Лечение коитуальной недостаточности. Часть 1

События, послужившие сюжетом этого рассказа, произошли в разгар «демократических» преобразований, идеологом которых был Егор Тимурович Гайдар, и проводившихся в РФ под руководством Бориса Николаевича Ельцина. В поликлиниках и больницах еще работали врачи советской выучки, которые лечили своих пациентов не только таблетками и микстурами, а выслушав жалобы и посмотрев анализы и результаты медицинских исследований, могли заявить: «Знаете, что, любезный, мой вам совет: уезжайте из этих мест куда-нибудь подальше. Не подходит вам здешний климат». Или, в ответ на жалобы молоденькой девушки за двадцать на ее недомогания, посоветовать: «Замуж вам, милочка, побыстрее надо выходить. Обзаведетесь мужем, родите одного, другого ребеночка, и хвори ваши пройдут».

Но речь здесь пойдет не о том, какие знающие и умелые доктора в СССР были, а, если можно так выразиться, об их пациентах.

Михаил Васильевич, довольно импозантный мужчина, далеко шагнувший за шестой десяток лет жизни, крутил баранку своего не первой свежести «Жигуленка». Санаторий, путевку в который ему дали в «Отделе социальной защиты населения РФ» как инвалиду, был какой – то особенный, многопрофильный, лечили там многие болезни. И находился он совсем не на Югах, а здесь, можно сказать, под боком.

Вот поэтому, чтобы не мотаться общественным транспортом, и решил Михаил Васильевич для поездки использовать свой заслуженный и видавший виды «Жигуль».

Был уже четвертый час пополудни субботнего дня, когда Михаил Васильевич добрался — таки до санатория. Предъявил охраннику, вышедшему из домика проходной, санаторную путевку и, уточнив у него как ему добраться до приемной («ресэпшин» по-нынешнему), въехал он в распахнутые ворота и покатил по асфальтовой с выбоинами и колдобинами дороге, по бокам которой высились белоснежные березы вперемешку с раскидистыми соснами.

Метров через двести показался трехэтажный длинный корпус, возле которого на довольно просторной площадке толпились в ожидании своих хозяев сверкающие краской разного рода машины импортных марок. Приглядев свободное местечко, припарковал Михаил Васильевич своего «Жигуленка» и пошел вдоль здания искать регистратуру санатория. На глаза ему попалось объявление, висевшее на стене здания, со словом «ресэпшен» и стрелкой под ним. Следуя указаниям этого объявления, он скоро добрался до этого самого «ресэпшена».

На «ресэпшене» за столом сидела моложавая, лет около тридцати, женщина.

— Здравствуйте! — поздоровался Михаил Васильевич: Простите, а как вас зовут?

— Здравствуйте. Галя — простодушно откликнулась женщина.

— А по батюшке?

— Да у меня до внуков еще далеко, так что можно просто Галя.

Михаил Васильевич положил на стол перед Галей изящную коробку с шоколадными конфетами, накрыв ее своими документами.

— Путевка у меня в трехместный номер. А можно мне дать одноместный? Я доплачу.

Галя взяла документы, метнула взгляд на Михаила Васильевича, смахнула коробку в ящик стола.

— Я храплю очень сильно. — приврав для убедительности, аргументировал свою просьбу Михаил Васильевич: Боюсь соседям моим не понравится.

— А как же супруга терпит? — улыбнулась Галя.

— А супруга… — сразу погрустнев, глухим голосом ответил Михаил Васильевич: Супруга ушла.

И добавил: в мир иной ушла. Оставила вот одного.

Галя оторвалась от бумаг, подняла взгляд на Михаила Васильевича. Лицо его погрустнело, глаза повлажнели. Казалось, что вот, вот из них закапают слезы.

Галя убрала улыбку, коротко вздохнула, проникнувшись сочувствием, и произнесла:

— Сейчас посмотрим, что можно сделать для вас.

Полистав один объемистый «гроссбух», взялась за другой.

— Михаил Васильевич. К сожалению, в главном корпусе все занято, нет мест даже и в двухместных палатах. Вот есть одноместный номер в домике. Но это метров триста от главного корпуса, в глубине парка. Там у нас их несколько таких домиков на два блока каждый. Блоки трехкомнатные: две спальни — одна двухместная, другая одноместная; общая комната с телевизором и холодильником. Удобства есть — душ с умывальником, туалет. Но это на блок. Согласны?

— Конечно! — оживился Михаил Васильевич.

Галя, озвучив сумму доплаты и получив согласие Михаила Васильевича, оформила заселение, назвала номер домика, вручила связку из двух ключей:

— Вот это ключ от входной двери, а этот — от вашего номера.

Рассказала подробно, как найти домик, пожелала приятного отдыха. Михаил Васильевич доплатил разницу стоимости одноместного номера.

Когда добравшись до домика, в котором Галя с «ресэпшена» определила Михаила Васильевича на жилье, он вошел в номер, его встретил женский обрадованный возглас:

— Зоя! Гляди какой сосед к нам пожаловал!

— Здравствуйте, милые дамы — откликнулся Михаил Васильевич и запустил комплимент: Вот не ожидал, что у меня симпатичные соседки будут, а не соседи.

В комнате, по всей видимости, «общей», про которую упоминала Галя на «ресэпшине», на диване, примостившемся возле стены, коротая время за просмотром телевизора, сидели две женщины. Одна из них, которую назвали Зоей, довольно полноватая, была лет под шестьдесят по оценке Михаила Васильевича, голова её повязана была по-деревенски белым платком, другая — значительно моложе. И выглядела стройнее Зои.

— Проходите, проходите, не стойте в дверях. Ваши апартаменты — вот здесь — показала моложавая женщина на дверь рядом с диваном

— А наша комната — вот там- махнула рукой на дверь в противоположной стене.

— Одну соседку уже знаю, как зовут. А вас, как кличут? Меня Михаилом родители звали.

— А меня — Вера — откликнулась моложавая.

— Ну вот и познакомились — Михаил Васильевич открыл дверь комнаты, втащил свой чемодан и сумку. Комнатка была небольшая: довольно широкая кровать у стены, впритык к окну стоял столик, рядом с ним — два стула. У противоположной от кровати стены примостился двустворчатый шкаф для одежды.

— Вы уже обедали? — повернулся Михаил Васильевич к женщинам: Я без обеда, может перекусим? У меня припасено.

— Да нет, мы тоже как — то мимо обеда проехали — откликнулась Вера: Не были еще в столовой.

И глянув на часы, поднялась с дивана:

— Ой! Пора уже и на полдник идти. Пойдемте.

По дороге в столовую знакомство продолжилось. Галя предложила перейти на «ты», Михаил не возражал. Оказалось, что обе они сегодня приехали из того же города, что и Михаил Васильевич. Зоя вкратце рассказала, что она родилась, выросла и бОльшую часть жизни прожила в деревне, работая дояркой в колхозе. Десять лет назад похоронила мужа, сын с невесткой заставили продать хозяйство и переехать к ним в город. Но четыре года назад они, получив приглашение, уехали на работу заграницу, возвращаться не торопятся. Так и живет одна.

Пока Зоя рассказывала о себе, они уже и пришли к столовой. В столовой переговоры с медсестрой, распределявшей прибывающих по столам, Вера взяла на себя, и они оказались за столиком на троих.

Почаевничав, вернулись к себе коротать время до ужина. Михаил Васильевич разложил вещи в шкафу, заправил постель. Переодеваться не стал: идти на ужин в спортивном одеянии посчитал не очень приличным.

Знакомство продолжилось. Михаил Васильевич рассказал, что он вот пять лет назад тоже остался без жены, дочь вышла замуж и уехала в США. Вера два года назад развелась с мужем, прожив два десятка лет и убедившись, что у них несовместимость характеров и взглядов на жизнь; детей так и не завели.

Ну а дальше…дальше в санатории о чем разговоры ведут? Да о болячках своих, о том, что привело в сие заведение. Михаил Васильевич приехал по сердечным делам, рассказал, что после похорон жены, месяц провалялся в больнице с инфарктом, получил инвалидность. Вера пожаловалась на боли в одной из грудей, образовалась там какая – то твердая припухлость, но судя по анализам, не раковая, а Зоя, смущаясь, коротко бросила, не вдаваясь в подробности:

— Да меня вот по — женски мучает.

Особенно долго засиживаться не стали — день был трудным, устали.

Воскресенье. Приема врачей нет. Поэтому день посвятили ознакомлению с территорией санатория.

В понедельник начались санаторные будни. Пришла медсестра и у всех троих взяла кровь для анализа, следом за ней появилась другая и вручила каждому бумажки, в которых указана была фамилия врача, номер его кабинета и время посещения.

Когда встретились снова в столовой во время обеда, Вера обратила внимание, что Зоя какая — то расстроенная, молчаливая. На вопрос, что случилось, махнула только рукой:

— Дома расскажу.

Весь остаток дня Зоя была какая — то задумчивая. И только вечером уже, когда Михаил Васильевич уговорил почаевничать перед сном, Вере удалось, наконец, разговорить Зою.

— Да вот и что делать не знаю. Врач какая — то непонятная. Посмотрела, пощупала, потом начала про семью расспрашивать: где муж, с кем живу. А потом и говорит: Все ваши болячки от отсутствия какого — то коитуса. Будет коитус — и болячки пропадут. А где этот коитус брать не сказала, усмехнулась только, что в аптеках это не продают.

Михаил слушал Зою, кусая губы, изредка улыбаясь. А Вера под конец не выдержала и расхохоталась.

— Ну и проблему себе нашла: коитус не знает, где взять!

Зоя с удивлением и даже как -то с упреком взглянула на Веру:

— Ну так врачиха — то не объяснила.

— Ну, Зоя Иннокентьевна! Сына родила, а где коитус брать не знает!

— Так подскажи, такая грамотная! — рассердилась на нее Зоя.

Вера все еще смеясь, махнула рукой в сторону Михаила:

— Да вот же тебе «коитус»! Рядом с тобой сидит. Договаривайся — и вперед, лечись!

И повернулась к Михаилу уже не смеясь:

— Миша! Ты ведь не откажешь болящей девушке полечить ее коитусом? Чего застеснялся? Не мaльчик ведь уже. Жену схоронил, один живешь. Она тоже одна.

Зоя, открыв рот, слушала Веру. Посмотрела на Михаила, снова уставилась на Веру.

— Это ебаться, что ли? — выдала вдруг она чисто по — деревенски. Лицо ее зарозовело.

— Ну, можно и так сказать. — откликнулась Вера: Но зачем так грубо! Любиться. А что! Люди мы уже в годах, кто- то детей вырастил. Не девочки, мaльчики, что в прятки играть.

Повернулась Вера к Михаилу и тронула его мягко за руку:

— Помоги, в самом деле. Или уже отслужил? — рука Веры скользнула на ширинку брюк Михаила и погладила.

— Да вроде нет еще. Встает по стойке «смирно» по утрам — смущенно ответил Михаил, отодвигаясь.

— Ну так за чем же дело стало! — бодро воскликнула Вера: Помоги.

Тут в разговор вступила Зоя:

— Да как это с чужим мужиком в постель лечь! Я окромя со своим Федотычем ни с кем не ложилась.

— Ну и где он теперь твой Федотыч? А Миша — вот он. И не «мужик», а мужчина во цвете лет! Смотри, какой ладный! Ляжешь под него разок, другой — и тоже родным станет.

— Миша! Ну что ты молчишь? Видишь женщина страдает. Помочь надо. Ты же тоже один уже сколько лет. Тебе ведь тоже нужно.

— Да я уже и забыла, как это бывает. Федотыч — то не шибко жаловал. Особенно последние годы. — вставила Зоя, смущенно.

— Ну вот и вспомнишь.

— А ты — то не забыл еще, как женщину ублажить? — обратилась Вера к Михаилу.

— Да так — неопределенно буркнул в ответ Михаил.

— Ну вот и договорились. Сегодня и начинайте «лечение» — подытожила Вера, похлопав по колену одного и другого: А, чего время терять.

И скомандовала Зое:

— Давай ка в душ, девушка. Да «красаву» свою намой как следует. И Мишу пригласи — он тебе спинку потрет для начала. Да и ты ему помоешь все, «коитус» его посмотришь. Ой! Время — то сколько уже! Давайте, давайте в душ. А я после вас уж пойду. Надо входную дверь на ночь закрыть — Вера взяла ключи и вышла из комнаты.