Бабушкин внучек. Бабушка и внук порно Часть 2

Порнушка? Да это круто! Васька засыпал его рассказами про порники, которые смотрел у своего дядьки. Теперь и он сможет цедить сквозь зубы со знанием дела: "Значит, берет черный амбал эту белую бл... дь за сиськи... "

Схватив с кухонного стола две тарелки с нарезанной колбасой и сыром, пацан отправился в комнату, из которой раздавались призывные охи и ахи.

Мебели в комнате было не слишком. Огромный диван, два кресла и полированный стол, на который он и уставил тарелки, стащив кружок колбасы.

На экране телевизора блондинистый амбал надрачивал свой приличный шланг. Камера отъехала, и Мишка увидел худющую девицу на коленях перед мужиком. (Спецпредложение для будущих сексуальных монстров! Популярные мужские препараты, быстрая доставка!)

Стоп! На коленях не девица же, а пацан!

Голова закружилась, рука непроизвольно потянулась за следующим куском колбасы.

А на экране парень начал сосать сарделину мужика, заглатывая практически полностью.

Это что же? Порнушка про педерастов?

Мишка рванул за следующими тарелками на кухню. Это были тарелки с зеленью и брынзой.

На экране в это время худенький уже стоял раком, а амбал потихоньку засовывал в его жопу член.

Он же его разорвет?

Бабуся все болезни лечила клизмой. И от болей в животе, и от температуры. Разгоряченный Васькиными рассказами о педиках, Мишка пробовал засунуть в попку палец, но член амбала был значительно больше пальца.

А по довольной роже парня было видно, что тому в кайф. (Ну вот собственно мужчины приступили к траху! – прим. ред. )

Так! Так! Что делать?

Конечно, бежать из этого дома! Бежать и забыть увиденную картину. Он выскочил в коридор. Шум воды в ванной стих, был слышен голос хозяина, напевавшего дурацкую песенку про розы.

Мишка подскочил к входной двери. "Наверное, закрыта!" – подумал с ужасом, но дверь открылась легко. Путь к свободе открыт!

А что подумает Артур? Вдруг он разозлится и выгонит с работы? Да пусть он подавится этой своей работой!

И... на цыпочках вернулся в комнату.

В телевизоре парень уже лежал спиной на столе, прижимая ноги к груди.

Над ним нависал мужик и трахал, трахал его. Не прерываясь, амбал наклонился над парнем и начал того целовать в губы. А он ему. .. отвечал поцелуем!

– Нравится? – Артур шуганул Мишку своим вопросом.

Он поставил на стол бутылку коньяка и рюмки.

Мишка замычал что – то неопределенное. На хозяине был только халат на голое, еще влажное, тело.

– Если хочешь, то выпьем по рюмочке, и ты пойдешь! – заглядывая в глаза гостя и протягивая ему рюмку с коньяком, сказал Артур.

Была – не была! И пацан залпом осушил рюмку. Горло обожгло.

– Закусывай, закусывай! – и шеф протянул ему блюдечко с нарезанным лимоном. – А ты яичницу не захватил? – спросил, оглядывая стол. – Ну, тогда сам принесу.

От кислого лимона свело скулы, хозяина не было в комнате, еще можно было дать деру, но ноги налились свинцом и не слушались.

Артур вошел, держа в руке большую тарелку со шкворчащей яичницей.

Вкусно запахло жареными яйцами.

– Давай пододвинем стол к дивану? Будет удобнее!

Как во сне, на ватных ногах, стараясь только не свалиться, Мишка помог Артуру.

– Ну, еще по одной? – он решил меня споить? Ну и ладно! Ну и прекрасно! Напьюсь, и мне всё будет до лампочки.

– Ешь! Не стесняйся! – и хозяин пододвинул тарелку с яичницей поближе к гостю.

– Зато наемся! – успокаивая себя, Мишка потянулся, подцепил вилкой и положил на свою тарелку кусок яичницы, затем добавил пару кусков колбасы.

Стараясь не обращать внимания на экран, он набросился на еду.

– Ну, ты и проголодался! – восхищенно сказал, улыбаясь, Артур. – Еще будешь?

Мишка оглядел стол, напоминавший поле, после битвы. Уцелели только блюдце с лимоном, да тарелка Артура, на которой одиноко скучал кусочек брынзы.

Я все съел?

– Угу! – радостно ответил Мишке довольный живот.

– Еще будешь? – повторил свой вопрос хозяин.

Хотелось провалиться сквозь землю, уползти под стол.

– Нет, нет! Спасибо! Я сыт!

– Вот теперь ты можешь спокойно идти домой! – Артур посерьезнел. – Или остаться?

Он отодвинулся от парня и отвернулся.

– Вставай, засоня!

– Еще чуть – чуть! – заныл пацан. – А? – и, просунув под бок Артуру руку, положил голову на вкусно пахнущую персиком грудь. Другой рукой, скользнув по плоскому животу, наткнулся на горячий стержень, прижатый к животу, легонько пробежал по нему пальцами.

– Не надо! – простонал с мольбой Артур.

– Не надо? – оторвал от груди лохматую голову Мишка, ухмыльнулся и впился взглядом в лицо.

– Не надо? – толкнув за плечо, он завалил мужчину на спину и уселся на живот, накрыв попкой возбужденный член.

– Не надо! – а тот – то, выгнувшись, потерся пенисом об промежность Мишки.

Не обращая внимания на слабый протест, парень приподнял попочку, оторвал член от живота и попытался сесть на него.

– Тебе будет больно!

– Тогда смажем! – скомандовал парнишка решительно. – Крем давай!

Больно? Ага! Было больно! Очень! Казалось, что в попе полыхает пожар, прикосновение члена к розочке отозвалось таким залпом боли, что Мишка еле сдержал крик, приподнялся и еще раз смазал анус кремом.

Закусив губу, он начал припихивать головку члена в себя.

Вот уже он заскользил по члену и почувствовал прикосновение волосатых бедер к булочкам.

Теперь чуть – чуть приподняться и опять вниз.

Теперь опять чуть – чуть приподнимемся!

– Дурашка! Что же ты делаешь? – Мишка посмотрел на шепчущего Артура, его веки были плотно сжаты, а тело ожило, начало выгибаться, приподнимая парня. Руками больно вцепился в Мишкину попку, пытаясь прижать её к бедрам.

Боль не отпускала, зад горел, но вместе с болью тело парня начало захватывать возбуждение, отдаваясь ему, парень заскакал на члене.

Артур приподнял колени, и Мишка откинулся на них спиной.

Взрослый почувствовал приближение оргазма и расслабился. Но реакция пацана его напугала. Тот задрал голову, издав то ли всхлип, то ли вздох, выгнул спину, его затрясло, а на живот Артура полетели горячие ленточки Мишкиной спермы.

Залюбовавшись такой мощной кончиной, мужчина едва успел подхватить заваливающегося на бок пацана. Осторожно уложил рядом и стал нежно целовать побледневшие щеки, осторожно целовать и покусывать приоткрытые губы.

И вот такую идиллию прервал бешеный звонок телефона.

Телефон не думал замолкать, пришлось Артуру поднять трубку и услышать всё – всё, что матушка думала о нем.

Рефлекторно вытянувшись солдатиком, он робко пытался прорваться сквозь красочный набор эпитетов своей персоны, потом замолк, понимая, что в данном случае единственно правильное решение – со всем соглашаться.

Кинув взгляд на диван, увидел струхнувшего и сжавшегося в комочек пацана, прислушивающегося к незнакомой гортанной речи, мать так отчитывала сына, что было слышно не только ему, но, пожалуй, и всему подъезду.

Подмигнул пацану успокаивающе, и уловив, что шторм на том конце провода слабеет, начал рассказывать в трубку, как он трудится и днем и ночью, чтобы обеспечить семью, и в том, что не смог предупредить из – за огромной усталости семью, что сегодня вечером он исправит свою вину и перед мамой, и перед женой.

Стесняясь такой неприкрытой лжи, он тоже пытался говорить по – армянски, но знал язык плоховато, потому постоянно переходил на русский.

Закончив разговор и положив осторожненько трубку – скомандовал парню:

– Побежали приводить себя в порядок, пора на работу!

Потом они мылись под душем, быстро завтракали.

Артур собрал измятые простыни с дивана, из угла за диваном достал использованные ночью еще три простыни, отметил про себя, что за такую ночь действительно, его надо представить к званию героя сексуального труда, и засунул их в стиральную машину.

Так что, мамина взбучка никак не могла ему испортить настроения.

Умилил его Мишка, когда в машине, отвернувшись, севшим голосом спросил, не считает ли Артур Сергеевич его развратным и испорченным.

– Что ты, Мишенька! Что ты! – растроганно ответил, потрепав парнишку по плечу.

А, когда довез его до дома, даже ляпнул, что он уже думает об их следующей встрече и был награжден таким сияющим взглядом, что стало чуть – чуть стыдно.

Мишка выполз из жигуленка и стараясь держать спину ровно, чувствуя на наней взгляд начальника, добрел до подъезда.

И по ровному было больно идти. А уж как был болезнен каждый шаг по лестнице.

Добравшись до хаты, нет сил раздеться, рухнул на свой родной диванчик и уснул.

Разбудил его трезвон в дверь, добрел, а это Васька приперся.

– Привет! Ты чо в школе не был?

– Болею! – пропустил друга в квартиру, опять потащился к диванчику и рухнул на него, прикрыв глаза.

– А где ты был вчера вечером? – плюхнувшись на край дивана, спросил Васька.

– Убирался вместо бабуси!

– А! – и Васька хлопнул его легонько по попке. – Слушай...

Легкий хлопок сыграл роль детонатора. Мишка вскочил и заорал на Ваську.

– Ты о... уел! Какого. .. ера ты меня по жопе бьешь? Что я тебе, пидор какой?

– Ты чо? Ты чо? – попытался успокоить друга растерявшийся Васька.

А Мишка не мог остановиться. Схватив хлипкого приятеля за грудки, начал его трясти и кричать о том, как он его достал, как он ему надоел, как он устал от него.

Васька сбежал, а парень, захлопнул за ним дверь, шлепнулся на диван, всхлипнул и расплакался.

Уткнувшись в подушку, он рыдал, захлебываясь слезами.

Немного успокоившись, но все еще всхлипывая, побрел на кухню.

Поставил чайник на газ, открыл холодильник и достал кастрюлю с ненавистной овсяной кашей.

Положил кастрюлю на колени, тяжко вздыхая стал ковыряться ложкой в каше.

Сколько раз он просил бабусю не варить этого гавна!

Э – эх!

События прошлой ночи терзали память.

Ну зачем, зачем он потащился к Артуру. Почему он не сбежал, или в конце концов, не ушел, когда тот предложил? Ну, почему?

Да! Он испугался! Жутко испугался уже в тот момент, когда Артур неожиданно зашел в бухгалтерию.

А потом? Когда шеф жал его коленку в автомобиле, когда ему не понравился запах пота и заставил вымыться! Как он тер себя мочалкой, чуть не сдирая кожу.

Самое страшное началось, когда он забился в угол дивана, а этот пидор начал его целовать, ласкать и потихоньку раздевать?

Только одна мысль билась в опустевшей голове: "Пусть это скорее кончится! Пусть это скорее кончится!"

Когда голый хозяин задрал его ноги и стал массировать дырочку, смазывая её кремом, тело просто парализовало.

И тот еще шепчет на ухо: "Дурачок, расслабься!", Мишка только согласно кивал головой, на большее не было сил.

События вчерашней ночи теснились в мозгу, разворачивая картинку за картинкой.

Вот кончивший в презик Артур заставляет его сделать клизму, а когда на дрожащих ногах пацан выходит из ванной, подхватывает на руки, относит на диван и начинает опять приставать.

То раскачивающаяся спинка дивана, то лицо Артура, то приближающееся, то отдаляющееся.

"Бедный я, бедный!" – опять пожалел себя Миша, опять захотелось плакать и пожалеть себя, только теперь слезу выжать уже не удалось.

Может быть, потому, что к полуночи, он сначала смирился, а потом и почувствовал, что страх исчез.

Словно, с каждой своей кончиной, шеф отдавал ему и свою силу и свою уверенность.

И к утру он, уже по хозяйски обнимал мужчину, прижимаясь к нему всем телом.

А утром уже он закрепил свою власть, устроив скачки покруче, чем в той порнушке.

Эх, если бы его мать не позвонила!

Звонок вернул всё на свои места, и Мишка опять стал всего лишь внуком уборщицы.

Ложка заскребла по дну кастрюли.

Вот те раз!

Он и не заметил, как слопал всю кашу, вздохнул и облизал ложку.

Еще раз вздохнул: "Надо Ваське позвонить! Наорал на него зря!"

Днем, когда главбух Валентина, после отчета о дебиторах – кредиторах, попросила выписать материальную помощь уборщице Марьям в размере половины оклада, он вспомнил неуверенно, враскорячку уходящего от машины её внука, а потом, что утренний секс был классным, и увеличил размер суммы вдвое, до месячного жалования.

(c) Феликс Бобчинский. Август 2008г.