Марина

В среду мы сидели в ресторане. «Мы» — это компания сослуживцев. У нас давно установилась традиция периодически выбираться куда-нибудь вместе. Во время таких мероприятий, конечно, всегда было немного флирта, но в общем все было абсолютно целомудренно. В тот вечер я попросил одну из женщин сесть рядом со мной. «Я» — это мужчина сорока одного года, занимающий в фирме пост коммерческого директора. «Она» — женщина двадцати восьми лет по имени Марина, работающая секретаршей. У меня не возникло никаких задних мыслей, когда предложил Марине сесть рядом: просто хотел поговорить с ней побольше, чем это обычно удавалось по службе (к тому же я всегда избегал любого флирта с подчиненными, поскольку прекрасно представляю, в какое дурацкое положение это может поставить человека, — согласитесь, не так-то просто отказать своему начальнику).

Поэтому я растерялся, когда вдруг почувствовал, что нога Марины под столом уткнулась в мою. Сначала решил, что это просто случайность. Я, правда, и не отстранился, но и не стал никоим образом это обстоятельство использовать. Я только чувствовал, что нога девушки была ближе, чем того требовала ситуация, если только, конечно, она умышленно не старалась установить контакт. После нескольких бокалов вина заметил, что мой принцип соблюдать дистанцию в отношениях с подчиненными все же, оказывается, не так уж непоколебим. Я осторожно попробовал (будто невзначай) прижаться коленом к ноге Марины, но ровно настолько, чтобы в случае чего, если окажется, что я неверно истолковал ситуацию, иметь пути к отступлению.

Между тем мне стало совершенно ясно, что все это вовсе не случайность. Я почувствовал, что вместо того, чтобы убрать свою ногу, она еще сильнее прижалась ко мне. Мы продолжали непринужденно разговаривать, но возбуждение росло с каждой минутой. Я с силой прижимался ногою к ноге девушки и как бы «случайно» положил руку ей на колено. Она же накрыла мою руку своей ладонью. Так мы и сидели. Мой член, который еще во время наших первых взаимных прикосновений стал набухать, уже не умещался в брюках и ныл от боли. Он стремился наружу, и я чувствовал, что он уже стал влажным и скользким. Я даже украдкой бросил взгляд вниз, чтобы убедиться, что мои брюки не промокли насквозь, но поскольку они y меня были синие, я ничего такого особенного не заметил.

Через пару часов мне пришлось уйти из ресторана. Всю дорогу в голове y меня вертелась только одна мысль, а оказавшись дома наедине с самим собой, я испытал минуты отчаяния, не зная, что делать. Мне страшно хотелось позвонить Марине и поговорить о случившемся, но, с другой стороны, я боялся, что она прореагирует как-нибудь не так. Я разделся догола и лег в постель, вспоминая происшедшее и фантазируя о том, каким могло бы быть продолжение, если бы я не ушел. Осторожно я стал играть с членом, размазывая по нему пальцем выделяющиеся капли смазки, пока весь он не стал мокрым и скользким. Я щекотал пальцами тыльную сторону ствола, потом переходил на ягодицы и снова возвращался к головке. Затем обхватил пенис правой рукой и стал медленно мастурбировать, одновременно стараясь набраться храбрости, чтобы позвонить Марине.

Пролежав так какое-то время и возбудившись настолько, что дольше терпеть уже было нельзя, я достал записную книжку, нашел номер телефона Марины и набрал его. Было уже больше половины второго ночи, но она взяла трубку почти сразу. Я был возбужден почти до предела и чувствовал себя смущенно и неуверенно, не зная, какой будет реакция девушки. Она вернулась домой полчаса назад и только легла спать, как зазвонил телефон. Марина сказала, что аппарат стоит на тумбочке рядом с кроватью, что она разговаривает сейчас со мной лежа. Я начал осторожно благодарить ее за приятный вечер. Признался, что мне ее недостает, и что я бы хотел, чтобы она была сейчас рядом. К моей огромной радости она ответила, что она с удовольствием бы разделила мое одиночество. Тогда я немного осмелел и рассказал, что за столом в ресторане ужасно возбудился и что это до сих пор не прошло. Она ответила просто и откровенно, что с ней произошло то же самое.

Это прибавило мне еще больше смелости. «Я лежу в постели голый и держу в руке возбужденный член». На мгновение в трубке стало тихо, затем я услышал глубокий вздох. Я спросил, не обиделась ли она, но в ответ она сказала, что наоборот, ей нравится моя откровенность. Она тоже лежит в постели голая, с открытой влажной половой щелью, которая стала влажной еще тогда, когда мы вместе ужинали в ресторане. Я спросил, не хочет ли она положить руку себе в промежность, и она призналась что уже давно держит пальцы на вульве, и спросила, не хочу ли послушать. Я, конечно, сказал, что хочу, и когда она поднесла трубку к промежности, услышал ритмичные хлюпающие звуки, производимые движением пальца между влажными половыми губами.

Я еще до того, как позвонил ей, был достаточно возбужден, теперь же мне стало и вовсе невмоготу. Пришлось прекратить мастурбировать и засунуть руку под ягодицу, чтобы не поплыть раньше времени. Марина стала рассказывать, как она водит пальцами вверх и вниз по клитору, как она представляет меня лежащим в постели в костюме Адама и с торчащим вверх членом, и как ей хочется почувствовать, что он плавно входит в ее влажную, открытую щель. Она рассказала, что лежит на спине, задрав ноги вверх и разведя колени широко в стороны. Я представил себе ее обнаженное тело с прекрасной грудью, которую, правда, еще ни разу не видел, но которую не раз раньше рисовал в своем воображении, когда видел Марину в легких блузках.

После того, как я еще несколько минут послушал ее фантазии, я уже не мог сдержаться. В тот момент, когда я сказал, что кончил, я услышал, что дыхание девушки участилось, и она простонала в трубку, что кончила тоже. Мы еще немного поболтали, от нашего смущения теперь не осталось и следа.

Сейчас, когда с тех пор прошло уже полгода, мы с удовольствием вспоминаем эту историю, хотя за это время между нами было много чего другого. Дело в том, что через пару недель после этой ночи мы стали жить вместе, и я давно уже простил себе, что тогда в ресторане впервые поступился своими принципами.