Новый взгляд на жизнь или Жизнь проституток Часть 2

Она проснулась два часа спустя от звука грузовика мужа во дворе. На мгновение подумала о том, чтобы пойти ему навстречу, но все ещё была в полудреме под одеялом, когда он вошел в спальню. Тим легонько поцеловал её в щеку и начал раздеваться, прежде чем исчезнуть в ванной для принятия столь необходимого душа. Она завидовала его способности разгуливать вот так голышом, и хотя она знала, что смотреть на это неправильно, ей действительно нравился этот вид. Он появился двадцать минут спустя, одетый только в боксерские шорты, которые она приготовила для него. Гвен также приготовила футболку "Нельсон Сантехник", но она знала, что вряд ли он наденет её в постель — он никогда этого не делал.

— Добро пожаловать домой,  — прошептала она, когда он со стоном опустился на матрас.

— Я думал, что у нас есть подмастерья, которые выполняют всю черную работу,  — проворчал он.  — Передвигать старые водонагреватели кончиками пальцев — это работа для молодых. Черт, я устал. Спасибо, что приготовила мне ужин. Спокойной ночи, милая.

Он перекатился на бок, чтобы поцеловать её, прежде чем рухнуть обратно. Через, казалось, секунды, его мягкое ритмичное дыхание сказало Гвен, что он спит. Все чувства раскаяния, которые она могла испытывать по поводу своих действий за последние два дня, к счастью, тоже спали.

•  •  •

В своем воображении она была в торговом центре на сцене, где обычно играли музыканты во время праздников. Только сегодня притягательной силой была она. Она была обнажена и стояла на чем-то вроде поворотного стола, который медленно вращался, в то время как вокруг прогуливались покупатели, казалось, не обращая внимания на зрелище на сцене. Её руки были связаны за спиной таким образом, чтобы выставлять напоказ прохожим её грудь, в то время как её лодыжки были прикованы к тому месту, где она стояла, достаточно раздвинув ноги, чтобы продемонстрировать её принадлежность к женскому полу любому, кто мог бы пожелать посмотреть. Диск под ней продолжал вращаться, но никто не проявлял ни малейшего интереса.

Кроме одного человека. Она поймала его краем глаза, когда её обнаженное тело поворачивалось, полностью сосредоточив его внимание на дисплее перед ним. Она скорее почувствовала, чем узнала, что это был мужчина из раздевалки. Он тоже был обнажен, огромная эрекция, слишком большая, чтобы быть возможной для человека, указывала на нее из-под его выпуклого живота, его рука замерла на конце розовоголового монстра, когда её груди и половые органы оказались в поле зрения. Наконец повернувшись к нему лицом, их глаза встретились, в то время как его рука начала поглаживать...

•  •  •

Она проснулась с тихим вздохом, её тело было мокрым от пота. Рядом с ней безмятежно спал Тим, его дыхание граничило с тихим похрапыванием. Просто сон, уверяла она себя. Просто сон и нечего больше. И хотя она была встревожена все ещё свежими образами в своем сознании, она также поняла, что хочет вернуться к ним, чтобы посмотреть, что этот мужчина будет делать дальше. Гвен знала,  

что сон не придет снова без некоторого чувства вины и самокопания. Вздохнув, она встала и попыталась сосредоточиться на часах. 4:30. Мысль о душе, чтобы смыть быстро испаряющийся пот, звучала заманчиво, но это могло разбудить Тима. Можно было бы просто начать завтракать, решила Гвен и потянулась за халатом.

— Здесь только я и Тим, мне это не нужно,  — смело заявила она себе и направилась на кухню.

Проснувшись полтора часа спустя, Тим обнаружил её сидящей за столом и рассеянно потягивающей кофе. Поцеловав её в макушку, он направился к кофеварке.

— Все в порядке? Ты встала довольно рано.

Тот факт, что она была здесь в одной ночной рубашке, был просто ещё одной причиной для вопроса.

— Да, я в порядке, просто не могла уснуть.

Гвен встала и подошла к плите.

— Теперь, когда ты встал, пожалуй, я доем яичницу с беконом.

Они ели, пока Тим рассказывал о событиях предыдущего дня, подробно описывая каждый болезненный шаг, предпринятый для того, чтобы довести работу до такой степени, чтобы они могли уйти на ночь. Гвен слушала вполуха, время от времени вставляя "угу" или "хммм" там, где, по её мнению, это было уместно.

— Похоже, у тебя что-то на уме,  — сказал Тим.

— О, просто кое-что, что я должна сделать сегодня,  — быстро объяснила она.  — Я собираюсь в город за бумагой для ксерокса и тонером. И мне все ещё нужно найти платье для ужина в Торговой палате.

— Тебе не обязательно идти на ужин, если ты не хочешь,  — сказал её муж, ставя свою тарелку в раковину.

— Нет-нет, я должна идти,  — ответила она.

Смирение в её голосе заставило Тима поверить, что она считает это рутиной. На самом деле Гвен столкнулась с перспективой того, что она действительно планировала сделать сегодня, и что она была бессильна остановить.

•  •  •

Утро прошло так же, как и большинство других утра, грузовики были отправлены, за лошадьми ухаживали, и в конце концов Гвен обнаружила, что вернулась в дом, готовясь к своей поездке в центр города. Более конкретный план сформировался, пока она убирала в стойлах. Первой остановкой была комната Элисон. Маленькие размеры комнаты Эли в общежитии колледжа и квартиры, которую она теперь делила в городе со своим мужем Джейсоном, привели к тому, что некоторые вещи она оставила при переезде. Закрыв за собой дверь, Гвен встала перед комодом, заполненным вещами её дочери.

Дочери Тима и Гвен унаследовала внешность своих родителей — незнакомые люди, оценив привлекательную внешность и телосложение Эли и её матери, пришли бы к выводу, что они сестры, разделенные всего несколькими годами, в то время как Кей Ди пошла в Тима. Несмотря на поразительное сходство телосложения, мать и дочь редко, если вообще когда-либо, одалживали одежду друг у друга. Элисон находила стиль одежды матери в лучшем случае ультраконсервативным, в то время как Гвен была откровенно шокирована некоторыми вещами, которые её дочери носили вне дома в подростковом возрасте. Их мать отчаянно хотела вмешаться и сделать их 

"подобающими леди", но Тим настоял на своем, мягко напомнив жене, что их дочери сами по себе и были воспитаны так, чтобы принимать правильные решения.

В сундуке перед ней лежала одежда, включая нижнее белье. Она достаточно постирала, чтобы знать, какими скандальными вещами её дочь прикрывала свои интимные места, и надеялась, что оставила что-нибудь в своем ящике. Она следила за своими дочерями, когда они были подростками, говоря себе, что это её долг и право — проверять, нет ли у них каких-либо принадлежностей для употребления чего-то неподобающего, которые они могли бы прятать. Худшим, что она когда-либо находила, была нераспечатанная коробка презервативов в ящике нижнего белья Кей Ди. Гвен хотела рассказать дочери об этом открытии, но не могла заставить себя заговорить об этом. Реакцией Тима было облегчение от того, что его дочь воспользовалась защитой, и дело было отложено в долгий ящик, коробка аккуратно поставлена на место, где она её нашла. Однако Гвен прекратила свои проверки после того, как они уехали в колледж, и сейчас она, честно говоря, не знала, что могло остаться у Эли.

Потянув за ручку ящика, она обнаружила бюстгальтеры и трусики всех фасонов, перемешанные друг с другом, как будто её дочь только что перерыла их, чтобы выбрать те, которые ей подойдут. Гвен мгновение осматривала беспорядочные груды, прежде чем осторожно снять лифчик. Казалось, что в нем не было никакого веса по сравнению с теми, что были на ней. Оно было светло-голубого цвета, простой хлопчатобумажной конструкции, с застежкой спереди. Быстрая проверка бирки показала, что размер примерно правильный. Глубоко вздохнув, она стянула через голову футболку Nеlsоn Рlumbing и быстро потянулась за спину, чтобы расстегнуть свой полный бюстгальтер. Снимаю его с её плеч и кладу на кровать вместе с рубашкой. Гвен, не теряя времени, натянула то, что осталось от Эли, обнаружив, что хлопок удивительно удобно прилегает к её груди по сравнению с толстыми проволочными ограничителями, которые она обычно носила. Её торчащие соски отчетливо выделялись на тонких чашечках, и она подумывала попробовать что-нибудь более существенное, прежде чем решила придерживаться своего плана.

Подходящая пара трусиков была на виду, но внимание женщины было приковано к белому кружевному предмету одежды, спрятанному сзади. Она осторожно потянула его, чтобы показать маленький треугольный лоскут тонкой ткани, одна полоска резинки прикреплена к двум углам, другая полоска прикреплена к середине первой нитки и третьему углу.

— Это не может быть удобно носить в течение длительного времени,  — подумала Гвен.

Мысль о её собственной дочери, дразнящей этим мужчину, прежде чем полностью снять его для него, промелькнула у нее в голове, прежде чем она отбросила её. Даже Потаскушка знала, что настаивать на этом было бы чересчур.

— Ты действительно больна,  — пробормотала она, положила стринги туда, где нашла их, и выбрала синие трусики.

Они, казалось, были обрезаны высоко на бедре, но все ещё имели достаточно большие треугольники как спереди, так и сзади, и широкий образец, соединяющий их.  

Удовлетворенная, она села на кровать, чтобы сбросить туфли и джинсы, прежде чем встать и стянуть бежевое нижнее белье с ног. Она поспешно заменила их подборкой бикини, которую держала в руках, и посмотрела на себя сверху вниз. Хотя они обнажали больше кожи, чем у нее когда-либо было раньше, она была довольна их посадкой. Собрав свою сброшенную одежду, она открыла дверь и осмотрела коридор, прежде чем направиться в свою спальню.

Гвен уже знала, что она собирается надеть. У нее был сарафан, который ей особенно нравился, доходивший чуть выше колена — в большинстве дней он казался достаточно смелым, чтобы демонстрировать такую кожу, но сегодня, с её выбором нижнего белья, он казался декадентским — и даже решила оставить две верхние пуговицы расстегнутыми, почти обнажая ложбинку между грудями, отказавшись при этом от наполовину поскользнувшийся. Предпочтительной обувью были балетки, и она быстро направилась к своему внедорожнику, боясь, что если не пойдет сейчас, то может струсить.

Она уже много раз бывала в магазине канцелярских товаров и точно знала, где находятся нужные ей вещи. Однако сегодня все было по-другому, и Гвен прогуливалась по ярко освещенному помещению, небрежно высматривая ненужные ей вещи, приседая, чтобы получше рассмотреть товар на нижних полках, подходя опасно близко к обнажению своих бедер. Наконец, решив, что оставаться дольше означало бы рисковать быть пойманной, она направилась туда, где были сложены картонные коробки с бумагой, выглядя беспомощной, пока молодой продавец не подошел и не предложил отнести это в машину. Гвен улыбнулась при воспоминании о том, сколько тюков сена она подбросила тем утром, захлопала глазами и поблагодарила молодого человека за его доброту и внимание.

Гвен открыла заднюю дверь для помощника и отступила назад, чтобы позволить ему поставить коробку на заднее сиденье. Она на мгновение подумала о том, чтобы, возможно, уронить сумочку и наклониться, чтобы поднять её, позволив платью упасть с её тела и обнажить молодому человеку грудь, прикрытую лифчиком, но даме удалось убедить её, что это, возможно, не очень хорошая идея. Вместо этого она ещё раз поблагодарила его за службу и завела внедорожник.

Десять минут спустя она была на центральной площадке торгового центра, глядя на платформу, где теперь сидели скучающие подростки и пожилые граждане. Гвен не могла понять почему, но она чувствовала себя обязанной подняться по короткой лестнице, чтобы встать там, где она стояла во сне, медленно поворачиваясь, поражаясь тому, что то, что она видела сейчас, было точно таким же, как прошлой ночью.

За исключением голого мужчины, напомнила она себе. И ещё её обнаженной закованности в цепи. Гвен покраснела при этом воспоминании и поспешила с платформы к выполнению своей следующей задачи.

•  •  •

Гвен нашла платье, которое примеряла ранее на неделе, и снова выбрала его, пообещав себе на этот раз рассмотреть его тщательно. Следующей остановкой был отдел нижнего белья. Гвен не совсем была уверена, что она искала, но это должно было быть что-то короче ночных рубашек, которые она 

сейчас носила, и, по крайней мере, такое же удобное. Множество вариантов, очень-очень распутных, осаждали её, пока не представился один, который мог бы быть многообещающим. Это была изящная вещь, легкая и полупрозрачная, с рюшами и складками, и казалось, что она может доходить ей до середины бедра. Гвен огляделась в поисках каких-либо наблюдателей, прежде чем схватить его с вешалки и направиться в раздевалку так быстро, как только осмелилась, не привлекая внимания.

— Две веши,  — объявила она несколько запыхавшись, когда бросила одежду на прилавок, убедившись, что платье лежит поверх ночной рубашки.

Скучающая продавщица — подросток с черными как смоль волосами, слишком сильно подведенными глазами и пирсингом на губе,  — оторвалась от своего мобильника.

— Вам нужно снимать нижнее белье, когда вы примеряете купальники и нижнее белье,  — сказала она, перекладывая пластиковый номер через стол, повторяя по памяти фразу, которой её научили.

— Спасибо, да,  — пробормотала Гвен, яростно краснея от напоминания и непреднамеренного двусмысленного подтекста.

Схватив все, она направилась в кабинку, которой пользовалась ранее на неделе. Она была несколько разочарована, увидев только молодого человека примерно возраста Кей Ди, сидящего в другом конце зоны ожидания и вне зоны возможного обзора. Тем не менее, это знание придало ей ещё больше смелости, и она проскользнула в кабинку, осторожно пытаясь убедиться, что занавеска осталась открытой, незаметно проверяя, чтобы убедиться, что занавеска осталась открытой.

Наконец удовлетворенная, Гвен повернулась к зеркалу, довольная тем, что молодой человек в приемной мог её видеть. Дрожащими руками она расстегнула сарафан, позволив ему упасть на пол, обнажив свой голубой лифчик и трусики. Гвен колебалась, рассматривая себя в отражении, остро осознавая, что её соски напряглись под прикрывающей их тканью. Она небрежно потянулась за черным платьем, представляя, что мужчина наблюдает за каждым её движением. Гвен надела его через голову, внесла некоторые коррективы — и удивила саму себя, назвав его слишком консервативным. Тим заслуживает того, чтобы его видели в чем-то более красивом, чем это, решила она и быстро убрала это. И снова, стоя там в одном нижнем белье, она сделала паузу.

— Сейчас или никогда,  — подумала Гвен и выровняла руки настолько, чтобы расстегнуть застежку лифчика.

Он упал, обнажив её ноющие соски, и Потаскушка подтолкнула её прикоснуться к ним, пока Леди лежала связанная с кляпом во рту у её ног. На этот раз Гвен сопротивлялась порыву и потянулась за ночной рубашкой. Она с тихим шорохом соскользнуло через её голову, ткань была на удивление прозрачной и удобной, её груди казались мягче под одеждой. Она стояла там, восхищаясь этим видом, вращая бедрами, выпячивая грудь, выставляя вперед сначала одну ногу, затем другую.

Приняв решение, Гвен осторожно сняла одежду и повесила её. Она сделала паузу, прежде чем одеться, её сдержанность исчезла до такой степени, что она обхватила свои груди обеими руками, небольшая волна удовольствия захлестнула её, прежде чем она неохотно надела лифчик и платье. Убедившись, что все в порядке, она схватила платье и ночную рубашку и 

повернулась, чтобы уйти.

Молодой человек переместился и теперь ухмылялся ей через щель в занавеске. Она покраснела, отводя глаза, когда вышла в коридор, и Гвен была полна решимости бросить обе одежды на стол и убежать. Шлюха придерживалась своего плана.

— Я беру только одно,  — осторожно объявила она, бросая платье перед продавщицей-подростком.

Не дожидаясь ответа, вернулась в раздел нижнего белья, чтобы найти кассу. Гвен изучала женщину средних лет, обзванивающую свою покупку, в поисках каких-либо признаков неодобрения со стороны продавца, но не смогла найти ничего, что подпитывало бы её паранойю. Распродажа завершилась, она поспешила из магазина к своей машине.

— Этот парень видел тебя чертовски близко к полной наготе,  — закричала освобожденная Леди.  — И он мог бы видеть, как ты прикасалась к себе!

— Вроде как круто, да?  — ответила ей Потаскушка с улыбкой на лице.  — Думаешь, он мог бы прикоснуться к себе позже?

Гвен улыбнулась этой мысли, прежде чем выкинуть её из головы, решив, что она, возможно, психически больна. Именно мысль о том, что она, возможно, сходит с ума, удержала её от повторения своего представления у кухонного окна после того, как она вернулась домой. Вместо этого она потратила время, беспокоясь о своем психическом здоровье и о том, что этот молодой человек может рассказать другим о том, что он видел. Могли ли её арестовать за то, что она прикасалась к своей груди в раздевалке?

Гвен изо всех сил старалась отвлечься, готовя макароны с сыром, любимые блюда Тима, с нуля, повторяя рецепт про себя, чтобы сосредоточиться. В тот вечер он вел большую часть разговоров во время ужина и после него, потчевая свою жену историями с места работы и о потенциальных клиентах, которые выстраивались в очередь. Мысли Гвен, однако, были далеко.

— Я ложусь спать пораньше,  — объявила она после часа просмотра телевизора.  — Устала.

— Хорошая идея,  — согласился Тим.  — Прошлой ночью было довольно поздно. Я скоро подойду.

— Не засиживайся слишком поздно.

Она наклонилась и чмокнула его в щеку, прежде чем удалиться. Тим направился в спальню двадцать минут спустя, слегка удивленный тем, что его жена все ещё не спит и читает, и ещё больше удивленный, увидев её лежащей поверх одеяла. Больше всего он был удивлен, обнаружив её одетой в ночную рубашку, которую он никогда раньше не видел. Прозрачная ткань, казалось, заканчивалась только чуть ниже её бедер, где из-под нее выглядывала пара голубых трусиков. Несмотря на тонкость материала, она решила оставить свои груди свободными, сделав их слегка видимыми для него.

— Новая ночная рубашка?

— Мм-хмм,  — ответила она, когда он разделся до шорт.  — Я подумала, что было бы неплохо иметь что-нибудь полегче на лето.

— Мне это нравится,  — сказал он с намеренным преуменьшением, скользнув под одеяло.

Тим на мгновение задумался о том, чтобы заявить о своем желании небольшого плотского контакта, но будние ночи обычно были невыносимы, несмотря на ту ночь. Наклонившись после того, как Гвен отложила книгу и очки, он поцеловал её. "Спокойной ночи".

Его 

жена не ответила, вместо этого просунув руку под одеяло, туда, где, как она знала, находился верх его нижнего белья. Её рука начала описывать легкие круги по волосатой коже, нежно разглаживая и поглаживая. Тим лежал там, неуверенный, может ли ему так повезти, что он сможет заняться сексом дважды за три дня. Рука опустилась ниже пояса, нащупав головку его быстро набухающего члена, и он понял, что это было не просто его воображение.

Тим перекатился на бок, чтобы поцеловать её.

— Ты, э-э-э, хотела бы выключить свет?

— Я не против, чтобы он был включен,  — ответила Гвен.  — Если только ты не хочешь, чтобы я его выключила,  — быстро добавила она.

— Нет, нет, меня это устраивает.

Что ж, это было впервые.

Их губы встретились, и он начал ласкать её бедро, одежда скользила вверх вместе с ним, Тим был очень рад, что не нужно задирать целые акры ночной рубашки, чтобы добраться до сокровищ под ней. Такое же отсутствие сопротивления было также оценено по достоинству, поскольку ему не пришлось бороться с её лифчиком, чтобы осторожно положить ладонь ей на грудь. Бедра Гвен начали подергиваться, её прикрытая трусиками промежность прижалась к его бедру.

Возбужденная жена прервала поцелуй, и Тим испугался, что переступил границы дозволенного. Гвен, однако, быстро села, в то время как её руки потянулись к его шортам, настойчиво пытаясь стянуть их вниз. Его руки с радостью потянулись, чтобы помочь ей, когда он перекатился на спину, одним движением стягивая нижнее белье с ног, прежде чем принять сидячее положение и потянуться к её. Он также достаточно постирал, чтобы знать, что их выцветшее состояние указывало на то, что изначально они принадлежали одной из его дочерей. Он также заметил темно-синее мокрое пятно там, где соединялись светло-голубые треугольники...

Гвен приподняла бедра, позволяя ему скользнуть ими вниз к её лодыжкам, где она небрежно скинула их. Их поцелуй возобновился, Тим нашел её пол, в то время как её поглаживания его члена стали более настойчивыми.

— Я, э-э-э, скоро кончу, если ты не будешь осторожна,  — предупредил Тим, когда её рука сжалась и потянула сильнее.

— Оооо, хорошо,  — ответила Гвен, ложась на спину и раздвигая ноги.

Как бы она ни была разочарована, потеряв ощущение его руки у себя между ног, особенно так близко к её собственному оргазму, Гвен знала, что ей нужно оказать услугу своему мужу. Тим воспринял её действия как знак того, что прелюдия окончена, и это означало, как и все эти годы, что пришло время закончить освященным временем способом. Он перекатился между её раскинутых ног, любуясь видом своей жены, обнаженной ниже пояса и раскинувшейся перед ним, со слабо видимыми грудями.

— Это будет тем, что я запомню на своих сеансах самобичевания,  — размышлял он, прежде чем опуститься на нее сверху, кончик его члена оказался у её нижних губ.

Тим подался вперед и погружался в её влажность до тех пор, пока не смог двигаться дальше. Однако тело Гвен нельзя 

было отрицать. Её бедра инстинктивно приподнялись, прижимая клитор к косточке в животе мужа. Отчаянно она пыталась сохранить давление на свой покалывающий бугорок, рефлекторно обхватив ногами талию своего Тима, прижимаясь к нему. Он был подстегнут новизной и интенсивностью её страсти и стремился погрузиться в нее ещё глубже, двигаясь и толкаясь в её лоно, в то время как ноги, которые всю жизнь управляли лошадьми, стремились добиться такого же контроля от своего мужчины. Его оргазм был мгновенным, семяизвержение бурлило по всей длине, пока он погружался в канал своей жены. Его последнее подергивание привело к оргазму самой Гвен, её ноги и руки так сильно сжались вокруг тела мужа, что он испугался, как бы она не сломала кость — свою или его. Тим лежал там в своем посторгазмическом сиянии, в то время как Гвен содрогалась от своего. Наконец, истощенная, она ослабила хватку на нем, и её ноги подкосились в изнеможении.

— Вау,  — было все, что он смог сказать, когда их дыхание пришло в норму.

Тим перекатился на свою сторону кровати и обнял её.

— Да, вау,  — это было все, что Гвен смогла ответить, прежде чем встать и поспешить в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Мгновение спустя она вернулась в более традиционной паре полных трусиков, Тим с удовлетворением отметил, что ночная рубашка осталась, а лифчик был опущен. Она казалась несколько взволнованной и смущенной, когда выключила свет и скользнула под одеяло, и Тим придвинулся, чтобы утешить её.

— Это было здорово,  — пророкотал он, обнимая её.  — Спасибо.

— Не за что,  — ответила она, не глядя на него.  — Ты это заслужил.

Гвен ещё долго лежала, глядя в потолок, после того как её муж заснул.