Хроники Пустошей. Часть 4: Братство

Иногда я оглядывался назад, стараясь заметить Эмму. Рыжеволосая девушка, идущая посередине строя, вызывала сострадание. Она шла между двумя монахами, плохо держась на ногах. Эмма постоянно прикасалась к своему лбу и избегала смотреть вперед, предпочитая смотреть только под свои ноги из-за яркого солнца. Боль в голове, конечно же, была следствием похмелья, а неустойчивая походка — последствием беспорядочных прыжков прошлого вечера, после которых у Эммы могли болеть мышцы. За последние 15 минут у нее дважды случилась тошнота; во второй раз это состояние длилось довольно долго. Монахи или те странные люди в одежде на самом деле проявляли удивительное терпение и не тронули Эмму. Один из охранников даже позволил ей прополоскать рот водой. Ко мне они относились менее терпимо.

— Шевелись быстрее! — рявкнул мой охранник и ударил меня ногой в спину.

От удара я неуклюже упал на живот, лицом в грязную лужу. Подняв голову, я вытер лицо и посмотрел на монаха, который меня ударил. Это оказался тот самый лысый, которого я побил раньше в палатке. Моя интуиция подсказывала, что если бы его друзей здесь не было, он с радостью убил бы меня медленно и очень больно. Факт того, что монахи не убили нас еще в лагере и просто отобрали все наши запасы, радовал и одновременно настораживал меня. Чего они хотят от нас и куда ведут — загадка для меня. Но я сомневался, что нас ждет радушный прием. Мы шли без остановок несколько часов, пока мы не достигли большого здания, окруженного высоким забором с колючей проволокой. Примерно в ста метрах от забора справа было озеро. Заметив наблюдательные вышки по ту сторону стены, я понял, что это здание еще до того, как мы подошли к вывеске рядом с воротами.

Логовом монахов оказалась заброшенная тюрьма, каким-то чудом не пострадавшая во время катастрофы. Дежуривший на проходной монах поспешил открыть ворота, пропуская нас на территорию тюрьмы. Пока мы пересекали внешний двор, я обратил внимание, что местные обитатели организовали здесь что-то наподобие фермы. Пятнадцать человек, среди которых были и женщины обрабатывали землю и равномерно поливали грядки. В отличие от монахов, земледельцы не носили балахоны, однако на их лбах также красовались вырезанные кресты. Стало быть, мы оказались в плену не у кучки, а у целой общины чудиков, что было чревато ещё большими проблемами. После захода внутрь нас повели через тюремный блок. По бокам располагались открытые камеры. Некоторые из них были пусты, но в большинстве кто-то находился.

Были там и мужчины в балахонах, и женщины в повседневной одежде, и даже дети, на лбах которых также присутствовали кресты, только не вырезанные ножом, а нарисованные красной краской. С мостика на втором этаже на нас поглядывал чернокожий здоровяк в балахоне. Цвет балахона выделял его среди остальных монахов: захватившие нас чудики носили пыльные серые балахоны, а негр носил чистенький, будто только что из магазина балахон ярко-пурпурного цвета. Перехватив мой взгляд, здоровяк нахмурился, и поспешил покинуть свой пост. В соседнем блоке я наконец-то увидел людей без крестов. Вот только сидели они в запертых камерах. Были там и откровенные головорезы со злобными физиономиями, и дамочки средней привлекательности в коротких рваных юбках или шортах, а также несколько помятых молодых парней в военной форме. Находились они здесь явно не по своей воле. Всего заключенных было около 25 человек. Увидев меня, одна из дамочек, приблизилась к решетке.

— Добро пожаловать, свежее мясо. Вы к нам надолго или как предыдущие? — поинтересовалась она.

— А как предыдущие? — ответил я вопросом на вопрос, за что заслужил болезненный тычок в бок от лысого.

Дамочка лишь посмеялась, и вернулась обратно к кровати, не рискнув отвечать на мой вопрос. Отыскав свободную камеру, лысый затолкал меня внутрь, и запер дверь. Хотя здесь было достаточно места для двоих, Эмму поместили в соседнюю камеру. Оставив нас одних, монахи тут же удалились, не став ничего объяснять. Первым делом я осмотрел свою койку. Заметив бегающих по одеялу жуков, я поспешил скинуть его на пол. Отыскав паразитов в подушке и матрасе, я решил не пользоваться кроватью и присел на пол, прислонившись спиной к стене.

— Чего притихла, рыжая? Неужто совсем нечего сказать? — я первым нарушил затянувшуюся паузу.

— Не разговаривай со мной, урод! — раздался раздражённый голос Эммы из-за стены.

— А что не так? Неважно себя чувствуешь?

— Издеваешься? Сначала напоил меня и изнасиловал, а теперь спрашиваешь как я себя чувствую? Как будто меня вываляли в грязи! Жаль что эти парни тебя не пристрелили! — повысила голос Эмма.

У меня тут же появилась ноющая боль в висках. Она вообще адекватная? Нас схватили какие-то вооружённые полудурки, а рыжую волнует лишь вчерашнее недоразумение!

— Не перекладывай с больной головы на здоровую. Напилась ты сама. Я лишь посоветовал сделать несколько глотков, чтобы согреться, а не опустошать всю бутылку. Да и по поводу изнасилования ты тоже перегибаешь палку, — решил я прояснить ситуацию.

— Помнишь ту девушку, из-за которой ты оказался в тюрьме? Так она же неправильно поняла все и перекрутила ситуацию! — злобно и с иронией произнесла Эмма.

Я тяжело вздохнул. Отличная работа, рыжая. Даже не зная всей правды, ты почти разобрала меня до конца.

— Не говори о том, чего не понимаешь, — устало проговорил я, не желая продолжать этот разговор.

— И не собираюсь. Мне уже все ясно с тобой, — завершила Эмма разговор на неприятной ноте.

Я услышал скрип кровати и понял, что рыжая либо села, либо легла. Я не стал предупреждать ее о возможности наличия клопов или других паразитов в постельном белье. Мнение Эммы меня мало тревожило, однако ее слова заставили меня вернуться мысленно в прошлое. Тот момент, когда я страдал от избиений со стороны отца-алкоголика, который всегда был готов выйти из себя по любому поводу, давно прошел. Я научился защищаться и делал это отлично. Но мне было мало просто видеть синяки и ушибы на его пьяном лице. Я хотел разобраться с этим подонком до тла, сломать все его кости одну за другой. Если бы я остался жить под одной крышей с ним, я бы безусловно это сделал. Отца спасло только то, что я поступил в колледж и переехал в общежитие.

Первые полгода я тратил время только на развлечения, а не на учебу. Одна из этих бурных вечеринок закончилась так, что в мою комнату ворвались полицейские и оперативно арестовали меня. После обыска они нашли чужой мобильный телефон и хоккейную маску. Как выяснилось, неизвестный парень в маске изнасиловал двух девушек и у одной из них украл телефон. По физическим данным этот парень очень напоминал меня. Мне следовало что-то объяснить в свою защиту, но в таком состоянии я даже слова не мог вымолвить. Состоялся суд. По мнению прокурора, отсутствие алиби у меня, а также наличие маски и телефона доказывали, что именно я изнасиловал девушек. Судья согласился с этим мнением и отправил меня на долгое время за решетку. Может быть, я не помнил подробности, но я точно знал, что кто-то другой изнасиловал этих девушек, возможно, мой сосед или любой другой студент, который положил улики в первую же попавшуюся комнату. В любом случае все это уже не имело значения. Это было так давно и казалось будто это произошло не со мной. И вот спустя столько лет я оказался снова за решеткой. Случайность или судьба? Скорее всего ни то и ни другое.

— Хотя знаешь, пожалуй мне всё же есть за что просить прощения. Ты была навеселе, но я-то соображал, — вновь заговорил я, вернувшись в реальность.

— Ты сейчас о чём? — подала голос рыжая.

— О том, что в процессе мы очень сильно увлеклись, и не подумали о возможных последствиях. Как бы твой живот через какое-то время не начал расти. Не хотелось бы, чтобы...

Развить эту тему мне не позволили вернувшиеся монахи во главе с лысым. Увидев его злобную физиономию, я приготовился к худшему, и, к сожалению, оказался прав.

Эмма

Даже после того как пришедшие монахи открыли соседнюю камеру и увели Бена, его слова долгое время не давали мне покоя. Мысль о том, что после вчерашней ночи я могла забеременеть, вгоняла меня в панику, и дело было даже не в том, что отцом ребёнка мог оказаться не самый приятный человек. Ещё до встречи с Беном, когда мы с матерью вдвоём путешествовали по Пустошам, и пытались выжить, я поняла, что новый мир не создан для тех, кто не может постоять за себя. Маленькие дети, как бы цинично это не звучало, были лишь обузой. Да и как можно заботиться о ком-то другом, если даже себя не можешь обеспечить всем необходимым? Когда я высказала свою точку зрения матери, она посмотрела на меня как на чокнутую. Её мнение кардинально отличалась от моего, а аргумент, что дети — это самое прекрасное, что может быть в жизни любой женщины, показался мне совсем уж неубедительным. Заверив себя, что всё обойдётся, я стала ждать, когда вернётся Бен. Однако время шло, а он так и не возвращался. Стараясь не обращать внимания на урчание в животе, я попыталась отвлечься, и начала ходить из стороны в сторону. Сосчитав сколько шагов в длину и ширину составляет моя камера, я присела на корточки рядом со стеной. Моё одиночество было прервано появлением немолодой женщины с подносом. На лбу женщины был вырезан крест, а правую щёку пересекал глубокий шрам. Одета она была в плотную клетчатую рубашку и длинную юбку. Поставив поднос перед решёткой, и не сказав мне ни слова, женщина пошла прочь. Я вскочила с места, и воскликнула:

— Подождите! Не уходите!

Женщина вернулась обратно к решетке.

— Чего вам нужно? — недовольно проворчала она.

— Что вас интересует от нас? — потребовала ответа я.

— Лично мне от тебя ничего не требуется, — равнодушно ответила моя собеседница, но не стала уходить, ожидая следующих вопросов.

— Кто вы такие?

— Мое имя - Аманда. Точнее говоря, я сестра Аманды. Мы - «Братство Судного Дня».

— И что это за организация?

Аманда натянуто улыбнулась.

— Это долгая история, — сказала она.

— А я не спешу никуда.

В глазах Аманды промелькнуло слабое любопытство, возможно, это было только моё впечатление. Она рассказала, что часть "братьев", включая духовного лидера Братства отца Джошуа, уже были заключенными до катастрофы. Заключенные узнали о падении астероида на Землю не сразу, в отличие от персонала тюрьмы. Когда заключенные поняли, что их больше ничего не держит, все надзиратели покинули тюрьму, оставив заключенных в камерах без еды. Джошуа, который работал уборщиком, остался в тюрьме и освободил всех заключенных. Большинство заключенных также покинули тюрьму, а те, кто остался, создали "Братство Судного Дня", с Джошуа в роли главного идеолога.

Джошуа и его новые братья верили, что это конец света и те, кто выжил, не заслуживает попадания в рай или ад. Они оказались запертыми на этой грешной земле до тех пор, пока небеса или преисподняя не будут готовы принять их. Вырезанные на лбах кресты были для Братства не только опознавательными знаками - они символизировали благочестие и первый шаг на пути к очищению. Поэтому все последователи с гордостью носили кресты. Слушая Аманду с серьезным видом, я понимала, что никогда еще не слышала такого абсурда. Это было извращение религии до предела! По выражению лица Аманды, работавшей в тюремной столовой до катастрофы, можно было догадаться, что она сама не особо верила в новую религию и предпочитала не выделяться среди остальных. Я могла понять её. Здесь у них было всё необходимое для выживания: оружие, еда, крыша над головой и прочные стены, а также множество людей, готовых защищать свой новый дом.

Новая религия не запрещала братьям пользоваться оружием, а также позволяла набирать в ряды Братства чужаков. В основном это были люди, нуждающиеся в помощи и защите, а также те, кто мог оказать Братству посильную помощь. В качестве примера Аманда упомянула одного путешественника-одиночку, хорошо разбирающегося в электронике. С его помощью обитателям тюрьмы удалось запустить аварийный генератор, и восстановить энергоснабжение. А вот к мародёрам и бандитам члены Братства относились не так хорошо. Не раз и не два любители лёгкой наживы нападали на тюрьму, и получали отпор. Даже если налётчикам удавалось скрыться, Братство их выслеживало. Тех, кто оказывал сопротивление, убивали, а остальных доставляли в тюрьму. В результате последнего нападения четверо братьев погибло. Жертв среди нападавших же было намного больше. Так и не добившись своего, и понеся большие потери, налётчики отступили. Догадавшись, что последний налёт на тюрьму совершила та банда, о которой говорил Фред, и что меня и Бена приняли за членов той банды, я попыталась донести до Аманды, что произошла чудовищная ошибка, но она лишь посмеялась над моими словами.

— Мне ты можешь ничего не доказывать. Даже если это правда, тебе это мало чем поможет, — объяснила она.

— Почему? — насторожилась я.

— Сегодня вечером состоится ритуал очищения, и у тебя есть все шансы стать его главной участницей.

— Что ещё за ритуал? — насторожилась я.

— Вечером и узнаешь. А пока ешь и набирайся сил, — зловеще проговорила Аманда, и ушла.

Несмотря на голод, аппетит у меня сразу же пропал. Что бы не представлял собой этот ритуал очищения, становится его участницей мне совсем не хотелось. Сразу же после ухода Аманды вернулись братья, и привели, а точнее притащили Бена. Выглядел он настолько паршиво, что мне даже стало его немного жаль. Чуть-чуть, буквально самую малость. Закинув Бена в его камеру, словно он не живой человек, а кусок мяса, братья заперли дверь и ушли, даже не взглянув в мою сторону.

— Со мной все в порядке. Спасибо, что интересуешься, — насмешливо прозвучал комментарий Бена из-за стены.

— Да иди ты, дурак! — грубо отреагировала я.

— Я бы с удовольствием пошел, но эти ублюдки меня не отпустят.

— Зачем им это нужно было? — преодолевая неприязнь, я решила поддержать разговор.

— Они хотели, чтобы я утонул в собственной крови. И параллельно задавали вопросы остальным: куда они исчезли и что хранится в нашем чемодане. Но мои ответы не интересовали лысого ублюдка и его прихвостней. Его радовал сам процесс, — ответил Бен уже громче.

— Зачем тогда это все переживать? Можно было солгать, может быть, они бы отстали. Хотя бы временно проверить твои слова.

— Возможно, они и отстали бы. Но скорее всего отправили бы покормить своих питомцев.

— Каких питомцев? — не поняла я.

— Вампиров. Эти психи содержат парочку вампиров в яме на дворе. Наши предшественники именно туда попали. Лысый хотел меня сразу в яму швырнуть, но решил подождать.

— Он не сможет тебя туда бросить. По крайней мере без приказа отца Джошуа.

— Кого?

— Отца Джошуа. Он здесь главный, — сказала я и коротко пересказала ему то, что узнала от Аманды.

Я не видела выражения лица Бена и не могла понять, что он думает обо всем этом. Он не задавал вопросов, только молча слушал меня. Когда я закончила, Бен произнес одно слово — "Понятно" и потерял интерес к происходящему. Я думала о ритуале очищения, о котором говорила Аманда, и надеялась, что мне не придется участвовать в нем. Узнав о "Братстве Судного Дня", меня охватил ужас до самых коленей. Эти фанатики были опаснее любой банды из-за своей непредсказуемости. Когда у меня в животе зарычал голод, я вспомнила об оставленной Амандой еде. На мгновение меня посетила мысль просто не трогать ее и голодать. Но я не смогла это сделать. Несмотря на неосвещенное будущее, я очень хотела жить.

Крис

Я всю жизнь считал себя человеком спокойным и рассудительным, но когда за мной захлопнулась дверь карцера, понял, что у каждого человека есть свой предел терпения. Узнав о том, что Эмма жива и направляется к «Королеве Морей», я вернулся на базу, и набрал припасов для долгой дороги. За этим меня и застал доктор Вонг. Сначала он отчитал меня за то, что я покинул базу без его разрешения, а когда узнал, что мне нужно отлучиться на более длительное время, даже слушать об этом ничего не захотел. Когда уговоры не подействовали, я на всё плюнул и был готов отправиться на поиски Эммы без разрешения, однако дежурившие возле ворот часовые, с которыми доктор Вонг успел связаться по рации, не дали мне этого сделать. Завязалась драка, которую остановил оказавшийся поблизости полковник Феррис. Выслушивать мои объяснения офицеру хотелось ещё меньше, чем доктор Вонгу, поэтому он и приказал бросить меня в карцер на трое суток. Не находя себе места от бессилия, я всё же смог взять себя в руки. Сидя на холодном каменном полу, я думал о том, какие последствия повлечёт мой уход с базы.

Доктор Вонг немного поворчит, а затем успокоится и найдёт себе нового ассистента. С полковником Феррисом было намного сложнее. Он был помешан на дисциплине, а потому мог заклеймить меня как дезертира, хотя его я и не был его подчинённым. В таком случае, ни о каком возвращении на базу не может быть и речи. Уйдя в Пустоши, я сожгу за собой все мосты, и всё ради одной единственной девчонки, которую я уже давно не видел, но по которой скучал. Сидя взаперти я не мог не вспомнить о том, как хорошо нам было вместе. В тот вечер, когда я лишил её девственности, Эмма не ушла в свою каюту, а осталась ночевать у меня. Лёжа без сна, и слыша рядом с собой ровное дыхание Эммы, я испытывал гордость. Не от того что затащил неопытную девчонку в постель, а от того что доставил ей удовольствие. Нельзя сказать, что я тут же в неё влюбился, словно шестнадцатилетний юнец, однако в душу Эмма мне запала. Мне захотелось как можно лучше её узнать, однако всё пошло совсем не так, как было запланировано.

После завтрака мы составили план нашего дня. Я обещал Эмме показать небольшую пещеру, которая находилась в нескольких километрах от нашего судна. Но прогулка запомнилась нам по совершенно другой причине. Когда мы пришли к пещере, мы столкнулись с группой вооруженных головорезов, которые остановились там на передышку. Подойдя ближе, я услышал, как они обсуждают свои планы нападения на «Королеву Морей». Их интересовали не только припасы, накопленные торговцами, но и сам корабль, который они хотели использовать как базу. Они не собирались оставлять живых свидетелей этого нападения. Поняв всю серьезность происходящего, я осознал, что от нас зависит очень многое. Мой отец и другие торговцы не знали о приближении врагов и не могут предоставить должное сопротивление. Нам нужно было предупредить их о возможной опасности как можно скорее. Я хотел отправиться немедленно, но Эмма предложила проколоть колеса на их машинах и мотоциклах. Это предложение было рискованным, но оправдало себя. Пройдя мимо одного охранника и используя выкидной нож, я проколол колеса джипа и мотоциклов, что позволило нам выиграть время. Отойдя от пещеры на достаточное расстояние и увидев бандитов, вышедших из пещеры, я понял, что наш риск не был напрасным. Мы успели добраться до «Королевы Морей» раньше налетчиков и предупредить отца и остальных людей о скором нападении. Мы начали готовиться к обороне. Женщин – Эмму, Синтию и других – мы отправили в трюм, чтобы они не мешались во время боя. Бандиты не заставили себя ждать и начали атаку. Их численность была почти в два раза больше нас, но у нас было значительно лучшее вооружение. На «Королеве Морей» весь грузовой отсек был заполнен разным оружием и боеприпасами, которые мы собрали во время наших удачных вылазок. Мы заняли палубу и начали бой, который продолжался около часа. Понеся большие потери, бандиты поняли, что им не удастся захватить корабль, и начали отступать. Я так сильно сконцентрировался на стрельбе по нападающим с носовой части корабля, что полностью забыл о своей безопасности.

Воодушевлённый победой, я, вместо того чтобы продолжить вести огонь из положения лёжа, поднялся во весь рост, выдал пару одиночных выстрелов по последним упрямцам, не желающим отступать, и тут же получил пулю в грудь и в бок. Я покачнулся, и едва не выронил автомат. Перед тем как рухнуть на спину и потерять сознание, я всё же успел отправить короткую очередь вслед своему убийце. Раны оказались довольно серьёзными, и я два дня провалялся в своей каюте, балансирую между жизнью и смертью. На третий день моё самочувствие значительно улучшилось. Очнувшись, я обнаружил в своей каюте Эмму. Выглядела она очень уставшей. Как только я пришёл в себя, поговорить нам не позволила Синтия. Видя в каком плачевном состояние находится её дочь, Синтия выпроводила её из моей каюты, и сама стала за мной приглядывать.

Ближе к вечеру я достаточно окреп, и уже мог вполне себе уверенно передвигаться по кораблю. Гуляя по палубе, я встретился с одним из торговцев, и узнал, что именно Эмма выхаживала меня после ранения, изредка тратя время на еду и сон. Причём никто её не заставлял сидеть возле меня день и ночь, напротив, Эмма сама вызвалась присматривать за мной, и даже вступила в спор с отцом, когда тот пытался ей отказать. Услышанное привело меня в замешательство. Желая привести мысли в порядок, я направился к морю. Побродив по берегу, я понял, что мне необходимо поговорить с Эммой, и чем скорее тем лучше, но идти к ней прямо сейчас я не стал, решив сначала искупаться. Последние два дня я метался в горячке, поэтому не было ничего удивительного в том, что от меня за версту воняло потом. Плавая недалеко от берега, я иногда поглядывал на палубу, надеясь увидеть там Эмму, но она так и не пришла. Едва я вышел из воды и оделся, ноги буквально сами привели меня к каюте Эммы. Постучав в дверь, и не получив ответа, я зашёл в каюту. Не став накрываться одеялом, полностью одетая Эмма (не считая обуви) лежала на своей кровати и спала, подложив руку под голову. Стараясь сильно не шуметь, я тихо подошёл к кровати. Услышав мои шаги, Эмма внезапно открыла глаза, и машинально выхватила из-под подушки большой гаечный ключ. Увидев, что это я, девушка заметно расслабилась, и положила ключ на пол.

— Мог бы и предупредить, что приходишь, — буркнула она. Однако я не заметил обиды в голосе Эммы или ее взгляде.

— Я стучался, но ты, видимо, не услышала. Я просто хотел...

— Знаю, что ты хотел! — перебила меня Эмма и резко приблизилась ко мне. Она схватила меня за шиворот и поцеловала так страстно, что разговор отложился на неопределенное время.

Пока поцелуй продолжался, одежда уже успела упасть на пол. Я снял футболку и неуклюже расстегнул пуговицы на рубашке Эммы. Когда последняя пуговица была расстегнута, я наклонился вперед, вынуждая Эмму лечь на спину. Не хотя прерывать продолжительный поцелуй, Эмма нетерпеливо скинула юбку со своих ног и обняла меня, притянув к себе. Во мне проснулось животное чувство давно забывшее о себе. Поместив руки в трусики Эммы и убедившись, что ее промежность не просто влажная, а мокрая, я немного растерянно прервал поцелуй, чтобы снять оставшуюся одежду. Эмма попыталась снять свои трусики, но я опередил ее. Я резко сорвал их и раздвинул ноги Эммы в стороны, поднес свой член к ее влагалищу. Наклонившись, я страстно поцеловал Эмму и в то же мгновение проник в нее. Двигаясь внутри Эммы и ускоряя темп с каждым новым движением, я полностью забыл о том, что это всего лишь второй раз для нее.

Если бы только Эмма дала какой-то намек на то, что мои действия вызывают ей дискомфорт или боль, я бы остановился или замедлил темп. Хотя признаюсь, это было бы сложно для меня. Однако громкие стоны и острые ногти на моих плечах развеяли все сомнения. Я отстранился ненадолго и попросил Эмму перевернуться на бок. Как только она приняла эту позу, я занял свое место сзади нее. Теперь я мог полностью насладиться не только ее влагалищем, но и грудью, на которую легли мои руки. Эмма быстро оценила все прелести новой позы, как свидетельствовали ее громкие стоны, перешедшие в крики. Двигаясь быстрее внутри Эммы и лаская ее мягкую грудь, я старался задержать оргазм и желал, чтобы девушка, которая спасла мне жизнь и в которую я успел полюбить, кончила первой. Когда это случилось, я с трудом вытащил член из Эммы и вскоре он кончил на ее спину. Чтобы не испачкать постель, девушка резко перевернулась на живот. Мы просто лежали рядом несколько минут и приходили в себя, пока я нарушил тишину.

— Не уходи, — тихо сказал я, сам не узнавая свой голос.

— Да я и не собиралась. Это вроде как моя каюта, — ответила Эмма с улыбкой, неправильно поняв мой вопрос.

— Я имею в виду, не покидай корабль, когда истечёт следующая неделя. Оставайся здесь насовсем.

— Хотела бы, но это не мне решать. Твой отец...

— Не посмеет указать тебе и твоей матери на дверь после того как ты спасла мне жизнь. А если посмеет, то я уйду с вами! — решительно заявил я, хотя в душе надеялся, что до этого не дойдёт.

Эмма ответила, что будет только рада остаться на корабле, и провести со мной остаток жизни, каким бы долгим или коротким он ни был. Но своё обещание она не сдержала.

Стук в дверь вернул меня в настоящее.

— Ну как ты там? Не умер от скуки? — донёсся до меня голос Эшли.

«Ловкая чертовка! » — подумал я с улыбкой.

— Эй, ты живой? — на всякий случай переспросила девушка.

— Живой. Спасибо что навестила.

— Это было не трудно. Парень, который тебя караулил, вернётся минут через пять, а то и больше.

— Как тебе удалось... Не важно. Будь я хотя бы наполовину так ловок, как ты, не сидел бы сейчас здесь.

— Да уж, облажался ты конкретно. Из-за чего вообще ты всё это устроил?

— Хотел кое-кого найти в Пустошах, но меня не выпустили с базы.

— И сейчас хочешь?

Вопрос Эшли заставил меня задуматься, но лишь на мгновение.

— Хочу.

— А оно того стоит? В смысле, у тебя здесь есть всё необходимое. Когда, а точнее если, ты вернёшься, тебя вряд ли примут с распростёртыми объятиями.

— Я уже всё решил.

Судя по внушительной долгой паузе, теперь настала очередь Эшли о чём-то задуматься.

— Я внимательно прислушалась к разговору двух человек. Если они говорили правду, тебя освободят к вечеру. Придумай какую-то убедительную историю или попробуй незаметно проскользнуть мимо стражников. Если очень нужно, я могу бросить им флакон с особым содержимым. Они выпьют пару глотков и проведут следующий час на толчке.

— Это очень опасно. Ты можешь столкнуться с проблемами, — предостерег меня Эшли.

— Ничего, я как-нибудь выкручусь. Ты знаешь точное место, где задержали нашу банду?

— Примерно да.

— Найди лагерь и пройди от него пару километров на север, пока не дойдешь до болота. Рядом с берегом найдешь укрытие. Там не так много припасов и патронов, но хватит на первое время.

— Спасибо, — благодарю я Эшли.

— Да не за что. Будь осторожен, — прощается она.

Все прошло гладко. Как и предсказала Эшли, к ужину меня выпустили из тюрьмы и привели к доктору Вонгу. Я извинился перед ним и заверил, что больше такого не повторится, а потом случайно поинтересовался о состоянии Синтии. Узнав, что мать Эммы поправляется, я собрал немного провизии с кухни, покинул казарму и направился к воротам. Похоже, трюк с "особенным флаконом" удался, потому что рядом с воротами не было стражников. Молча благодаря Эшли и прощаясь с видом на казармы, я покинул базу и направился к болоту.

Эмма

Примерно через час после ужина Аманда вернулась. На этот раз она была одета по-другому - в черный плащ.

— Раздевайся и следуй за мной. Одежда тебе не понадобится во время обрядовой очистки, — объявила она.

— Что ты несёшь? Какой ещё ритуал? — удивился Бен, услышав слова Аманды.

Аманда перевела взгляд на соседнюю камеру.

— Тебя это не касается. Скажи спасибо что ещё легко отделался! — проговорила она с явной неприязнью, а потом вновь посмотрела на меня.

Я покачала головой.

— Упрямство тебе не поможет, а только навредит. Либо ты разденешь сама, либо тебе в этом помогут. Вот только во втором случае одежду тебе не вернут. Ты этого хочешь?

«Чтоб вы сдохли, чёртовы психи! » — подумала я, и начала раздеваться.

Вся эта ситуация напомнила мне про наши отношения с Беном, когда он грозился оставить маму без лекарства, с той лишь разницей, что он хотя бы чётко давал понять что ему нужно, да и лишить меня одежды насовсем не грозил. Когда я аккуратно разложила одежду на кровати, и сняла ботинки, Аманда открыла камеру.

— Молодец, хорошая девочка, — похвалила она меня.

Выйдя из камеры, я заметила ещё десяток женщин в балахонах, только в отличие от Аманды они оказались вооружены дубинками, да и настроены были не так дружелюбно. После того как из разных камер вышли ещё три голые счастливицы, до меня дошло, что участвовать в ритуале очищения буду не только я одна. Четвёртая девушка, вышедшая из камеры самой последней, неожиданно оттолкнула ближайшую сестру от себя и попыталась убежать, однако её быстро настигли, повалили на пол и пустили в ход дубинки. Били её, как мне показалось, не в полную силу, и в основном по рукам и ногам. Когда жертва начала просить пощады, сестры всё же смилостивились, и остановились. Когда Аманда подвела меня к другим участницам ритуала, нам приказали выстроиться в один ряд, что мы и сделали. Затем нас повели в тюремную душевую через жилой блок. В соседнем блоке нас ожидал не слишком тёплый приём. Все обитатели блока, в том числе и дети, покинули свои камеры, чтобы поглазеть на нас. От того, что за мной и другими голыми девушками наблюдает столько людей, мне стало не по себе. Однако в их глазах я не увидела похоти — лишь презрение и гнев. Только дети смотрели на нас с недоумением.

— Проститутки! Гнусные девки! — возопил кто-то.

За первым крикуном последовали другие. Даже дети, возможно, не понимавшие значения слова "проститутка", поддались общему безумию. Однако одна из девочек, которой, по виду, было около 14 лет, понимала больше остальных детей и не ограничилась только оскорбительными криками. Она подбежала к девушке, шедшей за мной, плюнула ей в лицо и ударила по ноге. Я содрогнулась и с опаской посмотрела на злую девочку.

— Проститутка! — закричала она и попыталась ударить меня тоже, но не успела этого сделать.

Аманда, шедшая в конце строя, быстро подошла к нахалке, схватила ее за плечо и оттащила в сторону. Под неумолкающими презрительными криками, которые летели нам вслед даже после того как жилой блок остался позади нас, мы дошли до душевой. Черные тазики, стоявшие рядом со стеной, подсказали мне, что тюрьма не обеспечена водой, в отличие от света. Когда одна из сестер грубо схватила меня за руку и потащила к стене, Аманда вернулась из блока и сказала, что возьмет на себя мою заботу. Грубая сестра не спорила и сразу уступила свое место Аманде. Нас начали тщательно натирать мокрыми губками, но если Аманда делала это довольно аккуратно, то остальные сестры будто пытались не только смыть грязь с голых девушек, но и оттереть ее вместе с кожей.

— Раздвиньте ноги шире, — попросила Аманда, закончив натирать мой живот.

Я поступила так, как она просила. Опустившись ниже, Аманда начала медленными круговыми движениями натирать мою интимную зону. Пару раз коснувшись правым мизинцем моей киски, Аманда задерживала палец на месте на некоторое время, прежде чем убрать его, что заставляло меня чувствовать себя очень неловко. Когда мы закончили с омовением, нас вывели на улицу. Во дворе было не так холодно, хотя прохладный вечерний ветер пару раз заставил меня дрожать. Нас отвели к какой-то постройке рядом со забором. По пути к ней я заметила яму, прикрытую досками, и сразу вспомнила то, о чем Бен рассказывал мне о питомцах Братства.

— Зачем вам упыри? — спросила я у Аманды в полный голос.

Не стоило этого делать. Прежде чем Аманда ответила на мой вопрос, одна из сестёр отвесила мне размашистую оплеуху, и пригрозила, что если я ещё хоть раз осмелюсь заговорить, то сильно пожалею об этом. Я открыла было рот, чтобы ответить, что всё поняла, но когда сестра размахнулась для нового удара, лишь энергично закивала. Садистка тут же опустила руку. Зайдя внутрь помещения, я сначала решила, что обозналась, пока не вспомнила, что имею дело с безумными фанатиками. Пристройку, которая раньше была складом или чем-то похожим, местные обитатели переоборудовали под часовню. Что-то подобное мне уже приходилось видеть в безопасной зоне, с той лишь разницей, что там её посещали вполне себе адекватные в религиозном плане люди, а не фанатики, придумавшие собственную религию. Были здесь и скамейки для прихожан как в церкви, и какие-то непонятные рисунки и символы. Был здесь и каменный алтарь, рядом с которым стоял чернокожий здоровяк в пурпурной мантии.

Я предположила, что этот здоровяк и есть отец Джошуа. Хотя я и не сказала об этом вслух, Аманда будто прочитала мои мысли, и вслух подтвердила мою догадку. Помимо Джошуа, в часовне было ещё несколько человек. Все они стояли на коленях перед своим лидером, покорно опустив головы вниз. Поочерёдно переходя от одного брата к другому, Джошуа что-то неразборчиво бормотал, вырисовывал рукой крест в воздухе, и подходил к следующему брату. Те, кого первосвященник успел «благословить», оставались стоять в той же позе, и только после того как Джошуа окрестил последнего брата в очереди, все они одновременно выпрямились. Теперь настала наша очередь предстать перед духовным лидером. Сестры подвели нас к алтарю, и заставили опуститься на колени. Отец Джошуа подошёл к первой девушке. Никаких молитв здоровяк читать не стал. Он лишь пристально смотрел на свою жертву, и мне лишь оставалось гадать о чём Джошуа думает в данный момент.

Без произнесения ни слова, первосвященник приступил к обслуживанию следующей девушки. Под его тяжелым взглядом бедняжка закрыла глаза. Следующая потенциальная жертва решительно опустилась лицом на пол и умоляла Джошуа не выбирать ее, что вызвало реакцию одной из сестер, она ударила девушку по спине. Здоровяк наконец-то проявил эмоции. Сердито нахмурившись, он обратил взгляд на сестру, осмелившуюся ударить участницу церемонии и приказал ей немедленно покинуть часовню, на что она моментально отреагировала, извинившись перед первосвященником. Когда Джошуа остановился передо мной, я застенчиво опустила глаза вниз, надеясь, что здоровяк меня не заметит и пройдет мимо. Рассматривая его ноги, я начала тревожиться, потому что он все еще стоял на месте и не спешил перейти к следующей жертве. Подняв голову, я столкнулась с его проницательным взглядом. Джошуа определенно вызывал во мне неприязнь, но что именно, я не могла понять.

— Как тебя зовут? — внезапно спросил он.

Я упрямо прикусила губу. Тот факт, что он проигнорировал трех предыдущих девушек и обратился ко мне, был плохим знаком. Затянутую паузу прервала последняя кандидатка - черноволосая девушка с короткой чёрной шевелюрой и грудью второго размера.

— Назови любое имя, дурочка! Ты видишь, этот идиот все равно не отстанет! — раздраженно бросила она.

Не знаю, чего она этим добивалась, однако после ее негативных слов в свой адрес Джошуа тут же потерял интерес ко мне и перешел к грубиянке.

— Что ты знаешь о нас? — спросил он.

— Только то, что вы безумные идиоты и что ваше время подходит к концу! Рэнди и его ребята придут за мной, уничтожат вашу тюрьму до основания, а девиц трахнут во все щели несколько раз!

Я понятия не имела кто такой этот Рэнди, но почему то знала, что если Братство до него ещё не добралось, то за своей подружкой он всё равно не вернётся, если только ему жить не надоело.

— Как тебя зовут? — поинтересовался Джошуа.

— Джули. Запомни как меня зовут, придурок чернозадый, потому что...

Договорить Джули не успела. Джошуа поднял голову, посмотрел на стоявшую за Джули сестру, и коротко кивнул. Та достала шприц с каким-то лекарством, и воткнула его Джули в шею. От неожиданности и боли девушка вскрикнула. Две сестры схватили её под руки, подтащили к алтарю и опустили на пол. Джули задёргалась в конвульсиях, словно одержимая, но вскоре затихла, и перестала подавать признаки жизни. В какой-то момент мне показалось, что дрянь, которую ей вкололи, убила Джули, но это оказалось совсем не так. Едва придя в себя, Джули первым делом начала ласкать свои груди двумя руками, и тихо постанывать. Когда же правая рука Джули переместилась с груди на её клитор, стоны стали громче.

— Что с ней? — спросила я шёпотом у Аманды.

— Тише. Смотри внимательнее, — шикнула она.

Устав массировать свою киску, Джули запустила туда сразу же три пальца, и начала двигать ими в быстром темпе. Наблюдающие за сошедшей с ума девушкой братья начали снимать балахоны, под которыми не было нижнего белья. Одетым остался только Джошуа. Он смотрел на Джули, которая легла на спину, закрыла глаза, и стала работать руками ещё быстрее, с равнодушием. Когда Джули открыла глаза и увидела голых мужчин, она провела языком по губам. Как только братья обступили её с трех сторон, девушка резко поднялась и принялась за работу. Трое братьев специально стояли таким образом, чтобы мне и остальным пленницам всё было видно. Полностью заглотив член одного из братьев, Джули принялась сосать его в быстром темпе. Руки её тоже не остались без дела. Схватившись за члены двух других братьев, Джули принялась приводить их в боевую готовность.

— У данного наркотика еще нет названия. Мы разработали его сами, — объяснила Аманда с опозданием.

Это прояснило многие вещи. Препарат, который Джули ввели, вызвал у нее такое сильное возбуждение, что она потеряла контроль над своим поведением. Брат, которого Джули полностью поглотила, издал придавленный стон и резко извлек свой член, его место немедленно занял другой мужчина. Сама Джули полностью переключилась на другой член, а новый участник начал двигать рукой. Наблюдать за тем, как одна девушка доставляет удовольствие нескольким мужчинам одновременно, было одновременно отталкивающе и завораживающе. Девушка, до недавнего времени проклиная своих обидчиков и обещая им скорую гибель, превратилась в похотливое животное. Глядя на то, как старательно Джули угождает фанатикам своими руками и ртом, я прикусила губу и почувствовала, что сама возбуждаюсь от увиденного. Джули получала невероятное наслаждение от происходящего, не контролируя себя при этом. Это было скорее насилие над ее душой, чем над телом, но даже это осознание не делало происходящее менее захватывающим.

"Шлюха! Шлюха! Шлюха!" — услышала я в своей голове злобный голос девочки из соседнего дома.

Повернув голову и с трудом отогнав эти мысли, я тут же взяла себя в руки и перестала видеть что-либо привлекательное в происходящем. Теперь я видела только мерзких похотливых лицемеров, которые считали себя праведниками, и их беспомощную жертву. К счастью, мое временное помешательство осталось незамеченным, так как все присутствующие были полностью поглощены Джули, которая очень быстро переключалась с одного члена на другой. Однако ей стало мало ртовых и ручных прикосновений братьев. Владелец первого члена подошел к Джули сзади. Заметив это, Джули, не выпуская члены из рук и рта, встала на колени и наклонилась. И вот уже одновременно ее трахают сразу четверо, пока остальные братья стоят в стороне и ждут своей очереди. Ждать им не пришлось долго. Один из братьев, у которого Джули работала правой рукой, кончил ей на щеку и тут же отошел в сторону, освободив место следующему фанатику в очереди.

Стерев сперму с лица тыльной стороной ладони, Джули облизала руку, и принялась накачивать новый член. Между тем брат, обрабатывающий Джули сзади, резко вышел из её киски, и кончил Джули на спину. Проведя отстрелявшимся членом по ягодицам девушки, брат тут же отошёл в сторону и уступил место следующему в очереди. Так продолжалось довольно долго. Все как один братья спускали ей прямо в рот, и Джули с жадностью глотала сперму, не давая ни одной капли пролиться на пол. Те же, над чьими членами она работала руками, кончали Джули на лицо, грудь, шею и живот. В отличие от первого брата, кончившего Джули на спину, остальные вынимали члены только после полной разрядки, после чего подходили к девушке спереди, и давали ей возможность попробовать вкус собственной киски вперемежку с их выделениями. Когда всё было кончено, и последний из братьев заполнил киску Джули, вся испачканная в сперме девушка осталась лежать на полу. Тяжело дыша, Джули смотрела в потолок, и растирала сперму по всему телу. В этот момент она задорно улыбалась и выглядела поистине счастливой. Подошедший к Джули Джошуа пресёк все попытки добраться до своего члена, и начертил в воздухе крест. На этом ритуал очищения, суть которого я до конца не поняла, закончился. Всех девушек, за исключением Джули, взяли под руки и повели обратно, а голые братья вновь выстроились перед Джошуа, готовясь принять от своего духовного лидера очередное благословение. После того как меня вернули обратно в камеру, я, вместо того чтобы собрать одежду и начать одеваться, осталась стоять у решётки.

— Сначала мне казалось, что вы все безумные фанатики, но теперь понимаю, что за вами скрывается лицемерие! — с презрением произнесла я.

— Ты так и не поняла нашу суть, — ответила Аманда без намека на обиду.

— Тогда объясни мне! — потребовала я.

— Да, объясни. И мне интересно, — прозвучал голос Бена из его камеры.

И Аманда начала разъяснять, изливая на меня новую порцию чудачества. По ее словам, ритуал очищения проходил только для братьев, чьи руки пропитаны кровью. Джошуа считал убийство всегда страшным грехом, который не может быть искуплен никакой молитвой. В схватках с бандитами братья без раздумий убивали только мужчин-бандитов. Но если в числе нападавших оказывались женщины, то их старались захватить живыми для последующего ритуала. Братство никогда не применяло своих женщин или других свободных женщин на территории тюрьмы в ритуале. Фанатики всегда относились с уважением к своим женщинам. Из нескольких захваченных кандидаток для проведения ритуала Джошуа выбирал только одну, которую считал самой грешной и развращенной. Жертва, которую братья щедро омывали спермой, принимала на себя все их грехи. Полное очищение наступало после финальной молитвы. Затем изуродованную спермой жертву, символизирующую зло и порчу, отводили на улицу и бросали в яму со зверьми. Братство рассматривало это как меньшее зло, так как упыри стали такими не по своей воле, в отличие от людей, которые вознамерились использовать оружие и убивать друг друга. Шокированная судьбой Джули, я резко приблизилась к прутьям и схватилась за них.

— Да вы просто больные ублюдки! Это вас надо бросить на съедение упырям! Всех до единого! — выпалила я на одном дыхании.

Если бы взглядом можно было убить, то я бы умерла на месте. Не сказав ни слова, Аманда резко обернулась, и пошла прочь. Я запоздало пожалела о своей несдержанности. Не стоило говорить такое в лицо единственному человеку в тюрьме, относящемуся ко мне хорошо. Проследовав к кровати, я подобрала одежду и начала одеваться.

— Поздравляю. Раз ты всё ещё жива, стало быть, жертвой выбрали другую девку, — сказал Бен.

— Её звали Джули, бесчувственная ты скотина! — резко ответила я, надевая футболку.

— Да мне плевать как её звали! Эту ночь мы ещё переживём, но что будет дальше? Посуди сама: помимо нас, здесь полно и других пленников, которых надо кормить. Какой в этом смысл? Если чудики в балахонах считают нас отъявленными подонками, зачем нас содержать, когда намного проще выбить всю необходимую информацию силой, а потом пустить в расход?

— Хороший вопрос. Когда найдёшь на него ответ, дай мне знать, — устало проговорила я, закончив одеваться.

Хотя вопрос действительно был актуальным, ломать над ним голову сейчас я не стала. Наступит утро — тогда во всём и разберусь. С этой мыслью я легла на кровать, повернулась лицом к стене и закрыла глаза. Проснувшись посреди ночи, от того что услышала чей-то незнакомый голос, я заметила рядом с моей камерой маленького мальчика, примерно восьми лет, с шерстяным одеялом в руках.

— Мама просила передать тебе это, — сказал он, и положил одеяло на пол перед решёткой.

— Ты знаешь, как зовут твою маму? — неожиданно спросила я, хотя ответ был очевиден.

Мальчик кивнул. Я поблагодарила его за одеяло и сразу же пожалела о своих резких словах. В Братстве Судного Дня, возможно, и были безумцы, но даже среди них можно было встретить хороших людей. Я передала мальчику старое одеяло, которое воняло мочой, и забрала подарок для Аманды, после чего быстро уснула.

Бен

Всю ночь я страдала от кошмаров с фигурами в балахонах. Они вытащили меня из камеры на улицу, привязали к лошади и тащили меня по пустыне, чтобы каждая кочка и каждый камень причинил мне боль. Когда я уже была почти обессилена и выглядела как окровавленный клок плоти, передо мной возник огромный крест. Меня распяли на нем. Раны должны были убить меня сразу же, но вместо этого я провисела на кресте под палящим солнцем целую вечность, пока рядом не появилась толпа упырей. Солнце тут же исчезло за тучей, крест треснул и сломался пополам, а я упала на землю и мгновенно оказалась окруженной кровожадными созданиями. Я проснулась от болезненного удара ногой в бок. Открыв глаза, я увидела перед собой лысого чудика, который задавал вопросы с жестокостью, а рядом были еще двое.

— Пора просыпаться, придурок. Время работать, — сказал лысый.

Я потерла глаза и широко зевнула, медленно поднимаясь с пола, где провела всю ночь. Мое тело болело после вчерашнего допроса. Еще повезло, что у меня не было переломов. Я очень хотела послать лысого куда подальше, но не хотела умирать так глупо. Мой отец всегда говорил со страстью о моей способности быстро заживать, и на этот раз он был прав. Моя главная задача сегодня была перенести боль от побоев и дождаться момента, когда меня вернут обратно. Вместе с другими заключенными нас вывели на улицу. Было раннее утро, поэтому помимо конвоиров и охранников у ворот никого не было.

Нас тут же разделили на две группы: первую вывели за ворота, а вторую доставили на ферму. Мне посчастливилось попасть в первую группу. За воротами нас уже ждали пустые вёдра с железными ручками. Нашей задачей на ближайшие пару часов стало заполнение водой из озера баков для полива грядок на ферме. И всё бы ничего, да только на полпути между озером и воротами тюрьмы стояла пара чудиков со снайперскими винтовками. Ещё трое надзирателей, но уже с дубинками, устроились рядом с водоёмом. О том, что эти парни поставлены не для красоты, я убедился на четвёртом круге, когда один из пленников, подошедших к озеру, выкинул вёдра и бросился бежать. Прежде чем получить пулю, и рухнуть мордой в землю, он успел пробежать метров 5, не больше. Ни у кого не возникло желания подойти к беглецу-неудачнику, и проверить умер ли он, или только получил серьёзную рану.

Впрочем, бедолага ещё легко отделался. Мы же таскали воду до самого обеда, и если кто-нибудь останавливался для передышки, троица с дубинками делала из него отбивную. Когда избиение заканчивалось, у избитых, коих набралось три человека, не хватало сил даже просто подняться на ноги. Их даже не отволакивали в сторонку, а просто оставляли валяться на дороге, в качестве ещё одного примера для всех остальных. Днём, когда один из баков всё же удалось заполнить, группы поменялись местами. Перед этим нам даже предоставили десятиминутный перерыв, и дали поесть. Нашим обедом была безвкусная каша, по виду напоминающая сперму. Один болван начал возмущаться, и требовать нормальной еды, а когда получил отказ, швырнул тарелку с кашей в лицо женщины, которая ему это принесла. Не знаю что чувствовали остальные, но мне было совсем не жаль этого идиота. Незачем выпендриваться перед чудиками, которые этого совсем не оценят. Отказавшись от еды, болван сам стал едой.

Двое упорных фанатиков сначала тщательно обработали его, а потом бросили в яму с уродами. Поняв свою ошибку грубиян пытался кричать, но не долго. Никто больше не осмелился критиковать пищу. После обеда нам выдали грабли и лопаты, и мы почти до самого заката рыли землю под жарким солнцем. Как и с водой, отдыха тут не разрешалось. Отдыхая в своем поту, я иногда подглядывал за нашими надзирателями.

— Тебе лучше не смотреть на них. Они этого не любят, — внезапно заговорил мой сосед, вскапывая соседний грядку.

Вышедший из здания тюрьмы лысый чудак сердито посмотрел на меня. Несмотря на усталость, я начал копать быстрее. Лысый ничего не сказал и просто прошел мимо.

— Сколько ты уже здесь? — спросил я.

— Пятый день. Если все так будет продолжаться, то до конца недели я не переживу, — буркнул сосед.

— Может быть, это и цель? Заставить нас работать, чтобы мы умерли? — предположил я.

— Не уверен. Вчера работали не мы, а местные. Их никто не заставлял трудиться до изнеможения и не наказывал за долгие перерывы. Для них это просто ответственная работа без каких-либо ограничений.

Аргумент соседа меня не полностью убедил. То, что чудаки ввели смены, лишь говорило о том, что для них важно хорошо обработать землю и получить хороший урожай, а пару пленников погубить им не помешает. Впрочем, одно другому не мешало. Продолжая работу, я старался понять насколько далеко эти мерзавцы готовы зайти в своей жажде мучить пленников и сколько еще времени я буду копать этой чертовой лопатой. Нас вернули в камеры только после заката, однако за час до окончания произошло что-то интересное. Эмма, о которой я уже успел забыть, вышла на улицу и свободно гуляла по двору, где играли местные дети. Однако рыжая прогуливалась не одна, а в сопровождении той самой страшной женщины со шрамом, которая прошлым вечером повела ее на церемонию, точнее на оргию.

Эмма нерешительно посмотрела сначала на меня, потом на последовавших в её сторону надзирателей. Их не слишком обрадовал тот факт, что пленница свободно разгуливает по двору тюрьмы, однако после длинного разговора на повышенных тонах со страшной бабой (из-за уродливого шрама я окрестил её «меченой»), надзиратели вернулись обратно. Угадать, о чём шёл разговор, не составило труда. Меченая на короткое время выпустила рыжую из камеры под свою ответственность, дав ей возможность немного погулять по двору и подышать свежим воздухом. Понятия не имею как Эмма её уговорила, особенно после сказанных сгоряча пожеланий о смерти всех здешних обитателей, но это сработала. По каким-то непонятным причинам рыжая имела на неё определённое влияние, и этим следовало воспользоваться. Поговорить с Эммой мне удалось только после того, как нас вернули обратно в камеры. Дождавшись, пока меченая принесёт нам ужин, и уйдёт, я спросил у Эммы:

— Как тебе это удалось?

— Что удалось? — не поняла рыжая.

— Не прикидывайся дурой! Как ты уговорила эту крокодилицу отвести тебя на прогулку?

— Никак. Аманда заметили как здесь душно, и сама предложила мне немного прогуляться, — ответила рыжая.

Несмотря на усталость и голод, слова Эммы заметно улучшили моё настроение. Всё складывалось гораздо лучше чем я думал.

— Поправь меня, если я что-то неправильно понял. Ты вьешь верёвки из этой крокодилицы, даже не прикладывая для этого особых усилий. Как у тебя это выходит? Делаешь грустные кошачьи глаза? Или рыдаешь как ребёнок?

Некоторое время Эмма молчала, видимо размышляя над тем, что я сказал.

— Я понимаю, к чему ты клонишь. Но если думаешь, что у меня получится уговорить Аманду организовать для нас побег, то забудь об этом. Ничего хорошего из этого не выйдет, — сказала Эмма, правильно поняв мои намерения.

— Хорошо, предположим. Но можно подойти к этому вопросу иначе. Покажи ей свое восхищение и убеди ее включить камеру.

— Восхитить? Ты что с ума сошел?!

— Понимаю, для тебя это новый опыт, но нет ничего страшного в этом. Убеди ее в том, что тебе нравятся только женщины в возрасте и подтверди свои слова делом. Никакая зануда не откажется от возможности быть тщательно вылизанной молодой девочкой.

— Действительно? Если ты такой умный, может сам предложишь ей это?

— Она может быть строгой, но она точно не глупая. Если я начну хвалить ее внешность, она сразу поймет, что что-то не так. Но ты — это совсем другое дело. Пока она доверяет только тебе. Она скоро вернется за пустыми тарелками. Скажи ей, что очень благодарна за все хорошее, что она для тебя сделала, и готова отблагодарить ее за это. Поверь мне, после этого у тебя язык и губы не отвалятся.

— Я не буду этого делать! Сколько раз мне повторить, чтобы до тебя дошло? — продолжала настаивать Эмма.

Я закрыл глаза и посчитал до десяти в уме.

"Спокойно, друг мой, спокойно. Если ты сейчас вспыхнешь из-за этой глупости, она обидится и ничего не сделает. Тогда наш конец точно придет", — успокоился я.

Нет смысла нажимать на рыжую, поэтому нужно было сделать так, чтобы она сама поняла, что следовать моим словам - это единственный шанс выбраться из этой чертовой тюрьмы уже сегодня. Помассировав виски и полностью успокоившись, я стал придумывать подходящие фразы.

— Страшила говорила, что ритуал очищения проходят только те «крестоносцы», на чьих руках есть кровь. Между прочим, сегодня они прикончили как минимум парочку пленников. Как думаешь, скольких ещё людей им надо убить, чтобы набрать нужное количество призовых очков для очередной оргии? — задал я каверзный вопрос.

— Не знаю. Аманда не уточняла про количество жертв, — ответила Эмма.

В её голосе я уловил едва заметные нотки растерянности.

— Вчера тебе очень повезло, но в другой раз всё может закончиться плачевно. Неважно сколько у тебя будет попыток в этой чёртовой лотерее. Хочешь ты того или нет, но рано или поздно чернозадый выберет тебя, и твоя крокодилица ничего не сможет с этим поделать! — продолжил я с нажимом.

Ответа не последовало. По всей видимости, до рыжей наконец-то начало доходить, что в этих стенах кроме жёсткой групповухи и смерти в зубах упырей ей больше ничего не светит.

— Когда дело касается выживания, все способы хороши. Даже если брезгуешь, даже если противно и мерзко. Но если ты надеешься, что кто-нибудь прикончит всех этих фанатиков, вызволит пленников, а тюрьму сравняет с землёй, то я напрасно сотрясаю воздух. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, так что перестань надеяться на чудо, подними свою тощую задницу, и сделай что-нибудь полезное, пока не стало слишком поздно! — выпалил я на одном дыхании.

Затянувшееся молчание не позволило определить какое впечатление моя тирада произвела на Эмму. Однако интуиция подсказывала, что рыжая сделает всё как надо, или хотя бы попытается. Я неплохо изучил Эмму, и был практически уверен, что независимо от того, сколько тараканов живёт у неё в голове, руки она не опустит. Ни в этом случае.

— Предположим, я смогу обмануть Аманду и убедить ее освободить меня из камеры. Что будет после этого? — нарушила тишину Эмма.

— Найдите укромное место для встречи и приступайте к делу. Для тебя это новинка, но ты быстро учишься, поэтому не должно возникнуть особых проблем. В процессе или после найдите способ ошеломить ее, затем вернитесь и откройте мою камеру. И лучше всего открыть все камеры в этом блоке. Тогда начнется полный хаос, и нам будет проще уйти. Справишься?

Эмма не ответила ничего, но мне и не нужен был ее ответ. Конечно же рыжая справится. Никаких сомнений нет!

Эмма

Слова Бена не стали для меня открытием. Еще до прогулки на дворе я спросила у Аманды, есть ли у меня возможность присоединиться к Братству, но получила решительный отказ. Отец Джошуа и его безумная паства ничего не знали обо мне, но уже успели обвинить меня как преступницу. Я знала, что нужно бежать из тюрьмы, и чем быстрее, тем лучше, но способ, который предложил Бен, мне не нравился. Поужинав и тщательно обдумав слова, и не придумав ничего конкретного, я решила действовать по обстоятельствам.

Аманда вернулась после захода солнца и принялась собирать пустые тарелки. Как только она подошла к моей камере, я подошла к решетке.

— Не хочу казаться надоедливой, но не могли бы вы вновь вывести меня на прогулку? — спросила я.

— Извините, не могу. У меня и так...

— Пожалуйста! Для меня это очень важно! Хотя бы на 5 минут! — умоляла я.

Аманда колебалась недолго.

— Ладно, попробую, — смягчилась она, забирая пустую тарелку, которую я оставила перед решеткой.

После её ухода Бен скупо похвалил меня и попытался вкратце объяснить что нужно сделать, чтобы Аманда совсем потеряла голову, а вместе с ней и бдительность. На мой наивный вопрос, откуда он всё это знает, Бен с усмешкой ответил, что самым лучшим самоучителем до катастрофы, неважно в какой области, был Интернет. Вернувшаяся с ключом Аманда открыла камеру и повела меня на улицу через жилой блок. И если во время шествия на ритуал очищения все обитатели вышли поглазеть на мой позор, то сейчас, когда рядом со мной была Аманда, на меня мало кто обращал внимания. Выйдя на улицу, мы отошли подальше от тюрьмы.

— Ну давай, рассказывай. Почему для тебя было так важно выбраться из камеры? — неожиданно потребовала Аманда.

Её вопрос не застал меня врасплох, потому что ответ я давно подготовила. Но чтобы он прозвучал убедительнее, я обняла Аманду, и страстно поцеловала в губы. Аманда резко меня оттолкнула, и с опаской посмотрела по сторонам.

— С ума сошла?! Что это только что было? — потребовала ответа она.

— Об этом не знает даже Бен. Дело в том, что когда мне исполнилось 14, меня избили и изнасиловали трое парней, которых я знала практически с рождения, и которые были мне как братья, — проговорила я грустным голосом.

Взгляд Аманды смягчился.

— Мне жаль. Иногда даже самые близкие люди превращаются в животных.

— Я понимала это тогда, и понимаю сейчас, но мне от этого не легче. Каждый раз, когда меня касается мужчина, мне становится плохо и страшно. Я знаю, что это противоестественно, но ничего не могу с собой поделать. Если бы вчера отец Джошуа выбрал меня, у меня бы просто сердце остановилось от страха, и даже ваш чудодейственный препарат ничего бы не изменил. С женщинами всё по-другому.

Веря в мою ложь и правильно понимая намеки, Аманда повернулась, оглянулась и сказала, чтобы я следовал за ней. Когда она отвернулась, мой взгляд упал на тяжелый камень прямо передо мной. Один удар - и я буду свободна. Я быстро подняла камень и поспешила догнать Аманду. Но я не смогла причинить ей вред, даже после того как обманула ее и использовала ее жалость к себе. Чувство вины охватило меня. И не говоря уже о предательском ударе сзади, который мог привести к гибели Аманды. Кроме того, это был второй недостаток - Бен. Независимо от того, насколько он был плохим человеком, его нельзя было оставлять здесь одного. После моего исчезновения он станет первой целью Братства.

- Это все импровизация,- тихонько прошептала я и бросила камень незаметно.

Когда мы пришли в часовню для ритуала очищения, Аманда плотно закрыла дверь за собой.

- Спасибо за доверие, но не говори об этом никому, если не хочешь быть казненной. Отец Джошуа считает нас ошибкой природы.

- Нас? - удивленно спросила я.

Аманда кивнула и направилась к алтарю. Я поспешила за ней.

- Но у тебя же есть сын! - напомнила я ей. - Если ты не любишь мужчин...

Аманда тяжело вздохнула и присела на пол перед алтарем.

- Джош - мой приемный сын, не родной. Тебе не повезло с парнями, а мне не повезло с мужем. Годы, проведенные со Марком, были кошмаром. Сначала я думала, что он просто раздражителен и вспыльчив, но потом поняла, что он психопат. Боясь за свою жизнь, я убежала от мужа, но он нашел меня,- начала она рассказывать.

Я наклонилась, и провела рукой по щеке Аманды, которую пересекал глубокий шрам.

— Это его работа? — осторожно поинтересовалась я.

— Его. И не только эта, — сказала Аманда, и начала расстёгивать пуговицы на своей рубашке.

Как оказалось, шрам на щеке был не единственной отметиной, доставшейся Аманде от мужа. На её животе и спине я увидела ещё несколько шрамом, только старых и зарубцевавшихся.

— Полицейские вломились в наш дом и задержали этого ублюдка в тот самый момент, когда он пытался выжечь клеймо у меня на лбу. Меня госпитализировали, а Марка после недолгих обследований заперли в психушке. Пока я лежала в больнице, за мной приглядывала молодая медсестра по имени Линда. Именно благодаря ей я вернулась к жизни.

Закончив свою исповедь, Аманда ласково погладила меня по голове, сказала, что я очень похожа на Линду, а затем робко поцеловала в щёку. Печальная история Аманды меня обезоружила, однако сейчас на кону была не только моя жизнь, но и жизнь Бена. Поэтому когда Аманда попыталась отстраниться, я тут же её обняла, привлекла к себе и поцеловала в губы. Вспомнив о наставлениях Бена, и поспешив скрыть неловкость, я первой прервала поцелуй, а затем приблизила голову к груди Аманды. Обведя правый сосок языком по кругу, я взяла его в рот и начала нежно посасывать. Думая о том, что именно сейчас мне бы не помешала бутылочка с пойлом от Фреда, я стала легонько покусывать сосок. На вторую грудь я переключилась только после того, как услышала первый тихий стон Аманды. Деликатно и неназойливо отлепив меня от себя, Аманда поцеловала меня в губы, а затем мы поднялись с пола. Усадив меня прямо на алтарь, Аманда принялась расстёгивать молнию на моих штанах. Сняв их с меня, Аманда наклонилась, и развела мои ноги в разные стороны. Когда её язык коснулся моей киски, по моему телу будто пробежала электрический разряд, тем более одним прикосновением всё не ограничилось. Немного поработав с окрестностями, Аманда стала тщательно вылизывать мою дырочку. Её язык проникал так глубоко, насколько это было возможно. Предполагалось, что самоконтроль потеряет Аманда, которой весь этот процесс доставлял не меньше, а может быть даже и больше удовольствия, чем мне. На деле всё вышло с точностью наоборот. То, что она делала со мной, описать словами было невозможно. Боясь, что Аманда может прерваться, я прижала её голову к своей промежности, и не отпускала до тех пор, пока мои стоны не переросли в крики. Опасаясь, что нас может кто-нибудь услышать, я легла на алтарь, и прикрыла рот руками. В скором времени меня накрыл настолько сильный оргазм, что я едва не потеряла сознание от наслаждения. Я была полна решимости доставить Аманде не меньшее удовольствие, чем она доставила мне, поэтому как только мы поменялись местами, я тут же опустилась перед Амандой на колени, и стала торопливо стаскивать с неё юбку, из кармана которой выпал складной нож.

— Итак, что здесь у нас? — послышался голос мужчины сзади.

Я вздрогнула, резко повернулась и увидела того самого лысого мужчину, который обращался к Бену.

— Повезло так повезло. Искал одну женщину низкой морали, а нашёл сразу двух, — произнес он с презрением и быстрым шагом направился к нам.

Я прямо встала и поспешила надеть штаны. Аманда поправила юбку, слезла со стола и вышла вперед меня.

— Пожалуйста, Скотт, не рассказывай об этом Джошуа. Во всем виновата я, а не она! — молила она.

Лысый не тронут ее мольбами; наоборот, его разозлило. Ударив Аманду по лицу без предупреждения, Скотт оттолкнул ее в сторону. Увидев злобный огонек ярости в его глазах, я попыталась проскочить мимо, но Скотт схватил меня за руку и бросил на алтарь. Когда его руки зажали мою шею, ужас заполнил мои глаза.

— Ты осквернила наше святилище, женщина низкой морали! — прорычал фанатик, усиливая хватку.

Теряя драгоценный кислород и силы вместе с ним, я безуспешно пыталась дотянуться пальцами до глаз своего удушителя. Все стало расплывчатым перед глазами, и когда я уже смирилась с мыслью о конце, Аманда подбежала к удушителю и ударила его ножом в бок. Один удар не доставил смерти, но заставил фанатика переключить внимание с меня на Аманду. Раненый фанатик повернулся к моей спасительнице, и следующий удар направился в живот. Возможно, в этот момент Аманда вспомнила своего жестокого мужа, потому что она начала наносить серию ударов и что-то громко выкрикивать. Скатившись с алтаря на пол, я начала восстанавливать дыхание и массировать шею. Когда мертвый Скотт упал рядом со мной, я осторожно посмотрела на Аманду. Ее руки были полностью покрыты кровью, а отсутствующий взгляд говорил о том, что мысли ее сейчас где-то далеко. Стараясь не делать резких движений, я медленно протянула руку и осторожно извлекла нож из рук Аманды. Внезапно Аманда подкашивается и падает на колени, начиная рыдать.

— Прости меня, Джош! Прости меня, мой мальчик! — сквозь слёзы бормотала женщина, разрушившая свою жизнь ради моей.

Бежать отсюда как можно быстрее — именно такой была моя первая мысль. Вместо этого я наклонилась рядом с Амандой, и убрала окровавленные руки от её лица.

— Успокойся, Аманда, для тебя не всё потеряно, — попыталась я успокоить рыдающую женщину.

Аманда резко оттолкнула меня от себя, и я неуклюже шмякнулась на пятую точку.

— Джошуа никогда мне этого не простит! Меня и моего мальчика казнят! — прокричала она.

— Не казнят, если ты свалишь всё на меня, и убедишь всех, что это именно он привёл меня сюда, а не ты.

Гнев в глазах Аманды сменился растерянностью.

— Но тогда казнят тебя, — растерянно проговорила она.

— Не смогут, потому что к утру я уже буду далеко отсюда. Помоги мне и моему другу сбежать. Я знаю, ты можешь это сделать. Если не ради нас, то хотя бы ради своего сына.

Стоило мне упомянуть Джоша, как Аманда вновь вышла от себя. Осыпая меня проклятиями, и сожалея о том, что во время ритуала выбрали ни меня, Аманда в скором времени всё же успокоилась. Посмотрев сначала на свои руки, а затем на покойника, Аманда поднялась с колен, и объявила своё решение.

Бен

О том, что затея с побегом провалилась, я понял сразу, едва увидел лысого выродка, зашедшего в наш блок. Непонятно что именно этот ублюдок здесь забыл, но проходя мимо камеры Эммы, лысый сразу заметил что её там нет.

— Что за чёрт? — выругнулся он, и подошёл к решётке моей камеры. — Где она?

— Кто? — попытался включить дурачка я.

— Где находится та рыжеволосая женщина? — спросил я.

— Она у себя. Куда ей ещё быть? — ответила Эмма.

Лысый человек попытался ударить меня ногой сквозь решетку, но я успел отскочить вовремя.

— Скажи, где эта женщина, или я отрежу тебе руки! — возбудился лысый.

— Можешь поискать под кроватью или в унитазе. Возможно, она там пряталась, — не удержался я.

— Проклятое создание! — прошипел лысый и быстро ушел, потеряв интерес ко мне.

«Ну вот и всё. Теперь этот подонок вызовет своих сообщников», — пронеслась мысль в моей голове, не самая оптимистичная.

Я знал, что ничего не могу изменить, но все равно решил попробовать выбить дверь из камеры. После нескольких попыток безрезультатно стучать ногой и осознав бессмысленность своих действий, я опустился на пол, прислонился спиной к стене и задумался о следующих шагах, но так и не придумал ничего осмысленного. Через 15 минут к моей камере подошел какой-то мужчина в большом халате, который был ему явно велик. Достав связку ключей, он начал манипулировать замком, подбирая нужный ключ. И хотя лицо мужчины было скрыто под капюшоном, стало понятно, кто скрывается под халатом.

— Рыжая? — уточнил я на всякий случай.

Эмма подняла голову, сердито посмотрела на меня, положила палец на губы и продолжила заниматься замком. С седьмой попытки она все же нашла нужный ключ и открыла мою камеру.

«Такая безнадежная дурочка ты и не оказалась!» — пронеслась мысль в моей голове, пока я вставал с пола.

— У нас нет времени. Тебе нужно скрыться и не привлекать внимания при переходе в соседний блок — тебя сразу узнают. Единственный способ незамеченно выбраться на улицу — через кухню, — начала инструктировать меня Эмма.

Затем она объяснила как добраться до кухни. Для этого следовало подняться по лестнице наверх, сделать пару поворотов направо, обойти жилой блок, а затем идти прямо и не сворачивать. На мой вопрос, откуда она всё это знает, рыжая отвечать не стала. Договорившись встретиться на улице, мы разошлись в разные стороны: Эмма пошла напрямик через жилой блок, практически не рискуя быть узнанной, а я направился к лестнице. Сделав крюк и ни с кем не столкнувшись, я спустился на первый этаж и беспрепятственно добрался до столовой. Приоткрыв дверь столовой, я наткнулся на одного из фанатиков. Мужик в балахоне сидел за столом и большой ложкой уплетал холодную кашу прямо из кастрюли. Заметив меня, он резко вскочил с места. Медленно повернув голову в сторону, я заметил лежащую рядом с краном доску для разделки мяса с воткнутым в неё тесаком.

Перехватив мой взгляд, чудик перемахнул через стол и помчался к доске, однако я оказался проворнее. Выхватив тесак из доски, я встретил мчащегося на меня противника ударом ногой в живот, а после того как он согнулся, широко замахнулся и вонзил ему тесак прямо в лоб. Фанатик дёрнулся, и рухнул к моим ногам. Не став выдёргивать тесак из его головы, я перешагнул через тело фанатика, и быстрым шагом пошёл к окну. Открыв его, и выбравшись на улицу, я отыскал Эмму рядом с фермой. На рыжей по-прежнему висел мешковатый балахон, а в руках она держала тот самый чемодан, который мы с большим трудом добыли в Чистилище. Не став спрашивать как ей удалось добыть чемодан, я поспешил забрать его у Эммы, и сделал то, чего любой здравомыслящий человек не стал бы делать. Положив чемодан на землю, и сказав рыжей на всякий случай отойти, я мысленно досчитал до трёх, а затем резко открыл его, ожидая что мне в лицо тут же ударит какой-нибудь смертоносный газ. Ничего подобного не произошло.

В чемодане я обнаружил двадцать капсул с неизвестной серой жидкостью. Размер каждой капсулы был примерно такой же, как у большого смартфона, а на каждой из них была приклеена этикетка с символом опасности для биологических веществ. Покрутив одну из таких капсул в руках, я понял, что нужно сделать с ней. Хотя мне не было известно, что это за жидкость, символ опасности на этикетках явно указывал на то, что она не безобидна. Если открыть несколько капсул и вылить содержимое в бак с водой для полива грядок на ферме, следующий урожай будет последним для всех тех, кто его потребит. Решив осуществить свою миссию возмездия, я закрыл чемодан и направился к бакам. Однако рыжая женщина перегородила мне дорогу.

— Ворота находятся в другую сторону, — напомнила она.

— Иди туда. Я присоединюсь через...

Но меня остановил звук сирены. Похоже, еще один голодный человек проник на кухню незаметно в середине ночи, увидел своего собрата с топором в голове и вызвал тревогу. И все так хорошо начиналось!

— Не знаю, что ты задумал, но нам больше необходимо оставаться здесь! — рявкнула на меня Эмма и помчалась к воротам.

Немного пожалев о потерянной возможности, я побежал вслед за ней. Стараясь держаться подальше от наблюдательных башен, мы достигли ворот, которые охранял только один солдат, подойти к которому незамеченными было почти невозможно. Укрывшись за старым фургоном без колес с грязным бельем из прачечной, я задумался о том, как обойти часового.

— Притворись, будто у тебя очень плохое самочувствие, и постарайся выглядеть правдоподобнее! — кратко объяснил я и не дав ей времени на раздумья, вытолкнул Эмму из-за фургона.

Строгий окрик дал мне понять, что охранник заметил рыжую. Обойдя фургон с другой стороны, я увидел как Эмма сделала несколько шагов навстречу часовому, а затем упала на землю. Часовой какое-то время смотрел на неё как идиот, решаясь как поступить, но в конечном счёте сделал именно так, как я и рассчитывал. Подбежав к Эмме, он попытался привести её в чувство. Подобрав с земли камешек потяжелее, я подкрался к ничего не подозревавшему часовому сзади, и приложил его по башке. Выбравшись из-под рухнувшего на неё чудика, рыжая побежала к воротам. Я же взял чудика за руки, оттащил за фургон, и подобрал чемодан. Когда я протиснулся через слегка приоткрытые рыжей ворота, Эмма уже успела скинуть с себя балахон.

— Молодец, рыжая, отлично сработала, — похвалил я Эмму.

Вместо ничего не значащего «спасибо» в ответ, рыжая потребовала отдать ей чемодан.

— Отдам, но чуть позже, — ответил я, и быстрым шагом пошёл прочь от ворот.

Вариант с отравлением воды в баках осуществить не удалось, но ещё оставалось озеро. Перейдя с быстрого шага на бег, я добрался до водоёма. Бегло осмотревшись, я присел на корточки, открыл чемодан, и достал одну капсулу.

— Что ты задумал? — услышал я позади встревоженный голос последовавшей за мной Эммы.

— Иди вперёд. Я скоро тебя догоню, — отмахнулся я от рыжей, словно от назойливой мухи.

Осторожно вскрыв капсулу, я капнул каплю серой жижи в воду. Вода, как мне показалось, цвет не изменила, однако я на это и не рассчитывал. Напротив, так было гораздо лучше. Вместо того чтобы последовать моему совету, рыжая приблизилась ко мне и потребовала объяснений.

— Не знаю, что это за мерзость серая, но она однозначно испортит урожай этим людям. И если они еще и используют ее для мытья или приготовления какого-нибудь супчика (и они точно будут), то массовое отравление с летальным исходом им гарантировано! — произнес я с хитростью.

— Может быть, стоит не делать этого? — сказала Эмма осторожно.

— Конечно, стоит. Я не знаю, как ты, но я не привык уходить просто так. Эти люди вряд ли простят нам уход, но после массового отравления им точно будет делать не до нас, — ответил я, готовясь вылить содержимое капсулы в воду.

— Не рискуй! — вскрикнула рыжая чужим голосом и бросилась на меня, пытаясь выхватить капсулу из моих рук.

От неожиданности я почти уронил капсулу под свои ноги. Еле справившись со желанием отделаться от безумной девки так, чтобы порядочно ей причинить боль, я резко оттолкнул ее. Эмма отлетела назад и неуклюже упала на землю, но тут же подскочила и выхватила из-за пояса непонятно откуда взявшийся пистолет. Раздражение сменилось растерянностью.

— Неужели ты сошла с ума? Ты сама понимаешь, что делаешь? — спросил я осторожно.

— Понимаю. Закрой капсулу и положи ее обратно в сумку! — приказала она с решительностью в голосе.

— Да перестань, рыжая! Мы же не будем...

— Будем! — повысила голос Эмма и сделала предупредительный выстрел в воздух.

Точнее, попыталась сделать, но выстрела не последовало, потому что рыжая забыла убрать предохранитель на оружии. Я почти бросился на Эмму, чтобы выбить у нее оружие из рук, однако рыжая мгновенно осознала свою ошибку. Быстро убрав предохранитель на оружии, она отступила на пару шагов назад.

— Я понимаю, тебе не терпится отыграться за избиение, но никого травить мы не будем! — проговорила она с нажимом.

— Это ещё почему? — процедил я сквозь зубы.

— Потому что не все они чокнутые придурки. Среди них есть и нормальные люди. К тому же в тюрьме живут и дети. Ты и их хочешь отравить?

— Не заговаривай мне зубы, идиотка. То, что в паршивое стадо затесалась пара-тройка нормальных овец, ничего не меняет. А из детей, выращенных под присмотром больных выродков, могут вырасти только такие же больные выродки и никто другой!

Во взгляде Эммы появилась нерешительность, но только на пару секунд.

— Может быть ты и прав. Но даже если и так, я не дам тебе их отравить. Аманда уже заглядывала в чемодан. Она не хотела чтобы эта дрянь находилась в руках Братства, и отдала чемодан мне.

— И что с того? — спросил я, теряя терпение.

— Ты меня вообще слышишь? Это она раздобыла ключи от камер и отдала мне чемодан. Лишь благодаря Аманде мы оттуда выбрались. Я пообещала ей, что...

— Да плевать мне что ты там кому-то наплела! Я никому ничего не обещал! — резко перебил я Эмму, повернулся лицом к воде и размахнулся для броска.

Я до последнего не верил, что после всего, что произошло в этой чёртовой тюрьме, Эмма осмелится нажать на курок и пристрелить меня. Однако выстрел всё же прозвучал. Когда мою правую ногу будто обожгло огнём, я выронил капсулу. Капсула упала на землю и разбилась.

— Чёрт! Что ты наделала, идиотка?! — яростно прокричал я, прижимая руку к ране.

— Я тебя предупреждала! — воскликнула Эмма, а затем подобрала и закрыла чемодан с капсулами.

В то время я увидел, как распахиваются ворота тюрьмы.

— Поздравляю, ты, глупая и бессмысленная дура! Ты выдала нас! — пробормотал я с напряжением.

Эмма посмотрела сначала на ворота, а потом на меня.

— Извини, но это было твое же вынужденное решение! — сказала она на прощание, резко поднялась и убежала от озера.

Сумасшедшие монахи заметили Эмму и начали стрелять. Рыжая ответила несколькими выстрелами и побежала еще быстрее. Я же вместо того чтобы последовать ее примеру и попытаться скрыться от этих сумасшедших, упал на землю. Осколки от разбитой капсулы вонзились мне в ладонь. Несколько капель серой жидкости немедленно впитались в мою кожу, и я едва сдержал крик от боли. Это было так же ощущение, будто я только что опустил руку в огонь. Стараясь не обращать внимания на боль, я полз к ближайшему укрытию, которым оказался небольшой холм. Все это происходило днем, и монахи сразу бы заметили меня, но при плохой видимости их внимание было сосредоточено на убегающей девушке, что дало мне возможность остаться незамеченным.

Стараясь не обращать внимания на острую боль в пробитой ноге, я ползал вперед так быстро, как только мог. Рыжая все еще продолжала отвлекать преследователей на себя, уменьшая свои шансы на спасение и увеличивая мои. Я точно знал, что если монахи меня поймают, то буду сожалеть о том, что рыжая прострелила мне ногу вместо головы, потому что быстрая и безболезненная смерть мне точно не грозит. Когда я достиг укрытия, перекатился на бок и исчез из поля зрения этих сумасшедших людей в одеждах балахонов. Не решившись подняться, я лежал на холодной земле, задерживая дыхание и уткнувшись лицом в землю. Только после того, как увлеченные погоней монахи проехали мимо, я вздохнул с облегчением, перевернулся на спину и начал восстанавливать дыхание. Когда они достигли озера, я осмелился встать на ноги и отправился в противоположном направлении. Каждый шаг был сопровожден болью от простреленной ноги, что только усиливало мое желание задушить Эмму с каждой секундой. Одно хорошо — пуля прошла сквозь ногу, так что не нужно было ее вынимать. Отдаленно от стен тюрьмы я присел на землю, оторвал кусок ткани от штанины и начал перевязывать рану. Потуже затянув повязку, удалось остановить кровотечение.

После небольшого отдыха я встал и продолжил движение. В первую очередь мне необходимо было найти место для ночлега и отдыха. Я знал, что Фред может помочь мне с этим, однако я осознавал, что дойти до его жилища будет слишком тяжело для меня. Вторым вариантом был заброшенный лагерь в горах, однако там будут искать меня достаточно активно. Не имея других вариантов, я все же решился на риск и отправился к лагерю. Мое желание выжить любой ценой и потом найти Эмму давало мне силы. Мне было безразлично какая навязчивая мысль приходит в голову этой рыжей глуповатой девушке. Как только я найду ее, она пожалеет о том дне, когда мы встретились!

КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ ЧАСТИ