Колин. Часть 6

На этот раз беременность не являлась для меня ничем новым, и, похоже, она пролетела слишком быстро. Я не считаю себя странником, но занятие любовью с Колин во время ее беременности добавило совершенно новую динамику в нашу жизнь. Я искренне обожаю это.

Одной ночью, после особенно страстного секса, мы лежали в кровати, расслабившись перед тем как выключить свет и заснуть. Я лежал на спине, а Колин обняла меня. Ее голова покоилась на моей груди, ее бедро было прижато к моим ногам, а ее все больше растущий живот плотно прижимался к моей бедренной части. Она медленно гладила мою грудь своей рукой, а я аккуратно проводил рукой по ее спине.

По языку тела я понимал, что у Колин есть что-то на уме, поэтому я не хотел тревожить ее до тех пор, пока она сама не будет готова поделиться этим со мной.

"Бобби, я хочу тебя о чем-то спросить," - сказала она наконец.

"Конечно, дорогая, что ты хочешь узнать?" - ответил я.

На лице Колин было выражение напряжения, которое я видел уже не раз у женщин, когда они пытаются набраться смелости и сказать что-то важное.

"Ты когда-нибудь думал о нас?" - спросила она.

"Конечно, любимая. Я постоянно думаю о тебе", - ответил я искренне.

"Нет, не обо мне...о нас", - поправила меня Колин.

Я сел и посмотрел на нее. "О чем именно ты говоришь?"

Колин также села и взглянула на меня сверху вниз. "Я имею в виду, думаешь ли ты о нас как паре? О тебе, обо мне и нашем будущем вместе?"

Я задумался и посмотрел на Колин. "Что здесь есть для размышлений?"

"Ну, во-первых, мы брат и сестра. У нас есть общий ребенок, и скоро появится еще один. Мы находимся в Калифорнии, а не в Арканзасе, но я думаю, что это незаконно во всех пятидесяти штатах. Тебя это когда-нибудь беспокоило?"

«Эта история с нашей особой связью», - произнес я, делая паузу, чтобы уладить свои мысли. Было важно, чтобы мои слова были точными и понятными.

«Мне придется попросить тебя вытерпеть меня, потому что я не знаю, смогу ли я объяснить это так, чтобы кто-то смог понять». Колин слушала меня внимательно.

«В то время нашего первого свидания и весь уик-энд после этого я даже не задумывался об этом. Но после того, как Меган и Молли вернулись домой, это стало единственной мыслью в моей голове. Ты помнишь, что говорила о наших отдельных спальнях? »

«Я говорила тебе, что мне будет трудно принять факт, если ты не будешь со мной каждую ночь».

«Да, правильно. И я чувствую то же самое. Ты также сказала намеренно начать серьезную отношения и ты была права. Для меня ты значишь все на свете, и если мы не можем быть вместе как партнеры, я бы чувствовал себя пустым внутри».

Я наклонился и поцеловал ее в щеку.

«Послушай, мы были взрослыми, когда начинали. Мы оба имели опыт брака. Это не то же самое, что если какой-то больной человек использовал бы невинного ребенка... В конце концов, ты старше меня, так что это твоя ответственность, а я здесь ни при чем».

Она улыбнулась мне и показала язык.

«Итак, думаю ли я о нас? Да, все время. Думаю ли я о том, что мы связаны кровными узами? Нет, этого нет в моих мыслях. Я думаю только о том, как сильно я тебя люблю и какая была бы моя жизнь без тебя».

Колин склонила голову и продолжала слушать меня. Ее палец делал медленные круги на моей ноге в знак размышления.

«Я испытываю те же чувства, Бобби, но порой я сомневаюсь в правильности нашего выбора».

«Вопрос здесь не о том, что это правильно или неправильно, просто так получилось. Я знаю, что другим людям это может показаться странным и все такое, но у меня всегда было ощущение, что судьба привела нас вместе. В других обстоятельствах наша жизнь могла бы сложиться иначе, но все происходит так, как есть. Когда я переехал сюда из Чикаго, если бы Билл был жив или если бы Барбара не совершила то, что совершила, у нас остались бы такие отношения? Я сомневаюсь в этом, но точно сказать нельзя - ведь прошлое изменить уже нельзя. Билл умер и Барбара повлияла на это. Я не хочу проводить остаток своей жизни играя в "что было бы если". Единственное действительно важное - это то, что я люблю тебя и ты любишь меня. И по коридору живут трое маленьких девочек, которых мы оба любим не меньше. Это и есть наша "семья"».

Я протянул руку и погладил Колин по животу.

«И я не могу дождаться, когда у нас появится еще один член семьи».

Колин протянула руку и положила открытую ладонь на мою щеку.

«Я так сильно тебя люблю, Бобби... Иногда у меня возникает вопрос... была ли я вообще настоящею влюблена в Билла? »

Я прижал Колин покрепче и крепко обнял ее.

«Не сомневайся, что ты была влюблена в Билла. Я видел это в твоих глазах каждый раз, когда ты на него смотришь. И он тебя любил, поэтому я сам стал его хорошим другом, потому что он был хорош для тебя. Нельзя сравнивать свою любовь к Биллу со своей любовью ко мне. Это разные времена и разное место».

Колин замолчала на мгновение, а потом тихо задала свой главный вопрос за вечер.

«Ты иногда думаешь о Барбаре?»

Я не спешил с ответом. Я понимал, что Колин в этот момент была очень уязвима, и мне нужно быть осторожным, чтобы не причинить ей боль.

«Когда я только приехал сюда из Чикаго, я все время думал о ней. Но благодаря тебе, Меган и Молли, я узнал, что есть и другая жизнь в этом мире. Я осознал, что могу и хочу пережить все это и найти новое счастье. С того момента она просто стерлась из моей памяти. Ответ на твой вопрос – нет, я не думаю о Барбаре. Иногда сам удивляюсь тому, что раньше был женат. Это похоже на историю из прошлого, которую я прочитал когда-то в книге. Это было как будто со случайным персонажем, а не со мной».

Я понимал, что Колину нужно больше поддержки с моей стороны, поэтому продолжил.

«Я действительно любил Барбару, когда мы поженились. Это неизбежный факт. Но эта любовь уже исчезла. Она ушла так же, как и Билл. Оба они умерли и никогда не вернутся. Мы с тобой получили свободу, чтобы продолжать жить здесь и сейчас, а не в прошлом».

«Ты думаешь, мне стоило остаться в Чикаго и разобраться со всем этим? Поговорить с ней, хотя бы услышать ее объяснение?»

«Нет, я этого не делаю. В этом нет смысла. Дело в том, что если пьяный человек выходит из бара, садится за руль автомобиля и едет со скоростью шестидесяти миль в час по улице, убивая при этом маленького ребенка на перекрестке – не имеет значения, что он говорит или объясняет – ребенок все равно будет мертв. Водитель знал о возможных последствиях еще до того, как напился, но все равно принял решение выпить и сесть за руль. Факт, что он пытается оправдать себя и дает неубедительное объяснение тому, что он был под влиянием алкоголя, не меняет того факта, что ребенок умер».

«То же самое происходит и в браке. Любовь – это живая и ощутимая сущность. Барбара дала мне то же обещание, что и я ей. В клятвах говорится "отказаться от всех остальных". Она знала ещё до того, как приняла свой выбор, как это повлияет на наши отношения, но все равно сделала это. Моя привязанность к ней так же погибла, как и тот ребенок на перекрестке».

«Что она могла бы сказать такого, что изменило бы ситуацию? Что это был всего лишь интимный акт, а не любовь? Что она испытывала чувства ко мне, но вынуждена была иметь внутри себя посторонний фаллос? Что измена допустима в браке? Что поскольку я испытывал к ней любовь, я должен примириться с тем, что она могла заниматься сексом с кем угодно в любой момент? Такой тип отношений может быть приемлемым для некоторых людей, но не для меня. Я не верю ни в одну из этих вещей. Все это пустые слова от того, кто не желает принять ответственность за свои неудачи в отношениях».

«Я предполагаю, что на каком-то уровне, возможно, Барбара все ещё испытывала любовь ко мне, когда забеременела от другого мужчины... она любила меня... но не настолько, чтобы ставить меня на первое место, быть главным в её жизни. Если в наших отношениях было что-то не так, она очевидно не испытывала ко мне достаточно сильных чувств, чтобы прийти и решить все проблемы. Ей просто было все равно. Вот почему твоя любовь такая особенная, потому что я знаю, что я для тебя главный. Я никогда не сомневаюсь в том, что ты чувствуешь. Я знаю, что ты никогда не предашь меня».

Мне пришлось сделать короткую паузу для осмысления произнесенного. Колин ласково поцеловала меня в губы и откинулась на спинку стула в ожидании продолжения.

"Барбара никогда не высказывала эту мысль вслух, но я чувствовал, что она испытывает ревность по отношению к тебе".

"Ко мне? Почему?"

"Кто знает. Может быть, потому что тебе так естественно быть прекрасной. Она всегда старалась быть модной и привлекательной. Я думаю, она завидовала нашей близости... Возможно, это и послужило причиной ее поступка... Я не уверен. Самое грустное в том, что у нее не было оснований для ревности... Я любил ее, но она решила разрушить это".

Мы сидели на кровати, направив друг на друга взгляды, молчаливо. Колин взяла обе мои руки в свои и сжала их. Улыбнувшись, она заговорила.

"Когда мы были детьми, я часто хвасталась перед своими друзьями тем, каким славным братом является младший тебя... И до сих пор он таким же замечательным остается. Я никогда не испытывала к двойняшкам таких же чувств, как к тебе. Они всегда были просто моими братьями, а ты - особенным для меня. Таким и останешься".

Я кивнул в знак согласия. "Да, здесь все то же самое. И на самом деле инцест не имеет значения. Мне не приятно думать о том, что пересплю с мамой..."

"Пожалуйста, не создавай в моей голове такие образы".

"... и я не буду размышлять о том, как вырастут все племянницы..."

Колин рассмеялась. "Это меня успокаивает".

"... Единственное, что имеет значение - это то, что мы любим друг друга независимо от наших биологических связей. Я не очень понимаю концепцию 'родственных душ', о которой говорят люди, но я действительно верю, что нам было суждено быть вместе с самого начала. Факт того, что мы брат и сестра, просто случай природы. Хочу рассказать тебе то, что Майк говорил мне давным-давно".

«Что это?» — спросила она.

«Однажды вечером, когда мы учились в институте, мы с Майком сидели и разговаривали, обсуждали, решали все мировые проблемы, и в конце концов заговорили о семье и тому подобное. Майк сказал: "Прости, Бобби, ты мой брат, но Джимми — мой друг". Я никогда не осознавал полностью его слова до тех пор, пока я не вернулся из Чикаго. Ты не моя родная сестра. Я не думаю, что ты когда-либо была ей. Ты всегда была моей подругой, а сейчас ты стала моей возлюбленной. Есть ли в этом какой-то глубокий смысл?»

«Да,

так и есть», ответила она и легонько поцеловала меня. «Спасибо, я чувствую себя значительно лучше». Колин легла на кровать и потянула меня за собой. Она протянула руку и выключила свет. В безмолвии темноты она взяла меня за руку и шепотом сказала: «Я никогда не отпущу своего друга».

Отношения между Колин и мной всегда были хорошие, но разговор, который состоялся у нас в тот вечер, помог прояснить множество неурегулированных проблем, которые мы оба держали в глубине души. Это придало нашей любви новую глубину и значимость. Но...

Постепенно что-то еще начало подкрадываться в задумчивые уголки моего разума. Я не мог понять, в чем дело, я просто ощущал, что чего-то не хватает, и я не знал, чего именно. Чем больше я об этом думал, тем больше это ускользало от меня. В течение нескольких недель я боролся с этим чувством, пытаясь найти ответ. Даже Питерсон и мисс Дженнингс заметили мое беспокойство.

Это звучит как сцена из недорого фильма, но ответ пришел ко мне в виде снов посреди ночи. Я резко проснулся и вскрикнул, все еще оставаясь в полусне. Колин не открывала глаз, просто сонно спросила: «Что происходит?»

«Спокойно, дорогая, вернись спать», шептал я ей.

Я снова залег и взглянул на потолок. Теперь, когда мне было ясно, что не так, мне нужно было придумать план исправления ситуации. Следующие несколько недель я провел, перебирая в голове разные варианты, отвергая большинство из них в поисках идеального решения, которое все исправило бы.

И вот однажды вечером я занимался уборкой на кухне, когда Колин вошла после уложения детей спать. Она остановилась и пристально наблюдала за мной несколько секунд перед тем, как заговорить.

«Что-то не так?»

«О чем ты говоришь?»

«Тебя что-то тревожит. Ты молчишь все время и даже не слышишь меня или детей. Что происходит?»

Мне было сложно подобрать слова. Я стоял и смотрел на нее перед тем, как начать разговор.

«Я хочу пожениться».

Выражение лица Колин было выражением полнейшего шока, словно я ударил ее сильнее всех. Ее глаза медленно расширились, а нижняя губа начала дрожать. Слеза скатилась по щеке, затем она повернулась и вышла из комнаты без единого слова. Я услышал, как она прошла по коридору и закрыла дверь спальни.

Я бросил полотенце на стол и направился в спальню. Остановившись перед дверью, я глубоко вздохнул, прежде чем открыть ее и войти. Колин сидела на краю кровати, обхватив руками свое тело за талию, и покачивалась вперед-назад, прижимая к себе наше будущее дитя. Слезы текли рекой, а она трепетала, когда подняла на меня глаза.

«Как ты мог? Ты же обещал мне».

«Что я мог?»

«Ты обещал мне, что никогда не изменитесь мне... кто она?»

«О ком ты говоришь?»

«Бродячка... проститутка, на которой ты намерен жениться».

У меня начался кружение в голове, все пошло ужасно не так. Колин прикрыла лицо ладонями и безудержно заплакала. Я подошел и опустился перед ней на колени. Осторожно снял ее руки с лица, затем плотно сжал их в своих.

«Ты – она».

«Я – что? »

«Ты это. Ты эта проститутка, которую я хочу взять в жены».

Колин выпрямилась и откинула голову назад, выражение полного шока на лице.

«ТЫ СОШЕЛ С УМА? »

«Нет... Я не сошел с ума. Я никогда раньше не чувствовал себя таким осознанным. Колин, я люблю тебя и хочу жениться на тебе».

«Но это невозможно! »

«Почему? »

«Почему? Потому что это противозаконно, вот почему. »

«И что? »

Колин лихорадочно оглядела комнату, пытаясь мысленно зацепиться за что-то, чтобы вернуть этот момент в реальность. Когда ее дыхание начало замедляться, ее взгляд остановился на мне.

«Мы ни за что не смогли бы пожениться».

«Конечно, можем. Все, что нам нужно сделать, это получить разрешение на брак. Пригласить священника Стивенс, она произнесет несколько слов в саду, а потом мы устроим приятный прием. На самом деле все очень просто».

Колин трудно осознавала то, что я сказал.

«Мы не можем просто подойти и получить разрешение».

«Конечно, можем. Это легко. Вот позволь мне показать тебе».

Я подошел к комоду, извлек бумажник Колин из ее сумки и достал ее водительские права. Я вытащил бумажник из заднего кармана и извлек свои собственные права. Сел на кровать рядом с ней и протянул ей оба документа для просмотра.

«Это всё, что нам необходимо».

«Что?»

«Слушай, когда получим разрешение, достаточно будет предъявить удостоверение личности для подтверждения нашей личности. Нет необходимости в предоставлении копии родословной. Какое имя указано здесь?»

«Роберт Мэтью О'Коннер».

«А какое имя тут?»

«Колин Маргарет Уилковски».

«Ну, кому в Сан-Мигеле известно, что мы брат и сестра?»

Она задумалась на несколько секунд. «На сколько я знаю, никому».

«Тогда хорошо. Всем известно, что мы двое неженатых людей, проживающих вместе, у нас есть ребенок и скоро еще один. Мы хотим открыто признаться в своих чувствах друг к другу. Что в этом такого плохого?»

Взгляд Колин говорил о том, что ей не удалось разобраться во всем этом.

«А что насчет родителей и близких?» - спросила она.

«Сейчас это действительно начинает меня беспокоить, но я уверен, что если они могут принять тот факт, что у нас есть двое общих детей, то они смогут принять и наш брак. Что ты скажешь? Ты выйдешь за меня замуж?»

Колин несколько минут задумчиво смотрела на меня, потом подошла к шкафу. Повернувшись ко мне спиной, она начала раздеваться и сказала: «Я не могу обсудить это сейчас, у меня голова болит. Мы поговорим об этом позже».

Закончив раздеваться, она вернулась и встала передо мной полностью обнаженной. На ее лице было выражение растерянности, а она потирала лоб рукой.

«Боже, отец моих детей - безумный... Я пойду спать».

Колин забралась под одеяло и повернулась ко мне спиной. Она лежала безмолвно, а затем заговорила.

«И никогда больше не называй меня развратницей».

На следующее утро Колин была необычно молчалива за завтраком. Когда она встретила меня у двери перед тем, как я ушел на работу, я попытался заговорить с ней, но она задержала мои слова и выгнала меня из дома. Когда я вернулся вечером, все было также плохо. Она общалась с девочками, но полностью игнорировала меня. Даже дети почувствовали что-то не так. Они ничего не сказали, просто смотрели на нас с вопросительным взглядом.

Я сидел на диване и пытался читать, пока Колин укладывала детей спать. Через пятнадцать минут я перечитал один и тот же отрывок сто раз и все ещё не имел представления о его содержании. Я уже сдался, когда Колин вошла в комнату и стала передо мной, уткнувшись своим выпирающим животом в мое лицо и пристально глядя в мои глаза. Я ожидал, что она скажет что-то.

«Да»,  — сказала она.

«Что "да"? »

Она повернула глаза на потолок на секунду, а затем опять посмотрела на меня.

«Да, я выйду за тебя замуж. Очевидно, безумие характерно для нашей семьи. Надеюсь, мы не передали это девочкам. »

Она повернулась и ушла. У дверей она остановилась и посмотрела через плечо.

«Бобби, пора спать. Нам нужно обсудить много деталей. »

И мы действительно обсудили детали, но сначала мы... ну, давайте просто скажем, что мы сделали много других вещей перед тем как разговаривать о свадьбе.

После двух беременностей для Колин было легко рассказать семье о свадьбе. Шарон и Ми Лин сначала были удивлены, но быстро перешли к восторгу. Майк просто улыбнулся и тихонько сказал: «Самое время». Джимми долго потирал виски пальцами, прежде чем посмотреть на нас.

«Ты, конечно, понимаешь, что я работаю в полиции, верно? Я буду притворяться, что не слышал ничего из того, что ты только что сказала. »

Мама ответила всего лишь одним комментарием: «Ваше поведение только делает мои волосы седыми. Как мы можем помочь? »

Несмотря на всю храбрость, которую я проявил перед Колином, когда первый раз заговорил с ней о свадьбе, меня охватил ужас, когда мы отправились получать разрешение на брак. Однажды днем мы поехали с Колином в регистрационную палату и подошли к соответствующему окну. Старенькая женщина лет восьмидесяти или около того стояла за прилавком и медленно писала что-то на бланке. Показалось, что ей потребовалось вечность прежде чем она даже посмотрела на нас.

«Могу я помочь вам? »

«Да», - ответил я. «Нам нужно получить разрешение на брак».

Она посмотрела на меня и затем на очень беременную Колин, которая держала на руках Ноэля.

«Я так и думала», - это было все, что она сказала, прежде чем передать мне бланк для заполнения.

Как только мы вернули его ей, она выдала нам разрешение, показав где поставить свою подпись, а также священнику и свидетелям, и потребовала вернуть его в течение тридцати дней после церемонии для регистрации и законного признания брака.

Из-за сложившихся обстоятельств свадьба прошла очень скромно и без лишнего шума. У нас уже было трое детей в доме и одно малышевское чудо на подходе. Шэрон и Ми Лин взяли на себя заботу о том, чтобы Колин не испытывала лишнего стресса. Из-за очевидных причин мы решили провести церемонию в нашем заднем дворе в Сан-Мигеле, поскольку жители Санта-Терезы тоже знали, кто мы такие.

Шэрон и Ми Лин регулярно посещали Сан-Мигель, чтобы взять на себя все дела, и Колин с удовольствием проводил время со своими двумя невестками. Половину времени мама проводила с ними, и было так много радости, что мне казалось, что они даже не работают.

За несколько дней до свадьбы я получил звонок от Майка. После приветствий Майк задал свой вопрос. "Ребята, вы уже взяли кольца?"

Кольца. Я пригнулся и начал стукать лбом о стол.

"О Господи, Майк. Я даже не подумал о покупке колец. Что мне теперь делать?"

"Расслабься, братан, я позабочусь об этом. Есть то, что я знал, что ты забудешь. Я принесу кольца в субботу."

День свадьбы начался плохо. Была ранняя осень и повсюду стоял серый туман, но к 10 утра он рассеялся и оставил яркий солнечный день. Температура была комфортной для ношения костюма, не вызывающего потливости. Билл построил маленький павильон в заднем дворе, который был полностью обвитый плющом. В ту субботу в 4 часа дня я стоял перед павильоном вместе с преподобным Стивенсом и ждал Колин.

На самой церемонии присутствовали только мама, Джимми и Ми Лин с двумя дочерьми, а также Майк и Шэрон с тремя дочерьми. Единственными дополнительными гостями были Гарольд Питерсон и мисс Дженнингс из офиса, а также Фрэнк и Линда со своими дочерьми из соседнего дома. Фрэнк и Линда купили дом рядом с нами примерно через месяц после моего приезда из Чикаго. Их две дочери были одного возраста с Меган и Молли, и мы стали близкими друзьями.

Мы услышали тихий звук и все повернулись, чтобы увидеть входную дверь. Первой появилась Молли, несущая небольшой букет цветов. За ней шла Меган, с Ноэль на руках, которая крепко спала на ее плече. Все три девочки были одеты в новые платья, приобретенные мамой и Колином специально для этого случая, и выглядели очень привлекательно. Девочки подошли к беседке и стали ждать. Затем появился Колин.

Это было потрясающее зрелище, словно открывался весь мир новых ощущений. На Колине было платье из шелка-сырца цвета слоновой кости, достигавшее колен. Оно было просто изумительно красиво. В нем можно было разглядеть все прекрасные линии и изгибы Колин, включая ее беременность. Пока все другие улыбались от того, как она выглядела чудесно, я старался сдержать свое дыхание беззвучным – так она была великолепна.

Когда Колин заняла место рядом со мной, мы оба повернулись к преподобному Стивенсу. Меган стояла слева от Колин, держа на руках Ноэль, а Молли была рядом с ней. Как только все заняли свои места и образовали полукруг вокруг нас, я почувствовал, как маленькая ладонь скользнула в мою. Я опустил взгляд и увидел Патрицию, которой уже исполнилось четыре года, смотрящую на меня сверху вниз.

"Что ты делаешь?" – прошептал я.

"На твоей стороне никого не было" – улыбнулась она в ответ.

Все собравшиеся уселись на своих местах и ждали начала церемонии. Открыв свою небольшую черную книжечку, Патриция наклонилась и с чистым голосом невинно сообщила преподобному: "Мой папа говорит, что теперь тетя Колин станет порядочной женщиной".

Все участники группы старались сдержать свой смех, за исключением Майка, чей румянец распространился по его лицу, и он попытался скрыться за своей женой.

Сама церемония была очень короткой. Когда настал момент обмена кольцами, я оглянулась через плечо на Майка, который улыбнулся и указал на Патрисию. Она медленно и осторожно расстегнула клапан, прикрывавший карман на ее платье. Затем она протянула руку и передала два предмета пастору. Она произнесла свое благословение над кольцами и вручила одно из них мне, а другое - Колину. Мы оба посмотрели на то, что лежало на наших ладонях, и задержали дыхание.

Это были обручальные кольца наших родителей.

Мы оба взглянули на маму, которая улыбалась и подтверждающе кивала. Затем мы произнесли свои клятвы и обменялись кольцами. Кольца сидели идеально, словно были специально созданы для нас. По окончании последней молитвы я поцеловал свою новую жену.

Патрисия потянула меня за подол пальто и погрозила указательным пальцем, чтобы я пригнулся. Прикрывая рот ладонью, она шепнула мне на ухо:

«Ты все еще дядя Бобби?» - спросила она.

Я поднял ее, повернул к себе и поцеловал в щеку.

«Да, дорогая, я всегда буду дядей Бобби».

Поставщик провизии, нанятый Шэроном, приступил к сервировке стола, а другие гости начали прибывать. Мы пригласили еще около двадцати человек, но не раскрыли им, что это свадебный прием; мы просто сказали, что это официальная вечеринка в саду. Гости были разделены между нашими друзьями из соседства, моими ближайшими коллегами из офиса и несколькими клиентами Колина. Скоро новоприбывшие узнали о нашей свадьбе, и мы тайно надеялись, что слухи распространятся. Парень, с которым она раньше жила, наконец-то женился на милой вдове.

Как только мы имели возможность, мы связались с мамой, чтобы обсудить кольца.

«Я хочу, чтобы они были у тебя. Я уже поговорила с Джимми и Майком, и они согласились. Теперь эти кольца принадлежат тебе», сказала она после недолгой паузы, улыбаясь легко. «Я знаю, твой отец был бы рад видеть их также у тебя».

Вечеринка продолжалась до позднего вечера. Мама и братья впервые встретили большую часть наших друзей и все хорошо провели время. Было одно событие, которое я не мог предугадать и которое подарило мне будущие неудобства.

Майк и Джимми знакомятся с Гарри Питерсоном.

У меня есть старый набор гольф-клюшек, которые я использую для игры на поле из 18 лунок раз или два в год вместе со своими братьями. Я играю не очень хорошо, поэтому это не доставляет мне особого удовольствия. После первых девяти лунок результаты моей игры становятся такими, как будто я профессиональный боулер — около 280-290 очков. Близнецы, наоборот, совсем другое дело. Они настоящие фанаты гольфа и каждый год тратят целое состояние на новые клюшки и зеленые гонорары. Как я уже упоминал, раз или два в год они заставляют меня вытаскивать из кошелька деньги. Проблема в том, что я безусловно лучше всех в этой компании. Несмотря на то, что я потратил много лет и вероятно тысячи долларов на уроки, они все равно продолжают играть хуже.

И тогда они познакомились с Гарри.

Гарри Питерсон, возможно, был единственным человеком на свете, который был более одержим гольфом и играл в него еще хуже Майка и Джимми. Теперь у меня появилось еще одно лицо, которое неустанно просило меня быть четвертым игроком по субботам утром. Шэрон и Ми Лин смирились с этим небольшим увлечением своих мужей и знали, что это безобидно, пока все играют в защитных шлемах. Гарри, однако, был вдовцом и никто не держал его на коротком поводке. Иногда он впадал в неуправляемую ярость при упоминании о гольфе. Неизбежно, что количество моих игр в гольф повысилось до пяти или шести раз в год. Колин просто улыбнулась и крепко обняла меня.

«Может быть, ты сможешь дать мальчикам несколько рекомендаций», - предложила мне мама.

Все остальные уже ушли к девяти часам, поставщики провизии закончили свою работу, и осталась только мама. Она взяла неделю отпуска, чтобы заниматься со своими второклассниками, и осталась с девочками в Сан-Мигеле на время нашего свадебного путешествия.

Наш медовый месяц был необычайно экстравагантным. В связи с беременностью Колин мы не могли уехать далеко или быть отсутствующими слишком долго. Мы решили отправиться в Кармел на несколько часов, чтобы прокатиться по побережью и арендовать бунгало на пляже на неделю. Однако уже к середине недели мы стали скучать по девочкам так сильно, что решили вернуться домой.

После этого мы посетили офис адвоката в пятницу утром, чтобы начать процесс юридического удочерения Меган и Молли и смены их фамилии на О'Коннер. Через месяц, когда Колин родила дочь по имени Бриджид Фиона О'Коннер, я был там рядом, поддерживая ее.

Теперь я уже был опытной медсестрой в родильном отделении. Возвращаясь из кафетерия со двумя чашками кофе для нас с Колин, я прошел мимо молодой пары, которая выглядела очень юношеской. Она была одета в больничную сорочку и распахнутый халат, а ее беременность была уже на девятом месяце. Парень, который был значительно выше нее, обнимал ее и помогал двигаться очень медленно. В его глазах читалась паника, как будто он в любую секунду мог броситься к двери. Я остановился и протянул ему одну из своих чашек кофе.

«Это тебе будет намного полезнее, чем мне», - сказал я.

Появление нового ребенка в нашем доме уже не было чем-то новым для нас. Это стало обычной частью нашей жизни. Ноэль была одиннадцать месяцев, и она сразу заметила, что на ее территорию вторглась новая форма жизни. Колин сидела в кресле-качалке с Бриджид на коленях, когда Ноэль подошла и заинтересованно посмотрела на первого в своей жизни человека, который был меньше её ростом. Ноэль радостно закричала "Биби", хлопнула в ладоши, наклонилась и поцеловала сестру в щеку.

Молли сразу же вступила в игру и начала заботиться о Бриджид, хотя была недовольна тем, что ребенок не может переехать к ней в комнату. Что касается Ноэль и Бриджид, то мы с Колином - родители, а Меган и Молли - опекуны. Связь между этими четырьмя сестрами крепче, чем любая связь, которую я видел.

У меня остались в памяти определенные образы. Один из них связан с тем временем, когда я посещал детский сад и заболел. У меня был вирус, и я несколько дней пролежал в постели, слабый и беспомощный. Я до сих пор помню, как Колин сидел на краю моей кровати, вытирал мне лицо полотенцем и читал мою любимую сказку. Другой образ, который запечатлился в моей памяти, относится к рождественскому утру, когда мне было около восьми лет. Я вошел в гостиную и увидел рядом с елкой велосипед со своим именем. Рядом стояли моя мама и папа с такой же радостной улыбкой, как у меня.

Но есть одна особая картинка, которую я все время пересматриваю. Это было на следующий день после Дня благодарения, когда Бриджиду было всего несколько дней. Снаружи было холодно и пасмурно, а внутри нашего дома было тепло. Мы с Колином стояли в столовой и глядели через арку в гостиную. На полу перед камином была расстелена одеялом, а Меган помогала Ноэль играть с кубиками. Молли лежала на животе, смотрела и смеялась. Колин сидела в кресле-качалке с открытой блузкой, пока Бриджид кормилась грудью. Колин тихонько напевала Бриджид, переключая свое внимание между дочерью на руках и дочерью на полу. Время от времени она бросала мне одну из своих довольных улыбок.

Я нежно отношусь к своей семье.

Теперь, когда в доме появилось четверо детей, мы столкнулись с практической задачей. Мы стали первой семьей в округе, у которой появился маленький автобус.

В тот же день, когда мы привезли Бриджид из больницы, Колин взяла красный маркер и подошла к календарю на кухне. Она отсчитала восемь недель и подняла руку, чтобы обвести дату, когда я схватил её за запястье. Я переместил её руку на следующую пятницу и поворачивал ручку, пока не было отмечено это число.

«Бобби, что ты делаешь? Это девять недель, а не восемь».

«Я знаю, но какая это дата?»

Она насмотрелась на это мгновение и затем улыбнулась широкой улыбкой. «Мой день рождения! Мне нравится твоя логика».

«В этом году у тебя особенный день рождения», - ответил я с поднятыми бровями.

Колин ответила на это счастливой полуулыбкой и объятием. «Просто делай то, что нужно, я не могу дождаться».

Я продолжал об этом думать в течение некоторого времени. Часть моего разводного вознаграждения составляла немного больше 7800 долларов. Почему-то мне показалось, что это испорченные деньги, и я не хотел иметь с ними дело. У меня был хороший заработок на работе, а у Колин был доход от работы иллюстратором и страховка Билла. Нам не пришлось использовать какие-либо кровные деньги от Барбары. Все это время они лежали на специальном счете и приносили проценты. Из-за роста фондового рынка сейчас он достигал более 13 000 долларов. Я знал, что хочу сделать с этим.

Наши родители всегда учили нас быть осторожными со своими финансами. Мы, четверо детей, не жадничаем, но также не тратим деньги на лишние вещи без размышления. Мы экономим и окружаем себя комфортными вещами, не залезая в глубокие долги.

На этот раз у меня возникла идея потратить немалую сумму денег на что-то по-настоящему роскошное, и все ради одного важного повода – дня рождения Колин. Мы уже обсудили это с мамой и близнецами, и они согласились отложить другие дела, чтобы помочь нам отпраздновать этот день. Когда я рассказал Колин о своих планах, она тут же проверила мою температуру, приложив руку к моему лбу.

В нескольких милях от Сан-Мигеля располагается старый фермерский дом с необычной архитектурой. Потомки первых владельцев дома, которые прожили здесь в период золотой лихорадки, расширили его и улучшили инженерные системы, сохраняя при этом его очарование. Теперь это уже не работающая ферма - из дома был создан эксклюзивный ресторан "Цыганка Салли", названный в честь прабабушки предыдущих хозяев.

Этот ресторан также является единственным пятизвездочным заведением на всем пути между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско. Забронировать столик здесь приходилось ждать целый год, и многие люди планировали свои отпуска в соответствии с этим сроком. Меню ресторана не содержало цен, но счет в конце вечера оказывался примерно равным первоначальной стоимости дома. Я поговорил с Гарольдом Питерсоном, он организовал несколько звонков и забронировал для нас столик на день рождения Колин.

Девять недель ожидания были наполнены предвкушением и нетерпением. В это время я проводил все больше времени, прильнув к бокам Колин – и я не жаловался на это. С каждым днем приближался ее день рождения, и мы все больше волновались. Это должно было быть незабываемое событие.

Одной из вещей, которую я устроил, была аренда лимузина. Лимузин забрал маму, близнецов и их супругов и доставил их в Сан-Мигель. Таким образом, им не пришлось беспокоиться о долгой поездке обратно в Санта-Терезу в конце вечера. После того, как они прибыли в дом, я провел

Все собрались в гостиной, где мы ожидали, пока Колин закончит подготовку. Пока мы стояли вокруг и беседовали, я ещё раз заметил, что женщины из семьи О'Коннер обладали прекрасной внешностью. Мама выглядела как старшая версия Колин - у нее были светло-золотистые волосы и темные карие глаза. Вечером она была одета в черные шелковые брюки-смокинги, белую шелковую блузку и на шее у нее была нитка жемчуга. Мы все могли видеть откуда у Колина такие изящные формы и хороший вкус. У мамы также была красивая шелковая платочка на плечах с длинной бахромой.

Шэрон была ростом 180 см, лишь немного ниже Майка. У нее были темно-каштановые волосы средней длины, которые прямо спускались по спине до талии. Она часто заплетала их в одну толстую косу, но сегодня они были распущены, слегка завиваясь. На ней было платье цвета нефрита, которое подчеркивало золотистый оттенок ее кожи. Платье облегало ее фигуру и имело разрез, опускающийся ниже колена и оставляющий видимой только легкую выпуклость на груди. Шэрон была крупной женщиной и хотя она не считалась толстой, у нее также не было признаков анорексии. Ее скандинавское наследие было очевидно.

Ми Лин была высотой 167 см и имела стройную фигуру. У нее были черные волосы, которые свисали густыми шелковыми прядями на плечи. Её платье было темно-синего цвета и имело разрез по одной стороне, начинающийся от икры до нескольких сантиметров выше колена, лишь слегка оголяя бедро. Воротник-стойка подчеркивал её стройную шею. Её темные миндалевидные глаза прекрасно контрастировали со светлой кожей.

Шэрон и Ми Лин были соседками по комнате в университете и дважды встречались с близнецами О'Коннер в ходе спора с одним из их друзей. Свидание, должно быть, прошло успешно, потому что через год они четверо поженились на двойной церемонии. Джимми и Майк были так же влюблены в своих женщин, как я в Колин.

Джимми посмотрел на меня и улыбнулся. «Отличный костюм. Дай угадаю, Колин выбрала его?»

«Да, как ты догадался?»

Майк засмеялся. «Потому что он идеально подходит и не выглядит так, будто ты спал в нем прошлой ночью».

Они были правы. Колин настояла на том, что если мы собираемся это делать, то должны делать все правильно. Она отправилась со мной покупать новый костюм и целый час уговаривала меня сохранять спокойствие, пока она обсуждала детали со швеем, а я примерял разные модели. Вознаграждением за мое терпение во время этой процедуры стали несколько часов потрясающего секса с прикосновением к кончикам пальцев той ночью, после того, как дети легли спать.

Колин заставила нас подождать всего несколько минут, прежде чем войти в гостиную. На этот раз у Майка и Джимми также открылась рот, когда они увидели свою сестру. До этого момента я не видел, что она решила надеть. Я стоял безмолвно, потеряв дар речи. За все эти разы, когда я видел Колин в наряде для какого-либо мероприятия, я никогда не видел ее такой потрясающей.

Колин самостоятельно разработала дизайн своего платья и заказала его по индивидуальным меркам. Как и всегда в ее делах, это было просто и изысканно по своему стилю, но в своей простоте оно было поразительным. Это было облегающее платье-футляр, которое сидело на Колин как вторая кожа. Оно точно следовало каждой линии и изгибу ее тела, но не было слишком плотным, чтобы она не могла дышать или двигаться.

Платье было создано из темного шелкового бархата, который, казалось, играл светом при каждом ее движении. Широкие бретельки на плечах и глубокий овальный вырез на груди, открывающий около 7 см декольте - это самый низкий вырез, который я когда-либо видел у Колин. Верхняя часть платья была скроена таким образом, чтобы подчеркнуть форму ее груди и при этом позволить им легко колыхаться при каждом движении. Задняя часть платья опускалась на 15 см ниже лопаток.

Было ясно, что Колин не носит лифчик.

Длина платья заканчивалась примерно на 10 см выше колен и имела разрез в верхней части левого бедра шириной в 15 сантиметров. Этот разрез давал ей свободу двигаться без стеснений. На ней были серебристые прозрачные нейлоновые чулки с блестками и пара туфель на низком каблуке, которые держались за несколько маленьких ремешков.

Ее лак для ногтей и помада для губ были ярко-темно-красного цвета, оттенок, который наш отец называл "Соблазнительным алым". Чулочно-носочные изделия были достаточно прозрачными, чтобы мы могли видеть, что ногти на ее ногах соответствуют цвету ее губ. В зависимости от освещения внешность Колин менялась от стильно подобранной до чрезвычайно сексуальной и обратно.

Колин, мама, Шэрон и Ми Лин собрались в другом углу комнаты, обсуждая свою одежду, тогда как Джимми, Майк и я наслаждались всей этой красотой, которая находилась перед нами.

Майк посмотрел на нас с Джимми и прошептал: "Это же не законно - иметь такое скопление красивых женщин в одном месте?"

Джимми прошептал сам себе: "Уважаемые господа, я надеюсь, что вы взяли свои палки, потому что сегодня ночью эти создания попытаются похитить наши женщины".

После этого все четыре женщины повернулись и посмотрели на нас. Это привело меня и моих братьев в замешательство. Образ Колин, мамы, Шэрон и Ми Лин стоящих и улыбающихся к нам останется в моей памяти навсегда.

Наконец-то мама сказала: "Майк, пожалуйста, произведи впечатление на меня".

Майк достал конверт из внутреннего кармана пиджака и передал его Колину.

"С днем рождения, Колин, это от всех нас", - сказал Майк.

Колин прочитала содержание бумаг из конверта и улыбнулась. Она передала их мне и сказала: "Это здорово, спасибо большое".

Мама и близнецы оплатили романтический уик-энд для двоих в отеле "Святой Франциск" в Сан-Франциско и два предварительных билета на выставку Да Винчи, которая должна была открыться в музее Почетного легиона в ту же неделю - выставка, на которую уже полгода назад все билеты были распроданы.

Шэрон улыбнулась и сказала: "Может быть, выходные только для двоих? Может быть, Меган или Молли захотят поехать с тобой".

Колин лишь усмехнулась. "Нет, в эти выходные у меня свидание с мужем. Я думаю, что смогу его уговорить пойти со мной".

Я посмотрел на нее серьезным взглядом: "Только если обещаешь быть доброй со мной. Подойди сюда, я хочу передать тебе свой подарок".

Когда Колин подошла ко мне, я открыл ящик столика и достал небольшую коробочку с красивым розовым бантом. Я потратил много времени на поиски этого подарка и был очень волновался о том, как Колин отреагирует на него. Колин потянула за ленточку, развязывая бант, и сняла оберточную бумагу. Она держала в руке маленькую коробочку и улыбнулась мне перед тем, как открыть крышку. Когда она увидела, что находится внутри, ее глаза расширились, и она выдохнула.

«О, Боже, Бобби, они просто великолепны», - воскликнула Колин, протягивая коробку для всех, чтобы увидеть содержимое. Внутри лежало ожерелье с подвесками и соответствующие серьги. Камни были формы капли и имели глубокий темно-красный цвет, который свойственен только самым чистым рубинам. Все изумленно восхищались, а Майк погладил меня по спине.

«Ты не такой безвкусный, как мы думали», - сказал он.

Джимми рассмеялся: «Черт возьми тебя, Бобби, теперь мне придется завтра брать Ми Лин за покупками».

Колин подошла к зеркалу над камином. Она аккуратно надела серьги и повернула голову из стороны в сторону, наслаждаясь видом.

«Бобби, подойди сюда и помоги мне надеть ожерелье», - попросила она.

Я подошел к ней сзади и увидел широкую улыбку на ее лице в зеркале, когда застегивал замок на ее шее. Я прошептал ей на ухо: «Я не могу дать тебе остаток подарка, пока все не уйдут».

Кулон повис посередине между ее шеей и началом декольте, ложась на грудь. Контраст между нежной кремовой кожей Колин и глубоким темно-красным цветом рубина был впечатляющим. Колин повернула голову и положила руку на мою шею, потянув меня вниз, чтобы сказать что-то мне на ухо.

«Спасибо, любимый», - сказала она.

«Я люблю тебя, жена», - ответил я.

Колин повернула голову так, чтобы наши губы соприкоснулись. Мой рот открылся и язык Колин проник внутрь, начав свой танец любви. Мои руки обняли ее - одна за спиной, а другая медленно скользнула вниз, пока не достигла ее задницы. Колин прижала одну руку ко мне на затылке и провела ладонью по моим волосам, а другая обняла меня за талию. Она медленно подняла ногу, внутренняя сторона ее бедра соприкасалась с внешней стороной моего бедра, когда она обхватила его икрой. Наши пахи соприкоснулись, и мы начали нежно двигаться в такт.

«Генетически модифицированный продукт»

Я вздрогнул, услышав звук громкого покашливания. Мгновенно мы отпустили друг друга, когда я повернулся лицом к комнате.

Майк и Шэрон вдруг обнаружили, что верхняя часть светильника была самой очаровательной деталью, которую они когда-либо видели. Ми Лин смотрела в пол, закрывая рукой глаза, а Джимми повернулся спиной и уставился в потолок. Мама стояла передо мной с огромными глазами размером с блюдце, а ее рот открывался и закрывался подобно рыбке. Я скорее почувствовал, чем увидел, что лицо Колина стало ярко-красным, как и мое собственное. Через несколько секунд, которые показались мне часами неловкости, мама заговорила.

«Вы двое должны сдерживать свои эмоции! Колин, поправь свой макияж. Роберт, у тебя помада на всем лице».

Мама обращается ко мне именно Робертом, когда она приближается к сердитости.

Как двое непослушных детей, застуканных в проступке, мы с Колином торопливо направились в ванную комнату, чтобы исправить ущерб.