Малыш + Маринка =...

«МАЛЫШ + МАРИНКА =... »

... Она пройдет мимо меня, и я почувствую, как воздух около меня начинает таять. Исчезает, испаряется, и у меня кажется, что мне не хватает воздуха. Я стою здесь, парень, из которых сотни в нашей школе, и понимаю, что я не способен привлечь ее внимание. Взгляд на себя. Я не решусь даже претендовать на это. Марина всегда смотрит вперед — уверенно и направленно к цели. Весенний ветер разогнался на школьной площадке и доносит до меня запах ее присутствия. Мягкий, ароматный - созданный из духов и нежной девичьей кожи - он ласкает мой нос и заставляет меня остановиться на месте. Никто из друзей не поверит, что я чувствую этот сладкий аромат Марины с расстояния пяти метров. Но я верю самому себе. Я словно компас, который всегда указывает ей направление. Она - активистка школы, а я для нее - один из многих. Средний ученик, кандидат в комсомол без достижений в учебе и общественной работе. Мои легкие наполняются воздухом, а глаза следят за ней. Ножки, особенно стройные, в короткой юбке, как для активистки комсомола, стучат каблуками по дорожке, двигаясь в классы. У входа ее приветствует Огнев - он приходит на работу одним из первых, будто настоящий хозяин. Школа - его территория, он - ее директор, а Марина - его дочь. Она любезно здоровается с папой, словно они не виделись сегодня утром дома. Павел Сергеевич Огнев рад. Марина - его гордость и опора. Он любит свою работу и любит свою дочь. Примерная школа и примерная семья.

— Тупица! — услышал я за спиной и повернулся. Вахтанг, крупный старшеклассник, который уже два года проваливает последний класс снова и снова, ухмыляясь, смотрел на Марину. Его одноклассница, которая всегда критикует его поступки на собраниях. На последние собрания Вахтанг уже откровенно пропускал, не являясь туда и полагаясь на получение аттестата через «подтягивание» в учебе.

— Зачем ты смотришь на нее? — Ваха легонько пощелкнул меня по уху, без злости. Мой интерес к Марине не прошел незамеченным им. Ваха был известен как непоседливый парень, хулиган, которого боялась вся колония, но для меня он был другом, который оберегал и «учил жизни». Смелый, всегда высказывал свое мнение и делал то, что хотел. Никто другой не вызывал у меня такого восхищения. На районе я был в безопасности, все знали, что я — «парень Вахи», а он не допускал обиды на своих друзей. Я ходил в школу на два класса младше и проводил вечера с компанией Вахи, старшими ребятами. Они все жили рядом со мной и считали меня «своим». Я уважал их за отвагу и свободу, они уважали меня — за то, что я стремился быть как они.

— Он каждую ночь думает о ней эротические фантазии,— Аслан добавил с улыбкой на лице. Он стоял рядом с Вахой и был его близким другом, а также соучастником во множестве шалостей и разборок с полицией. Темнокожий и крепкий кавказец, Аслан обладал острым чувством юмора. Я почувствовал, что на лице у меня появилось покраснение от смущения.

— Заткнись, — я решительно заметил, чтобы прикрыть своего товарища. Аслан хотел пощелкать меня по уху, но Ваха остановил его.

— Шшш, — прошептал он с улыбкой, — Разве ты не видишь, как Малыш влюблен в нее?

«Малыш» — так они называли меня, несмотря на мое развитое для возраста телосложение. Разница в годах со мной и моей компанией определяла такое отношение. Я не обижался.

— Мне она не нужна, — заявил я равнодушно, скрывая свою смущенность.

— Красивая девушка,— одобрительно прокомментировал Аслан. Я отвернулся, но перед моими глазами все еще стояла Марина со своей стройной фигурой. Пора идти на уроки. Я подавил в себе вздох. Видимо, мне предначертано только смотреть на нее со стороны.

На третьем уроке, перед началом, вдруг вошла наша «классная», и не одна. С ней были девчонки из 10го класса, будущие выпускницы. ОНА была в их числе! Я почувствовал, как застучало сердце. Буквально вцепился взглядом в ее голубые глаза, которыми она уверенно осматривала класс, лишь скользя ими по лицам учеников.

— Ребята, — начала «классная». — Через месяц начинаются годовые экзамены. В порядке шефства вам помогут подготовиться ученицы старших классов. По тем предметам, по которым каждый из вас отстает больше всего.

«Классная» начала представлять, кто из девчонок какой предмет будет подтягивать с такими балбесами, как мы.

—... Лена — алгебру, Таня — физику, и, наконец, Марина — русский язык. Теперь я распределю вас.

Дошла очередь до меня.

—... Саша — в группу алгебры, — объявила «классная» мой приговор. Меня будто ударили мешком по голове. Необходимость что-то сделать, изменить несправедливость жизни сию минуту словно взорвала меня изнутри.

— Наталья Николаевна, — вдруг решительно встал и отозвался я. — Я по русскому больше всего отстаю.

Мне показалось, что сейчас весь класс разразится хохотом, просекши причину моей просьбы «о переводе» в другую группу. К девчонке с красивыми голубыми глазами.

Но ребята молчали, никому не было дела до моей успеваемости. «Классная» задумалась на миг, мысленно отметила, что между моими двойками по математике и русскому нет никакой разницы, и согласилась. Марина впервые посмотрела на меня, и мне показалось, что она улыбнулась. Едва заметно, лишь уголками своих алых губ, но я это видел.

После окончания распределения, Марина сразу сообщила своим подопечным, что занятия будут проводиться индивидуально дважды в неделю с каждым.

— Твои уроки будут во вторник и пятницу, с 5 до 6 часов, — она озвучила мне мой график и отметила его в своем блокноте. После этого она перестала обращать на меня внимание. Скоро девушки ушли, начался урок, а я пытался прийти в себя. Мысль о том, что мне предстоит провести несколько часов со Мариной, хоть и в роли ученика, возбудила меня. Я не слушал "классную", не мог сконцентрироваться на теме занятий. Я думал только о ней.

Пришел вторник. Не буду рассказывать о всех трудностях и тревогах моего ожидания. В этот день я особенно аккуратно погладил рубашку и школьные брюки, причесавшись и долго рассматривая себя в зеркале как девушка. Это заметила мама, с улыбкой спросив, с кем я собираюсь на свидание, заставив меня отвернуться и скрывать глаза. Уроки тянулись мучительно медленно, еще три часа до индивидуального занятия я прогуливался по улице, не желая возвращаться домой и время от времени оглядываясь на часы.

Я ожидал ее в классе русского языка и литературы, когда она вошла. Точно вовремя. В белой школьной блузке, под которой были видны две выпуклости девичьей груди, короткой юбке Марина выглядела потрясающе. И даже русые волосы, заплетенные за спиной, подчеркивали ее стройность.

— Итак, грамотей, — начала она с добродушной улыбкой. — Начнем заниматься.

— Меня зовут Саша, — смог я сказать твердо. Старался выглядеть спокойно и уверенно, подавить предательскую тревогу.

— Красивое имя, — отметила девушка. — Так звали Пушкина и Блока. Ты будешь писать так же грамотно, как и они.

Она надиктовала мне короткий диктант, я старался вслушиваться в ее голос и интонации, чтобы избежать кучи ошибок, но буквы путались, а запятые словно проваливались на бумаге. Я пытался сосредоточиться изо всех сил и ощущал себя в ее тени, которую она отбрасывала, пока стояла надо мной и проговаривала текст. Ее голос звучал, как песня.

Марина быстро проверила написанное.

— Ну, Саша, есть над чем работать, — лишь сказала она. — Садись ближе, будем учиться.

Мы сидели рядом за партой, одни в классе. Я почувствовал, как вспотели подмышки, когда она, наклонившись ко мне, рассказывала об очередном правиле. Она была совсем близко, и я знал, что не было ощущения прекрасней этого. Ее коса свисла мне на плечо, когда Марина, увлекшись, проходилась со мной по написанному. Это было первое прикосновение к ее телу. Я старался и вправду запоминать все, что она мне говорила, но мысли смешались, а голос повторял все автоматически. Мне стало стыдно, когда я поймал себя за тем, что уставился на ее оголенные ноги, пока она зачитывала очередную строчку с моими ошибками. Но я знал, что сделал всего одну ошибку. Я вдохнул в себя ЕЕ запах, теперь настолько близкий, насколько убивающий своим ароматом. Так пахнет первая в жизни страсть, и я понял, что худшее — это оторваться сейчас от Нее. Время промчалось стремительно.

— Что ж, на сегодня конец, — объявила Марина, резко встав из-за парты. — Ты все понял?

— Вот и все, — прошептал я согласный ответ. Все действительно завершено.

— Тогда до четверга, мудрец, — улыбнулась Марина и не дав мне ничего возразить, быстро покинула класс. Она всегда спешила куда-то. Я решил для себя, что в следующий раз не отпущу ее так легко. Попытаюсь завязать разговор на какую-нибудь тему.

В четверг я уже чувствовал себя более раскрепощенным. После занятий мы даже немного побеседовали — о школе, предстоящих экзаменах и планах на будущее. Марина готовилась поступать в институт этим летом.

— Ты тоже сможешь поступить, — сказала она.

— Если ты поможешь мне, — осмелился заявить я. Готов был заниматься русским языком и другими предметами со Мариной круглосуточно.

— Помогу, — легко обещала она и снова ушла из класса. Одна.

Вечером, когда мы все собрались, Ваха, узнав, что я посещаю дополнительные занятия со старшеклассницей, и не просто со старшеклассницей, а с Мариной, насмешливо спросил:

— Как тебе занятия, малыш? Такая красотка учит тебя чему-то. Ты хоть видел ее нижнее белье?

Я знал, что Ваха не переносит Марину, но его такие вопросы меня обидели. Я захотел потребовать от него говорить о ней с уважением и вести себя прилично в ее присутствии, но не решился. Нет, я не испугался. Скорее застеснялся.

— Прекрати это, — остановил я его. — Что это имеет общего с делом?

— Имеет все к делу, — продолжил Ваха. — Пора тебе добавить какие-нибудь женские трусы в свою коллекцию. Или ты будешь до конца школы оставаться «певичкой»?

Все старшие парни громко расхохотались. «Певичка» - так мы обзывали девственников. Мне пятнадцать, и отношений с девушками, как у этих парней, которые выросли на улице и рано познали запретное, у меня еще не было. Только целовался. Я молчал, к счастью в темноте вечера никто не заметил моего красноречия. Ваха был авторитетом и имел право пошутить над каждым из нас. Без обид.

... В понедельник случилось событие, повлиявшее на все дальнейшее в этой истории. Я никогда впоследствии не удивлялся, что так произошло. Это ДОЛЖНО было произойти! Просто не могло быть по-другому, когда два лидера — Марина и Ваха, существуют на одной территории. Школа была территорией, где каждый подросток выражался как личность. С самыми разными последствиями для себя.

Утром кто-то кинул дымовую шашку в пионерскую комнату. Пожара не получилось, но запах дыма повалил в коридор и сорвал уроки. Эта выходка мигом прогремела на всю школу, а вскоре, на перемене, во дворе Марина, окруженная старшеклассниками и прочими ребятами, тусившими там в тот момент, стояла перед Вахой. Она выглядела грозной.

— Я знаю, что это ты устроил, Ваханенко! — громко заявила она. Ее голубые глаза гневно искрились, она была принципиальной и безжалостной. — Тебе это так не пройдет!

— Точно я? — с издевкой улыбаясь, переспросил Ваха. — Ты меня за член держала?

Хамство парня вывело девушку из себя, либо она действовала хладнокровно, я не смог рассмотреть из школьного окна. Но Марина резко влепила Вахе пощечину. Жестко, наотмашь. Те, кто знали этого отчаянного и гордого хулигана, грозу улиц, ахнули. Ваха, не теряя улыбки с лица, потер щеку.

— До встречи, красотуха, — твердо проговорил он и, повернувшись, зашагал прочь. Все понимали, что Ваха этого не забудет.

— Ага, до встречи на собрании. Мы тебя пригласим, — так же строго заявила Марина. На угрозы моего товарища ей было явно наплевать.

Через день я узнал, что вчера вечером на комсомольских сборах обсуждался поступок Ваханенко, и что актив вынес решение рекомендовать исключение его из школы за позорящее статус ученика поведение. Утром, на линейке Огнев объявил приказ, подтверждающий мнение комсомольского актива. Ваха был исключен — за месяц до выпуска. В нашем кругу, среди своих товарищей, он никак не выказал своего расстройства, насмехался над решением директора — «старого олуха» и утверждал, что «плевать хотел на аттестат». И все же мы ощущали подавленную Вахину злость. Исключение — «волчий билет», с которым было трудно в то время продолжать жить.

... Марина собиралась уходить после окончания занятия, когда я решил предложить:

— Я доведу тебя до дома, — предложил я. Неделю назад я был настолько взволнован, что не смог бы так сказать Марине, но сейчас...

— Еще рано, я сама дойду, — улыбнулась она.

— Все равно буду провожать... — В этот вечер моя настойчивость была самой сильной.

Мы медленно шли до ее дома, я старался развеселить ее, рассказывая забавные истории, и она смеялась. Обсуждали последние фильмы и книги. Она удивилась, узнав, как много я читаю вопреки своей репутации отстающего ученика. Марина общалась со мной как с равным, несмотря на возрастную разницу. Я чувствовал себя очень комфортно рядом с ней. Я любовался ее прекрасным живым лицом, пока слушал ее слова. Единственное, о чем я жалел, это то, что не мог пройти еще пару километров до ее дома.

Вдруг я заметил, как Аслан шел по другой стороне улицы, занятый своими делами. Откуда он взялся? Ощущение разочарования охватило меня. Он наверняка видел нас. Я повернулся в сторону Марины, чтобы не пересечься с ним взглядом в этот момент.

— Ты — интересный парень, — признала Марина, когда мы уже почти пришли.

— А ты... — я запнулся.

— Что?

— Ты — прекрасная, — произнес я. Сказал и посмотрел ей в глаза. Ее глаза были изумительно яркими и они тепло и даже благодарно смотрели на меня.

— Я думала, что ты умный, — рассмеялась Марина. Она наверняка слышала комплименты от парней, но от меня она его не ожидала.

— Я просто сказал правду, — прошептал я в ответ и смутился.

— Ты тоже очень симпатичный, — добавила Марина легким, дружеским касанием моей руки. — Даже очень. Любая девушка влюбится в тебя.

И после этих слов она, попрощавшись, пошла к себе во двор. «Влюбится? Только не любая» — стучала в голове мысль. Я остался стоять. Изящная выпуклая попка и голые ножки магнитом приковали мой провожающий взгляд. Внизу набухло и пульсировало живое желание, которое я испытывал и раньше, и был рад, что Марина не видела в этот момент предательского бугорка в моих брюках. На руке горел след Марининых пальцев, самый теплый на свете. Мне понадобилось минут пять, чтобы уйти от ее двора.

На следующий вечер, когда я появился в своей компании, сходу собрал на себя внимание парней.

— О-па, кто пришел! — громко объявил Ваха. Я уже понял, что Аслан рассказал, с кем он меня видел. — Наш влюбленный джигит!

Я молчал, приготовившись к издевкам. Пацаны весело ждали моей реакции.

— Малыш нашел, к кому в хахали записаться, — продолжал Ваха вещать. — К такой цаце! Выперла меня из школы, а сама соблазняет малолеток.

— Ваха, хорош прикалывать, а? — Я старался успокоиться. Все же все они были моими друзьями. — Я просто провел ее домой.

— А ты чего межуешься? — спросил Аслан. — Подумаешь, телка понравилась. Кому такая не понравится? Я бы и сам ее...

— Она — не телка! — зло проговорил я. В тот момент я готов был заехать Аслану в морду.

Ваха не унимался. Он был настроен сделать меня гвоздем вечерней программы.

— Так погулял бы с ней по-нормальному. Цветы там всякие, за ручку, понты любовные погонял бы. Уже пора. Глядишь, срослось бы.

— Это мое личное дело, Ваха, — объявил я. Жестко. — Не лезь в него, хорошо? Я не хочу с тобой ссориться.

— Напротив, мы с ребятами желаем помочь тебе. Или ты сомневаешься?

Я молчал, не хотя отвечать. Я не хотел иметь репутацию труса.

— Сомневаешься?! — почти крикнул Ваха.

— Нет, — ответил я.

Ваха похлопал меня по плечу.

— Если не сомневаешься, то докажи всем нам. Пригласи ее на свидание на Остров. Когда у вас следующее занятие?

Кто-то подсказал ему, что это будет в пятницу.

— Итак, — объявил Ваха. — В пятницу ты возьмешь Маринку на свидание на Остров. И обязательно сделай поцелуй. Если нет, то я и все ребята будем считать тебя трусом. А таких среди нас не нужно!

Он говорил все это строго и приказным тоном. Я заметил, как его мнение ставит Ваху выше всех остальных. Настоящий авторитет.

— Докажешь, что ты мужчина? — спросил Ваха.

— Тебе нравится эта девушка, — добавил Аслан. Он уже не называл ее "телкой".

Меня зацепило все, что было сказано, и вся ситуация в целом. Действительно, чего я боялся?

— Нет проблем, — ответил я решительно. — В пятницу пойду с ней на свидание.

— Вот это мы от тебя ожидали, — спокойно сказал Ваха. — Еще один мужчина присоединится к нам.

После этого никто больше не обсуждал Марину в тот вечер...

... Как пригласить девушку на первое свидание? Об этом было написано в книгах, которые я читал, об этом часто рассказывали мои друзья, описывая свои подобные опыты, но все эти известные способы не имели значения для меня. Потому что эта девушка была Марина. Самая популярная девушка в школе. Старше меня. Чем я мог ее заинтересовать? И как ей об этом сказать? Как громко она засмеется, услышав мое предложение? Я понял, что не выдержу ее смеха. Любой ответ, но только не такой отказ.

Вечером посмотрел по телику фильм, в котором влюбленный пацан, стесняясь признаться в своих чувствах в глаза, писал девчонке записки. Так они и общались через клочки бумаги, не решаясь говорить о любви вслух. Выход был подсказан киношным героем, таким же неловким мальчишкой, как и я, но которому все же ответили взаимностью. А Марина? Уж лучше она откажет, когда прочтет записку. Ведь меня в тот момент не будет рядом и мне не будет так обидно. Но я хотел написать так, чтобы она не отказалась. Во-первых, обещание Вахе. А во-вторых, я просто хотел быть с ней.

«Марина. Извини, что пишу тебе эти слова. Просто не решился сказать их вслух.

Мне хорошо, когда ты рядом. И плохо, когда тебя рядом нет.

Я приглашаю тебя на свидание. В пятницу, в девять вечера, буду ждать тебя возле мостика на Остров.

Если ты не придешь, не обижусь. Но я все равно буду ждать».

Я перечитал написанное сотни раз, перед тем как свернуть в маленький квадрат лист бумаги — лист с моей надеждой. Ничего другого я не смог придумать. Вычурные выражения из книжек мельтешили в голове, но пропадали, как только я пытался перенести их в текст послания. Остались лишь мои слова — простые, наивные, но мои.

Записку я передал через знакомого третьеклассника Маринке на следующий день. Он отчитался, что письмо доставлено в руки. Я не видел ее лица, когда она раскрыла его. Я не подписался, понимая, что мой почерк она узнает, как свой. А я — узнаю завтра ее решение. Оно может быть любым. Но я был счастлив, что решился на этот шаг.

... Практическое занятие в пятницу Марина закончила похвалой в мой адрес.

— Прекрасно. Мы значительно продвинулись, ошибки практически исчезли. Написал правильно. Диктант должен пройти на "отлично".

— Это благодаря тебе, — скромно ответил я. Сегодня я действительно старался, как никогда. Но сейчас думал о записке. Какое решение она приняла?

— Знаешь, — вдруг сказала Марина, — меня один молодой человек пригласил на свидание...

Сердце замирало в груди. Его ритм останавливался, предоставляя всю паузу Марине.

— Что ты думаешь, — улыбаясь, спросила она, — ему важно, что я надену?

После паузы сердце начинало биться с безумной скоростью. "Приняла" - проносится в моей голове.

— Тебе все к лицу, — уверенно отвечаю. Я уже не боялся ничего. Меня не отклонили!

— Тогда до свидания, — сказала Марина. До девяти еще было время.

Я был полон энтузиазма перед предстоящим вечером с Ней. Решил зайти домой, чтобы переодеться. Когда я подошел, на стене моего подъезда какой-то подросток выцарапывал фразу: "Малыш + Марина = ...". Он не успел закончить — я прогнал его, нанеся подзатыльник, но я не решался закончить это даже для себя. Хотел стереть, но слова были выгравированы гвоздем, будто навсегда. Информация распространялась по нашему району очень быстро...

Остров Влюбленных, так называлось место на окраине города, где я ожидал Марину уже полчаса. Здесь часто гуляли молодые пары, устраивали свидания, а молодожены в день свадьбы цепляли символические замочки на мостике. Темнело, и кроме меня возле моста на острове никого не было. На небе уже появились первые звезды, когда по тропинке появилась ещё одна звёздочка. Секунда за секундой. Короткое белое платье светилось в окутывающей парк темноте. ОНА.

— Здравствуй еще раз, — сказала девушка. Ее приветствие прозвучало как-то по-особенному, словно она видит меня впервые. Выглядела она прекрасно, яркой сформированной красотой молодой девчонки, захватившей мое сердце. Такой недоступной ранее, и такой близкой в этот миг. Мои ладони снова вспотели. Марина действовала на меня магически.

— Спасибо... — проговорил я.

— За что? — усмехаясь, спросила она.

— За то, что пришла ко мне.

— Захотела, и пришла, — сказала она. Мне показалось что Марина пытается скрыть стеснение. Не знаю, приходилось ли ей раньше ходить на свидания с парнями, но факт, что она сейчас со мной, словно вырвал меня из плена собственных ограничений.

Мы вошли в парк на Остров, двинулись по узкой аллейке. Вокруг никого, и мне стало легко и свободно. Мы разговаривали, делились историями из жизни, впечатлениями и планами на будущее. Я хотел подвести разговор к личному, настолько присутствие Марины пробудило во мне искренность. Наши руки были совсем рядом, и я незаметно сцепил ее тонкие пальцы своими... Она не вырвала их. Мы шли по тропинке, и пустая тишина стала идеальным фоном для нашей искренности.

Я показывал ей наверху звезды, проговаривая их имена, а Марина восхитилась моими астрономическими познаниями. Мы стояли близко. Я вдыхал аромат ее шейки, и возбуждение нарастало в моем неискушенном близостью теле. Мне захотелось поцеловать ее...

— Нравлюсь тебе? — вдруг спросила Марина, по озорному сверкнув глазами — ярче любой вечерней звезды.

Я почувствовал, как задрожали колени.

— Очень... — ответ звучал словно эхо, язык словно отказывался выполнять команды. Марина лишь сжала мою руку. Пора было сделать решительный шаг.

Мы приблизились к старому заброшенному тиру. Было уже поздно, но мы не хотели уходить из парка.

— Марина, — обратился я к ней, — ... Ты не сожалеешь о том, что пришла ко мне?

Черт, это было не то, что я хотел сказать, но она улыбнулась и ответила вопросом.

— А ты всегда доводишь свои желания до конца?

— Всегда, — на этот раз я уверенно ответил. Я нежно обнял ее за талию и медленно притянул к своей груди. Она не противилась. «Пришла пора», — произнес я про себя в мыслях. Ее головка была так близко. Мои губы приближались к ее...

— Это я всегда довожу до конца! — услышал я громкий знакомый голос. Меня словно пронзило электричество. Мы обернулись в сторону. Ваха и еще трое парней стояли поодаль и смотрели на нас. Аслан, Сима и Федот иронично улыбались, словно наша встреча с Мариной была какой-то шуткой. У меня по коже побежали мурашки. Я не хотел видеть эту компанию.

— Привет жениху и невесте! — насмешливо приветствовал Ваха.

Мгновенно прояснилось, откуда они взялись. Я вспомнил, что место для нашей встречи выбирал именно Ваханенко. Парни приближались к нам.

— Я говорил, что мы встретимся, — сказал Ваха, обращаясь к одной Марине. От теплого вечера дунул холодок. Что-то грубое и неприятное приближалось к нам. Я крепко сжимал ее руку. Девушка молча прижалась ко мне.

— Ваха, оставь нас! — я жестко потребовал. Страх за Марину перерос в решимость.

— Малыш, мы просто поговорим с ней, — пояснил Ваха. — Ты сделал свое дело, можешь идти домой.

Марина, услышав это, вырвала свою руку. Зло посмотрела на меня.

— Ты?... Саша, ты заманил меня сюда? — голос девушки звучал с отчаяньем. Обвинение в предательстве! Вся ситуация выглядела отвратительно. Ваха развел меня, как малолетнего пацана, чтобы свести с девчонкой свои счеты.

— Марина, нет. Я не хотел... — начал оправдываться я. Компания оказалась совсем рядом. Я загородил Марину спиной.

— Ребята, пошутили, и хватит, — я все еще пытался решить нарастающую неприятность мирно.

— Тебе сказано идти домой, — уже твердо, с нажимом проговорил Ваха. — Она останется с нами.

— Нет! Ты не посмеешь ее тронуть.

Насколько можно быть смелым, чтобы защитить девушку от напористых подростков, мне предстояло проверить совсем скоро. Но я знал, что буду бороться до конца.

— Ребята, — произнесла Марина. Она хотела казаться спокойной. — Мы вас не трогали. Уходите. Аслан протянул руку к Марине, но я толчком отбил ее. Стоять стеной между ними и ей! Аслан потер руку и недовольно насупился.

— Малыш, — настойчиво повторил Ваха. — Последний раз прошу, отойди.

От него исходила злость и нетерпение. Так чувствует себя охотник, когда слишком долго выслеживает жертву.

— Я считал тебя своим другом, — с укором сказал я.

— У этого подлеца нет друзей, — услышал я за спиной ответ Марины. Я обернулся к ней. Увидел ее лицо, грустное, но для меня такое родное.

Все случилось молниеносно. Ваханенко подсечкой сбил меня с ног, и я упал на траву, раскинув руки, и больно ударившись головой. Скорее услышал, чем увидел, как парни схватили Марину. Началось.

— Перенесите ее в подполье, — приказал Ваха. Я поднялся и заметил, как Аслан задержал у девушки рот, а Сима связал ей руки за спиной. Марина пыталась закричать, но издала только писк, который был совершенно бесполезным в тишине ночи. Федот подхватил Маринку за ноги и поднял ее, задрав белое платье, а троица потянула ее в заброшенный тир. Ваха медленно последовал за ними.

Тир иногда использовался нами как место для встреч. Это помещение без окон с одной дверью уже давно не использовалось по прямому назначению. В такое время никто бы не рискнул оказаться там просто так. Ваха выбрал это место для разборок себе на ум — идеальное.

В подвале я услышал звуки и голоса, когда наконец-то нашел в себе силы подняться. Я поспешно направился к Вахе и спустился по ступенькам вниз. Помещение освещали два фонаря, принесенных парнями. При их свете перед моими глазами открылся ужасный вид.

Марина была привязана к трубе на стене, сидя на стуле. Ее рот был закрыт какой-то тряпкой, и на ее лице я видел только глаза, которые выражали безысходность. В своем белом платье она выглядела словно облачко, заблудившееся в мрачном ночном небе. Парни стояли рядом, а Ваха, как главный, сидел на ящике. Мое сердце сжалось при виде того, как девушку довели до такого состояния.

Что они задумали?

— А вот и наш юный товарищ, — объявил Ваха о моем появлении.

— Ваха... — я был готов умолять его, лишь бы они не нанесли ей вред.

— Ну что скажешь, влюбленный Ромео? — обратился Ваханенко. — Будешь первым? Ты это заслужил.

До меня за мгновение дошел смысл его дерзкого замысла.

— Иди сюда, она тебя уже ждет, — добавил Сима. — Ты же хотел ее.

— Давай, а то мы уже в очереди, — заржал Аслан. Я вдруг возненавидел их всех. Марина отрешенно смотрела в стену, в глазах сияли слезы. То, чем с ней собирались заняться, подвело ее к бездне отчаяния.

Ваха встал с ящика, я подошел к ним. Стремление, дикое и возбужденное, все исправить, все изменить, охватило меня.

— Сейчас ты отымеешь ее, — приказал Ваха. — Не сцы, она — твоя! Или тебе показать, как?

— Ага, — ответил я. Неожиданно для него, жестко, с остервенением ударил ему кулаком в лицо. Ваха покачнулся, но не упал. Я недооценил этого крепыша. Он по жизни твердо стоял на своих ногах. Меня снова сбили с ног подскочившие подельники. Аслан ногой уже лежачего дал мне поддых. В глазах потемнело. Воздух оказался на минуту недоступен. Силы ушли. Меня оттащили в угол.

— Поднимите его, — проговорил Ваха, вытирая кровь с губы. — Этот сученок будет смотреть. Я ему устрою кино!

Сима и Федот подняли меня на ноги, вывернув руки за спину. Я опустил голову, но Сима, вцепившись пятерней в мои волосы, принудительно поднял ее в сторону, где связанная сидела Марина. Ваха оказался рядом с ней. Резким движением задрал платье вверх, до трусиков. Белый цвет нижнего белья предстал взглядам окружающих. Марина запротестовала стоном, задергалась, когда Ваха развел в стороны ее стройные ноги. Аслан одобрительно присвистнул. То, что произойдет дальше, не укладывалось в моей голове. Я никогда не видел сцен секса, не говоря уже об участии в них. Но факт, что объектом насилия будет Марина, поверг меня в исступление. Я рванулся, но меня держали крепко. Бессилие и надвигающее издевательство над близкой для меня девчонкой окрасили реальность в черные тона. В цвет подвала.

— Ну, милая, я твой, — произнес Ваха. Изменился его голос. Смехотворный тон сменился хриплым. Я осознавал, что этот негодяй возбужден и воспользуется ситуацией по своему усмотрению. Лицо его приблизилось к Марининому, и она отвернулась, не желая видеть эти злобные глаза.

— Аслан, освети ее снизу, — приказал Ваха, и Аслан привел фонарь к трусикам девушки. Ваха протянул руки, нащупал их и медленно опустил вниз. Обнаженная интимная зона вызвала пошлые стоны и возгласы от группы. Вид девичьей пещерки с небольшим покровом волос вверху привлек мое внимание. Я не мог оторваться. И поймал себя на мысли, что не желаю этого. Я был словно околдован происходящим. Марина пыталась кричать, но тряпка заглушала звук и ее просьбы остановиться. Ее никто не слышал. В то время Ваха расстегнул ширинку брюк и вытащил свой обнаженный член. Длинный и напряженный половой орган этого парня был готов к принудительному акту. Он наклонился над Мариной, подвел член к ее узкой щели, и наступил...

Если бы мне раньше сегодняшнего вечера, который начинался так радостно, сказали, что я стану свидетелем насилия, я бы не поверил. Без имеющегося опыта в сексуальных отношениях я стал наблюдателем за интимным контактом других людей с девушкой, которую сам желал. Марина вскрикнула, когда Ваха проник в нее своим членом, а затем замер в движении, столкнувшись с невидимым барьером. Он лишал ее девственности — это было зло, неправильно, но уверенно и безвозвратно. Марина заплакала и начала двигаться тазом в попытках изгнать насильника из своего тела, но Ваха удерживал ее за ноги и резким толчком вонзил свой член. Девушка закрыла глаза...

Ваха входил в нее раз за разом, пока Марина, подняв голову, безучастно смотрела в потолок. Тихий писк девушки и постанывание насильника были фоном этой печальной картины. Свет фонаря освещал, как тоненькая струйка крови стекала, капала у Марины с ног, знаменуя несчастливый конец ее невинности. Ваха уткнулся лицом в Маринину шейку и что-то бормотал, рукой поглаживая ее оголенную попку. Я молчал, все слова потерялись у меня внутри, и я не обращал внимания на комментарии державших меня пацанов. Понял, насколько я далек от

Марины сейчас, в момент, когда ничем не мог ей помочь. Месть Вахи достигла своей цели.

Вдруг Ваха дернулся, громко застонал, и выдернув член, брызнул белой струей на голые Маринины ноги. Я, уже знающий, что такое семяизвержение, понял, что он закончил. Ноги были разведены, и девушка даже не пыталась их свести. Влагалище было испачкано кровью.

— Целка... — прокомментировал Ваха. И добавил, — Была... Только, пацаны, в нее не спускайте.

Ваха отошел, удовлетворенно застегивая ширинку, а его место моментально занял Аслан. Эти подонки, как я услышал, решили изнасиловать ее все.

— Ну комсомолка, принимай, — бодро сказал Аслан, и, приподняв ножки девушки, закинул их себе на плечи. Сунул торчащий член во влагалище и стал покачиваться сверху вниз, сперва медленно, затем, войдя в раж, быстро. Марина снова рыдала, дергала руками за спиной, тщетно стараясь разорвать крепкие веревки. Аслан стонал, абсолютно никого не стесняясь, посылал комплименты ее телу.

— Узенькая дырочка... то, что надо... мягонькая попка...

— Ты же активистка, проявляй свою активность! — с улыбкой проговорил Ваха, следя за половым актом со стороны. Марина повернула глаза в его направлении, выражая ненависть и презрение. Аслан опустил лямки ее платья, обнажив упругую грудь девушки, провел по соскам пальцами. Я был вынужден наблюдать все это.

— Хорошо... — прошептал Аслан, кончая на лобок своей жертвы. Федот, крупный тупица из нашей компании, не нуждался в уговорах. Ваха занял его место и держал меня. Федот отвязал Марину от трубы и положил ее на пол, на какой-то грязный мешок. Он спустил брюки и накинулся сверху. Я видел только раздвинутые ноги девушки и обнаженную задницу этого подонка. Федот двигался на ней, стонал и охал, получая удовольствие от ее тела. Он кончил быстро.

— Сима, возьми ее сзади. Аслан — удержи ее руки, чтобы она не сопротивлялась. — Ваха отдавал указания, словно режиссер кино. Но это был ужасный фильм.

Марине освободили руки и поставили на четвереньки. Я понимал, что они собираются делать. Сима подошел сзади, в то время как Аслан держал ее за руки спереди. Сима схватил Марину за ягодицы и вогнал свой член во влагалище. Начались толчки, быстрые и настойчивые. Жажда удовольствия и грубой страсти вырывалась изо рта Симы в виде рычания. Марина не сопротивлялась, только раскачивая головой вперед и ударяясь о плечи Аслана. Они окружили ее с двух сторон, и это было четвертое и самое продолжительное изнасилование. Наконец, Сима издал крик и кончил на ягодицы Марины. Девушку отпустили, и она обессилела, упав на пол...

«Закончилось», — подумал я. Ваха снова заметил меня.

— Ну что, решил за нами? — с гаденькой улыбкой обратился он ко мне. — Давай, пока она еще тепленькая.

— Ты тварь, — лишь проговорил я в ответ тому, кого когда-то считал своим другом и наставником. Как давно, мне казалось, это было. — Я тебе этого не прощу.

— Ах вот как наш дружок заговорил, — весело объявил Ваханенко. — Ну ладно. Тогда вторая часть программы.

Меня сдавили в груди его слова. Эта группа еще не закончила.

— Эй, красотуха, — Ваханенко подошел к приподнявшейся на локти Марине. Она уже сорвала со рта кляп. Распущенные волосы закрыли ее лицо. — Еще с тебя причитается. Ради своего милого.

О чем он?

— Сейчас напоследок отсосешь у меня, — объявил Ваха. Прозвучало, как приговор. Только не это.

— Мразь... — услышали все. Я не узнал ее голоса, он был взвинчен и полон тоски. Это был ответ Марины.

— Не хочешь? Захочешь. Еще просить будешь... Держите как следует ее хахаля, пацаны.

Сима и Федот крепко сжали мне вывернутые руки. Ваха вдруг достал что-то из кармана. Свет фонарей показал на зажатый в руке блестящий перочинный ножик. Он близко подошел ко мне. — Или отсосешь, или он истечет кровью, — заявил Ваха, повернувшись к Марине. Та молчала.

Ваха резко разорвал мне рубашку. Надавил на грудь острием ножа. И все ж, я не боялся боли.

— Что за послание ей написать? — спросил Ваха у своих подельников.

— Напиши ка, «Малыш + Маринка = Любовь», — посмеявшись, подсказал услужливый Аслан. Знакомая фраза. Аслан всегда был Вахиной «шестеркой». Как и вся компаха.

— Превосходно, — отметил Ваханенко. — Подсвети, Аслан, чтобы она убедилась в серьезности моих слов.

Аслан направил фонарь на мою грудь, и Марина всё видела. Ваха провел ножом, и я сдержал стон от пронзительной боли. Опустив голову, я увидел появившуюся кровавым следом букву "М"... Первая буква. Смогу ли я вынести остальные?

— Стой, — остановила его Марина. Она уже поднялась с пола, поправила платье и смотрела на нас. Её взгляд был без единого признака страха. — Не тронь Сашу.

— Вот ты и сдалась, — злорадно произнес Ваха. Он убрал нож, но след в виде "М" все ещё пылал на моей груди. Опять эти слова остались несказанными, промелькнуло в моих мыслях. Ваханенко подошел к Марине.

— На колени, — сквозь зубы процедил он. Я понял, что он не оставит Марину в покое до тех пор, пока не сломает её полностью. До конца.

Я замер. Я ожидал, что она будет сопротивляться.

— Марина, нет! — мой крик потонул в стенах подвала и ушах присутствующих. Безрезультатно. Она медленно опустилась на колени перед Вахой...

В своих самых сокровенных подростковых фантазиях я иногда представлял, как девушки делают мне минет. Но сейчас сцена предстоящего орального изнасилования Марины перечеркнула все сладости прежних воображений. Ваха расстегнул ширинку и вытащил свой возбужденный член. Поднес его к рту Марины, обхватил её за затылок и потянул на себя. Она не сопротивлялась, приоткрыла ротик и впустила его внутрь.

Я не мог даже предположить, о чем она думала в те минуты, пока Ваханенко толкал свой член ей в рот, стонав под одобрительные возгласы своих друзей. Марина двигала головой, обхватив его губами, и казалось, что она абсолютно равнодушна к происходящему. Это продолжалось так долго, что я не мог определить время, будучи униженным зрелищем. В какой-то момент Ваха задрожал, вскрикнул и с эйфорией поднял голову вверх.

— Глотай, членососка... — прошипел он. Рука насильника не отпускала ее затылок, его член так и оставался у Марины во рту. Только капли спермы стекли по губам, когда он, наконец-то, ее отпустил.

Потом по очереди с этим же самым прошли и остальные. Двое держали меня, сменяясь, и я уже отрешился от текущего кошмара. Марина молча минетом удовлетворила всех. Сима разрядился прямо ей на лицо, глаз девушки затек от высвобожденного семени, но ей не дали его вытереть. Аслан кончил ей на голую грудь. Я видел все, не в силах оторвать глаз. Когда застонал последний, я лишь надеялся, что это уже окончательно.

— Поднимайся, — велел Марине Ваха. Он помог ей встать. Отвел к стене, своим торсом плотно прижал девушку. Одна его рука потянулась вниз под платье, нащупала у Марины сокровенную точку, другая рука — зажала ей рот. Нижняя безжалостно сдавила, ее глаза расширились от боли и ужаса, и она закричала, утопив крик в Вахиной ладони.

Мозг захотел отключиться. Я словно исчез из этого жестокого фильма...

... Пришел в сознание уже на улице, возле тира. Чернота неба с мириадами звезд подчеркнула, что время — глубокая ночь. Пацаны стояли рядом с местом, где я лежал. Марины не было.

— Что будем с ней делать, Ваха? — услышал я голос Аслана. Смысл сказанного сразу подсказал мне, что Марина — еще в подвале.

— Ваха, она на нас в ментовку заявит, — озвучил Сима.

— Не сцыте, не заявит, — спокойно ответил Ваханенко. Он курил, щелчком скидывая в темноту кусочки пепла. Его вид говорил о том, что своей цели этот авторитет — достиг.

— Неужели она не согласится? — продолжал высказывать сомнения Федот.

— Я поговорю с ней, — заверил Ваха, не сдаваясь. — У меня получится убедить ее.

— Убедить? — недоверчиво бормотал Федот. — Как?

— Ты хочешь знать как? — закричал на него Ваханенко. Федот замолчал.

Все участники молчали, представляя что-то неизбежное, близкое и пугающее своим исходом.

— Разойдемся по домам. Сегодня все закончено, — приказал Ваха.

Я встал со своего места. Опять разгребать эту кашу.

— Малыш пришел в себя, — с ложной радостью воскликнул Ваха. Подошел ко мне.

— Ты никому не скажешь, — произнес он. Я молчал. Он повторил уже громко. — Ты же один из нас!

Я вдруг понял или скорее почувствовал, что сейчас спорить с ним бессмысленно. Этот парень был словно зверь, выбравшийся из клетки и готовый пожрать всех вокруг. И если ты сунешь ему что-то в пасть, то будешь наверняка съеден. Съеден до конца.

— Да, Ваха. Я — ОДИН ИЗ ВАС!

Ваха обнял меня за плечи, и я сдержался от удара в его живот, когда он был так близко. Но я думал о Маринке в подвале.

— Прости за удар, — сказал я. Голос звучал уверенно.

— Ты меня прости, брат, — ответил Ваха.

— Уходите, — приказал он всем. — Малыш, — снова обратившись ко мне. — Ни слова о прошлом. Не сердись, ты помог мне. И не беспокойся. У тебя будет тысячи таких «телок».

Я только кивнул в ответ.

Все ушли к мосту, а я и другие свернули налево по тропинке. Они пошли по главной аллее, а я выбрал свой путь.

— Мне так ближе, — объяснил я. — Пока, ребята.

— Помни о том, что обещал, — сказал на прощанье Аслан. Он словно раздумывал, отпускать меня или провести домой.

— Конечно, помню. Все нормально, Аслан.

И ушел по тропинке в парк. Они двинули в другую сторону. Я из-за дерева убедился, что их фигурки исчезли с поля зрения, и мигом буквально рванул обратно на Остров.

... Подобравшись к тиру, я заглянул вниз. Там горел свет, создаваемый одним фонарем. Значит, Ваха еще там. Тихо, на носочках пробрался вниз. Осмотрел лестницу, углы. Нашел то, что мне нужно, аккуратно подобрав с пола и засунул за пояс, за спину. Прошел в зал.

Картина, открывшаяся мне, была следующей. Ваха стоял рядом с Мариной. Она была снова привязана руками за спиной к трубе. То, что предстало взгляду, повергло меня в оцепенение.

Я не видел ее лица. На голове у Марины был плотный целлофановый мешок! Он сотрясался от ее дыхания. Я не опоздал. Но мои ноги задрожали. «Давай, — приказал я себе, — соберись, никакой паники».

Ваха обернулся. Даже не удивился, увидев меня.

— Это я, — отзываюсь. — Ваха, я вернулся.

— Зачем? — спокойно переспросил он. Испугать его было невозможно.

Мысль, сидевшая внутри, но единственно правильная, высказалась наружу. Самым важным было отвлечь его внимание.

— Хочу попробовать ТОГО ЖЕ.

— Ну я же говорил, что ты — такой же, как и я. — удовлетворенно улыбнулся Ваха. Резко сорвал мешок с Маринкиной головы. Она жадно глотнула воздух. Будто камень упал с моих плеч. Я вернулся вовремя.

Подошел совсем близко, став между ними — Мариной и Вахой. Посмотрел на девушку. Марина была без сознания и плавно дышала, успокаивая меня своим дыханием. Жива... Надежда, что все получится, придала мне сил. И Маринка была так красива.

— Ты понимаешь, что делать? — спросил Ваханенко, насмешливо обнажая зубы и предвкушая новую жестокую ситуацию.

— Да, — холодно ответил я. — Понял. С этими словами я быстро достал скрытое за спиной оружие. Металлический предмет свистнул в воздухе и ударил Вахе по виску. Весь мой испытанный боли - мою и Маринки - я положил в этот удар. Он не ожидал от меня такой скорости. Вакуля потерял равновесие и упал ничком.

Пока он лежал без сознания, я связал его руки позади спины ремнем. Активность авторитетного лица на этот вечер была окончена.

Марина, изможденная, также находилась в бессознательном состоянии. Я обнял девушку и пощупал веревку у нее за спиной, пытаясь развязать ее. Узел был завязан крепко, и веревка не поддавалась моим пальцам или же это было из-за возбуждения, которое меня охватило. Я ощутил голую грудь девушки, мое лицо уткнулось в ее волосы, пока я боролся с узлом. Она была так близко снова. Ее прекрасный запах возбуждал мои чувства, и я замер, отпустив руки от непослушной веревки и прижав свое лицо к ее щеке. Внезапно страх, Ваха и пережитый стресс исчезли, словно растворились в прошлом, оставив меня наедине с НЕЙ. Мои губы прикоснулись к ее щеке, затем перешли на ее губы, оставляя след своих эмоций. Я почувствовал невероятное расслабление и желание внизу. Мой член наполнился твердостью и силой, будто притягиваемый близостью Марины... Я потерял контроль над собой. Но я не хотел бороться с этим.

Мое тело само нашло нужные движения. Член вышел из-под ширинки — обнаженный и твердый. Рука ласкала ноги безжизненной девушки, плавно разводя их в стороны. Я проник языком в ее губы, нежно прижимая фигурку девушки к себе. Я уже не мог сдержаться. Нащупал ее узкое отверстие снизу, погладил пальцами, слегка введя их внутрь. Член вошел в мягкую плоть Марины медленно и осторожно, словно боясь разбудить ее. Расслабленная киска девушки не представляла преграды. Тепло обволокло член, я наступил глубже, вышел и снова вошел... Сладостные ощущения пробежали по спине, а тамница нижней части тела горела, и я начал медленные движения. Только звуки моих стонов нарушали тишину подвала, когда я исполнял свой первый половой акт в жизни. В то время я не был способен дать оценку моральности своих действий. Мне было безумно хорошо. Я смотрел на закрытые глаза Марины, одновременно держа ее за попку руками, и боялся, что она придет в себя — именно сейчас. Но Марина решила оставить мою страсть только для нас двоих. Наконец, возбуждение достигло своего пика, словно электрический ток прошел через мое тело, и я, сдерживая крик внутри себя, кончил внутрь нее потоком спермы...

... В будущем я старался не вспоминать этот первый раз, отгоняя картину совершенного сексуального контакта и пережитого оргазма. Ему тогда не было свидетелей. Нужно было осуждать себя за поступок, когда, воспользовавшись беспомощным состоянием девушки, я... далее шли фразы из комментариев к уголовному кодексу, и так далее. Но этот первый раз — часть моего мужского Я, которое невозможно было выбросить. И эта часть осталась со мной, какой бы аморальной она не была.

... Я поправил на Маринке одежду и, на удивление, легко развязал узел веревки. Освободил ее, поднял на руки и вынес из подвала наверх. Положил на траву и вернулся к двери. Ваха остался внизу, и я не собирался давать ему возможность самостоятельно оттуда уйти. Закрыл дверь и подпер ее тяжелым бревном. Уже светало, и рассвет завершал события этой беспокойной ночи.

Последним взглядом окинул тир, где я окончательно стал взрослым.

Я нес Марину, сперва через парк, потом через город, направляясь к ней домой. Никто не встретился мне на пути в это раннее время. Все дальнейшее происходило, как в коротком кинофильме. Огнев Павел Сергеевич открыл мне дверь, буквально бежав к ней, услышав звонок. Он выглядел несчастным, дрожа за судьбу дочери, впервые не пришедшей ночевать.

— Где ты нашел ее? — сотрясающимся голосом спросил он, вырвав у меня свою дочь с рук. По виду девушки директор школы понял все, что произошло. Марина была еще без сознания, и ее мама, уложив на диван, плача, приводила ее в чувство.

— В старом тире, — хмуро ответил я. И ушел. Заходя к себе в подъезд, заметил фразу, недописанную мальчишкой. «Малыш + Маринка =... «. Подобрал с земли ржавый гвоздь и дочертил последнее, отсутствовавшее слово. Самое важное для меня:

... «Любовь». Все мысли следует довести до конца. Я поднялся в свою квартиру.

Не буду описывать мое объяснение родителям о моем ночном отсутствии и аргументы против похода в школу на следующий день. Скажу только, что я солгал обо всем. Вечером от знакомых узнал, что Маринка вернулась домой из больницы. Аслан звонил и говорил что-то о том, что «мы друзья и сохраняем молчание», и так далее — я просто проигнорировал его. Молчать я не собирался. И через день, утром, когда я все же готовился в школу, за мной подъехали два полицейских и предложили «проехаться, поговорить». Мама не позволяла мне идти одному, указывая на то, что я несовершеннолетний и меня не имеют право допрашивать без родителей, но я решительно ответил ей:

— Мама, я сам разберусь.

Я был готов ответить за свое соучастие в изнасиловании.

В полицейском участке я рассказал следователю все, как было. Проигнорировал только последнее, что я сделал с Мариной. Капитан полиции все записал. Уточнил, уверен ли я, что на голове жертвы была пленка из целлофана.

— Да, — уверенно сказал я. И добавил. — Поставьте меня в тюрьму.

— За что? — усмехнувшись, переспросил капитан.

— За то, что не смог защитить ЕЕ, — серьезно ответил я.

Следователь кивнул на листок с моими показаниями.

— Исходя из того, что ты рассказал, парень, ты все же СМОГ защитить ее.

Он заполнил пропуск и объявил, что я могу идти.

— Где сейчас Ваха? — спросил я напоследок о чем-то, что меня беспокоило.

— Там, где он будет находиться еще долго, — ответил следователь. — Мы забрали Ваханенко в тире утром, где ты его безопасно запер. А в целом ты хороший парень. Все могло закончиться гораздо хуже.

...На улице светило солнце, и воздух пронизывала ароматная весна. Прекрасный день встретил меня после долгих дней, проведенных за стенами полицейского участка. Скоро мне предстояли экзамены, где я должен был продемонстрировать все, что Марина меня научила. И я не хотел ее разочаровывать плохим результатом. Я стал сильнее.

— Саша!... — Я обернулся. Она стояла неподалеку, одетая в летнее платье, сияющая яркостью и красотой. После той ночи она немного изменилась, выглядела более взрослой, но это было объяснимо. Молодые девушки быстро растут, особенно если они любимы.

— Марина... — проговорил я. Она подошла ближе ко мне. — Ты ждала меня?

Ее голубые глаза сияли от искренней радости. Она протянула руку и коснулась моей ладони. Я крепко сжал ее пальцы - такие близкие и дорогие.

— Я так рада, что тебя отпустили! — сказала она...

******

— Я так рада, что тебя отпустили! — сказала она. Марина встретила меня у порога нашего дома, когда я вернулся с работы. Сегодня начался мой долгожданный отпуск, и мысли о том, что целых три недели я не буду носить полицейскую форму и проведу время с семьей под ласковым крымским солнцем, наполняли меня теплом. Но самое приятное было обнять любимую жену.

Мы уже прожили с Мариной много лет и никогда не вспоминали произошедшую ночь или Ваханенко, чья судьба осталась за пределами исправительных колоний.

— Они отпустили тебя ко мне, — ответил я, нежно поцеловав ее губы. Она ответила своими губами, и это был как всегда первый поцелуй в жизни...