Вечерний допрос

Рабочий день сотрудника полиции Иванова подходил к концу, и накопившаяся усталость все больше ощущалась. Выезды, задержания, опознания, составление протоколов – все это стало для него источником утомления. Особенно утомительным был случай с девушкой, которую он застал на дискотеке "химмашевской" с полным запасом наркотиков. Она отказывалась объяснить, как они попали к ней. Встретив в коридоре старшего коллегу Ермолаева, который пришел на смену, Иванов не упустил возможности посетовать на свою новую "подопечную".

– Молчит эта чертовка малолетняя, словно игла ей в заднице. Или просто лжет. Говорит, что все это найдено на улице. А как ты можешь что-то доказать?! Я чувствую, что он знает своего "барыгу", но... Нельзя же бить ее по закону! Что делать с этой девчонкой – я не знаю! – разводил руками Иванов.

– Бывает...

– Нет, я серьезно! Что же с ней делать? Может быть, ее вообще отпустить?!

Старший лейтенант Ермолаев укоризненно посмотрел на молодого коллегу.

– Ты, кажется, не знаешь даже элементарных вещей! Конечно, это не учат в Академии МВД, но все же... Ладно. Я скажу тебе, что делать с этой наркоманкой, только не говори никому, что я тебя подсказал!

Иванов кивнул и последовал за старшим коллегой в кабинет дежурной части.

– Вот как! – продолжил Ермолаев, закрыв за собой дверь. – Правильно заметил – никаких следов побоев. Поэтому поступай так: сажай ее на стул лицом к тебе. Затем скручивай ей руки за спиной с помощью наручников. Ты же помнишь, как с ними работать? Лучше привязать ее руки к какой-нибудь трубе, чтобы она не могла двигаться. Короче говоря, хорошенько фиксируй свою "подопечную". А затем надевай на нее...

Тут более опытный сотрудник, наклонившись, просканировал рукой содержимое нижнего ящика и с ухмылкой положил на стол... защитную маску. Самую настоящую, с длинным складчатым "носом", только без коробки!

– А зачем это? – удивился Иванов.

– Как это – зачем? Я объясняю – ты надеваешь эту штуку на свою партнершу и – вот так! – пережимаешь шланг, чтобы воздух не проходил. Или затыкаешь его чем-нибудь... Понятно?

– Но она же задохнется! – заметил Иванов.

– Вот именно! Поэтому не перегибай палку. Только на минутку, не больше... Чтобы она почувствовала суть дела! Но самое главное – не переусердствуй. Понял?

Иванов удивленно открыл рот.

– Так что ты предлагаешь – допрашивать ее или что?!

– Зачем так грубо – допрашивать? Назовем это просто "использование специальных методов при опросе"! А как ты собираешься вообще искать этих наркоторговцев?

Иванов молча кивнул.

– Тогда слушай дальше. Через минуту открываешь шланг немного. Она, конечно же, будет пытаться сделать глубокий вдох через него. А ты в это время... – здесь Еремеев хитро прищурился, – берешь этот баллончик и щедро прыскаешь прямо туда! Потом закрываешь шланг обратно – чпок!!

С этими словами он вытащил из кармана баллончик импортной острого перца (очень жгучего, это было известно всем) и приблизил его к "носу" защитной маски, наглядно продемонстрировав необходимые "следственные" действия.

– Вот так, вот так!.. Два-три раза прысни – больше не нужно, а то сам отравишься! – и подозреваемый уже лезет на стенку! Кстати говоря, странно, что от этого никто еще не умер... В общем, если она наденет эту маску, она готова признать кого угодно и подписать что угодно, можешь не сомневаться! И еще скажет "спасибо" – это уже когда ты снимешь с нее маску... Ну вот. Потом быстренько промоешь ей глаза содой, дашь немного отдохнуть в камере – и через пару дней никто не догадается, что здесь происходило с ее дочкой. Кстати, на ней нет ни царапинки!

– Понятно, что она еще очень молодая девушка!

– И что из этого? У нас же равенство! – ухмыльнулся Ермолаев. – Ей уже 18 лет?

– Месяц назад.

– Ну и отлично! Она учится, работает?

– У нее есть студенческий билет. Она заканчивает первый курс университета.

– Ого! Студентка? Замечательно! Мне нравятся студентки! Кстати, удалось выяснить, кто ее родители?

– Только по ее словам. Отец работает на стройке в Москве, а мать – воспитатель в детском садике.

– Вот от такой воспитательницы и не густо... В общем, я понял. С ней можно быть не очень строгим, она маленькая и беззащитная. Но помни, что УПК (Уголовно-процессуальный кодекс) еще никто не отменял, поэтому старайся не злоупотреблять своим положением и не выставлять на всеобщее обозрение...

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду то, что если ты хочешь расследовать это дело без неприятностей для себя, то срочно возьми этот кляп и отправляйся к ней, пока начальство не вернулось из командировки! В присутствии начальства заниматься такими вещами не рекомендую. Ни дракой, ни "слоником", ни чем-либо еще... Понятно?

– "Слоник" – это то, о чем ты мне рассказывал?

– Точно угадал!

– А "чем-то другим"?

Ермолаев прищурил глаза и откинулся на стуле. Казалось, он вспоминает что-то приятное...

– Ого! Ты все хочешь знать! Хотя это было давно... Слушай. Вполне возможно, что в некоторых деталях эта история очень похожа на твою сегодняшнюю. Давай. Я был молодым парнем тогда, работал участковым в одном глухом райотделе, не имеет значения каком. Это была настоящая дыра! Вокруг только лес и зоны, поэтому там никто не пил или не крал, кроме покойников. Ну, при такой компании и самому начинаешь сходить с ума, поэтому мы не очень тщательно обращались с задержанными. Если что-то не так – сразу же по лицу! С мужчинами – особенно просто. Им раны на лице только к лицу шли, потому что одна больше или меньше – все равно, кто будет разбираться? Они даже не обижались, я думаю, они знали, за что получают. Но вот случилось так, что однажды привезли к нам молодую девушку... Я с ней поработал на полную катушку! Главное – сама девушка была из приличной семьи по нашим стандартам и была достаточно известной личностью в поселке – правда, больше из-за того, что загорала без верха на речке летом. Я имею в виду без лифчика, только в одних плавках и то – это едва-едва можно назвать плавками. Представляешь узкие трусики типа "ламбадок", задница выглядывает. Даже не каждая девушка на курорте решится надеть такие, а у нас в глухой деревне... Но вначале все были просто шокированы. Как такое возможно? Чистая порнография с доставкой на дом! Местные парни специально сбегали, чтобы посмотреть. Родители ее были против этого купальника, они буквально ели из-за него, а ей все равно! Она показывала свои груди и лежала. Но это я так, к слову... Хотя я не понимаю, зачем ей это было нужно – у нас зэки и без того норовят кинуться на все движущееся. В общем, все закончилось тем, что она связалась с какой-то местной бандой – больше некому было связаться! – и начала встречаться с одним из ребят. Родители, конечно же, были против этого и она уехала жить к своему парню. Она сама тоже начала делать мелкие кражи. Ее поймали за одну из них. Так как она была несовершеннолетней, дали ей условный срок года. После этого она успокоилась. Потом, вдруг – снова начала. А в тот день из нашего разваливающегося клуба украли очень дорогую музыкальную штуку, которая была единственной в районе. И она только недавно устроилась на работу туда. Понимаешь? Я уже хорошо знал все ее привычки и имел к ней подозрения даже до этого инцидента. Чувствовалось, что она не могла обойтись без помощи! И я знал точно, кто помогал ей. Вот такие мысли у меня были...

И вот, таким образом, она сидит у меня и отрицает все. Другими словами, полностью отказывается. Не хочет ничего признавать. Хотя, конечно же, знает, куда ее парень увез ворованное имущество для продажи... Видите ли, у них любовь! Хотя если бы вы видели этого мужика – на 18 лет старше нее, полный циник, противно смотреть на него... Вот такая история. И что же делать с такой влюбленной Джульеттой? Если идти на физическую агрессию – сразу будет ясно, кто ее избил! Она к нам попала чистенькой и аккуратной, конечно же за деньги от преступлений. Кстати говоря, она была почти такого же возраста как ваша текущая подружка тогда – то есть юная и привлекательная. Но это всего лишь информация... Надо отметить, что мы с Бугаем – это клика у одного из полицейских в тот вечер уже были в приподнятом настроении из-за праздника, это тут очень распространено. Поэтому мы были уже несколько пьяны. В трезвом уме нам бы и в голову такое не пришло... Короче говоря, мы видим – если она не понимает доброго, значит, нужно поговорить с ней по-плохому. А как? Ну, то есть, бить ее нежелательно, это мы уже понимали тогда. В то же время у нас не было защитных масок с собой и мы еще не знали об этом трюке. Зато Бугай вспомнил, что у нас во дворе полицейского участка торчит кран от водопровода и к нему приделан резиновый шланг – мы его использовали для полива нашего УАЗика после выездов. Итак – слушайте, самое интересное вот что произошло – когда эта девчонка снова начала нас оскорблять, мы предложили ей выйти во двор и без лишних слов поставили ее раком, засунули этот шланг прямо в задницу и открыли кран! И все!!! Прошло всего пару минут и наша Джульетта, заплаканная и сморщенная, с раздутым животом уже поливала "чистую" в кабинете Бугая! Она нас всех выдала, как только могла... Конечно, когда мы начали ее поливать, она сначала попыталась закричать, но там такая акустика, что за стенами ничего не слышно, а остальные сотрудники участка уже давно разошлись по домам отмечать праздник и рот мы ей заткнули тряпкой. В общем, никто ничего не видел и не слышал... А как нам хотелось тогда заняться с ней! Вы не представляете, как возбуждающим был вид кричащей женщины с шлангом в заднице! Но мы сдержались. И правильно поступили, я считаю. Мы то поняли после всего этого, что переборщили в своей пьяной браваде. Забыли же мы, что она все-таки живой человек, а не манекен – и повредили что-то у нее внутри. Так что она в конечном итоге оказалась даже в больнице... Мы тогда очень испугались. Но она была благоразумной девушкой. Я не помню, чем мы ее запугивали, может быть, она просто стеснялась рассказывать о таком, но она не стала рассказывать своим родственникам про нас, а сказала врачам, что она сама неправильно себе поставила клизму... Ха-ха-ха! Ничего себе клизма! Шланг был настолько толстый, что нам пришлось смазывать его солидолом, чтобы он как-то проник в ее кишку. И даже после этого это было не так просто... Кстати, я до сих пор не понимаю, как она выдержала без разрывов? У нее живот был больше беременного! Когда мы разрешили ей облегчиться после допроса, из нее вытекло целое ведро воды... Правда видел – цельный эмалированный ведро! А через некоторое время меня перевели в другой район и я уже не занимался такими делами на службе. Зачем? – Ермолаев поднес перед носом Иванова противогазную маску, – Вот так – дешево и сердито! И, кстати, бесшумно. Попробуйте орать в противогазе с заткнутым ртом!

– Ну вы, блин, даете! – только и смог выговорить Иванов, – Просто садисты какие – то!

– Садисты – не садисты, какая разница? – поморщился Ермолаев, – Да, я человек жесткий, за это меня и гнобят до сих пор в старлеях! Но зато у кого по отделу самая высокая раскрываемось? У Ермолаева! И бандуру ту музыкальную мы тогда, между прочим, в тот же вечер у тех жуликов изъяли. А если бы я с той девицей продолжал за жизнь беседовать, как вот ты, например? Остался бы наш клуб без музыки на веки вечные, как пить дать! Между прочим, ее саму мы в тот раз даже привлекать не стали, все на ее дружков "повесили". Компенсировали ей, так сказать, временные неудобства. Вот, теперь что хочешь, то про меня и думай!

– Садитесь!

Вошедшая девушка послушно села на стул. Ростика она была среднего, худенькая, с длинными темными волосами и, в целом, весьма миловидная. Имя у нее было экстравагантное – Илона, и одета она была тоже немного экстравагантно. В то время как ее кофточка имела не по погоде длинные рукава, легкая светлая юбочка девушки, наоборот, была явно коротковата даже для сегодняшней жары. Чувствуя это, под пристальным взглядом старлея она немного смутилась и, чтобы не сверкать трусиками, поспешила сдвинуть коленки.

– И вот эту пигалицу ты не смог расколоть?! – недоуменно шепнул Ермолаев на ухо лейтенанту.

– Посмотрим, как у тебя получится...

Довольно скоро Ермолаев убедился, что перед ним действительно крепкий орешек. Хлопая густо накрашенными ресницами, Илона старательно изображала из себя наивную дурочку, и временами ей действительно хотелось верить. Если, конечно, на секунду забыть о том, что именно в ее сумочке сегодня было обнаружено несколько доз героина, добрые полкило анаши и еще кое – что, так сказать, по мелочи. Например, три пузырька "Солутана" – вроде бы, обычное средство от кашля, но ведь каждый в городе знает, какую дрянь можно при желании приготовить из этой безобидной на первый взгляд микстуры...

– Итак, ты нашла всю эту добычу?

– Конечно! – радостно подтвердила Илона, кокетливо улыбаясь старлею.

– И где именно эти сокровища хранятся у нас?

– Ну... Там, рядом с ночным клубом "Химмаш".

– Где именно?

Девушка запнулась. Казалось, что она на мгновение забыла то, что говорила об этом в прошлый раз.

– В туалете. Я думаю...

Старлей заглянул в какие-то бумаги.

– Ого! Я сколько раз заходил в туалеты, а ничего интересного не находил! А здесь – и ширево, и курево, и еще какие-то пузырьки... Так ты говоришь – в туалете?

– Да...

– Как все это оказалось там?

– Не знаю!

– Зачем ты это взяла?

– Не знаю!

Старлей вытер пот со лба.

– Скажи мне хотя бы что-нибудь! А откуда у тебя эти синяки на руке? Тебя колют?

Илона покачала головой.

– Нет, что вы! Мне брали кровь из вены. Медсестра долго не могла попасть иголкой... Я вам уже об этом говорила.

– А! – саркастически ухмыльнулся Ермолаев, – Так значит, тебя так и изуродовали в больнице?

– Подождите, – встрял Иванов в ход допроса, – Мы проверили это. Она действительно сдавала кровь позавчера.

Лицо старлея исказилось.

– Что?! – вскричал он, – И ты тоже? Тогда мне надо знать, где работают такие неумехи. У нее же осталось целое место!

Подбежав к Илоне, он поднял рукав ее кофты, показывая игольчатые "трассы" на ее руке.

– Вот, посмотри! Невинная жертва нашей медицины! Скажи-ка мне, может быть, мы ее зря держим в отделении? Она шла по улице, никого не трогала, просто несла лекарство для мамы...

Иванов пожал плечами, отвечая на вопросы Ермолаева.

– Ну, я не уверен... Но у меня есть бланк с результатами анализа, ты можешь сам посмотреть!

– Интересно, как ты его достал?

– Я нашел его в ее сумке. Кстати, он настоящий. Мы проверяли.

Ермолаев поднял потрепанную бумажку к глазам и изучил ее.

– Вот так... Где же так делают людям раны? Ага, четвертая поликлиника. Зачем она туда пошла? Илона Левицкая, 18 лет... Это точно она?

Иванов кивнул.

– Гемоглобин, тромбоциты... Ага! Теперь все ясно.

Взгляд Ермолаева на молодого коллегу был очень выразительным.

– Что-то не так? – обеспокоился Иванов.

– Ты такой наивный. Это просто анализ крови!

– Ну да, и что?

– Этот анализ делается из пальца, а не из вены! Давно пора знать такие вещи!

Иванов смутился. Получается, эта девушка пыталась его обмануть? Она настоящая наркоманка... Ермолаев в то время продолжил допрос задержанной.

– Слушай, ты, глупая! Я не шучу. Последний раз спрашиваю: кто продал тебе наркотики?

– Никто... – губы девушки затрепетали, – Я уже говорила... Я все это нашла в туалете! Я хотела выбросить...

Ермолаев демонстративно посмотрел на часы.

– Вот и хорошо. Теперь прости свои ручки!

Ловко старший полицейский вывернул руки Илоны за спиной и провел их через спинку стула. Замки наручников щелкнули.

– А сейчас попробуй-ка это надеть...

Когда девушка испуганно отдернулась при виде противогаза, Ермолаев не позволил ей сопротивляться. Он натянул маску тесно на голову Илоны и прижал рукой шланг противогаза на несколько секунд, чтобы продемонстрировать ей свою серьезность. Убедившись, что она задыхается, он отпустил руку...

– Итак, ты готова рассказать мне все? – сказал он, прикрываясь маской.

– Я не уверена... – тихо проговорила она.

– Вот как? Хорошо, детка! – Ермолаев был готов к такому развитию событий. – А что скажешь на это?

Он взял с пола грязный тряпичный клочок и заткнул им отверстие в шланге. Очевидно, это не понравилось девушке. Она начала беспокойно вертеться на стуле, покачивая головой и издавая негодующие звуки через "хобот". Но вскоре она осознала, что помощи ждать неоткуда, и успокоилась...

– Эй! Посмотри-ка, она дышит! – удивленно заметил Иванов, обращая внимание на напряженное хрипение из-под маски противогаза.

– Конечно, дышит! – согласился Ермолаев. – Вернее, пытается. Я же не закрыл ей хобот полностью, а лишь частично. Но такое состояние не продержится долго. Важно время от времени мешать ей дышать...

И он несколько раз сильно ударил кулаком по животу девушки. Мягкое хрипение из-под маски быстро сменилось громким протестующим звуком.

– Если ты считаешь, что этого недостаточно, – продолжал Ермолаев, хотя Иванов и не высказывал такой мысли, – Тогда... можно придавить!

Затем он взял шланг противогаза в руку и начал аккуратно толкать тряпку пальцем внутрь, плотно заделывая отверстие. Теперь там остались лишь микроскопические щели для воздуха. Маска начала плотно прижиматься к лицу девушки, каждое ее дыхательное движение было видно через пульсацию материала. Было очевидно, что каждая попытка вдохнуть доставляет ей большие усилия. Фактически, то, что происходило под резиновой маской, уже нельзя было назвать дыханием - скорее это была борьба за выживание. Но это не волновало безжалостного Ермолаева. Он игнорировал стоны девушки, которая задыхалась в противогазе, и спокойно подошел к холодильнику, стоявшему в углу комнаты, чтобы достать потную бутылку пива.

– Ты готов? – спросил старший Иванов.

– Пиво и водка – несовместимые напитки! – заметил Иванов, с недовольством следя за действиями Ермолаева.

– Ну и что? – возразил старший, жадно попивая прямо из горлышка. – Она, наверное, тоже думала, что противогаз и мини-юбка несочетаемы... А я считаю, что сочетаются, и очень даже!

И Ермолаев, громко смеясь над своей шуткой, резко потянул девушку за "хобот" противогаза.

– Эй, красавица! Ты еще живая там? Кажется, дышишь... Ну что же, будем говорить? А то скоро задохнешься в этом маске!

Илона печально посмотрела на старшего через противогазные очки и что-то негромко ответила.

– Что? Снять?! Вот какая хитрая! Сначала скажи, кто тебе это все дал?

– Как она может сказать, если у нее на лице этот проклятый предмет? – вступился за девушку Иванов.

– Не ври! Если захочет, то скажет!

Подождали еще немного...

– Что она там все время бормочет? – пожал плечами Ермолаев. – Ничего не понимаю!!

В этот момент девушка замолчала и снова напряженно вдохнула, видимо, чтобы потом что-то сказать. Этот вид был угнетающим, Иванов уже чуть не почувствовал к ней жалость... Внезапно старший оживился.

– Кого ты упомянула? Щепа? Валерка Щепетин?! Я правильно понял?

Девушка, качнув головой в противогазе, энергично кивнула.

– Ого! Смотри, Иванов, какие интересные вещи она рассказывает! Ну ладно, девочка... Ты меня достала!

Внезапно Ермолаев вытащил из кармана баллончик с газом.

– Ты что?! – схватил его за руку Иванов, – Она же начала говорить!

– Отпусти! – вырывался старлей, – Начала говорить... Я ей покажу, как превратить меня в идиота! Щепа уже целый месяц находится в Ульяновском КПЗ, я точно знаю!!!

Дальше старлей действовал строго по разработанному им плану. Сначала он плотно прижал ладонью хобот противогаза и наслаждался мучениями задыхающейся девушки. Затем он на мгновение выдернул затычку из шланга и обильно опрыскал его газом из баллончика. После этого он снова заткнул шланг тряпкой.

То, что произошло дальше, повергло Иванова в состояние шока. Даже противогаз не смог заглушить истошный крик девушки. Она буквально подскочила на стуле, и Иванов испугался, что она может сломать себе запястья, которые были прикованы к стулу. Она с воплем начала мотать головой, размахивая "хоботом", который был плотно заткнут. Ее буквально разрывало от боли! Нечеловеческий вопль доносился из-под противогаза до тех пор, пока в легких девушки не кончился воздух. После этого она, уже не контролируя себя от боли и удушья, с грохотом упала на пол вместе со стулом и там судорожно задергала своими длинными ногами, пытаясь худыми коленками снять маску и освободиться от нее. Ермолаев с интересом наблюдал за этими бесполезными попытками. "Ничего у нее не получится! – ухмыльнулся он, – Зря только вывихивает ногами. А вот трусы у нее точно такие же, как у той девушки, о которой я рассказывал! И как можно ходить в таких? Наверное, очень неудобно!" Ракурс был очень привлекательный, но Иванова больше интересовало то, что происходило под бесстрастной резиновой маской, которую девушка надела на голову.

– Эй! – наклонившись над лежащей Илоной, Иванов осторожно прикоснулся к ее плечу, – Ну что, скажешь нам – кто? Напишешь?

В ответ девушка судорожно содрогнулась на полу. Из клапанов противогаза потекли густые струйки рвоты...

– Блюет! – подтвердил Ермаков, – Кажется, перестарались немного!

– И что делать теперь?

– Придется снять! – развел руками старший по званию, – В противном случае задохнется!

Подняв девушку вместе со стулом в вертикальное положение, он отвратительно снял с нее противогаз. Вид, который предстал перед глазами Иванова, потряс его до самого сердца. Вместо милой и чуть нахальной мордашки Илоны на милиционеров смотрело безжизненными слезящимися глазами незнакомое лицо, замазанное рвотой, кровавыми соплями и распухшей багровой кожей от туши для ресниц, которая немного улучшала только что снятый противогаз! Кроме того, из судорожно открытого рта девушки продолжали вытекать каплями содержимое ее желудка. Она буквально переворачивалась наизнанку! По кабинету начал распространяться характерный кислый запах, а Иванов ощутил в глазах растущее жжение...

– Вот чертовка! – в сердцах выругался Ермолаев, – Она все мне заблюет! Где тряпка?!

– А – а – а!!! – вскричала девушка, пытаясь отделаться и жадно ловя воздух ртом. Иванов почувствовал себя нехорошо. Ему казалось, что хотя бы из чувства сострадания нужно прервать допрос. Но старший по званию не имел намерения оставить девушку в покое.

– Ну?! – схватив Илону за волосы сзади, Ермолаев поднял ее голову так, чтобы лицо было обращено вверх, – Теперь скажешь?!

Продолжая стонать от боли, девушка отрицательно покачала головой. Это вызвало новую вспышку гнева у старшины.

– Ох, ты жесть! – с этими словами он нанес Илоне звонкий удар, – А вот что ты о себе тут думаешь? Посмотри, какая ты стала!

В руке у парня блеснуло карманное зеркало, которое он услужливо поднес к лицу девушки... Раздался испуганный вскрик. Девушка после "газовой атаки" и так уже чувствовала себя ужасно, но когда она увидела свое искаженное лицо, ей стало еще хуже. Ведь от такого вида можно было и слабому мужчине покатиться в обморок!

– Эй! Ты! Пробудись! – начал бить ее по щекам непоседливый парень. Девушка слабо пошевелилась, ресницы ее дрожали...

– Очнулась? Ну-ка, рассказывай: кто, когда и при каких обстоятельствах...

Илона опять лишь покачала головой.

– Чего?! Может еще раз противогаз на тебя надеть?

– Я не знаю ничего! – прошептала измученная девушка, силясь собраться с мыслями. По ее щекам текли слезы, – Я правда не знаю...

Парень взглянул на маску противогаза, покрытую рвотой, которая лежала у ног девушки, и потянул за шланг к себе.

– Забудь! Это бесполезно... – остановил его Иванов.

Ермолаев скептически пожал плечами. Действительно ли имело смысл продолжать?

– Ладно, Иванов... Сдаюсь! Кажется, она и правда ничего не знает. Может быть это любовь? Тогда я отказываюсь... Черт, какая девчонка!

Не отводя изумленных глаз от задержанной девушки, парень подошел к столу и пристально прильнул губами к бутылке водки. В это время Иванов начал вытирать тряпкой испачканное рвотой лицо и колени девушки.

– Если бы со мной произошло такое, я бы заложил любого, – откровенно признался Иванов. Его глаза сейчас выдавали недовольство из-за газа, который девушка впрыснула под его маску. Но какое же это было состояние для нее?!

– Забудь о ее протирке! – нахмурился старлей, – Лучше просто открой форточку. Ведь негде даже дышать!

Иванов распахнул форточку и вернулся к Илоне. У нее продолжался надсадный кашель.

– Теперь что делать? – Иванов серьезно беспокоился за состояние девушки, – Может быть, стоит пойти к врачу?

– А зачем? – вдруг возбудился Ермолаев, – К врачу можно! Пускай он поставит ей ведерную клизму. Для очищения мозгов...

Девушка подернулась морозом. По выражению лица старлея было невозможно понять, шутит он или нет.

– Почему ты так на меня смотришь? – продолжал развивать тему Ермолаев, – Никогда не видела, как мозги прочищают через жопу?

Лицо Илоны, только что покрытое багровыми пятнами, внезапно обесцветилось... После всего, что с ней сделали сегодня, она была готова поверить уже во что угодно!

– Ну что, идем к врачу? – настойчиво спросил старлей.

– Нет... пожалуйста! – прошептала девушка.

Наблюдая за этой сценой, Иванов подумал, что она явно испугалась. Впрочем, предложение старлея было всего лишь блефом. В медпункте райотдела не было ничего такого, что помогло бы ему осуществить свою угрозу. А сам врач, вероятно, давно уже ушел домой и закрыл кабинет! Сам Иванов на самом деле развеселился от страха девушки.

– Так не хочешь? Правильно! Зачем нам врач? Мы здесь все сами для себя врачи! Саня, иди-ка за шлангом в каптерку! Я прямо здесь его прикреплю к раковине!

Оказывается, он не шутил! Все происходящее начинало напоминать сценарий фильма ужасов, сочетающего в себе элементы эротического кино...

– Товарищ старший лейтенант! – от волнения Иванов заговорил "регламентными" интонациями, – Не кажется ли вам, что это уже чересчур? И вообще...

– Иванов! – прервал его старшина, – Ты думаешь, я садист?... А знаешь, чем я отличаюсь от садиста? Садист получает удовольствие от всего этого, а я руководствуюсь исключительно интересами расследования!

Несмотря на все его заверения, Ермолаев очевидно врал. Он должен был понимать, что если после жестокой пытки противогазом девушка ничего не сказала, то после клизмы она точно не расколется, как бы неприятной ни была процедура! Но видимо, в голове старшины просела мысль увидеть Илону с шлангом в заднице. Это ясно говорили его прикованные к ней взгляды, которыми он пожирал ее на последнем диалоге. Что она будет говорить (скорее всего, кричать) во время этой процедуры, его мало интересовало.

Иванов, конечно же, сначала серьезно хотел остановить своего разбушевавшегося напарника, но в его голову пришла шальная мысль – возможно, им просто не хватает финала, тем более что девушка медленно, но верно возвращается к человеческому облику. И зрелище обещало быть занимательным! Стараясь не смотреть в лицо Илоны, Иванов отхлебнул из бутылки для смелости и молча направился в каптерку...

Дальнейшие события запомнились как в тумане. Сначала Ермолаев опять надел на девушку грязный противогаз. Он рассудил правильно – в районном отделении было достаточно людей даже на такое позднее время и нет нужды привлекать их внимание криками девушки за закрытой дверью. А видеть ужас в широко раскрытых глазах Илоны становилось невыносимо! Затем старшина ремнем от брюк зафиксировал ноги Илоны под коленками и, придвинув их к груди, завязал конец ремня вокруг ее тонкой шеи. После этого они вдвоем с Ивановым перетащили сидящую на стуле с эротично прижатыми ногами Илону ближе к раковине умывальника... Иванов не мог не насладиться аппетитной девичьей попкой, почти полностью обнаженной, потому что узенькая полоска трусиков, пропавшая между ягодицами, не имела значения!

– Ну, малышка? Что ты сейчас скажешь нам? – Ермолаев задал этот вопрос, больше для приличия, не ожидая услышать что-то новое.

Однако чудо не произошло.

– Что? Что я еще должна вам сказать?! – Илона заплакала в противогазе, ощущая унижение.

– Ладно! Можешь продолжать молчать... – старейшина хмыкнул и начал снимать трусики с девушки. Она отчаянно двигала задом, пытаясь помешать ему. Но она была бессильна - ее руки все еще были связаны за спиной. Сердце Иванова бешено колотилось, но он попытался сохранить спокойствие. "Она сама виновата! - мысли кружились в его голове, - Нет смысла лгать!" В это время старейшина взял шланг и аккуратно подключил его к крану раковины. Затем он поднял другой конец шланга со земли и осторожно открыл воду. Из шланга потекла тонкая струя ржавой воды... Он повернул кран еще на пол-оборота. Струя стала более плотной.

– Вполне нормально! – заметив желаемое положение ручки, старейшина закрыл кран. Затем он щедро намылил свой толстый указательный палец, напоминающий заскорузлую колбасу, и, не обращая внимания на возмущенные крики Илоны, грубо ввел его в ее прямую кишку. Повторив несколько раз движение туда-сюда, он также ввел средний палец. Наконец, безымянный палец также проник туда! Анальное отверстие девушки растягивалось до предела от острой боли...

– Что ты делаешь? – Иванов выразил свое недоумение.

– Развиваю ее анальное отверстие! – ответил старейшина, – Шланг толстый, а у нее задница узкая. Нельзя допустить порвать!

– Так ты только еще больше порвешь ее! – возразил Иванов, но именно в это время Ермолаев, наконец, извлек руку из задницы Илоны.

– О, интересно! – удивленно воскликнул он, понюхав пальцы, которые только что были внутри девушки. – Неужели она такая чистенькая? Не осталось ни капли грязи! Может быть, она питается воздухом? В любом случае, сейчас будет еще чище! А теперь, милая, расслабься и наслаждайся!

Жертва опустила голову в отчаянии, опустив свою "хобот" вниз. Из узкой щели ее губ половых, покрытых нежным пушком, вырвалась тонкая желтая струйка...

– Ха! Посмотри! – хихикнул старлей. – Девочка испугалась и обделалась!

Возьмя намыленный конец шланга двумя пальцами левой руки, старлей развел ее ягодицы и начал с трудом пропихивать шланг в ее анус. Казалось, девушке было очень больно на этот момент. Но это было только начало! Когда старлей открыл воду и потоки ледяной воды стремительно проникли внутрь девушки через шланг, она вскрикнула и начала судорожно двигать связанными ногами. В конце концов, под давлением воды шланг выбросило наружу, и Иванов едва успел перекрыть струю. Но тут же из прямой кишки девушки выбилась еще более мощная струя в виде пульсирующего фонтана. Ермолаев не терялся и быстро заткнул анус Илоны грязной тряпкой, которая лежала углу комнаты. Часть тряпки так и осталась торчать наружу, создавая впечатление, что у девушки из задницы выросло нечто похожее на конский хвост...

В будущем Велев Иванову рекомендовали держать шланг рукой, после чего старлей осторожно вынул тряпку и вернул шланг обратно внутрь девушки, чтобы продолжить пытку. Однако произошла непредвиденная ситуация - шланг сорвался с крана! Сознавая, что причиной таких недоразумений могут быть прижатые к животу ноги девушки, не позволяющие ему наполняться, старлей решил развязать ремень и приказал Иванову развести ей ноги как можно шире в стороны. Также им было поднято кофточка на девушке для лучшего наблюдения за размерами ее живота. После этого опять открыли водопровод. Илона, ослабев от пыток, уже почти не препятствовала им и лишь громко стонала от невыносимой боли. В связи с этим приходилось периодически пережимать "хобот" противогаза, который был на неё одет. Живот девушки видимо округлялся, ямка пупка сначала разровнялась, а потом напряглась и немного выпячивалась. Иванов не удержался и прикоснулся к нему рукой. Живот был твердый, ощущалось, что внутри него есть вода. Кожа на нем была напряжена, как барабан...

– Мне кажется, пора остановиться! – с тревогой заметил Иванов, – Она скоро лопнет!

– Подожди! – отмахнулся от него старлей, словно гипнотизированный наблюдающий за раздувающимся животом юной пленницы, – Она вскоре лопнет!

Однако из-под противогаза до сих пор доносились только несвязные стоны... Когда же сослуживцы, уже уставшие, закрыли воду, Илона уже даже не могла кричать из-за подпертой раздутой диафрагмы животом и лишь слабо стонала, утомленно закрыв глаза. Если бы не противогаз и шланг выступавший из задницы, ее можно было бы принять за обычную беременную женщину на последнем месяце! Ермолаев оттер пот со лба...

– А теперь держи ее крепче! – крикнул он Иванову, – Я ее трахнуть хочу!

– Ку – уда?! – возмутился более трезвый Иванов, – Если ты на нее сейчас полезешь, у нее точно кишки лопнут! Хоть воду из нее для начала выпусти!

– И то верно! – согласился старлей, – Ведро сюда!

Поставив найденное в той же каптерке старое оцинкованное ведро прямо между ног девушки, Ермолаев не без труда стянул шланг с водопроводного крана и опустил его конец в ведро. Из шланга с шумом хлынул мутный поток воды и живот девушки начал понемногу опадать, а ведро, наоборот – заполняться. Этот процесс продолжался довольно долго и энтузиазм старлея за это время несколько поугас. Честно говоря, острых ощущений на сегодняшний день ему хватило с избытком... Но бросить этой упрямице хотя бы пару "палок" он считал своим долгом! Для забавы тем же самым он предложил заняться и Иванову. Тот, после недолгого раздумья, согласился. Что он, не мужик, что ли? Только вот этот намордник на ней... Лейтенант протянул руку, чтобы снять с девушки противогаз.

– А вот это не советую! – остановил его Ермолаев.

– Почему? – удивился Иванов.

– Потому что, во – первых, она орать начнет. А во – вторых – ты представляешь, какая у нее сейчас рожа?! Тебе такую и трахать не захочется!

Отстегнув Илону от стула, но так и не освободив ей руки, они вдвоем подвели ее к кушетке, предназначенной для отдыха во время ночных дежурств. Ноги девушка тут же подогнулись, и она без сил свалилась прямо на кушетку. Это было воспринято, как сигнал к действию. Спешно расстегнув ширинки и натянув на свои давно уже колом стоящие члены "изделия №2" из арсенала предусмотрительного старлея (мало ли, с кем могла до этого трахаться эта смазливая сучка!), сослуживцы принялись за дело. Спереди на юную подследственную навалился пылкий молодой лейтенант. Затем, не дожидаясь своей очереди, сзади к девушке с куском мыла в руке пристроился старлей. К удивлению обоих милиционеров, Илона почти не пыталась сопротивляться такому жестокому насилию и лишь сдавленно замычала, когда старлей глубоко, по самые яйца, засадил ей свой толстый намыленный член прямо в попку! Очевидно, играть роль "девочки – сэндвича" было ей не в новинку. А может быть, у нее уже просто не было сил отбиваться...

В течение некоторого времени Иванов и Ермолаев одновременно "воздействовали" на Илону. В то же время Ермолаев держал ее за волосы одной рукой, а другой крепко сжимал "ноздри" противогаза, надетого на нее, готовый прервать поступление воздуха при малейшем неповиновении. Что касается Иванова, то изначально он чувствовал себя несколько неловко от того, что перед ним не было прекрасного лица девушки, а только уродливая резиновая маска с движущимся в такт их движениям рифленым "носом". Однако в конце концов он так возбудился, что даже целовал эту маску горячими поцелуями...

– Класс! – откинувшись к стенке, Ермолаев с удовольствием закурил, – Это была замечательная смена! Было бы здорово, если бы Илон чаще попадала к нам...

Иванов, который также получил значительное удовольствие от "общения" с девушкой, однако не был столь оптимистичен. Кроме того, его начали мучить угрызения совести.

– К чему это приведет? – проворчал он, спеша застегивать ширинку, – Мы не продвинули дело ни на шаг, а кабинет весь испачкали! Посмотри вокруг – его теперь придется часами убирать! И самое главное, что делать с ней теперь?

– Ох, лейтенант! Нет, я вижу, у тебя нет никакой романтики!

– Зато у тебя ее хоть отбавляй!

Ермолаев аккуратно исправил свою форму и коснулся девушки за плечо.

– Эй! Как вас... гражданка Левицкая! Как вы себя чувствуете? – почти миролюбиво спросил он ее.

Илона, тяжело дыша, повернулась к своим пытателям.

– Снимите это с меня! – жалобно попросила она, эффектно тряхнув противогазным "носом".

– Неужели будешь кричать? – спросил он.

Девушка покачала головой.

– Ладно, – сказал старлей, протянув руку и резко сняв противогаз с девушки. Освободившись от этой неприятной маски, Илона немедленно стала глотать воздух жадными глотками. Иванов сам подумал, что старлей, вероятно, был прав: ее лицо снова сильно опухло, из носа текло, а глаза опять стали красными как у кролика - очевидно, под маской оставалось еще некоторое количество слезоточивого вещества...

– А наручники? – пропыхтела Илона, тяжело дыша и нетерпеливо пожимая плечами. Старлей отмахнулся рукой - ладно, типа все в порядке! Иванов взял ключи со стола и снял со девушки наручники. Она тут же начала массировать затекшие запястья.

– У тебя-то какое лицо, Шарапов! – прошептал Иванов глядя на нее. Илона смотрела на него с вопросительным выражением. Но Иванов решил, что объяснять смысл своей шутки не стоит и молча направился к холодильнику... Старлей в это время обыскивал аптечку. Размешав пару ложек питьевой соды в стакане с водой, он окунул два куска ваты в получившееся раствор и передал их Илоне.

– Приложи к глазам. Поможет!

Тут он заметил следы от уколов на ее руках.

– Вот как, девочка! – произнес Ермолаев строго, – Посмотри, до чего ты довела себя! Что это за руки? Так можно делать? Я в твои годы...

– Послушай, дядя! – Илона отодвинула тампоны от глаз и, тряхнув своей челкой, презрительно посмотрела на толстого потрепанного старлея, – Только что ты меня использовал! Может быть, теперь обойдемся без упреков?

Иванов задыхнулся пивом.

– Ну, старлей! Как она тебя, а?! – развеселился он, – И ведь права, чертовка – какие уж теперь могут быть наставления?

Ермолаев, наоборот, опечалился.

– Ты, деточка, будь поучительнее! А то мы тебя так пристукнем – недостаточно будет!

Вот это уже была полная ложь. Все, на что была способна его бурная фантазия, Ермолаев сегодня уже продемонстрировал. И пользы от этого не было никакой!

Иванов взглянул на часы. Половина одиннадцатого вечера. Если Ермолаеву предстояло еще дежурить до утра, то ему самому давно пора было домой.

– Я ее в камеру отведу! – сообщил он старшему коллеге, – Утро вечера мудренее!

– Как это – в камеру? – возмутилась Илона, – За что?!

– За все хорошее!

Иванов взял девушку за руку и подтолкнул ее к выходу из кабинета.

– Трусы... – напомнила Илона.

– Чего?

– Трусы мои, говорю, отдайте!

Ермолаев осмотрелся по кабинету и нашел на полу возле дивана светлый кусочек материи, при ближайшем рассмотрении оказавшийся узкими женскими трусиками. Старейшина с любопытством растянул их на пальцах.

– Гляди, Саня, в чем теперь эти несовершеннолетние ходят! Стыдно!

– Вас не спрашивали! – вызывающе бросила Илона.

Выбрав трусики из рук Ермолаева, девушка отвернулась и, задрав юбку, принялась натягивать их на свою стройную загорелую попку. Иванов с интересом наблюдал, как узкая полоска ткани сзади привычно скользнула в разрез между ягодиц. "Да – а... – подумал он, – А ведь это и правда должно быть чертовски неудобно! Какой народ эти девчонки? Ведь специально же себя мучают... И все ради козлов, вроде нас с Ермолаевым!" Он еще раз вспомнил приключения сегодняшнего вечернего допроса и почти уже восхитился этой привлекательной и невероятно жизнерадостной девушкой, кто бы она ни была!

Он провел ее по проходу к свободной камере. Ей не стоило сейчас делиться своими впечатлениями ни с кем! Хотя она и так не собиралась рассказывать всю правду. Такие вещи лучше не распространять...

– Сержант! – громко позвал Иванов через всю длину прохода. С шумом подбежал молодой дежурный, топая тяжелыми ботинками.

– Задержанную Левицкую – в шестую камеру! – приказал Иванов.

– Привести в шестую! – ответил сержант и обратился к задержанной: – Почему у тебя такие красные глаза? Ты плакала?

Илона просто кивнула.

– Все они такие! – заметил Иванов холодно, – Сначала они делают глупости, а потом льют слезы... Приведите задержанную в камеру!

Сержант зазвенел ключами...

– Ты... вот что... – прошептал лейтенант, наклонившись над ухом девушки, – Если тебе будет плохо ночью, зови старшего, не стесняйся. Он может быть жестоким, но в случае чего – поможет. И вообще, подумай хорошенько о том, что будешь говорить завтра... Видишь сама, у нас здесь нет места для шуток!

Иванов с трудом сдержался от того, чтобы не поцеловать Илону на прощание. Он легко шлепнул ее по попке и толкнул в открытую дверь камеры.

– До завтра!

– До завтра! – неожиданно ответила девушка ручкой и слабо улыбнулась. Дверь за ней закрылась с грохотом...

Странное чувство охватило Иванова. Да, Илона наркоманка! Да, она хитрая и лживая, и он не может доверять ни одному ее слову! Но почему же он так сильно ее привлекает? Привлекает настолько, что только что без всяких сожалений он осмелился издеваться над ней, забыв обо всем на свете, безумно целуя ее лицо, прикрытое вонючей резиновой маской!!! Раньше он и представить себе такое не мог...

Молча лейтенант Иванов шел по коридору в сторону дежурной комнаты, удивляясь странностям загадочного женского сердца. Еще только что он с Ермолаевым (который совершил серьезное нарушение служебных обязанностей) едва не убили эту беззащитную восемнадцатилетнюю девушку, а теперь она уже готова его соблазнять! Она либо просто развратница, либо... Либо надеется на его сочувствие. Ничего более. В самом деле, она не могла влюбиться в него после всего, что он с ней сделал!

В любом случае, это дело было поручено ему - и теперь многое будет зависеть только от него самого. Впрочем, для Илоны это дело не представляло большой опасности. Практически невозможно было доказать, что она занималась продажей наркотиков и медицинских препаратов. Все остальное не достаточно серьезно для полноценного уголовного дела. А допрос был проведен лишь для выяснения каналов поставки наркотиков в их город. Если она не знает - значит, не знает! Обидно, конечно, но что поделать? Все равно она будет продолжать молчать! Поэтому вероятно, девушку придется выпустить завтра под подписку о невыезде. Остается только надеяться, что к тому времени она окончательно придет в себя. Пусть тогда делает, что хочет! Главное, чтобы она не распространялась о том, что с ней произошло... Впрочем, кому поверят несчастной наркоманке? Дочери каменщика и воспитательницы из детского сада?..

О, как жаль ее! Действительно хорошая девушка, только немного несчастная. Как же она выдержала столько ужаса за один вечер, это просто непостижимо! Любому другому бы хватило одного противогаза с закрытыми глазами, а ей пришлось пережить еще и отравление газом, и наполнение задницы водой до предела, практически до лопнувшего состояния, а затем изнасилование в каждую щель! Бр-р-р!!! Если предположить, что она сознательно терпела все это ради сохранения связи с очень дорогим для нее человеком, то этот человек определенно заслуживает зависти. Даже несмотря на то, что сегодня они с Ермолаевым устроили ему большие измены! Возможно, только одна девушка на миллион согласится вытерпеть такое ради кого-то... Иванов склоняется к этой версии. Потому что иначе получается, что они только что жестоко измучили невинную девушку, которая им говорила правду и на самом деле ничего не знала! Эта мысль для него просто невыносима. Ведь он, обычный, симпатичный и холостой парень, мог бы познакомиться с этой длинноногой красоткой, ухаживать за ней, исполнять ей песни под гитару, угощать шампанским при свечах и в конце концов прекрасно провести время с ней на шелковых простынях, попросив ключи от друга на пару часов... Вместо этого он молча наблюдал, как она задыхается и страдает от боли в закрытом глазами, заполненном слезоточивым противогазе, а потом даже помогал вставить ей в задницу толстый резиновый шланг, чтобы старые времена возродились в памяти его развратной молодости! И затем он подобно бездомной собаке напал на беззащитную девушку, чуть не разорвав ее напополам в порыве пьяной страсти и кусая резину ее вонючего противогаза! Боже мой, хотя бы один раз он подумал о том, как она чувствовала себя во время этого неожиданного приступа "любви"? И чем она дышала при этом?

К сожалению, после всех произошедших событий они больше никогда не смогут быть вместе. Несмотря на то, что Илона теперь пытается улыбаться вынужденно, он понимает, что она никогда не простит ему этот "романтический вечер". Такие вещи не прощаются... И если так, то нет смысла грустить о ней. Действительно, пусть она уходит и забывает!

Перед отъездом он заглянул к Ермолаеву. Нужно было помочь ему привести кабинет в порядок. Он равнодушно махал тряпкой (той самой, которую Ермолаев использовал полчаса назад), обменявшись парой коротких фраз со старлеем. После эйфории от алкоголя наступила тоска для обоих. Было чувствовать опустошение, и редкие шутки старлея просто зависли в воздухе... Закончив уборку, Иванов вымыл руки под краном (именно тем краном!), глубоко вздохнул о своем и, прощаясь с Ермолаевым жестом, отправился домой.

Завтра на него ожидал тяжелый рабочий день.