Наследник

Осенние ночи самые темные, холодные и мрачные. Многие злодеяния вершились именно в такие ночи. Но также и многие дети рождались благодаря именно таким темным ночам, в которые единственным благодарным делом был супружеский долг. В замке было темно. Свет пробивался только из кухни и из окон на третьем этаже, где как раз кутили гости графа. На лестнице, ведущей к покоям гостей, стояла женщина, почти сливаясь со стеной. Холодные камни старого замка отнимали последние сохранившиеся крупицы тепла, но Анна все равно прижималась к ним. Она уже давно перестала плакать, сейчас она пыталась так же перестать думать и чувствовать. Немного надеялась на то, что стены родового замка придадут ей сил, хоть немного, только чтобы хватило не кричать и выдержать. Снова. Этот кошмар повторится снова. Анна еще сильнее прижалась к стене, а потом глубоко вздохнула, выпрямилась, поправила платье и, поднявшись по нескольким ступенькам, открыла тяжелую дверь, ведущую в ярко освещенную большую комнату. Там вместе с гостями сидел человек, которого она ненавидела всем сердцем. Он тут же поднял голову и посмотрел на неё. По губам скользнула улыбка.

— Ах, дорогие друзья, я был очень рад видеть вас всех здесь, но моя жена Анна вынуждена нас покинуть — он поцеловал руку, сидящей рядом молодой женщины — и я покину Вас вместе с ней. В такие темные ночи женщин нельзя оставлять одних. Но я, надеюсь, что Элиза составит вам приятную компанию, и вы все не будете скучать.

Он указал рукой на вошедшую женщину, встал и помог подняться молодой, красивой брюнетке, которая улыбаясь, смотрела в глаза Анне.

— Элиза... Элиза... — Анна встрепенулась, отвела глаза. Да. Эти люди знают ее под именем Элиза, и не только они — Элиза, я и моя жена надеемся на тебя — Он, смотрел на нее с мягкой улыбкой, но в глазах она видела глубины ада, мрак...

— Да, Господин, Госпожа — Анна склонила голову, стараясь больше не встречаться глазами с глазами своего мужа и его любовницы и стараясь не думать о том, как она, дочь старинного славного рода попала в такую ситуацию. Когда ее муж уходит под руку с любовницей, а она остается наедине с пятью пьяными мужчинами ночью и ее явно представили как местную девицу легкого поведения, с которой можно делать все, что захочется...

Анна не была красивой, она с раннего детства знала, что на успешный брак рассчитывать ей не придется. Некогда славный род, богатство которого кануло в лету, не мог обеспечить хорошим приданым единственную наследницу, на вспыхнувшую страсть при ее внешних данных рассчитывать тоже не приходилось. Излишне худая и болезненная, она никогда не вызывала интереса у мужчин. ЕЕ мать и дядя не смогли устроить ее брак при жизни. Не смогли ее предостеречь от ошибок, и поэтому она сделала свой выбор сама, и сама расплачивалась за свою ошибку. Муж был старше ее на n лет, второй сын, имеющий право на титул, но не на наследство, он хорошо показал себя на поле брани и был награжден имением, на доход от которого он и жил. Имение находилось по соседству с владениями Анны. После знакомства и нескольких встреч Граф Колин сделал ей предложение, и Анна, страшившаяся одиночества, а еще сильнее своей бездетности, с готовностью его приняла. Свадебная церемония прошла более чем скромно. Брачная ночь была малоприятна, но необходима. Граф занимался своими делами, тихая и незаметная графиня не выходила из своих покоев, где она читала и занималась рукоделием. В замке появлялись новые люди, друзья и родственники мужа. Анна пряталась у себя и не выходила оттуда, пока гости не разъезжались по своим домам. Её устраивала эта тихая и незаметная жизнь. Единственное, что ее огорчало — это отсутствие детей. Они прожили вместе уже три года, но детей так и не было. Граф злился и обвинял ее, Анна знала, что он завел себе нескольких любовниц среди крестьянок, но и среди них никто не приносил наследника. Того наследника, который по внешности будет похож на своих аристократов предков.

Тот страшный разговор произошел осенью, темной ночью, когда мрак царит над землей.

Граф пришел к Анне пьяный и сказал, что ему нужен наследник, и, если его семя не годится, ей придется найти другое, это звучало настолько бредово, что Анна не поверила себе. Она не могла поверить, что её муж предлагает ей совершить измену, впервые возразила ему и впервые он ее ударил. Пощечина сбила ее с ног, а потом посыпались удары, один за другим. Она потеряла сознание, а когда пришла в себя, был уже следующий день, рядом сидела молодая девушка, которая обтирала ее влажной тряпицей.

Граф не заходил к ней все то время, что требовалось для ее выздоровления. Анна не видела никого кроме той молодой служанки, Элизы. Когда она смогла выйти из комнаты и пройтись по замку она не встретила ни одного знакомого. Испуганная она вернулась к себе. Элиза улыбалась и молча сидела возле окна. Граф пришел вечером. Он объяснил ей ее дальнейшую жизнь, им был нужен наследник, и раз он не мог иметь детей, она должна будет разделить ложе с другим, но чтобы никто не знал об этом, с сегодняшнего дня все будут знать ее под именем Элиза. Местная служанка легкого нрава, с которой всегда можно договориться, в случае рождения сына, она может делать все, что ей заблагорассудится, Анна отказалась. Граф ушел, а Анна и ее служанка поужинав, легли спать. Проснулась графиня от холода. Она была обнажена, на шее болтался железный ошейник, от которого к стене тянулась тяжелая цепь. Анна не понимала где она находится, чадящий факел отбрасывал больше теней, чем давал света. На полу солома, окон не было. Анна никогда не спускалась в подвал своего замка и не могла узнать камеру, где ее предки держали пленников и заключенных. Она кричала и звала на помощь. Никто не приходил, никто не отвечал. Факел погас, но никто не приходил его сменить. Она потеряла счет времени в той темноте и холоде. Когда обезвоживание и голод лишили ее сил, и она уже не поднималась с пола, дверь в ее тюрьму открылась. Граф осветил камеру ярко-горящим факелом, некоторое время смотрел на Анну, а потом передал факел той самой служанке. Подхватил жену на руки и понес, от волнения Анна потеряла сознание. Элиза опять безмолвно за ней ухаживала, мыла ее как ребенка, кормила с ложечки. Когда она смогла вставать и ходить. Граф снова нанес ей визит, и снова повторил свое предложение, добавив в конце напоминание о подвале. И тогда Анна согласилась. На следующий день, ее и какую-то старуху, в закрытой карете отвезли в небольшой лесной домик, где кроме них никого не было. В течение следующих нескольких месяцев Анна училась выполнять работу по хозяйству, стирать, готовить, штопать, убирать дом, ухаживать за скотиной, ее некогда нежная кожа погрубела, за любую провинность старуха ее порола. Называла ее только Элиза, рассказывала ей подробности ее «жизни». Иногда Анна, чувствовала, что сходит с ума. Происходящее казалось нереальным, но удар плетью по спине возвращал ее в реальность. Через четыре месяца перед домом остановилась карета с графским гербом. Из него вышла. Очень красиво одетая молодая женщина, в которой Анна с удивлением узнала...

— Элиза?

Та улыбалась своей мягкой нежной улыбкой

— можешь называть меня Госпожой Анной

Застенчивость и затворничество Анны сыграли с ней злую шутку. Никто из друзей графа не видел его жену. Её собственные родственники не видели ее с рождения и не особо интересовались ее судьбой. Друзей у нее не было. Слуг, которые могли бы ее узнать либо уволили, либо убили. Анна стала никем. От неё требовалось лишь родить сына, которого можно было поставить рядом с его родичами и восхищенно сказать, один в один. Все мужчины в их роду обладали характерной внешностью, которую не могла разбавить чужая кровь, и которая со временем стала отличительной чертой. Именно поэтому Анна и была нужна своему мужу. Чтобы родить потомка славного рода.

С приездом Элизы, у Анны прибавилось работы, приходилось прислуживать женщине, занявшей ее место. Иногда она срывалась, но Элиза умело пользовалась хлыстом и могла, не нанося серьезных повреждений, заставить Анну скулить от боли, сжаться в комочек и выполнять приказы, любые приказы. Выполнять работы в доме и на улице в чем мать родила. Называть бывшую служанку Госпожой, целовать ей ноги и руки. И окончательно стать ничем, наблюдая, как ее приехавший муж целует любовницу, безропотно подносить им вино. Слушать, как граф называет свою любовницу графиней, Анной и своей любимой женщиной. Элиза хотела окончательно сломать Анну, и, приказав ей раздеться, заставила стоять возле кровати, смотреть, как граф будет ее любить. Руки Анны слишком тряслись, и бутылка вина соскользнула с блюда, разбившись. Она выбежала вон из комнаты, а следом выскочил граф, схватив ее за волосы, он затащил ее обратно. Всю ночь Анна смотрела, как перед самыми ее глазами в лоно Элизы проникает член графа, как он ласкает ее грудь, как после припадает к цветку между ее ног и слизывает выступившие соки языком. И то, как Элиза с усмешкой провела рукой между ног Анны и показала предательский влажный блеск графу, привело Анну именно в то состояние, которое хотела добиться Элиза. Граф, обнаженный, уставший после ночи любви, откинулся на подушки и смотрел, как его любовница выкручивала соски его жене, как Анна тяжело дышит, как она сама раздвигает ноги навстречу требовательной руке своей Госпожи, как она содрогается в оргазме, снова и снова. Как она, наконец развязанная, сама припадает к ногам Элизы и неумело, еще неумело, начинает лизать у той между раздвинутых ног. Граф заснул под их стоны. Проснулся он уже в сумерках, в комнате больше никого не было. В камине догорал огонь и при слабом свете он ополоснулся над серебряным тазиком. Накинул рубашку, камзол, вышел из комнаты и по коридору прошел в гостиную. И там никого не было. Граф решил полностью обойти дом и найти хоть кого-нибудь, его поиски венчались успехом на кухне, где старуха готовила ужин, на его вопрос о Госпоже Анне, она показала рукой на улицу в сторону конюшни. Новоявленная Госпожа действительно бала там, она стояла, скрытая каретой и смотрела в небольшое окно внутрь, она улыбалась. Когда граф ехал сюда, он специально выбрал сопровождение внешностью похожих на свою жену. Высокие, худощавые, темноволосые. Кучер, два стражника и слуга.

— Ты как раз вовремя, твоя женушка как раз учится брать в рот, ты же никогда с ней так не поступал?

Граф посмотрел в оконце, внутри конюшни, в стойле, опирался о перегородку кучер, перед ним на коленях стояла Анна, она как раз облизывала языком головку члена, держа его двумя руками

— Как ты этого добилась? Несмотря на ее согласие, я думал, что придется ее связать, чтобы кто-нибудь смог ее обрюхатить.

Женщина, стоящая рядом молчала, и продолжала смотреть как кучер проталкивает в рот Анны свой член, как та давится, старается дышать носом, но принимает его все глубже и глубже, из ее глаз полились слезы, когда мужской член полностью проник внутрь, носом она уткнулась в густую поросль и замерла. На лице кучера появилось выражение удовольствия, он смотрел на девушку у своих ног, на то, как его плоть раскрыла ее рот, как из ее глаз льются слезы, и, потеряв над собой контроль, схватил её за волосы и начал долбиться, жестко, быстро. Девушка пыталась его оттолкнуть, но он был гораздо сильнее. Воздуха не хватало, она почти задыхалась, из-за слез нос был забит и она не могла дышать. А мужчина продолжал насаживать ее на себя, снова и снова, ритмично двигаясь и вталкиваясь все глубже и глубже. Пока, наконец, не кончил

Граф равнодушно смотрел, как другой мужчина имеет его жену в рот, как она задыхается, зажатая мужской плотью, как семя льется ей на лицо и на грудь, бесстыдно торчавшую из распущенного корсажа и приспущенной нижней рубахи. Как она кашляет и как пытается отдышаться. Женщина рядом с ним сделала несколько шагов по направлению к дому, развернулась и закричала

— Элиза! Элиза! где ты, проклятая лентяйка, Элииза!

Она направилась к воротам конюшни, с другой стороны к ней подошли стражники и слуга графа, они помогли госпоже открыть ворота, граф видел в оконце, как конюх быстро натянул штаны и сиганув в соседнее стойло, спрятался за скирду соломы, а Анна так и осталась стоять на коленях, с открытой грудью, вымазанная спермой, с красными глазами. В таком виде её и увидели. Лжеграфиня вскрикнула будто бы шокированная и выбежала прочь, граф оторвался от зрелища и зашел в конюшню. Презрительно скривил губы

— девку выпороть, конюха лишить жалованья за месяц. — повернулся к своему слуге — и найди какую нибудь крестьянку неглупую, чтобы прислуживала графине пока она здесь. Эту в дом не пускать

Явив свою волю граф ушел в дом. Там возле дверей стояла настоящая Элиза

— все получилось! получилось! — шептала она, и на глазах ее были слезы. — ты видел как они смотрели на неё? я уверена месяца не пойдет, как она понесет, а потом она будет не нужна, главное. чтобы мальчик родился таким же как вся ее родня, и тогда наследство, все владения ее дядьки будут нашими. любимый

Элиза прижималась к графу, а он обнимал ее. Они любили друг друга слишком давно, чтобы еще что-то говорить. Двадцать лет назад у Элизы была семья, ее отец очень любил ее мать, и свою пятилетнюю дочь. Двадцать лет назад, их господин женился и его жена понесла, в день родов он вместе со своими высокородными дружками изнасиловал мать Элизы и убили ее отца, когда он пытался защитить жену. Мать обезумела от горя и их выкинули из замка под радостные перезвоны колоколов, под тосты во здравие будущей графини Анны. Они спрятались в лесной избушке, мать умерла через пять лет, Элиза жила одна, пока не встретила Колина в лесу, где он лежал со стрелой в груди. Колин ехал смотреть свои имения, а его сосед считал, что эти имения прекрасно присоединятся к его владениям, и серебряный рудник принесет больше пользы ему. Девочка спасла молодого мужчину, выходила, а тот в благодарность забрал ее с собой в замок отца, там ему и рассказали о том, кто заказал его убийство. Граф Каслфорест. Человек, который разрушил счастливый мир Элизы. Через четыре года отец Колина умер, и его брат настоятельно попросил их убраться из родного гнезда. По дороге в имение на них напали, Колина ранили и сбросили в прорубь, думая, что он мертв. Элизу привезли в трактир и там, в конюшне, насиловали несколько часов подряд. Когда наемники уснули, Элиза бесшумно перерезала им всем горло. В дверях она столкнулась с окровавленным Колином, он шел ее спасти. Они подожгли конюшню и уехали. Колин долго болел после всего этого и один из лекарей, что его лечил сделал предположение о том, что он никогда не сможет иметь детей. Элиза в ярости чуть не убила его. А потом, ночью, в объятиях друг друга они придумали план мести. Им понадобилось n лет, чтобы полностью воплотить его в жизнь. Пять лет по капле верная служанка травила графа Каслфореста, когда его разбил паралич и он не мог двигаться и говорить, приехавший лекарь соблазнил графиню и с помощью опиума довел до такого состояния, что она раздвигала перед ним ноги на той же кровати, где лежал парализованный муж. А Анне этот же лекарь с детства внушал, что она уродлива, глупа, что лучше ей даже не выходить из комнаты, чтобы не позорить свою мать. Анна росла забитой, серой мышкой, которую даже ее слуги иногда не узнавали. После смерти графа, в замок приехал его брат, очень строгих правил. Лекарь был тут же выслан, а к молодой вдове была приставлена монахиня, которая следила за каждым ее шагом. Её организм, подточенный опиумом, быстро сгорел, и она умерла когда Анне исполнилось n лет. Дядя обращался с ней как с ненужной вещью, практически запретив показываться на глаза. Периодически в замок приезжали молодые люди, но не вдохновленные приданным уезжали, даже не взглянув на предполагаемую невесту. А потом внезапно, дядя, возвращаясь поздно вечером из деревни, оступился на лестнице и при падении сломал себе шею. Никого не смутил тот факт, что после этого случая пропал слуга, что перед этим слышали чьи-то крики. Упал, умер и мир его праху.

Колин легко добился согласия на брак у оставшейся одной, нерешительной и неуверенной в себе Анны. После свадьбы он прекрасно зная, что детей он иметь не сможет обвинял несколько лет в этом Анну, рождая в ней чувство вины и стыда. Как-то к ним приехали гости, его друзья по полку. И он в первый раз представил им Элизу, сказав, что это его жена Анна. Слуг, которые знали нелюдимую Анну в лицо и могли ее узнать безжалостно убили. Остальных уволили. Новые слуги и новая стража воспринимала Элизу как Госпожу Анну, а про Анну говорила, что это Элиза...

Граф обнимал Элизу. он не чувствовал угрызений совести или стыда. Девушка, которую сейчас пороли в конюшне была для него всего лишь вещью. Девкой, которая нужна только для выполнения их плана.

— Мими, где граф? — тоненькая, невысокая девушка, быстро склонилась в поклоне

— Он на улице, ждет Вас в карете, Госпожа Анна

Очень красивая зеленоглазая брюнетка стояла на лестнице, на ней было красивое красное платье с черной шнуровкой, сверху был наброшен темно-синий плащ на меху. Она спустилась вниз, в этот же миг дверь открылась и вошел мужчина. Их глаза встретились и засияли. Мимидаже прижала руки к груди от восхищения.

— Мими, ты свободна на эти дни, что нас не будет. Когда ты понадобишься мы пришлем за тобой кого-нибудь. И передай привет матушке, она делает изумительный сыр и вино

Мими засияла от этой похвали и побежала в кухню. там прошмыгнула мимо бабушки Адель, на задний двор, мимом конюшни и чуть не налетела на Элизу, которая как раз набирала из колодца воду. мими тут же отпрянула прочь, хотя девушка ничего ей не сделала, но слухи о ней ходили самые разнообразные. А Мими знала точно, что как раз в тот когда она начала здесь служить, Элизу выпороли за шашни с кучером. Мама Мими запретила общаться с этой «потаскухой», а Мими была послушной девочкой. И она, развернувшись, помчалась по тропинке в лес и по холму домой.

Граф и графиня, вместе с Адель и еще двумя слугами сегодня уезжали к своим друзьям, оставляя в лесном домике провинившуюся служанку Элизу, двух стражников, слугу, кучера и еще троих гвардейцев из отряда, прибывших сопровождать Графа и его молодую жену. Когда карета и несколько всадников скрылись в лесу, девушка кожей почувствовала чувство похоти вокруг, она ни на кого не глядя пошла в кухню, у нее была работа. Было нужно навести порядок после отъезда Господина и Госпожи.

А в это время карета остановилась, из нее выбрались женщина и мужчина в темной свободного кроя одежде. Рядом были их верные слуги. Карету спрятали в зарослях, а Элиза и Колин двинулись по едва заметной тропинке и очень быстро добрались до усадьбы. Там один из оставшихся гвардейцев открыл им калитку и незаметно проводил в пристройку для хранения зерна и фуража рядом с конюшней, там они забрались на чердак и стали ждать.

— Адель сказал, что ты последняя брала масло для чистки кожи

обратился к Анне один из гвардейцев

— да... оно в конюшне на полке.

— я не нашел, помоги пожалуйста — молодой человек несмело улыбнулся. Анна оторвалась от чистки котла, вытерла руки тряпкой и пошла с гвардейцем в конюшню. При свете дня, широко распахнутых воротах Анна шла туда без стеснения и почти без страха. Там она прошла к задней стене и чуть не вскрикнула когда какой то человек выскочил из-за стойла, но он быстро закрыл ей рот ладонью. Анна узнала своего мужа и женщину, появившуюся вслед за ним.

— Элиза, милое дитя. — эта женщина ласково провела пальцами по щеке Анны. — в течении ближайших двух недель ты будешь наедине с семью мужчинами, ты должна сделать все от тебя зависящее. чтобы каждый день. внутрь тебя все они спускали свое семя. Ты должна сделать все, чтобы забеременеть. Ты поняла? Элиза? Чтобы через девять месяцев у твоего Господина и у Твоей Госпожи Анны родился сын. Ты понялаЭлиза?

Анна слушала этот голос, внутри она сжалась до маленького комочка, но она не могла ослушаться свою Госпожу, Госпожу Анну. Она сделает все. Со всеми. Она кивнула.

— Вот и молодец. Сейчас ты создашь здесь столько похотливого шума, ты будешь так стонать, чтобы сюда сбежались все, ты поняла, Элиза?

Анна снова кивнула. Её госпожа улыбнулась, кивнула графу, тот отпустил Анну. И скрылся со своей любовницей в темноте. Анна повернулась к гвардейцу. вздрогнула, увидев, что рядом с ним стоит еще один. Анна замерла пытаясь осознать кто она. Бывшая графиня, уже не Анна, но еще не Элиза. После тех страшных дней в камере, после кучи наказаний, после той ночи, после порки... она преклонялась перед своей Госпожой Анной и была действительно готова выполнить любой ее приказ. Она уже не воспринимала себя как Госпожу, она стала служанкой, рабыней. В эту самую минуту она и стала Элизой.

В ту минуту, когда гвардеец снял с нее платье, распустил шнуровку корсажа, и начал мять ее грудь, в ту минуту, когда второй гвардеец задрала подол нижней рубахи и и стал гладить ее бедра и ягодицы, в ту минуту, когда привлеченные ее охами и стонами, в раскрытые ворота конюшни вошли все, кто остался в усадьбе, в ту минуту. когда ее согнули в поясе и с двух сторон трахали два гвардейца, В ту минуту, когда в ее лоно плеснуло мужское семя, в ту минуту... она стала Элизой потаскухой, дворовой девкой и очень долгое время не думала о себе как об Анне. И неожиданно, откинув мысли о том, что она графиня, она прочувствовала всем телом, как глубоко в ее глотку вошел мужской член, как глубоко внутри бьется еще один, как они двигаются и ее тело испытало такую волну удовольствия, счастья, что мир разлетался на кусочки вместе с брызгами спермы бьющими внутри. Она почти выполнила приказ, только один мужчина кончил не в ее лоно. Кучеру понравилось смотреть как на ее лицо застывает сперма, и он дважды спускал свое семя именно так. Они все так и заснули в конюшне, успев лишь бросить несколько попон на пол.

Утром Элиза проснулась раньше всех. она накинула грязное помятое платье на столь же грязное голое тело и пошла в дом, там на кухне, она бросила в очаг несколько поленьев и подвесила котел с водой нагреваться, чтобы смыть с себя всю грязь. Почувствовал себя достаточно чистой. она переодела в другое платье, не затруднив себя одеванием корсажа, нижней рубахи и панталон. Приготовила завтрак на всех и к тому времени, когда все мужчины проснулись и умылись их ждала горячая похлебка и ломоть хлеба с маслом. Осень только началась, но была довольно холодной, очень быстро окрасив лес в разные цвета. По утрам иногда даже подмерзало, но днем приходилось прятаться от солнцепека. Мужчину поглядывали на Элизу, как соски торчат сквозь мягкую ткань, как она двигается, но никто ничего не сделал, все молчали. Потом разошлись по свои делам, нужно было подготовить усадьбу к зиме, потому что когда Господа вернутся, они тут же поедут в Лесной замок. Элиза чистила котлы и выносила их на улицу просушиться. Солнце поднималось все выше, и грело и припекало все больше. Один из стражников присел в тени навеса над колодцем чтобы перевести дух, он смотрел как Элиза вынесла очередной котел, сверкнувший боком на солнце, заметила его и пошла к колодцу. Вытянула ведро и вылив воду в стоявшую рядом бадью смочила там платок, потом стала обтирать влажной тканью шею, плечи, расстегнула несколько пуговиц и приспустила платье, обнажив грудь, снова смочила платок и стражник, открыв рот, смотрел как по коже скользят переливаясь и сверкая, капли воды.

Элиза расстегнула еще несколько пуговиц и платье полностью скользнуло на землю, полностью обнажив ее тело. От холодной воды соски затвердели и вызывающе торчали. Девушка провела по груди руками, переступила через платье и подошла к стражнику, взяла его руку и положила ее себе на лобок, бесстыдно развела пошире ноги и застонала, когда мужская рука начала теребить ее половые губы, когда пальцы стали проникать внутрь, она начала приседать, насаживаясь на них. Стражник почувствовал очень сильное давление в штанах, он расстегнул пуговицы и вытащил свой, стоящий колом, член. Дернул на себя девушку и она села, нанизывая себя на мужскую плоть, едва слышно вскрикнула, помедлила, привыкая к большому размеру и начала двигаться, не быстро, но постепенно ускоряясь. на вдалбливала саму себя, в то время как стражник мял и кусал ее грудь. Её лоно было настолько требовательным, что он не смог себя долго сдерживать и быстро кончил внутрь, удовлетворенно откинулся на лавке и тяжело задышал, молча наблюдая как Элиза встает и тряпицей вытирает капли семени с бедер, как она не одеваясь, обнаженной идет по двору к конюшне, где три гвардейца приводили в порядок конную упряжь. Элиза не успела зайти внутрь, трое мужчин вышли во двор, и осенний воздух далеко разнес ее стоны и вздохи оргазма. когда ее не по одному разу отымели семеро мужчин.

Когда солнце скрылось стало холодно, и все перебрались на кухню, где Элиза разогрев похлебку, нырнула под стол и стала «ужинать» совсем другим блюдом, сплевывая потом семя в руку и втирая себе между ног. Следующие две недели Элиза была все время обнаженной, в разное время, в разных позах принимающая мужскую плоть и вбирающая в себя их семя. В какой-то из дней кучеру надоело ждать, когда придет его очередь трахнуть Элизу в рот, и он отрезав кусок сливочного масла, подошел к Элизе сзади, где у нее оставалась незанятая дырка. Девушка была сверху, насаживаясь на член стражника, а слуга резко двигался в ее глотке. Кучер не церемонился и только смазал заднее отверстие и свой член. А потом резко и сразу почти до упора вошел внутрь, Элиза заорала от жуткой боли, пыталась вырваться, но трое мужчин крепко е держали, и когда она немного успокоилась, кучер продолжил двигаться. Ей было очень больно, но тут стражник просунул руку между их прижатых друг к другу тел и пальцами стал ласкать ее половые губы, стал аккуратно двигать внутри своим членом и боль понемногу уходила и к тому моменту как кучер кончил ей на спину Элиза уже испытала оргазм от доселе неизведанных ощущений. Остальным тоже понравилась эта идея и ее теперь постоянно трахали втроем. Элиза боялась, что в нее не будут кончать, но мужчины щедро одаривали ее семенем. И когда через три недели она тряслась в повозке едущей за каретой графа и графини. она уже была беременна.

В замке Элизу поселили в небольшую комнату, которая раньше была гардеробной ее матери, а в самих покоях расположилась графиня Анна с мужем. Элизу никто не видел кроме старухи Адель, графини и графа. Когда стало понятно, что задумка удалась, в замок приехал лекарь, тот самый, что лечил старого графа и соблазнил его жену. В замке пили за здоровье графини Анны и ее будущего ребенка. Графина исправно и искусно подкладывала подушечки под платье, пока их служанка наконец не разрешилась от бремени.

Девочкой.

Граф чуть не убил в ярости несчастную, но графиня только взяв на руки маленький комочек сразу же поняла, что никому не даст в обиду ее маленькую Анжелику. Элизе перетянули грудь, чтобы молоко пропало и дочь больше на глаза не приносили, в замок была вызвана кормилица, которая души не чаяла в маленькой крохе.

Глубокой ночью Элизу снова посадили в ту холодную камеру, где продержали несколько месяцев, кормя объедками. Однажды туда спустилась графиня, она так же ласково и мило улыбалась, нежно касалась уже пустой груди Элизы, когда та тяжело задышала, рука скользнула между ног, то жестко теребя, то ласково, почти неощутимо прикасаясь.

— когда твоя дочь вырастет, я отдам ее гвардейца, чтобы они пустили е по кругу — неожиданно сказала графиня — ты согласна?

Элиза с испугом смотрела на нее, в этот момент Анна очень сильно сжала нежную плоть и Элиза громко застонала

— ты согласна? я не слышу ответа — пытка продолжалась до тех пор, пока измученная, почти безумная от желания Элиза не сказала — Да, согласна

Графиня тут же ударила ее по лицу с такой яростной силой, что Элиза почти потеряла сознание.

— Ты хуже животного, хуже последней твари.

Та, кого все считали графиней знала, что она перегрызет горло любому, кто посмеет поднять руку на ее маленькое сокровище, ее маленького ангелочка, но к сожалению им был нужен мальчик. Сын. Наследник. И эта дрянь была им нужна. Графиня стала каждый день приходить в камеру, она приносила хорошую еду, но есть ее разрешалось только из собачьих мисок на полу. С Элизой обращались как с животным, ей не позволялось говорить, вставать. Графиня полностью сломила волю молодой женщины.

В тот день графиня пришла с лекарем, который осмотрел Элизу, задал ей несколько вопросов, потом достал из саквояжа тряпицу, завернутую в пергамент, и держа эту тряпицу щипцами, стал вытирать влагу между ног девушки, бедра, спину. Затем также аккуратно сложил тряпицу обратно в пергамент, и убрал в саквояж. Кивнул графине и вышел из камеры.

— Животное... ты хуже, чем животное — неожиданно прошипела Анна.

Дверь снова открылась и в камеру зашел лекарь, он держал на привязи большого дога, который принюхался и ту же рванул к Элизе, та в страхе поползла от него, но удар плетью заставил ее остановиться.

— Ну куда же ты? ты животное, и должна жить как животное, есть как животное, и спариваться с животными. Поблагодари меня, за то, что я выбрала среди псов своего мужа лучшего производителя, все соседи стоят в очереди, чтобы привезти своих сук на вязку с ним... благодари я сказала! — Элиза, униженно припала к ногам Госпожи и начала шептать слова благодарности. Дог все рвался к ней, пока Элиза, управляемая хлыстом в руках графини становилась на четвереньки, широко разводила ноги. Лекарь сделал несколько шагов внутрь, и дог ткнулся между ног девушку, тяжело задышал, его глаза обманывали его. Они видели перед собой человека, а нос чувствовал текущую суку. Значит надо проверить, он запрыгнул на нее, и сука под его тяжестью склонилась вниз оттопырив и выставив задницу, так что собачий член сразу же проник во влажное отверстие, и вдыхая запах текущей суки, кобель начал неистово быстро двигаться, слушая как его сака тоненько повизгивает. пес двигался в одном быстром темпе, проникая своим тонким, но длинным членом глубоко внутрь Элизы, Она. пытавшаяся выдержать сумасшедший темп, не видела как дверь в камеру открылась и туда зашел граф., который на мгновение опешил от увиденного, потом подошел к жене и что-то прошептал ей на ухо. А потом они вдвоем вышли. А дог в это время еще сильнее увеличил свой темп и Элиза широко открыла глаза и рот, пытаясь не задохнуться от беззвучного воя. Но тут пес излился прозрачным горячим семенем и несмотря на узел легко выскользнул из Элизы. А девушка. рыдая, без сил повалилась на пол. Лекарь подошел к ней. раздвинул безвольные ноги, понял, что пес ничем ей не повредил и вышел уводя повеселевшего пса.

Жизнь в замке продолжалась свои чередом, граф и графиня принимали гостей и их поздравления в связи с рождением дочери. графиня каждый вечер спускалась в подвал, чтобы понаблюдать за вязкой Элизы с очередным кобелем, и за тем, как та начинает получать от этого удовольствие.

Весной, когда дороги просохли, графиня с маленькой дочерью, верной служанкой Мими и старухой Адель, сопровождаемые лекарем, а также егерями и несколькими собаками, которых отправляли в лесной домик для осенней охоты, двинулись в путь. Элиза ехала в повозке следом. По приезду она выполняла работу на кухне, в сам дом ее не пускали и свою дочь она не видела. Она молча работала, безропотно выполняя все приказы и принимая наказания. Летом в замок приехала граф, навестить свою жену и дочь. Когда они уехали из замка он понял, что привязался к маленькому сокровищу и соскучился. И хотя он очень любил дочь, Элизу он почти ненавидел, он обвинял ее в том, что она не смогла разрешиться сыном.

Мими дали выходные, егерей отправили прокладывать путь для будущей охоты. В доме оставались только Граф с графиней, Адель, лекарь и три верных гвардейца. Утром Элиза проснулась от удара, она тут же сжалась, стала закрываться руками но продолжения не последовало. Над ней стоял граф, его за руки держала графиня

— не надо, любимый.

Графиня повернулась к Элизе и так же ласково и спокойно приказала полностью раздеться и встать на колени. В маленьком закутке за кладовкой, где была лежанка Элизы, было тесно и граф вышел. девушка молча выполнила приказ и склонила голову в ожидании следующего. На ее шее затянулся ремень, сначала очень туго, так что было тяжело дышать, потом чуть слабее. Брякнула цепочка, скрипнула кожа. и повинуясь натяжению, она на четвереньках поползла вслед за своей Госпожой. По коридору в кухню, а по том во двор. Ярко светило утреннее солнце, на псарне заливались собаки, Ночью шел дождь и руки и ноги у Элизы тут же стали грязными. В голове у нее не было мыслей совсем, она потеряла волю полностью, единственная цель для которой она жила, было служение Госпоже Анне.

В конюшне стоял лекарь, державший в руках щипцы с тряпицей, он в который раз проделал знакомую всем процедуру,

— мы привезли всех твоих любовников, Элиза. но вчера Колину подарили замечательного пса, с ним на медведей и волков ходят. Я думаю ты будешь в восторге — Анна была привычно ласкова, она потрепала Элизу по голове и та лизнула ей руку, выражая благодарность. — хорошая девочка-графиня рассмеялась.

Пес воистину был огромный, и Элиза явно не смогла бы выдержать его вес, поэтому Анна подставила ей скамечеку, на которую та и оперлась грудью.

— Его зовут Бес, доставь ему удовольствие, хорошо?

Бесу не потребовалась помощь, чтобы войти в Элизу, он быстро скользнул в ее лоно и неспешно задвигался. Девушка стонала от заполненности, собачий член был как как большой мужской, он даже не сразу смог полностью в нее погрузиться. Элиза закричала, забившись в оргазме, но тяжелые лапы Беса не давали ей двигаться. И снова оргазм, и снова, она чувствовала тяжесть пса, как он прижимается к ее ягодицам и бедрам, как его узловатый член раздвигает ее плоть и проникает все глубже и глубже, Она снова закричала, испытав оргазм. И билась в волнах удовольствия, под все убыстряющимся темпом пса, пока он не излился в неё. И тут Элиза почувствовала увеличивающееся давление изнутри, она закричала от боли, пес соскочил с нее и встал задом, но не отходил, его член застрял в ней. Лекарь стал держать на месте пса, а графиня девушку. Элиза рыдала и не слышала ласковых слов и увещеваний, пока узел не опал, и вслед за вышедшим из нее собачьим членом на пол не полилась прозрачная сперма.

— Он ее не порвал?

— Нет, после рождения ребенка у нее здесь все растянулось и она может принять хоть жеребца

От пережитого Элиза погрузилась в полуобморочное состояние, она чувствовала как ее переносят, но не могла даже пошевелиться. Пришла в себя она в стойле. на охапке соломы. Веревка, тянувшаяся от ремня на шее, была наброшена крюк в стене. Рядом стояла плошка с водой. Девушка попила воды и заснула. Следующую неделю Элиза провела в том стойле, каждый день лекарь приводил к ней кобелей, которые имели ее и тут же теряли к ней интерес. Граф и графиня не заходили к ней, иногда она слышала детский плач на улице, но обычно в это время внутри ее тела двигался собачий член и она не обращала на плач внимания. Псы, привезенные из замка после случки не обращали на нее внимания, но Бес, когда его привели во второй раз, повел себя себя совсем иначе, после того, как он смог выйти из нее, он повернулся к упавшей без сил на пол Элизе и лег с ней рядом, положив тяжелую мохнатую лапу ей на живот. Когда лекарь пытался его увести, Бес угрожающе зарычал, и мужчина неожиданно расхохотался и ушел в дом. Через несколько минут он вернулся с графиней и графом., на лицах которых застыло выражение мрачного удовлетворения.

На следующий день утром, Бес стал трахать Элизу без предварительной обработки тряпицы, от которой и исходил сильный запах течной суки. Пес выбрал Элизу своей самкой, и когда граф все таки смог увести его на псарню стал грустным и апатичным.

Адель согрела для Элизы котел воды и та смогла. наконец, смыть с себя всю грязь и запах псины. В дом возвращались егеря и охотники. Перед женщиной стояла все та же задача, она должна была каждую ночь соблазнять мужчин, забеременеть и родить наследника. Гвардейцы и кучер в красках описывали вновь прибывшим о том, как они славно провели время два года назад, и на Элизу смотрели с вожделением, после родов ее формы округлились. Грудь стала больше, бедра пышнее. За обедом, когда она разносила среди прислуги вино и еду, Элиза постоянно чувствовала как мужские ладони сжимают ее ягодицы. Ночью, когда в доме погасли огни, она поставила в фонарь свечу и вышла на улицу, Егеря и слуги спали кто в конюшне, кто в пристройке для хранения фуража. Но никто не спал, они ждали ее. Элиза не видела их лиц, не слышала голосов, только руки, множество рук. раздевающих ее, скользящих по ее телу, слышала только тяжелое дыхание. Когда она активно подмахивала, когда внутри е тела были три члена она, закрыв глаза, вспоминала как всего день назад, на этом самом месте ее трахал Бес и от этих воспоминаний ее и сотряс оргазм.

Каждую ночь кто-нибудь из слуг. а иногда и все вместе имел ее в любых позах. А днем, если бы кто-нибудь любопытный заглянул в кусты орешника за воротами можно было увидеть как кто-нибудь из гостей наслаждался либо умелым ротиком симпатичной служанки, либо проникал между ее пышных бедер. Среди гостей было прекрасной шуткой посулить служанке монетку, а после забрать, так как она должна быть благодарна столь высокородному господину за честь быть им оттраханной.

Когда у Элизы не начались женские дни, лекарь настоятельно порекомендовал графине вернуться в замок, чтобы потом осенняя дорога не смогла навредить ее ребенку. Гости выпили за здравие будущих родителей и будущего наследника. И граф с графиней и слугами, в том числе Элизой отбыли в замок. Элиза снова жила в бывшей гардеробной, ее хорошо кормили и Адель ухаживала за ней. Через девять месяцев было объявлено о рождении... второй дочери.

Элиза рыдала и умоляла о прощении. Её никто не трогал, но она чувствовала огромную вину перед своей Госпожой. Вторую девочку Анна назвала Мадлен, она так же всем сердцем полюбила ее. Колин тоже души не чаял в своих дочерях. Когда у Элизы вновь пропало молоко, ее отослали на кухню. Многие слуги пытались залезть ей под юбку, но за девушкой следила Адель и дальше поцелуев за гобеленом дело не заходило.

Осень сменяла лето, зима-осень. Элиза не видя графиню вспоминала о том, что она Анна, что она была хозяйкой этого замка и свернувшись под тонким одеялом беззвучно плакала. Весной Адель вместе с няньками и кормилицей поехала в лесной дом, где дети должны были пробыть до осени. Граф и графиня остались в замке.

После отъезда Адель, дверь в каморку Элизы стала открытой для всех желающих. Она никогда не засыпала одна, но забеременеть не получалось. Иногда, просыпаясь между двумя мужчинами, Элиза спрашивала себя, почему она не сбежит, не бросит все это, почему она так отчаянно продает себя и пытается понести, но ответ был слишком болезненный для не и она отгоняла эти мысли, продолжая раздвигать ноги для мужчин, служащих в замке. И каждое утро Элиза смывала с лица и тела засохшую сперму и мужской пот.

Осенью вернулись дети. а вместе с ними Адель. Через неделю, граф с графиней тоже решили ненадолго уехать в лесной дом. Их сопровождали только лекарь, три гвардейца и Элиза. Знакомый ей кучер управлял каретой. Все это лето, он вылавливал ее в районе конюшни или коровника и на глазах у конюхов или скотников ставил у стены, задирал юбку и размашисто трахал в зад. Элиза не любила его, он был бесполезен для рождения ребенка. Он рассчитывал на яркое продолжение, но граф отправил го обратно в замок, чтобы переменить карету, в этой его жену укачивало. Кучер расстроился, но успел перехватить Элизу в кладовке и спустить ей в рот.

Вечером графиня зашла в кухню и приказала Элизе следовать за ней. В конюшне стояли три верных гвардейца и лекарь, посередине стоял жеребец, его держали отдельно

от кобыл, потому что он вошел в охоту.

— дрянь!

Резкие пощечины обожгли лицо Элизы

— единственное, что от тебя требовалось это раздвигать ноги и родить сына, но ты даже этого сделать не в состоянии, дрянь! Потаскуха! через тебя прошел весь гарнизон, но ты до сих пор пуста!

Элиза никогда не видела свою Госпожу в такой ярости, она начала плакать и умолять о прощении, но Анна ее не слышала и продолжала наносить хлесткие удары.

— раздевайся, животное.

Элиза очень быстро скинула всю одежду и стояла обнаженная. а запыхавшаяся Анна отошла в сторону. Лекарь стоял возле жеребца и приказал женщине подойти к нему. Элиза гнала от себя догадку о том, что ее ждет, но ее была дрожь от понимания, что сейчас ее семенит жеребец.

— нежно погладь ему мошонку, ну же, ты же не хочешь, чтобы тебя выпороли за непослушание?... так... молодец... видишь как он сразу удлиняется...

Элиза с испугом смотрела как лошадиный член становится все длиннее, пока не достиг длины мужского локтя.

— залезь под него... залезь под него, встань на колени, молодец. теперь возьми его достоинство в рот... тебя точно выпорют. но от тебя зависит как сильно, выполняй приказ,

Элиза смочила пересохшие губы, несколько раз сглотнула, чтобы вызвать побольше слюны во рту. Закрыла глаза и как много десятков раз до этого представила Беса, он единственное существо в мире, которое проявило о ней заботу, он защищал ее. она не чувствовала вкуса, огромный кусок плоти только самым кончиком скрылся во рту.

На высокие козлы было брошено седло, лекарь помог Элизе устроиться на них, гвардейцы привязывали ее руки и широко разведенные ноги к ножкам.

— ну что, графиня, начнем садку?

лекарь обратился к Анне

— ты точно уверен, что жеребец не повредит ее?

Анна действительно беспокоилась, им все еще был очень нужен наследник и его могла родить только истинная графиня Каслфорест, которую в данный миг обмазывали выделениями кобылы в охоте.

— я уверен.

Элиза кричала так, что сорвала голос, несмотря на то, что ее расположили таким образом, чтобы жеребец не мог войти в нее полностью, ей было ужасно больно даже ощущая внутри лишь часть. Конь тоже обманулся запахом и почувствовав охочую кобылу поступил согласно своей природе. Элиза, чувствуя как в ней двигается дубина. которая вдалбливается в нее с поистине исполинской силой выла от боли, но как и много раз до этого, боль сменилась удовольствием и крики боли перешли в стоны оргазма, и превратились в поскуливание. когда конь содрогнувшись, выстрелил внутрь Элизы морем семени.

Анна, не отрываясь смотрела за «садкой», а в голове звучала фраза старой графини Каслфорест, которую она бросила в адрес изнасилованной и овдовевшей матери «ничтожество! ты должна быть благодарна за то, что благородный человек осчастливил тебя своим семенем, убирайся, ничтожество».

Элиза не могла стоять на ногах, мышцы ужасно болели, но как и обещал лекарь, у нее не было повреждений кроме небольшого воспаления и стертости.

До конца недели ее никто не трогал, и она отлеживалась в своей каморке, еду им готовила мать Мими из ближайшей деревушки.

Элиза не хотела повторения этого кошмара и когда она стояла перед высокородными друзьями своего мужа, когда она снова осознала себя Анной, она увидела глаза своей мучительницы и снова стала Элизой. После ночи с дворянами Элиза снова понесла, она молилась всем святым, лежа в маленькой гардеробной.

Спустя девять месяцев Замок праздновал, граф ходил счастливый и одаривал каждого золотым. У него родился сын. Наследник.

Прошло n лет, у графа и графини было пятеро детей, трое старших, две дочери и сын, были обладателями зеленых глаз и черных волос. Два младших мальчика были кареглазыми шатенами, и все говорили, что кровь графа наконец то взяла свое. Граф и графиня любили их одинаково. Они вдвоем, в сопровождении всего лишь нескольких стражников, часто ездили в лесной дом, за которым приглядывали три гвардейца и бывшая замковая потаскуха Элиза.

Анна осуществила свою месть в тот момент. когда наследник рода сладко спал в своей колыбельке, а та, чье место она заняла валялась у их в ногах и умоляла ее не прогонять. Она умоляла о позволении остаться рядом с графиней.

— а если я тебя снова под жеребца подложу, все равно останешься?

несчастная вздрогнула, но тут же страстно вскрикнула

— все, что угодно, только не прогоняйте, позвольте остаться с вами, графиня!

И графиня позволила. Не совсем с собой. Но позволила. Даже отправила в лесной дом Беса и щенка от него.

Элиза обслуживала всех мужчин и самцов в усадьбе. Анна, когда выбиралась туда, всегда брала с собой жеребцов и с удовольствием наблюдала за садкой, А Элиза была счастлива когда госпожа позволяла вылизать ее после того, как ее муж вливал в нее свое семя. А после, удовлетворенная, засыпала возле Черныша, который стал ее любовником после смерти Беса. Черныш так же любил ее, и так же защищал. Иногда, засыпая, Элиза спрашивала себя кто она. Ответ был один — Элиза. Счастлива ли она. Да. Элиза была счастлива.