Рим - кровавый и развратный. Глава 3. Развратная сестренка

Сильвия всегда считала себя женщиной нравственной и добродетельной. Ее ум никогда не затмевали грязные и распутные мысли, порочные фантазии не посещали ее разум. Она всегда была противоположностью своей развратной сестры, которая погружалась во все возможные пороки еще при первых признаках женственности.

Сильвия вышла замуж девственницей. Но даже после первой брачной ночи и других ночей, проведенных с мужем, благодаря своим принципам она сохраняла целомудрие, подобно жрице-весталке. Сильвия и не задумывалась о других мужчинах - узы брака для нее были святыми.

Но все изменилось в тот запоминающийся день, когда она увидела Элатия, сражающегося на арене и завоевывающего рабыню возле колонны. Впервые сердце юной женщины забилось быстрее при виде другого мужчины. Впервые она почувствовала влечение к кому-то, кроме своего супруга. В тот миг, когда это ощущение охватило ее, Сильвия полностью поддалась своим желаниям, и если бы Элатий был рядом, молодая аристократка едва ли удержалась бы от искушения заняться с ним любовью прямо на трибунах. Потом, когда мощный самнит исчез за дверью Триумфальных ворот и этот порыв угас, Сильвия почувствовала глубокое чувство стыда. Краска покрыла ее щеки, и она неудобно чувствовала себя при мысли о том, что случилось бы, если бы муж узнал причину ее крайнего смущения - если бы он узнал о влажных бедрах и возбужденных сосках. Но он списал ее покрасневшие щеки и беспокойство на обычное волнение, которое сопровождает напряженные поединки на арене. Все вокруг такие - горящие глаза, покрасневшие лица, непоседливость от яркой кровопролитной сцены.

Откуда это возникло? Что произошло, чтобы эта обычно спокойная и сдержанная женщина вдруг ощутила такую бурю эмоций и страстей? Размышляя об этом, Сильвия задумалась о своем браке с Марием, поскольку это был единственный опыт интимной близости с мужчиной.

В постели ее муж всегда был нежным и заботливым, не только там, он всегда был вежлив и учтив. Даже их интимные отношения напоминали ритуал, какое-то торжественное и строгое действие. Сильвия получала удовольствие от прикосновений Мария к своему телу и проникновения его члена внутрь нее. Ей казалось, что это доставляет им вершины наслаждения, предел возможностей для двух любящих людей. Она даже не подозревала, что может быть что-то еще. То, как Элатий владел рабыней, было одновременно ужасным и прекрасным!

У Сильвии никогда не возникало подобных фантазий. Если что-то такое пробивалось из ее глубины, она сразу отгоняла постыдные мысли, не подобающие даме ее образования и социального статуса.

Но что-то произошло с ней после этого боя. Неприметная перемена начала разворачиваться внутри нее, словно огромная лавина. Она не потеряла своего влечения к мужу. В конце концов, Марий был настоящим мужчиной, не менее гладиатора. Он был воином - сильным и смелым. Он щедро дарил ей удовольствие, их объединение было торжественным и серьезным, как священное действие жреца. О Боже! И все же каждый раз со своим мужем это происходило одинаково и предсказуемо!

Элатий, воплощая дикую и неукротимую силу, первобытную звериную ярость, был скорее не просто мужчиной, а неким самцом. Вот оно! Именно это так сильно возбудило ее желание. Сильвия узнала, что бывает у мужчин и женщин. Она поняла, что бывает по-другому и сколько в этом другом огня и страсти, сколько чувственности! (Специально для .org - BestWeapon.ru) Элатий не только связался с той рабыней, он овладел ею как добычей, как покорителем и триумфатором. Он подчинил ее полностью, хотя казалось уже невозможным подчинить рабыню без права на выбор. И она этого хотела! Как она стонала и кричала под его властью. Для постороннего наблюдателя может показаться, что девушка испытывает страдания, но интуиция Сильвии безошибочно определила, что вопли рабыни порождены наслаждением.

Три дня прошло после того знаменательного сражения, и каждый час Сильвия думала о Элатии. Иногда она представляла себя на месте той рабыни. Иногда ее фантазии рисовали еще более провокационные образы, и в такие моменты шея, лицо и уши Сильвии пылали огнем страсти. Она не спала и не ела нормально. Она пыталась изгнать Элатия из своих мыслей, но он возвращался снова и снова, как проклятие, как одержимость. Два дня прошли в этой борьбе, а на третий Сильвия сдалась. Даже лежа под своим мужем, отвечая на его поцелуи и ласковые слова, ощущая его член скользящим в ее влажной глубине, молодая аристократка представляла себя рядом с гладиатором. Его мощные и грубые руки сжимали ее нежные белоснежные груди, его мускулистые бедра прижимались к ее ногам, его впечатляющий член, пронизанный толстыми венами, проникал в ее горячую и податливую промежность.

Сильвия, погруженная в свои фантазии, не заметила, что она сама начала двигаться более сильно и резко навстречу своему мужу. Ее бедра с силой вырывались вперед, и Марий не мог не заметить этого, так как страсть жены усилилась. Он был поражен ее поведением и продолжил двигаться в том же ритме, что обычно делал только перед самым оргазмом. Обычные тихие стоны Сильвии были заменены более короткими и интенсивными криками.

— Да! Быстрее! Сильнее! — вырвалось у нее.

Марий удивленно смотрел на свою жену, которая перестала быть нежной цветочкой, которым он так ласково заботился. Теперь она вела себя словно проститутка. Оставалось только вскочить на него и начать прыгать, кричать что-то непристойное.

Это новое поведение жены вызвало у Мария противоречивые чувства. С одной стороны его шокировало такое поведение, необычное для обычно скромной Сильвии. Но с другой стороны, эта пробудившаяся страсть и сексуальность удовлетворили его. Он испытал более сильный оргазм, чем обычно, и Сильвия почувствовала это: его семя не только вылилось, как обычно, но и ударило сильным потоком.

— О боже! — воскликнула молодая женщина. — Ты наполнил меня словно Геракл!

— А знаешь ли ты, как он наполняет? — рассмеялся Марий, радуясь тому, что все получилось по-другому.

— Я... Геракл? — Сильвия покраснела от стыда. — Я имела в виду всего лишь...

— Слова не нужны, — Марий энергично обнял свою жену и вдруг осознал, что Сильвия - это не просто красивый цветок. У нее молодое, сильное, пылающее тело, жаждущее чего-то большего, чем то, что у них было с первой ночи. Марий обрадовался этому и был готов дать ей то большее. Неужели плохо, что его жена обрела сексуальность и страсть? Раньше она сдерживала себя из-за своей стеснительности и замкнутости, и он тоже ограничивал себя. Хотя он мог бы как более старший и опытный мужчина научить свою юную жену многому интересному, что приносило бы удовольствие им обоим.

Этот раз стал лучшим в их отношениях. И Марий поклялся, что следующий будет еще лучше. Он решительно отбросит все ограничения, так как Сильвия также готова к этому. Но все должно происходить постепенно, чтобы не напугать жену. Только через два года после свадьбы она открыла для себя всю радость быть женщиной. Марий не боялся, что чувственность и страсть Сильвии превратятся в распутство и похоть. Она была очень далека от легкомысленных девиц из борделя, и не может случиться так, чтобы благородная римская женщина перешла ту невидимую грань, которая разделяет ее от шлюхи, которая живет одним развратом и подчиняется своей похоти.

Отдыхая на ложе и лениво снимая сочные ягоды с виноградной ветки, Сильвия незаметно наблюдала за Марием, который лежал рядом на спине. Казалось, что муж был в прекрасном настроении. Сильвия задумалась: почему он раньше молчал? Он мог бы сказать ей, что ждет от нее большей страсти и смелости, и она была бы рада этому.

Итак, нет более подходящего времени для разговора. Желание завладеть сердцем Элатия вселило в Сильвию неуправляемую страсть. Она была готова нарушить все запреты и ограничения ради одного лишь момента. Только раз! Один единственный раз, убедила Сильвия сама себя. Попробовать всего лишь однажды с другим мужчиной и больше никогда не возвращаться к этому. В конце концов, что такое Элатий? Раб! Гладиатор! Между ним и свободной римской женщиной — пропасть!

Как и любая женщина, Сильвия обладала хитростью и начала разговор со специфичного ракурса.

— Дорогой, ты же любишь меня?

Марий испытующе посмотрел на свою супругу, даже приподнялся.

— Конечно, дорогая. Ты знаешь это.

— И ты готов исполнить все мои желания? Удовлетворить любую мою прихоть?

Легат улыбнулся.

— Все, что ты пожелаешь, дорогая, но в разумных пределах. Расскажи, что тебе нужно? Может быть, самое драгоценное ожерелье? Или кольцо с изумрудом? Или может быть плащ из самого тонкого пурпурового шелка? Духи из Сирии? Новые служанки?

— Любимый, все эти предложения заставят трепетать от радости любое женское сердце, но на этот раз я хочу чего-то другого.

— Правда? — ещё больше удивился Марий. — Я заинтригован. Расскажи мне свое желание.

— Дорогой, ты знаком с Постумией Циминой? А Корнелией Тиверианой?

— Конечно знаю, — легат немного нахмурился. — Они же твои подруги?

— Да. Очень близкие подруги.

— Возможно, очень близкие. Ты лучше меня это знаешь. Хотя Постумия мне кажется не слишком сообразительной, прости меня за такую оценку, а Корнелия могла бы смягчить свою пристрастие к вину, потому что чрезмерное увлечение алкоголем лишает ее скромности и самообладания.

— Да, это верно... Но я говорю о другом. Понимаешь, как у Постумии и Корнелии есть свита гладиаторов, сопровождающая их везде, мне кажется, что и мне, если я принадлежу к римской знати, такая свита не помешала бы.

— Сильвия, это ты? — Марий рассмеялся. — Я не успеваю за тобой переменами. Вчера ты была скромной провинциалкой, а сегодня уже стремишься быть наравне с самыми блестящими римскими дамами!

— А что в этом такого? — жена пожала плечами. — До того, как я стала провинциалкой, жила в доме отца в Риме.

— Так тебе действительно нужна эта свита?

— Конечно. Почему бы и нет? У нас все-таки есть возможность.

— Вопрос не в деньгах. У меня их предостаточно. Просто меня удивляет, как быстро ты адаптировалась к столичной жизни и приняла её порядки.

— Во мне появилось ещё много других изменений, — Сильвия проворковала, кокетливо смотря на мужа и двигая бедрами.

— О да! И они мне нравятся, клянусь Венерой. Мне нравится, что ты так быстро завела подруг, что Рим не испугал тебя своей грубостью и предательством. Правда, я опасался, что это произойдёт, что ты, привыкшая к спокойной и упорядоченной жизни в провинции, будешь противиться всей этой местной суете, жестокости и лицемерию столицы. Вот ещё одна из причин, почему я не спешил вернуться сюда вместе с тобой.

— Так как насчёт свиты? — Сильвия уже начала терять терпение. Если честно, ей надоело слушать речи мужа.

— Тебе это действительно нужно? Ты уверена?

— Ты уже спрашивал меня об этом, дорогой, — молодая женщина улыбнулась. — Мне это необходимо. Мы теперь в Риме и должны сохранять свое положение, чтобы не быть хуже в глазах других аристократических семей, чтобы нас не рассматривали как неотесанных деревенщин. Если быть откровенной, тебе самому свита из гладиаторов не помешала бы. Ведь скоро тебя затянет в водоворот публичной жизни и политики, а сейчас, как ты прекрасно знаешь, быть политиком и общественным деятелем в Риме — опасно. Мне было бы спокойнее, если бы тебя всюду сопровождал отряд сильных, храбрых и опытных людей.

Во время разговора Сильвия выражала свои эмоции ярко: глаза ее сверкали, щеки покраснели, она была полна страсти и восторга.

— Почему бы тебе не пообщаться с... Например, с тренером того сильного гладиатора...

— Элатия?

— Да. Кажется, он так называется, — подтвердила Сильвия молниеносно.

— Из-за чего именно бойцов из Ветувия Кальпурния ты хочешь взять в качестве охраны? — поинтересовался Марий.

Сильвия почувствовала жар на шее и ушах. Неужели ее муж заподозрил что-то?

— Я не знаю... Я не задумывалась об этом... — молодая женщина посмотрела на своего супруга со столь невинным видом. — Просто я подумала, что если у этого тренера есть такой хороший боец... Элатий... Значит, он тренирует всех остальных также качественно. А нам нужны только лучшие люди. Ведь правда?

Наступило молчание.

— Нет... Если хочешь, поговори с другим тренером, если хозяин самнита будет требовать слишком высокую цену за него и остальных своих людей, — спешно добавила Сильвия.

— Речь не о деньгах, как я уже говорил, — задумчиво проговорил Марий, глядя на свою жену. — Несмотря на все это, ты права относительно охраны. Хотя я еще не принял решение... Я подумаю об этом. А пока что... — рука легата легла на выпуклое бедро его жены, — я хотел бы научить тебя чему-то интересному. Ты не возражаешь, дорогая?

— Я готова, — нежно пробормотала Сильвия, ложась на спину и раздвигая ноги.

— О нет, чуть позже, — улыбнулся Марий. — Сначала доставь мне удовольствие. И тебе самой это понравится.

Он поднялся на кровать и приблизил свой напряженный член к лицу жены.

— Подари ему ласку своими губами и языком.

— Как профессиональная проститутка?! — вскричала Сильвия. Но в ее голосе не было осуждения. Скорее удивление.

- Я хотел предложить тебе это ранее, - сказал посланник. - И много другого. Но не решался, потому что, будучи даже моей супругой, ты лучше подходишь для роли жрицы.

- Ты не решался? - засмеялась Светлана. - И это говорит человек, прошедший через множество сражений и военных операций?

- Мне проще столкнуться с врагом в кровопролитной битве и даже принять горечь поражения, чем разочаровать тебя своим поведением и показаться похотливым развратником, извращенцем и низким насладителем.

- Но то, что мы будем делать теперь как полюбившие друг друга супруги, вполне естественно, не так ли? - спросила Светлана.

- В общем да.

- Это странно. Обычные проститутки делают то же самое. Я видела несколько раз на улицах, как они удовлетворяют мужчин.

- Проститутки занимаются ещё многим другим, - произнес Андрей. - Но это совсем не означает, что если ты повторишь что-то из их деятельности, то станешь похожей на них.

- Возможно... Пожалуй...

Светлана с трепетом сжала рукой половой член мужа. Впервые член мужчины оказался в ее руке! Такой горячий, живой, упруго-твердый. Она потянула его вниз, наблюдая, как обнажается головка фаллоса под кожицей, блестящая в свете свечи. Приоткрыв губы, молодая женщина осторожно взяла кончик члена в рот. Вопреки ее ожиданиям вкус оказался не противным, хотя раньше казалось, что если мужчина делает нужду, то член будет пахнуть мочой и иметь неприятный привкус.

Она глубже заглатывала член мужа, пока головка пениса не достигла заднего прохода, а пальцы Светланы скользили по яичкам Андрея. Минуты сменяли друг друга. Молодая аристократка все больше и больше наслаждалась происходящим. Она сосала член своего мужа и не скрывала, что ей это нравится. Более того, она возбудилась и начала выделять влагу. Андрей стонал от наслаждения, хотя жена ласкала его неопытно и далеко не так умело, как презираемые ею проститутки. Но ее старания и энтузиазм, с которыми молодая женщина бралась за дело, компенсировали отсутствие опыта.

Супруги, с блаженством занимавшиеся новым актом любви, даже не подозревали, что за ними следят. Удаленный угол комнаты скрывал широкий багровый занавес, за которым находились несколько маленьких помещений, обычно служивших кладовками. В одной из этих комнат прятался раб по имени Пунна.

Зная о сложных отношениях сестер, Пунна решил, что может быть полезным для Сабины. Шпион в доме ее ненавистной сестры! Может ли Сабина отказаться от такого предложения?

Разговор о гладиаторах, возникший между супругами в спальне, был очень своевременным. Пунна не знал, какая польза придется Сабине от этих сведений и как она их использует, но по крайней мере он пришел к ней не "с пустыми руками".

Он явился к ней вечером, представился и попросил разрешения на встречу. В течение четверть часа он вынужден был ждать в атриуме (2). Это было просторное и роскошно украшенное помещение. Легат Квинт Лентула не жалел средств на отделку стен красивым мрамором, на создание потолка с изысканной живописью из мозаики, на приобретение столов и кресел из драгоценного лимонного дерева, а также на покупку золотом и серебром украшенных статуй. Тяжелые багровые занавеси с золотой отделкой по краю закрывали проходы в другие комнаты. Угловые светильники и лампы на высоких бронзовых подставках создавали атмосферу приглушенного освещения. Пламя светильников то играло золотистыми, то розоватыми отблесками.

Внезапно одна из занавесок поднялась, и в атриум спешно вошла рабыня - молодая чернокожая нубийка.

- Госпожа ожидает, следуй за мной, - шепотом произнесла она.

Пунна немедленно последовал за провожатой. Они вошли во внутренние помещения дома, где освещение было приглушено, и царил полумрак.

— Сюда, — сказала служанка, немного отодвигая следующую завесу.

Пунна вошел в комнату Сабины. Здесь было достаточно яркое освещение благодаря двум большим факелам, прикрепленным к стенам. В центре комнаты находилось огромное круглое ложе, где происходили страстные и похотливые события: Сабина лежала там, а на нее наваливался огромный гладко выбритый раб, чья темная кожа с татуировками блестела от пота. Раб усердно занимался своей работой над телом госпожи. Она лежала на спине с широко раздвинутыми стройными ногами. У молодой аристократки были распущены золотистые волосы, и она была полностью обнажена за исключением золотых браслетов на руках и ногах. Из груди Сабины доносились стоны, настолько громкие и страстные, что не было сомнений в ее наслаждении.

Раб поддерживал свое тело, то на протянутых руках, то на локтях, когда уставал. Он мастерски удовлетворял госпожу. Пунна слышал мокрые шумы: Сабина просто извергалась от удовольствия. Ее твердые соски больших и великолепных грудей свидетельствовали о ее наслаждении, к которым раб время от времени прижимался ртом, а бедра дергались в судорогах во время кульминации этого акта.

Молодая аристократка и раб в объятиях! У Пунны перехватило дыхание. Он наблюдал за этой картиной с открытыми глазами. И что больше всего поразило его - это то, что на ложе уже был другой раб - темнокожий сириец, который явно ждал своей очереди. Его большой и толстый член был готов к проникновению в женскую лоно.

И вот, из груди Сабины вырвался пронзительный крик. Он повторился ещё несколько раз... Глаза закрылись, ноги немного судорожно дернулись, и наступила тишина. В этой тишине отчетливо слышалось шумное и учащенное дыхание истощенного капподокийца.

Затем он отошел от госпожи и откатился в сторону. Под светом факелов его потное животное тело загорелось золотыми бликами. Сириец схватил госпожу за щиколотки и начал приближаться к ней.

— Постой! — воскликнула Сабина. — Оставь меня.

Сириец мгновенно послушался. Аристократка стонала, перевернулась на живот. Теперь свет играл множеством блестящих искорок на её влажной спине и выпуклых ягодицах. Сабина повернула свое прекрасное лицо к посетителю, сияющими изумрудным цветом глазами улыбаясь.

— Приветствую тебя, Пунна.

— Госпожа! — он низко поклонился, не отрывая своих вожделеющих глаз от римлянки.

— Но разве я твоя госпожа? Ты принадлежишь моей сестре.

— Да, так было записано в завещании вашего почитаемого отца. Но душой я принадлежу тебе. И всегда принадлежал.

— Да, я помню, — рассмеялась Сабина, удерживая голову одной рукой и проводя другой по изгибу бедра. — Как можно забыть твой взгляд? Он всегда возбуждал меня. Но это уже прошлое... Что привело тебя сюда?

— Мое желание служить тебе.

— Вот как? А что насчет моей сестры?

— Будучи её рабом, я могу исполнять твою волю.

— Да, это интересно, — сказала Сабина неопределенно, устремив на финикийца долгий и задумчивый взгляд.

— Я понимаю, что нас ожидает серьезный разговор. Мне следовало бы отослать этих рабов, но моя плоть требует немедленного удовлетворения. Надеюсь, что присутствие Магисса и Араша не помешает?

— О нет, миледи, — колебаясь, отозвался Пунна, испытывая в то же время сильную ревность. Если бы только мог, он с радостью прикончил каппадокийца и сирийца. Там, где они бывали, должен был быть он! И только он!

Сабина заметила состояние финикийца и лишь усмехнулась.

— Хорошо, раз это все в порядке, продолжай. Ты же хотел ещё что-то сказать?

— Да, миледи! Я люблю тебя! Годами я горю желанием быть с тобой! Что делать мне — я не знаю. Возможно, яд или нож стали бы лучшим решением для меня. Ведь знать о твоем существовании, видеть тебя со всей твоей божественной обнаженностью и не иметь возможности проникнуть в твое сладкое лоно, не поцеловать медовые губы и не обнять твою грудь — это хуже любой смерти.

— И так ты всё ещё любишь меня Пунна?! — наигранно удивилась Сабина.

— И моя любовь становится сильнее с каждым годом, с каждым днем! — воскликнул финикиец.

— Подойди сюда, — немного задумавшись, пригласила римлянка. — Поближе.

Пунна подошел к постели. Сабина провела рукой под нижний край его туники. Ее пальцы наткнулись на что-то большое и твердое, едва удерживаемое поясом.

— Сними его, — приказала Сабина.

Не веря своему счастью, что наконец-то произойдет то, о чем он мечтал все эти годы, Пунна освободил свой член. Он был огромен — на полтора пальца длиннее, чем у сирийца и на палец больше, чем у каппадокийца. Густая сетка вен переплетала этот загорелый и толстый орган. Яички Пунны — каждое размером с яблоко — тяжело опускались вниз. Сабина вздохнула от восхищения и взяла их в ладони, слегка перекатывая их из стороны в сторону.

— Твои достоинства, как у коня, — потрясенно прошептала молодая женщина. — За какие заслуги боги одарили тебя таким выдающимся мужеством?

— Или получишь наказание! — вскричал Пунна. — Все эти действия только для тебя! Но ты, словно недостижимая фантазия, которую можно видеть, но не достичь.

Сабина схватила половой орган рукой, восхищаясь его силой и упругостью.

— Что ж, Пунна, я ценю то, что попадает ко мне в руки и доставляет мне удовольствие. И возможно, боги услышат твои просьбы. А теперь скажи мне, для чего ты еще пришел, помимо желания быть моим слугой и любовью к тебе.

Пальцы Сабины начали ласково сжимать то одно яйцо финикийца, то другое.

— О! Ох... госпожа... Вы так хорошо понимаете меня.

Римлянка в это время подала знак сирийцу. Тот приблизился сверху и ввел половой орган ей между ягодицами. С этого расстояния Пунна не мог видеть, куда проник раб – в пизду или анус. Сабина издала стон наслаждения. Сириец начал двигаться вперед-назад, поддерживая свое тело на протянутых руках. Живот его громко шлепался по упругой выпуклости зада молодой хозяйки. Каппадокиец сидел рядом и мастурбировал свой половой орган, наблюдая, как товарищ занимается с госпожой. Раздались сочные звуки.

В течение следующих нескольких минут Пунна был так возбужден, что не мог произнести ни слова. Сабина дрочила его член рукой, а затем взяла головку пениса в рот. Она умело и страстно делала минет, громко прищелкивая от наслаждения. Губы нежно обхватывали ствол пениса, язык быстро двигался туда-сюда, вызывая приятные пульсации.

Через пять минут, отпустив член изо рта, Сабина приподняла голову и посмотрела на Пунну. Тонкая струйка слюны текла из левого уголка ее рта.

— Ну что, ты хотел что-то сказать мне?

Финикиец не очень четко передал разговор Сильвии и ее мужа Мария Флакка. Сириец продолжал двигаться, занимаясь с госпожой в умеренном ритме. Но Сабина, казалось, его уже забыла. Она внимательно слушала Пунну. Когда он закончил, аристократка удивленно вскрикнула:

— Эскорт гладиаторов?! Как странно! Очевидно, за этим скрывается что-то.

На лице римлянки появилось задумчивое выражение. В этот момент потный сириец вбил свой член в ее лоно немного сильнее и быстрее обычного, и Сабина обратила на него внимание.

Повернув голову, она бросила с небольшим раздражением: — Ты там Араш не уснул случайно? Подействуй!

Раб ускорился и тут же Сабина издала серию блаженных стонов.

— О да! Давно такого не было... Быстрее! Ещё!

Через несколько минут ее восторженные возгласы смешались с рыком сирийца, который кончил внутрь госпожи. Он продолжал двигаться, проникая внутрь по самые яйца, живот с шлепками бился о женские ягодицы. Волнение от приятного удовольствия пробежало по бедрам Сабины. Она притянула сирийца к себе, поцеловала его страстно и жестом руки отпустила. Сириец слез со спального места и, немного покачиваясь, направился к выходу из комнаты. На кончике его члена висела и стекала вниз нить спермы.

— Теперь твоя очередь, — прошептала Сабина, ложась на спину и притягивая к себе каппадокийца.

Он ухватил ее колени руками, разведя их в стороны, и вошел своим членом в лоно госпожи. Ее узкая дырочка поддалась давлению и полностью поглотила его мощный фаллос.

Пунна все так же стоял возле кровати и не знал, что делать. Однако Сабина о нем не забыла. Она взяла его член в руку, прижала к своему лицу и начала лизать. Затем она взяла головку в рот и приступила сосать. Член гибко изогнулся, а яйца финикийца то били по носу Сабины, то по лбу.

Парень по имени Магисс стал все более и более страстно заниматься сексом с его партнершей. Она издавала громкие стоны и крики, а в комнате ощущался интенсивный запах ее возбуждения. Через несколько минут Магисс положил ноги Сабины на свои плечи и начал быстро двигаться задом, предвкушая оргазм. Весь его тело было покрыто потом от усилий, которые он прикладывал для удовлетворения своей прекрасной и развратной партнерши. Кроме того, наверняка он испытывал страх, потому что рабам, которые разочаровывали Сабину, грозил неприятный конец.

Оргазм Магисса сопровождался продолжительными стонами. Сабина издала короткий пронзительный крик и начала судорожно двигать бедрами. Раб кончил в ее лоно несколькими мощными горячими струями спермы. Затем Магисс вытащил свой член из ее влагалища, который был полностью мокрым и опущенным, и, не дожидаясь приказа, скрылся за занавеской. Сабина осталась лежать на спине, только слегка раздвинув ноги. Между ее половыми губами медленно стекала сперма раба. Она продолжала сосать у Пунны с полной отдачей. И наконец, Пунна не выдержал и начал кончать.

Это было потрясающе! Мощные струи спермы вылились на лицо Сабины. Она открыла рот, который мгновенно наполнился густой и липкой жидкостью мужского семени. Она проглотила все это, визжа от восторга. А Пунна продолжал кончать без остановки. Сперма попала в ее глаза и нос, на лоб и щеки римлянки. Она текла жирными клубящимися каплями по ее подбородку и волосам. Много капель обильно покрыло ее плечи, шею и грудь молодой женщины. Она была окончательно опьянена этим невероятным блаженством.

Сабина весело смеялась, испытывая удовлетворение и радость. Она аккуратно наносила густую липкую эссенцию фиников на своё лицо и тело.

— Вот это я понимаю, ты кончаешь, как жеребец! И с такими достоинствами это неудивительно! Божественное проклятие, как я могла упустить тебя раньше? Почему я не воспользовалась этим раньше, когда мы жили под одной крышей?

— Твой отец был очень строгий человек, — ответил Пунна, успокаивая дыхание. — Немногие мужчины осмеливались приближаться к тебе.

— А ты? Ты тоже боялся?

— Скорее всего, не решался. Я ждал сигнала от тебя, госпожа. Но ты предпочитала прекрасных парней с белой кожей и завитыми волосами, которых матушка для себя покупала. Ты видела меня как дикое и страшное чудовище.

— Да, верно, — кивнула Сабина. — Но я уже не маленькая девочка, и мои предпочтения изменились. Страсть к красавцам осталась в прошлом. Теперь я не так обращаю внимания на внешность мужчин, как раньше. Меня привлекают зрелые и суровые мужчины гораздо больше, — добавила она с улыбкой. Её лицо, губы, шея, грудь и живот все ещё блестели от его эссенции, только теперь она была равномерно распределена подобно крему. Сабина поднялась и села на постели, немного разведя ноги. Пунна видел полуоткрытую чашечку её цветка, откуда медленной струйкой стекали остатки спермы финика и пальмового дерева.

— Итак, ты говоришь, что моя сестра захотела иметь эскорт из гладиаторов?

— Да, госпожа.

— Интересно, для чего?

— По её словам, чтобы соответствовать своему статусу знатной женщины из почитаемого и уважаемого семейства. Все её подруги имеют гладиаторов-охранников и почётных стражей.

— Да, верно, так принято в Риме, — подтвердила Сабина. — У нас с мужем тоже есть личная охрана, но это не гладиаторы. Жаль, конечно. Может быть, стоит предложить мужу идею использования гладиаторов в эскортных целях? И я бы очень хотела, чтобы среди них был Элатий!

— Что?! — вскричал финикиец сдавленным голосом. — Опять он?

— Кто он? — не поняла Сабина.

— Этот проклятый Элатий! — руки Пунны сжались в кулаки, его лицо искажено от ненависти. — Везде я только о нем слышу: Элатий! Герой арены! Непобедимый самнит! Надоело! Проклятье на него!

— Так у тебя с ним личная вражда? — удивилась римлянка.

— Неважно, — буркнул финикиец сквозь зубы, осознавая свое промашку.

— Послушай... — Сабина опустила голос и приблизилась к краю постели, вглядываясь в раба. — Узнай, для чего Сильвии понадобились гладиаторы. И другие секреты, если они есть. Если информация, которую ты сможешь получить, будет действительно важной, то я... — тут Сабина неожиданно села на край постели и медленно раздвинула ноги в стороны, — позволю тебе исполнить свою мечту. Ты получишь все это. Я разрешу тебе использовать меня как последнюю шлюху. И конечно же, ты получишь золото.

С удерживаемым дыханием Пунна любовался молодой госпожой. С растрепанными волосами и еще пронизанная запахом спермы от двух мужчин, она выглядела еще более прекрасной и желанной. Он хотел именно такую – распутную, бесстыжую и уже «использованную» другими. От Сабины исходил невероятный эротический заряд, несравнимый ни с какой другой женщиной.

— Да, госпожа, — наконец прошептал Пунна. — Буду стараться делать все, чтобы угодить вам.

— Ладно! — согласилась Сабина. — Теперь пойди. Муж скоро вернется, и мне нужно успеть прибраться. Рабыня будет провожать тебя у двери.

(1) Бурделы в Древнем Риме назывались лупанара.

(2) Атриум — это зал для приема посетителей в роскошных римских домах.

Еrixx

2013