День рожденья с продолжением... Ч. 35

Гладя ладонями по исполосованным горевшим полушариям Олежкиных ягодиц, Лиза слегка раздвинула их большими пальцами, при этом сладостно припоминая как недавно вставляла туда, между ними, клизму. Что ещё в несколько раз более возбудило её. Скользя подушечками пальцев по самым краям ягодиц, вдоль разреза донизу, она забрала в пястки самый низ попы. Крепко сжала и несколько потрясла. Огладила ему попу с боков. Возбуждение у неё доходило до самого пика. Затем её руки как-то быстро и незаметно скользнули вниз, обхватили Олежку под живот. Девушка дёрнула его вверх.

- Ну, привставай! Медленно, медленно!

- "Началось!" - как выстрелом рвануло в голове у Олежки. От ужаса перед предстоящим, когда он был уверен, что этот страпон порвёт у него попу, искалечит его, тело стало как ватным, словно не его. И потому он опять не сразу зашевелился, не в самый момент приказа сделал первое движение. Лиза звонко шлёпнула его, оставив на ягодице красный отпечаток своей ладони.

- Что у тебя за медлительное соображение?! Сколько ещё времени ты намерен копаться как индюк? Дёргаешься, трясёшься, а когда тебе о чём-то говорят, то твой мозг не может обработать сразу же смысл услышанного! Жуёшь губами, и по-ока-аа дойдёт! Разве что плётку понимаешь достаточно быстро и ясно!

Перебирая коленями, Олежка начал приподниматься.

- Ножки расставь пошире! Как только возможно! Попку сейчас высоко не задирай! Плечи опусти ещё! - и как только он расставил колени насколько это позволяли чуть-чуть приспущенные трусики, Лиза обильно покрыла гелем всё пространство у него между ягодицами, особенно дырочку, вокруг неё, несколько раз проникала пальцем поглубже вовнутрь и довольно долго разносила там гель, и хорошенько намазала страпон. Ещё несколько секунд, и он почувствовал как девушка взяла его за попу и сильно расширила её, а эта громадина зашевелилась промеж его ягодиц. Олежка нечаянно ойкнул, всё тело от ужаса у него враз ослабело, и он завалился вбок.

- Да что за дурёпа! Я ещё и не касалась, а ты уже задёргалась как будто тебя начали пытать на огне! - Лиза со злостью шлёпнула его. - Только спробуй ещё раз повторить подобное! Думаю, от плётки будет ку-уда неприятней!

- Не бойсь! - со смехом "ободрила" его Лера. - Сейчас тебе будет не больнее чем тогда, в первый раз! Когда я впервые взломала твою попочку! Помнишь? - ей было невтерпёж лишний раз напомнить и похвастаться, что именно она первая "распечатала" ему "анальную целку".

Со всех сил напрягая плечи и упираясь расставленными коленями, Олежка словно зафиксировал себя в указанном госпожой положении. Только б не ещё одна крупная порка! Лиза тем временем, привстав, налегла на него сверху и взяла под животом в замок. Едва соприкасаясь с его кожей, несколько раз провела по спине сосками грудей. У Олежки стали разъезжаться и подгибаться колени под достаточно тяжеловесной тушкой госпожи. Она же, держа его около самых бёдер и натягивая на себя, накатываясь бёдрами, всё более усиливающимися фрикциями, со всё более нарастающей силой стала вдавливать к нему в дырочку головку страпона.

Как только кончик страпона коснулся анального отверстия, Олежка непроизвольно дрогнул и подался вперёд. Лиза сразу среагировала: больно ущипнув его за бедро, второй рукой сильно сжала яички.

- Не забывайся! Выдеру! - дохнула она ему в ухо.

Олежка вновь напряг тело, стараясь не думать о боли. Но вот страпон раздал ему сфинктеры наполовину своей толщины и продолжал расширять анус. Возникла и стала нарастать весьма ощутимая боль, несмотря на достаточную эластичность страпона. Он застонал, сжимая зубы. Лиза, видя что уже входит в него, теперь не сдерживая страсть, сильно и грубо налегла весом и с силой притянулась руками. Головка, расширяя дырочку, протиснулась чуть-чуть вовнутрь уже всей толщиной. От рванувшейся неистовой боли у Олежки почернело в глазах. В голове бухнуло глухим ударом. Ему показалось что его разрывают пополам. И совершенно ничего не осознавая, с дикими криками, переходящими в визг и завывания, он плюхнулся на живот.

Лиза треснула его между лопаток ребром ладони и с невероятным проворством соскочила с кровати.

- Ты понимаешь, что ты сейчас сделала? Это как минимум неповиновение госпоже! Или даже отказ выполнить приказание! Что ты за это заслуживаешь, тоже знаешь? - подхватив плётку, второй рукой придерживая болтающуюся дубину страпона, девушка коротким взмахом наложила ему на попу толстый вспучившийся рубец. Олежка подпрыгнул с громким воплем, пытаясь снова привстать на колени, но подскочившие девчонки навалились ему на ноги, на руки, на голову и на плечи. Олежке оставалось лишь дёргать и мотать попой из стороны в сторону.

- Ей надо за это задать отдельную порку! - прогундосила Вероника. - И покрепче!

- Посмотрим как она будет себя вести дальше. Исправит вину - можно будет простить или наказать не очень строго. Ну, а начнёт ломаться, тут уж получит втрое! - Лиза подтянула на нём подол пеньюара несколько повыше. Осмотрела вмиг заблестевшими глазами эту пенную волну воздушных складок чуть выше его поясницы, рельеф ягодиц, хоть и исполосованных, и бёдра с приспущенными трусиками на самом их верху. Легко, словно играючи, взмахнула рукой, и плётка с неуловимой глазом быстротой с коротким щелчком полоснула по этим аппетитным "булкам". Они качнулись, колыхнулись, и тут же сжались в один комок. С душераздирающим воплем Олежка взбросил вверх попу, изгибаясь, заметался ею во все стороны. Глядя как у него на ягодицах в мгновение ока вздулся багровый рубец, госпожа подождала чтобы он перестал подкидываться и орать, и так же резко снова прошлась плетью, но уже с оттяжкой. У Олежки перехватило дыхание. По всему телу пробежала судорога, и только через две-три секунды он сумел истошно заорать, забился, взбрыкиваясь попой и скручивая тело. Навалившиеся на него девчонки вцепились мёртвой хваткой в его ноги и в затылок и шею, еле сдерживая чтобы он не вывернулся из-под них.

- Не торопись, сладкий ты наш! Куда такая спешка? Ещё только начали! - прохихикала Марина.

- Угощение только подано, а ты уже спешишь из-за стола! Уж извольте откушать всего, чем потчуют! - добавила Лера. - Держите его покрепче, девчата!

- Ну как тебе подарок? - спросила Лиза, когда Олежка прекратил метаться, и лишь вздрагивал с всхлипывающими стонами. - Надеюсь, уж страпончик не делает так больно? - и не дожидаясь ответа, девушка стеганула не менее хлёстко предыдущего.

Все девочки с каким-то диким удовольствием смотрели как Олежка "играет попой", и как колышутся складки пеньюара, в несколько слоёв задранные ему на спину. Как дёргаются и сжимаются ягодицы, напрягаются бёдра, а сам он крутится и кидается по сторонам насколько это можно под весом держащих его хозяек.

Не торопясь, смачно осмотрев объект для нравоучения, Лиза щелканула с такой силой, что раздувшийся рубец мгновенно покрылся бисеринками крови.

- Хороша сладость-радость? Будем слушаться? Могу врезать и покрепче, только тогда испачкается кровью постельное бельё - обернулась Лиза уже к подругам. - Ну а ты? Будешь послушной? Ещё раз отломишь такой фокус, и я задам тебе раз в пять-шесть побольше! Вот тебе ещё - для закрепления материала! И это - для укрепления памяти! Чтобы подольше держалось и помнилось! - и плётка раз за разом дважды впилась в исполосованные половинки дико заоравшего извивающегося Олежки. - Всё, девочки! Можно её отпускать! - сказала Лиза, когда его перестало подбрасывать и трясти.

Девки восхищённо переглядывались.

- Ну у тебя и рука! - покачала головой Лера. - Вроде бы и не далеко замахиваешься, и не так уж сильно бьёшь, а эффект!

- Важна не сила, а как быстро плётка летит к объекту воздействия. Чтобы получить резкий и хлёсткий удар. - Лиза повернулась к Марине с Женькой. - Помните, как я сломала доску ногой? Которую вы обе держали на высоте плеч? Сами ж потом говорили, что даже и не увидели как летит нога? - она в полсекунды взбросила ногу вертикально вверх, коснувшись коленом плеча. - Уже сколько лет занимаюсь и тэ-кван-до, и кук-суль, так что медленных движений делать просто не умею!

Подруги уважительно промолчали.

- Ну, а с ней-то одна сумеешь справиться? В случае чего? - вдруг спросила Вероника.

- Ха! С этим цыплёнком-заморышем? Если вдруг, что совершенно нереально, ей и взбредёт в башку какая-нибудь шальная мыслишка вроде того чтобы попытаться вырваться, начав драку, я не знаю, сколько потребуется времени чтобы она очухалась и вылезла из того угла, куда она улетит в первую ж секунду-другую! И этого вряд ли потребуется! Есть несколько захватов, из которых не выйти, не покалечив себе руку, а в них она будет послушной как игрушка на верёвочке! - рассмеялась Лиза, показывая как следует заламывать кисть руки, загибать в обратную сторону пальцы, принуждая к требуемым действиям. Затем взяв за косичку вздрагивающего плечами Олежку, она подняла его голову.

- Долго будем хныкать и слёзки проливать? Смотри, раньше времени поплывёт макияж, задам ещё две такие ж порции!

- Ой, горе-горюшко горькое! Какие слёзоньки-то горючие! Немножечко пошлёпали по попке, а плачет словно всю шкуру спустили! Божечка мой! Какое душетерзательное зрелище! Сердце рвётся! Сейчас сама разревусь! - рассмеялась Женька.

- Хорошо запомнила науку? - продолжала Лиза. - Ну-ка, что больнее? В попу, или по попе? Это вопрос! Отвечай! Или прижечь сызнова?

- Д-да... Плёткой... Очч... Оч-чень б... б... Больно... - всхлипывая и заикаясь, проскулил Олежка трясущимися губами.

- То-то же! Запомни: ни один страпон не может быть страшным! Потому что плётка куда как страшнее! Ну давай, начинаем! - Лиза положила плётку перед ним, так, чтобы она постоянно была в поле его зрения. - Это чтобы ты, моя радость, всё время видела и помнила, что тебя ждёт в случае новых таких же капризов! - она вспрыгнула на кровать. - Теперь можно вас попросить приподнять вашу чудесную попочку и расставить пошире ножки?

Дёрнув Олежку под живот, Лиза заставила его привстать, и поставила раком. Вновь обильно намазала и его дырочку, и страпон. Приподнялась на коленях, крепко взялась за кожу на Олежкиных боках, больно защемляя её. Плавными покачиваниями, усиливая нажим, начала протискивать в его попу этот "ствол". Олежка напряг плечи и руки, постарался плотнее встать на широко расставленных коленях. Но пока что Лиза лишь играла концом страпона по его дырочке, возбуждая себя заново. Пощекотав у него между ягодиц несколько минут, она пару раз шлёпнула Олежку по свежевыстеганной попе, и продолжая нажимать на страпон, постепенно начала забираться на него. Тот собрал все силы чтоб не дать подкоситься коленям. Под тяжестью её тела страпон стал проникать в задний проход, причиняя всё усиливающуюся боль. Олежка напряг живот, закусил губу. Теперь его взгляд и мысли оказались сконцентрированы на лежащей прямо напротив его лица плётке. Которая тут же будет пущена в ход при малейшей его оплошности. Он должен был перенести любую боль, только б не подвергнуть себя и очень длительным, и куда большим мучениям!

Лиза задышала часто и сильно. Олежка почувствовал, каким сразу ж горячим стало её тело. Она крепко вцепилась во внутренние стороны его бёдер у самого паха. Неожиданно с немыслимой силой рванула, натянула на себя, и одновременно, ещё и выгибаясь вперёд, налегла своим весом, просаживая страпон в анальное отверстие. Жуткая разрывающая боль, которая резанула в заднем проходе и рванулась дальше, почти что физическим ударом, прошла у Олежки внутри словно электрический разряд. Он, не выдержав, истошно заорал, нечаянно подкинулся задом, уже сам ещё глубже насаживаясь на страпон. И вероятно от постоянного волнения, щемящего его в последние часы, у него всё ж произошло некоторое газоотделение. И когда страпон донельзя расширил дырочку, попа сама по себе словно выдохнула наружу эти газы. Лиза кожей ощутила их выход как небольшое дуновение, и от этого в ней вдруг взорвалась просто бешеная страсть. Защемив ему ляжки до сумасшедшей боли, она резким движением бёдер вогнала страпон на всю его длину, тут же попутно делая короткие частые фрикции.

Но как только головка страпона, раздав сфинктеры, прошла в глубину прямой кишки, резкая острая боль быстро исчезла, и осталась лишь остаточная, тупая и немного ноющая, сконцентрированная только на самом заднем проходе, плотно обнимающем "ствол" страпона. Несколько оправившись от первоначального шока, Олежка встал поудобнее и поставил попу так, чтобы Лиза могла его страпонить с наименьшими неприятными ощущениями для него, и в то же время сама б пребывала в удобной позе.

Страпон задвигался в Олежкиной попе. Снова полоснула боль, он не выдержал и закричал, однако с ужасом глядя на плётку, весь напрягся и сжался, только бы не упасть или не занять неудобное для госпожи положение. Видя его усилия и сконцентрированный на "инструменте" взгляд, Женька усмехнулась.

- Сразу видно, что он ещё раз очень близко познакомился с могучей убеждающей силой плётки!

- Он и так с нею знаком, ближе некуда! Только вот память у него как у насекомого, вроде бабочки, и потому получается, что каждый раз он как будто б знакомится с ней впервые! - рассмеялась Лера.

Лиза между тем, всё более вытаскивая страпон, засаживала его и с большей силой, шлёпая животом по Олежкиной попе. От довольно жёстких движений толстенной, широко распирающей сфинктеры игрушки дырочку охватила сильная боль, и он снова громко закричал.

- "Девчонка кричала "Боольно!". Потом кричит "Довольно!"..." - постукивая по полу пальцами босой ноги, пропела Марина.

А Лиза с нарастающим темпом и силой, намотав на кулаки его косички и подтягиваясь за них, стала делать длинные фрикции, вытягивать страпон чуть ли не полностью, и с протяжным сильным выдохом всаживать по самое основание, прижимаясь к Олежке животом и водя по спине плотно прижатыми грудями.

- Ну, мы в баньку. Не позволяй этой чаровнице даже и понемногу капризничать!

- Спуску не давай! Надо быть не просто педантичным, а даже с занудством! Чтобы она задумывалась над каждым своим вздохом! Чуть что - и драть без пощады!

- Чтобы не теряла ориентиров, где её место! А не то подумает, что уже и царевна! А то неприметными мелочами - то здесь не заметили, то там спустили, - и глядишь, незаметно и залезет на закорки!

- Если что, потом расскажешь, и тогда уже все вместе ей науки зададим!

Видя что он уже не будет сопротивляться, и никакая больше помощь Лизе не потребуется, девчонки забрали полотенца, страпоны, и отправились в баню, полностью оставив Олежку во владении Лизы. Напоследок Лера бросила на соседнюю кровать наручники и небольшой моток крепкой верёвки.

- Это на самый крайний случай. Если вдруг она опять включит капризы, или отколет ещё что-нибудь, вроде каких-то "не могу", и придётся смирять, а потом выдрать.

Как только девчонки вышли из дома, даже не успев спуститься с веранды, Женька, еле сдерживая смех, завела разговор.

- Девочки, вы сейчас обалдеете и поляжете! Можно лопнуть со смеху! - дождавшись, когда на неё обратились любопытные взгляды подруг, она продолжила. - Когда после клизмы я прихватила с собой в туалет нашу чаровницу, под конец мне вдруг жутко захотелось чтобы он меня когда-нибудь в скором времени б трахнул. Я спросила у него, не хочет ли он пошалить со мной у меня дома. И вы представьте, что с ним произошло! Этот мокрый цыплак натурально испугался! Да-да, испугался! Я думала, он на месте описается со страху, в такой ужас он пришёл! Мог бы и обкакаться, если б было бы чем! Был он уже после клизмы, и это спасло!

Но вместо ожидаемого всеобщего смеха Женька вдруг увидела, что подруги как-то странно зашмыгали носами, и потупя взгляд и опустив головы, начали смотреть к себе под ноги, будто выискивая что-то на земле. Особенно это было видно у Марины и Леры. Вероника только поморщилась, при этом несколько отвернулась, и почти сразу бросила ответ.

- Лично я думаю, что секс госпожи с рабом - это наивысший позор, зашквар. Как по мне, так лучше уж трахнуться с козлом, с кобелём, даже с кабанчиком, чем позволить чтобы в тебя вошёл раб. Войти в госпожу он может только одним органом - языком! Ну, и принимать в себя страпон госпожи! Раб - это существо совершенно нижайшего порядка. Даже не вещь, та хоть имеет какую-то цену. А это... Не стоит и песчинки! - но в то же время в голосе Вероники, нарочито старавшийся вложить в слова как можно больше презрения, явно чувствовался несколько фальшивый оттенок. Говорила она это именно для остальных подруг.

- Я бы его вывела из рабства, и он стал бы для меня "женой". Ну, иногда можно позволить ему побыть мальчиком. А так - станет у меня как сынок у очень строгой и очень любящей мамы...

- Всё равно. Раб! Хоть и бывший! Это нечто подобное "опущенному"! А они не бывают "бывшими"! - не унимались Вероника, даже не замечая, что подруги давно уж понимают, к чему и зачем она заводит эти разговоры.

- Да вот уже и пришли! - звонко, со смехом, вскрикнула Марина, желая как-то соскочить с этой темы и вообще заглушить её, чтобы подруги об этом поскорее позабыли. - Сейчас и сами промеж собой таа-аак порадуемся! - и она первая заскочила в предбанник.

А тем временем Лиза, то нашлёпывая Олежку с боков по попе, то яростно натягивая за бёдра или крепко сжимая кожу на боках, вгоняла и вгоняла в него свой огромный страпон. При каждом толчке бёдрами она поворачивалась - то вверх или вниз, то начинала кидаться в стороны, крутя страпоном у него внутри. Прекрасно понимая, как он переносит присутствие в своей дырочке такой толстенной махины, как страдает его душа, в какой-то степени проникая мысленно в его внутренний мир, девушка получала столь мощные заряды возбуждения, от которых соки временами выбрасывало потоками. В такие моменты она даже, несколько теряя соображение, вцеплялась зубами в его плечи около шеи, оставляя иногда даже сочащиеся кровью багровые смыкающиеся полукружия. И если Олежка начинал биться, уже несмотря на страх перед лежащей как постоянное напоминание плетью, она нажимала ему на горло, одновременно пережимая сонную артерию, и он, задыхаясь, уже более-менее спокойно и терпеливо переносил все действия госпожи.

Ещё не получив окончательного оргазма, Лиза вдруг выдернула страпон. Опираясь на его попу и расширяя, даже раздирая ягодицы, навалилась вновь и весом тела заново засадила в него. Олежка заорал от буквально ослепляющей боли, но она, сжимая ему горло локтевым сгибом, тут же смирила его. И, сделав несколько сначала медленных и длинных, а затем всё более ускоряющихся фрикций, госпожа вдруг в какое-то мгновение крепко прижалась животом к Олежкиной попе, и вся содрогаясь, кончила.

- Ложись! Распластайся! И ножки пошире распяль! - уже не властным, а каким-то блаженно-ослабевшим голоском процедила она. Взяла Олежку под живот, натягивая его на себя, и он, обессиленный, плюхнулся и растянулся на кровати, широко разведя ноги.

Вмиг подобревшая Лиза, расслабленно лёжа на Олежке, легонько шевелила губами по распухшим укусам на его шее, потиралась щекой об его затылок. Иногда оборачиваясь назад, с наслаждением рассматривала его широко раскинутые ноги, обтянутые чулками и идущими к чулкам резинками застёжек. И тогда она начинала двигать страпоном в его попе, стараясь как можно крепче прижиматься животом к ягодицам, делая кругообразные движения. И прижималась головой ему к затылку, потираясь волосами. Он ёрзал под Лизой, так, чтобы движущийся страпон причинял ему как можно меньше боли, вслед за ним, даже не замечая как эти его движения возбуждают девушку.

- Сладенький! Моя сладость! - вместе с дыханием рвалось у неё из груди. Олежка чувствовал, как начинает учащённо колотиться сердце госпожи. Хотя ничего кроме усиливающегося страха у него не возникало - а какие новые прихоти и забавы в данный миг зарождаются в голове у его хозяйки, сейчас испытывающей к нему столь бурное вожделение? Не выльются ли её чувства в новые мучения ему?...

Сделав под конец ещё несколько глубоких фрикций, Лиза выдернула страпон. Скатившись с Олежки, ослабила ремешки и стянула страпон с себя, потянула Олежку за косичку.

- Иди ко мне, сюда, сюда, сладенький! - развернувшись на спину, девушка развела ноги. - Сделай язык лопатой, да пошире, и облизывай снизу доверху! - она присогнула ноги в коленях и несколько приподняла попку.

С трудом организовывая мысли, скованные и скомканные от постоянно царящего в душе страха, Олежка проник лицом в гущу совершенно мокрых от выделений волос в промежности Лизы. Они окутали его липкой сырой массой, неприятно полезли в глаза и в нос. Движением головы лицом он раздал их в стороны. Госпожа ещё больше развела бёдра и подалась на него. Высунув расслабленный и раздавшийся вширь язык, Олежка со слабым касанием медленно провёл им по щёлке, вдоль несколько разошедшихся губок, от самого низа, почти от дырочки попы, и в конце пути прошёлся по клитору, путаясь в чрезвычайно густых и длинных волосах на лобке. Девушка протяжно охнула, простонала через нос. Запрокинула взад голову и приподнялась на плечах, прогибая спину. Помня, что за хорошее услаждение госпожи ему могут быть прощены некоторые "косяки", Олежка так же лизнул, но с уже большим нажимом языка. Затем, касаясь кончиком языка между ещё более раздавшихся губок, вернулся вниз, и теперь уже трепеща языком и несколько проникая в расширенную, сочащуюся выделениями щёлку, провёл до клитора, задержался на нём, накрывая его языком и делая беспорядочные движения по всем сторонам. Лиза задвигала бёдрами, "заиграла" промежностью. Глухой и громкий вскрик вырвался из её груди. Подаваясь навстречу Олежкиному языку животом и лобком, она наложила на его затылок ладони, впилась ногтями в кожу.

Теперь Лиза сама управляла его движениями. То толкала голову вниз, затем тянула вверх вдоль щёлки, иногда усиливая, иногда ослабляя нажим. Внутренним чутьём понимая, что в этом случае требуется хозяйке, Олежка несколько напрягал или расслаблял язык, скользил им поверх губок либо проводил в самой щёлке, водил по клитору или прижимал его к языку верхней губой. Госпожа вертела всей тазобедренной частью, вскидывалась животом, и теперь уже весьма ощутимо впивалась ногтями Олежке в затылок. Его голова теперь была крепко зажата между её бёдер, и он работал только наклонами шеи насколько это позволяли стеснённые условия.

Резко, громко и отрывисто вскрикивая, суча бёдрами и с невероятной силой сжимая ими его голову, так, что у него потемнело в глазах, Лиза кончила. Ещё некоторое время она сильными рывками буквально ударяла Олежке в лицо своей промежностью, не отпуская ему голову. Совершенно намокшие от соков волосы слиплись сосульками, превратились в какую-то мокрую массу, в которой Олежка задыхался, почти захлёбывался. Рот его также был ими забит. Прижатый губами к щёлке, он не успевал глотать эту слизь. Дышать мог лишь носом. И от выдохов, прогонявших короткие потоки воздуха вдоль щёлки, Лиза млела и извивалась.

Получая равномерное удовольствие, подогревающее возбуждение, госпожа уже легко и плавно перемещала Олежкино лицо по своей промежности. Он уже сам, желая заслужить хоть какое-то прощение, шевелил губами по внутренним сторонам её бёдер, пощипывал там колечки волосков. Наконец хозяйка сгребла Олежку одной рукой за обе косички и задрала ему голову. Пристально, и в то же время даже как-то умилённо долго вглядывалась в его перемазанное выделениями лицо своими бархатно-антрацитовыми глазами. При этом её дыхание становились всё глубже и чаще. Затем она села согнув ноги, и стала одевать страпон. Олежка обречённо всхлипнул, встал на локти и выставил попу несколько выше плеч.

- Видишь какой ты можешь быть умницей! - обрадованно защебетала Лиза. - Теперь я и сама вижу, что с тобой главное - это не пропускать нравоучений в нужное время. Благодаря плётке ты всегда в нужной форме! Но сейчас ты несколько поторопился. Сейчас мы сойдём с кроватки, ты нагнёшься и упрёшься в кровать руками. И да, не забудь обуть босоножки!

Олежка, натянув трусики чтобы не путаться в них, соскользнул на пол, оправляя и одёргивая подол пеньюара. Быстренько обулся, и потупя взгляд, стал ожидать дальнейших указаний. Лиза взяла его за косичку, потянула за собой.

- Встань вот здесь! - довольно властным тоном произнесла она, поставив Олежку в проходе между кроватями, у самой середины своей кровати. - Нагнись! Хотя нет! Сначала пригнись чуть-чуть и расставь ножки! Чуть пошире плеч! Ещё шире! Ещё! Вот так! - девушка отступила на шаг и окинула взглядом несколько выпяченную попку, просвечивающую через газовую ткань, с вертикальной чёрной полоской трусиков в середине, поясок и идущие от него резинки для чулок. Зрелище для неё было настолько возбуждающим, что её киска под страпоном мгновенно намокла. Протянув руки, Лиза погладила Олежку обеими ладонями по ягодицам - снизу вверх, несколько приподнимая при этом пеньюар, и следя, словно запоминая и каждое перемещение складок, и как низ подола, задираясь, приоткрывает обнажённые части вверху бёдер. Так проведя по его попе несколько раз, она медленно, даже с нежностью стала поднимать подол за нижний край, перед этим заставив Олежку нагнуться и опереться руками на кровать. Сначала приподняла до пояса, затем закинула его Олежке на спину и потянула ему на затылок. Точно так же, медленно и осторожно, приспустила на нём трусики. Опять погладила по попе, на этот раз тиская за ягодицы. И вдруг, к Олежкиному ужасу, взяла плётку!

Он вздрогнул, с внутренним усилием напрягая враз начавшие слабеть и подгибаться ноги. В последнюю секунду сдержал готовый сорваться с губ выкрик вроде "За что, госпожа Лиза?", тут же вспомнив, что приказа говорить не было, а сам он не смеет открывать рот, за что будет наказан уж куда сильнее. И потому он только лишь ещё пошире расставил ноги и больше нагнулся вниз чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слёзы. Упёрся руками поплотнее.

Лиза неспешно обошла его, встала слева. Похлопала по попке ладонью.

- Ты умница. Я прекрасно видела, что ты хочешь что-то сказать. И представляю, что именно. Наверное, за что тебе сейчас достанется? Но я смотрю, ты понимаешь, что госпожа всегда знает за что, и это её, госпожи, дело. Но сейчас я тебе скажу. Это всего лишь напоминание. Чтобы ты не вздумала вопить, и тем более падать как нервная барышня в истерике, когда я стану входить в тебя. Чтоб всё время помнилось, что тебя ожидает в этом случае. Кстати, ты красиво расставила ножки! - нарочито нараспев медовым голоском произнесла Лиза.

Плётка со звучным посвистом и резким щелчком прошлась Олежке поперёк его "булок". Не взвидя света он завизжал и подпрыгнул, забыв, что обут в босоножки на каблуке. Не удержавшись, несколько подвернул ногу. И тут же его похлеще плётки обожгла совершенно другая мысль - а ведь если он попортит обувь, например сломается каблук, то какая неимоверная порка ждёт его тогда! Тем более Вероника по какой-то непонятной причине в последнее время чересчур озлоблена на него, и не упускает случая лишний раз хоть чуточку усложнить ему жизнь! Здесь ей будет просто подарок - высечь его почти что до полусмерти! И Олежка, встав прочнее, напряг ноги и приготовился встретить следующий удар.

Но Лиза только лишь крепко шлёпнула Олежку ладонью. Бросила плётку на кровать, аккурат под его глазами. Видимо решила, что для того, чтоб он не забывался хватит и одного хорошего удара. Зайдя сзади, она густо смазала у него между ягодицами и в дырочке, также обмазала гелем страпон. Вцепилась ему в половинки, растягивая их пошире.

- Выставь очко подальше взад! Ещё! Ладно, пусть так!

Олежка выпятил попу и несколько присел. Сжался в комок когда ощутил на своей дырочке конец страпона, который сильными толчками, всё расширяя и раздвигая анальное отверстие, начал свой путь в глубину его прямой кишки. Снова резкая, ни с чем не сравнимая боль. Раздирающая, разрывающая мышцы сфинктеров. Хоть и несколько слабее чем в прошлый раз. Олежка лишь ещё ниже присел и немного согнул руки, запрокинул назад голову, открывая рот в беззвучном крике.

- Не облажайся, моя хорошенькая шлюшка! - охватив одной рукой его под бёдра и натягивая на себя, другой рукой Лиза схватила Олежку за обе косички и медленно, но очень сильно стала потягивать за них. Смазанный страпон с каким-то чавканьем или чмоканьем делал движения в Олежкиной попе. Лёгкое движение - выход наполовину, мощное, с усилием, напирающее, но довольно медленное - вход вовнутрь. И так - раз за разом. С долгим вдохом, иногда немного приседая, Лиза вынимала страпон, и с повизгиванием, стоном, а иногда и с кряком загоняла вглубь. Чтобы она поскорей бы кончила, Олежка стал покачивать бёдрами и попой, подаваться навстречу. Девушка только плотней прижимала его к себе, и мощнее работала своими бёдрами, нагибалась и проводила грудями Олежке по спине.

От сильной боли он чуть не падал. Донельзя растянутую дырочку просто ломило, сводило напряжённые мышцы сфинктеров, туго обнимавших толстенный страпон. Лиза, щекотно хватая Олежку за кожу на животе, неторопливо продолжала с покачиваниями в стороны засаживать свою игрушку, получая необъяснимое удовольствие от одного вида Олежкиных потуг помочь ей получить скорейший оргазм, вернее приблизить его.

В этот раз хозяйка мучила его достаточно долго. Видимо сама внутренне "притормаживала" в себе окончательный оргазм, лишь пока имея "поверхностное" удовольствие от созерцания и понимания всего переносимого Олежкой. Но, то ли случайно отпустив себе вожжи, то ли получив достаточную "накачку", Лиза разрядилась столь бурным оргазмом, что, повалив Олежку животом и грудью на постель, она трясла и рвала его прямо-таки как собака тряпку, кусая за затылок, подпрыгивала сама и вздёргивала его за собой, продолжая с силой впихивать страпон, валяла его с боку на бок. Пот катится с неё в семь ручьёв, скапливаясь лужей у Олежки между лопаток, чавкал и хлюпал под её грудями.

Порядком уставшая госпожа, отдуваясь, медленно потянула страпон из Олежкиной попы. Он, совершенно выжатый и изнемогший, продолжал стоять коленями на полу, расставив обтянутые чулками обутые в босоножки ноги, со всё так же приспущенными трусиками и задранным на спину подолом. Лиза как-то устало ослабила ремешки и спустила страпон почти по щиколотку. Бросилась спиной поперёк кровати, попутно шлёпнув Олежку - "Забирайся и ложись!". И уже на постели девушка обняла его обеими руками, заставляя лечь подле себя. Скинула страпон с одной ноги, отползла несколько вверх и перекинула ногу через Олежку, так, что его лицо оказалось прямо в истекающей соками промежности.

- Очисти, помой тут всё! - каким-то усталым голосом велела Лиза. - Видишь, когда ты смирная и послушная, нет потребности подогревать тебя плёткой!

У Олежки снова прошумело в голове от страха при одном упоминании о плётке. Даже не чувствуя никакой брезгливости, он совершенно механически вылизал госпоже всю промежность, от клитора до самой попы, бёдра и в складках между бёдрами и губками. Видя как она млеет и вздрагивает от каждого прикосновения его языка, Олежка продолжил ублажать свою хозяйку, пока та, взяв его за волосы, не прижалась щёлкой к его губам. И он, сперва медленно, слабо касаясь, стал поигрывать ртом по её губкам. Лиза стала прижиматься всё теснее, пока Олежкин рот целиком не оказался в раскрывшейся вагине. И он, понимая желания госпожи, глубоко просунул туда свой крепко напряжённый язык, принявшись активно работать им по стенкам влагалища, и заворачивая верхнюю губу, насколько мог проводил ею по клитору. Лиза постанывала и извивалась...

Девки задержались в бане достаточно надолго. Видимо они не столько мылись и парились, сколько бесновались меж собой в предбаннике. Лиза успела ещё дважды иметь Олежку в попу. Теперь, оба раза, она просто ставила его раком на постели, и каждый раз мучила страпоном достаточно подолгу.

Когда она засадила ему во второй раз, боль, хоть и очень сильная, была примерно вдвое меньше чем в самый первый раз. То ли у него растянулись сфинктеры, или он притерпелся, но в момент входа Олежка не только не заорал как резаный, но и даже не вскрикнул. Он только несколько дёрнулся и глухо, ноюще простонал. Хоть Лиза на всякий случай и налегла на него, и покрепче зажала когда протискивала к нему в дырочку головку страпона.

- Видишь как хорошо, когда ты послушная девочка. Тебе же лучше. Не приходится и делать тебе больно плёткой. Зачем было шуметь и бузить? Вот и заработал! А теперь - умница! - с присмешкой шептала ему в ухо Лиза, делая неторопливые спокойные фрикции, и стараясь теснее прижиматься к Олежке всем телом, крутя грудями по его спине.

Продолжение следует...