Жена напрокат. Из сборника Жена проститутка

Стеклянные двери аэровокзала ежеминутно, как большой механический рот, распахиваются, аэропорт заглатывает свежую порцию суетливых пассажиров: окрики поторапливающих, стук чемоданных колес по матовому полу, двери-челюсти смыкаются — вокзал пережевывает пищу... досмотр, регистрация, взвешивание багажа...

Двоих, кажется, не касается особая торопливость утренних авиарейсов. Он и она, плотно прижавшись друг к дружке, чуть в стороне — под разлапистыми елями уютной аллеи, молча и нежно целуются. Не взасос даже — женщина встает на носочки, чтобы дотянуться к губам довольно рослого мужчины, и затяжная игра языков не получается. Он помогает ей устоять, подтягивая её бедра к себе, она от волны теплой похоти зарывается лицом под его куртку и замирает на мгновение... Они, наверное, незаметны снующим пассажирам, но я из машины, как из наблюдательного пункта, вижу их хорошо...

Женщина — моя жена. Сейчас в аэропорту она провожает своего любовника, он же — её командировочный руководитель. После почти бессонной страстной ночи с ним, она ловит последние капли запретной любви. Он аккуратно, но уверенно отрывает её от себя — пора на рейс! Мужчина возвращается домой — к любимой жене и детям, в самолете, возможно, его будут терзать муки совести за измену, но, солидарно по-мужски надеюсь, он найдет самооправдание... А, может, он в самолетном кресле забудется глубоким сном удовлетворенного самца, чтобы дома не выглядеть разбитым и вялым — и не вызывать подозрения домашних. Перед полетом у него вроде было время выспаться...

Ее начальник, на миг оглянувшись, скрывается за холодным стеклом дверей вокзала. Жена знает, что я жду её на парковке аэропорта. И, послав любовнику вослед воздушный поцелуй, наперекор людской речке, текущей ко входу терминала вылета, пробирается на стоянку. Её каблучки выстукивают по мокрому асфальту торопливую дробь — ей хочется скорее укрыться в тепле салона нашей машины — и домой! Утро — зябкое, а ночью лил ленивый осенний дождь — слабый и нудный, оставил после себя абстрактную сетку из луж и мутных ручейков. Она в обход преодолевает последнюю водную преграду и в машину садится на заднее сидение, спереди растеклась серо-зеленая лужа, по которой несильный, но студеный ветер гоняет жухлые кленовые листья. Моя женщина утомленно располагается на мягких креслах, и мы молча едем домой — каждый переживает эту ночь: она — в неге утоленной страсти, я — так продлеваю наслаждение от запрограммированного нами же ночного ожидания неверной жены... Дома я заберу у нее то, что моё — свою долю её любви, у нас намечается новый медовый месяц...

•  •  •

Их служебному роману года четыре. На юбилей самого успешного провинциального филиала столичной фирмы прибыло руководство головного офиса. Наградили передовиков и по случаю закатили банкет в ночном ресторане. После часа ночи моя любовь пропала со связи... Названивал её сослуживицам, которых знал, коллеги брали трубку и подозрительно бодро докладывали: да, она где-то здесь!  — Не отвечает?  — наверное, телефон сел или не слышит в грохоте оркестра... мы ей передадим! Не беспокойтесь, а по домам нас развезут на служебном автобусе. Уверения подруг отдавали плохо прикрытой женской солидарностью... слишком нарочито 

меня убеждали, что жена в наличии есть, но ответить на телефонный звонок возможности у нее нет...

Около 4 часов ночи она позвонила сама... Деланно веселым голосом сообщила: банкет заканчивается, домой их доставят в лучшем виде — автобус фирмы немного задерживается только... Люблю, целую, скоро буду!.. Но она звонила не из ресторана — какое-то тихое место, ни намека на музыкальный фон, ни голосов подвыпивших, ни звона тарелок... Рестораны не звучат такой уютной тишиной! Будто осознав промах, быстро сбросила звонок.

•  •  •

В прихожую жена проскользнула с рассветом — бесшумно, как кошка, едва приоткрыв дверь — столько, чтобы хватило пространства попасть в квартиру. Аккуратно на коридорном комоде расположила пакет с сувенирами от фирмы, свою сумочку, исхитрилась не зашуршать целлофаном букета роз. Я застал её в момент, когда она только наклонилась, чтобы снять туфли...

Она не стала глупо и неуклюже отпираться: что ты, да как можно, ты такое про меня подумал, вот и девочки подтвердят — автобус задержался!.. Дурацкий вопрос «Кто он? » не пришел в голову. Кто бы он ни был, собственно — Иван Иванович или Петр Петрович, или ещё кто-то по паспорту — я все равно с ним не знаком... И представить его, сколько не силюсь, не могу: ни как он выглядит, ни сколько ему лет, ни какая у него должность и какими руководящими инструкциями он связан на службе с моей женщиной... Я вообще ничего не спрашиваю! Тот случай: неловко подозревать, когда вполне уверен...

Она в надежной защите — прижалась спиной к коридорной стенке, повернув голову мою сторону... Её взгляд бьет в меня прямой наводкой!  — Нет, без дерзкого вызова в глазах, но ни капли раскаяния, ни малейшего чувства вины за беспокойную ночь за нечаянный... или умышленный адюльтер? Благочестивая жена попала в воронку страсти, из которой не смогла, а, может, и не пыталась выбраться. Влечение к другому мужчине как цунами накрыло её с головой — и закрутило так, что смыло все моральные установки... Домой вернулась гулящая баба!  — потисканная и потасканная, наспех накрашенная и наскоро причесанная... Удовлетворенная!.. Надо принимать её такой! Или не принимать...

Она, конечно, предполагала долгие благородные объяснения дома — но не готовилась к ним... Ночь была так хороша, что женщина не посчитала нужным портить послевкусие банальными выяснениями отношений. Будь что будет!

Я делаю шаг к ней — и моя рука оказывается под подолом её юбки... Я не знаю зачем, почему и отчего разгорелось это желание прикоснуться к её лобку, я судорожно тороплюсь, продираясь через её одежду, чтоб не упустить что-то... какую-то улику этой преступной ночи... Там, между её ног спрятан главный секрет! Под тонкой тканью белья, как мне кажется, интимное место отдает жаром — там ещё бурлит сложная реакция женской биохимии. Ещё час-два назад там был взрыв — взрыв оргазмов, их осколки разлетались, поражая все её тело. Все её чувственные точки слали в перевозбужденный мозг все новые сигналы — больше похотливого наслаждения! Больше!... Другой мужчина входил внутрь и нажимал там внутри влагалища такие 

женские кнопочки, которые вырубают любой женский стыд, отменяют все тормоза, удерживающие каждую порядочную жену и мать от падения в грех измены.

У меня нет объяснения: почему вместо долгих благородных объяснений или бурных истеричных криков униженного и обманутого рогоносца я безвольным магнитом притягиваюсь к своей нагулявшейся жене — потисканной и потасканной, зацелованной и обсосанной залетным любовником? Я пребывал в нервных поисках своей женщины пропавшей со связи — «обрывая телефоны» подруг по работе, и в это время её губы ловили другие губы для глубокого засоса и шептали нежные непристойности, язык влажным змеем-искусителем забирался в уши мужчины, повторял окружности сосков его груди, томил головку пениса... руки исследовали новое тело, пальцы перебирали волосы — мягкие на голове, короткие и жесткие на груди, на ягодицах...

Бедра гостеприимно расходились, распахивая розовую промежность — жадно, но затянувшиеся ласки уже не усиливали вожделение, и влагалище нетерпеливо требовало пенетрации... Под долгий сладострастный стон наступает кульминация измены — яркий коитус, как начало нового в отношениях мужчины и женщины после многодневных обменов взглядами в офисе, слов-намеков, непристойных мыслей, от которых им, нет-нет, да приходилось отмахиваться как от несбыточных... И вот в прошлом едва чувствительные прикосновения в лифте, плохо скрываемый интерес друг у другу на глазах сослуживцев... корпоративное мероприятие разрушило романтику первых дней служебного романа! Приличия — вон!  — постель устанавливает определенность...

Ее оргазм предоставляет им передышку... Она сворачивается колечком, установив на время невидимый барьер — сейчас ей нужно пережить пароксизм нечаянно свалившейся страсти. Она тихо лежит на краю широкой гостиничной кровати, лишь легкие толчки снизу живота легко, как озноб с морозца, встряхивают её тело... Но продолжение следует — от этой ночи надо брать все!  — Любовники находят друг друга на бескрайней кровати, прижимаются, прощупывают на готовность партнера к новому спариванию — и в тиши номера уже вновь звучит дуэт из легких женских стонов и тяжелых мужских вздохов и выдохов... Под утро к ним приходит нега: вожделение не отпускает ещё, но силы на совокупление потрачены — она лишь благодарно целует пенис, подаривший такие сладостные часы и минуты... и что будет потом — безразлично сейчас, когда в руках эта желанная радость...

Она принимала душ, укладывала скорый макияж, кое-как восстановила прическу... Но то, что у нее между ног — слабое место!  — оно выдает почти все ночные тайны. Срамные губы, будто облизываются от обильного сытого слюнотечения — по ним ещё стекают любовные соки. Она, действительно, не готовила «невинное лицо» для дома — ни малейшей попытки объяснить исчезновение, ни раскаяния — хотя бы притворного, ни «святого» вранья... Она — текла, стараясь подольше сохранить густой и очень сладкий осадок измены...

•  •  •

Одно... два слова оправданий — и все пропало бы! Наша утренняя встреча из интригующей и пикантной, порочной немедленно превратилась бы в пошлое выяснение отношений — со взаимными упреками и старыми обидами... Но в сей миг ни она, ни я не понимаем, что происходит! Жена отдает мне все грехи этой ночи!  — распахиваются срамные губы влагалища, раскрывая темный омут женской похоти, и там, как 

оказывается, действительно нет дна! Из-под блузки вырвались потисканные любовником груди — почему-то они дольше хранят головокружительный запах супружеского преступления. Её рот готов собирать утренний нектар — она сначала не отвечает на мои поцелуи, предполагая, что на губах сконцентрировалось все от чужого мужчины, и у законного супруга вызовет отвращение. Но все же выдает мне и эти признаки её падения — мы заходимся в судорожном засосе с безумной пляской языков... Так мы сосали друг друга, когда сами были любовниками.

Я раздеваю сейчас другую женщину — это не моя жена... Похожа — и лицом, и телом, и родинки совпадают на шее и кое-где чуть ниже пояса... Но моя была другая!  — очень правильная и строгая, приличная что ли... и не позволяла себе ничего такого! Моя — ещё на корпоративном вечере, а эта зашла ко мне случайно — грязная шлюха, блядь, соскочившая с одного члена, чтобы засунуть себе в промежность другой! И оттого столь вожделенная... что хочется стоять за ней даже в самой бесконечной очереди за другими самцами, чтобы получить вроде бы свою, но новую женщину — потисканную, обсосанную, залапанную.

•  •  •

Любовник прилетает в наш город по служебной надобности два-три раза в год. Все его ночи, проведенные в командировке, моя жена будет спать с ним — уже не надо устраивать розыскные мероприятия, и плевать, что на её работе на меня смотрят с плохо скрываемым любопытством, а он думает, что втайне пользует мужнюю жену. Нет, это я даю ему свою женщину напрокат... или в починку что ли... Чтобы по возвращению у меня была совсем новенькая, не похожая на ту, которая записана в свидетельстве о нашем браке...