Наказание развратника aka Наказание страпоном

-Алик!

-Да, папа.

-Иди-ка сюда! Покажи мне свою ногу, что это у тебя за странные носки?

Сердце мальчишки замерло. Идиот! Он забыл надеть носки поверх Этого. Но деваться некуда.

-Вот...

-Что?! Я не верю своим глазам! А ну, снимай штаны!

-Пап...

-Быстро!

Дрожащие руки справляются с ремнём, расстёгивают пуговицу и джинсы медленно ползут вниз. Это так приятно-чувствовать как грубая ткань трётся об нежный нейлон колготок, ощущать эту мягкую прохладу, но...

-Ублюдок!

Резкий голос возвращает его в реальность

-Я сколько раз тебе говорил, чтобы ты не смел напяливать на себя эти тряпки! Говорил?

-Да, папа...

-Что-да?!

-Говорил...

-А ты что сделал?

-Напялил...

-Громче!

-Напялил!

-Урод! Ну, ничего, сейчас я тебя самого напялю так, что ты сидеть не сможешь, не то что всякую дрянь на себя тащить. Ложись!

Повелительный жест в сторону дивана и в руках отца появляется ремень.

-Жопой кверху!

-Папа, не надо...

В голосе мальчишки слёзы.

-Я больше не буду...

-Конечно, не будешь! После того, что я сейчас с тобой сделаю, ты вообще ничего на свою блядскую жопу одеть не сможешь. Ложись, кому говорю!

-Папа...

-Что, сучка, не хочешь?

-Нееет...

Парень уже чуть не плачет.

-Ладно, я дам тебе шанс. Но за твою жопу придётся платить твоему рту. Готов?

-Да, папа...

-На колени!

Алик опускается на колени и видит, как отцовские руки кладут ремень и начинают расстёгивать штаны. Не может быть! Сколько раз, лёжа в кровати он представлял себе этот момент. Неужели сейчас..? И правда, штаны с трусами уже спущены, а под ними... Уже наполовину вставший, красиво оплетённый венами, с багровой головкой, член отца приближается к его лицу.

-Раз ты одеваешся не как мужчина, а как блядь, то и обращаться с тобой надо как с блядью. Соси, сука!

И член тычется в детские губы М-м-м-м, как вкусно! Как здорово! Наяву это гораздо лучше, чем в фантазиях. Теперь, главное-не подавать вид, что это совершенно не похоже на наказание. Но... Язычок сам собой начинает скользить по стволу, щекотать и облизывать яички, губы гладят и целуют головку, и вот уже, под доносящийся сверху стон, член отца взрывается мощной белой струёй, большая часть которой жадно проглатывается, а остальное растекается по детскому лицу.

-Ах ты, сучка! Да ведь тебе это нравится, а? Отвечай!

-Да, папа...

-Что-да?

-Нравится...

-Шлюха! Соска дешёвая! Так тебе всё это в кайф! Ах ты...!

И сильная рука хватает его за шею и одним движением бросает на диван. Хлесь! Удар ремня обжигает мальчишеские ягодицы. Хлесь!

-Ай!

Хлесь!

-Папа, не надо!

-Надо!

Хлесь-хлесь-хлесь...

-Папочка!

Хлесь!

-Что-папочка?

Хлесь-хлесь...

-Больно!

Хлесь!

-Конечно, больно!

Хлесь-хлесь-хлесь...

-Я больше не буду!

Хлесь!

-Конечно, не будешь!

Хлесь-хлесь-хлесь-хлесь...

Наконец, удары прекращяют сыпаться и отец смотрит на вздрагивающую спину своего сына. Он смотрит на его выпуклую попку, только что им исполосованную, и чувствует, как в нём начинает просыпаться странное желание.

-А ну...

И сильные руки хватают детское тело и ставят его раком. Палец зачерпывает из стоящей на столе баночки вазелин, одним движением смазывают детское очко, и...

-Ай!

Головка раздвигает сфинктер, и член отца устремляется в горящую после порки попу его сына.

-Папа, ты что?!

--Молчать, шлюха! Ты теперь будешь моей сучкой, понятно?

Шлёп-шлёп -- шлёпают яйца по попе, шлёп-шлёп -- меняется жизнь ребёнка, шлёп-шлёп -- в такт движениям отец начинает шлёпать сына ладонью по ягодицам, шлёп-шлёп -- шлепки всё силнее, шлёп-шлёп, шлёп-шлёп...