Незаконченный семейный бизнес. Семейный отдых нудистов Часть 11

На следующее утро я оставался в постели до тех пор, пока не услышал шум в доме. Прошлой ночью я очень мало спала и бодрствовала несколько часов, но мне не хотелось выходить из своей комнаты, потому что я не хотела столкнуться со своей матерью. Что мы могли бы сказать друг другу? Что означала прошлая ночь? Я представлял маму, лежащую в своей комнате, в ужасе от того, что она натворила. По крайней мере, когда рядом экономка, мама, возможно, не захочет устраивать мне сцену.

Когда я, наконец, отважился зайти на кухню, там варился кофе, но мамы нигде не было видно. Я разыскал экономку и спросил, куда она ушла, но все, что она смогла мне сказать, это то, что её не было дома. Я почувствовал облегчение, по крайней мере, на данный момент.

Был поздний вечер, когда я вернулся домой и увидел "Ягуар" на подъездной дорожке.

— Тони, это ты?  — позвала мама из гостиной, когда я вошел в дверь.

— Да, я здесь.

Я остановился в фойе, сопротивляясь желанию сразу убежать в свою комнату.

— Могу я поговорить с тобой минутку?

— Конечно, мам.

Я поборол свой страх и вошел в гостиную. Мама сидела на диване с книгой на коленях, одетая в простые джинсы и поло. Она хорошо выглядела, и я старался смотреть куда угодно в комнате, только не на нее. Она улыбнулась и сказала:

— Я хотела сообщить тебе, что отправила Бетси домой пораньше, так что ужинать мы будем одни.

— Э-э, ладно.

— Есть ли что-нибудь конкретное, чего ты хотел? Я подумывала приготовить салат и поджарить пару стейков на гриле, если только у тебя нет планов куда-нибудь пойти.

— Нет, у меня нет никаких планов. Думаю, это звучит неплохо.

— Тогда я дам тебе знать, когда ужин будет готов.

Общение с её стороны было совершенно обычным, что само по себе показалось мне странным. Я сидел на своей кровати наверху, уставившись в стену. Что, черт возьми, происходит? Должен ли я сам поднять этот вопрос, если мама этого не сделала? Может быть, она просто хотела притвориться, что этого никогда не было? Это было бы проще всего, но я не думал, что это вероятно. Мама действительно много выпила, возможно ли, что она ничего не помнила? Нет, она не казалась настолько пьяной, и разве она не задалась бы вопросом, почему она в постели голая? Я решил, что единственное, что я мог сделать, это попытаться переждать её. Она не могла просто так отпустить это.

Чуть позже шести позвонила мама, чтобы сказать, что ужин готов. Она накрыла на стол на кухне и спросила меня, что я хотел бы выпить. Я попросил пива и заметил, что у нее есть бокал красного вина. Казалось, она уже наполовину опорожнила бутылку. Она налила пива в пинтовый стакан из морозилки, и мы принялись за еду. Я подумал, что теперь, может быть, она поднимет этот вопрос, но мама просто рассказала 

о том, что происходит в клубе, и спросила меня, что у меня на повестке дня на предстоящую неделю. Я делал все возможное, чтобы довести свою часть разговора до конца, но это было трудно. Мама вела себя почти сверхнормально, слишком сильно стараясь не обращать внимания на слона в комнате. Я знаю, что напряжение сказывалось и на ней, потому что она следила за тем, чтобы её бокал оставался наполненным.

Когда мы закончили трапезу, я убрал тарелки, и мама спросила, что я планирую делать вечером. Я не думал, что выдержу ещё секунду, сидя в этом доме и притворяясь, что между нами ничего не произошло, поэтому я сказал ей, что подумываю пойти выпить пару кружек пива и, возможно, поиграть в бильярд. К моему удивлению, мама спросила, может ли она пойти со мной. Я предупредил её, что бар, в который я ходил, был не из тех, к которым она привыкла, и она сказала, что её все устраивает. Я едва бы мог сказать ей "нет" и поэтому сказал, что она более чем желанна присоединиться ко мне.

"Мэнниз" был местом, куда я заходил выпить пива после работы с парнями из бригады строителей. После нескольких лет службы в морской пехоте я чувствовал себя гораздо более комфортно с этими ребятами, чем с теми, с кем я вырос. Мама подкрасила макияж, поправила прическу и переоделась в нежно-розовый свитер, но даже в джинсах она все ещё не подходила к образу, и как только мы вошли, взгляды примерно тридцати посетителей обратились на нас.

Мы нашли свободное место у бара, и мама села на табурет, а я встал позади нее. Там была пара постоянных посетителей, которых я узнал, и я поздоровался, а мама представилась как Китти. Она заказала мартини, что вызвало удивленный взгляд бармена. Это ведь было точно заведение не для мартини. Я просто попросил бутылочное пиво и встал, защищая маму. Музыкальный автомат работал слишком громко, чтобы можно было нормально разговаривать, за что я был благодарен. Мама откинулась назад, и ей пришлось подойти неудобно близко, чтобы я мог её услышать. Она спросила, планирую ли я поиграть в бильярд, и я ответил ей "да". Когда она сказала, что тоже будет играть, я сказал ей, что не знал, что она играет.

— Я уверена, что ты многого обо мне не знаешь, дорогой,  — сказала она.

На бильярдный стол была очередь, поэтому я протолкался через прокуренный бар, чтобы занести своё имя в список ожидания на доске. Я знал одного из парней, которые сейчас играют, по работе, и он завязал разговор. Я оглянулась в сторону бара и увидела, как мама направляется к музыкальному автомату. Пока она выбирала, к ней присоединился парень, примерно на десять лет младше её, и даже с другого конца комнаты я мог сказать, что он к ней клеился. Я видела, как мама вежливо улыбается, но он, похоже, не понял намека.  

Я направился к музыкальному автомату со множеством "извините, пожалуйста" и подошел сзади к маме, положив руку ей на плечо.

— Вот ты где,  — сказал я.

— А я уж подумала, что ты меня бросил,  — сказала мама и обняла меня за талию.

Это было движение, явно рассчитанное на то, чтобы создать впечатление, что я её кавалер, а не сын. Мне понравился этот жест, и я сразу же почувствовал за него вину.

— Давай вернемся в бар, пока наше место не заняли,  — сказал я ей.

Я потянулся, чтобы поцеловать её в щеку, но она повернула голову, и мои губы оказались на её губах. Я пил одно пиво за другим, и, возможно, заметив это, мама перестала пить один и тот же мартини так долго, как только могла. Это была хорошая идея, поскольку к концу вечера я, вероятно, был бы не в той форме, чтобы сесть за руль. Я даже выпил рюмку виски, когда друг купил мне её. Пара парней, которых я знал, болтали с мамой, и ей, похоже, это нравилось. Их флирт был уважительным, потому что они думали, что она моя женщина, а не моя мать, и мама флиртовала в ответ. Я был так же счастлив, что могу прятаться за её спиной и не разговаривать. Я все ещё боролся со своими демонами и пытался понять, как она могла вести себя так нормально.

Подошла наша очередь за бильярдным столом, и я повел маму в заднюю часть бара, где стоял стол. Я подобрал реплики для каждого из нас.

— Между прочим, трое мужчин полапали меня, когда мы проталкивались сквозь толпу,  — сказала мне мама.

Она была явно удивлена, но ничуть не расстроена. Когда настала очередь хода мамы, стало ясно, что она уже довольно давно не играла в биллиард. Шары катались по всему столу, но лишь один шар закутился в лузу — да и то случайно.

— Мам, ты совсем не в форме,  — сказал я, жестикулируя своим пивом, пятым за вечер, не считая того, что я выпил дома.  — Тебе нужно наклониться ниже над столом, чтобы ты могла лучше контролировать свой удар.

— Вот так?  — спросила она, наклоняясь ниже.

Мне пришло в голову, что, возможно, она вела себя как леди, оставаясь прямо, потому что, когда она наклонилась ниже, я смог разглядеть V-образный вырез её свитера. Её груди были затянуты в розовый атласный бюстгальтер, завязанный спереди маленьким бантиком. Я таращился на них, разинув рот, пока она не подняла глаза, а затем я обошел стол, потому что это был единственный способ избежать взгляда на её свитер. Конечно, позади нее все, что я мог видеть, это её красивую круглую попку, обтянутую синими джинсами. Мой член начал пульсировать.

— Нет, не совсем.

— Тогда помоги мне, Тони.

Тяжело сглотнув, я наклонился поближе к маме, обнимая её. Моя промежность была прижата прямо к её попке, и я начал волноваться.

— Так, попробую опуститься ниже и держать кий крепче,  — сказала 

она.

Подняв глаза, я увидела парней, разглядывающих мамино декольте. Теперь моя игра быстро ухудшилась, и мы фактически сравняли счет. Мама злорадствовала, как будто она действительно выиграла, и сказала, что мы должны были поставить на эту игру.

— Не будь слишком самоуверенной. Если у нас будет матч-реванш, то я выиграю с большим отрывом.

— Ха! Теперь, когда я начинаю разбираться в этом, я так не думаю. Ладно, ты в деле, милый.

Я убедил ребят, следовавших за нами, разрешить нам ещё одну игру, заверив их, что быстро обыграю маму. Они были более чем счастливы, и я думаю, им просто хотелось ещё немного понаблюдать за мамой, склонившейся над бильярдным столом. Я позволил маме прервать вторую партию, и она проделала достойную работу. Тем не менее, я вырвался вперед на раннем этапе. Это было странно, но я мог бы поклясться, что она использовала своё тело, чтобы попытаться отвлечь меня. Я сказал себе, что я пьян и не в своем уме, но это не помешало мне украдкой бросать взгляды, когда я знал, что она не обращает внимания. Я был так возбужден, что чуть не проиграл вторую игру, но в конце концов вышел победителем.

— Ладно, большая шишка, ты выиграл, так чего бы ты хотел?  — спросила мама.

— Я не знал, что мы заключаем пари. Я должен что-нибудь придумать.

Первое, что пришло мне в голову, было наклонить её над бильярдным столом, но я не думаю, что это то, что она имела в виду. Вместо этого я предложил угостить её ещё одним напитком.

— Я думаю, пришло время отправляться домой. С тебя все равно хватит.

Мама взяла ключи и посадила меня на пассажирское сиденье. Я наблюдал за ней в темноте, пока она вела машину, и я так сильно хотел её. Я был так пьян, что почти потянулся к ней. Я хотел что-то сказать, спросить её, какой была прошлая ночь, но не стал. Вместо этого я отвернулась и посмотрела в окно, пытаясь собрать все воедино. Когда мы добрались до дома, мама спросила, не хочу ли я, чтобы она поставила кофе, и я сказал, что, по-моему, это хорошая идея. Я сидел за кухонным столом и наблюдал, как она ходит по комнате. Наконец что-то просто щелкнуло у меня в голове, и я больше не мог держать это в себе.

— Мам, что, черт возьми, происходит?

— Я готовлю кофе. Что ты имеешь ввиду?

— Да ладно, мам, ты же знаешь, что я имею в виду.

Облако набежало на её лицо, и она застыла. Наконец она сказала:

— Я не уверена, что понимаю.

— Прошлой ночью. Ты помнишь, что произошло между нами прошлой ночью?

Она стояла лицом к стойке и не говорила ни слова. Молчание тянулось все дольше и дольше, пока мне не показалось, что время остановилось, и, наконец, она тихо сказала:

— Да, я помню прошлую ночь. Я все помню.

Последовало ещё одно молчание, пока я не спросил:

— Ты 

меня ненавидишь?

— Конечно, нет, Тони. Ты мой сын. Я никогда не смогла бы возненавидеть тебя.

— Мне так жаль, мам. Я не знаю, о чем я думал, когда поцеловал тебя, а затем последовало все остальное, и все это, казалось, просто произошло.

— Тебе не за что извиняться. Прекрати это.

— Но я чувствую ответственность и свою вину.

Мама повернулась со слезами на глазах и прислонилась спиной к стойке.

— Тони, не надо. Может быть, ты поцеловал меня первым, но когда ты попытался остановиться, я была тем, кто сказал тебе не делать этого. Это я соблазнила тебя.

— Ты не соблазняла меня.

— Что бы ни случилось, ты несешь за это ответственность не больше, чем я. Я хотела бы обвинить в этом пьянство, но достаточно ли алкоголя, чтобы заставить здравомыслящую мать переспать со своим сыном?

Я пересек кухню, подошел к ней и взял обе её руки в свои.

— Я не собираюсь позволять тебе корить себя из-за этого, мам. Мы оба взрослые, мы оба знали, что делали, но в последнее время ты была на грани из-за всего, что было с папой. Понятно, что если бы кто-то другой обратился к тебе, то ты бы ответила тем же. И я действительно поцеловал тебя первым.

— Я не думаю, что кто-то счел бы прошлую ночь понятной. Особенно твой отец.

Она прикусила губу и отвела взгляд.

— Самое худшее, я думаю, это то, что на самом деле я не жалею об этом. Тони, это было так чудесно. Я так давно ничего подобного не чувствовала. Насколько это ужасно? Я трахнула своего собственного сына и не жалею, что сделала это!

Я думаю, что это был первый раз, когда я услышал, как моя мать сквернословит, но я мог понять это, учитывая обстоятельства. Я взял её за лицо и повернул спиной, чтобы она посмотрела мне в глаза. Слезы катились по её щекам, и её зеленые глаза заблестели. Осознание того, что я сделал это с ней, было кинжалом в моей груди.

— Мама, послушай, ты не ужасная. Мне это тоже понравилось. Ты понятия не имеешь, как сильно я этого хотел. Ты не можешь чувствовать себя плохо из-за того, что никто не пострадал. Здесь не было жертв. Мы были просто двумя взрослыми, оставшимися наедине. Я думаю, что мы нуждались друг в друге.

— Мы могли бы посмотреть на это и таким образом. Если это только между нами, я думаю, это не повлияет ни на кого другого.

— Хорошо, так что перестань плакать. Все будет хорошо.

Я вытер её слезы и откинул волосы с её лица.

— Я люблю тебя, мама, и всегда буду любить.

— Я тоже тебя люблю.

Она наклонилась вперед, и я заключил её в свои объятия, её тело прижалось к моему. Она обняла меня так крепко, что я думал, она никогда не отпустит, но потом она отстранилась достаточно, чтобы посмотреть на меня снизу вверх.

— Ты не думаешь, что 

прошлой ночью это было неправильно, так что, если...

— Что, если что?

Она приблизила мои губы к своим и легко поцеловала меня.

— Что, если это случится снова?

— Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?

На этот раз ничто во мне не хотело останавливаться. Я почувствовал, как мой член растет, думая о том, чтобы снова заняться с ней любовью.

— Это все, чего я хочу прямо сейчас.

Мы поцеловались, и она приоткрыла губы для моего языка. Наш поцелуй был таким же напряженным и неистовым, как и первый, который мы разделили прошлой ночью. Мамина потребность была очевидна, так же как я уверен, что она чувствовала мой голод по ней. Я прижал её спиной к стойке и водил руками вверх и вниз по её телу, ощущая её мягкие изгибы сквозь одежду. Её набухшие соски были такими твердыми, что я чувствовал их через два слоя, и когда я дразнил их, мама дрожала. Я поцеловал все её лицо, ощущая вкус соленых слез, которые только что окрасили её щеки, и двинулся вниз, чтобы поцеловать её шею. Когда я прикусил её сзади, она выдохнула моё имя и пощекотала языком мою шею.

— Тони, пожалуйста, отведи меня наверх,  — выдохнула мама.

Я взял её за руку и повел по задней лестнице из кухни на второй этаж. Недолго думая, я направился в свою комнату, но потом я оставил её тащить меня к своей комнате. Я не знал, что я чувствовал по поводу секса с моей матерью в постели моих родителей, но в тот момент я был готов сделать все, что она хотела. Их кровать была огромной с балдахином, и мы стояли рядом с ней, прикасаясь друг к другу и целуясь.

Мама сделала шаг назад и стянула через голову свитер, а затем сняла лифчик. Её груди были просто великолепны. Она заметила, что я пялюсь на её грудь, и улыбнулась, сказав:

— Я рада, что ты одобряешь.

Если бы только она знала, сколько раз я фантазировал о том, чтобы оказаться в таком положении. Маме, похоже, нравилось выпендриваться передо мной, потому что она велела мне сесть на кровать, а затем устроила шоу, спустив джинсы с ног, оставив её в розовых трусиках-бикини. Когда она обернулась, я не смог удержаться и схватил её красивую задницу обеими руками, притягивая маму обратно к себе на колени. Она прислонилась ко мне спиной, и я протянул руку, чтобы обхватить обе её груди. Я крепко размял их, зажав её соски между пальцами и потянув за них. Мама накрыла мои руки своими и положила голову мне на плечо, тихо постанывая. Продолжая дразнить её грудь, я также опустил руку между её ног, обхватив её через трусики. Когда я схватил её там, она прижалась своей задницей к моему твердому стволу и шире раздвинула ноги. Когда я засунул руку ей в трусики, она была совсем мокрой, а её бедра вздрагивали. Её дыхание стало 

неровным, пока я дразнил её клитор, и она вскрикнула, когда я скользнул в нее двумя пальцами. Мама насаживала свою киску на мои пальцы, и я думаю, что она, возможно, кончила, когда она слезла с моих колен и повернулась ко мне лицом.

От моей рубашки и джинсов мы быстро избавились. Мама оседлала меня на кровати и покрыла поцелуями всю мою мускулистую грудь. Я запустил пальцы в её волосы и удерживал её на месте, когда она лизала мои соски. Целуя мою грудь, она схватила мой член и дергала его до тех пор, пока моя преякуляция не потекла с головки. Она медленно двигалась вниз по моему телу, и казалось, чем ниже она опускалась, тем более неуверенной становилась. Мысль о том, что моя мать вот-вот набросится на меня, взорвала мой разум. Она опустилась на колени между моими раздвинутыми ногами и посмотрела на меня снизу вверх, поглаживая меня обеими руками.

Я не хотел давить на нее, но ожидание было напряженным. Я был удивлен, что она вообще захотела это сделать. Я никогда не думал о ней как о женщине, которая занимается подобными вещами. Мама облизнула губы и опустила их, нежно целуя мою красную грибную головку, а затем лакая мой преякулят, как котенок сливки. Она сосала мою головку и не сводила с меня глаз. Если она наблюдала за моей реакцией, то получила то, что искала. Мои глаза расширились, и я громко застонала. Черт, её рот был таким приятным. Пока она сосала, она лизала щель в головке, посылая мурашки по моему телу. Увидев, как мамины губы растянулись вокруг меня, она выглядела красивее, чем когда-либо.

Она обрела уверенность и брала в рот все больше и больше меня. Я откинул её волосы назад, чтобы сохранить отличный обзор, но к тому времени, как она проглотила больше половины моего члена, она лежала лицом вниз. Я думал, мама на этом остановится, но она продолжала идти. Она не остановилась, пока не проглотила все это целиком. Теперь она действительно сводила меня с ума. Я не хотел кончать ей в рот, но я был чертовски близок к этому. Теперь я не знаю, генетически ли это, но мамина техника была близка к технике моей сестры Гвен. Сколько парней когда-либо были бы в состоянии провести подобное сравнение?

— Черт возьми, мам, черт возьми, это так хорошо,  — воскликнул я.

Теперь она двигалась быстро, и я чувствовал, что мой член пропитался её слюной. Маме, казалось, это действительно нравилось. Мои яички напряглись. Я был так близок. Я сделал глубокий вдох и оторвал её рот от себя. Мама вытерла губы и улыбнулась мне. Я притянул её к себе и поцеловал.

— Это было вкусно, милый?

— Самый лучший вкус, мам.

— Пожалуйста, зови меня Китти, когда мы... когда мы делаем это.

Мы поцеловались, и я перекатил нас обоих так, что оказался на ней сверху. Я стянул с нее трусики и выбросил 

их, а затем принялся ласкать её грудь своим ртом. Я удерживал покачивающуюся грудь на месте и атаковал её языком, губами и зубами, пока мама извивалась подо мной. Моя свободная рука потянулась к её киске, и она вскрикнула, когда я пощекотал её клитор, который снова превратился в толстый, набухший бутон. Я слегка ущипнул её, и мамины бедра приподнялись над кроватью, в то время как она впилась своими идеально наманикюренными ногтями в моё плечо.

— Да-с-с,  — воскликнула она.

Я сосредоточил своё внимание на её клиторе и груди, и мама была на грани срыва, неспособная оставаться на месте. Мне так сильно захотелось попробовать её на вкус, и я начал действовать медленнее, но она остановила меня, как и прошлой ночью.

— Что случилось, Китти?

— Пожалуйста, Тони, просто не надо.

— Но...

— Пожалуйста, дорогой.

Я не собирался принуждать её к этому, поэтому снова зажал сосок зубами и потянул за него, одновременно погружая в нее три пальца. Моя ладонь задела её клитор, когда я трахал её пальцами. Мама так крепко прижала меня к своей груди, что я подумал, что задохнусь.

Мама кричала так ещё около минуты, так что потом было невозможно ошибиться, что она кончила. Она крепче сжала мои пальцы, и её ногти впились достаточно глубоко, чтобы потекла кровь. Она издала пронзительный крик. Мне было интересно, как часто мои родители делали это раньше, потому что не было никакого способа, чтобы мы не услышали это, когда росли, даже на другой стороне дома. Может быть, у нее был отличный самоконтроль, когда это было необходимо.

Пока мама все ещё дрожала, я закинул её ноги себе на плечи и просунул свой член внутрь нее. Черт, я не думаю, что когда-либо чувствовал кого-то таким мокрым. Я, не теряя времени, набросился на нее, мои яйца шлепали её по заднице. Её груди тряслись как сумасшедшие, и мама схватила их, теребя свои собственные соски. Я держал её за бедра и фактически приподнял их над кроватью, что действительно придало мне силы врезаться в нее.

— Да, да, да, оооо, дорогой, да-с-с, просто... вот так... это...  — причитала мама.

— Черт,  — заорал я, а потом вспомнил, что она сказала.

— Господи, Китти, ты так хорошо себя чувствуешь?

Я бы подумал, что заниматься любовью с моей матерью будет нежно, но ей казалось, что чем жестче, тем лучше. Она высвободила свои груди и теперь вцепилась в простыни, откинув голову назад и крепко зажмурив глаза. Её крик достиг крещендо, и она достигла своего второго оргазма за ночь. Однако я ещё не совсем закончил. Я отпустил её ноги, раздвинув их так широко, как только мог, и наклонился над ней так, что мой член был полностью погружен прямо в нее. Её соски задели мою грудь, когда я прижался своим телом к её, и она обхватила меня руками, впиваясь ногтями в мою спину.

— Фак ми, Котенок, фак ми!

— Боже, да!

Мне казалось, что каждая унция 

энергии в моем теле сжалась в комок, а затем взорвалась в моей матери. Я взорвался и закачал своё семя глубоко в нее, пока она стонала и кончала в последний раз. Она обхватила меня руками и ногами и прильнула ко мне, в то время как все до последней капли вытекло из нее. Мы целовались, затаив дыхание, пока она не отпустила меня, и я не перевернулся на спину. Я взял её за руку, и мы лежали там, бок о бок, уставившись в потолок.

•  •  •

Я перевернулся и моргнула, пытаясь привыкнуть к яркому утреннему свету, льющемуся в комнату. Я был удивлен, обнаружив, что я был один. Мама попросила меня остаться с ней прошлой ночью, и мы заснули в объятиях друг друга, но теперь я проснулась в родительской постели один. Я потянулся, а потом услышал, как в главной ванной работает душ. Ладно, значит, я был не совсем один.

В резком утреннем свете было о чем подумать. Должно ли это было стать чем-то новым между мамой и мной? Или это была связь на две ночи? Эмоционально я не был уверен, чего я хотел. Неужели я теперь трахался с каждой женщиной — членом моей семьи? Если так, то у меня была тетя на Среднем Западе, которая неплохо выглядела, может быть, мне стоит улететь туда рейсом? Все это было слишком странно, чтобы быть правдой. Прошлым летом это была моя сестра, а теперь это была моя мама. Почему-то спать с Гвен было не так умопомрачительно, как это. Переспав с мамой, я только что все так усложнил. Где-то в конце концов должна была быть расплата.

Душ отключился, и я слышала, как мама ходит по ванной, так что я осталась на месте. Мне было любопытно, что она хотела сказать. На этот раз она никак не могла притвориться, что ничего не произошло. Она не торопилась, но в конце концов появилась с большим пушистым зеленым полотенцем, обернутым вокруг её торса. Её высушенные полотенцем волосы свисали вниз, и она была так прекрасна, только что вымытая.

— Доброе утро, Тони. Я подумал, не стоит ли мне просто дать тебе поспать.

— Сегодня воскресенье. Нет никаких причин выпрыгивать из постели.

— Верно. Экономка сегодня не приходит. Я думаю, что, обнаружив тебя голым в моей постели, она бы удивилась.

Мама села за туалетный столик и расчесала волосы.

— Как ты относишься к тому, чтобы пойти в клуб на поздний завтрак?

— Поздний завтрак звучит заманчиво. Я так голоден, что мне даже все равно, пойдем ли мы в клуб.

Мама отложила щетку и села на кровать рядом со мной, положив руку мне на грудь.

— Прошлой ночью у тебя действительно разыгрался аппетит.

— Я просто рад, что тебе понравилось.

— Это было потрясающе, дорогой. Прошло так много времени с тех пор, как я чувствовала себя так. Я чувствовала себя такой живой. Я надеюсь, ты не считаешь меня ужасной потаскушкой.

— Никогда.

— Просто я 

была так одинока в течение нескольких месяцев. На самом деле, даже ещё задолго до инцидента с твоим отцом. Я не знаю, как много я должна тебе рассказать, но я хочу, чтобы ты понял меня.

— Я думаю, после того, чем мы поделились, мама, ты можешь рассказать мне все, что угодно.

— Я люблю твоего отца и хочу убедиться, что ты это знаешь, даже если я веду себя нелояльно по отношению к нему по отношению к тебе. Но последние несколько лет он был поглощен своей работой. Как будто милый, любящий мужчина, за которого я вышла замуж, ушел. Мы довольно долго не занимались любовью до его инсульта, и даже тогда я соблазнила его на это, и это продолжалось не очень долго. Я подозревала, что у него может быть интрижка, но я не хочу думать, что он был бы способен на что-то подобное.

— Папа любил тебя, мама. Ты была его миром.

Она посмотрела на меня, когда я упомянул о нем в прошедшем времени.

— Я знаю, что он любит меня. Но это все ещё больше усложняет. Мы просто больше не могли общаться. И теперь это происходит, и это так приятно, это почти как наркотик. Может быть, потому, что это так запрещено. Все, что я знаю, это то, что я полностью согласна с тем, что мы делаем.

— Так и есть. Я знаю, это странно, но это действительно так. Думаю, я тоже должен быть честен с тобой. Я думал об этом раньше. Я имею в виду, все это происходит. Клянусь, это не то, о чем я когда-либо думал, и у меня никогда не было никакого плана, как это осуществить. Просто я понял, насколько ты сексуальна, и не мог перестать думать о некоторых вещах.

Это было трудно признать, и даже учитывая то, что произошло, я не мог быть уверен, как она отреагирует на моё откровение.

— Все в порядке, Тони. Я не шокирована. Когда ты был подростком, иногда я ловил тебя на том, что ты смотришь на меня определенным образом. Я знаю, что твои друзья всегда практически раздевали меня своими глазами, и я признаю, что часть меня наслаждалась этим вниманием. Было приятно осознавать, что, несмотря на то, что я была матерью двоих детей, у меня все ещё было это. Но я чувствовал себя виноватым перед тобой, потому что мне казалось, что я, должно быть, сделал что-то, что стало причиной этого. Может быть, моя одежда была слишком откровенной, или мне не следовало надевать бикини у бассейна.

— Нет, правда, это была не твоя вина. Я был просто маленьким извращенцем.

— Ты не извращенец. Если да, то кем это делает меня?

— Очень, очень сексуальной женщиной.

— Я могу сказать, что это ты так думаешь,  — сказала мама со смехом.

Она просунула руку под простыню, где мой член вырос до половины посоха, и легонько погладила его. Я развязал узел маминого 

полотенца, и оно упало. Обхватив тяжелую грудь, я большим пальцем потрогал сосок, возбуждая его.

— Я должен спросить тебя кое о чем. Ты использовала своё тело, чтобы отвлечь меня во время нашей игры прошлой ночью?

— Это момент присутствовал. Я полностью осознавала, что отвлекаю тебя.

Откинув простыню, мама легла на кровать рядом со мной, головой к моим ногам. Она подперла голову рукой, так что мой член был прямо перед ней. Она раздвинула для меня ноги, и я начал точно так же исследовать её.

— У тебя красивое тело, дорогой. Ты вырос в настоящего мужчину.

Она слизнула преякулят с головки члена.

— Ммм, это так приятно, мам. Э-э, извини, Китти.

Я не знал, смогу ли я освоиться со сменой имени. Я раздвинул её губы и провел пальцем между ними, видя, как её красный клитор становится темнее и сморщивается. Мама вздрогнула, когда я прикоснулся к ней.

— Я рада,  — сказала она, облизывая и целуя мой член между словами.  — Прошла целая вечность с тех пор, как я делала это в последний раз. Твоего отца больше не интересовали прелюдии. Но я старалась быть хорошей девочкой, когда была моложе, и приобрела в этом немалый опыт. Это был хороший способ удержать мальчиков от того, чтобы они настаивали на большем.

Она проглотила мой член, взяв примерно половину и неторопливо посасывая его.

— Я могу понять почему,  — сказал я ей.

Мамина голова качалась очень медленно, как будто она наслаждалась тем, что делала, и не торопилась. Я знаю, что мне это нравилось. Она почти позволяла мне соскользнуть со своих губ, а затем снова опускалась, принимая меня ещё глубже. Пока она делала это, я дразнил её клитор одной рукой, а другой медленно трогал её пальцами. Она быстро стала достаточно влажной, чтобы легко взять два моих пальца. Её дыхание стало тяжелым, и по мере того, как она все больше возбуждалась, её сосание становилось все более беспорядочным. Я слегка поцеловал её бедра, прокладывая свой путь вверх по ним. Я надеялся, что мама позволит мне попробовать её на этот раз. Аромат, исходивший от её бедер, был таким соблазнительным. Вынув мой член изо рта и отдышавшись, мама сказала:

— Тони, что ты пытаешься сделать?

— Мам, почему ты не позволяешь мне полизать тебя?

— Я не знаю, просто кажется странным позволять тебе это делать,  — усмехнулась она, снова целуя мой член.  — Но я знаю, что это просто то, что мужчины делают, потому что они думают, что должны. Когда мы только поженились, твой отец пытался это сделать, но только до тех пор, пока это было необходимо.

— Поверь мне, Китти, это не то, что я должен делать. Я действительно, действительно хочу это сделать. Просто дай этому шанс.

Она все ещё выглядела неуверенной, но кивнула и закрыла глаза, возвращаясь к доставлению мне удовольствия. Я провел своими губами по её губам и поцеловал её там, внизу. Её маленькая посадочная полоса едва просматривалась, и я 

знал, что она, должно быть, только что побрилась в душе. Её клитор был такой легкой, очевидной мишенью, что сначала я проигнорировал его, вместо этого проведя языком по её губам и погрузившись внутрь нее. Мама сильно отсосала мне, и я почувствовал, как она застонала вокруг моего члена. У нее был чудесный вкус, и я просунул язык глубже, чтобы получить ещё. Я использовал свои большие пальцы, чтобы раздвинуть её, и я обрисовал каждый сантиметр её киски своим языком. Теперь у нее были проблемы с использованием рта, и мама больше дрочила мне, чем сосала. Я проложил свой путь к её клитору и атаковал его быстрыми движениями языка. Мама оторвала свой рот от меня и громко застонала.

— Оооооооооооооо, хорошо, хорошо, хорошо! Оооооо...

Очевидно, теперь я был единственным, кто контролировал ситуацию, и мне это нравилось. Я снова и снова обводил языком её клитор, находя нужное прикосновение, чтобы отправить её в стратосферу. Когда я пососал её клитор, одновременно облизывая его, это сделало своё дело. Я добавил два пальца к её киске, и эта комбинация вывела её из-под контроля. Мама обхватила бедрами мою голову и прижалась своей киской к моему лицу.

Она закричала. Это было определенно самое тяжелое, что я когда-либо видел, как она кончала. Мама на самом деле колотила кулаком по кровати, когда её охватила страсть. Я перекатился на спину и потянул её на себя сверху, в позу "69". Схватив её за попку, я притянул её киску к своему лицу так, чтобы она не могла отвернуться от меня. Когда здравый смысл вернулся к ней, мама снова схватила мой член и засунула его себе в рот. Она сосала меня, как одержимая женщина, полная решимости осушить меня досуха. Она продолжала пытаться оторвать от меня свою киску, но я крепко держал её. Я знаю, что она хотела отсосать мне, и моё лизание усложняло это, но я не был готов отпустить её. Но мама держала себя в руках, уткнувшись носом в мои яйца и посасывая до тех пор, пока её щеки не ввалились. Быть полностью поглощенным было слишком, и я попытался предупредить её, что собираюсь кончить, но её киска заглушила меня, и я выстрелил своей порцией прямо ей в горло. Мама выпила все до последней капли и продолжала сосать, пока я снова не заставил её кончить, и она плюхнулась на меня сверху, как тряпичная кукла.

— Дорогой, пожалуйста,  — выдохнула она. "Это слишком, мне нужна передышка.

Я отпустил её, и мы прижались друг к другу в постели, лежа обнаженными на солнце. Мама все ещё тихо постанывала, когда у нее перехватило дыхание, и я почувствовал, как её влага прижалась к моему бедру.

— О Боже мой, Тони. Я понятия не имела, что что-то может быть таким. Я никогда раньше не чувствовала себя так. Мне жаль, что я остановила тебя раньше. Если бы ты продолжал, я не думаю,  

что когда-нибудь выпустил бы тебя из постели.

— У меня с этим нет проблем,  — засмеялся я.

Но мы оба умирали с голоду, так что в конце концов мы всё-таки встали, оделись и пошли в клуб. Сначала было странно находиться вместе на публике, где люди знали нас, потому что нам приходилось игнорировать нашу новую близость. Я знаю, мне хотелось схватить маму и поцеловать её, но я сдержался. Однако в ту ночь я дал ей понять, как сильно я хотел её, пока мы были вне дома.

После этого я проводил каждую ночь в постели моей матери. Я встал и ушел на работу до того, как утром появилась домработница, так что это не было проблемой, хотя ей пришлось задаться вопросом, почему в моей постели никогда не спали, или, возможно, почему в маминой постели всегда пахло сексом. Мама была ненасытной любовницей, и я думаю, что только такой молодой человек, как я, смог бы угнаться за ней. Мне больше не нужно было бороться, чтобы наброситься на нее, на самом деле, иногда это было все, чего она хотела. Наше совместное времяпрепровождение также стало чем-то вроде сексуального образования для моей матери, поскольку, похоже, мой отец был не очень изобретательным любовником. Мама говорила мне, что они занимались любовью только в миссионерской позе. Мама была только рада исследовать со мной новые позы. Была одна особенная ночь почти через три недели после того первого совместного уик-энда.

Это был особенно тяжелый день на работе, и я с нетерпением ждал встречи с мамой в тот вечер. У нее был способ заставить все моё напряжение исчезнуть. Но хотя её машина была там, её, похоже, не было дома. Я пошел на кухню, чтобы взять пива, и нашел записку, в которой говорилось: "Встретимся в домике у бассейна". Ладно, это показалось интересным. Это был бы не первый раз, когда мама удивляла меня. Ей особенно нравилось надевать сексуальное белье для меня.

Наш домик у бассейна на самом деле больше похож на гостевой дом с баром, небольшой мини-кухней и раскладным диваном. Ещё в старшей школе я водил не одну девчонку повеселиться в домик у бассейна. Я подумал, может быть, она ждала меня в откровенном бикини или что-то в этом роде. Что я нашел в домике у бассейна, так это совершенно новый бильярдный стол и мою маму, стоящую рядом с ним, выглядящую чертовски возбужденной. Стол был из темного красного дерева, с сетчатыми карманами, но, поскольку там стояла мама, я действительно не заметила стол. На ней была черная кожаная юбка, которая ниспадала чуть выше колена и обтягивала её задницу, и чулки в сеточку на шпильках. На ней также был облегающий белый кардиган, застегивающийся спереди на все пуговицы, и она застегнула только четыре пуговицы на груди, оставляя открытой ложбинку между грудями и живот. Это свидетельство её графика тренировок и замечательных генов, что мама могла справляться с 

этим так, как ей было под сорок. Её волосы были растрепаны, а макияж нанесен сильнее, чем обычно. Она была полностью вымотана вампирами.

— Так тебе нравится сюрприз?  — хихикнула она.

— Я не думаю, что когда-либо в своей жизни хотел кого-то больше. Ух ты!

— Я имела в виду бильярдный стол, глупыш. Я подумала, что если я собираюсь победить тебя, когда мы вернемся в тот бар, мне придется потренироваться, поэтому нам нужен был собственный столик. Я также подумала, что если мы собираемся вернуться туда, мне нужен наряд, который бы гармонировал с окружающей обстановкой. Я не хочу выделяться.

— О, ты будешь сливаться с толпой таким образом, но ты определенно будешь выделяться. Мне придется отбиваться от мужчин бильярдным кием.

— Ты говоришь самые милые вещи, дорогой. Так как насчет игры? Я тренировалась весь день.

— Итак, какие ставки?

— Если я выиграю, то хочу провести выходные вдали от дома, где-нибудь, где нас никто не знает. Я думаю где-нибудь на Карибах. Ты можешь оторваться на долгие выходные?

— А если я выиграю?

— Тогда все, что ты захочешь, дорогой.

— Тебе не следовало говорить мне этого,  — сказал я с улыбкой.

Мама предложила мне кий, и я сразу же увидел плоды её практики.

— Хорошая игра, мам. Я могу сказать, что ты точно практиковалась.

— Спасибо.

— Меня это устраивает,  — сказал я, доставая ещё одно пиво из мини-холодильника за стойкой.

У мамы был бокал мерло, который она потягивала на протяжении всей игры. Во второй игре мама продолжала выполнять свои трюки, и хотя я наслаждался видом, это отвлекало. Она сидела на одном из барных стульев, пока я делал решающий удар, открывая соблазнительный вид, и, конечно, я промахнулся. Мама выиграла вторую партию, оставив меня жалеть, что у меня нет способа отвлечь её.

— Похоже, что эта игра решит это. Я надеюсь, вы не возражаешь, если я устроюсь поудобнее. Эта обтягивающая одежда ограничивает,  — сказала мама, расстегивая кардиган.

Она стянула свитер, и моя челюсть отскочила от пола. На ней было черное кружевное платье "Веселая вдова", которое было очень прозрачным и подчеркивало её грудь, создавая фантастическое декольте. Она расстегнула молнию на юбке и выскользнула из нее, чтобы показать бретельки с подвязками, которые удерживали её чулки в сеточку, с маленькими бантиками на застежках. Её туфли на каблуках и тончайшие черные кружевные трусики-бикини завершали наряд. Она позировала, положив руку на бедро, выглядя до мельчайших деталей сексуальной богиней, какой она и была.

— Так намного лучше, тебе не кажется?

У меня не было слов, чтобы ответить, потому что я не думаю, что у меня вообще остался приток крови к голове. Мы дошли только до середины третьей игры, когда я сказал: "К черту это, ты выиграла",  — и схватил её. Мама отбросила свой кий и обняла меня. Она выглядела так хорошо, что я едва знал, с чего начать. Однако мама знала, чего она хотела. Она практически оторвала пуговицы от моей рубашки, снимая её 

с меня, а затем сняла мои брюки. Как только я разделся, она опустилась передо мной на колени и проглотила мой член, глядя на меня снизу вверх своими тлеющими зелеными глазами. Она очень хорошо научилась сосать мой член и легко подпрыгивала на нем вверх-вниз. Приподняв мой ствол, мама лизнула, а затем пососала мои яички — маленький трюк, которому я её научил. Она снова просунула меня между своих рубиново-красных губ, и я нежно придержал её за затылок, пока продвигался вперед в её рот.

Подсадив маму на край бильярдного стола, я раздвинул её ноги и встал коленями на пол между ними. Я не хотел возиться с подвязками, а её трусики были узкими, поэтому я просто отвел их в сторону и обвел кончиком языка её клитор. Она побрилась по этому случаю, и её гладкая, голая киска заставила меня вспомнить о моей сестре. Мама откинулась на бильярдный стол, опираясь на локти, и упиралась бедрами мне в лицо, одновременно упираясь пятками в мою спину. Она была сочной, как спелая груша, и я жадно лакал её, запивая её нектаром. Когда я пососал её губы и трахнул своим языком внутри, её мама выкрикнула моё имя и схватила меня за волосы. Едва переводя дыхание, я продолжал водить языком внутри нее. Она оторвала свою задницу от бильярдного стола, оседлав мои плечи, и причитала, кончая и кончая.

— Боже, Тони, ты так глубоко,  — простонала мама, виляя попкой.

Я толкался вперед все сильнее и сильнее, и звуки соприкосновения нашей плоти наполнили домик у бассейна.

— Боже, дорогой, сильнее. Сильнее!  — стонала она.

— Расскажи мне, Китти,  — приказал я.

— Чтоаать..?

— Скажи мне, чего ты хочешь.

— Я хочу тебя, дорогуша. Я хочу тебя снова.

— Нет, мам, скажи это! Скажи это непристойно!

О Боже мой, я был в огне, чувствовая себя самым могущественным человеком в мире.

— "Фффф... трахни меня",  — простонала она, впервые неуверенно,  — трахни меня, Тони! Трахни меня! Трахни меня! Боже, трахни меня жестко! Трахни меня в зад!

Вот так оно и было, мои колени дрожали, а сперма кипела у меня в яичках, но я не хотел, чтобы это заканчивалось. Нет, пока нет. Мама продолжала умолять меня трахнуть её, и я хотел продолжать убегать от её просьбы. Я боролся со своим оргазмом так долго, как мог, и она кончила по крайней мере дважды, в чем я был уверен. Её крики достигли апогея, и когда она кончила в третий раз, я отпустил её, затопляя. Я продолжал трахать её, пока не опустошился и не стал слишком мягким, чтобы продолжать. Я не останавливался, пока не почувствовал крайней необходимости, а потом помог ей подняться с бильярдного стола. Нам обоим было трудно стоять, и мы вместе легли на диван.

— Это было так хорошо, дорогой. Ты каждый раз становишься для меня откровением,  — сказала мама, положив голову мне на грудь.

— Хотел бы я раньше знать, что тебе нравится сзади.

— Я кое-что 

упустила.

— У тебя никогда раньше не было этого сзади? Совсем нет?

— Нет. Твой отец не был большим любителем пробовать что-то новое, а у меня до него было не слишком много сексуального опыта.

— Тогда есть кое-что, что тебе может понравиться, если ты захочешь попробовать.

— Нет времени лучше настоящего.

Мама играла с моим вялым членом, пока мы разговаривали, но теперь она сползла с дивана и начала лизать и целовать мой член. Она облизала его красиво, долго, как рожок с мороженым. Мой член рос до тех пор, пока мамины губы не обхватили меня, и я не надавил на заднюю стенку её горла. Освобождая свои испорченные трусики от подвязок, мама заметила:

— Они стоят почти семьдесят пять долларов, дорогой.

— Я куплю тебе все трусики, какие ты захочешь, если мне удастся их сорвать.

Она наклонилась и поцеловала меня, прижимаясь своим тазом к моему. Я чувствовал, как её влага пропитывает меня. Я стянул бретельки с её плеч и сложил "веселую вдову" так, чтобы она оказалась прямо под грудью. Они заполнили мои руки, и я энергично помассировал их. Мама держала мою голову и кормила меня своей грудью, обмакивая сосок между моими губами, чтобы я пососал, а затем скармливая мне другой. Казалось, ей нравилось держать себя в руках, и я позволил ей смириться с этим. Она скользнула назад и протянула руку между нами, схватив мой член. Это был её первый раз, у мамы были проблемы, и я протянул руку помощи. Как только мы выстроились в ряд, мама скользнула вниз по моему стволу, не торопясь насаживаясь на него сама. Ей потребовалось время, чтобы привыкнуть к тому, насколько полной она себя чувствовала, и обрести равновесие, но как только она это сделала, то улыбнулась.

— Боже, это чудесно. Я чувствую каждый сантиметр тебя, дорогой. Ты ещё глубже, чем раньше.

Мама начала с того, что просто двигала бедрами, двигаясь по кругу, а затем взад и вперед. Я мог видеть, как её клитор терся об меня, и удивленное выражение на её лице сказало мне, как сильно маме это нравилось. Я щипал и теребил её соски, пока она двигала бедрами, и всхлипы превратились в стоны. Она наклонилась вперед, положив руки мне на грудь, и начала двигать бедрами вверх-вниз. Она смогла выпустить меня только примерно наполовину, прежде чем соскользнуть обратно вниз, но этого, казалось, было достаточно. Она прикусила нижнюю губу, закрыла глаза и скакала все быстрее и быстрее. Она наклонилась ещё дальше вперед и получила лучшее сцепление. Её киска чувствовала себя потрясающе, скользя вверх и вниз по моему члену. Я чувствовал, как она сжимается вокруг меня каждый раз, когда она достигала дна. Мама снова села прямо на мой член, а я взял её за бедра и помог ей подниматься и опускаться на моем члене. Я сказал ей откинуться назад и опереться на руки. Делая, как ей было сказано, мама теперь 

откинулась назад, одновременно выставляя бедра вперед. Я провел руками по её ногам, обтянутым чулками, и обнял её за талию. Я приподнял её до тех пор, пока не собрался выскользнуть, и швырнул обратно на пол. Мама кричала, и я делал это снова и снова.

— Оооо... Тони... Оооо... Боже! Да!

Мама кричала во все горло. Она, должно быть, кончала. Она выглядела так, словно сходила с ума. Она схватила меня за запястье и подтянулась, умоляя:

— Это слишком, я больше не могу, дорогой.

Но я ещё не закончил. Когда я взял маму за руку и развернул её, она не задавала мне вопросов, она просто двигалась. Я развернул её на коленях так, чтобы её локти опирались на подлокотник, и снова вошел в нее сзади. Мне просто нравилось, как выглядела её попка, когда я трахал её сзади. Её груди покачивались под ней, когда я хлопал по её киске. Я совсем не сдерживался, и мама просто стонала и ахала, когда я впервые попробовал её по-собачьи. Было так заманчиво шлепнуть по этой покачивающейся заднице, но я сдержался. Я трахал её сзади ещё минут пять или около того, пока мама не пришла снова, и я не присоединился к ней. Я вышел и выпустил свой последний заряд на её ягодицы. Я рухнул на нее сверху, и мы лежали на диване, тяжело дыша и измученные. Я не мог поверить, как усердно и долго мама продолжала. Она посрамила женщин вдвое моложе себя.

•  •  •

Жизнь вошла в привычную комфортную рутину. На работе я узнал о бизнесе достаточно, чтобы люди, работавшие на моего отца, начали доверять моему суждению и не задавали мне вопросов на каждом шагу. Помогло то, что у меня хватило ума сказать так, когда я чего-то не знал. Дома сексуальная жизнь с мамой была замечательной. Как бы странно это ни звучало, мы были почти как пара. Мы действительно планировали провести эти выходные вдали от дома и позаботились о том, чтобы хотя бы раз в неделю устраивать вечер у бассейна. Я был счастливее, чем когда-либо.

Но все ещё оставалось кое-что уладить. Во-первых, Гвен должна была вернуться домой из школы, и я знал, что у меня может возникнуть ситуация. Ни мама, ни моя сестра не знали, что я сплю с другой. Мама уже сказала мне, что мне придется вернуться к тому, чтобы спать в своей спальне, и что нам придется красться повсюду, пока Гвен была дома. Я знала, что должна рассказать Гвен о том, что происходит между мной и мамой, но я не знал, с чего начать. Мне даже в голову не пришло рассказать маме о Гвен. Это было то, что, как я надеялся, могло просто остаться похороненным. Я знал, что мне было бы нехорошо спать с Гвен и мамой одновременно, тайком за их спинами, поэтому я должен был что-то сделать.

Во-вторых, нужно было ещё подумать о моем отце. Мама 

все ещё собиралась навестить его, и она не хотела слышать ничего негативного о его состоянии, поэтому я встретился с врачами, когда её не было рядом. Мне откровенно сказали, что он никогда не придет в сознание, и гуманнее всего было бы отключить аппараты и отпустить его. Это было не то решение, которое я мог принять, и я даже не чувствовал, что могу больше советовать маме по этому поводу, так как я спал с ней. Когда я наконец затронул эту тему, она восприняла это гораздо лучше, чем я думал.

— Я знаю, что у твоего отца очень мало шансов выкарабкаться из этого, но я не могу заставить себя сказать это и выключить машины, Тони. Я чувствую, что пока его сердце бьется, всегда есть шанс на чудо. И кроме того, я не думаю, что это правильно, учитывая наши отношения. Я думаю, что всегда была бы часть меня, которая задавалась бы вопросом, почему я приняла такое решение.

Мы решили перевести папу в учреждение длительного ухода и вверить это дело в руки Божьи.

•  •  •

Другое осложнение на самом деле решилось само собой, и все, что мне оставалось, это сидеть сложа руки и слушать. В конце семестра Гвен отправила свои вещи домой и села на самолет. Я встретила её в аэропорту и была так рада её видеть, когда она прошла через ворота. Она бросилась в мои объятия, и я поднял её с земли, закружив в объятиях.

— Я так рад видеть тебя, старший брат. Я так сильно скучала по тебе.

Гвен залилась краской, целуя меня чем-то средним между поцелуем любовницы и поцелуем сестры.

— Я тоже рад, что ты вернулась. Посмотри на себя, Гвен, я знаю, прошло всего несколько месяцев, но ты выглядишь такой взрослой. Могла ли ты так сильно измениться?

— Возвращение на весенние каникулы принесло мне много пользы. Я думаю, что я повзрослела.

Я посадил её в пикап и мы направились домой.

— Тони, я хочу кое о чем поговорить, но я не знаю, как это сказать,  — сказала Гвен, глядя прямо перед собой и внезапно став очень серьезной.

Забавно, у меня на уме было то же самое.

— Тебе не нужно нервничать, Гвен. Ты можешь рассказать мне все, что угодно.

— Я надеюсь на это. Я хочу, чтобы ты знал, что я очень сильно люблю тебя и всегда буду помнить время, которое мы провели вместе. Быть с тобой было моей сбывшейся фантазией.

— Боже, неужели моя сестра бросает меня?  — пошутил я, пытаясь разрядить её напряжение.

— Дело в том, что я встретила кое-кого в школе.

Я чувствовал себя так, словно с меня сняли груз, и надеялся, что в моем голосе не прозвучало слишком большого облегчения, когда я сказал:

— Это здорово. На самом деле, я серьезно. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Гвен.

— Но если я с кем-то другим, то я не думаю, что мне следует быть с тобой.

— Я знаю 

и я понимаю. Помнишь, мы говорили об этом и согласились, что не могли сдерживать друг друга.

— Я рада, что ты не расстроен. Я не знаю, справилась бы я с этим так же хорошо, если бы ты сказал мне, что был с какой-то другой девушкой.

— И я не собираюсь тебе говорить,  — подумал я.  — Твое счастье важнее всего, Гвен. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, старший брат.

Так что я выпутался из этого, так и не рассказав маме или Гвен друг о друге. Пока Гвен была дома на лето, мы держали все в секрете, хотя, к счастью, она проводила много времени, улетая повидаться со своим новым парнем. Мы с мамой отправились в тот отпуск на острова, и было так приятно иметь возможность быть на свободе и не скрывать, что происходит. Я даже убедил маму пойти топлесс на пляж!

В конце концов папа получил то, что хотел, в гораздо большей степени, чем он когда-либо мог мечтать. Я занял своё место во главе компании и во главе семьи. Я даже занял место моего отца в его постели. И я научился принимать свою судьбу и не убегать от нее. Я бы никогда не догадался об этом, когда впервые вернулся домой, но все оказались счастливы, и я надеялся, что где-то, каким-то образом мой отец сможет принять то, что произошло, и быть довольным тем, что обо всем позаботились.