Шерлок Холмс и доктор Дженни Ватсон. Этюд в багровых тонах. Часть 7

Неожиданная и важная весть, которую принес нам Лестрейд, слегка ошеломила всех нас. Грегсон вырвалась из объятий детектива с крысиным лицом, так и не закончив отсасывать Холмсу. Он же сдвинул брови и крепко сжал свой член в кулаке, а я молча уставилась на него.

— И Стэнджерсон тоже...  — пробормотал Холмс.  — Дело осложняется.

— Оно и без того достаточно сложно,  — проворчал Лестрейд, берясь за мои ушки и насаживая ротиком на свой пенис.  — Но я, кажется, угодил на военный совет?

— А вы... вы точно знаете, что он... также изнасилован?  — запинаясь, спросила Грегсон. Чтобы успокоиться, она подошла к Холмсу и села ему на лицо. Мой компаньон тут же благодарно принялся вылизывать её сочащиеся соком лепесточки.

— Я только что был в его комнате,  — ответил Лестрейд, методично засаживая мне в горлышко.  — И первый обнаружил его — кататония, все аналогично с Дреббером.

— А мы тут слушали мисс Грегсон, которая по-своему решила загадку,  — заметил Холмс, на секунду отвлекаясь от нежных прелестей полицейской.  — Будьте добры, расскажите нам, что вы видели и что успели сделать.

— Пожалуйста,  — ответил Лестрейд, усаживаясь на стул, пока я продолжала насаживаться ротиком на его член.  — Не скрою, я держался того мнения, что Стэнджерсон замешан в изнасиловании Дреббера. Сегодняшнее событие доказало, что я ошибался. Одержимый мыслью о его соучастии, я решил выяснить, где он и что с ним. Третьего числа вечером, примерно в половине девятого, их видели вместе на Юстонском вокзале. В два часа ночи Дреббера нашли на Брикстон-роуд. Следовательно, я должен был узнать, что делал Стэнджерсон между половиной девятого и тем часом, когда было совершено преступление, и куда он девался после этого. Я послал в Ливерпуль запрос, сообщил приметы Стэнджерсона и просил проследить за флайерами, отходящими в Америку. Затем я объехал все гостиницы и меблированные комнаты в районе Юстонского вокзала. Видите ли, я рассуждал так: если они с Дреббером расстались у вокзала, то скорее всего секретарь переночует где-нибудь поблизости, а утром опять явится на вокзал.

— Они, вероятно, заранее условились о месте встречи,  — вставил Холмс, на миг оставив в покое писечку мисс Грегсон.

— Так и оказалось. Вчерашний вечер я потратил на поиски Стэнджерсона, но безуспешно. Сегодня я начал искать его с раннего утра и к восьми часам добрался наконец до гостиницы «Холлидей» на Литл-Джордж-стрит. На вопрос, не живет ли здесь мистер Стэнджерсон, мне сразу ответили утвердительно,  — с этими словами Лестрейд принялся кончать мне прямо в ротик своей горячей густой спермой. Я жадно сглатывала, стараясь не упустить ни капельки, а сыщик тем временем продолжал свой рассказ, изредка бросая взгляды на Холмса, который заставлял дергаться мисс Грегсон под напором своего ловкого языка.

•  •  •

Рассказ Лестрейда

— Вы, наверное, тот джентльмен, которого он поджидает,  — сказали мне.

— Он ждет вас уже два дня.

— А где он сейчас?  — спросил я.

— У себя наверху, он ещё спит. Он просил разбудить его в девять.

— Я сам его разбужу,  — сказал я.  

Я подумал, что мой внезапный приход застанет его врасплох и от неожиданности он может проговориться насчет изнасилования.

Коридорный вызвался проводить меня до его комнаты — она была на втором этаже и выходила в узенький коридорчик. Показав мне его дверь, коридорный пошел было вниз, как вдруг я увидел такое, чего, несмотря на мой двадцатилетний опыт, не видел ещё никогда. Из-под двери выглядывал красный квадратик, открыв дверь, мы увидели ещё огромное количество этих квадратиков — все разного цвета. Приглядевшись, стало ясно, что все это вскрытые упаковки от презервативов. А на полу, скорчившись, лежит человек. Мы перевернули его на спину, и коридорный подтвердил, что это тот самый человек, который жил у них в гостинице под именем Джозефа Стэнджерсона. Такая же кататония, как у Дреббера! И тут обнаружилось самое странное. Как вы думаете, что мы увидели над телом?

Лестрейд закончил рассказ и пытливо взглянул сначала на меня, а потом на парочку Холмс-Грегсон. Сыщица уже получила оргазм и тихонько дрожала, прикрыв глазки.

Прежде чем Холмс успел ответить, я почувствовала, что сейчас услышу что-то страшное, и у меня по коже поползли мурашки.

— Слово «Rасhе», написанное спермой,  — сказал Холмс.

— Да, именно.  — В голосе Лестрейда звучал суеверный страх.

— Судя по презервативам, в деле замешаны ностальгисты. А исходя из надписи — та же девушка, что и с Дреббером,  — добавила Грегсон, поправляя прическу после секса.

Мы помолчали. В действиях неизвестного насильника была какая-то зловещая методичность, и от этого его преступления казались ещё ужаснее. Нервы мои, ни разу не сдававшие на полях сражений, сейчас затрепетали.

— Но ведь в прошлый раз презервативов не было!  — воскликнула я.

— Тут их тоже нет, лишь упаковки. Возможно, в первом случае насильница забрала с собой и их, а тут её спугнули или ещё что-то помешало,  — резонно заметил Холмс, в который раз распечатывая попку мечтательно прикрывшей глазки мисс Грегсон. Она тихонько повизгивала, но, конечно, не так интенсивно, как "скрипки" Холмса.

Лестрейд наклонился и поцеловал меня прямо в губы, на которых ещё блестели капельки его спермы. После этого сыщик с крысиным лицом поставил меня рачком и прижался членом к ягодицам. Я тревожно дернулась, но Лестрейд не собирался атаковать мой анальчик — он аккуратно спустил мне трусики до колен и легонько потерся об сочащуюся писечку своим пенисом. Меня пронзила волна удовольствия, а Лестрейд навалился на мою спинку всем телом, сжал руками сисечки и принялся в быстром темпе хлюпать туда-назад, шлепая своими яйцами по моей коже. Каждый раз, когда член входил глубоко, я тоненько вскрикивала от приятных ощущений.

— Насильницу видели,  — продолжал Лестрейд, методично тараня меня и лапая.  — Девочка, приносившая молоко, шла обратно в молочную через проулок, где заканчивается парковка, что на задах гостиницы. Она заметил, что лестница, всегда валявшаяся на земле, приставлена к окну второго этажа гостиницы, а окно распахнуто настежь. Отойдя немного, она оглянулась и увидела, что по лестнице спускается девушка. И спускалась она так спокойно, не таясь, что 

девочка приняла её за плотницу или монтажницу, работавшую в гостинице. Девочка не обратила особого внимания на эту девушку, хотя у нее мелькнула мысль, что в такую рань обычно ещё не работают. Она припоминает, что девушка эта был среднего роста, с маленьким носиком, в короткой юбке, из-под которой виднелись кружевные трусики.

Я взглянула на Холмса — описание насильницы в точности совпадало с его догадками. Однако лицо его, перепачканное соками мисс Грегсон, не выражало ни радости, ни удовлетворения.

— Вы не нашли в комнате ничего такого, что могло бы навести на след насильницы?  — спросил он.

— Ничего. У Стэнджерсона в кармане был кошелек Дреббера, но тут нет ничего удивительного: Стэнджерсон всегда за него расплачивался. В кошельке восемьдесят кредитов, и, очевидно, оттуда ничего не взято. Не знаю, каковы мотивы этих странных преступлений, но только не ограбление. В карманах изнасилованного не обнаружено никаких документов или записок, на телефоне единственная запись. Текст ее — «Дж. Х. в Европе». Канал, на котором опубликована запись, анонимный.

— И больше ничего?  — спросил Холмс.

— Ничего существенного. На кровати брошен роман, который Стэнджерсон читал на ночь вместо снотворного, а на стуле рядом лежит искусственная вагина. На столе стоит стакан с водой, на подоконнике — аптекарская коробочка, и в ней две пилюли.

С радостным возгласом Шерлок Холмс вскочил со стула.

— Последнее звено!  — воскликнул он.  — Теперь все ясно!

Оба сыщика вытаращили на него глаза. Я, вздохнув, начала одеваться.

— Сейчас в моих руках все нити этого запутанного клубка,  — уверенно заявил мой приятель.  — Конечно, ещё не хватает кое-каких деталей, но цепь событий, начиная с той минуты, как Дреббер расстался со Стэнджерсоном на вокзале, и вплоть до того, как вы нашли изнасилованного Стэнджерсона, мне ясна, как будто все происходило на моих глазах. И я вам это докажу. Не могли бы вы взять оттуда пилюли?

— Они у меня,  — сказал Лестрейд, вытаскивая маленькую белую коробочку.  — Я взял и пилюли, и кошелек, и телефон, чтобы сдать в полицейский участок. По правде говоря, пилюли я прихватил случайно: я не придал им никакого значения.

— Дайте сюда,  — сказал Холмс и повернулся ко мне.  — Доктор Ватсон, как вы думаете, это обыкновенные пилюли?

Нет, пилюли, конечно, нельзя было назвать обыкновенными. Маленькие, круглые, жемчужно-серого цвета, они были почти прозрачными, если смотреть их на свет.

— Судя по легкости и прозрачности, я полагаю, что они растворяются в воде,  — сказала я, легонько лаская член Холмса, который уже начал было успокаиваться после окончания в попку мисс Грегсон. Сама сыщица лежала на животике, приподняв попку, откуда сочилась сперма Холмса. Лестрейд покинул меня и подошел к Дебби. Он потыкался членом в её милое личико, девушка открыла ротик и принялась чмокать пенисом, как будто соской.

— Совершенно верно,  — ответил Холмс.  — Будьте добры, вызовите их Скотланд-Ярда дрон-анализатор ядов. Лестрейд начала звонить в управление.

— Сейчас я разрежу одну пилюлю пополам,  — сказал Холмс, вынимая перочинный нож.  — Одну половинку мы положим обратно — она ещё может пригодиться.  

Другую я кладу в этот бокал и наливаю чайную ложку воды. Видите, наш доктор прав — пилюля быстро растворяется.

— Да, весьма занятно,  — обиженным тоном произнес Лестрейд, очевидно, заподозрив, что над ним насмехаются,  — но я всё-таки не понимаю, какое это имеет отношение к изнасилованию Джозефа Стэнджерсона?

— Терпение, друг мой, терпение! Скоро вы убедитесь, что пилюли имеют к ней самое прямое отношение.

Жужжа пропеллерами, прилетел дрон. Из днища аппарата выдвинулась панелька с медицинской посудой, Шерлок налил в нее раствор — замигала зеленая лампочка. Он уселся ждать. Я сняла трусики и влезла ему на коленки, прижимая член к животу. Мы стали целоваться, изредка бросая взгляд на дрон-анализатор. Лампочка мигала зеленым по-прежнему, а Шерлок Холмс все чаще отвлекался от меня, наблюдая за сигналом с глубоко огорченным, разочарованным видом. Вздохнув, я встала с Холмса — очевидно, ему было сейчас не до того и подошла к Лестрейду, который как раз кончал в ротик Дебби Грегсон. Я наклонилась и принялась целоваться с сыщицей, которая не преминула поделиться со мной нектаром Лестрейда. А Холмс тем временем прикусил губу, потом забарабанил пальцами по столу — словом, выказывал все признаки острого нетерпения. Он так волновался, что мне стало его искренне жаль, но подойти и утешить своего компаньона я не могла, ведь крысоподобный детектив из Скотланд-Ярда уже вовсю таранил меня в позе собачки, а Дебби прижимала мою голову к своей писечке. Лестрейд с Грегсон иронически улыбались, явно радуясь его провалу и попутно наслаждались моим телом.

— Неужели же это просто совпадение?  — воскликнул Холмс наконец; вскочив со стула, он яростно зашагал по комнате.  — Нет, не может быть! Те самые пилюли, которые, как я предполагал, ввергли Дреббера в кататонию, найдены возле Стэнджерсона в таком же состоянии. И вот они теперь анализатор показывает, что они безобидны! Что же это значит? Не верю, чтобы весь ход моих рассуждений оказался неправильным. Это невозможно! И всё-таки лампочка... А! Теперь я знаю! Знаю!

С этим радостным возгласом он схватил коробочку, разрезал вторую пилюлю пополам, растворил в воде и долил в стакан-анализатор. Лампочка тут же замигала красным, а сам дрон запищал.

Шерлок Холмс глубоко вздохнул и отер со лба пот.

— Надо больше доверять себе,  — сказал он.  — Пора бы мне знать, что если какой-нибудь факт идет вразрез с длинной цепью логических заключений, значит, его можно истолковать иначе. В коробке лежало две пилюли — в одной содержался токсин, вводящий в оцепенение, другая — совершенно безвредная. Как это я не догадался раньше, чем увидел коробку!

Последняя фраза показалась мне настолько странной, что я усомнился, в здравом ли он уме. Однако лампочка анализатора служила доказательством правильности его доводов. Я почувствовал, что туман в моей голове постепенно рассеивается и я начинаю смутно различать правду.

— Вам всем это кажется сущей дичью,  — продолжал Холмс,  — потому что в самом начале расследования вы не обратили внимания на единственное обстоятельство, которое и служило настоящим ключом к тайне. Мне посчастливилось ухватиться 

за него, и все дальнейшее только подтверждало мою догадку и, в сущности, являлось её логическим следствием. Поэтому все то, что ставило вас в тупик и, как вам казалось, ещё больше запутывало дело, мне, наоборот, многое объясняло и только подтверждало мои заключения. Нельзя смешивать странное с таинственным. Часто самое банальное преступление оказывается самым загадочным, потому что ему не сопутствуют какие-нибудь особенные обстоятельства, которые могли бы послужить основой для умозаключений. Это изнасилование было бы бесконечно труднее разгадать, если бы жертву просто нашли на дороге, без всяких "оutrе" и сенсационных подробностей, которые придали ему характер необыкновенности, Странные подробности вовсе не осложняют расследование, а, наоборот, облегчают его.

Грегсон, сгоравшая от нетерпения во время этой речи, не выдержала. Она слетела с кровати и, как есть голенькая, подскочила к Холмсу, не дав мне закончить ласки.

— Послушайте, мистер Шерлок Холмс,  — сказала она,  — мы охотно признаем, что вы человек сообразительный и изобрели свой особый метод работы. Но сейчас нам ни к чему выслушивать лекцию по теории. Сейчас надо ловить насильницу. У меня было своё толкование дела, но, кажется, я ошиблась. Молодой Шарпантье не может быть причастен ко второму случаю. Лестрейд подозревал Стэнджерсона и, очевидно, тоже промахнулся. Вы все время сыплете намеками и делаете вид, будто знаете гораздо больше нас, но теперь мы вправе спросить напрямик: что вам известно о преступлении? Можете ли вы назвать насильницу?

— Не могу не согласиться с Грегсоном, сэр,  — заметил Лестрейд, вытягивая мне руки и вгоняя член с удвоенной силой.  — Мы оба пытались найти разгадку, и оба ошиблись. С той минуты, как я пришел, вы уже несколько раз говорили, что у вас есть все необходимые улики. Надеюсь, теперь-то вы не станете их утаивать?

— Если медлить с арестом насильницы,  — добавила я, трясясь от каждого движения Лестрейда,  — она может совершить ещё какие-нибудь злодеяния.

Мы так наседали на Холмса, что он явно заколебался. Нахмурив брови и опустив голову, он шагал по комнате взад и вперед, как всегда, когда он что-то напряженно обдумывал.

— Подобного больше не будет,  — сказал он, внезапно остановившись.  — Об этом можете не беспокоиться. Вы спрашиваете, знаю ли я имя насилницы. Да, знаю. Но знать имя — это ещё слишком мало, надо суметь поймать преступника. Я очень надеюсь, что принятые мною меры облегчат эту трудную задачу, но тут нужно действовать с величайшей осторожностью, ибо нам придется иметь дело с человеком хитрым и готовым на все, и к тому же, как я уже имел случай доказать, у нее есть сообщница, не менее умная, чем она сама. Пока насильница не знает, что преступление разгадано, у нас ещё есть возможность схватить ее; но если у нее мелькнет хоть малейшее подозрение, она тотчас же переменит имя и затеряется среди сорока миллионов жителей нашего огромного города. Не желая никого обидеть, я должен все же сказать, что такие преступники не по плечу сыскной полиции, поэтому-то я 

и не обращался к вашей помощи. Если я потерплю неудачу, вся вина за упущение падет на меня — и я готов понести ответственность. Пока же могу пообещать, что немедленно расскажу вам все, как только я буду уверен, что моим планам ничто не угрожает.

Грегсон и Лестрейд были явно недовольны и этим обещанием и обидным намеком на сыскную полицию. Грегсон вспыхнула до корней своих соломенных волос, а похожие на бусинки глаза Лестрейда загорелись гневом и любопытством. Однако ни тот, ни другой не успели произнести ни слова: в дверь постучали, и на пороге появилась своей собственной, миленькой персоной одна из девочек-практиканток Холмса.

— Сэр,  — заявила она, прикладывая руку к кудряшкам,  — кэб ждет на улице.

— Молодчина!  — одобрительно сказал Холмс.  — Почему Скотленд-Ярд не пользуется этой новой моделью?  — продолжал он, выдвинув ящик стола и доставая пару стальных наручников в комплекте с ножными кандалами.  — Смотрите, как прекрасно действует пружина — они захлопываются мгновенно.

— Мы обойдемся и старой моделью,  — ответил Лестрейд,  — было бы на кого им надеть.

— Отлично, отлично!  — улыбнулся Холмс.  — Пусть кэб-девочка пока что снесет вниз мои вещи. Позови её, Уитни.

Я удивился: Холмс, видимо, собрался уезжать, а мне не сказал ни слова! В комнате стоял небольшой чемодан; Холмс вытащил его на середину и, став на колени, начал возиться с ремнями.

— Помогите мне затянуть этот ремень,  — не поворачивая головы, сказал он вошедшему кэб-девочке.

Та с вызывающе пренебрежительным видом шагнула вперед и протянул руки к ремню. Послышался резкий щелчок, металлическое звяканье, и Шерлок Холмс быстро поднялся на ноги. Глаза его блестели.

— Джентльмены,  — воскликнул он,  — позвольте представить вам мисс Джефф Хоуп, насильницу Еноха Дреббера и Джозефа Стэнджерсона!

Все произошло в одно мгновение, я даже не успел сообразить, в чем дело. Но в память мою навсегда врезалась эта минута — торжествующая улыбка Холмса и его звенящий голос и дикое, изумленное выражение на лице кэб-девочки при виде блестящих наручников, словно по волшебству сковавших её руки. Секунду-другую мы, оцепенев, стояли, словно каменные идолы. Вдруг пленница с яростным криком вырвалась из рук Холмса и кинулась к окну. Она вышибла раму и стекло, но выскочить не успела: Грегсон, Лестрейд и Холмс набросились на нее, как ищейки, и оттащили от окна. Началась жестокая схватка. Рассвирепевшая преступница обладал недюжинной силой: как мы ни старались навалиться на нее, она то и дело раскидывала нас в разные стороны. И только когда Лестрейд изловчился просунуть руку под её блузку, схватил её за горло и чуть не задушил, она поняла, что бороться бесполезно. Наконец, еле переводя дух, мы поднялись с пола.

— Внизу стоит кэб,  — сказал Шерлок Холмс.  — На нем мы и доставим её в Скотленд-Ярд. Ну что же, джентльмены,  — приятно улыбнулся он,  — нашей маленькой тайны уже не существует. Прошу вас, задавайте любые вопросы и не опасайтесь, что я откажусь отвечать.

Но в этот момент в дверь постучали снова. Мисс Хадсон открыла дверь — на пороге стоял щупальцевик с Каллисто 

и его слуга-человек. Их нечасто можно увидеть — на самом Каллисто этих разумных представителей осталось лишь несколько тысяч. Щупальцевик жалобно что-то просвистел. Слуга послушно перевел:

— Уважаемые девушки, разрешите воспользоваться вами гостю с далекого спутника Юпитера! Он преодолел миллионы километров ради ваших сладеньких ротиков и других отверстий! Телепатическая связь позволит передавать удовольствие от контакта всем его соплеменникам!

Мы с Дебби переглянулись, а потом, не сговариваясь, принялись раздеваться. Очевидно, каллистянин выбрал первый попавшийся дом.

После чего я встала на коленки и приступила к оральным ласкам переднего щупальца пришельца с Каллисто. А Дебби стала целовать его сморщенную мордочку. Мне показалось, или инопланетянин смутился?