Операция «Фантом». Из книги В бане женщины Часть 3: Женщина на корабле

Зоя Николаевна сегодня решила устроить себе выходной, чтобы полнее осмыслить ту ситуацию, которая невольно сложилась вокруг красивой, умной женщины, к тому же и единственной на боевом корабле. Недаром среди военных моряков ходит пословица: «Женщина на корабле — быть беде». Правда, возникшая ситуация пока еще не предвещала беды. С ней путались в постели пока только двое: командир корабля коротышка Жаков, ее земляк, друг детства с Вологодской деревеньки, и стройный красавец, дамский сердцеед и угодник, начхим эсминца старший лейтенант Веселовский. Правда, у этого мужское естество было поменьше, но это совсем не означало, что с ним этой страстной женщине было в кровати хуже, чем с Жаковым. Сашек — пастушок не любил долго разводить «амуры» с голой женщиной, покусывающей его член. Он просто заваливал ее на спину и мощным ударом, словно кием на бильярдном столе, загонял свой шар на самое дно ее глубокой «лузы». Далее он драл ее, как сидорову козу, не обращая никакого внимания на то, как его мощные усилия воспринимает партнерша, так как ласку в постели со стороны мужика он не признавал, называя ее прихотью импотентов.

Молодой Веселовский был прямой противоположностью Жакову. Он любил умасливать женщин, ласкал, целовал и отсасывал у них «конденсат», доводя до бешеного оргазма. И только тогда, когда самому было уже невмочь далее растягивать удовольствие, Александр медленно, будто нехотя, вставлял свой член в желанную щель, чем доставлял партнерше огромное наслаждение. В его практике еще не было случаев, чтобы красотка, побывавшая единожды в его постели, не захотела нырнуть туда вновь. Это сразу заметила и на себе прочувствовала опытная в постельных делах Зоя Николаевна. Мысль о том, что скоро истечет срок ее пребывания на корабле, и она навсегда потеряет такого культурного, пылкого и нежного любовника, пугала ее, так быстро привыкшей к этому красивому молодому человеку, пожирающего ее фигуру жадными, ненасытными глазами. Кроме того, ей было жаль расставаться с ним и по другой причине. Она уже имела теоретическое обоснование на открытие на ее кафедре химической лаборатории и подыскивала хорошего химика на должность начальника ее. Некоторые из ее сотрудников прозрачно намекали на согласие возглавить этот важный участок в ее работе, но что-то все время сдерживало ученую дать кому-нибудь из них положительный ответ. Она чего-то ждала, интуитивно чувствуя, что тут должен быть не только хороший администратор, но и отличный специалист-химик с военным уклоном. И вот он, этот специалист, трубит на каком-то небольшом корабле, явно гробя свои отличные познания в химии на заботу о матросах, дежурство на мостике в роли вахтенного офицера, выслушивая от крутого командира корабля упреки, а порой и матерные «зуботычины». Кроме того, чтобы добиться открытия лаборатории наверняка, ее теоретические обоснования не мешало бы подтвердить практикой, за чем она и приехала на флот с программой проведения своих исследований.

«Нет! Не быть тому, чтобы тут пропадал его химический талант. Я сделаю все, чтобы выдернуть Александра к себе» — думала 

профессор, следя, как тот аккуратно обсчитывает очередную пробу забортной воды на дозиметрической установке и наносит данные на специальный график.

... До окончания работ на корабле у Зои Николаевны оставалась неделя. Она уже успела настрочить на имя декана института длинное послание о достигнутых результатах, не забыв отметить и роль Александра в своей работе.

В день завершения работ офицеры корабля упросили командира организовать в кают-компании торжественные проводы ученой. Стол, как всегда, манил к себе красной икрой, отбивными, салатом «Оливье», коньяком (для командира и высокой гостьи), и шилом, разукрашенным черничным варением под сок для остальных офицеров. Был тут и напиток «Богов» (для самых выдающихся выпивох) под древним названием «Кровавая Мэри». Для непосвященных подскажу: спирт, разбавленный томатным соком.

... За столом было шумно, весело. Тосты в честь очаровательной гостьи сыпались, как из рога изобилия. Зоя Николаевна в благодарность гостеприимным хозяевам сыграла на пианино несколько современных песенок, аккомпанируя все тому же Веселовскому, который, оправдывая свою фамилию, их неплохо спел. В перерывах все выходили на верхнюю палубу, покурить и полюбоваться на полнолунный диск хозяйки ночного неба.

Эсминец стоял на якоре, готовясь к возвращению в базу. В кают-компании продолжилось веселье, но уже в более узком кругу: командир, старпом, зам по воспитательной работе, Веселовский и многоуважаемая гостья. Они обменивались впечатлениями, посмеивались над ошибками командира субмарины, который несколько раз был засечен акустиком эсминца, не подозревающим, что тот просто играл с ним в поддавки в угоду красавице-профессорше. Но это уже был пройденный этап. Офицеры пили «Кровавую Мэри», Зоя Николаевна ела торт, испеченный коком в ее честь, запивая его чаем, поглядывая с некоторой опаской на земляка, который в эти минуты думал о том, как бы быстрее забраться к Зойке на последнюю ночь в постель, а Веселовский — как воспрепятствовать этому. Поэтому он ушел раньше всех, пояснив, что есть еще недоработанный материал, который ждет завершения. Жаков довольно кивнул и повернулся к гостье.

— Каково же ваше итоговое впечатление о нашем походе, дорогая Зоя Николаевна?

— Все было, как говорят на флоте «Тип-топ»,  — улыбнулась она, одарив его мягкой улыбкой.

— Мы рады, что познакомились с вами и помогли в вашем трудном поиске истины в морской пучине,  — отпустил «леща» в адрес ученой неунывающий заместитель по воспитанию личного состава, среди которых по последнему отчету не было грубых нарушителей воинской дисциплины.

— Да. С такой женщиной ни один тайфун не страшен,  — подлил масла в огонь «костра» старший помощник командира, вопросительно глянув на «Батю», который слегка зевнул, прикрыв ладонью рот.

... Они еще посудачили о том, о сем, допили спирт и стали прощаться с гостьей.

— На правах хозяина, я проведу вас,  — сказал Зое Жаков.., одобрительно посмотрев в след уходящим офицерам.

... В каюте было темно, только узкий свет луны через иллюминатор слегка серебрил свою дорожку по направлению к кровати, задернутой голубоватой занавесью. Жаков подошел к ней, обнял за талию, она покорно положила обе руки на его плечи.

— Ты 

довольна, радость моя?  — спросил он, целуя ее в дрогнувшие губы.

— Конечно, Сашек — пастушок...

— Слушай! Когда ты из пастухов исключишь меня?!  — недовольно спросил он.

— Когда ты еще немного подрастешь и хотя бы сравняешься со мной,  — хохотнула озорница и стала расстегивать на нем тужурку.

— Ну, а если серьезно?

— Когда на твоем погоне звезда капитана третьего ранга станет хотя бы контр-адмиральской,  — хихикнула она, помогая ему снять брюки.

Они разделись догола. Он хотел было включить настольную лампу, но она остановила его.

— Ты что?  — спросил он.

— Не включай...

— Почему?

— Так романтичнее...

— Не знал я, что в твоей душе живет романтик.

— Ты, конечно, не из тех, кто прятал под подушку «Бегущую по волнам»...

— А зачем ее прятать? Она сама уже здесь,  — вдруг негромко, но внятно раздалось из — за занавеси, задернутой перед кроватью.

Любовники застыли, словно пораженные громом. Жакова удивить было трудно, но чтобы в адмиральском салоне в такое время оказался третий казалось сверх — естественным. Он осторожно щелкнул выключателем, отдернул занавес, перед ним предстал в позе «лотоса», сидящий на кровати голый Веселовский.

— Как вы здесь оказались?!  — вскипел Жаков, подступая к сопернику.

— А вы как?  — ухмыльнулся тот, протягивая командиру полотенце для прикрытия срама. Зоя, окаменев от неожиданности, казалось, лишилась дара речи. Она, не мигая, и не поворачивая головы, словно лунатик, осторожно нащупала спинку кресла и опустилась в него, набросив на промежность носовой платок, который почему-то оказался у нее в руке. Женщина машинально переводила взгляд с одного на другого голяка и, наконец, разразилась хохотом. Она смеялась, трясясь, словно в ознобе, долго и громко, до слез.

— Не вижу причин для такого веселья,  — покосился Жаков, на вытирающую выступившие слезы на глазах, Зою.

— Нет, почему же? Это даже интересно, когда любовники сталкиваются лбами в спальне любимой женщины,  — заступился за профессоршу Александр.

— Да? Но как ты посмел, нахал, влезть в эту каюту, да еще и голым?!  — бушевал Жаков.

— Почему голым? Я уже тут разделся, как и вы,  — засмеялся Веселовский.

Первой из этой комической комы вышла Зоя. Она, не стесняясь, встала, блистая красотой своего голого тела, подошла к Жакову, взяла его за руку, другой рукой поманила к себе Веселовского. Тот, словно ждал этого, тут же слез с кровати, подошел к командиру.

— Мальчики. А теперь пожмите друг другу руки. Сегодня у нас будет замечательная ночь, которую назовем «Ночью любви»,  — сказала озорница поочередно поцеловав мужчин. Жаков хотел было воспротивиться, но Зоя, словно змея, прошипела:

— Хочешь меня? Не рыпайся! А не то мигом вылетишь из моей каюты, а потом и с должности командира корабля? Понял, Сашек — пастушок?...

— Ну, раз судьбе было угодно свести нас вместе, то есть деловое предложение,  — хитровато повел бровями Веселовский, решивший прикрыть грудью командира и взять огонь на себя.

— Какое?  — насторожился Жаков, предчувствуя подвох в словах неугомонного начхима.

— Сбацать!  — махнул тот рукой сверху вниз, словно рубанул воздух шашкой.

— Что?!  — почти одновременно воскликнули Зоя и Сашек...

— Неужели не 

догадываетесь?  — недоуменно поднял глаза в потолок, а потом резко опустил их секс — фантазер Веселовский.

— Сыграть на этом, что — ли?  — Жаков, недоумевая, дотронулся до крышки пианино.

— Так во что же сбацать?  — спросила Зоя, уже догадываясь об ответе юноши.

— В групповушку. По — моему, для этого присутствующие давно созрели...

— Мда... В этом что-то есть... Ты не находишь, Жаков?  — Зоя подошла к командиру и опустила руку на его уже наполовину приподнявшийся член.

— А ты?  — ухватился тот обеими руками за профессоршу и притянул ее к себе.

— Я уже на все согласна,  — ответила женщина и слилась с ним в едином поцелуе.

— А кто же будет дирижировать?  — еле вымолвил Жаков, оторвавшись от Зои, и привыкший делать все по команде.

— Внимание, господа! Командовать парадом буду я!  — громко заявил начхим и вопросительно посмотрел на Зою.

— Командуйте!  — согласно кивнула Зоя и положила ладонь Жакова на свое лоно.

— Тогда «Слушать в отсеках! ». Я сидеть буду здесь,  — указал Веселовский на край стола,  — вы, мадам, станете ко мне лицом и изобразите букву «Г». Мой «Малыш» давно плачет и жаждет, чтобы ваши милые губки умыли его. А чтобы вам было легче, дядя Саша поможет более активно выполнять поставленную задачу проникновением в ваши врата «Рая» своим давно уже скучающим и стучащим копытом «Жеребцом».

— Интересное дельце! Мы, значит, вкалывай, а чем будете заниматься вы?!  — встрепенулась ученая, приняв позу «Руки в боки».

— Я?! Гм... Балдеть, наверное, от вида вашего усердия и позора, если вы не справитесь с поставленной задачей — нагло улыбнулся в ответ новоявленный Остап Бендер.

— Ты неплохо устроился, хам! Ладно. Так и быть. Становись раком, Зойка. Тебе не привыкать. И хватит базарить! А то мы тут до побудки проволыним, а дела так и не сделаем,  — разбушевался вдруг командир, дав всем понять, кто в доме «Хозяин».

Получив, наконец, добро от командира, Веселовский схватил женщину за шею и мигом пригнул ее голову к своему жаждущему любви органу, а дядя Саша, уловил удобный момент, тут же задвинул свой толстый и длинный «Кий» в намеченном направлении. Веселовский, извиваясь от сладострастия, быстро накачивал в ее широко раскрытый рот свою мужскую энергию, а Жаков помогал ему сзади, поджаривая Зойкино знойное тело давно изученными движениями. Зоя Николаевна впервые в жизни оказалась в такой необычной для себя позиции и от этого немного растерялась. Ей было очень интересно сосать член у этого мальчика, одновременно наблюдая, как его тело крутит судорога сладострастия, принимая в эти же мгновения усиливающиеся удары сзади, которые ее заводили все больше и больше, пока движения всех троих не перешли в сокрушительный транс.

— О! О! О!  — стонал Веселовский.

— Ы! Ы! Ы!  — вторил ему в так Жаков, сопровождая эти восклицания своими ударами по заветному месту.

— МУ! У! У!  — мычала в ответ Зоя, не в силах выпустить изо рта драгоценный «Подарок» юноши.

... Они так сильно бились в конвульсиях всесокрушающего секса, что им стало казаться, будто время 

остановилось и в мире ничего не осталось, кроме этих двух членов и трех дырочек на теле этой очаровательной женщины, из которых они пока освоили только две. Александр так забалдел, что, ухватив красотку за уши, уже не только запихивал в ее широко раскрытый рот своего разгоряченного «Молодца», но и два «шарика», на которых тот сидел. Жаков, ничего не соображая, уже просто тупо трахал ее в анус, так как в другом месте было до того мокро от белой струйки, вытекающей от туда, что даже его «Болт» мог там просто утонуть.

... Вся эта сексуальная эпопея стала завершаться бурными оргазмами. Жаков уже перестал считать свои, совсем сбившись со счета о женских. Веселовский долго крепился, наконец, тоже не выдержал и брызнул из своего шланга прямо в Зоин рот, от чего та закашлялась, едва не подавившись, что вынудило юношу закончить процесс, обмазывая ее губы, щеки, лоб и нос своей жизнеродной влагой. Зоя тоже не осталась в долгу, сплюнув в рот юноши едва не проглоченную ею сперму, и тут же впилась в рот парня жадными губами, стараясь вернуть себе только что отданную ему влагу. Они с такой силой налегли друг на друга, что, съехав со стола, очутились на полу каюты, катаясь по ковру в плотных объятиях бившихся в конвульсиях тел. Не известно, чем бы закончился этот процесс, если бы не раздался вдруг громкий звонок телефона. Люди на полу вздрогнули от неожиданности, замерли и тут же их объятия распались.

— Зоя! Ответь!  — почему-то шепотом сказал Жаков.

— Да! Я слушаю!  — сказала Зоя Николаевна голосом утомленной женщины.

— Командир и начхим у вас?  — спрашивал дежурный по кораблю.

— Да! А вы их потеряли? Мы только что закончили последние расчеты и взялись за их обоснование,  — невозмутимо ответила профессор таким уверенным тоном, что этому невозможно было не поверить.

— Ладно! На этом закончилось салонное танго!  — заключил «Остап Бендер» и натянул на себя Жаровские трусы, отчего те лопнули и разорвались.

— Эх! Такие трусики угробил!  — безнадежно махнул рукой командир и вырвал из рук подчиненного его плавки.

... Мужики быстро оделись и взяли под козырек перед голой женщиной, стоящей перед ними с бокалом шампанского в руке.

— А на посошок?  — протянула она бутылку початой водки.

Мужчины выпили, вытерли губы рукавом, по очереди поцеловали ее в вздувшиеся губы, и вторично взяв под козырек, молча, ретировались.

... На повторном приеме у командующего флотилии, Зоя Николаевна ... с большой благодарностью отметила ту роль, которую сыграл в успешном проведении испытаний командир корабля, проявив личную заботу о ней, а также всего экипажа эсминца, пообещав сообщить об этом от имени института самому Главкому ВМФ.

— Может быть вы хотите отметить еще кого-нибудь, чтобы включить на поощрение в приказ командующего флотом?  — самодовольная улыбка тронула губы адмирала.

— Я думаю, что командир корабля вам сам поможет в этом. Ему, как говорится, виднее, а вот о вашей роли я лично доложу Главкому. Мы с ним 

большие друзья. Часто встречаемся на кораблях. Мои темы уже не раз испытывались на флотах...  — многообещающе улыбнулась в ответ красавица ученая.

... В этот вечер в адмиральском салоне на береговой базе был организован торжественный ужин в честь доктора наук Зои Николаевны Панкратовой. На торжество были приглашены некоторые офицеры штаба флотилии, командиры подлодки и эсминца. После теплых дружеских слов, многочисленных тостов и танцев, которые окончательно вскружили голову ученой, не ожидавшей такого теплого приема со стороны моряков и командования соединения, Зоя Николаевна наконец-то уединилась в люксовском номере гостиницы. Рано утром она улетала на самолете командующего флотом в Москву вместе с командующим и некоторыми офицерами из его штаба. Прощаясь с ней у двери номера и нежно целуя ее маленькую нежную ладошку, адмирал, как-то странно посмотрел в ее глубокие глаза и тихо спросил.

— Может быть дама желает еще чего-нибудь?  — по его просительным глазам она сразу поняла, чего от нее хочет этот высокозвездный мужчина.

— Что вы! Вы так обо мне позаботились, что единственное мое желание это выспаться, чтобы утром быть готовой к такому дальнему полету.

— Тогда прощайте!  — грустная нотка прозвучала в голосе адмирала. Он взял под козырек, резко повернулся, но перед тем, как заспешить вниз по лестнице, обернулся и вдруг сказал:

— Фу! Чуть не забыл. Тут один человек передал вам презент на память о вашем посещении нас,  — и протянул конверт. Зоя взяла, раскрыла и тут же закрыла его, так как из конверта на нее глядела, выпучив глаза профессор Панкратова, держащая в рту чей-то член, в то время, как другой торчал из ее зада. Фото было сделано так искусно, что распознать хозяев членов было невозможно. Зоя поняла, что это сработали люди адмирала.

— Замечательный презент! Премного вам благодарна!  — мило улыбнулась красотка и вдруг предложила:

— Может быть кофейку на дорогу?

— Не откажусь!  — так же мило улыбнулся в ответ адмирал и приложил ухо к мобильнику:

— Миша! Пакет в тринадцатый...

Молодой матрос (шофер адмирала) вскоре принес увесистый пакет.

— Миша. Заедешь за мной через три часа...

... Они пили коньяк, закусывая его икрой и деликатесными консервами. Адмирал позаботился о хорошем ассортименте набора в пакете, чтобы известная ученая приехала домой не с пустыми руками и смогла угостить своих родных и друзей морскими дарами далекого от них Тихого океана, и они вспомнили о тех, кто живет на самом «краешке земли».

... Затем был секс. Как и ожидала совратительница, адмирал скис буквально в течение первых десяти минут. Он, конечно, старался оставить о себе неплохое сексуальное воспоминание, но эта страстная женщина, способная быстро возбудить и довести любовника «до белого каления», оказалась «Не по Сеньке шапкой». Она демонстрировала страстное чувство, якобы порождаемое им в ее шикарном теле, но он быстро раскусил ее притворство, однако по достоинству оценил ее внимание и любовь в постели, которых он уже давно не имел от своей гуляющей где-то на Канарах молодой жены в сопровождении сына одного 

из богатейших людей столицы.

Прощаясь, он крепко поцеловал ее у порога, потом отстранил от себя и внезапно спросил:

— А ты не хотела бы стать адмиральшей?

— Хотела бы, да некогда: работы, как и у вас, невпроворот...

Оба рассмеялись, он помахал ей рукой:

— Счастливого пути, Зоинька!

— Счастливо оставаться, герр адмирал!  — она послала ему в ответ воздушный поцелуй, поняв, что в лице этого человека она теперь обрела истинного друга.

... Прошло несколько месяцев, и вдруг на столе у командующего флотилией оказался приказ Главкома Военно-Морского флотом, в котором ему объявлялась благодарность, Жакову присваивалось очередное воинское звание капитана второго ранга с назначением старпомом на ракетный крейсер, а старшему лейтенанту Веселовскому присваивалось досрочное звание капитан-лейтенанта с откомандированием в Москву в распоряжение Главкома ВМФ.

На ученом совете в академии наук работа доктора физико-математических наук профессора Зои Николаевны Панкратовой в области слежения за субмаринами вероятного противника была признана положительной и выдано разрешение в целях углубления данной темы открыть при ее кафедре института специальную химическую лабораторию с запрошенным штатом.

В самолете Командующий флотом усадил ее рядом с собой в адмиральском салоне, угощал шампанским и чудесными шоколадными конфетами. Он часто брал ее нежную руку, подносил ее ладонь, пахнущую французскими духами к своим губам, нежно целовал, называя профессоршу «Нашим морским академиком».

На приеме у Главкома ВМФ Зоя Николаевна выслушала много приятных комплиментов в свой адрес, а когда она с высокой трибуны назвала Главкома отцом атомного военно-морского флота, зал встал и долго рукоплескал этой красивой, умной и страстной женщине, так любящей свою работу и отважных моряков, твердо стоящих на страже морских рубежей нашей великой Родины.

(продолжение следует)

Эдуард Зайцев