Дневник Мата Хари (Секс дневник)

В предисловии к данной книге мы познакомимся с главной героиней – Маргаретой Гертрудой Целле Маклеод, которая стала известной как Мата Хари. Родилась она в 1876 году в небольшом голландском городке Лейварден, в семье достаточно состоятельного бизнесмена. Её образование закончилось в школе-интернате при католическом монастыре. В 19 лет она вышла замуж за голландского офицера Маклеода, который оказался развращенным человеком и принуждал свою молодую жену заниматься проституцией для поддержания его картежных увлечений. Пребывая несколько лет в Ист-Индии (ныне Индонезия) со своим мужем, Мата Хари стала танцовщицей и получила известность и славу благодаря своим восточным танцам, исполняемым обнаженной.

Мата Хари была необыкновенно красива и обладала сексуальной привлекательностью. Согласно современникам и психиатрам, она страдала нимфоманией и испытывала необычайную сексуальную страсть, которая давала ей возможность управлять мужчинами. Она особенно привлекалась к мужчинам в военной форме. Именно это и привело её к гибели: она была завербована немецкой разведкой, что стало причиной её смерти.

Дневники Мата Хари были обнаружены немцами в одном из парижских архивов во время Второй мировой войны. Эксперты полагают, что эти дневники содержат вымышленные события, так как автором является женщина со сверхъестественным и даже больным воображением. В 1967 году эти дневники были опубликованы на английском языке, а перевод на русский был выполнен по этому изданию.

О. ТИХОНОВ, кандидат исторических наук

Глава 1. Молодость

Амстердам, 1895 год.

Эти страницы предназначены только для моего супруга – единственного, кто будет иметь возможность прочитать их, и мне важно только его мнение о написанном. Он попросил меня записывать без колебаний и чувства стыда даже самые незначительные события и самые интимные переживания. "Я хочу быть твоим единственным судьей, расскажи мне все, и ты сделаешь меня счастливым", - таковы были его слова. "Не пропускай ничего, я хочу знать каждую деталь. Каждое откровенное слово принесет мне наслаждение. Я хочу убедиться, что я женился на умной женщине, а не на скучной домохозяйке". Мне нужно вести дневник или, вернее, рассказывать ему о своем прошлом – о прошлой жизни юной девушки, выросшей в особняке бургомистра небольшого голландского городка. Особенно об интимных подробностях моего прошлого, потому что мой супруг, капитан Маклеод, интересуется всем, что даже отдаленно связано с тайными чувствами юных девиц. Он никогда не называет меня женой, всегда – малышкой и хочет видеть во мне вечную девочку. Я узнала о его скрытом желании, когда он рассматривал мое белье, которым я так гордилась. Он пришел к выводу, что оно слишком взросло для меня. Да, он хотел видеть во мне маленькую девочку, выросшую в монастырской школе - наружность безупречную, но горящую страстью; она должна быть развратной и неутомимой, как он сам...

Если бы он только знал! И он узнает, потому что я пишу обо всех этих незначительных событиях, которые помогли мне постепенно стать тем человеком, которым я сейчас являюсь - опытной во всех областях, которые интересуют моего супруга.

Если бы он знал об тех желаниях, которые возникли у меня еще с детства. В то время, когда другие девочки играют в куклы, мое тело жаждало живой игрушки, которая развлекалась бы с моей формирующейся грудью. Желание дружбы, невинной любви, которую ощущают только девочки, переросло в потребность в близком телесном контакте со своими подругами - страстью, которую я пыталась удовлетворить сначала знаками внимания, потом нежными письмами и, наконец, поцелуями и ласками...

Это желание долго оставалось скрытым. Оно только пробудилось и стало осознанным благодаря определенным событиям, которые происходили рядом со мной. Мой отец был мягким человеком и занимал должность бургомистра. Моя прекрасная мать уверенно руководила хозяйством благодаря своему богатому опыту, который создал голландским хозяйкам такую превосходную репутацию. У нас работала отличная повариха, две молодые полненькие служанки и садовник, который также выполнял обязанности слуги и кучера. Этот мужчина по имени Клаас всегда дарил мне свежие прекрасные цветы и искал для меня клубнику, потому что знал, как я ее люблю. В плохую погоду я укрывалась в оранжерее. Никогда не забуду ее теплый, свежий воздух, ее спокойствие, приятный аромат цветов, смешанный с немного горьковатым запахом земли. Обычно я спокойно сидела в углу и играла в магазинчик, покупая и продавая листья и ягоды или готовя еду для своей куклы из цветочных лепестков и нарезанных стеблей. Однажды - меня было видно лишь сквозь листву - я увидела, как Клаас открыл дверь пинком и попытался привести Анти, одну из молодых служанок, в оранжерею.

"Пожалуйста, будь тише, не шуми. Я просто хочу подарить тебе несколько цветов для твоей комнаты, дорогая", - прошептал он, нежно толкая девушку. Ее пышное тело выделялось из обтягивающего корсета, а короткая юбка говорила о том, что под ней нет ничего. Ее белые и пухлые руки также были голыми, как и ее ножки, которые были обуты в новые черные деревянные туфли. В общем-то Анти была смелой. Я часто видела, как она флиртует с парнями в городе, и когда она отказывалась войти в оранжерею, я могла только предположить, что она опасается быть замеченной моим отцом. Клаас срезал несколько роз и протянул их ей.

Она улыбнулась и поблагодарила его. Похоже, Клаас очень ей нравился. Он был высоким и крепким парнем с чистой башкой и белоснежными вельветовыми брюками, а у него была красивая улыбка. Мне всегда нравилось, когда он сажал меня на колени и показывал, как делать гирлянды или цветочные венки. А теперь он прижимался к груди Анти, и я из своего укрытия видела, как он внезапно схватил ее за корсет. Анти ударила его по руке, но он сжал ее еще крепче, и вдруг верхняя пуговица корсета расстегнулась. Она снова ударила его по руке, но в конце концов он расстегнул все пуговицы. При этом он толкал Анти к скамейке, за которой я пряталась. Оба тяжело дышали, и в то время как Клаас прошептывал ей ласковые слова, будто успокаивая разбушевавшуюся лошадь, Анти повторяла: "Нет, отпусти меня. Нет. Нельзя так сразу".

Внезапно Клаас обнял ее сильнее и поцеловал в губы. Я заметила, как Анти задрожала и прижалась к нему, полностью расслабившись в его крепких объятиях. Он сжимал ее одной рукой, а другой хватал за груди, то сжимая одну, то другую. Анти перестала сопротивляться. Его правая рука скользнула вниз и схватила ее округлую ягодицу, а левая нахально забралась между грудей. Под ее простой блузкой скрывались настоящие сокровища. Я знала это очень хорошо, потому что Анти и Барбе часто купались в реке в хорошую погоду. Я видела, как они еле умещали свои груди в корсеты. Я очень завидовала им, особенно Барбе. Ее обольстительные прелести были постоянным источником возбуждения в нашем очень строгом доме, и даже мой отец не мог оставаться спокойным при виде ее прекрасных форм.

Конечно, я молчала, как мышка, и теперь могла увидеть то, чего Анти не заметила: Клаас обнял ее шею рукой и стал заниматься чем-то с брюками, а затем достал толстый и довольно длинный предмет, эту загадочную вещь, о которой я слышала раньше, но никогда не видела. Он приложил этот толстый предмет к нижней части живота Анти, и я заметила, что она всколыхнулась от этого прикосновения.

У нее были полные и сильные бедра, между которых был виден треугольник светлых волос.

Когда Анти почувствовала, как этот тяжелый предмет касается ее обнаженного тела, она попыталась увернуться, но Клаас крепко держал ее за руку и они оба упали на скамейку. Что произошло дальше - для меня было очень показательно. Судьба расположила меня так близко от них, что пять коротких минут были достаточными для того чтобы подробно ознакомиться с жестокостью и одновременным наслаждением полового акта. Скамейка, за которой я пряталась, была невысокой и без спинки. Анти оказалась прижатой к толстой доске тяжелым телом своего любовника. Ее обнаженные ноги в туфлях вскинулись вверх. Клаас перекинул одну ногу через свое левое плечо, а другую - через правое, одновременно помещая свои большие руки под ее ягодицы, и оседлав узкую скамейку, проник между ног Анти своим членом. Я была поражена тем, как такой толстый член мог проникнуть в узкую щель, не повредив нижний живот Анти, и испугалась, когда она начала стонать и жаловаться на боль от Клааса. Я даже хотела позвать кого-то на помощь бедной Анти, когда произошло что-то новое и...

Это было так волнующе. Клаас извлек свой инструмент, и я была уверена, что Анти взволнуется и побежит к Блунку, поварихе, чтобы рассказать ей о жестоком парне. Но нахал снова приставил свое орудие к нижней части живота Анти, и эта процедура повторялась бесконечно. Я смотрела с задержанным дыханием и забыла, что хотела позвать на помощь.

Мясистый инструмент неутомимо проникал между полными белыми бедрами, проходил через узкое отверстие и возвращался назад. Это были не только движения вверх-вниз, а толчки с поразительной силой, заставляющие его дергаться и извиваться. Этот невероятный спектакль разыгрывался прямо перед моими глазами, и впервые в жизни я стала свидетельницей представления, которое почти лишило меня чувств.

(С тех пор я страстно желала увидеть подобное зрелище еще раз и готова была заплатить любую цену, чтобы повторить это...)

Открытые широко бедра Анти показывали мне идеально гладкую кожу без единого изъяна; светлые волосы вокруг раздутого инструмента, который с силой проникал в отверстие. Перед моими наивными глазами развертывался самый захватывающий спектакль из всех, что я когда-либо видела...

Мощный инструмент Клааса действовал как хорошо отрегулированная машина. Анти вела себя странно. Если сначала она сопротивлялась натиску мужчины, то теперь ее руки крепко обвили шею партнера, а звуки ее голоса уже не напоминали прежнее стонущее выражение.

"Ох, как ты делаешь это чудесно, мой милый Клаас, ты такой мастер своего дела, ох, это так замечательно. Я чувствую его каждую частичку... А-а-а-а! Это просто чудо!" Она тяжело дышала, но продолжала выкрикивать нежные слова, на которые Клаас отвечал животным хрустом и ворчанием. Он не мог сказать ни слова, так как его лицо находилось между пышными грудями Анти.

"Сначала ты причинял мне такую боль", шептала Анти возбужденно, "но теперь это так хорошо, не останавливайся. Он такой большой, что я чувствую его у самого сердца... а-а-а-а! Так прекрасно... быстрее, как можно быстрее... да... вот так, вот так... сейчас я... сейчас... сейчас!"

Голос Анти перешел из бормотания в крик. Она уже не шептала, а визжала, ее зад двигался вверх-вниз и в стороны таким образом, что даже прочная скамейка начинала трястись.

"Клаас... слышишь меня? Клаас... теперь ты всегда можешь иметь меня... всегда... пожалуйста, забудь про Барбе... ой! Я скоро кончу... пожалуйста, заставь меня кончить... да?.. давай... я... нет, нет... еще... да, да, та-а-ак!"

Это возбужденное шепотение закончилось диким криком, когда Клаас последний раз проник в нее со звериным рыком. Наконец он вытащил свой член, покрытый каким-то маслянистым веществом, которое капало на скамейку, испуская терпкий и незнакомый запах.

Снаружи раздался резкий голос, зовущий Анти. Она вскочила и, подтянув юбку, бросилась к выходу. Клаас спокойно встал и аккуратно приоделся. Я долго не решалась покинуть свое укромное место. Мои щеки горели, сердце бешено колотилось. Я была полностью охвачена волнением, мои ноги и руки онемели от долгого сидения в скрюченной позе.

Упоминание о Барбе вызвало мое любопытство. Она была немного старше Анти, выше и более полноватая. И стало ясно почему Вилем, мой двоюродный брат, интересовался ею. Он был на год старше меня - высокий и достаточно привлекательный четырнадцатилетний парень. Всегда проводил время на кухне и часто предлагал Барбе помощь с вывешиванием стиранного белья во дворе. "Вилем", сказала я ему, когда мы оказались наедине в моей комнате, "эта Барбе - сильная девушка. Утром она".

вынесла во двор такую тяжелую корзину с бельем!

– Представляешь, она сильнее меня? Если бы я попыталась ее поднять... эм... думаешь, я не справилась бы?

– Не знаю, Вилем. Ты очень крепкий, но... понимаешь, у Барбе руки... и ее бедра значительно шире, чем у меня, – ответила я, запинаясь.

Вилем замолчал. Казалось, он старается найти слова, чтобы получить больше информации о физической форме Барбе, что вызывало его интерес.

– Но... мне кажется... она тяжелая... Барбе, – с трудом произнес он. Мой брат не мог скрыть свое волнение по этому поводу. Мне нравилась его неуклюжесть, хотя я делала вид, что не замечаю этого. Кроме того, эта беседа как-то странно возбудила и меня. С тех пор, как я увидела то, что произошло между Анти и Клаасом, мои мысли все время были заняты этой незабываемой сценой – Я слышала из случайно перехваченных разговоров, что женщина забеременевает, когда мужчина на ней лежит. И я задумывалась о том, может ли только женщина, особенно замужняя, иметь детей, а де... эм... мальчики? Рождаются ли дети только во время секса? Потом я услышала историю о одной девушке из округи, которая родила ребенка без брака. Некоторое время я предполагала, что она секретно вышла замуж перед этим событием. И я была уверена, что она, как и любая другая женщина, может стать матерью только тогда, когда мужчина на ней лежит. Но сколько времени он должен на ней пробыть, нужно ли ему оставаться неподвижным или двигаться – эти вопросы для меня оставались неясными и вызывали много интересующих меня вопросов. Я попыталась выведать все это у Вилема, описывая фигуру Барбе, которую видела голой на речке. По всем его реакциям было видно, что брат хочет узнать каждую подробность об этой загадочной теме, возможно, его интересовала и моя проблема. В конце концов, он не намного старше меня.

О, эти незабываемые радости детства! Как горячая кровь бурлила в моих жилах и как мало требовалось для того, чтобы ее разогреть в те юные годы! Всего лишь одно слово, один знак – и массивные завесы уходили в сторону, открывая перед нами захватывающие виды, которые поджигали нашу молодую кровь.

– Я только хотела сказать тебе, – начала я, – что Барбара обладает прекрасным телом. В последний раз, когда я видела ее на речке – помнишь, не так давно, когда было такой ужасный зной» – но похоже, что тебя это не интересует...

– Нет-нет, я слушаю тебя, – оживился Вилем, – я всегда люблю прислушиваться к твоим словам, Герта!

Ранее он никогда не проявлял интереса к моим рассказам и часто показывал свое пренебрежение ко мне как к младшей сестре. Из-за наших родственных связей он никогда не играл со мной в семью или что-то подобное, а последний раз, когда я попыталась на его глазах поднять юбку и пристегнуть воображаемый пояс, он на лице сразу же появилось непонимание.

Мы любили играть в прятки и обычно были в одной команде против других детей из нашего района, с которыми мы дружили. Во время одной из игр произошло нечто необычное. Мы часто искали места, где можно было спрятаться вдвоем – там мы прижимались друг к другу в уголке так плотно, что слышали биение сердец. После беготни нам требовалось время для отдыха и Вилем зачастую обнимал меня, чтобы скрыть наше присутствие.

И вот случилось следующее. В тот день мы продолжали играть долго, и нам нужно было найти подходящее укрытие. Вилем предложил спрятаться в большом шкафу в прихожей нашего дома, где хранилась зимняя одежда. Это была отличная идея, потому что шкаф всегда был заперт и не использовался. Никто не знал, что Вилем случайно нашел ключ. Мы заперлись в этом огромном шкафу. Нам пришлось сжаться и прижаться друг к другу, так как в шкафу было много вещей.

Больше часа мы так сидели, и здесь – то я впервые чувст – венно осознала близость Вилема. Думаю, он тоже это чувствовал, потому что его дыхание стало прерывистым. В шкафу было тесновато, и я оказалась на коленях Виле – ма, который сидел спиной к стене, подогнув ноги. Мое ту – ловище было прижато к нему, и он обхватил меня рукой. В конце концов мы образовали что – то вроде узла, но что – бы руки и ноги не отекали, мы то и дело двигали их и не – чаянно касались друг друга интимными местами. Возмож – но, темнота придала нам смелости, возможно, мы сочли более романтичным играть не в и разбойни – ков, а в разбойника и его невесту – во всяком случае, мы все сильнее прижимались друг к другу. Наши руки и ноги переплетались, мы хватались друг за друга, и поскольку мы боялись, что нас услышат и найдут, мы нарушили од – но правило: не касаться друг друга таким образом, кото – рый в любой другой ситуации показался бы нам просто невероятным.

И вот получилось, что я нечаянно коснулась своей го – лой попкой лица Вилема; она была голой, потому что мои юбки задрались, а перед игрой я сняла трусы – в отсутст – вие мамы, разумеется, потому что было жарко. Вилем тут же схватил меня за бедра, вернее, просунул руку между ними, и его пальцы остановились на том месте, где уже начала формироваться пухленькая подушечка, – том ме – сте, которое вынуждало меня в последнее время размыш – лять о таинственных и весьма приятных ощущениях, ис – пытываемых от прикосновения к нему. 51, в свою очередь, ощутила твердый выступ между его ног, как будто это была кость. Он протянул мою руку к этому месту и заво – зился с пуговицами. Я почувствовала возбуждение, осо – бенно когда он начал щупать мою голую попку. Но когда я, меняя позу, оказалась лицом к лицу с ним и была вы – нуждена немного раздвинуть бедра, чтобы поудобнее устроиться у него на коленях, я внезапно заметила, что он вытащил эту твердую штуку. Теперь она смело и бес – стыдно касалась моего живота. После небольшого движе – ния взад и вперед Вилем вдруг просунул ее между моими бедрами, как раз перед моим маленьким укромным мес – течком. А теперь вся эта часть моего тела прижималась к животу Вилема, и его твердое жало настойчиво пыталось коснуться меня. Движения тела Вилема приблизили эту твердую кость (хотя на моей коже осталось ощущение бархата) к моей маленькой подушечке, и вдруг мне стало ясно, что он пытается пролезть в это самое священное крошечное, узкое отверстие, которое было окружено ма – ленькими, розового цвета губами. Я это сразу поняла и, несмотря на мое крайнее возбуждение, невольно отшат – нулась. Я знала, что произойдет что – то ужасное, если это нахальное жало проникнет в меня, и попыталась оттолк – нуть Вилема. Как только он это заметил, его натиск уси – лился, и мы начали безмолвную борьбу. Я отталкивала его, упираясь кулаками в грудь, он наваливался на меня своим животом. Я пыталась одернуть юбку, но он крепко обхватил меня руками. Страх придал мне новые силы. Очевидно, Вилем понял, что не может навязать мне свою волю. Главное – во время этого борцовского состязания мы бились о стены шкафа и испугались, что нас услышат. Короче говоря, он меня выпустил, и его правая рука скользнула вниз, работая, как поршень. В тот момент, когда я попыталась схватить его за руку, чтобы прекра – тить эти странные движения, он застонал, и я почувство – вала, как он конвульсивно вздрогнул. В мою руку брыз – нула теплая, липкая жидкость с терпким запахом.

Но давай я расскажу тебе о Барбе и ее прекрасных чертах.

– Ты должен знать, – начала я, – когда она обнажена, она... ну... как бы это сказать... более округлая, более изобретательная, чем когда одета. Когда она ходит по дому в корсете и длинной юбке, ты не можешь представить себе, какие...

– Здесь я прервалась, чтобы немного пошутить над братом. Его глаза светились.

– Что такое? – спросил он безразлично.

– Ну, я имею в виду пару грудей.

– Ты видела их, эти... эти... эти... ты на самом деле видела их? – запинаясь спросил он.

– Конечно же, и даже трогала их.

Я заметила, что Вильгельм трепещет от возбуждения.

– Ну скажи мне, Гертруда, как они выглядят эти... груди Барбы?

– Ты действительно хочешь знать? Почему? С каких пор тебя заинтересовали женщины? Ты никогда не обращал внимания на меня.

И у меня тоже было что-то показать. В последнее время мои груди заметно увеличились и округлились, а соски, когда я чувствовала возбуждение, становились твердыми.

– Вот так? У тебя уже есть грудь, Гертруда? Ты же еще маленькая девочка. Но груди Барбы – это что-то!

– Что за выражение? – спросила я удивленно. Обычно Вильгельм был осторожен со словами.

– Да Клаас мне сказал. Мы разговаривали как мужчина с мужчиной. И он хочет иметь Барбу, я это тоже знаю. Да, она может свести мужчину с ума своим бюстом.

По всему видно было, что эти слова возбуждают его. Я уже понимала, что есть слова, которые возбуждают мужчин. Но есть ли слова, которые женщина может использовать с таким же удовольствием? Слова, которые растопятся на языке? И если да, то какие это слова? Очевидно, те, которые относятся к мужчинам...

Я вспомнила свою первоначальную цель.

– Послушай, Вилем, если ты хочешь узнать больше о грудях Барбе, то я хочу услышать то, что меня очень интересует. Давай сделаем обмен информацией. Согласен? Вилем кивнул.

– Ты можешь задавать мне любые вопросы на тему, которая тебя интересует. У меня нет никаких секретов от тебя, – ответил он. – Но пожалуйста, скажи... они крупные и тяжелые?

– Конечно. Они имеют округлую форму и когда она голая ходит, они подпрыгивают вверх-вниз, словно два больших мяча. Ох, попробуй только их поднять – они столь же тяжелые, как гантели. Эти груди – словно два колоссальных снежных шара... большие... и округлые... и прохладные... и мягкие.

Вилем все больше возбуждался. Я заметила это, когда он спросил приглушенным голосом:

– А ты ласкала их языком?

– Что значит ласкать?

– Ну, целовала соски?

– Что значит целовать?

– О, не делай из себя наивную. Ты же знаешь – эти розовые соски на груди, которые маленькие дети берут в рот...

Ох, как он узнал об этом? Ведь он еще парень! Я знала, что грудных детей кормят грудью, но больше ничего. Внезапно я почувствовала руку Вилема на моей тонкой летней блузке и услышала его шепот:

– Хочешь, я покажу тебе, как их ласкают... Хочешь? Я испугалась, но решила, что это может быть первый шаг к становлению настоящей женщиной. Мой внутренний инстинкт подсказал мне, что это первое звено в цепи событий, которые определяют жизнь женщины и поиски которых я позже посвятила всю свою жизнь... Мое слабое сопротивление не остановило его. Тогда я позволила своим рукам развязать пуговицы блузки и нижней рубашки, в результате чего одна небольшая, но хорошо формированная грудь с твердым соском выскочила наружу.

Безусловно, Вилем был приятно удивлен. Прежде всего - моим согласием, но даже больше - существованием этих двух волшебных шариков. Они не могли быть сравнены с сокровищами Барбе, но для мальчика его возраста они представляли настоящую находку, а не пустое обещание. Вилем сразу приступил к делу. Он наклонился и взял мой маленький пирожок в рот. Волнующий контакт его губ, новизна ситуации, осознание того, что мы делаем то же самое, что делают взрослые - все это вызывало у меня замешательство.

Вилем был также в замешательстве, хотя его лицо скрыто было от посторонних глаз. Набравшись решимости, он вытащил второй пирожок и охватил его крепкой страстной рукой, что вызвало трепет по всему моему телу. Другой рукой он расстегнул брюки и после некоторых манипуляций вытащил уже знакомый колышек, который на этот раз выглядел как настоящий батончик. Он был намного больше, чем я предполагала, вспоминая наше предыдущее событие. Однако он был значительно тоньше, чем тот, который Клаас вставил в Анти.

У меня не было возможности делать подробные сравнения, потому что Вилем схватил объект моего интереса в правую руку и начал двигать его вверх-вниз, настолько быстро, что я едва могла следить за его движениями. И каждый раз, когда белая подвижная кожа пениса была выведена вниз, появлялась маленькая розовая головка, которая постепенно становилась темнее.

Все это выглядело очень комично, но я была настолько заворожена возбуждением, что безмолвно следила за его действиями, словно гипнотизированная. Мне хотелось, чтобы это сладкое ощущение все усиливалось до... 1

Фактически, я не знала значения слова "до"... потому что мне еще не было известно, что цель всех этих странных действий - удовлетворение страсти. Я ничего не знала о наслаждении, не понимала его проявления и того чувства, которое оно вызывает...

Вилем продолжал тренировать свой язык без передышки, а его сосание становилось все интенсивнее. Он использовал всю поверхность своего широкого языка для ласкания моего соска, который постоянно становился все более чувствительным, а затем приступил к облизыванию всей моей груди. Затем он перешел к другой груди, одновременно сжимая и вытягивая ее рукой. Меня интересовало, как будет развиваться эта ситуация, и вспомнился мне эпизод в шкафу. Что если я прикоснусь к его инструменту? Искушение было сильным, и возможность была открыта.

Сначала робко, а потом все более решительно я положила руку на этот пурпурный верх и наконец схватила его кончик пальцами. Рука Вилема продолжала двигаться, ритмично сталкиваясь с моей, и ее движения становились все быстрее. Внезапно на мою руку брызнула эта вязкая жидкость, но на этот раз я увидела, откуда она вытекала - из этой крошечной дырочки в верхушке. Она выходила белой, теплой и липкой, в то время как рука моего партнера замедлила темп, а его рот отпустил мои тяжелые и опухшие соски. Все завершилось... Вилем явно достиг своей цели.

- О, как хорошо я кончил! - объявил он с усталым голосом.

- Что ты имеешь в виду - все мужчины всегда кончают что-то? - поинтересовалась я.

- Молчи. Ты еще слишком юна и не понимаешь ничего. Скоро и ты сама будешь делать это. А может быть, уже пробовала?

– Невероятно! – я была поражена возможностью совершать это одна. Как же девочкам удается такое? Ведь у нас нет подобного органа, как у мальчиков.

– Но ты... да ладно, Герти, это уже слишком! А пальчики на что?

Это было потрясающе. Мы, девочки, оказывается, тоже можем делать это.

– Слушай, Вилем, тебе интересно будет узнать, что делал Клаас с Анти? – следующим шагом было мое предложение. Результат от этих слов был впечатляющим.

– Что? Клаас... и Анти... что ты... ты сошла с ума... может быть, они рассказали тебе?

– Нет, они мне не рассказали, они мне показали! – ответила я безразличным тоном. Вилем даже подскочил.

– Они показали тебе? Они показали тебе? Ты приглашена ими по пригласительному билету "Молодой мисс Маргарет Целл" для присутствия на официальном акте сношения между господином Клаасом и госпожой Анти... Тебя посадили на переднее место?

О, как увлекательно было рассказывать об этом событии! Забавно было видеть, как Вилем сразу же потерял все свои хорошие манеры.

– Это не было официальным актом сношения. (Превосходно – я никогда раньше не использовала такое вульгарное слово). Я подглядела их в оранжерее.

И я рассказала ему все, добавив некоторые детали, чтобы сцена стала еще более интересной. Он был полностью заинтересован. Рассказ очень заинтересовал брата, и когда я продолжила свои вопросы, он был готов рассказать все, что знает. Но он не знал очень много. Он не мог точно объяснить, как появляются дети, хотя точно знал, что мужчина должен лежать на женщине и вводить свой орган в ее орган, что я и увидела. Откуда берутся дети, как они появляются и почему матери всегда испытывают боль при этих радостных случаях – он не мог ответить на все эти вопросы.

Однако он рассказал мне все, что знал. Он объяснил мне, что эта вещь у мужчины называется пенисом, а у женщины – влагалищем; что наш слуга делал с Анти, это называется сексом, говорят также заниматься любовью, и когда мужчина достигает оргазма, это значит, что он испытывает высвобождение. Мастурбация у мальчиков называется также самоудовлетворением, но он не думает, что девочки используют эту фразу.

– И ты никогда не пробовала? Тебе стоит... скажу тебе, ощущение – потрясающее!

Это был хороший совет, которому я последовала. Результаты принесли результаты, но не те, какие я ожидала.

Я с нетерпением ждала момента, когда останусь одна. Мне нужно было осознать, переварить все полученные знания. И прежде всего я очень хотела следовать совету Вилема – попробовать сделать это самой. Кроме того, я хотела восполнить пропущенное время и больше не быть невежественной. Я даже чувствовала стыд, что Вилем и, вероятно, все остальные мужчины знают больше меня о том, что находится у меня между ног и как с этим обращаться.

В моей небольшой комнате, которой я владела как своим собственным королевством, стояло высокое модное зеркало. Часто я стояла перед ним и рассматривала себя со всех сторон. При этом я никогда не смотрела на себя голой, мне эта мысль никогда не приходила в голову. Напротив, когда я была без одежды, я обычно проходила мимо зеркала, смотрела в сторону, закрывалась платком или чем-то еще, а то и просто рукой, как Афродита из пены морской.

На этот раз я придвинула к зеркалу стул, зажгла обе свечи. Тонкие розовые абажуры защищали слабый свет от сквозняков и создавали теплую атмосферу в моем королевстве. И когда я присела на стул, подняв юбку, моя попа ощутила приятное охлаждение, касаясь прохладной красной ткани на сиденье. (Я была без трусов; возможно, я рано начала снимать этот интимный предмет одежды всегда, когда это было возможно. Эта привычка часто приносила мне неудобства, когда кто-то из гостей находил мои трусы под подушкой и не знал, что с ними делать).

Я взглянула в отражение и увидела юную девушку, еще не достигшую четырнадцатилетнего возраста, но уже обладающую изумительной внешностью. Подняв подол своей юбки, я заметила, что мои ноги имеют привлекательную форму, которая в будущем будет завораживать мужчин. Мои стройные бедра выделялись от узкой талии до колен, их прекрасная пропорция говорила о том, что у меня скрытый талант танцовщицы. Мои колени выглядели очень красиво. Недавно один художник, друг моего отца, сказал об этом.

Он увидел меня сидящей на кушетке с поджатыми под себя ногами, как я привыкла делать это, и моя короткая юбка позволяла видеть икры и колени. Бросив на меня боковой взгляд, он произнес, что мои колени – это настоящее произведение искусства. И его лицо приобрело выражение фавна на столе моего дяди. Длинные ноги и стройные икры уже стали предметом разговоров в городе, даже домашние задним числом шептали: "Она сводит мужчин с ума этими ногами!"

И действительно, когда я смотрела на них – прямые ноги, свисающие со стула, слушала шелест шелковых чулок, специально позаимствованных у мамы – я живо представляла, как поклонники бросаются на колени и протягивают руки к моим соблазнительным икрам. Я подняла одну ногу высоко, так что каблук оказался над моей головой – эти черные блестящие туфли я также взяла у мамы – и любовалась изящной округлостью ноги, плавно переходящей в упругую ягодицу.

Когда я опустила ногу обратно на пол, какой-то шум сильно напугал меня. Однако не заметив подозрительного, я придвинула стул еще ближе к зеркалу.

Я медленно расставила свои ноги, чтобы полностью насладиться каждым мгновением и усилить свое возбуждение. Теперь они были разведены, словно страстные объятия. Наконец-то я увидела голый живот, кустик завитых волос и очертания заветной промежности. Моё желание тайного наслаждения достигло предела. Теперь мне нужно было найти это маленькое место, которое может подарить мне такую же радость, как дорогой шоколад Вилларса – полное волнения удовольствие.

Осторожно, кончиками пальцев я начала искать это маленькое отверстие, которое ранее меня не интересовало, его использование имело значение только для определенных функций в туалете. Но необъяснимый зуд и даже легкое покалывание притягивали моё внимание к этому месту.

Когда я раздвинула эти закрытые губки их открылись - они были розовые и блестели от влаги. Я заметила, что они очень чувствительны, но когда я попробовала проникнуть пальцем в это маленькое отверстие, я почувствовала резкую боль. Она была настолько сильной, что я тут же убрала палец.

Вскоре я нашла особо чувствительное место. Я нежно ласкала его дрожащими пальцами, пока не ощутила приятный спазм во всем своем теле. Это было невероятно сладкое и никогда ранее не испытанное ощущение. Оно переполнило меня, словно горячими потоками прошло сквозь меня, в голове зазвучали звонки, кровь закипела в жилах, и я содрогалась, словно меня ожгли раскаленным железом. Но ничто в мире не могло заставить меня остановиться на этом сладостном экстазе.

Сначала я незаметно обнаружила, что мой палец стал влажным, но не от слюны, а от липких выделений. Даже если бы они не появились, я все равно не смогла бы соскользнуть пальцем, потому что не решалась оторвать руку из опасения нарушить эти заряды экстаза, которые, как казалось, исходили от всего моего тела, словно удары электрического тока. Мой рот пересох, мои губы издавали протяжные звуки, которые я просто не могла остановить.

Неизвестно сколько времени я лихорадочно двигала рукой между расставленными бедрами. Они спазматически дрожали и все, что я осознавала - это нарастающее возбуждение. Я ощущала себя так, будто падаю в бездонную пропасть. Внезапно мои руки начали судорожно дергаться - меня пронзила вспышка; что-то неведомое охватило меня, возникло странное чувство будто меня уводит смерч; то жарко, то холодно, все в одно мгновение. Мои пальцы были покрыты остро пахнущей жидкостью. Я вдруг почувствовала слабость, разбитость, голова закружилась и в этот момент раздался резкий, недружелюбный голос моего дяди Герарда:

"Что ты делаешь, Маргарет?"