Записки Любопытного Козленка. Глава Записки шлюхи

Моя кузина Гвен - самая удивительная девушка во всем городе Ллурлайн и во всем Уэльсе тоже! Ни у кого нет таких прекрасных волос, таких изумительных зеленых глаз, словно две ягоды можжевельника, и такой прекрасной личности, которая приносит радость и тепло в сердце при виде её. Недавно она отметила свое 18-летие, и мы праздновали это с радостью на всей улице. Все желали увидеть её, полюбоваться на её розовые щечки - и подарить что-то особенное, чтобы продолжать наслаждаться счастливой Гвен и её улыбками.

Гвен - просто чудо не только из-за своей внешности. Вся эта красота бесполезна без доброго сердца. Как говорит наш пастор: "Бог одарил мисс Гвендолайн такой красотой за её чистую душу". Спросите любого жителя Ллурлайна или Кириадура или где бы они ни знали её! Гвен всегда была моим лучшим другом и остается им, даже когда мы становимся взрослыми и не можем бегать и обниматься, как раньше. Мы пробежали все ущелья Эрири вместе, она отнесла меня домой, когда я был укушен змеей, потом читала мне сказки и целовала меня в носик и глаза.

Да что там говорить! Я буду следить за тем, чтобы она нашла самого лучшего парня во всем Уэльсе, или даже во всей Великобритании! Ничего хорошего не видно среди парней в нашем городке: все какие-то недалекие и глупые. Ох, если бы я мог жениться на ней! Но это невозможно: во-первых, мне только тринадцать лет, а когда я вырасту, Гвен уже будет старой. И во-вторых, мы двоюродные братья и сестры, а Бог не позволяет такое.

Ох, я так и не видел её полностью обнаженной! Только спину и то немного... И чуть-чуть груди, когда она наклонялась надо мной и они выглядывали из выреза, круглые и мягкие... Женская грудь - великолепная вещь, и у Гвен она прекрасная! Никто не может не обратить на то, какие формы скрывает её платье. Гвен, Гвен, рыжая Гвен, когда же ты выйдешь замуж? Тогда я может быть спрошу у тебя, как это было, а ты расскажешь мне. Ведь мы же друзья?

Какая-то она странная в последнее время. Бродит по горам, а когда возвращается, лицо у нее мрачное, словно туман над перевалом. Или просто задумчивая? Она не отвечает, не слышит... и ничего не рассказывает.

Я обижен на нее. А вдруг она встретила опасность? Хоть наши места и безопасные, но все может произойти! Не позволю ей ходить одной в горы. Пусть подождет, пока я закончу школу, и мы пойдем вместе. С такой девушкой, как она, должен быть рядом мужчина.

А пастор Ллойд сегодня опять рассказывал о своем видении, которое он увидел неделю назад. Круглое небесное тело летело по небу над Эрири, словно птица. Он говорит, что это знамение предвещает что-то связанное с морем или даже с войной.

Я бы его высмеял, если бы не знал, что он всегда приукрашивает все до невозможности.

•  •  •

Она стала часто ходить в горы без меня и отказывается говорить, что там делает. Наглухо замолчала! Назвала меня любопытным козленком... А я не простой козленок, я способен показать ей всем ухажерам свое мастерство! Сама она... такая наглая корова! Вся выпятила вымя и думает, что это делает ее взрослой. А сама поет, с влажными и туманными глазами, мордашка просто светится... Я такую раньше не видел.

Подожди меня!

•  •  •

Эти постоянные походы в горы уже достали меня до предела. Я не спал три ночи, изнурен как черт, все из-за этой зеленоглазой бестией! Я сердился на нее так же сильно, как тогда, когда она выпустила всех моих зверей и всю мою добычу, а я разозлился и вылил на нее банку чернил. Тогда она плакала, а я тоже плакал и умолял ее простить меня — и она простила. Потом я помыл ей голову, мыл ее потрясающие рыжие волосы с золотистым отливом.

У нее волосы словно сказочное золотое руно. Все девушки имеют обычные однотонные волосы, а у нее... Но это не все, они разных оттенков - светлые и темные, словно прожилки на дереве... Они также волнистые и легкие, длинные как водопад до самой попы, и меняют цвет со временем! Иногда они золотистые, иногда медные или коричневые, похожие на лакированную мебель, а иногда огненно-рыжие, как облака на закате.

И когда она мылась, я нежно взбивал пену в ее густых косах. Было так ласково и сладко, будто она целует меня... Потом она позволяла мне мыть ей голову и я видел, что ей тоже нравится...

Но это не может продолжаться так! Мне нужно выяснить, куда она уходит.

• • •

Ох уж эти чувства! Я даже не знаю с чего начать.

Наша Гвен нашла себе парня. А не простого парня...

Черт его знает кто он такой. Возможно он приезжий, а может быть он лесной дух или эльф! Я никогда не видел такой одежды ни в городе, ни в газетах. У него лысая голова, словно у старого дедушки, но видно, что он молодой. Его лицо странное, словно с какой-то картины: темные глаза, тонкий нос как у девушки, и такие же узкие губы. А его лицо вытянутое, словно перепелиное яйцо.

Боже мой, как они целовались! Гвен, моя сестра Гвен!... Но я расскажу все по порядку.

Когда она обернулась и проверила нет ли кого-то поблизости, я понял что она снова отправляется в горы. Через полминуты я пошел за ней.

Я крадусь бесшумно как кошка и она не замечает меня. Она шла по большой тропе и потом свернула к Хор Эридрун. Я шел следом как тень чтобы не сломать ни одной веточки... Потом мы вышли к скалам - и она скрылась в узком расщелине среди вереска и маков. Я хотел проскользнуть за ней, но услышал голоса:

— Привет, Ниир! — Привет, Гвен! — ответил мужской голос, тонкий и немного неприятный, как скрипучая скрипка, и я замер. Они продолжали разговаривать, а я стоял и привыкал к мысли о том, что у Гвен есть парень.

Сначала я задумался оставить ее в покое, вернуться домой и доказать ей, какого друга она потеряла. Но потом меня проняло любопытство и я решил заглянуть на нее и ее избранника.

Забравшись на скалу, я взглянул вниз. Это было отличное место для наблюдения: я видел их совсем рядом, слышал каждое слово - а они меня не видели и не могли увидеть из-за густой растительности.

Таких странных парней, как этот Ниир, я еще не видел. Он был одет в плотный костюм голубого цвета небесного оттенка. Он был выполнен из блестящей ткани похожей на шелк или атлас. Лицо у него... сложно описать словами, но в нем светилось что-то, от чего у меня мурашки по коже. Но это были не страшные мурашки, а как в сне, когда видишь то, чего быть не может.

Они держались за руки и смотрели друг на друга с любовью. Гвен спросила его:

— ... А в твоей стране все бреют головы? — Нет, только те, кто отправляется в дальнее путешествие. На корабле каждый грамм имеет значение, поэтому путешественники избавляются от всего лишнего: волос, аппендикса, лишней одежды... А у людей на Зиизе есть волосы и они делают из них разные прически. Но наши волосы короткие и не такие мягкие, как у тебя. Таких прекрасных волос я никогда не видел... Можно потрогать? — Потрогай, — сказала Гвен тихо, улыбаясь таким образом, что у меня зажалось сердце и подкатил ком к горлу. И Ниир осторожно прикоснулся к ее шевелюре.

Он прикоснулся к ней, улыбнулся, словно ребенок, и начал ласково разглаживать запутанные волосы Гвен. Узел распустился, и пряди волос тяжело обрушились на ее плечи и спину; Ниир вздохнул и стал подбрасывать их в воздух, как пушинки.

В солнечных лучах, пробившихся сквозь туман, они засверкали золотистым огнем — и вокруг начали медленно плавать пушистые искры. Ниир смеялся как ребенок, а Гвен смеялась вместе с ним.

Она все ближе приближалась к нему... а мне стало темно в голове, будто я перевернут. В конце концов я отступил назад, решив отправиться домой — но не выдержал и вернулся обратно, чтобы еще раз заглянуть в ущелье.

Лучше бы мне этого не видеть!

Они целовались, обняв друг друга и качаясь словно медведи. Конечно же, я видел парочек целующихся — но Гвен и Ниир целовались так, что внутри меня все застыло, и я сам остановился, словно статуя.

Они играли ртами, оставляя мокрые следы на щеках и подбородках, скользили и тренировались губами, нежно съедая друг друга, как мороженое или сладкий крем. Временами они облизывали язычками, дрожащими как голубиные головки, или ласкали друг друга требовательными и пленительными лизаниями — а я смотрел на них и превращался в разноцветный пузырь. Они двигались медленно, плавно, упиваясь происходящим словно при колдовском танце. Я слышал их приглушенное постанывание — тихое и ласковое, словно у маленьких щенят... Потом они затерялись в волосах Гвен, которые развевались на ветру, и я перестал понимать, чье лицо где.

Не помню, как я выбрался оттуда и вернулся домой...

Гвен в последнее время как-то сумасшедшая: она бегает, поет, смеется сама с собой, танцует с козами и с Рексом... Я старался держаться, но через два дня я не выдержал.

К тому же она так мило улыбалась мне, так игриво общалась... Кто из нас маленький козленок, интересно? Я старался сдержаться - но она внезапно обняла меня, потащила на кровать, свалила как щенка - и начала прижиматься ко мне и ласкать, как раньше, говоря:

- Ну не сердись, не сердись на меня! Ну не нужно! Ну давай дружить! Ну давай, давай, давай быть друзьями, мой суровый, непоколебимый, раздражающий и любимый пятнистый любопытный братик! Давай быть друзьями!..

Она беспорядочно причесывала мои волосы и подувала мне в лицо. Я хотел выразить ей всю свою негодование... но улыбка сама появилась на моих щеках, слезы сами выступили из глаз, а тело само согнулось и прижалось ко мне в Гвен, в ее нежное грудное ложе и ее волосы, которые она щекотала меня как ребенка. И внутри меня просыпалось нежное трепетание, золотисто-пушистое, как ее волосы.

После этого я не мог обижаться, только преданно смотреть на нее, следовать за ней и дергаться, когда она улыбалась мне.

Почему у меня нет силы воли?! Все из-за Гвен. Она такая красивая и добрая. Я даже не могу сердиться на этого Ниира: невозможно не влюбиться в Гвен. Я бы на его месте не смог.

Интересно, кто он такой? Может быть, настоящий эльф?

• • •

Перо ускользает из рук...

Три дня я терпел, что Гвен уходит в горы. Три дня я таял от ее улыбок и оттого, что она попросила меня помыть ей голову. Это было чудесно - размешивать густую пену в ее густых локонах. Когда они высыхают, они становятся такими завораживающими, что просто замираешь от восторга. Мелкие-мелкие кольца и спиральки, сверкающие золотом по всей длине до самой попы...

Но сегодня я не удержался. Сегодня я последовал за ней, как тайный наблюдатель, презирая себя за свое любопытство. И был наказан.

Когда я подкрался к своему укрытию - они уже целовались со страстью. А потом меня охватило холодом от макушки до пяток, потому что Ниир начал раздевать Гвен. Он снял с нее платок, прикрывающий грудь и плечи...

- Ты же обещала мне, Гвен, - сказал он. - Ты говорила: "дай мне три дня". Я не понимаю... Я ведь вижу, что ты интересуешься мной. Почему?.. - спросил он, глядя на румяное лицо Гвен.

И в этот момент она отпустила его руку, и он снял с нее платок, обнажив плечи, нежные как крем.

Я наблюдал, как моя возлюбленная Гвен постепенно раздевается, как из-под выреза появляются ее груди - и в моем сердце билась ужасная тревога, и я не мог двигаться. Я видел, как открылись розовые соски, пухлые как цветы в нашем саду, а за ними - ее грудь, круглая и мягкая как взбитые сливки.

Я лежал и не верил своим глазам - а Ниир, склонившись, целовал ее грудь, лаская Гвен по обнаженным плечам и спине. Ужасная тревога не утихала, а наоборот - возрастала еще сильнее, потому что Ниир стащил полуголую юбку с Гвен.

Она закрыла глаза. Мне внезапно стало страшно, и я тоже закрыл глаза; когда открыл их - моя Гвен была полностью обнажена. Ее юбка лежала на траве, прикрывая ступни - и на всем теле Гвен не осталось ни одной одежды.

Я видел изгиб ее бедер; он пробудил во мне сладкое желание, и я понял, что вот-вот разорвусь... а между ног, между стройных голых ножек Гвен располагалась густая, кудрявая, интимная - открыта, как усы или борода. Две мягкие припухлые складки, покрытые волосами...

Молодой человек наклонился и раздвинул их, оголив розовую плоть и изящные складки, похожие на лепестки шиповника. Гвен закрыла глаза и покачивалась - а молодой человек внезапно прильнул к ее розовому цветку, лизнув его несколько раз... Внезапно Гвен вскрикнула и открыла глаза. Ее губы раскрылись, тело дернулось... но молодой человек продолжал с удовольствием целовать ее между ног, проводя руками по ее бедрам, спине - и ее тело начало изгибаться, как тростник. Гвен положила свои руки на его голову и стала его гладить, колеблясь из стороны в сторону. Ее глаза снова закрылись. Я ясно слышал ее стоны - сначала тихие, подавленные, а затем все более интенсивные; через минуту Гвен простонала, держась за молодого человека. Она едва удерживалась на ногах.

Вдруг молодой человек встал, лизнул ее соски, один за другим, и быстро снял свою одежду. Я даже не заметил, как он это сделал: мне показалось, что он мгновенно разорвал ткань, обтягивающую его без пуговиц, и остался голым.

Он был ловким и крепким. Его достоинство выступало вверх на полный фут (около 30 см) и напоминало длинный рог единорога, как на картинках. Молодой человек помог дрожащей Гвен освободиться от юбок и ботинок - и вот они стоят голые на траве, глядя друг на друга.

"Ну что же ты? Давай, Гвен!" - сказал молодой человек. Гвен смотрела на него ясными глазами и не двигалась, только ее щеки стали еще краснее. "Гвен! Ну что... Ты уже делала это раньше?"

Гвен покачала головой, не отрывая своего взгляда от его глаз.

"Нет? Верно? Никогда?" - молодой человек, казалось, был поражен. Его лицо внезапно приняло удивительное выражение - нежное и трогательное, словно он держал младенца. Медленно он подошел к Гвен, прижался к ней, и меня осенило: "кажется, он действительно любит ее... "

— Ты готова? Желаешь? Хочешь попробовать это впервые со мной? — спросил он. Гвен молчала, наклоняя голову на его плечо, затем отстранилась и кивнула, смотря ему в глаза.

— Просто научи меня, как это делается, — прошептала она хрипло. — Гвен!... Благодарю тебя, Гвен! — сказал Ниир. Его слова не звучали претенциозно, и я почувствовал, как он снова завладел ею. — Смотри! Встань на колени... нет, так... на руки и ноги одновременно. Как животное. Вот так... Теперь открой для меня свое Сладкое Убежище... Разведи ноги, Гвен! Да, вот так. И все! Остальное я сделаю сам. Держись крепко и не бойся ничего.

Голая Гвен стояла на четвереньках, выпятив зад вверх. Ее удивительные груди свисали, напоминая вымя, а волосы раскинулись и залили медным потоком траву. Казалось, ей было очень стыдно, и она прикусила нижнюю губу, опустив лицо вниз.

Ниир наклонился, приблизился к ней — и начал целовать Гвен прямо в ее Сладкое Убежище.

Я видел, как он ласкает ее, всё глубже и сильнее, а Гвен колеблется на коленях и ее грудь качается словно фонарики. Она застонала... Ниир углубился в нее, сосущими губами и языком изучая Сладкое Убежище, мучая Гвен до хрипоты; затем поднялся и вошел в нее своим длинным членом...

Гвен открыла глаза, почувствовав изменение — и вдруг из нее вырвался крик, потому что Ниир резко толкнул ее, насадив на себя с силой. Его член полностью проник в нее, погрузившись в Сладкое Убежище. Затем Ниир медленно вытащил его обратно, и я увидел на нем алую блестку крови.

Мне страшно. Я повторял себе: "Моя Гвен уже не та. Моя рыжая сестричка больше не девушка". Я пытался понять, что происходит, когда Ниир медленно и плавно проникает в нее своим рогом, снова и снова, увеличивая ритм.

Я... наблюдал как околдованный за его движениями - его задом, колыхающимся вперед-назад, его рогом, погружающимся в Гвен, густой струей крови текущей по ее ноге... "Вот как это... " - звучало в моей голове и я застыл, поражен тайной, которую видел впервые в жизни; "интересно, какое чувство испытывает Гвен от такого твердого проникновения?". Я смотрел на Гвен - и видел ее боль и трудности, но также и блаженство. Никогда раньше я не видел на лице человека такую агонию и одновременное счастье. Мне приходили на ум образы стонущих собак во время спаривания и я не мог поверить, что это происходит с моей Гвен.

Сначала она молча пыхтела, привыкая к новым ощущениям, а потом из нее вырывались громкие стоны. Ниир двигался внутри нее, засовывая свой рог до самых яиц - и Гвен двигалась в такт, снова закрывая глаза. Ее голова опускалась все ниже, пока не коснулась травы и не прижалась к ней.

Я видел, как колыхались ее груди, как ходил ее живот, согласуясь с движениями Ниира; видел, как его яйца били по ее холмику, запачканному кровью, и как искажается ее лицо под каждым толчком... Они стонали, укусив губы и выражая свое возбуждение одновременно - это было страшно, но также нежно, заразительно сладко и пылко... Я никогда раньше не видел таких любовных игр и волновался в своем укрытии, страдая и представляя себя на месте Гвен.

Неожиданно Гвен выпустила крик. Я испугался, думая, что она испытывает сильную боль - но ее крик тут же перешел в счастливый смех, глубокий и дикий, наподобие звука филина. Она просто хохотала, задыхаясь от смеха; у нее на щеках была нарисована смертельная улыбка, пальцы впивались в траву... Я стал еще более напряженным, решив, что Гвен сошла с ума - и вдруг такой же смех раздался от Ниира. Они оба визжали и хохотали, яростно тряслись и сверкали глазами, а я двигался вместе с ними, извергая из себя это... А потом Гвен начала выть тихо и медленно опускалась на землю, распластываясь по траве.

Вскоре Ниир подошел к ней. Они приблизились друг к другу, обнялись - и замерли. Ниир что-то шептал ей... Гвен лежала спиной ко мне, и я не видел ее лица - но потом она повернулась на спину.

Вся ее фигура предстала перед моими глазами: счастливое розовое лицо, такие же розовые груди, разлитые в стороны, расслабленные бедра и ноги, протянутые по траве... Солнце пробилось сквозь туман, заливая все светом - и волосы Гвен засияли живым золотом, ярким и огненным, словно само солнце.

Прямо над нами внезапно раскрылся густой голубой кусочек неба; склоны гор загорелись зеленью, багрянцем и золотом - и потоки перламутрового света залили всю долину, легкие и пышные, словно пенное вино. Счастливая Гвен была красива как горы и небо, а Ниир гладил ее по всему обнаженному телу так же ласково, как мамы гладят маленьких детей. А я лежал сверху - и плакал от блаженства, которое меня охватывало, от ревности и радости за Гвен...

• • •

Я знал, что так будет.

Солнце опускалось за громаду Эрири, окрашивая всю долину в цвет волос Гвен - а она сидела на краю ущелья, обнимаясь с Нииром. Они были оба голые и завернуты в ее волосы, как в плащ.

Над землей набирались пышные облачные скопления, мягкие и объемистые, словно золотые подушки. Солнце запуталось в сети огненных и лиловых полос, которые разметили горизонт. Небо казалось близким, словно верхушки дубов.

— Твоя земля так прекрасна, Гвен! — сказал Ниир. Его слова были искренними и наполнены радостью, как у маленького мальчика. — Она такая же красивая, как ты сама. — А у вас бывают такие закаты? — Когда Лээйо спускается за горизонт, небо приобретает желтый оттенок. У нас нет таких облаков, потому что все осадки контролируются людьми. Облака появляются только там, где есть необходимость в дожде. У нас все лучше организовано, но не так живописно как у вас... — продолжал Ниир. Он выражал свои мысли очень четко и правильно, но его голос звучал редко слышимым у взрослых людей. — Ты и твоя земля — самое прекрасное, что я видел в своей жизни. И твое имя также прекрасно: Гвендолин... Оно звучит как Музыка Премудрых. — А у тебя есть полное имя? — Есть. Нииромайти Лоисси Каммасеирайти... — Тоже очень красиво!... А где ты научился говорить по-валлийски? — Я не знаю вашего языка, Гвен. Я разговариваю на своем языке, а ты слышишь его как свой собственный. Это возможно благодаря устройству в моем корабле. Оно перехватывает мозговые волны и преобразует их... Если честно, я не понимаю, как оно работает. Я не очень разбираюсь в этом. — А у вас есть семьи? Есть ли у вас мужья и жены? — У нас все не так, как вы рассказывали. У нас все живут парами, и Слияние Тел возможно только в паре, верно? У нас Слияние Тел - обычное удовольствие, такое же, как разговор или игра. В него погружаются все, кто друг другу симпатичен. Женщине нельзя показывать симпатию, не подарив ей Слияние Тел. И у нас и мужчины, и женщины могут контролировать зачатие и имеют детей только по своему желанию. Особый случай - Великое Приобщение Девушки. Она сама выбирает того, кто станет ее спутником жизни. Ты оказала мне большую честь, Гвен. Я никогда не представлял, что смогу познакомиться с таким прекрасным существом, как ты. Я испытал самое большое удовольствие в своей жизни. Я очень благодарен тебе.

Он выражался громогласно, однако искренне, словно ребенок. Некоторое время они молчали, сжимая друг другу руки. Потом Гвен произнесла: - Как странно. Значит, у вас все взаимосвязано... И это вам нравится? - Наш народ предпочитает удовольствия ответственности. Рождаемость падает, и правительство взимает специальный налог с каждой женщины: до тридцати лет она должна родить хотя бы одного ребенка. В противном случае ее осеменяют принудительно. Если она не желает его воспитывать, ребенка забирают в приют. Восемьдесят пять процентов наших детей выросли в приютах... Редко кто стремится к совместной жизни. Таких людей считают чудаками и подшучивают над ними. А я мечтал обнаружить женщину, с которой мы всегда будем вместе. Чтобы мы были для друг друга необходимы, как небо земле и земля небу... Однако на Зиизе очень сложно найти таких людей. Все желают лишь удовольствий, и только... - Ты улетишь от меня? - Да, Гвен. Мне пора возвращаться домой. Я прибыл сюда для изучения вашей почвы, представления своего исследования Учителю и получения Гарантии Знаний. За всех стажеров ручаются их друзья, а за меня поручился мой товарищ Рииси. Если я не вернусь, Рииси окажется в рабстве на двадцать лет. - Я уеду с тобой! - Мое судно рассчитано на одного человека. Если вес превысит критическую норму, судно не взлетит. Но я не знаю, как оставить тебя здесь, Гвен... Что же мне делать? - В любом случае я пойду с тобой!... - Гвен прижалась к его губам, и вскоре они объединились телами, приближаясь к самому краю пропасти. Ниир ритмично погружался в Гвен, шепча ей что-то, чего я не слышал...

В течение нескольких дней подряд Гвен уклонялась от меня, но в один момент она вдруг обняла меня.

— Прости, братишка, — плакала она. — Я скоро уеду от тебя. На долгое время, очень долго... Я не могу сказать тебе, куда. Прости и забудь меня, хорошо? — всхлипывая, она целовала меня в шею, щеки, нос и даже губы.

Я был безмолвен: горький привкус ее слезами смоченных губ ошеломил меня и я задыхался как от отравления.

Ночью я не спал. Весь вечер я прислушивался к шорохам в доме - и как только услышал тихие шаги к выходу, я схватил куртку и следовал за Гвен на улицу.

Уже светло и горная ночная тьма рассеивалась перед моими глазами. Гвен шла по обычному пути, но перед скалой резко повернула в сторону и я едва не потерял ее из виду. Услышав ее разговор с Нииром, я пошел в направлении ее голоса и замер в кустарнике с широко раскрытыми глазами.

На поляне стояло сооружение, которого никогда раньше не видел ни в живую, ни на картинках. Огромный выпуклый диск возвышался на восьми железных опорах,... а в его центре было отверстие, из которого спускалась прозрачная лестница на траву. "Летающий корабль", мне пришла в голову мысль. "Без крыльев... "

Ниир и Гвен стояли возле лестницы. Ниир говорил: — Я освободил все склады. Я выбросил все образцы почвы, собранные для Гарантии... Я вернусь с позором, но это не имеет значения. Мы должны попробовать. Попробовать взлететь вместе. Ты готова? Идем, Гвен.

Он схватил ее за руку и повел к лестнице - и тут какая-то сила вытолкнула меня из кустарника.

— Гвеееэээн! — закричал я и бросился к ней, столкнувшись с ней и почти сбив ее с ног, зарываясь в мягкое тело, сжимая его до хруста.

— Оуэн?! Ты как здесь... Боже мой! Это мой брат, — прошептала она Нииру, поглаживая меня по голове.

Ниир стоял рядом, пока я обнимал Гвен и прошептывал «не отпущу тебя... не отпущу!»

Я не помню, как я расстался с ней, как они вошли на корабль...

Лестница внезапно притянулась к нему, словно змеиное жало, и корабль задрожал. "Они улетают", подумал я, и в мое сердце укололся черный коготь... но вдруг корабль успокоился, проход посередине снова открылся, и из него выскочила лестница.

— Сто один целый, четыре сотых процента от критического веса! Взлет невозможен! — прозвучал странный голос. Из прохода высунулась голова Гвен, а потом и Ниира.

— Я сниму свою одежду и оставлю ее здесь, — сказал он, разделся до гола, не обращая внимания на меня, и бросил свою голубую одежду на землю. — Прощай, Оуэн! — махнула мне рукой Гвен.

Вход закрылся, корабль снова задрожал... и замер.

Проход открылся снова, лестница выезжала снова...

— Сто целых, пятьдесят восемь сотых процента от критического веса! Взлет невозможен! — простонал тот же голос.

— Гвен! Тебе придется раздеться, — сказал Ниир. — А как же... Мы что, будем высаживаться на твоей земле голыми? — Да, — ответил Ниир. — У нас нет другого выбора. Ты можешь пережить стыд?

Гвен посмотрела на него, потом на меня... На мгновение она застыла - и сняла платок со своей головы, говоря мне: — Ах!... В любом случае мы больше не увидимся, Оуэн... Ничего не поделать!

Она спустилась вниз, раздеваясь по ходу. Платок полетел на траву, затем платье, юбка,

ботинки... Освободив ноги от чулок, Гвен осмотрела свое тело, коснулась рукой выпирающей груди, взглянула на меня...

— Подойди сюда, Оуэн. Подойди ко мне. Ты всегда этого хотел, верно? Я знаю это. Я все понимаю... Подойди — давай попрощаемся. Ведь такая у нас судьба... Ну что же...

Она стояла передо мной без одежды, тело упругое и дрожащее, словно полотно на ветру. Развевались ее развяленные волосы, сверкающие молочным светом раннего утра.

— Подойди ко мне,  — говорила она возбужденно, вдыхая влажный воздух.  — Какой замечательный здесь воздух!... А какой он на вашей земле?  — спросила она у Ниира, но он только грустно смотрел на нас и не ответил.

Внезапно я подскочил и приблизился к ней — сжал ее тело, уткнулся щекой в обнаженную грудь. Оказалась она мягкой и упругой, словно желе пудинг. Гвен дрожала и неуклюже гладила меня сильными движениями:

— Вот так... ты доволен? Доволен? Я провинилась перед тобой — пусть это будет моим возмездием, хорошо, Оуэн? Ты простишь меня? Надеюсь, Ниир не будет сердиться...

Я замер, колеблясь, сделать то, что так хотелось мне... но внезапно решился — и окунулся в ее грудь, близкую и нежную, словно сладкий океан. Я ласкал, целовал, присасывался и трогал эти полные сосочки на кончиках. Гвен мурлыкала и перебирала мои волосы — а я погружался и терялся в ней.

После облизывания и поцелуев от головы до ног, ощупав обеими руками желанные складки между ног, сладкие как влажный сахар, я наконец замер и заглянул ей в глаза. Я был опьянен ее телом, соленым ароматом ее кожи, а в голове у меня шумело...

— Пора, Оуэн. Пора уходить, Ниир.  — Она мягко высвободилась из моих объятий, громко поцеловала меня в губы и сказала:  — Теперь точно не забудешь меня.

Я видел, как они исчезают в дверном проеме, как лестница тихо убирается, как корабль начинает дрожать...

Я уже принял прощание, поставил точку внутри себя, чтобы сохранить образ Гвен, целующей меня... но вдруг дрожание остановилось.

— Сто процентов критического веса. Невозможно подняться! — прозвучал голос.

Дверь открылась, лестница выдвинулась... "Они не уйдут?!" — возникла надежда, но сразу же затмилась другой мыслью: "Нет, так нельзя. Мы не можем расстаться".

В дверях появились обнаженные Ниир и Гвен. Они опустили головы, словно призраки, и я ощутил пустоту их отхода. Я уже не знал, что мне больше хотелось: чтобы Гвен осталась со мной — или с Нииром.

Они остановились на верхних ступеньках лестницы.

Ветер играл со знакомыми мне рыжими кудрями... Над холмом показался край солнца, и его луч осветил золотистые пряди волос Гвен, образуя нимб вокруг ее головы. Это было невероятно красиво — и я бы закричал от восторга, если бы не было так грустно.

... Внезапно Ниир поднял глаза. Его взгляд упал на золотой нимб Гвен. Она тронула свои волосы, посмотрела на них... и кивнула Нииру.

— Нет! — вскричал я. — Дай мне свой нож, Оуэн, — попросила Гвен. Я отказывался двигаться. — Пожалуйста, Оуэн. Ты же видишь... — она тихо просила меня, умоляла меня — и я приблизился к ней как гипнотизированный и протянул ей нож, продолжая отказываться.

Из корабля вышел Ниир с флягой воды. Он подошел к Гвен, прикоснулся к ее волосам, потрепал их, бросил их вверх, утонул в рыжем сверкающем потоке... затем он взял нож, погрузил его макушку Гвен в воду — и начал аккуратно стричь ее голову.

Гвен закрыла глаза... Ее ухоженный, мягкий лоб начал выше расти, превращаясь в неприятную область с выпадающими волосами, похожую на участок пустыря. Каждый раз, когда залысина становилась все больше и больше, ветер уносил прочь пушистые пряди, играющие на солнце.

Затем лоб достиг вершины... Голова моей сестры стала все круглее и круглее, как будто она превратилась в странное, маленькое и розовое тыкво; изящная Гвен изменялась до такой степени, что стала выглядеть как обнаженный мальчик со женскими грудями и половым членом. Это было нелепо и немыслимо, а я испытывал огорчение, наблюдая за ее солнечными локонами, парящими над поляной. Они сверкали под лучами рассвета словно золотая паутина...

В конце концов Ниир выбрил каждый последний волосок и бросил нож на землю. Я не хотел признаваться самому себе, что лысый ушастый человечек на лестнице - это моя Гвен, мое прекрасное создание, и боялся взглянуть на нее. Но все же собрался с духом и посмотрел.

И я увидел, что безволосая Гвен осталась красивой. Только теперь ее красота была необычной, остроумной и странной. Она сразу начала напоминать Ниира, и я почувствовал связь между ними - словно невидимая нить их связывала. Гвен подняла свою круглую головку и улыбнулась через слезы. Ее новая лысина блестела на солнце, повторяя розовые очертания грудей...

— Прощай, Оуэн! — произнесла она. — Прощай, Оуэн! — закричал Ниир и вошел следом за ней на корабль. Лестница была поднята, дверь закрыта, корабль загудел...

Я задержал дыхание в ожидании того, что шум скоро прекратится, а корабль остановится как раньше.

Но шум не прекращался; он становился все громче и громче, передавая дрожь земле. Из чащи деревьев начали вылетать птицы с криками...

Внезапно огромный круг мягко поднялся над поляной, усыпанной золотистыми прядями волос Гвен. Железные ножки бесшумно ушли внутрь, словно щупальца. Мурашки пробежали по моей коже - и круг поднялся на сорок футов, наклонился - а затем в неимоверной скорости рванул вверх, как будто его туда швырнул невидимый гигант.

Через секунду он исчез из виду - а я, только начав осознавать происходящее, долго смотрел на голубизну, освещенную бледным светом горного утра.

"Нет, это не море и не война", размышлял я, вспоминая пастора Ллойда... Мне было сладко и горько одновременно - и я долго, долго всматривался в небо, пока глаза не начали болеть.