Лихие 90-ые. Глава 08

Для начала я принес из гардеробной портновский сантиметр. Взял ручку и записную книжку. И подозвал Дашульку.

– Встань на кровать, чтобы мне не нагибаться. Хочу знать, что тебе покупать, когда в город поеду.

Конечно, я врал. Никуда ехать не собирался. Да и никакие вещи покупать не планировал, пока до отвала не наиграюсь с голенькой и "понарошку одетой" малышкой. А мерки мне понадобятся совсем для другого.

Девочка послушно поворачивалась, чтобы было удобней мерить. Был большой соблазн превратить это в игру: ставить бедолагу в разные аппетитные позы, измерять с умным видом "полуобхват письки", расстояние от левого соска до клитора, от пупка – между ножек – до дырочки в попе... Но после унизительного подмывания Дашеньке нужно было дать успокоиться. Поэтому я быстро снял обычные портновские мерки и отпустил малышку.

– А пока я не поехал, найду что – то тебе попку прикрыть. Жди тут.

Я вернулся в гардеробную. В ящике там лежало с десяток моднейших тогда ремней. Купил их, как только увидел: так здорово они подходили для моих коварных планов. Не кожаные, не тряпичные, а плоские стальные цепи из круглых звеньев – колец. С увеличенным и выгнутым крючком последним звеном из пружинной стали вместо пряжки.

Ремни были заранее проверены на прочность. А работяги с соседнего завода старательно отшлифовали и отполировали каждое звено, чтобы не осталось никаких царапающих шероховатостей и острых граней.

Я вытащил два ремня, отмерил размер и взял "болгарку" – совсем маленькую и поэтому не очень громкую. Укоротить ремни заняло не больше пары минут: алмазный диск резал сталь как масло.

Потом взял сантиметр и ножницы. Вырезал из приготовленной ткани узкий прямоугольник нужного размера. Сделал маленький незаметный надрез посредине длинной стороны. И вернулся с выкроенной тряпкой в спальню.

– Вот, нашел только это. Ладно, попробуем сделать из тебя приличную девочку. Иди ко мне.

Полосы бы с запасом хватило, чтобы обернуть ей малышку по талии. Она весело подбежала, но тут я изобразил дурака. Прямо у нее перед носом вдруг разорвал ткань пополам по надрезу:

– Вот, это у нас будет маечка, а это юбка.

Бедолага чуть не заплакала от разочарования. А я, вроде бы не понимая, стал усердно заворачивать ее в "юбку". Но теперь концы тряпки не сходились сантиметров на десять. Как и планировалось.

– Ничего – ничего, сейчас найду шнурок, сделаем завязки! – с энтузиазмом сказал я, снова уходя в гардеробную.

Скоро я вернулся с печальным видом и развел руками:

– Представляешь, и завязок не нашел.

Даша была готова разреветься от обиды. Но тут я просиял:

– Придумал, кажется! Ну, точно! Сейчас мы тебя оденем, – снова сбегал и вернулся с цепными ремнями.

– Сейчас смудрим тебе одежду. Обещал одеть, значит, одену. Только как мы... ага, знаю, сейчас, – и принес коробок с большими пластмассовыми канцелярскими скрепками (я надеялся, что пластмассовые не будут так царапать кожу, как могли бы железные).

Для начала я надел ремень девочке на талию. Крючок пряжки звонко клацнул об одно из колец. Ремень застегнулся. Он был откушен под дашкин размерчик – так, чтобы не висел длинный хвост, а осталось лишним только одно кольцо.

Глупышка не поняла, что только что с ней произошло. Один щелчок превратил ее в мою беспомощную игрушку. Которую я теперь могу как угодно связывать, пользуясь этими кольцами, из которых состоит ремень. Могу сотней способов привязывать к нему ее ручки и ножки.

Что ей помешает ремень расстегнуть и удрать? Не сможет. Я заранее приплюснул молотком крючки пряжек на всех ремнях. Так, что теперь зазор "входа" крючка был меньше толщины колец. Поэтому при защелкивании нужно было приложить приличное усилие, чтобы звено проскочило в крючок. И еще большее, чтобы ремень открыть. Дашке вряд ли силенок хватит. Хотя, если поднатужится как следует, может, и откроет. Но я всегда могу подстраховаться и закрыть цепь на маленький навесной замочек (да – да – да, я запасся, как Плюшкин).

Надев ремень, я навесил на каждое звено по скрепке. Девочка стояла смирно. Она даже не поняла, что только что ее посадили на цепь!

Конечно, вместо дурацких скрепок у меня были припрятаны куда лучшие крепления, но ведь моя живая игрушка не должна просечь, что все давно готово и ждало ее. А то она испугалась бы.

Я взял тряпку и начал защемлять ее свисающими с цепи скрепками. Они держали прилично. Ткань не выскальзывала, тем более, что я отогнул полоску в самом верху, поэтому скрепки прихватывали два слоя материи.

Начал с дашкиного бока. Надо было, чтобы воспитанница прочувствовала: "какая радость, меня наконец – то одевают!". И я, дойдя до животика, провел пальцем по расщелинке внизу, печально сказав: "до свиданья, писечка!".

Пациентка, подпрыгнув от моего нахальства, тут же разулыбалась. И послушно вертелась, пока я не закончил ее "юбку" (по пути попрощавшись и с попкой).

– Ну вот, – полюбовавшись на результат своих трудов, одобрил я, – вполне прилично вышло. Теперь ручки на голову закинь. Будем топик делать.

Второй ремень лег девочке у подмышек, над грудками. Щелк! – и еще один шаг к волшебному превращению Дашки в девочку – трансформер сделан! Бедняга только одним отличается от мультяшных трансформеров: те преобразовывались по своему желанию. А мой котенок будет менять позы только так, как захочется хозяину.

Но сделать такое открытие ей только еще предстоит. А пока я оставшимися скрепками навесил на верхний ремень второй кусок тряпки. Вышло что – то вроде топика.

Повертел дурочку в разные стороны. Изобразил озарение и приволок из гардеробной довольно нелепую сумку. Отстегнул от сумки ручки и прищелкнул Дашке к верхнему ремню. Получились отличные бретельки. Сумка не зря казалась нелепой. Ее "ручки" и были бретельками. Бархатными, ненатирающими, но с прочным шнуром внутри. Я заранее прицепил их к сумке только для того, чтобы задурить девочке голову: якобы, все изобретается на ходу. Чуть подрегулировал длину ручек. Бретельки удобно легли на дашкины плечики, поддернув ремень к подмышкам. Теперь девочке должно быть удобней: ремень не будет торцом елозить по сиськам. Даже когда я буду связывать бедолагу.

Оставалось надеть Дашке специальные кожаные браслеты: на щиколотки, над коленками, над локтями и на запястья.

Браслеты могли пристегиваться карабинчиками друг к другу или к кольцам ремня. По большому счету, они были не обязательны: при надетых ремнях я мог бы связывать девочку и просто отрезками шнура или ленты. Но держать воспитанницу в браслетах – это было солидно. По – буржуински. Возиться с ней приятно и легко. Пару щелчков карабинов, и пациентка превращается в беспомощного пупсика в какой – нибудь причудливой позе, стиль "к воспитанию готова!"

Шнурки или ленты – это "копейка", а вот браслеты – будет уже "мерседес".

Само собой, я давно в мелочах продумал, как надеть дурочке браслеты, чтобы она ничего не поняла до поры до времени.

Я поддернул и расправил дашкину "юбочку", которая десятисантиметровым "разрезом" элегантно оголяла девочкино бедро. Приготовился заболтать малышку, которая сейчас увидит браслеты и замочки (они лежали в той самой нелепой сумке).

Ну вот, порядок действий повторил, правильные слова помню. Начинаем последний акт одевания подопытной. Через пять минут у меня уже будет бегать шикарная девочка – конструктор. В любой момент я смогу собрать из этого конструктора что угодно.

Я набрал воздуха. Перед тем, как начать говорить, поднял наконец взгляд на лицо воспитанницы: при убеждении первое дело в глаза смотреть.

Поднял – и обалдел.

Дашка сияла. Она смотрелась в зеркало на стене, и ее глаза светились, как два фонарика.

Девочка, еле касаясь, погладила себя по "маечке". Грациозно повернулась чуть боком. Расправила "мини – юбку" на бедрах.

Я – то собирался не позже, чем через полчасика небрежно, мимоходом сдернуть их с пристегнутой врастопырку к себе самой, совершенно беспомощной – развлекайся, сколько влезет – малышки.

Эти ее тряпочки для меня были временно необходимым злом, от которого скоро можно будет избавиться. Полчасика побегает дурочка, попривыкнет, и милости просим к хозяину, на первую сборку конструктора. Я с нетерпением предвкушал предстоящее удовольствие.

Но Дашка так торжественно и радостно разглаживала свой нелепый фиговый листок, будто это был не обрывок тряпки, а бальный наряд Золушки.

Девочка блаженствовала и таяла. Всем своим видом она говорила: смотрите, смотрите! Меня наконец о – де – ли. Вы видите, люди, одели! Да, это скорей лопушок, чем настоящие одежки, но все равно я рада. Смотрите все! У меня появилась скорлупка. Чурики, я теперь в домике. Я – одета!

Дашка посмотрела на меня. И я впервые в жизни понял, как можно утонуть в чьих – то глазах. Даже дыхание перехватило.

Девочка счастливо щурилась. И правда, точь – в – точь котенок. Я не удержался и почесал ее под подбородком: казалось, что она вот – вот замурлычет.

– Спасибо, – снова, как вчера, очень серьезно сказала глупышка. Потрясла для убедительности башкой, опять искоса глянула на свое отражение и повторила, – спасибо, что придумал. Я пока так похожу.

Вдруг она обняла меня за шею и чмокнула в щеку.

Мы стояли, – я на полу, она на кровати, тесно обнявшись и почему – то слегка раскачиваясь. Будто танцуя медленный танец. Дашенька лежала щекой у меня на плече и глупо улыбалась.

Я ерошил ее волосы. И трехэтажно матерился про себя. Матерился, потому что все уже понял. Понял, что через полчаса мне забавляться с голенькой и связанной беззащитной растопыренной беднягой не светит.

– Жди тут, – зло бросил я девчонке.

Ее лицо удивленно вытянулось.

– А ты... – робко начала она.

– Не твое дело, – отрезал я, и вышел из дома.

Ругая себя на чем свет стоит, гнал по городу. Потом, в "Детском мире", немного отвлекся на подбор одежды и на ублажение продавцов (еще вовсю цвела горбачевская разруха, хорошие вещи нужно было добывать).