, я пытаюсь определить, что болит у меня сильнее. Мне нужно занять себя чем-то, пока Госпожа, краснеющая от удовольствия, отдыхает и машет рукой. Видимо, пока что не могу определить однозначного победителя. И мои яички, раздавленные острым носком туфли, и задница, пощекоченная ремешком, одинаково жутко болят. Разорванный анус сжимается и раскрывается словно рот выброшенной на берег рыбы.

Однако я прекрасно понимаю, что сколько бы наказаний ни выпало на меня, эта дьяволица ожидает от меня не жалобы, а благодарность за них. Поэтому не помешает еще раз показать ей свое уважение даже после того как меня раздавили и превратили в полное ничто – я продолжаю безгранично преклоняться перед блеском ее лакированных туфель, всегда попадающих точно в цель. Поэтому, чтобы разнообразить кофе-брейк моей мучительницы, я решаю проявить инициативу – быть послушным мальчиком и снова вылизать ей ноги.

Преодолевая героическую боль, я засовываю носок туфли глубже в рот так, чтобы щеки напряглись и взгляд приобрел более жалостливое выражение. Эрика остается равнодушной к моим ласкам, она смотрит вдаль, вероятно обдумывая, как еще наказать свою грязную, развратную собачку.

А я, набравшись смелости, решаю поднять свой жаждущий язычок выше, тайно питая надежду достичь шелковых трусиков. С моего положения у меня отличный вид и через складки юбки я могу наслаждаться белым треугольником, скрывающим святую святых ее идеального тела. Я провожу языком по чулкам, медленно приближаясь к коленям, покрывая их поцелуями и уже готовясь, пробравшись по лиловым бедрам, окунуться в горячую щель. Однако Эрика, проснувшись от своего отрешения, резко отталкивает меня ногой.

— Куда ты собрался? — восклицает она, испытывая гнев, который пропитан притворством и вызывает у меня тошноту. Она далеко не настоящая девушка. Сидя на моем лице, она не спешит подняться, даже когда я начинаю целовать ее интимные места.

Она сбивает меня с толку, утверждая, что это место, о котором я всегда мечтаю и которое вызывает у меня слюнотечение (и это правда - я хочу окунуться в ее горячую пещерку), стало недостижимой роскошью для меня. Целование этих тайных губок - это бонус из бонусов, игра в пот и достижение этого - непростая задача. Сладкая розовая "морковка" перед моим лицом. Как бы я не ползал к ней, пока Госпожа не позволит мне войти в ее рот.

— Так что тебе придется постараться, щенок,— говорит Хозяйка,— это уже не так просто как целовать туфли; здесь нужно будет выложиться по полной программе. Но ничего, я верю в тебя, такая рвань как ты готова на все, лишь бы окунуться в меня поглубже. Ну а пока...

Она встает и направляется к своему шкафчику. Через некоторое время она возвращается ко мне, держа руки за спиной.

— Ты же моя маленькая игрушка, верно? Просто еще рано тебе лизать мою киску. Всему свое время. У меня есть для тебя подарок, моя маленькая игрушка. Угадай какой. Подсказка: что сучки любят держать за щекой?

"Боже", думаю я, "может быть, мятный леденец?"

К счастью, моя Хозяйка не собирается устраивать викторину.

— Правильно,— хихикает она,— большой и толстый член. И как повезло тебе, моя маленькая игрушка, у меня есть именно такой.

Моему удивлению не было предела, когда показав руки из-за спины, она явила моему взору здоровенный резиновый член, перевитый узелками вен. Откуда ЭТО оказалось в шкафчике моей, воспитанной по всем правилам католического благочестия сестры, я мог гадать бесконечно долго. Но смысл? Теперь-то уж всем понятно, что не у одного меня были свои секреты в шкафу. Наверняка эта снежная королева выпускала пар, засаживая в себя этого монстра, подобно тому, как монахини пихают в себя всё что только можно, чтобы плотское вожделение не заглушало в их светлых головках глас Божий. Маленький уступок жаждущей плоти, всего лишь минутная остановочка на пути ко Всевышнему. Ничего предосудительного в гипотетическом (а по всему и вполне ральном) онанизме сестры я не видел. Чтобы развеяться от пуританской дисциплины нашей колледжа это занятие казалось мне вполне подходящим и безобидным средством. Что плохого в том, чтобы после многочасового нудного зудения о подвигах очередной благочестивой матроны, прийти домой и как следует оттянуться пощекотив себя в нужных местах. Я, например, только так и спасаюсь. Если б не онанизм, давно б уже можно было с нервным срывом слечь. В конце-концов, сам Бог дал нам эту возможность, так почему бы ей и не воспользоваться? Вот только она-то ведь не натягивает на себя чужую униформу. Противоположного пола к тому же. Не обряжается в мамины пиджаки и колготки. Или всё-таки да? Мне было бы интересно поглядеть на её тараканов. Хотя бы одним глазком взглянуть на то, чем она любит заниматься, пока никто не видит. Может и мне удалось бы заиметь нехилый компромат.

Фаллос, который Эрика держала в руке, был настолько огромным, что моё жалкое присутствие казалось ничтожеством. С таким большим предметом можно было без труда доставить женщине незабываемое блаженство. А мой? Он только продлевает смехотерапию.

— Как тебе это? — спрашивает моя сестра, размахивая этим черным блестящим чудовищем передо мной, — один извращенец подарил его мне на прошедший день рождения. И вот он пригодился. Наконец-то нашлась шлюшка, которая оценит его размеры по достоинству. Теперь просто прикрепим его...

Она задирает юбку, снимает трусики и пристегивает это ужасное создание к своей талии кожаным ремешком. Это выглядит неправильно и только усиливает мое возбуждение. Боже мой, я действительно такая жалкая подстилка, если начинаю слюнявить при виде огромного искусственного пениса, который болтается на теле юной красотки.

Я ничтожество, проклинаю себя, но это абсолютно бесполезное занятие, потому что шепот ангела с правого плеча заглушается страстным рыком дьявольского искушения с левого. Рев адских тромбонов, которые хотят попробовать запретные плоды удовольствия, о которых я так долго мечтал, выбивает меня из колеи своей неистовостью. Тоненький голос холеричного святого не может сравниться с мощью моей рабской природы, которая полностью захватывает мое сознание и подчиняет мою волю только для удовлетворения низменных влечений.

—... вот так. Теперь все на своих местах. Итак, шлюха, — обращается она ко мне, — поцелуй своего нового спутника. Вам предстоит провести много времени вместе, поэтому тебе стоит полюбить его. Это твой ненаглядный Ромео, моя похотливая Джульетта. Целуй его. После этого ты покончишь со своей прежней жизнью навсегда. И станешь моей рабыней навсегда.

Я робко прикасаюсь губами к лоснящейся головке. Ощущения необычные, но далеко не неприятные. Я почему-то совсем не удивлён отсутствием какого-либо отвращения. Я ведь мечтал о таком. Мечтал о том, как какой-нибудь перекачанный плебей стальными тисками своих рук схватит меня за волосы и резко-резко вонзит свой пульсирующий от нетерпения член мне в самое горло. Как яростно будет вколачивать его в меня. А насытившись, измажет мне все лицо своей горячей спермой. И будет легонько постукивать багряной головкой о мою нижнюю губу. А у меня ноги будут блестеть от соков желанья. Руки заломлены за спину. Боль в плечах невыносима. Но ещё невыносимей невозможность коснуться себя ТАМ. Прекратить эту пытку. Растеребить свой маленький бугорок и забиться в конвульсиях удовольствия. Поэтому я умоляю. Прошу войти в меня. Глубоко. Грубо. Но он лишь ухмыляется. Его член наливается кровью. Вновь обретает увядшую на мгновение мощь. И вновь и вновь терзает меня, возбуждаясь от вида моих слёз. Я хочу сделать сон явью.

Потому всё смелее начинаю покрывать член своей Госпожи поцелуями, становящимися всё жарче по мере того, как я распаляюсь. Что поделать раз мне это нравиться. И вот я уже не могу сдержаться, и начинаю сосать его, как голодный ребенок материнскую грудь.

— Полегче, — останавливает меня Эрика, — смотри не откуси ненароком. Ладно, братик, погоди чуток, у вас двоих еще будет время наласкаться. Всё-таки я тебя наказываю, а не похоть твою удовлетворяю! И удовольствие от этого тоже должна получать я. Хотя, ты такой извращенец, что, наверняка, что бы я ни делала с тобой, ты будешь кончать и просить добавки. Хотя как раз этого ты и не можешь, да?

Она кивает на мой болезненный член и пару раз проходит рукой по припухшему стволу, словно проверяя его состояние. Я испытываю сильное возбуждение и издаю стон желания. Как только она отводит руки, я не могу себе устоять и начинаю мастурбировать прямо перед ней. С невероятной скоростью я трогаю покрасневший член, не обращая внимания на свою внешность, издавая звуки, напоминающие хрюканье животного. Большая ошибка. Ударом в горло Эрика прерывает мои страстные стоны, а я схватываюсь за больное место и не получаю долгожданного оргазма. Я отчаянно вдыхаю воздух, боясь задохнуться. В этот момент "безжалостная хозяйка" Эрика переоценила силу удара, и я думаю, что теперь умру здесь от удавления. В её форме и с перевязанным членом. Нельзя переоценивать значение такой смерти для меня, но у меня были другие планы. Но, благодаря судьбе, она все-таки рассчитала силу удара, и через минуту воздух уже ласкал мое жаждущее горло прохладным дуновением.

— Нужно ограничить твои движения — спокойно говорит Эрика, смотря на меня так, словно мы обсуждаем лабораторный эксперимент, — твоя похоть выходит за пределы. И тебе не помешает заткнуть рот, чтобы соседи не прибежали на твои крики. Лучше предотвратить вызов полиции подумавших, что здесь кто-то режется. Ты ору как девочка! Руки за спину!

Она просто наслаждается своей властью надо мной, а я трепещу перед её мощью. Мы как две противоположности, соединенные нашими извращенными желаниями.

Она связывает мои руки позади спины скотчем, лишив меня полной свободы. Моя единственная возможность - качать задницей вверх и вниз. Ощущение полной беззащитности захлестывает меня. Шум в ушах от того, что я не смогу противиться Эрике даже при большом желании, оглушает меня.

- Эрика, пожалуйста, перестань, - начинаю умолять свою строгую Хозяйку, но она хладнокровно и непреклонно отвечает: - Это уже перестало быть забавным.

- Кто здесь смеется, раб? - говорит она и беспощадно шлепает меня по заднице, которая уже горит от ударов розги. - Ты забыл назвать меня Госпожой!

- Простите, Госпожа, - исправляюсь я.

- Запомни, подстилка, я не шучу с тобой. Ты попался и нет пути назад. Ты стал моим рабом и запомни это раз и навсегда. Я серьезна как никогда прежде в твоей жалкой жизни. Тебе стоит пересмотреть свое положение и привыкнуть смотреть на меня снизу вверх, как на Повелительницу, а не как на сестру, которую можно расплакать. Ты уродишься в моей форме и думаешь, что я позволю тебе притворяться, будто ничего не происходит? Подожди только, когда мама узнает о том, как ты развлекался в ее одежде...

- Боже, Эрика, только не это! - в страхе я опять забываю ее титул. Но я так боюсь, что мама узнает обо всех моих ошибках, что готов рассказать все о клетчатой юбке прямо здесь и сейчас. Мне даже страшно представить, что она может сделать со мной.

- Пожалуйста, умоляю тебя! Я выполню все твои приказы, обещаю. Прошу тебя только не рассказывай ничего маме.

Это, вероятно, довольно забавно выглядит со стороны. Как я, связанный по рукам и ногам, с блестящей обнаженной задницей и одетый в женскую форму, умоляю мою сестру о понимании и снисхождении. Однако, у меня нет настроения для шуток. Теперь я четко осознаю, в какой ловушке я попал, поддавшись своим слабостям. Теперь Эрика может играть со мной так, как ей захочется. Я боюсь матери гораздо больше той боли, которую она может причинить мне. По крайней мере, так я думаю. Я решил вытерпеть и на этот раз быть по-настоящему послушным рабом своей самовольной Хозяйки.

— Конечно же ты все выполнить! — мое возражение не тронуло ее нисколько. — ты — раб и твоя обязанность — выполнять мои указания. Рано или поздно я все равно расскажу об этом матери. Но вот когда именно полностью зависит от твоего способности быть хорошей девочкой и подчиняться старшим. Ты же всегда мечтал стать моей послушной девочкой, так что не стоит сопротивляться сейчас. Зачем ты вообще надел мою форму? Так что давай, перестань выдавать себя за кокетку, мы оба знаем, что ты грязная похотливая шлюшка и нуждаешься в серьезном воспитании.

В конечном итоге я думаю, она была права. Зачем обманывать самого себя? Разве я не этого желал? Разве я не мечтал оказаться в путах Госпожи? Пусть даже это роль будет исполнять моя сестра. Какая разница, чьими руками будет плетка? Тем более, Эрика оказалась не такой уж невинной и знает толк в унижениях. Так что может быть лучше отдаться своим желаниям полностью? Избавиться от противоречий, которые разрывают душу, и прекратить изнурительные колебания между приличным и тем, что на самом деле хочется. Возможно, именно так и совершается роковой шаг на пути к окончательному рабству. Так и становятся послушными прислужниками из журналов, которые я рассматривал, осваивая основы женского доминирования. Эти "мужчины" с жалкими маленькими членами наверняка тоже однажды сделали выбор в пользу своих желаний и теперь оказались глубоко под шпилькой своей Хозяйки. И я думал, как можно до этого добровольно дойти. Как можно безропотно пить мочу и есть испражнения Хозяйки, как можно позволять своим гениталиям быть связанными веревкой и усыпанными сотней острых булавок? Оказывается, это очень просто. Главное — ступить на этот скользкий путь, а потом уже сам скатываешься вниз.

— Да, ваше превосходительство, — отвечаю я, стараясь придать голосу больше покорности.

— Так гораздо лучше. Но сначала еще одна небольшая деталь.

Она снимает трусики и предлагает мне понюхать их. От приятного аромата у меня тут же закружилась голова, и она начинает смеяться, видя мой ошеломленный взгляд.

— Вдыхай, вдыхай, милый песик, запомни, как пахнет Госпожа. Скоро только этого запаха достаточно будет, чтобы ты начал изливаться слюной и спермой.

Я верил ей на слово. Уже сейчас я хотел окунуться в этот благоухающий мир снова.

— Открой рот!

Я подчиняюсь, и она шумно плюет прямо в него. Я почти задыхаюсь от неожиданности, но не закрываю рта. Следующим шагом был кляп-трусики. Теперь я мог только бормотать и служить сводной сколько угодно времени без опаски быть услышанным кем-то еще.

— Вот так, гораздо лучше, — удовлетворенно протирает руки Эрика.

Она стоит передо мной, полностью осознавая свое неоспоримое превосходство. Из-под клетчатой юбки торчит черный блестящий фаллоимитатор. Она сжимает его в руке и начинает двигать туда-сюда по бугристому стволу. Из-за заткнутых кружевных трусиков я даже не могу проглотить свою плотную слюну. Эрика закрывает глаза и облизывает губы, имитируя наслаждение мужчины от самодовольной игры.

— Как он тебе нравится, моя дружочек? — усмехаясь спрашивает она. — Он ничто по сравнению с твоим задротом.

Я бормочу что да, он хорош.

— Хочешь его в себя?

Я утвердительно бормочу и киваю головой. Я решаю быть послушной девочкой, и хотя страх сжимает мое сердце, я не решаюсь отказаться.

— Конечно, ты хочешь. Ведь ты моя маленькая проказница. И все эти проказницы больше всего на свете жаждут, чтобы их наполняли огромным, колоссальным фаллосом. Так что сегодня у кого-то будет настоящий праздник.

Она достала из ящика стола тубу с кремом и, выдавив белую массу на ладонь, начала нежно наносить ее на член, который стал еще более привлекательным. Моя задница требовала испытать в себе этого гиганта, но одновременно ощущала трепет от страха быть разорванной на части. Безудержное воображение уже давно рисовало мне яркие картинки моего запретного удовольствия, но я уже знал, что реальность редко соответствует моим фантазиям. По крайней мере, настоящая боль не имела с выдуманной ничего общего. Однако мне нужно было научиться получать удовольствие от этой боли как можно скорее.

— В первый раз я буду очень ласкова с тобой. Я понимаю, что хотя твоя задница и мечтает о том, чтобы полностью принять его в себя, она все еще слишком неопытна для этого. Ничего, после моих ласк она станет готовой.

Она подошла ко мне сзади. От страха я попытался сжать анус, но учитывая мою позу, это было довольно сложно.

— Расслабься уже, — сказала Эрика и пару раз похлопала меня по ягодицам, — если будешь напрягаться, будет только хуже. Я все равно проникну в тебя, как бы ты не сопротивлялась, моя маленькая игривая девочка. Так что покажи мне свое желание.

Я постарался расслабиться, хотя это было сложно.

Вскоре я почувствовал давление фаллоса в задний проход и начал чаще дышать. Мне как-то вспомнился кабинет стоматолога. Там тоже было это бесконечное ожидание боли, которое изнуряло меня до предела.

Как я ни старался, расслабиться мне не удалось.

— Чтож, значит ты желаешь поступить неправильно, — произнесла Эрика и с силой начала вводить в меня интимный предмет.

Я издал звук от боли. Моя задница трещала от необычного размера, и это было только начало. О Боже, она может разорвать меня, если решит вставить его полностью! Но и Эрике тоже пришлось побороться со своей упрямой дыркой, которая выталкивала ее игрушку с большей силой, чем она ее вводила.

— Какая же ты непослушная.

Она погрузила игрушку в меня, вытащила ее, дав узкому отверстию сжаться. Затем повторила процедуру, расширяя мою анальную дырку. Я издавал звуки и беспокоился на кровати, но никак не мог облегчить свое положение. Сфинктер продолжал быть напряженным и не позволял проникнуть игрушке внутрь. Однако постепенно трение вызывало необычные приятные ощущения, и я сконцентрировался на них — на удовольствии, а не на боли. К моему удивлению, мне начинало нравиться. Я закрыл глаза и погрузился в это ощущение, предаваясь своей запретной страсти.

Наконец, игрушка с победным щелчком преодолела сопротивление сфинктера и оказалась внутри. Моя задница тут же обхватила игрушку крепко, и я почувствовал невероятное наполнение внутри. Я действительно этого не хватало. Все это время я чувствовал себя неполноценным. Я понял, что какой-то отсутствующий элемент вдруг нашел свое место. О Боже, как замечательно!

Мои мышцы расслабились, позволяя игрушке продолжить свой путь в глубину моей жаждущей анальной дырки. Страх отступил, и хотя болезненные ощущения продолжали присутствовать, новые необычные чувства наполнили мое существо. Они нахлынули волной за волной — одна сильнее другой — с каждым движением игрушки, скользящей внутри меня. Я извивался под сильным давлением, в забытьи пытался осуществить бесполезные попытки вырваться, но мог только сжимать кулаки и ударяться лицом о мягкое одеяло.

Эрика все сильнее вводила меня в свою интимную область. Боль от ее движений была невыносима, но это лишь отражение того, как моя попка страдает от ее страстных наступлений.

— Вот так гораздо лучше. — с удовлетворением заметила Эрика.

После нескольких минут болезненного трения, моя попка уже безропотно принимала в себя нового партнера. Она была измождена после неравной схватки и лишь время от времени спазматически сокращалась.

Эрика начала двигаться все быстрее. Я отвечал ей движениями вперед-назад, и моя горящая от трения задница радостно звучала при каждом полном извлечении члена из меня, а затем резком его введении в уже размякшую дырочку.

Жгучая боль только нарастала, и я не успел заметить, как эти трения начали заполнять меня волнами наслаждения. От ударов по простате мой член становился тверже. Чувствовалось, как сперма бурлила в моих воспаленных яичках и стремительно поднималась к выходу, но останавливалась перед тугим узелком, который обвивался вокруг члена. Это своеобразное лассо постепенно сведет меня с ума. Напряжение росло с каждым ударом, пронизывающим мою задницу, но разрядки так и не последовало. Я только мечтал о возможности взять свой член в руку и приятно его стимулировать до бурного оргазма, что принесет блаженствующее облегчение. Но на такое наслаждение я даже не мог рассчитывать. Эрика отлично понимала, как мучительно для меня было не иметь возможности кончить.

Моя сестра продолжала двигаться на своем члене, словно я был лишь безжизненным объектом, ей было все равно на боль, которую она мне доставляла. Ей было все равно, разорвет ли она меня в своей страсти или же удастся избежать серьезных повреждений и обойтись лишь небольшими кровоподтеками.

— Тебе хорошо, моя дорогая? Ты наслаждаешься, когда проникают в тебя сзади? Ты же не мужчина, верно? Ты всего лишь свободная отверстие.

Я ответил слабым стоном. От пылающей страсти, охватившей мое тело, я чуть не потерял чувствительность. Мои ощущения были сконцентрированы на все возрастающем желании достичь оргазма. В головке моего полового члена начал разгораться непомерный жар. Но с каждой секундой пламя только усиливалось, обжигая мой член все сильнее, словно он был иссушенной головкой спички. Если бы не шелковый кляп во рту, я бы издал зверский вопль, словно тысяча голодных волков.

Наконец-то она замедлила движения и наконец вытащила фаллос из моей задницы. Некоторое время я продолжал подмахивать и стонать. Я был полностью беспомощным и не контролировал свое тело.

— Ты всё ещё не можешь успокоиться, моя малышка? — насмешливо спросила Эрика. — Не думала, что тебе так понравится. Хотя... зная, какой ты пассивный слабак, не удивительно, что тебе доставляет удовольствие быть трахнутым в задницу.

Подойдя спереди, она начала рассматривать мое истомленное лицо.

— Встань на колени, моя шлюшка! — приказала она.

Однако я все ещё находился в смятении после только что пережитого изнасилования и даже не смог осознать, что меня уже не проникают в задницу, а я бесполезно подмахиваю невидимому члену.

Я был сбит с толку, поэтому ей пришлось схватить меня за волосы и самостоятельно посадить на колени. Затем она нанесла пару пощечин, которые постепенно вернули меня к реальности.

Извлекая кляп из моего рта, она указала на блестящий от смазки фаллоимитатор:

— Поцелуй его! Благодари за удовольствие, извращенец!

Я начал делать вакуумные движения, причмокивая от возбуждения. Затем использовал язык, чтобы ласкать пенис. Ориентируясь на приемы, которые видел в порнофильмах, старался копировать их технику. Медленно двигал языком вверх и вниз по широкому члену. Легко обхватывал головку губами и затем снова сосал с боковой стороны. Затем погрузил его еще глубже. Ощущения были необычные, но мне это доставляло удовольствие. Удовольствие от того, как моя партнерша унижает меня, превращая в безделушку. Брал член щекой, крутил им голову и облизывал его словно мороженое на палочке.

Надевая его на свою голову и резко двигая шеей вперед-назад.

— Проклятье, ты сосешь как опытная проститутка. Ты уже имел опыт? Тренировался на друзьях?

От возбуждения я не мог сидеть на месте. Я приближался к Эрике и чуть не свалил ее на спину, но она оттолкнула меня. Я встал и снова пристроился к члену.

— Ну ты даешь! — выдохнула она.

Я буквально изводил пенис, уже прикусывая его зубами. Эрика качалась в стороны. Ей пришлось ухватиться за край кровати, чтобы не упасть.

— И как ты раньше жил без него?

В самом деле, как?

Возбуждение молотило мозг словно кузнечный молот. Перед глазами всё покрылось туманом от стремления кончить. Всё еще слабо осознавая, я повалил сестру на кровать и начал тр rubbed against the fabric of her skirt. Sperm was literally boiling from such proximity to the plaid skirt. I was ready to worship its pleated folds. I could endure any humiliation just for Erica to allow me the opportunity to leave my slippery mark on her.

Да уж, мечтать не вредно.

Сначала она смеялась над моими необычными движениями, но когда почувствовала давление на свои бедра и член, смазанный жидкостью, она сильно ударила мои опухшие яички коленом. Я вскрикнул, но продолжал треться о ее ноги. В ярости искалеченности я безудержно наступал на нее, дергая тазом. Мало что понимая, я никогда раньше не испытывал такого безумного напряжения.

Моя сестра не была готова терпеть мое отвратительное поведение долго. Она схватила меня за плечи, изгнулась и выбросила меня с кровати на пол. Я болезненно ударился спиной и это слегка привело меня в чувства. Эрика серьезно разозлилась и встала на меня сверху. Ее высокие каблуки болезненно давили на грудь. Она еще раз прицелилась в мои яйца, на этот раз гораздо сильнее. Я едва не обмочился от боли.

— Что ты делаешь, скотина!? — завопила она. Она была как современная амазонка. Возвышалась надо мной, как антическая богиня над побежденным животным. — Ты хочешь меня трахнуть?! Свою Госпожу? Тебе нужно молиться на меня.

Она начала беспорядочно топтать мое слабое тело. Я безуспешно пытался избавиться от нее. Она превратила меня в беззащитную добычу, разрушая все мои попытки сопротивления. Я не мог защитить себя руками, не мог ухватиться за ее лодыжку. Поэтому даже когда она начала обрабатывать мой член с опухшими яйцами, я только бессильно дергался и широко раскрывал свой истерзанный от крика рот. Каждый удар словно яркая вспышка разрывалась перед глазами. Эрика с ненавистью давила на мой жалкий орган, будто он был сигаретой, которую бросили после отказа от курения и теперь с ненавистью уничтожала причину своего падения.

Я восхищался тем, как мой измученный орган все еще способен на возбуждение после стольких испытаний. Удары по нему были порой так же эффективны, как ласки. Когда подошва касалась обнаженной головки, я вскрикивал не только от боли, но и от удовольствия. Однако я не мог кончить, сколько бы Эрика меня не унижала - связка тесно перекрывала мои кипящие потоки. Это сводило меня с ума.

Я молил ее позволить мне кончить. В бессознательном состоянии я шептал "пожалуйста" бесконечное количество раз, словно ручей, который вытекает из меня. Но она только смеялась над моими страданиями.

После того как она достаточно пристроилась, она отодвинулась в сторону и сидя на полу приподняла юбку, обнажив прекрасные бедра и провокационно кивнула головой.

- Ползи ко мне раб. Ползи к своей госпоже.

И я, ничтожный червяк, не осмелился противиться. Переносить боль мне помогало только желание кончить. Я лизал ее бедра, иногда захватывая ткань юбки, которая была для меня столь же желанна, сосал и умоляюще смотрел на свою Мучительницу. Но она наслаждалась своей властью надо мной и не собиралась отказываться от главного рычага давления. А мой член уже начинал ощущать онемение. Я серьезно беспокоился о своем здоровье, но если после ее издевательств придется обрезать мой член, Эрика будет только рада.

Она приказала мне превратиться в маленького пони, на котором она сможет кататься по своим владениям. Я укусил ее трусики словно уздечку. Она натянула их, и я, забыв обо всем, стал послушной лошадкой, выгибающей спину для своей властной наездницы.

Я катаю свою Госпожу по комнате, а она каждый раз стремится вонзить пятки в мои бока, от чего я падаю на пол с перехваченным дыханием, но быстро поднимаюсь, когда она начинает тянуть свою лошадку за гриву. Из глаз текут слезы, колени горят. Мое хрупкое тело готово сломаться пополам, словно сухая палочка. Эрика бьет по вздернутой заднице плеткой, заставляя меня шагать вокруг как вышколенная лошадка на манеже. Голова кружится, трусики в рту мешают вдыхать полной грудью и я начинаю качаться как пьяный, угрожая сбросить свою наездницу на пол.

Сочувствующе, она спускается с меня, но только чтобы снова заставить ползать за ней на коленях.

Усталость, однако, не могла уменьшить возбуждение, и чем больше она топтала меня в полу как насекомое, тем быстрее оно росло.

Она брала меня за галстук и водила за ним как за поводок, отдавая команды своей дрессированной собачке, пока я окончательно не обессилен от такого выгула и без сил рухнул на пол. Я уже не мог сдерживать готовое разорвать мой бедный член напряжение. Как только я оказался на полу, я тут же, едва осознавая свои действия, а только подчиняясь неистовому стремлению кончить, перевернулся на живот и стал треться членом о пол. Я судорожно двигался, стараясь прижаться к нему как можно крепче. Весь мой фокус был направлен на желание прекратить эту продолжительную пытку как можно скорее. Так как мои руки были надежно связаны за спиной, у меня не оставалось выбора, кроме как попытаться удовлетворить себя таким неудобным способом. За всего несколько минут, которые показались вечностью, проведенной в аду под властью дьявола в женском обличии, я превратился в ничтожество, жаждущее лишь одного: излить свою семенную жидкость. Я не понимал, что происходит вокруг меня, не помнил, кто я и что делаю. Весь мой фокус был сконцентрирован на моем теле, ставшем одним огромным от напряжения членом.

Некоторое время Эрика наблюдала за мной с презрением на лице. Она явно получала удовольствие от результатов своих действий. Она видела, как ее брат корчится на полу и стонет как похотливый пес, совершая акт соития с ковром. Однако дать мне кончить, даже таким позорным образом, не было частью ее планов.

Волны блаженства уже начали подниматься из глубины моего существа и готовы были выброситься наружу. Я воображал потоки наслаждения, несущие освобождение и преодолевающие все преграды, которые казались непреодолимыми. Но это не сбылось. Внезапно Эрика прибежала к мне и с такой силой ударила меня в бок, что я едва не отлетел к стене. Острая боль мгновенно заглушила все остальные ощущения, и я свернулся клубком, задыхаясь.

— Ты всё ещё не понял, ты отродье? — закричала Эрика, прижимая меня ногой к полу. — Решил, что тебе можно так легко кончить? Думаешь, я разрешу тебе это? Запомни, ублюдок! Я решаю, КОГДА и КАК ты можешь испытывать удовольствие! Я! И только я могу позволить тебе трогать своё пошлое дерьмо чем-то другим! Понятно?

— Да-а-а... Госпожа... — простонал я.

Слёзы выступили у меня на глазах. Это было моё последнее средство против жестокости Эрики. Говорят, слезы — оружие женщин, но у меня не было другого выбора. Я расплакался, надеясь, что вид плачущего брата хоть немного смягчит её холодное сердце. Или может быть она почувствует сострадание к своему рабу. Молю Тебя, Господи, позволь мне наконец кончить!

— Пожалуйста, Госпожа... — пробормотал я, глотая слёзы и сопли. — Больше я не могу терпеть. Пожалуйста, разрешите мне кончить. Я больше не выдержу. Пожалуйста! Я всегда был послушным парнем! Как Вы говорили. Я выполнил все Ваши приказы! — я даже не заметил, как перешел на "Вы".

— Ты хочешь закончить, правда? Хочешь закончить, уродина!? — Эрика натянула кожицу моего опухшего члена, оголяя почти фиолетовую головку, и стала хлопать по ней ладонью, от чего я словно подпрыгивал.

Я смотрел на свою сестру – такую властную, сильную. Я чувствовал ее полное и безоговорочное превосходство. Мне было известно, что это ей нравится. Раньше она не могла полностью выразить свое превосходство. Конечно, она могла издеваться надо мной, угрожать побоями или заставлять делать что-то по дому вместо нее. Но она делала это без особого удовольствия. Скорее вскользь, не задумываясь особенно серьезно. А теперь она нашла другой способ удовлетворить свои садистские наклонности. Она обнаружила мою слабость – самую тайную слабость, которой она не отказалась воспользоваться. Если раньше для нее было важно то, ЧТО я могу для нее сделать, то теперь она наслаждалась тем, КАК она заставляет меня это делать.

Я уже говорил, что часто в своих фантазиях представлял себя жертвой какой-то властной особы. И всегда испытывал искушение претворить эти фантазии в жизнь. Теперь я понимаю, насколько страшными могут быть реализованные мечты. Отныне я обречен быть игрушкой в руках своей собственной сестры. Из этого кошмара я не смогу проснуться.

Я вскрикнул от новой волны боли, когда ножка Эрики резко опустилась на мой изможденный член. Лицо сестры исказилось гримасой злобы. В этот момент я по-настоящему испугался, потому что в ее выражении не было ничего поддельного. Она действительно разозлилась из-за моих жалких попыток достигнуть оргазма последним способом. Это выбесило ее.

— Отвратительное создание — прошипела она, прижимая своей пяткой мои яйца. — Хочешь кончить, да? Не можешь сдержаться? Тебе только это нужно, верно? Отвечай, подонок!

— Дааа... — пробормотал я сквозь слезы.

— Да, что?

— Да, Госпожааа! — последнее "а" вырвалось из меня криком, разрывая легкие на части — Эрика повернула мою мошонку ногой, словно танцуя дьявольский танец.

Она мучила мой покрасневший от пыток орган без всякого сожаления, не обращая внимания на мои вопли. Я извивался и пытался перевернуться на спину, чтобы ускользнуть под кровать или куда-нибудь еще. Всего лишь подальше от этой безумной женщины-фанатички, желавшей лишить меня мужественности. Она обнажала чувствительную головку и засовывала в нее ногти, плевала на нее и сжимала так сильно, что член распирался, словно пережатый воздушный шарик.

Я несколько раз терял сознание от невыносимой боли, но ее резкие пощечины возвращали меня к жизни.

Сколько она еще собирается мучить меня? Мое тело стало для меня чем-то отдельным. Чем-то недостижимо далеким. Эрика вырвала из него мою душу, и я будто парил в воздухе, наблюдая за собственным извращением со стороны.

Я не заметил момента, когда Эрика прекратила свои пытки и, подобно змее, отползла в сторону, тяжело дыша и с расчесанными волосами.

Она уселась поблизости, сложив ноги под себя. Сняла кардиган, завязала конец галстука на шее и начала медленно расстегивать пуговицы на блузке. Я был очарован ее действиями и удивлялся такому резкому изменению настроения. Еще совсем недавно я был готов к тому, что она просто уничтожит меня, а теперь она мило улыбалась, испуская невинность шаловливой школьницы. Между двумя половинками блузки проступило кружево бюстгальтера. Затем, по ее указанию, он раскрылся, обнажая упругие холмики грудей. От вида бледно-розовых сосков я начал кружиться головой. Во рту уже не было слюны. Я задыхался от чудовищного возбуждения. Меня тошнило от стольких раз прерванных оргазмов. Но еще большее отвращение вызывала во мне ясная осознанность того, как сильно я желаю свою собственную сестру. Никогда раньше я не видел ее такой. Такой манящей нежностью. Она никогда не была добра со мной. А после последней пытки она казалась настоящей демонессой. Но сейчас...

Теперь я заметил в ней ангела, приносящего мне такое долгожданное облегчение. Ее изменение было настолько резким и глубоким, что я смог принять ее, как человека совершенно другого свойства, который нежно гладит свои груди с игривым азартом маленькой девочки, только что коснувшейся запретного. Казалось, моя пытательница, утомившаяся от своих издевательств надо мной, покинула комнату и на ее место пришла сестра милосердия, чтобы залечить мои раны.

Хороший и плохой полицейский, подумал я и усмехнулся ненароком возникшему сравнению.

Она же продолжала игриво закрывать глаза и проводить ноготками по своим розовым кольцам. А мой член, о котором я уже думал, что после всех издевательств больше не будет реагировать на женское тело, вдруг начал наполняться тяжестью и давать знак, будто бы бравый солдат после стольких испытаний все равно готов выполнить свой долг.

— Итак, — пробормотала Эрика, видя, как мой несокрушимый герой поднимается во всей своей величине, — ты до сих пор хочешь кончить?

Невероятно, она даже спрашивает!

Нет, если она и превратилась в ангела, но только падшего. Просто фасад. Просто продолжение игры. Она все та же жестокая Госпожа, которой я так неосторожно попался. Моя сестра, хоть и нелюбимая, всегда дразнящая меня и гордившаяся своим превосходством, но все же сестра, от которой можно было ожидать шуток и обиды, но никак не того, что она устроила со мной сегодня – для меня больше нет. Теперь есть только всемогущая Хозяйка, наслаждается своей властью над жалким созданием, которое она из меня сделала. А меня уже не существует. Я теперь ее игрушка – когда ей скучно. Ее пес – когда ей нужны домашние тапочки.

Она владычица.

У меня пересохло горло и я издал только нечеткий звук, но увидев, как ее брови сгибаются в видимом незнании, я энергично кивнул.