Малина-девственница. Из сборника Девственница студенты случай Часть 1

Закупив салфетки и бутылку красного в маркете на углу, я вышла на улицу и с тяжелым вздохом осмотрелась. Вокруг царила осень, кружился последний листопад.

Мне ужасно не хотелось возвращаться домой, и встречаться взглядом со своим братом. Особенно после вчерашнего случая.

Случаи эти происходили всё чаще, чем старше он становился.

Сначала случайность, потом тенденция, так и до нормы не далеко. Мне двадцать три года, ему восемнадцать, и Виталик чертовски любит подглядывать.

Какая-то постоянная слежка началась с его созреванием. Он высматривает, крадется, когда я в ванной. Это конечно забавно и приятно щекочет внутри, но пугает.

Я боюсь своих эмоций в такие моменты.

А ещё я боюсь, что он поймет, что в свои двадцать три года я всё ещё невинная душа. Даже в руках эту... штуковину не держала.

Видела член вживую только разок, и то мельком, когда мужик в городском парке плащ распахнул. Я просто в шоке была, убежала без оглядки и не могла прийти в себя ещё пару дней.

Свиданий избегаю, тоже боюсь, в соц. сетях не знакомлюсь.

Может мама виновата, которая всю жизнь пугала меня непорядочными парнями. Может просто со мной, что-то не так.

Внешне я вроде симпатичная, многие засматриваются. Грудь есть, попа тоже, талию держу в форме. А может проблема в том, что я просто слишком высокая, 185 см, и половина из этого длинна ног.

«Так тебе моделью надо быть, Малин! » — твердил каждый второй, думая, что открыл для меня Америку.

Нет, модель — это точно не моя тема, я в глаза-то боюсь смотреть, не то, что по подиуму вышагивать, или позировать. Да, я очень стеснительная, но не жалуюсь на это, думаю, что скромность меня иногда бережет от неприятностей.

Работаю бухгалтером, в офисе сижу одна.

Никто не беспокоит, начальник пишет только по почте, и то редко. Я просто очень старательная, не к чему придираться. Специально не пользуюсь никакой косметикой кроме тональника, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Вот такая перед вами замкнутая клуша. Не знаю, как я вам, но мне уютно в своем мирке. Маленьком и спокойном.

Я снова глянула в сторону дома...

Мысль о брате вернулась.

Всё-таки хорошо было, пока Виталька был маленьким. Мы и родители ездили на озера, даже в баню деревенскую с ним вместе ходила. Но он уже тогда рассматривал моё тело как-то странно.

Иногда упрекаю его, прошу найти себе девушку. Беззлобно, точно так, чтобы не поругаться с ним и не покалечить подростковую психику. Я же осторожная, тактичная. Но он конечно не слушает, выходит из своих компьютерных игр на порно сайты и снова жмет кнопки для возвращения в игру.

Как-то раз он забыл запереть дверь в свою комнату, и я имела огромное несчастье заглянуть под его стол. Думаю, что в описаниях эта картина не нуждается.

— Малин, привет!  — окликнул меня Серега, мужичок из первого подъезда нашего дома. Вечно пялится на меня, особенно летом, сзади, я прямо спиной чувствую его взгляд — Ты чего зависла?  — с усмешкой спросил он и остановился напротив.

— А... да, привет — 

рассеяно пожала плечами я — Да ничего, домой иду вот, с работы.

— Ясненько!  — усмехнулся тот — А ты это...  — подмигнул он — Че, мужика-то не нашла себе ещё?

— А я искала?  — с мыслью «опять начинается», я повернулась, и зашагала в сторону дома.

— Может сходим куда? Отдохнем!  — заторопился следом Серега, шурша пакетами из «четверочки».

— С женой сходи — буркнула в ответ, ускоряя шаг.

Вытащив из кармана связку ключей, и хлопнув ими по домофону, я быстро зашла в подъезд. Дернула за собой ручку двери, чтобы проклятый скрипучий доводчик быстрее скрыл меня от навязчивого соседа.

На пятый этаж поднялась пешком, слегка вспотела, и это лишний раз напомнило мне, что я пропустила утренний душ. С мечтой о тугих струях воды на своем теле я вошла в квартиру.

Виталька как всегда играл.

Я мельком заглянула в его комнату, на экране монитора бегала какая-то героиня из фэнтези с мечом за спиной. Абсолютно голая причем, без всяких доспехов. Вокруг неё был старый городок с одноэтажными домиками. Я в этом не разбираюсь.

Из прихожей и мимо Виталькиной комнаты прошла в свою.

Выдохнув в духоте, открыла форточку. Сбросила с себя блузку и стянула джинсы. Решив, что развешивать вещи мне лень, просто стянула полотенце с вешалки и обмотавшись им потопала в ванную.

Едва закрыла за собой дверь, как сбросила и полотенце. Оставшись обнаженной повернулась к зеркалу.

Я люблю на себя смотреть, на эти линии и изгибы. Мечтательно гладить свою грудь, представляя, как бы она выглядела будь не тяжелой и округлой, а стоячей. Но мои девочки тоже хорошие, красивые. Большой, коричневатый ореол вокруг крупных сосков, налитые и упругие формы.

Я сдавила их руками, и по дурости, не думая, провела по соску языком.

Вот дура...

От кончика соска, вглубь груди, плеснулась волна наслаждения.

Волна скатилась вниз живота и погасла где-то на тонких лепестках губ моей вагины. Ещё не тронутое мужскими руками, нежное тело, легко отзывалось на такие прикосновения. Гормоны требовали секса, но секса не было. По итогу я ласкала себя при каждом походе в душ, чтобы хоть немного остыть от навязчивых мыслей.

Конечно я мечтала о члене, но собственная замкнутость не давала мне делать это по нормальному. Если другие девочки представляли себе во время ласк красивое тело парня, пытались ощутить его любовь, то я бы хотела просто член, без человека. И не вибратор, а живой.

Я провела языком по второму соску.

И окатившая меня волна возбуждения, была в разы выше первой. Сдавила соски пальцами, сначала нежно, а потом до легкой боли. И волны обратились в цунами. Я потянула соски вперед и вверх.

Безумное наслаждение штормом прошлось внутри тела, повисло первой алмазной капелькой, показавшейся из однажды надорванной по неосторожности плевы.

И я четко расслышала, как за дверью ванны шелестят тихие, крадущиеся шаги.

Судорожно сглотнув, я вновь сжала груди свои упругие подрагивающими от волнения и возбуждения руками. Я знала, что брат за дверью, понимала, что поступаю неправильно и вообще веду себя как стерва, а не сестра.

Но 

контроль над собой был потерян снова, в который раз.

Соски затвердели и встали так сильно, что я ощутила, как они натягивают кожу ореолов. Выпирают и твердеют, становятся настолько чувствительны, что их ласкает даже моё горячее дыхание.

Внезапно, в руках Витальки зазвонил смартфон, прямо под дверью, заставив меня вздрогнуть и заволноваться ещё сильнее.

Теперь я не просто дрожала, меня всю потряхивало от возбуждения. Как чокнутую наркоманку. Мне стоило просто приложить пальцы к клитору, и дрожь сделает все за меня.

Но я не спешила, до клитора, моим пальцам, предстоял ещё долгий путь. Не стоит спешить.

Я слышала, как шепотом бранится брат, понимала, что он собирался подсунуть телефон под дверь, чтобы подглядывать за мной. Или заснять на видео, чтобы потом передернуть на него несколько раз.

Но дурачок забыл отключить звук.

Да наплевать.

Так даже круче.

Я прижала руки к телу, растопырила пальцы и провела ими сверху вниз, по ребрам, по плоскому животу, до тех пор, пока их кончики не встретились у лобка, покрытого короткой, рыжей шерсткой. Надавила сильнее, развела губки в стороны, и они медленно расклеились, опав короткими, влажными лепестками.

Провела пальцем прямо там, по прозрачной, тягучей и теплой влаге. Не касаясь клитора провела ещё раз, томно и протяжно застонав. Нарочито громко, чтобы было слышно.

За дверью послышался нарастающий, тихий стук.

Он дрочил.

Я застонала снова, с силой сдавив правую девочку, влажными от смазки пальцами.

— Блять, сучка!  — сдавленно и тихо прохрипел Виталька за дверью — Че ты делаешь, сука!

«Да, я сучка» — мелькнула мысль в моей голове.

Как же хотелось в этот момент упереться руками в кафель, присесть, оттопырив свою тяжелую, округлую попку, растянуть её пальцами в стороны и ощутить губками ласку. Это желание выгибало меня как в судорогах, заставляло стонать ещё громче и чаще, даже не касаясь себя.

— Я конченая сука...  — выдохнули мои пухлые губы, громче чем следовало.

Горячо и тяжело дыша, я повернулась задом к двери ванной. Встала дырочками к скрытому за ней Витальке и вцепилась пальцами в половинки попы. Ногтями растянула её в стороны, открывая уже набухшую киску. Груди мои увесисто качнулись, когда я прижалась промокшей вагиной к полотну двери.

Присела и встала, оставляя на двери мокрую полосу. Шерстка тихо зашелестела по ламинату двери, и я знала, что Виталька понимает, что я делаю. Он всё слышит, стоя с упругим членом в руках и спущенными штанами.

Вот бы посмотреть на него сейчас...

Это опять происходит, снова. Мне снова страшно, но остановиться я уже не могу.

Какие же мы дураки. Два девственника, которые дрочат через дверь. Жертвы морали, которые не могут просто трахнуться.

Круговыми движениями, я поелозила темным, ещё не отмытым, и пахучим от пота, разрезом попы по ручке двери. Часто так делаю, обожаю эту ручку, круглую, гладкую и скользкую.

Но сейчас было суховато.

Облизнув три пальца и намочив верхнюю дырочку, я нежно размяла её. Ввела пальчик внутрь, но мне не понравилось, случайно задела ногтем.

Вытащила пальчик и снова провела им меж губок вагины, неприятное ощущение в 

анале быстро отступило.

Я не знаю, что такое член внутри, по моему клитору никогда не гулял горячий язык, я ещё не чувствовала, как внутрь входит любимый человек. Но мне было приятно сейчас настолько, что я боялась не оценить настоящего траха, если он когда нибудь будет у меня.

Я начала не спеша приседать и подниматься, тереться влажными губками о зеркальный металл ручки. Железка предательски забрякала, озвучивая ритм моих движений. Клитор набух до размеров вишни.

— Сука, я зайду щас к тебе!  — в полный голос произнес Виталька — Поняла?! Сама виновата! Дура!

— Не зайдешь!  — также в полный голос, но с громким стоном наслаждения ответила я — Я тебя выкину нахуй отсюда!  — опять простонали мои губы, прежде чем я их облизнула.

— Давай проверим!  — в коридоре загремел ящик с отцовскими инструментами. Виталик полез искать отвертку, чтобы вскрыть замок.

Я вздрогнула, прислушалась и растерялась.

А если реально ворвется сюда? До этого между нами были только игры, дразнилки. Но сейчас он видимо сорвался. Слетел с катушек.

Дверь открывалась наружу, сил у брата точно больше, чем у меня. Удержать ручку я не смогу, но попробовать надо. Сама виновата, дурочка — упрекала я себя — Довела его.

Возбуждение спадало от страха, и моя шиза в виде скромницы возвращалась в мозг. Спокойная и меланхоличная, она не ругается матом, она носит очки и кудрявое, рыжее каре, цвета осени.

Я открыла кран и набрав в руки прохладной воды плеснула себе в лицо. Оперлась руками о край ванной, глядя как соски на моих полных девочках постепенно уменьшаются, снова превращаясь в аккуратные ягодки.

Грохот ящиков в коридоре стих, но в отличие от меня Виталька не успокоился. Он вставил отвертку в отверстие замка, яростно и силой. Провернул её, замок со щелчком открылся.

С трудом сдержавшись, я не заорала на него и не шелохнулась. Длинные ресницы прикрыли мой взгляд, я продолжала стоять попой к двери, лицом к стене.

Тело опять затрясло.

Шиза-скромница отступила назад, скрываясь в тени сознания, и уступая место чокнутой суке с мокрой щелью.

Понимая, что поступаю действительно мерзко, я выгнула спину, подставляя дырочки взгляду брата. Я не видела его лица, но слышала, как он стоит в нерешительности на пороге. Как дрожит его дыхание, как его всего трясет, будто от передоза.

Я медленно отвела руки назад, и вновь взяла себя за увесистые ягодицы. Так, как и мечтала всегда. Вцепилась в них ногтями до боли, и развела в стороны.

«Просто вылижи меня, дебил! » — мелькнуло в моей спятившей от возбуждения голове — «Не надо бояться, мы вдвоем тут. Ну давай, идиот, сделай это... »

В прихожей послышался звук открывающегося замка входной двери. Отец вернулся с работы.

Я резко обернулась, и застыла на секунду, глядя на внушительный стояк брата. Его член разбух от постоянной мастурбации, горбатый, покрытый тугими венами и бархатной кожей. Пурпурная, мощная головка была больше ствола и надежно держала на себе мой взгляд.

Виталька смотрел в ответ, вытаращенными глазами пялясь на мою увесистую грудь и рыжий, коротко остриженный 

лобок.

Рукой брат разминал член, в глазах его застыла невыносимая мольба, аж до слёз.

— Пошел нахуй, слабак!  — пихнула я его обеими руками и брат отлетел в коридор. Я захлопнула дверь и обернулась к зеркалу.

Закрыла глаза и медленно выдохнула. Открыла глаза снова.

На меня смотрела моя «Скромница».

— Привет. Ты опять все пропустила — шепнула ей я, взяв в руки баночку со скрабом...

•  •  •

Обычно мы ужинали всей семьей на кухне. Но на этот раз Виталька забрал свою порцию картошки и ушел в комнату, избегая встречаться со мной взглядом. Выглядел он подавлено и затравлено, было даже немного жаль его.

И да, мне было стыдно, что я опять закатила для него это шоу в ванной. Та, вторая была слишком сильна, и опять взяла верх. Как я и говорила, из случайности всё перешло в постоянство, а скоро станет нормой, если ничего не предпринять. Этого я боялась больше всего.

— Пап, мам, я хочу на съемную квартиру переехать — зачерпнув ложкой пюре, вздохнула я — Вам тут свободнее будет, да и мне пора во взрослую жизнь! Как думаете?  — усмехнулась я.

— Нашла, что ль кого-то себе?  — улыбнулся отец.

— Не — нахмурилась я — Но найду, если будет жилье отдельное — заверила их я.

— Ну это правильно, в принципе — согласилась мама — Только квартиру ищи поближе к нам. В гости будем заглядывать...

— Раиса?!  — развел руками отец — Она сбежать от нас хочет, а ты уже в гости напрашиваешься!

— Ну я так, шуткой — смутилась мама.

— Ладно, спасибо!  — поблагодарила я, вставая — Пойду к себе.

— На здоровье, милая — кивнула мама.

Едва я встала из-за стола, как в коридоре снова послышался знакомый шелест шагов. Виталька подслушал разговор и убежал.

Хмыкнув и пожав плечами, я пошла вперед, по коридору. Поравнявшись с комнатой брата, я остановилась и заглянула в приоткрытую дверь. Он как и днем играл всё в ту же игру.

— Дверь хоть закрывай!  — окликнула я брата — Увидят родители, твое дрочево на экране.

Вместо ответа, Виталька опустил руки на стол и тяжело вздохнув, опустил взгляд.

— А тебе самой-то, не стыдно, Маля?  — негромко и устало спросил он — Я уже не могу так. Ты хуже суккубы. Просто конченая сука.

— Это ты начал подглядывать за мной — парировала я — Кто тебя просил, всё это начинать?

— Я приду к тебе сегодня ночью — мрачно глядя в стол, отозвался он.

— Нет, не придешь — строго и тихо ответила я — Я запру дверь.

— Я все равно открою — повернулся ко мне лицом Виталька, глядя сквозь челку темных волос — И если не смогу тебя выебать, то убью.

Я настороженно прищурилась, пытаясь понять, прикалывается он или нет. Но лицо брата не менялось, Виталька глядел исподлобья и со злостью.

— Жди ночью!  — тихо предупредил он, и вновь вернул взгляд к экрану.

Вернувшись в комнату, я закрыла дверь и защелкнула замок. Сбросив тряпье с тумбочки стоявшей рядом, подкатила её и осторожно уложила набок, устроив подобие баррикады. Вздохнула, и сев на диван, скрестила руки под своими натянувшими футболку 

девочками.

«Может дать ему, прежде чем я уеду отсюда навсегда? » — посетила меня грешная мысль — «Может лучше сейчас с братом, чем с кем-то чужим потом? ».

Подумав ещё с минуту, я подошла к двери и отперла замок...

Вечно боязливая «скромница» во мне, не желала уступать место «сучке» из-за страха. Запустив защитный механизм, она настойчиво убеждала меня отправиться в эту ночь спать к родителям.

Переехать отсюда я запланировала уже завтра. Сбежать из ситуации, которую сама же и устроила из-за своей недотраханной шизы. Точнее нетраханной вовсе.

Люто проклиная себя за то, что отказала Мишке на выпускном, Дмитрий Петровичу на корпоративе, отшивала Серегу и всех озаботов в соц. сетях, я с паникой ожидала наступления полночи.

Примерно без пятнадцати двенадцать, отец выключил ТВ, и его шаги протопали мимо моей комнаты.

Дверь в родительскую спальню закрылась с глухим ударом, будто прибив меня клеймом.

— Бля...  — я села на край расправленного дивана и закрыла лицо руками.

Потерла веки и наконец выдохнув, взяла лежавшие рядом плавки. Наклеила ежедневку с внутренней стороны, прямиком на затылок «Хэлло Китти» и приподняв ноги, надела голубые плавки до колен.

Остановилась на полпути.

«Зачем ты обманываешь себя? » — вдруг мелькнула мысль внутри — «Он ведь все равно придет, ты знаешь. Ты сама открыла ему дверь, ты сама его драконила последние два года. Он придет Малина, прямо сегодня ночью. Это неизбежно».

— Да блять!  — выругавшись, снова села я на краю дивана, в окружении ландшафта из одеяла.

Плавки соскользнули вниз по голеням и мягко упали на мои ступни.

Расплывшись голой задницей и киской по простыне, поставив локти на сведенные вместе колени, я понимала, что даже сбежать из квартиры сегодня на ночь, я могу, но не хочу.

Я оглянулась на белоснежное постельное белье. «Если он меня выебет, то тут точно пятна останутся» — опять скользнула мысль. Предки охренеют, если это попадет в стиралку. Мама любит тотальный контроль за имуществом.

— Блять, Малина, о чем ты думаешь вообще?!  — в негодовании я хлопнула себя по лбу и встала — Какое белье?! Срать на него вообще! Пиздец блять! Белье испачкается! Да разве в этом сейчас проблема?!  — выдохнула я, уперев руки в бока и склонив голову.

Под мои тяжелые думы, разговоры родителей в спальне стихли, полоска света под их дверью исчезла.

Однако, тишина была недолгой.

Полуночный покой квартиры нарушил тихий смешок мамы. Пружины родительской кровати заскрипели, началась возня. Все эти годы я каждый раз слышала, как они занимаются любовью. Отец обычно нес всякую чушь в такие моменты, а мама стонала под ним.

Неудивительно, что по утрам мама ходила счастливая и розовощекая. Конечно я ей завидовала, но трахнуть отца не хотела даже моя «сучка», это уже перебор.

«Или не перебор? ».

— Да ты че, ебу далась?!  — снова одернула я себя громким, негодующим шепотом — Хватит думать всякую херню! Возьми себя в руки уже!

Подумав ещё немного, я открыла шкаф и встав на цыпочки достала с верхней полки ажурные трусики. Ни разу не ношеные. Спать в таких неприятно, они врезаются в промежность, а 

показать некому было, так и лежали. Наверное, пора их примерить.

Впереди та ещё ночка...

Спустя десять минут, закончив массаж своих рук и ног с кремом, я выключила свет и легла. «Скромница» не возвращалась в мою голову из-за постоянного мандража. Лежа на спине, я готовилась к ночному визиту брата.

Медленно поглаживала пальцами вокруг сосков, двух своих расплывшихся по бокам тела девочек. Нежно помяла пальцами обе груди и свела их вместе, так, чтобы соски коснулись друг друга.

Почувствовала, что начинаю понемногу течь. Низ живота слабо защекотало, температура в щелке росла. Появилось желание поелозить задом, чтобы губки потерлись друг о друга и покрылись смазкой.

Возбуждение скачками нарастало по всему телу.

Однако, едва я шевельнула попой стиснув бедра, как тут же тихо вскрикнула. Губки сильно разбухли, и стали очень чувствительны. Коснулась сосков пальцами и легонько сдавила их. Опять я не сдержала тихий стон, спина моя выгнулась, ноги разошлись шире умоляя о ласке.

Я слышала, как подкравшись к моей двери Виталька прислушался. Зажала свой рот рукой и снова простонала, но теперь уже сдавленно, в ладонь.

— Малин, ты спишь?  — едва слышно спросил он дрожащим голосом, входя в мою комнату.

Я молчала, меня всю трясло. Дыхание похожее прерывистое шипение упиралось в мои давившие на лицо ладони. Как горячий холод, как лихорадка от гриппа.

Соски предательски встали, вновь натянув кожу до предела и разбухнув, будто крупные, переспелые ягоды. Казалось, что стоит коснуться их, и из моей щелки, под одеяло, ударит тугая струя кончи.

— Нет — прошептала я, сдерживая стон — Не сплю...

Тихо прикрыв за собой дверь, мой брат трясущимися руками спустил свои штаны вместе с семейными трусами. Его неровный от выпирающих вен, стоячий член, пружинисто качнулся в уютной темноте моей спальни. Он неуместно торчал массивным колом, среди лампового запаха крема, и вороха моих мягких игрушек.

Виталька опустился на колени у кровати. Поглаживая правой рукой член, полез второй рукой по теплое одеяло, собираясь коснуться нежности моего тела.

Я быстро прижала одеяло рукой к простыне, не давая ему подлезть.

Повернулась лицом к брату, почувствовав, как зажатое между ног одеяло всё-таки задело набухшие лепестки вагины. Внизу живота расплескалось возбуждение на грани финала. Острым, диким взрывом прошло по моему нутру, в глазах просто потемнело.

Не сдержавшись, я закатила глаза, и простонала прямо в лицо Витальки, обдав его запахом клубничной зубной пасты изо рта.

— Бляяя...  — выдохнула я — Я щас просто подохну...  — в этот момент в моей голове всё поплыло.

— Шлюха ты, конченая, я же говорил — шепотом, прохрипел он в сумерках спальни — Сука ты тупая!  — с опаской обернувшись на дверь добавил брат.

Дрожа всем телом, брат прерывисто задышал, движения его правой руки ускорились. Сплюнув в ладонь, и обмазав слюнями головку, он начал работать с членом быстрее. Ссутулившись над моей мягкой кроваткой, Виталька теперь просто бешено дрочил.

Рука брата вновь полезла под одеяло, теперь уже настойчивее и нетерпеливее. Он настырно тыкался пальцами, ища лазейку, в надежде коснуться бархата моих свалившихся на бок 

девочек.

От этой возни мои разбухшие соски проехались по одеялу изнутри. Лихорадка возбуждения превратилась в полуобморок.

Пухлые губы моего рта безвольно приоткрылись, в уголке повисла капелька слюны.

— Возьми в рот — с дрожью прохрипев в темноте, брат вскочил. Упершись рукой в стену он навис надо мной, сунув головку к лицу.

Меня обдало удушливым, но сводящим с ума запахом. Я поняла, что член перед приходом он не мыл. От этой вони мне стало ещё дурнее. Мочой не пахло, только задроченной, набухшей кожей и феромонами.

— Лизни хотя бы — трясясь заныл брат, продолжая бешено дрочить у моего лица — Хоть немного, Малин. Ну прошу...

Поджав губы, я молча смотрела на мелькавшую, посиневшую от натуги головку члена.

Её то оголяло, то вновь накрывало толстым слоем сморщенной кожи. Каждое движение брата обдавало меня волнами дурманящего запаха секса. Мошонка Виталика болталась двумя мягкими шарами на натянутой коже. Ещё слабо заросшие, они изредко щекотали мой нос тонкими, завитыми волосками.

Я никогда не держала члена во рту, не знаю его вкуса. Но мне безумно хотелось лизнуть эти мягкие яйца.

Хотелось, просто до одури...

Проехать широким, мягким и слюнявым языком по члену, нежно обсосать волосатые шары. Потом нырнуть ещё глубже, загнав язык прямо в его задницу. Втянуть носом запахи пота и возбуждения.

Поработать языком так, чтобы он упал к моим ногам, выплескивая из себя всю сперму. Чтобы дергался, как будто подыхает в агонии, забрызгивая белыми каплями мой любимый ковролин.

Но вместо того, чтобы сделать все это, я продолжала лежать, натянув одеяло до глаз.

— Малина, лизни — дрожал брат как последний наркот — Малиночка, милая, лизни.

Я зажмурилась.

— Малинка, Маля, ну умоляю, лизни!

— Нет — без звука произнесла я и мотала головой, комкая одеяло пальцами у своего лица — Нет...

— Умоляю тебя!  — на этот раз он действительно заплакал. Я ощутила, как на моё лицо упала его прохладная слеза.

Закрыв глаза, я тяжело сглотнула и опустила одеяло ниже, до подбородка. Медленно приподнялась на локте, нежно поправив рукой своих тяжелых девочек.

Член мелькал в паре сантиметров от моего носа. Виталька дрочил яростно и иступлено. Я приоткрыла рот, и подалась вперед, накрывая тугую головку прохладными губами, впервые пробуя член на вкус.

Сладковатый...

На мой мокрый язык легла тугая уздечка, а головка уткнулась в небо. Уткнулась, почти идеально повторив его форму. Так, будто мой рот и этот член были двумя деталями одного пазла. Брат затрясся как ненормальный, ноги его подогнулись.

Из горла Виталика доносились нечленораздельные, хрипящие звуки.

— Сестренка...  — клокотало его горло.

Я уперлась руками в его тощие, дрожащие колени, не давая Витальке упасть.

— Не бойся, я тебя держу — пробубнила я с членом, будто со здоровенной сигарой во рту.

Снова закрыла его головку в плен своих крупных губок и слюнявого языка. Я смаковала неумело причмокивая, и закрыв глаза от наслаждения. Нежно обсасывала его, будто вонючий, мягкий леденец. Делала всё осторожно, но жадно. Причмокивала и вылизывала с долей легкого отчаяния на сердце.

Какое всё-таки странное и удивительное это ощущение — отдаться мужчине 

целиком.

Хватило всего пяти секунд, чтобы брат вцепился в мои рыжие пряди пальцами, и жестко подтащив меня носом к своему пушистому лобку, разрядился спермой в мой рот. Я успела склонить голову, чтобы он не загнал член мне прямо в горло. Тяжелая головка до боли вдавила мой язык вниз, выплескиваясь на него оргазмом.

Спермы было не очень много, я ждала больше. И она была терпкой, горькой на вкус.

Но я всё проглотила, без отвращения и вопросов. Гортань, тремя шумными спазмами отправила его семя в мой желудок. Я ощутила первый глоток целиком, наполненный слизью, тягучий и горький.

Это было странное, но блаженство.

Я бы сравнила эти ощущения с какой-то первобытной, звериной повадкой. Полная мерзость, но инстинкт превыше всех норм. И неповторимое ощущение того, что в твой рот кончил человек, которого ты довела до предела возбуждения и взрыва.

Довела, додразнила, и вынудила.

На удивление, меня не стошнило, хотя я всю жизнь очень боялась, что это произойдет, когда мне кончат в рот. Что же, минус одна фобия, Малина, и добро пожаловать в клуб.

Обмякающая головка члена выскользнула из моих губок, оставив только приторный запах и вкус.

Отстранившись назад, я выдернула салфетку из купленной днем пачки и отерла ей рот. Собрала языком слюну и сплюнула остатки горечи. Скомкала салфетку, бросила её в сторону, в угол за диваном.

Не глядя на брата, я торопливо отвернулась к стене. От резкого движения половинки моей задницы шлепнули друг о друга. Вагина заворчала, хлюпая истекающей от смазки щелью, и напоминая о полном бардаке в моей промежности.

Бедра были липкими. Когда Виталька уйдет, оботру их салфетками, а то будет противно спать, такое чувство будто я обоссалась.

Я скомкала подушку под головой и закрыла глаза, слыша, как брат горячо и громко дышит надо мной, упершись руками в стену.

Отдышавшись, Виталька зашелестел трусами и штанами, обессиленно натягивая их вверх.

— Можно, я завтра ночью, снова приду?  — виноватым шепотом спросил он.

Лежа к Витальке промокшим задом, я чувствовала на своих хрупких плечах прикосновения лунного света и влюбленного братского взгляда. Они ласкали меня, оба, нежили, обожали, и любили.

— Завтра — я переезжаю — отозвалась я — Больше мы не увидимся.

— Как завтра?!  — потрясенно выдохнул он громким шепотом.

— Вот так — ответила я — Уходи, я спать хочу.

Брат продолжал стоять на месте. Дыхание его постепенно становилось тяжелее и чаще. Ещё минута молчания и я услышала, как он снова шагнул к кровати.

— Ты моя — прошептал Виталик, в голосе его прозвучали недобрые нотки.

— Нет — буркнула я в ткань подушки — Я своя.

Брат снова замолк, в тишине я слышала, как он судорожно сглотнул.

— У тебя кто-то есть?  — наконец спросил Виталька.

— Нет, но будет — ответила я, не размыкая длинных ресниц — Я больше не боюсь. Ни мужиков, ни секса. Можешь себя за это поблагодарить, и подрочить ещё разок, но уже без меня.

— Малина...  — в голосе брата прозвучала явная угроза — Я не позволю тебя касаться никому другому. Поняла? Ты моя!

— Пошел вон отсюда,  

озабоченный — снизила тон и я — Уйди, пока я предков не разбудила — поведя белыми плечами я устроилась поудобнее и приготовилась ко сну.

Моя «сучка» натянула рукой одеяло вокруг талии, так, чтобы широкие бедра высоким холмом выпирали над одеялом. Так, чтобы он мечтал о влажном разрезе моей круглой задницы. Чтобы он невыносимо захотел влезть пальцами в это теплое, нежное и вязкое от ещё не отмытой смазки пространство.

— Ты моя — неотрывно глядя на эти изгибы, проскрипел зубами брат — Только моя!

Я промолчала в ответ.

Прошло ещё мгновение, и Виталька вдруг навалился на меня всем телом, вдавливая лицом в подушку.

— Нет уж сука, или моя...  — прорычал он — Или, блядь, ничья!

Ударив брата локтем в лицо, я извернулась и вскочила с дивана. Отпрыгнула к столу и схватила руками вазу.

— Не подходи ко мне, психопат!  — тяжело дыша после борьбы, предупредила я.

Вытирая со лба пот, Виталька шагнул боком, мрачно глядя на меня сквозь челку волос. Его худощавое тело источало жар, сжатые кулаки тряслись от злости, ненависти и любви ко мне.

— Ты никуда не переедешь отсюда — прошипел он в синих сумерках комнаты, нагретых от нашего возбуждения — Поняла?

— Посмотрим!  — крепко держа вазу, ответила я, сдув с лица упавшую, рыжую прядь.

Скрипнув зубами ещё раз, брат резко развернулся и вышел, грохнув дверью.

Обняв вазу, я сползла по стенке на пол, и закрыла глаза.

•  •  •

Следующим утром, в субботу, мы вновь всей семьей собрались за столом, на завтрак. Отец рассказывал, что-то из новостей, мама рассеяно слушала его и кивала в ответ.

Виталька пришел на кухню последним и сел на табурет, рядом со мной. Взял в правую руку вилку и подцепив кусочек яичницы отправил его в рот. Выглядел он как всегда угрюмым и измученным, наверняка не спал до рассвета. Оно и понятно, после таких «приключений», нам обоим было непросто заснуть.

Я сидела в плавках, и длинной, просторной футболке, под которой то и дело мелькали острые вершины сосков.

В эти моменты я ловила на себе косые взгляды отца. Точнее не на себе, а именно на моей груди. Он смотрел только мельком и невольно. Тут же смущенно и торопливо отводил взгляд, от натягивающих белую ткань, ягодок под моей футболкой.

Но не проходило и пяти секунд, как его взгляд снова трогал моих нежных, увесистых девочек.

Замечала эти взгляды и мама, но молчала. Только взгляд мамы вдруг стал отстраненным и слегка печальным. Наверное, она все понимала. Только сказать тут нечего. «Крошечная Маля» выросла в красивую женщину.

И теперь...

Теперь отец тоже меня любит только как дочь, но мужская натура в нем сильна, и навязчива. Это она заставляет пялиться.

— Что насчет переезда?  — когда отец примолк, спросила мама — Не передумала?

— Нет, не передумала — пожала плечами я, брякая зубчиками вилки о тарелку — Вариант есть, сейчас пойду собирать вещи...

В этот момент я осеклась.

Невидимая для родителей пятерня Витальки коснулась моей правой ягодицы. Прикосновение было незаметным, нежным и любящим, но все равно ненормальным.

Его средний палец закрался под 

лямку трусиков и полез глубже, в темный разрез, к тугой дырочке...

Невидимая для родителей пятерня брата коснулась моей правой ягодицы. Прикосновение было нежным и любящим, но все равно ненормальным.

Его средний палец закрался под лямку трусиков, и полез глубже, в разрез попы. Палец скользил легко, и был покрыт чем-то прохладным. Похоже, перед тем как прийти, Виталька обмакнул палец в банку с кремом.

Я немо застыла, глядя в одну точку, на выпуклый узор обоев с фруктами и ягодами. С трудом проглотив застрявший в горле кусок яичницы, опустила вилку на стол, у тарелки.

— Малиночка?  — с беспокойством посмотрела на меня мама — Что-то не так?

— Все в порядке, мам!  — как можно естественнее улыбнулась я в ответ.

В этот момент, средний палец брата протиснулся между табуреткой и моей попой.

Он заехал в дырочку на треть, подцепив собой мой анал, и нежно сжав остальными пальцами ягодицу. Виталька держал мою задницу с пальцем внутри как любимую вещь. Сжимал сильно, нежно, и эгоистично.

Шумно сглотнув, я продолжала сидеть, чувствуя, как щеки заливает румянец, а от дырочки к вагине плескается возбуждение. Мои соски теперь не просто выделялись сквозь ткань футболки, они бесстыдно и откровенно торчали колом прямо перед всеми.

Снова покосившись на мою грудь, отец перестал есть, и перевел взгляд на мои глаза. Такого карнавала чувств в своей душе я ещё не испытывала. Всё смешалось, неловкость, возбуждение, и невыносимый стыд.

То, что было на кухне дальше, случилось буквально за три секунды. Но эти мгновения протянулись для меня будто целая вечность.

«Надо валить отсюда, как можно скорее. Встань и уходи, немедленно! » — пробубнила моя скромница.

Брат не грубил, нежно разминая колечко. Поглаживал только вход, вставляя палец как раз на глубину приятных ощущений и не миллиметром глубже. По хамски, на нашей кухне, себя вели только мои соски, и занывшие от тяжести девочки.

«Качнись на табурете, пусть вставит палец. Пусть груди качнутся и подразнят сосками отца, ты представь, как он будет пялиться! » — перебивала её сучка.

Папа продолжал неотрывно смотреть на меня. Я готова была поспорить, что под его домашними трико, уже выделялся упругий шланг.

Какой-то дурдом. Надо уйти.

— Спасибо за завтрак!  — медленно встала из-за стола я, позволяя брату незаметно прекратить шалость — Мне пора!

— Я помогу тебе собраться!  — предложил Виталька, с тихим, хлюпающим звуком вытащив палец из моего анала, и выдернув руку из моих трусов.

Я обернулась, как бы мельком глянув на его пах. Из под резинки семеек торчала сморщенная кожа его стоячего члена.

На кухне висела гнетущая тишина.

Ничего не понимала здесь только мама, поочередно, молча глядя на всех нас.

Открыв гарнитур, я подставила стакан под шипящий поток прохладной воды, и наполнив его уперлась рукой в столешницу стоя задом к обеденному столу. Скосила попу вбок, опираясь на правую ногу.

Допив, я склонила голову, и тайком, под рукой, бросила взгляд на трико отца.

"Вот это агрегат..." — мелькнула опасная мысль в моей голове, при взгляде на его мощный, стыдливо прижатый к бедру стояк.

— Не 

надо мне помогать!  — уже уходя, отмахнулась я от брата — Справлюсь сама.

•  •  •

Забыв второпях запереть дверь, и поспешно скидав в сумку всё, что могло пригодиться в первый день, я села на диван. Сдернула с себя трусы и принюхалась к жирному пятну, оставленному пальцем брата. Да, это был мамин крем с ромашкой.

Намазано было сильно, и боясь испачкать кремом штаны, я, скомкав трусы и бросила их в сумку, к остальным вещам. Потом постираю.

Застегнула бюстгальтер на груди и развернув его чашами вперед, окунула в них своих девочек.

В коридоре послышались глухие шаги отца по ковролину. Понимая, что закрыть дверь не успею, я просто взялась за джинсы и хлопнув по ним ежедневкой вставила белые носочки в штанины.

Натянула джинсы до конца бедер, и размер одежды предсказуемо уперся в объем задницы. Немного повозившись, я как всегда сдалась. Встала, и закусив губу от усердия принялась прыгать, ожидая, когда ягодицы провалятся в джинсы. Голый зад колыхался снаружи, не желая упасть в штаны, груди мягко покачивались в чашах.

Ещё прыжок, и краем глаза я заметила, что через щель в приоткрытой двери, на меня смотрит отец.

Он стоял у двустворчатой двери зала, и моё тело встретилось с его взглядом в отражении зеркала.

Тело, но не глаза.

Он не знал, что я заметила.

«Закрой дверь! » — шепнула скромница.

«Ты что дура? Он поймет, что ты видела подглядки! » — возразила сучка — «Оставь, пусть смотрит. Тебе же это нравится. Что за глупая привычка, лишать себя удовольствий и радостей жизни? ».

Я подпрыгнула снова, и отвлекшись на взгляд отца, неуклюже грохнулась коленом о комод. Дезодоранты посыпались на пол с чудовищным грохотом.

— Блядь!  — выругалась я. Бросив натягивать упрямые штаны нагнулась, торопливо собирая проклятые баллончики и флаконы.

Пояс джинсов упруго скользнул по ягодицам, сползая.

На короткий миг он задержался, натянулся, и коротко затрещав по шерстке на губках вагины слетел вниз, под попу, выставив всё моё «добро» напоказ.

Думала я всего полсекунды.

Выпрямилась, как ошпаренная, схватилась за пояс и дернула еб... чие джинсы вверх, быстро обернувшись на щель в приоткрытой двери.

Теперь, отец смотрел мне прямо в глаза.

И что самое поганое, теперь он понял, что я давно его заметила. Дышал он тяжело, носом, как бык. Плечи его поднимались и опускались при каждом вдохе.

Мне стало не по себе.

— Раиса?!  — с трудом отлепив взгляд от меня, окликнул отец маму — Родная, иди сюда пожалуйста!

— Да, Саш?  — послышались шаги мамы.

— Пойдем со мной на минутку, Раисонька!  — продолжая смотреть на меня как хищник, папа взял маму под локоть, выдернул из её рук кухонное полотенце и бросил его на пол.

— Ты чего?!  — нервно усмехнулась мама, не понимая, что происходит.

Зато я, к сожалению, всё понимала.

Дернув ручку, папа мягко втолкнул маму в темноту ванной, не включая свет, и грохнул дверью, закрывая её за собой. Послышалась возня, со стиралки посыпались сброшенные щетки и пакет с порошком.

— Да ты че, Саш?!  — смущенно упиралась мама в темноте — Что с тобой?! Да прекрати... Ну ты чего, а...  — сопротивлялась 

она конечно вяло, это было слышно по голосу.

Послышался шумный плевок отца, а следом за ним шлепок.

Легкий вскрик, смешанный с «Ах! », от первого проникновения, прекратил все возражения мамы.

Загрохотали резкие, грубые толчки, выбивая стоны из зажатого рукой рта. Стиралка гремела под мамой, билась о кафель на стене, с неумолимым, жестким ритмом.

Бах.

Бах.

Бах.

— Саш...

— Заткнись!  — грубо рыкнул отец, отчего мама простонала растерянно и громко — Не разговаривай!

— Сашенька!  — стоны растерянности перешли в наслаждение.

Бах.

Бах.

Бах.

В коридор выглянул брат.

Я отступила в сторону, с линии его обзора и прижалась спиной к стене. Склонила голову набок, прислушиваясь сквозь теплые обои и холодный бетон к сексу родителей.

— Саша! Саша! Саша!  — начала иступлено вскрикивать мама, приближаясь к пику.

— Малина...  — потеряв голову от возбуждения, прохрипел в темноте отец.

Услышав видимо тоже самое, что и я, брат приоткрыл дверь моей комнаты. Он на мгновение застыл, уставившись на то как я сижу голым задом на полу со спущенными до колен джинсами.

Быстро взяв себя в руки, Виталька склонился, нависнув надо мной, держась за косяк и ручку двери.

— Это че такое?! Это ты устроила?!  — злобно прошипел он на меня, мотнув челкой в сторону ванны — Меня извела, теперь за отца взялась?!

— Да я-то тут при чем, идиот! Это вы ведете себя как два токсикозника!  — сжав колени вместе, отозвалась я, глядя на брата снизу-вверх — Он сам как взбесился! Я вообще ничего не поняла!

— Не ври!  — снова зашипел брат — Собирай свои манатки и вали куда хотела! Достала уже!

Он с силой захлопнул дверь моей комнаты, а потом грохнул ещё и своей дверью. Брат врубил музыку на всю катушку, видимо, чтобы не слышать позорища из ванной.

ЗДЕСЬ ВСЕ ОБРЕЧЕНЫ, СЖИМАЕТСЯ КОЛЬЦО — донеслась какая-то рок-фентези песня из колонок брата.

Не знаю, кто это поет, но слова прозвучали прямо в точку!

Чувствуя, как сжимается моё кольцо от того, что придется говорить с мамой и смотреть ей в глаза, я вскочила на ноги. Пинками сбросила с себя джинсы и забив на трусы натянула длинную юбку-гармошку в которой хожу на работу.

Подхватила сумку с вещами за ручки, и под грохот музыки выбежала в прихожую.

На ходу сунув ноги в кроссовки, я нелепо шлепая ими выскочила в подъезд...

•  •  •

До самого мая месяца я дома не появлялась, хотя жила всего нескольких кварталах от родительской квартиры.

Я боялась брата, боялась отца, и мне было ужасно стыдно перед мамой.

С мамой я не созванивалась, переписывались только по смс и вацапу. Говорили сухо — как дела? И всё на этом. Неприятного разговора мама не начала ни разу.

Одинокие вечера у компьютера я проводила играя «Три в ряд». Бездумно щелкала мышкой по экрану, попивая сладкий чай. Покупать вино я завязала, уже после пятого дня подряд поняв, к чему такой «отдых» ведет.

Наступил июнь и наша контора по продаже канцтоваров и офисных принадлежностей, собрала на выездной корпоратив. От таких поездок я всегда отказывалась в принципе, но в данном случае свою роль сыграли два фактора.

Устав от 

одиночества и дефицита общения, я сделала сообщения в вк открытыми. Прошло несколько дней, и когда уже двадцатый собеседник, на которого я потратила время, и ментальные силы, попросил «выслать киску», я не выдержала.

Получив ещё один дик-пик в личку, пока меняла настройки страницы, я взялась за телефон и отзвонилась нашему директору.

— Здравствуйте. Я тоже поеду — коротко бросила в трубку я.

•  •  •

Подкрались выходные, и наш автобус набитый офисным планктоном двинулся по трассе в сторону загородных озер. Начальство отжигало дурацкими шутками, девчонки усердно смеялись.

Шипело виски с колой в пластиковых стаканчиках.

Я смотрела в окно, привалившись лбом к стеклу и глядя на пролетающую мимо природу.

— Привет — тихо толкнул меня в бок сидевший рядом парень.

Я обернулась, и с удовольствием отметила, что он вполне симпатичный. Оценив внешность и белозубую улыбку попутчика, я улыбнулась в ответ.

— Привет!

•  •  •

Выпила я совсем немного, и пока жарили шашлык сидела в стороне вместе со своим новым знакомым, Лехой. Говорил он занудно и неинтересно, в основном рассказывал о спортзале, о том, как качается и что за диета у него. Я кивала в ответ, изредка отпивая вискарь с колой.

Наш дружный коллектив вскоре изрядно накидался, кто-то упал, кто-то начал включать мерзкий шансон на переносной колонке.

— Пойдем, прогуляемся?  — предложила я Лёхе.

— Конечно, пойдем!  — согласно ответил он и мы поднялись раскладных стульчиков.

Нашли тропинку, и неспешно побрели вглубь тенистого, березового леса.

— Почему на тебе платье?  — продираясь через заросли кустарника, к поляне, спросил меня Алексей.

Я осмотрела себя.

— А почему бы и нет?  — спросила я в ответ, оправляя руками своё летнее, светлое платье в зеленый горошек.

— Ну мы же на природу поехали — с усмешкой отозвался он — Обычно, знаешь, курточки надевают, джинсы, ботинки.

— Мне так удобнее. Тебе не нравится?  — игриво прищурилась я.

Леха обернулся и уставился на меня в упор. Изучив долгим взглядом мои веснушки и огненные ресницы, парень наконец ответил.

— Нравится!  — Леха пожал плечами и продолжил прокладывать нам путь через кустарник.

Выглядел он статно и сильно. Вместо того, чтобы слушать его дальнейшую лекцию про упражнения на пресс и трицепсы, я начала понемногу уплывать в фантазии.

«Шлепни его по попе! » — шепнула сучка, направив мой взгляд на его крепкую задницу.

Конечно я не сделала этого, но как дура, думала про его рот, и представляла язык этого парня не несущим околесицу, а ласкающим мой клитор и соски.

— ... три подхода делаешь, потом перерыв...  — донеслось до моего слуха через пелену возбуждения и пульсирующей в башке крови.

— ... последний раз я был влюблен в универе...  — снова услышала я, чувствуя, как разбухают мои соски, начиная бесстыдно поднимать платье.

— ... а так-то я с женщиной не был ещё ни разу. Не складываются знакомства...  — опять услышала я, и тут меня как ушатом воды окатили.

Тут я тряхнула головой и опомнилась от своего разврата.

— Ну и «везучая» ты, Малин...  — пробубнила я себе под нос, приходя в себя.

•  •  •

Не знаю сколько занял путь, но вышли из чащи мы уже на закате. Парень 

остановился на краю поля, вручил мне рюкзак и ушел. Вернулся минут через десять, с охапкой хвороста в руках.

Запалив костер зажигалкой, он расстегнул ремень на джинсах, и сел напротив меня, демонстрируя неплохие грудные мышцы.

Стемнело.

По рельефу его груди, пресса, и нашим лицам заплясали яркие отблески огня.

Я продолжала думать о сексе.

«Сильный, смелый, ростом с меня. Почему нет? » — изучала я взглядом парня — «Даже если он девственник, то ничего плохого ведь нет в этом. Даже хорошо, значит здоровый».

Мы молчали ещё минут пять, говорило только моё воображение и настырная сучка.

«Малин, в 23 года не стыдно ходить девственницей? Прекращай. Лучше случая, и парня чем сейчас, не будет ещё долго. Решайся! »

Мешая волнение с возбуждением и фантазиями, я взяла платье за подол и медленно потянула его вверх. Обнажила сначала голени, потом колени, и вскоре светлый подол скатился по бедрам, скомкавшись у моего живота.

Я медленно откинулась назад, так, чтобы моя рыжая киска попадала под прямой свет от костра.

Ничего не заметив поначалу, Леха поворошил палкой угли. И только потом, мельком скользнув взглядом, снова повернул голову ко мне. Он немо уставился в мою промежность под платьем.

С молчаливой улыбкой и дрожью волнения, я следила за его реакцией.

Немного посмотрев, он быстро отвернулся, но уже через несколько секунд снова уставился на мой открытый лобок и призывно разведенные ноги.

— Отойду на минутку!  — объявил парень и поднялся с травы — Извини...  — промычал он.

У него стоял просто колом, сильно оттопыривая штаны. Стыдливо прикрыв стояк руками, он поплелся в сторону кустов. Я сразу поняла, куда и зачем он поплелся.

Меня такой расклад вообще не устраивал.

— А ну, стой!  — окликнула его я, и решительно стянула с себя платье через голову.

Он обернулся, и с отвисшей челюстью уставился на мои груди и разведенные в стороны бедра.

Я потянула себя за соски. Они моментально затвердели и встали не хуже, чем его член.

Из лепестков моей вагины повисла первая прозрачная капелька смазки. Отпустив правую грудь, я двумя пальцами размазала капельку по всей промежности. Скользкая щель заблестела как бриллиант, отражая танец языков костра.

— Вернись ко мне — прошептала я, поманив парня пальцем — Вернись и поцелуй меня. Не бойся.

Остановившись в нерешительности, он убрал руки, перестав скрывать крепкий стояк. Подумал, затем медленно подошел ко мне, шелестя травой под ногами, и опустился на колени.

Меня дико трясло, я смотрела на него будто обдолбаная, по губам гуляла мелкая дрожь, язык снова и снова облизывал их.

— Потрогай меня — попросила я, начиная бесстыдно стискивать груди и соски пальцами — Потрогай, не бойся.

— Где потрогать?  — смущенным, нерешительным полушепотом спросил он.

— Трогай где хочешь — уже начиная постанывать и горячо дышать, ответила я — И делай со мной, всё что хочешь. Только нежнее.

Расстегнув рубаху, парень стянул её через голову и лег на разогретую костром и моим задом землю.

Мне стало немного дурно. Я поверить не могла, что чувствую настоящую, мужскую голову которая смотрит мне между ног, прямо туда. Не братский или отцовский, а 

живой взгляд чужого мне парня.

Не выдуманный, не из моих влажных фантазий, а реальный взгляд желания на моем теле.

Меня затрясло как в лихорадке, я подрагивая, легла на спину, и застонав от наслаждения и боли, потянула себя за соски.

— Прикоснись. Потрогай меня, не бойся — опять прошептала я как сумасшедшая.

Моя спина выгибалась, как у кошки. Бедра и ягодицы сами ползли вперед, выискивая щелкой язык или хотя бы рот.

Ещё мгновение и моя намокшая и разбухшая киска ощутила на себе горячее дыхание. Он был уже совсем близко, но все ещё не решался тронуть мои лепестки.

— Пожалуйста — дернулась я, подставляя клитор под его прикосновения — Будь со мной смелее...